CC BY
202
31. Родионов, Н.Н. Государственная молодежная политика: сущность, этапы, основные тенденции. 1980-1993 гг. (на примере СССР и РФ) [Текст]: дис. ... канд. ист. наук / Н.Н. Родионов. — М., 1994; Он же. Молодежь России: тенденции, переспективы [Текст] / Н.Н. Родионов; под ред. И.М. Ильинского, А.В. Шаронова. — М., 1993.
32. Рубан, Л.С. Дилемма XXI века: толерантность и конфликт [Текст] / Л.С. Рубан. — М., 2006.
33. Савельев, В.А. Горячая молодежь России. Лидеры. Организации и движения. Тактика уличных битв. Контакты [Текст] / В.А. Савельев. — М., 2006.
34. Сироткин, О.Э. В поисках объединяющей идеи: отношение молодежи к созданию единой общероссийской организации [Текст] / О.Э. Сироткин // Россия: центр и регионы. — 2003. — Вып. 11.
35. Скурятин, В.И. Организация избирательных кампаний в молодежной среде [Текст] / В.И. Скурятин. — Белгород, 2003.
36. Стазаева, И.В. Социально-экономические проблемы безработной молодежи в современном российском обществе [Текст]: дис. ... канд. социол. наук / И.В. Стазаева. — Саратов, 1996.
37. Тихомирова, Л.Ю. Самодеятельные объединения молодежи в условиях демократизации советского общества (1985—1991 гг.) [Текст]: дис. ... канд. ист. наук / Л.Ю. Тихомирова. — М., 1991.
38. Фокин, М.А. Деятельность государственных и общественных институтов России в отношении молодого поколения в социальной сфере (1991—2000) [Текст]: дис. ... канд. ист. наук / М.А. Фокин. — М., 2003.
39. Французова, Н.Н. Перестройка работы партийных организаций по идейно-политическому
воспитанию студенческой молодежи в современных условиях: опыт, проблемы [Текст]: дис. ... канд. ист. наук / Н.Н. Французова. — М., 1990.
40. Хименос, О.И. Не скупитесь на молодежь. Государства могут достичь невероятного процветания, если будут больше вкладываться в молодое поколение [Текст] / О.И. Хименос, М. Мурти; пер. с англ. Е.А. Нерсесянц // Отеч. зап. — 2006. — № 3.
41. Цукурман, С.П. Социокультурные предпочтения Челябинской области [Текст] / С.П. Цукурман // Социол. исследования. — 1997. — № 10. — С. 104—108.
42. Чупров, В.И. Молодежь в обществе риска [Текст] / В.И. Чупров, Ю.А. Зубок, К. Уильямс. — М., 2001.
43. Шабанов, А.В. Участие молодежи в политической жизни России на начальном этапе переходного периода [Текст] / А.В. Шабанов. — М., 1996. — С. 4.
44. Шабанова, М.А. Социальная адаптация в контексте свободы [Текст] / М.А. Шабанова // Со-циол. исследования. — 1995. — № 9.
45. Шаламова, Л.С. Социальная активность молодежи: принципы управления [Текст] / Л.С. Шала-мова // Высш. образование в России. — 2006. — № 7.
46. Щегорцов, А.А. Политическое сознание советской молодежи: (философско-социологический аспект) [Текст]: дис. ... канд. филос. наук / А.А. Щегорцов. — М., 1988.
47. Шестопал, Е.Б. Образы российской власти. От Ельцина до Путина [Текст] / Е.Б. Шестопал. — М., 2008; Она же. Политическая психология [Текст] / Е.Б. Шестопал. — М., 2007.
