CC BY
19
особенности формально-семантического варьирования корней звукоподражательного происхождения в индоевропейском праязыке т. о. КОЗЛОВА
variation of form and meaning in proto-indo-european onomatopoeic roots
т. о. KOZLOVA
В статье представлен анализ звукоподражаний в лексике индоевропейского праязыка, особенностей формально-семантического варьирования и.е. этимонов, исторической устойчивости ономатопеи и влияния иконичности базовых и.е. корней на развитие семантики их рефлексов в дочерних языках.
Ключевые слова: звукоподражание, иконичность, индоевропейский корень, истори-ко-этимологическое гнездо, формально-семантическое варьирование и расподобление.
The paper examines onomatopoeic roots in Proto-Indo-European. The phonetic structure of basic forms, variants of PIE roots and stems, is arranged in order to mime sounds in the external world, express particular meanings in the protolanguage, and motivate the semantic continuants of PIE etymons in daughter languages.
Keywords: etymological nest, iconicity, onomatopoeia, Proto-Indo-European root, variation and disintegration of form and meaning.
Звукоизображение, явление характерное для языков различной типологии, является объектом многочисленных и разноаспектных исследований. Считается, что звукоизображение играло особую роль при возникновении языка и на ранних этапах его развития (А. М. Газов-Гинзберг, А. Кушнерик, В. В. Левицкий, М. М. Маковский, J. Aitchison, R. Allot, T. Deacon, S. Pinker, P. Sadowski и мн. др.). Небезынтересным было бы обратиться к изучению архаичной звукоподражательной подсистемы с целью выяснения закономерностей ее развития.
Цель статьи: анализ звукоподражаний в лексике индоевропейского праязыка, особенностей формально-семантического варьирования индоевропейских (и. е.) этимонов, исторической устойчивости ономатопеи и влияния иконичности базовых и. е. корней на развитие семантики их рефлексов в дочерних языках.
Процедура анализа предполагает: 1) выделение этимонов из корпуса реконструированных базовых корней индоевропейского языка-основы; 2) семантическую категоризацию звукоподражаний; 3) выявление особенностей формального и семантического варьирования корней; 4) определение направления семантического развития рефлексов в пределах историко-этимологических гнезд, вершиной которых являются этимоны звукоподражательного происхождения. Материал для анализа был отобран из электронных баз данных, этимологических, исторических, толковых и двуязычных словарей [6; 11; 12 и др.].
Из зафиксированных базовых корней [6; 12] были выделены единицы, значение которых включает сему 'звук'. Данный класс лексики и.е. праязыка является многочисленным: показатель частоты (F) класса 'звук', который определяется количеством употреблений лексических единиц в толкованиях значений и.е. реконструированных корней, равен 115 (ср. высокие показатели частоты в семантических классах 'движение' - F = 146 и 'связывать, соединять, сплетать' - F = 100, полученные В. В. Левицким [5: 21] методом статистической обработки и.е. корней).
По данным нашей выборки, количество и.е. корней звукоподражательного происхождения составляет приблизительно 8% (160 единиц) от общего числа проанализированных реконструкций и значительно преобладает над обозначениями некоторых других номинативно плотных понятий, например, 'крутить, вертеть' - 33 единицы в словаре [12], 'гнать' (30), 'пухнуть' (24), 'толкать' (18) [2: 105], а также 'резать', 'воспринимать', 'покрывать', 'свет, блеск', 'цвет' пр.
В структурном отношении анализируемые и.е. корни разнообразны: CV (и.е. *bel*ba "блеяние овцы"), VC (и.е. *el-4/*ol- "шум, (тревожный) крик"), CVC (*gal-2 "звать, кричать"), CCVC (и.е. *plab- "лепетать, бормотать, болтать"), CVCC (и.е. *gang- "передразнивать, имитировать"). Преобладают простые корни, образованные по модели CV и CVC, что объясняется их естественностью, четкостью, легкостью для восприятия и воспроизведения, а также распространенностью в и.е. праязыке. Редупликации являются менее частотными и характерны для обозначений звуков, издаваемых птицами (и.е. *ti-ti, *tu, tutu "щебетание птиц") [см. 4]. Непродуктивность моделей CCVC и CVCC связываем с особенностями формирования структуры и.е. этимонов: базой для деривационных и фономорфологических процессов в праязыке служили элементарные сочетания CV, которые усложнялись за счет первичных и вторичных расширителей [5:200]. Отсутствие сложных структур (CCVCC) среди и.е. звукоподражаний можно объяснить их непродуктивностью в и.е. праязыке, а также их нерелевантностью для имитации звучания.
