CC BY
49
В.И. Жданова
ОСОБЕННОСТИ ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОГО ПОДХОДА В КОНТЕКСТЕ ТЕМПОРАЛЬНЫХ ХАРАКТЕРИСТИК ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ
Обращаясь к исследованию исторических событий в контексте исторической реальности для исследователя возникает проблема, связанная с тем, каким образом он подходит к самим историческим событиям, а именно: как он их фиксирует и благодаря чему исторические события становятся объектом социально-философского анализа. В данном случае, речь заходит о том, что важной частью социально-философского исследования исторического события является обращение к тем историческим источникам, которые позволяют выявить интересующее нас событие и в подобном «выявлении» выяснить те аспекты, которые обоснованы поставленными исследовательскими задачами.
Справедливо, что в подобных ситуациях в литературе нередко происходит обращение к герменевтическому подходу. Конечно, герменевтическая традиция и сам герменевтический подход являются весьма сложными и интересными для социальной философии. Однако использование герменевтики для анализа исторических событий с учетом привлекаемых исторических источников и, соответственно, авторской позиции широкого распространения в настоящее время не получило. Подобная ситуация во многом связана с тем, что в большей степени происходит развитие собственно философско-методологической части герменевтики и обращение ее к проблемам человека, личности и культуры, и в меньшей степени - к истории. Для нас, интересно подобное обращение именно не просто к анализу философии истории, но и к анализу тех источников, которые фактически выступают в качестве основы для изучения философом-исследователем исторических событий, фактов, явлений и т.д.
При этом, привлекая герменевтический подход к исследованию исторической реальности, мы говорим о том, что происходит определенный исследовательский синтез объективной и субъективной позиций, предполагая под первой фактический анализ того или иного исторического события, а с другой стороны, предполагая, что есть конкретный социальный субъект, который имеет свою индивидуальную интерпретационную позицию, и который действительно может иметь отличное от других людей видение в отношении тех или иных исторических событий и фактов. С этой точки зрения, обращение к герменевтическому подходу действительно является несколько спорной проблемой, так как особенности индивидуальной позиции каждого исследователя, фактически может принести результат тогда, когда анализ того или иного фрагмента исторической реальности, особенно с учетом соотнесенности с теми или иными историческими событиями, (не говоря уже об их корреляции с теми или иными темпоральными характеристиками) у разных авторов может быть настолько различными, что общее впечатление о том или ином историческом событии представляется достаточно сложным и не имеет не только какого-то универсального характера, но и даже не имеет определенной единой основы для дальнейшего рационального осмысления.
Когда речь заходит об обращении к историческим источникам, то так или иначе познающий субъект фактически сталкивается с своеобразным переосмыслением того или иного фрагмента исторической реальности, которая выражается в его своеобразной индивидуально-субъективной форме. Однако, по нашему мнению, все же не следует подобную индивидуальность исключать из творческих аспектов подобного социального субъекта. Дело в том, что в рамках самого герменевтического подхода, особенно если вспомнить позиции Шлейермахера, Фреге, Фоллесдаля, Диль-тея и ряда других известных авторов, то сам процесс понимания того или иного явления, процесса, события всегда носит сложный, многоступенчатый характер. В отечественной литературе на это обращал внимание В.Г. Кузнецов, который рассматривал «герменевтическую логику» и показал ее достаточно широкие возможности.
Поэтому, в данном случае можно говорить о том, что классическое видение и интерпретация установленного исторического события конкретным автором все же носит не такой простой и схематично однообразный характер, как это представляется в некоторых источниках. На наш
Раздел I. Философия
взгляд, работа в данном направлении является многоаспектной и герменевтические традиции вполне могут быть дополнены другими традициями: в том числе феноменологическими, рационалистическими и т.д., то есть в итоге образуется некоторый синтез, в рамках которого исторические события как объект социально-философского исследования могут получить не только герменевтическое толкование, но и также дальнейшее рационалистическое осмысление, что является весьма важным.
Дело в том, что, конечно, объяснение и осмысление исторических событий - это отдельная серьезная проблема. Однако исследователь-философ и исследователь-историк имеют дело фактически с одним объектом исследования, но по-разному его понимают; если историк реально работает с некоторым историческим материалом, то исследователь-философ решает несколько иные, а именно философские проблемы. И в данном случае позиция философа-исследователя неминуемо принимает характер, во многом связанный с характером и особенностями именно герменевтического подхода к тому или иному явлению. В нашем случае - историческим событием.
Поэтому, на наш взгляд, когда в рамках определенного обращения к историческим источникам говорится о том, что герменевтическая традиция не только вполне реальна в исследовании, но и полезна, мы можем рассуждать действительно о том, что фактически обращаемся к познающему социальному субъекту, который не только сталкивается с проблемой некоторого эмоционального, личностного понимания того или иного исторического события, но и который способен это понимание связать с дальнейшим объяснением этого исторического события; представить не просто переживание этого исторического события, но и дать ему объективную оценку. Причем эта оценка будет происходить не только с учетом тех или иных особенностей самой творческой позиции автора-исследователя, но и в соответствии с теми задачами, которые действительно ставит реальная историческая действительность с одной стороны, а с другой стороны - теми оценками и возможными проектами, которые требует настоящее и которые вполне осуществимы в будущем.