УДК 327
К.Е. Мещеряков
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ
В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Процесс формирования внешней политики любого современного государства отличается чрезвычайной сложностью и противоречивостью. Несмотря на то что в целом этот процесс регулируется внутренним законодательством соответствующей страны, многие из его участников и особенно взаимосвязи между ними часто не упоминаются в ее нормативно-правовых актах, что существенно осложняет изучение данного процесса исследователями,
не имеющими прямого доступа к рассматриваемым ими структурам. В то же время представляется, что анализ законодательства того или иного государства, а также особенностей его внутриполитического развития все же способен дать нам достаточно четкое представление о ключевых особенностях процесса формирования его дипломатии. Все сказанное в полной мере относится к изучению процесса формирования внешней политики Россий-
ской Федерации, в частности в жизненно важном для нашей страны центральноазиат-ском регионе. Цель данной статьи состоит в выявлении основных особенностей процесса формирования внешней политики России в Центральной Азии в 1991—2012 годах. Исходя из цели перед исследованием поставлены следующие задачи: проанализировать оценки центральноазиатского региона в основных источниках по внешней политике России в годы президентства Б.Н. Ельцина, В.В. Путина и Д.А. Медведева; охарактеризовать механизм формирования внешнеполитического курса России в Центральной Азии на протяжении всего рассматриваемого нами периода.
С момента образования СНГ развитие отношений со странами — участницами данного объединения, в том числе с республиками Центральной Азии, неизменно провозглашалось приоритетной задачей российской дипломатии. Еще до принятия основополагающих документов в данной сфере МИД России действовал на основании провозглашенной А.В. Козыревым «концепции трех концентрических кругов во внешней политике России», согласно которой СНГ входило в ближайший круг внешнеполитических интересов Москвы [17].
Аналогичный подход прослеживался и в Концепции внешней политики Российской Федерации (1993 г.) [2], в которой отмечалось, что СНГ является главным направлением внешнеполитической деятельности Москвы. Связи России с данной группой стран предполагалось вывести на уровень полномасштабных межгосударственных отношений, обеспечивающих их равноправное сотрудничество во всех областях на основе взаимности. При этом Россия изначально допускала возможность развития разноскоростной интеграции в регионе, уделяя приоритетное внимание взаимодействию с Белоруссией, Украиной и одним из государств Центральной Азии — Казахстаном.
Наиболее подробная за всю историю оценка целей и принципов внешней политики Москвы на постсоветском пространстве была представлена в утвержденном Б.Н. Ельциным в 1995 году «Стратегическом курсе России с государствами — участниками СНГ» [15]. В нем отмечалось, что развитие Содружества отвечает жизненным интересам России, а отношения со странами СНГ являются важным фак-
тором ее включения в мировые политические и экономические структуры. Главной целью политики России в отношении Содружества провозглашалось создание интегрированного объединения, способного претендовать на достойное место в мировом сообществе. Основными задачами Москвы в регионе «Стратегический курс» определил: обеспечение стабильности во всех ее измерениях; содействие становлению стран СНГ в качестве государств, проводящих дружественную политику в отношении России; укрепление позиций нашей страны в качестве ведущей силы новой системы международных отношений на постсоветском пространстве; развитие интеграционных процессов. Основополагающим в комплексе отношений со странами Содружества документ провозгласил экономическое сотрудничество, которое предполагалось развивать на основе как многосторонних, так и двусторонних форм партнерства. Одним из важнейших путей укрепления СНГ «Стратегический курс» определял постепенное расширение Таможенного союза, отношение к которому со стороны стран Содружества предлагалось считать важным фактором при определении масштабов их поддержки Москвой. В области обороны предполагалось создание системы коллективной безопасности на основе ДКБ и двусторонних соглашений между странами СНГ, при этом Россия намеревалась добиваться от партнеров по СНГ выполнения обязательства воздерживаться от участия в союзах и блоках, направленных против любого из членов Содружества. Важной составляющей усилий по обеспечению стабильности в СНГ документ назвал миротворческую деятельность, направленную на урегулирование конфликтов в странах-участницах. Во взаимодействии с третьими государствами и международными организациями Россия намеревалась добиваться понимания того, что постсоветское пространство является зоной ее особых интересов. В гуманитарной сфере предполагалось активизировать культурный обмен России со странами ближнего зарубежья, сотрудничество в области науки, образования и спорта. Москва обязалась обеспечивать телерадиовещание на ближнее зарубежье, поддерживать продвижение своей прессы, осуществлять подготовку национальных кадров для государств Содружества.
«Стратегический курс» предлагал содействовать адаптации русскоязычного населения к новым реалиям в странах его проживания и в случае нарушений его прав в качестве мер воздействия ставить решение вопросов экономического и военно-политического сотрудничества России с конкретным государством в зависимость от его позиции в области соблюдения прав этнороссиян.