Дальнейшая обработка и.е. корней проводилась методом компонентного анализа, что позволило определить подклассы (микросемы) семантического класса (гиперсемы) 'звук': ЗВУЧАТЬ - *bhel-6, *ned-;ГРОМКО КРИЧАТЬ, ЗВАТЬ - *gal-2, *re-6;РЕЧЬ -*blat-, *(s) pel-), *dher-3; ПЕНИЕ - *ge(i)-, *kan-; ВЫРАЖЕНИЕ ЭМОЦИЙ - *suard-, *eu-4; 'ЗВУКИ, СОПРОВОЖДАЮЩИЕ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЫДЕЛЕНИЯ - *perd-, *pster-; ЗВУКИ, ИЗДАВАЕМЫЕ ЖИВОТНЫМИ - *gru-, *mu-', *kak-; ЗВУКИ, ПРОИЗВОДИМЫЕ ПРИРОДНЫМИ и др. объектами - *bher-4, *reibh-, *bhreus-3; ОТСУТСТВИЕ ЗВУКА -*tak-, *taus-.
При анализе фонетико-семантических связей в классе и.е. звукоподражаний учитывались частоты анлаутных фонем, поскольку именно начало слова является наиболее резистентным к историческим изменениям и на него приходится наибольшее количество энергии говорящих [1: 55; 8: 87; 9: 100-101]. Выяснилось, что класс 'звук, звучание' характеризуется высокой степенью маркированности - 0,9. Данный показатель определяется отношением числа маркеров класса к максимально возможному числу фонем [см. 5: 77-78]. Таким образом, семантический класс 'звук, звучание' маркируется почти всеми имеющимися в и.е. праязыке фонемами. Высокая степень маркированности свидетельствует об актуальности денотата 'звук, звучание'. Этим определяется и наличие значительного числа синонимичных и.е. корней, за счет которых осуществляется детализация данного семантического класса по различным параметрам: источнику звучания - *be, ba "блеяние овцы", тембру - *bhel-6 > *bhle-, *ble- "блеять" (горловой, глухой), громкости - *mek- "блеять" (колеблющийся громкий звук - блеяние, крик, рев).
Этимоны неравномерно распределяются в группировках, выделяемых в зависимости от частоты начального звука в семантическом классе 'звук, звучание'. Наиболее частотными оказались /s/ (20 единиц) и /к/ (18 единиц), что можно объяснить высокой встречаемостью s-mobile и к- в анлауте и.е. корней [см. 5: 99, 101]. В целом среди согласных и гласных в начале и.е. корня частоты в пределах семантического класса 'звук' распределяются в таком порядке: фрикативный /s/ > взрывные согласные и гласный среднего подъема /k >bh-, b-; g-, gh-, g-, gh- > t-; e-; d-, dh-/ > плавные и гласный низкого подъема /u-> r-, l-; a-l > носовые и др. /m-, n-, р-, i-, o-/.
Среди и.е. звукоподражаний преобладают обозначения громких, гортанных звуков, которые маркированы глухими и звонкими смычными, а также взрывных звуков, хлопков, стука, маркированных глухими спирантами. Густые, низкие, протяжные, раскатистые звуки передаются вибрантами [см. 3], щипение и свист - фрикативными.
Гласная низкого подъема /а/ встречается в обозначениях отрицательных эмоций: и.е. *ä 'восклицание' > д.гр. Ó "выражение боли и скорби", д.гр. Ó (дор.), ÓÓ "восклицание удивления, неудовлетворенности, протеста", лит. a, aá "ах, а, о" (возглас неудовольствия, удивления; выговор, замечание, насмешка), лат. ä, äh 'крик от боли, выражение неудовольствия'. Гласная среднего подъема выступает средством кодирования позитивных эмоций (и.е. *ehem "возглас радостного удивления", *eu-4 "радостный возглас"). Важно отметить, что указанные эмоционально окрашенные голосовые проявления характерны не только для древних периодов развития и.е. языков, но и для ранних этапов голосового развития человека. Так, в голосовых импровизациях детей в период гуления при выражении отрицательных эмоций доминирует фонема /а/, а при выражении положительных эмоций - дифтонг /еа/ и звук /е/ [10: 57].