Изучение исторического источника, на основании которого выделяются и анализируются исторические события, выводят на одну из приоритетных ролей понятие «оценки», соответственно, оценки знания того или иного исторического события. Необходимо отметить, что подобное знание в рамках герменевтической традиции будет намного сложнее, чем знание в рамках других подходов. На наш взгляд, впрочем, это характерно и для других взглядов по пониманию роли герменевтики в познании. Проблема в значительной степени состоит в том, что в рамках понимания исторического источника с позиции герменевтики происходит не просто некоторая удвоенность полученного знания, но и, как мы уже отмечали, авторская позиция все же получает некоторые приоритеты. Эти приоритеты, естественно, имеют право на существование, однако, перенося проблему в более широкое русло отметим, что изучение исторических событий с учетом, например, тех ценностей, которые в них заложены, той информации, знаний, фактически будут в любом случае аккумулироваться познающим субъектом. И, в конечном счете, подобная аккумуляция будет происходить с позиции того настоящего, в котором данный познающий субъект существует.
Конечно, как мы уже отмечали выше, возникает достаточно сложная проблема, когда необходимо определенная корреляция позиций познающих субъектов в рамках герменевтического подхода, так как, действительно, оценка того или иного исторического события различными исследователями в рамках получения социально-философского знания, должна приводить к какой-то определенной основе знаний для будущего исследования. Представляется, что в данной ситуации на первое место выходит определенный диалог между исследователями, когда вполне естественный обмен информацией, обмен знаниями о тех или иных исторических событиях, будет позволять не только действительно на первый план выдвинуть то объективное, то значимое, что содержится в исторических событиях. Но, и с другой стороны, показать уникальность различных позиций по оценке этих исторических событий. Конечно, эта уникальность может отличаться с одной стороны субъективностью, но, с другой стороны, эта уникальность характеризуется и тем, что тот или иной исследователь, выражая свою определенную концепцию, обращает внимание на те тонкости, грани, индивидуальности исторических событий, которые, возможно, другой исследователь и не заметит, или не так оценит, или не так проинтерпретирует. И, возможно, не так поймет, и, в конечном счете, отвергнет. Это является достаточно серьезной проблемой, так как в настоящее
время сам прирост исторического знания непосредственно связан с ростом исторической культуры, с ростом социально-философского объяснения исторической реальности, и, в конечном счете, с изменением уровня социально-философского исследования прошлого, истории, истории культуры нашего государства и мировой истории в целом.
Адекватное понимание исторического источника, отражающего то или иное историческое событие в рамках исторического прошлого, будет базироваться на некотором единстве объективной сущности исторического источника, и, собственно, того оценочного знания, которое касается самого этого источника. В данном случае в рамках самого герменевтического подхода смысл и акцент категории «понимания» как раз и будет состоять в том, что исследователь в процессе анализа той информации, которая содержится в историческом событии, будем проводить определенные аналогии между тем социальным субъектом, который понимает это историческое событие и между теми критериями, оценками, мировоззрением, которыми этот субъект обладает. Но, в этой связи, весьма важной становится ситуация, когда сам социальный субъект показывает тот уровень знаний, тот уровень владения средствами работы с историческим источником, которые позволяют не просто его освоить, но и адекватно вычленить сами исторические события, выстроить их в определенную систему, осмыслить, оценить и представить в некоторой концептуальной системе.
Н.Л. Журий
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ СУБЪЕКТИВНЫХ И ОБЪЕКТИВНЫХ ФАКТОРОВ
В ИСТОРИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ
Двадцать первый век потребовал от науки поиска новых форм решения многих насущных проблем и, в особенности, нового подхода к рассмотрению вечной проблемы истины. Проблема истины в историческом познании приобрела наибольшую актуальность в свете переосмысления и оценки многих исторических событий. В связи с этим на первый план выходит проблема объективности исторической истины. Возможно ли считать объективно истинными факты исторической науки?
На сегодняшний день принято считать, что практические историки - исследователи обладают хорошо разработанными общеметодологическими и специально - профессиональными принципами поиска исторических истин, их проверки и оценки. Однако остается открытым вопрос о том, дает ли нам историческое исследование объективно истинное знание. Существуют два полярных взгляда на эту проблему. Первый состоит в признании принципиальной достижимости объективной истины исторического познания в частности. Второй - в том, что не существует никакого идеального «объективного» знания, в том числе и научного.
Ответ на этот вопрос зависит от ряда объективных и, в большей степени, субъективных факторов: от методологических и идеологических позиций историка, его социально классовых установок, от его добросовестности, профессионализма и т.д. Другими словами любое историческое исследование преломляется через призму довольно большого числа субъективных факторов.
Объектом исторического познания является прошлое, которое, в свою очередь постигается посредством исторических фактов. Современная наука отказалась от концепции эмпирического факта XIX в., в рамках которой факт определялся как нечто «объективно» существующее и лишь зафиксированное, воспринятое наблюдателем. Представления о соотношении между результатами наблюдений и интерпретациями, превращающими их в факты, все более усложняются. Как отметил П. Фейерабенд: «Наука вообще не знает голых "фактов", а те "факты", которые включены в наше познание, уже рассмотрены определенным образом, а, следовательно, существенно концептуализированы» [5].
Важно отметить, что статусом объективной истины могут обладать только такие знания, по завершению доказательства которых установленный факт не зависит ни от человека, ни от человечества. Если опираться на признание принципиальной достижимости объективной истины мы должны отталкиваться от понятия исторического познания не как вообще познания прошлого, а лишь как познания и концептуальной реконструкции прошлого человеческого общества.