Все вышесказанное в полной мере относилось к внешней политике России в Центральной Азии. К 1995 году страны региона еще сохраняли достаточно тесные военно-политические связи с Москвой. Вместе с тем эти страны имели особый, часто не соответствовавший российскому, взгляд на вопросы многосторонней интеграции на постсоветском пространстве и не желали мириться со стремлением Москвы играть доминирующую роль в Содружестве. Они переживали глубокий внутриполитический и социально-экономический кризис и не могли эффективно решить «проблему русскоязычного населения», отличавшуюся здесь, пожалуй, наибольшей остротой на постсоветском пространстве. Таким образом, опубликование «Стратегического курса» несколько усложнило взаимодействие России со странами Центральной Азии.
Об особой важности стран СНГ для России говорил первый президент страны Б.Н. Ельцин. В его книге «Президентский марафон» отдельная глава была посвящена анализу взаимоотношений между Москвой и странами Содружества, давалась весьма эмоциональная характеристика руководителей большинства центральноазиатских республик [16, с. 176—177]. Министр иностранных дел, председатель правительства России Е.М. Примаков также отмечал, что проблемы СНГ «заняли не только много времени, но и стали одними из самых главных» в его деятельности. По мнению Е.М. Примакова, «развал Советского Союза был катастрофически негативным явлением», а двумя главными задачами МИД России в связи с этим выступали «создание условий для продвижения интеграционного процесса и урегулирование конфликтных ситуаций» в СНГ, в том числе на территории Таджикистана. При этом Примаков закамуфлированно обвинял руководителей Узбекистана и Туркмении в стремлении «развивать отношения в рамках Содружества не на
многосторонней, а на двусторонней основе» [18, с. 385-387].
После избрания президентом России В.В. Путина во внешней политике Москвы начался «прагматический поворот»: она стала значительно более последовательной, чем в годы президентства Б.Н. Ельцина, возросло влияние на нее экономического фактора, а воздействие идеологической составляющей практически исчезло. Тем не менее постсоветское пространство по-прежнему оставалось важнейшим региональным приоритетом российской дипломатии.
Так, в Концепции внешней политики России (2000 г.) [3] отмечалось, что Москва будет делать упор на развитии стратегического партнерства со всеми участниками Содружества, а ее отношения с каждым из них в отдельности будут строиться с учетом их открытости к сотрудничеству, готовности должным образом учитывать интересы России, в том числе в обеспечении прав ее соотечественников. Главное внимание предполагалось уделять урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве, развитию сотрудничества со странами СНГ в области безопасности и экономики, в военно-политической сфере и борьбе с международным терроризмом. Исходя из концепции разноскоростной интеграции, Москва собиралась укреплять структуры Таможенного союза и ДКБ. Все вышеперечисленные положения автоматически распространялись и на государства Центральной Азии.
Очень подробный анализ политики Москвы на постсоветском пространстве содержался в Обзоре внешней политики России (2007 г.) [5]. Как и в предыдущих рассмотренных нами документах, развитие отношений со странами Содружества провозглашалось в нем важнейшим географическим направлением российской дипломатии. В Обзоре указывалось, что в СНГ «концентрируются наши интересы в сфере безопасности и экономики, отсюда исходят серьезные вызовы, включая нелегальную иммиграцию и организованную преступность. Россия заинтересована в том, чтобы по периметру ее границ были дружественные, процветающие, демократические и стабильные государства. Залогом лидерства России на пространстве СНГ могло бы быть создание привлекательной для партнеров реалистичной
модели эволюционного перехода к полноценным рынку и демократии... Торгово-экономическое сотрудничество с Россией является необходимым условием устойчивого развития стран Содружества. В обозримой перспективе никакие внешние партнеры или альтернативные интеграционные форматы не смогут заменить роль России как в двустороннем плане, так и в СНГ в целом и в форматах разноуровневой интеграции». Впервые на доктри-нальном уровне в Обзоре утверждалось, что «СНГ обеспечило „цивилизованный развод" бывших советских республик после распада СССР». Документ достаточно четко определил новые принципы взаимодействия России со странами Содружества: переход на рыночную основу в экономических связях, отказ от фаворитизма в отношении отдельных партнеров, преодоление политизации экономического сотрудничества. Также в Обзоре подробно перечислялись интеграционные блоки, с которыми Москве следует развивать партнерство, и давалась характеристика основных проблем двусторонних отношений России с каждым из государств СНГ.