Подъем инициальных гласных кодирует речевые действия статусно неравных коммуникантов. Так, преобладание гласного низкого подъема /а/ иконично представляет речевые действия со стороны нижестоящего коммуниканта, выражающего похвалу, лесть, благоговение: и.е. *ais-2 "испытывать благоговейный страх, поклоняться", и.е. *ai-5 "важные слова, речь" > д.гр. aívéw "говорить, высказывать; хвалить, одобрять; подчиняться; приказывать". Гласная среднего подъема иконически фиксирует взаимодействие высшего и низшего, профанного и сакрального. Например, рефлексы и.е. *erkk"-"светить, сиять; восхвалять" отражают идеализацию вышестоящего коммуниканта (культ 'верховного владыки', 'неба' пр.): тох. A yörk, Б yarke "почитание, поклонение, культ"; санскр. arcana "уважение, почитание", arka- "луч; солнце; (поэт.) бог солнца; гимн, песнопение; певец", arkin "излучающий; восхваляющий, воспевающий", arc "сиять, излучать; петь, воспевать, восхвалять; уважать, почитать; приветствовать".
Варьирование формы в звукоподражательных словах встречается в различных языках и "носит почти неограниченный характер" [5:158]. При этом разнообразие вариантов определяется возможностями того или иного языка, когнитивными установками говорящих, актуальностью и выделенностью (salience) того или иного концептуального признака звучания ('громкость', 'тембр', 'длительность', 'источник/способ производства' пр.).
Особенностью и.е. звукоподражаний является усиление варьирования формы от начала к исходу корня. Вариативность инициали незначительна (и.е. *b(e)u-'/*bh(e)u-, и.е. *deup-/*kteup- "звук, производимый при ударе") и связана преимущественно с частотой подвижного s- (и.е. *(s)peis-2, и.е. *(s)trep-, и.е. *(s)uagh-, и.е. *(s)uer-6 пр.).
Фонетическое варьирование и.е. корней обусловливает модификацию их значений и направления формально-семантического расподобления в историко-этимологических гнездах. Например, в развитии историко-этимологического гнезда с вершиной и.е. *(s) ner-'l*(s)nur- "бормотать, ворчать; рычать" формально-семантическая дифференциация рефлексов определяется фонетическими значениями составляющих их звуков: [{'щелевой, свистящий+носовой'}+{'низкий, грубый, грохочущий звук (как при угрозе), фырканье, хрюканье'}] - а. snarl "рычать, огрызаться (о животном); сердито ворчать, брюзжать", а. snore "храпеть, сопеть; храпеть (о лошади и др. животных)", а. sneer "высмеивать; фыркать, храпеть (о лошади)"; н. schnarchen "храпеть, сопеть"; лит. snargléti "марать [гадить] соплями; хныкать, всхлипывать" vs [{'носовой'}+{'слабый, неясный
шум'}] - c.a. nurnen "ворчать, роптать, плакать"; н. nörgeln, nergeln "брюзжать; квакать"; лит. niurniu, niurneti "ворчать, бурчать, брюзжать" пр.
Таким образом, вариативность и.е. корней звукоподражательного происхождения за счет подвижного s- можно рассматривать как иконическую объективацию в языке определенных признаков звучания как отражаемого явления. S-mobile используется в качестве средства кодирования шума, производимого в процессе выпускания воздуха (= шум, свист в результате неполной смычки органов речи при произнесении щелевого s-), а также 'высоты звучания', в частности, низкочастотного звука. Вышеизложенное позволяет поддержать гипотезу Э. А. Макаева [7: 251] о том, что в и.е. языках s-mobile являлось одним из значимых (хотя и не самых частотных) подвижных начальных элементов эмфатического характера.
Влияние вокалического ядра (и.е. *lä-'/le- "лаять; выть, завывать") и чередований в середине корня (и.е. *ker-', kor-, kr- "хриплый крик") на значение звукоподражания было незначительным.
Форма и.е. звукоподражаний варьировалась и за счет расширителей корня: и.е. *ker-' "хриплый крик" > ker-+дентальный > 'взрывной, раскатистый звук' (шв. skratt "сильный хохот"); ker-+гуттуральный > 'гортанный звук' (д.инд. krkara- "разновидность куропатки", krka-väku- "петух", авест. kahrkäsa- "стервятник"); ker-+глухой лабиальный /р/ > 'громкий звук' (д.инд. krpate "горестное стенание", лат. crepö, -äre "бряцать, трещать, скрипеть"); ke^+звонкий лабиальный /Ь/> 'хруст, шелест, треск' (лит. skrebeti "шуметь, шуршать, шелестеть"). Таким образом, тип звучания кодируется консонантным началом и.е. корня, а различные оттенки звучания передаются за счет расширителей.