Наибольшее внимание в Обзоре уделялось текущей ситуации и перспективам развития международных отношений в Центральной Азии. Весьма скептические оценки были даны планам США по формированию «новой структуры, объединяющей пять среднеазиатских республик, Афганистан и Пакистан». Существенные опасения высказывались по поводу возможного провала антиталибской операции НАТО, способного оставить Россию и страны Центральной Азии «перед лицом. наркотеррористической угрозы, всплеска фундаменталистских настроений и дестабилизации региона». В подобных условиях России предлагалось «наращивать свою многоплановую вовлеченность в дела Центральной Азии» как на основе двустороннего взаимодействия с расположенными здесь государствами, так и через структуры ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС. «Ключевым стратегическим партнером и союзником России в цент-ральноазиатском регионе» в Обзоре был назван Казахстан, охарактеризованный как «один из ведущих „локомотивов" в интеграционных процессах на постсоветском пространстве», обладающий огромным потенциалом «в энергетической, транспортно-транзитной, военной
и иных сферах». Сотрудничество Москвы с Астаной предлагалось по-прежнему развивать «на симметрично-прагматической основе», в духе «союзничества и стратегического партнерства». Как «стратегический союзник» России в Центральной Азии в документе квалифицировался и Узбекистан. Что касается Киргизии, Таджикистана и Туркмении, то о них в Обзоре было сказано сравнительно немного, с упором на перечислении ключевых вопросов их взаимодействия с Россией.
С избранием президентом Д.А. Медведева «прагматический поворот» в российской дипломатии окончательно завершился. Документально это было закреплено в новой Концепции внешней политики России (2008 г.) [4]. В документе подтверждалось, что развитие дву- и многостороннего сотрудничества со странами СНГ является приоритетным направлением внешней политики Москвы. Сферы взаимодействия со странами Содружества в Концепции были перечислены в следующем порядке: развитие торгово-экономических связей с учетом достигнутого уровня; расширение взаимодействия в гуманитарной сфере при уделении особого внимания поддержке соотечественников; наращивание сотрудничества в области взаимной безопасности, включая противодействие общим вызовам и угрозам. В данных целях Россия стремилась работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ как форума для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества стран-участниц. В отличие от Обзора (2007 г.) новая Концепция не уделяла особого внимания ни одному из государств Содружества и не оговаривала значимости стран Центральной Азии во внешней политике Москвы.
Таким образом, анализ основных источников по внешней политике России демонстрирует, что на протяжении всего постсоветского периода развитие отношений со странами СНГ, в том числе республиками Центральной Азии, неизменно провозглашалось важнейшей задачей российской дипломатии. Именно этот регион, находящийся в непосредственной близости от России, в политическом, экономическом и гуманитарном плане представлял для Москвы наибольший интерес. С течением времени менялся лишь
характер взаимодействия России со странами Содружества: от курса на сохранение своего влияния на постсоветском пространстве любыми доступными средствами, типичного для периода президентства Б.Н. Ельцина, Москва перешла к более прагматичным отношениям с ними в годы президентства В.В. Путина. С избранием главой государства Д.А. Медведева российская внешняя политика окончательно завершила «прагматический поворот». При этом непосредственно странам Центральной Азии в основополагающих документах по внешней политике России уделялось весьма ограниченное внимание, и принципы взаимодействия, которые Москва выдвигала на уровне всего Содружества, подлежали автоматическому применению в ее отношениях с каждым из центральноазиатских государств.
Что касается механизма формирования внешнеполитического курса России в Центральной Азии, то на протяжении 1991-2012 годов он оставался достаточно стабильным и отражал особенности взаимодействия нескольких структур, влияние которых представляется различным.