При анализе связей гиперсемы 'звук' с другими семантическими классами и.е. лексики во внимание принимались этимологические и статистически значимые (по данным В. В. Левицкого [5: 64]) корреляции. Несмотря на частотность гиперсемы 'звук', ее следует отнести к наиболее несовместимым, поскольку она обнаруживает общность с ограниченным количеством гиперсем в пределах историко-этимологических гнезд (рис. 1).
явление природы
животное орган
артефакт
быть неспокойным
источник звука тип звучания речь
показывать
пестрый, рябой, кипеть, бурлить
свет звук
дрожать резать
блеск, свет бить, ломать
движение
Рис. 1. Совместимость гиперсемы 'звук'
Восприятие движения как стробированного (прерывистого) порождает синестези-ческие визуально-слуховые ощущения вибрации, дрожания, способности появляться, проникать, производить впечатление. Поэтому, с одной стороны, гиперсема 'звук, звучание' становится дериватом микросем 'резать, обрабатывать острым инструментом; острый', 'дрожать', 'кипеть, бурлить', 'бить, ударять': и.е. *ак- "острый; камень" > лат.
acer, acris, acre "острый (arma, ferrum); резкий, пронзительный, оглушительный"); и.е. *trem/s- "бить; дрожать" > рус. треск, укр. mpicK "гром", болг трещй, "трещу, гремлю", лит. treské'ti, traské'ti "трещать, щелкать", лтш. traskis "шум, шорох", гот. Pramstei "кузнечик, саранча", д.исл. Pramman, Prômmun "топот"; и.е. *bhlei-2"набухать" > д.исл. blistra "дуть; свистеть"; с.ирл. blaed "рев, завывание". С другой стороны, гиперсема 'звук' сама может выступать основой для развития микросем 'дрожать, трястись', 'совершать быстрые, порывистые движения', поскольку прерывистый звук часто производится движущимися объектами, что порождает аудиовизуальную синестезию: и.е. *ger-2"кричать" > д., с.ирл. grith "кричать, выкрикивать; дрожать, содрогаться, вибрировать; рушиться, распадаться, валиться; паниковать".
На основе синестезических слуховых и зрительных ощущений гиперсема 'звук' обнаруживает сильные связи с 'блестеть, сиять, светить' - и.е. *sp(h)eng- "светить, сиять"
> лит. spingcioti, spingeti, spingseti "мерцать, блестеть", spengti "звенеть, гудеть, шуметь" (màn ~ia ausysè "у меня гудит [шумит] в ушах"). Понятия 'звук' и 'свет' связаны с понятием 'дрожать, двигаться' на основе признаков 'сила и скорость излучения, вибрации': и.е. *aues- "светить; золотой; рассвет, аврора пр." > д.гр. byyavpoç "близко к утру", фе фо\ве "ясное утро" (букв. "лучистое"), щ-Kavoç "петух" (*ausi- 'поющий рано утром'). Поскольку природные световые явления (рассвет, солнце пр.) статичны и не имеют звукового сопровождения, иконический знак (звукоизображение) используется в качестве косвенного указания на такой объект или явление.
Гиперсемы 'звук' и 'свет' часто являются производными от гиперсемы 'движение', что поддерживается нерасчлененностью понятия 'гроза' и ее звукоизобразительной репрезентацией - и.е. *ueg- "свежий; сильный" > д.инд. vajra- "гром и молния", санскр. vajra-pâni "С молнией в руке, Держащий в руке громовую стрелу (эпитет Индры)".
На основе синестезии объединяются и значения 'дрожать, вибрировать', 'звук', 'свет', 'цвет', 'пестрый, рябой' - и.е. *ereb(h) "темный цвет" > д.гр. Optpvôç "темный, мрачный", ц.сл. ЮрАбь, рус. рябой, рябка "куропатка", рябчик, рябина, рябиновая ночь "душная летняя ночь с зарницами, грозовая ночь"; и.е. *sp(h)eng- "светить, сиять" > лит. spengesys "шум (в ушах), звон, гудение", spangti "слепнуть, терять зрение", spanguolè "клюква" ('то, что рябит').
Таким образом, гиперсема 'звук' совместима лишь с определенными гиперсемами в и.е. праязыке, что, вероятно, связано с ее вторичностью: *bhersg-/ *bhreg- (*"ясень, береза, вяз">) "светить; белый" > и.е. *bheregh- (*"острый">) "высокий; гора; острый"
> и.е. *bhereg- (*"громкий голос">) "звучать, реветь, кричать пр.".
Производность гиперсемы 'звук' подтверждается также реконструкцией омонимичных корней и их расширений со смежными значениями. Такие корни отождествляются некоторыми этимологами, они трудно различимы и в их значениях присутствуют архисемы, предопределяющие дифференцирующие семантические компоненты: архисема 'ДВИЖЕНИЕ ВОЗДУХА/В ВОЗДУХЕ' - 'рассекать воздух' (и.е. *b(e)u-'l *bh(e) u- "звук, производимый при ударе") и 'выпускать воздух' (и.е. *beu-2/ *bheu- "разбухать, вздуваться; выпускать воздух, пыхтеть"); архисема 'ПОЯВЛЯТЬСЯ, СТАНОВИТЬСЯ ЯСНЫМ' - 'светить, открывать, быть/делать видимым' (и.е. *bha-' "светить") и 'звучать, быть/делать слышимым' - (и.е. *bha-2 "говорить"). Архисемы омонимичных и.е. корней интегрируют семантические пучки и соотносятся с последними как их инварианты, из которых в процессе исторического развития дочерних языков выделяются варианты, что приводит к формально-семантическому расподоблению в пределах исто-рико-этимологических гнезд.
Следует отметить, что форма единиц звукоподражательного происхождения характеризуется высокой степенью устойчивости. Так, в германских языках сдвиг согласных (и.е. b > герм. p) не оказывает влияния на продолжения и.е. этимона в силу непрерывного обновления имитативов. Различия между этимоном, его продолжениями и инновациями незначительны как в плане формы, так и содержания. Например, в немецком языке продолжения и.е. корня, которые отражают сдвиг согласных, и те, которые не испытывают его влияния, сосуществуют как фонетические варианты: и.е. *blat- "болтать" > с.в.нplüdern и blödern, с.в.н. plappen и blappen; д.в.н. blabbeon > с.в.н. blepzen > н.в.н. plappern (XVI в.) "щебетать, болтать, трещать".
Обновление звукоподражаний и варьирование их формы обусловлено усилением экспрессивности и необходимостью отразить оттенки имитируемого звучания (громкость, долготу, тон, повторяемость, прерывистость звука пр.). С экспрессивной функцией могут быть связаны и другие иконические способы кодирования знаний об объектах внеязыковой действительности: чередование гласных - и.е. *gher-' > санскр. ghar-gharikä "колокольчик" vs ghurghuri "сверчок"; альтернация согласных - и.е. *gher-' > чеш. hrkati "кричать; греметь; трещать" vs чеш. hrceti "греметь; жужжать; мурлыкать"; консонантная геминация - и.е. *gher-' > лат. hirrio, ivi, -, ire "(о собаках) ворчать, рычать", hirritus, üs "рычание, ворчание", где удвоением /rr/ и вокализацией /i/ достигается имитация высокого тона; вокалическая геминация - и.е. *ger-2 "кричать, издавать громкий звук" > лат. grüs, gruis "журавль", gruo, -, -, ere "кричать (о журавлях)"; редупликация - и.е. *ger-2 "кричать, издавать громкий звук" > лат. gingrire "гоготать (о гусях)"; повтор за счет гоморганных согласных - и.е. *ger-2 "кричать, издавать громкий звук" > лат. gräculus "галка" (nihil cum fidibus graculo "лира галке ни к чему"). Реализация экспрессивной функции способствует формальному расподоблению рефлексов в истори-ко-этимологических гнездах.