Согласно Конституции, ключевая роль в политической жизни Российской Федерации принадлежит Президенту, являющемуся главой государства, гарантом конституционных прав и свобод человека и наделенному достаточно широкими полномочиями. Как доминирующая может оцениваться роль Президента в формировании внешней политики страны [1]. По закону, Президенту РФ непосредственно подведомственно Министерство иностранных дел, занимающееся координацией внешнеполитической деятельности России [7, 8]. В формировании внешней политики нашей страны также участвует Администрация Президента, одной из целей которой является разработка общей стратегии внешней политики Российской Федерации и обеспечение реализации Президентом его полномочий по руководству внешней политикой [9-11]. Непосредственное участие в осуществлении российской дипломатии принимают три подразделения президентской Администрации: Управление по внешней политике [6, 13, 14], Аппарат Совета безопасности [12] и Управление по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами. Роль последних в выработке
внешнеполитических решений традиционно остается незначительной и ограничивается протокольной частью, контролем над вооружениями, конфликтами и вопросами культурного сотрудничества.
Роль Федерального собрания Российской Федерации в формировании ее внешней политики как в 1990-х, так и в 2000-х годах сводилась в основном к ратификации и денонсации международных соглашений и решению вопросов о возможности использования Вооруженных сил России за пределами ее территории. В годы президентства Б.Н. Ельцина отношения между Государственной думой и Президентом России были чрезвычайно сложными, однако это практически не отражалось на взаимодействии между Москвой и странами Центральной Азии, поскольку российские парламентарии традиционно поддерживали развитие данного направления отечественной дипломатии. Совет Федерации, обычно неохотно дающий санкции на применение Вооруженных сил России за рубежом, проявлял беспокойство лишь в случаях командирования российских военнослужащих в районы межнациональных конфликтов на территории Центральной Азии для выполнения миротворческих задач. С избранием президентом В.В. Путина отношения между законодательной и исполнительной ветвями власти в России стали значительно конструктивнее, поэтому в годы его руководства ратификация соглашений между Россией и странами Центральной Азии в случае наличия на то согласия президента проходила в парламенте весьма успешно. Аналогичная картина наблюдалась и после избрания главой государства Д.А. Медведева.
Достаточно позитивно к развитию партнерства с центральноазиатскими республиками относились российские военные круги. Боевые способности Российской армии всегда превосходили боевые способности вооруженных сил любого из государств Центральной Азии, поэтому ведущей стороной в военно-политическом сотрудничестве с ними неизменно выступала Москва, что положительно воспринималось российским генералитетом. Кроме того, развитие отношений с республиками, входящими в ДКБ, традиционно объявлялось приоритетным направлением международного военного сотрудничества России.
Несмотря на наличие в нашей стране значительного числа политических партий и общественных организаций, их влияние на ее внешнюю политику на протяжении последних двух десятилетий оставалось предельно низким. Хотя в Государственных думах созыва 1993 и 1995 годов большинство мест принадлежало депутатам от оппозиции, их участие в процессе формирования внешнеполитического курса Москвы, в том числе ее отношений со странами Центральной Азии, оставалось минимальным. Данная тенденция упрочилась в конце 1990-х годов, когда поддержка оппозиционных сил населением России существенно снизилась.
С течением времени все более заметное влияние на развитие сотрудничества между Россией и государствами Центральной Азии стал оказывать крупный и средний российский бизнес. Проникновение российского капитала на рынки стран региона началось еще в годы президентства Б.Н. Ельцина, хотя тогда его возможности представлялись весьма ограниченными. С начала 2000-х годов позиции крупного российского бизнеса в странах Центральной Азии существенно окрепли; все большую активность в регионе начали проявлять компании, представляющие средний бизнес. Соответственно российские предприниматели были исключительно заинтересованы в развитии партнерства со странами региона.
В 1990-х и особенно в 2000-х годах отмечалось наращивание межрегионального взаимодействия Российской Федерации со странами Центральной Азии. В данном случае особую важность представлял географический фактор: отношения с Россией успешнее всего развива-
лись у Казахстана, имеющего с ней протяженную общую границу и обладающего возможностью развивать приграничное сотрудничество с российскими регионами. Взаимодействие между субъектами Российской Федерации и странами Центральной Азии заметно активизировалось в годы президентства В.В. Путина и Д.А. Медведева. Однако в большинстве случаев (Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения) данная форма партнерства оставалась весьма ограниченной, и говорить о существенной роли какого-либо из российских регионов в формировании внешней политики Москвы в Центральной Азии, за рядом исключений, все еще является преждевременным.