Высокой степенью устойчивости характеризуется и содержательный аспект звуко-имитаций, что проявляется в умеренном увеличении семантического расстояния между производящими основами (и.е. корнями) и производными (рефлексами). Наиболее продуктивные модели развития значений основаны на аналогии и метонимии. В основе этих моделей лежит принцип возникновения знаний о признаках одного объекта или явления на основании известного сходства и/или смежности с другими объектами или явлениями. Номинация по аналогии (и.е. *ker-' "хриплый крик" > д.а. hringan "звонить, стучать", лит. krankti "каркать, кашлять; храпеть", рус. крякать, польск. krz^czec "трещать") и смежности (и.е. *ned-2 "издавать громкий звук, реветь" > санскр. nadi- "река", и.е. *b(e)u-' "звук удара" > д.гр. ßvag, ßpvag "сова, филин", рус. бык, д.рус. бъчела "пчела") препятствует выходу за пределы когнитивной области (домена), что сокращает семантическое расстояние между источником (звук, звучание) и целью переноса (акустический и/или артикуляционный денотат): 'звук > тип, оттенок звучания', 'звук > речь', 'звук > источник звука', 'звук > эмоциональное пр. состояние, имеющее звуковое выражение' (гнев, радость, боль пр.).
Вышеизложенное позволяет заключить следующее. Корни звукоподражательного происхождения в и.е. праязыке составляют продуктивный, номинативно плотный разряд. Фонетическая структура и.е. звукоподражаний проста, но разнообразна и проявляет б0льшую стабильность в инициале корней. Формальное варьирование имитативов обусловливает их семантическое варьирование, что позволяет более точно передать характер имитируемого звучания. Анализируемый класс слов проявляет высокую степень исторической устойчивости, сопротивляется влиянию фонетических изменений,
открыт для инноваций при одновременном сохранении более ранних форм. В процессе формирования историко-этимологических гнезд от и.е. звукоподражательных этимонов наблюдается прогнозируемое формально-семантическое расподобление рефлексов. Звукоподражания составляют важный класс иконических знаков в семиотическом пространстве языка, они отражают взаимное соответствие между значением и формой в языке. Особенности формирования и.е. звукоимитаций и их развитие в дочерних системах отражает исторический опыт носителей индоевропейской культуры, свидетельствующий о значительном многообразии культурно-языкового варьирования и способов кодирования знаний о мире. Границы межязыкового варьирования все-таки не определяются исключительно принципом произвольности, а регулируются когнитивными преференциями говорящих. Они также не могут быть регламентированы исключительно генетическим фактором, и сдерживаются стремлением к установлению максимально возможного соответствия между кодом и тем, что он кодирует.
Литература
1. Блинова О. И. Мотивология и ее аспекты. М.:КРАСАНД, 2010. 304 с.
2. Климов Г. А. Основы лингвистической компаративистики. М.: Книжный дом ЛИ-БРОКОМ, 2009. 168 с.
3. Козлова Т. О. Сумiжнi семантичш мжросистеми в шдоевропейськш прамовг r-/l-кореш // Studia Linguistica. Збiрник наук. праць. Ки!в: ВГЦ Ки!вський ушверситет, 2011. Вип. 5, Ч. 1. С. 75-83.
4. Козлова Т. О. Роль первинно! жошчност в процесах формально-семантично! диверсифжацп: звукона^дувальш редуплжацп в шдоевропейськш мовi-основi та !х рефлекси // Науковi записки. Серiя: Фшолопчш науки (мовознавство). Вип. 105 (1). Ki-ровоград: РВВ КДПУ ш. В. Винниченка, 2012. C. 61-66.
5. Левицкий В. В. Семантические и фонетические связи в лексике индоевропейского праязыка. Опыт квантитативного анализа этимологического словаря. Черновцы: Рута, 2008. 232 с.
6. Левицкий В. В. Этимологический словарь германских языков; Т. I—II. Винница: Нова кныга, 2010.
7. Макаев Э. А. Структура слова в индоевропейских и германских языках. М.: Наука, 1970. 287 с.
8. Пиотровский Р. Г. Информационные измерения языка. Л.: Наука, 1968. 116 с.
9. Серебренников Б. А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М.: Ком-Книга, 2005. 376 с.
10. Стулова Г. П. Развитие детского голоса в процессе обучения пению. М.: Изд-во ПРОМЕТЕЙ, 1992. 270 с.
11. Indo-European Etymological Dictionary — A Proto-Indo-European language lexicon, and Etymological Dictionary of Early Indo-European languages. Scanned and recognized by G. Starostin. Moscow. 1104 p. Режим доступа: http://dnghu.org/indoeuropean.html.
12. Pokorny J. Indogermanische Etymologisches Wörterbuch: B. 1—3. Bern: A. Francke AG Verlag, 1959.