Таким образом, главную роль в процессе формирования внешней политики России в Центральной Азии на протяжении 1990-х — 2000-х годов играло руководство страны (Президент и МИД), а также крупный российский бизнес. По отдельным вопросам (протокольная часть, контроль над вооружениями, военно-техническое сотрудничество) заметное влияние оказывали Администрация Президента и военные круги России. Воздействие на развитие российско-центральноазиатского сотрудничества таких органов, как Государственная дума и Совет Федерации Федерального собрания Российской Федерации, в основном ограничивалось процедурой ратификации важнейших международных соглашений. Роль политических партий и субъектов Российской Федерации в формировании ее внешней политики в изучаемом регионе представлялась незначительной, хотя в целом их позиция все же способствовала развитию сотрудничества между Россией и ее южными соседями.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Конституция Российской Федерации (в ред. от 30 декабря 2008 г.) [Текст]. - М.: Юр. лит., 2009. -Ст. 80, 83-89.
2. Концепция внешней политики Российской Федерации (январь 1993 г.) [Текст] // Дипломат. вестн. - 1993. - Январь. - С. 3-23.
3. Концепция внешней политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ В.В. Путиным 28 июня 2000 г.) [Текст] // Там же. - 2000. - № 8. - С. 3-11.
4. Концепция внешней политики Российской Федерации от 12 июля 2008 г. [Электронный ресурс] // Президент России. Официальный сайт. 2008.
12 июля. - Режим доступа: http://kremlin.ru/acts/785 (дата обращения: 01.10.2012).
5. Обзор внешней политики Российской Федерации (2007 г.) [Электронный ресурс] / М-во иностр. дел РФ. - Режим доступа: http://www.mid.ru/brp_4. пб^/ 690А2ВА F968B1FA4C32572B100304A6E (дата обращения: 01.10.2012).
6. Положение о Главном управлении Президента Российской Федерации по вопросам внутренней и внешней политики государства от 7 марта 1996 г. [Текст] // Собрание законодательства РФ. - 1996. -№ 11. - Ст. 1029.
7. Положение о Министерстве иностранных дел Российской Федерации от 14 марта 1995 г. [Текст] // Собрание законодательства РФ. — 1995. — № 12. — Ст. 1033.
8. Положение о Министерстве иностранных дел Российской Федерации от 11 июля 2004 г. [Текст] // Там же. - 2004. - № 28. - Ст. 2880.
9. Положение об Администрации Президента Российской Федерации от 29 января 1996 г. [Текст] // Там же. - 1996. - № 6. - Ст. 532.
10. Положение об Администрации Президента Российской Федерации от 2 октября 1996 г. [Текст] // Там же. - № 41. - Ст. 4689.
11. Положение об Администрации Президента Российской Федерации от 6 апреля 2004 г. [Текст] // Там же. - 2004. - № 15. - Ст. 1395.
12. Положение об Аппарате Совета безопасности Российской Федерации от 7 июня 2004 г. [Текст] // Там же. - № 24. - Ст. 2392.
13. Положение об Управлении Президента Российской Федерации по внешней политике от 19 сентября 1997 г. [Текст] // Там же. - 1997. - № 38. -Ст. 4358.
14. Положение об Управлении Президента Российской Федерации по внешней политике от 29 июня 2004 г. [Текст] // Там же. - 2004. - № 27. - Ст. 2750.
15. Стратегический курс России с государствами - участниками Содружества Независимых Государств (в ред. Указа Президента РФ от 14 сентября 1995 г.) [Текст] // Там же. - 1995. - № 38. - Ст. 3667.
16. Ельцин, Б.Н. Президентский марафон. Размышления, воспоминания, впечатления [Текст] / Б.Н. Ельцин. - М., 2008. - 384 с.
17. Козырев, А.В. Три круга внешних интересов России [Текст] / А.В. Козырев // Спутник. - 1991. -№ 3. - С. 12-15.
18. Примаков, Е.М. Годы в большой политике [Текст] / Е.М. Примаков. - М., 1999. - 448 с.
