CC BY-NC-ND
151
И.Ю. Мишота
Особенности аксиологического подхода в преподавании иностранных языков в современных условиях
В статье рассматривается необходимость использования аксиологического подхода в преподавании иностранных языков в России. По мнению автора, внедрение этого подхода в обновленной педагогической парадигме представляет собой один из способов гуманизации образования, сохранения национального самосознания, культуры и ценностей.
Ключевые слова: аксиологический подход, системно-ценностные основы образовательного процесса, гуманизация образования, ценности, социокультурная среда.
Одной из важнейших задач, стоящих перед современной российской системой образования, является создание благоприятных условий для ее интеграции с системами образования других государств на равноправной и взаимовыгодной основе1. При этом ни в коем случае нельзя потерять специфику обучения и воспитания в российских образовательных учреждениях. В связи с этим в процессе обучения в целом и в частности иностранным языкам представляется целесообразным применение аксиологического подхода - философско-педагогической стратегии, предлагающей ресурсы совершенствования системы образования. Разработка и внедрение аксиологических установок и принципов позволит возвратить традиционные для российского сознания мировоззренческие позиции и его системно-ценностные основы2. Применение аксиологического подхода можно рассматривать как один из возможных путей решения задачи гуманизации образования.
Это особенно актуально с учетом того, что высшее образование сегодня на практике все больше принимает специфическую форму
© Мишота И.Ю., 2017
самоорганизации жизнедеятельности, в которой объект образования ставится в позицию реципиента комплекса профессиональных знаний и компетенций, внешне индифферентную к проблеме внутреннего самоопределения в категориях смысла бытия3.
В настоящее время ученые обращают внимание на то, что никогда еще системы ценностей, исповедуемые человечеством, не играли столь решающей роли в определении не просто содержания человеческой истории, но и того, будет ли она иметь продолжение или прекратится. То, что называется ценностной проблематикой, таким образом, имеет прямой выход к рассматриваемым нами проблемам в области образования. Очевидно, что невозможно осуществлять полноценный учебно-воспитательный процесс без понимания того, что индивидуальная система ценностных ориентаций выступает одной из важнейших подсистем личности. Указанная система образуется и развивается на протяжении жизненного пути человека. В этом принимает непосредственное участие вся совокупность его переживаний, возникающих в результате взаимодействия с окружающей действительностью. Эта система предопределяет формирование психологических основ личности, адекватности ее поведения, направления потребностей и интересов. При этом целостная и устойчивая система ценностей и определяет зрелость личности. Следует констатировать, что человеческие ценности, выполняя функцию стратегических жизненных целей и главных детерминантов жизнедеятельности, предопределяют нравственные устои и принципы поведения обучающегося. В этом случае личность становится объектом целенаправленного воздействия. А в этом как раз и принимает участие все заинтересованное общество4.
Преобладающая система ценностей в обществе определяет и методы воспитания обучающихся. В этой связи самого пристального внимания заслуживает воспитывающее обучение, развитие которого неразрывно связано с тенденциями, существующими в данной социокультурной среде и, несомненно, отражающимися в методиках обучения иностранным языкам.
Иноязычное образование имеет противоречие, которое заключается в том, что, с одной стороны, существует потребность в организации воспитательной ценностной коммуникации в процессе обучения иностранному языку, а с другой - недостаточно разработан вопрос ресурсов реализации этих ценностей. Все это зачастую чревато либо отказом от воспитания вообще, либо тем, что в качестве главной задачи ставится самоформирование культурно-языковой личности5.
Анализ современных взглядов на роль и место аксиологии в образовательном процессе дает представление об особенностях ее применения в преподавании иностранных языков, имеющих большое значение в развитии социальных коммуникаций.
В этой связи небезынтересно рассмотреть аксиологический подход как с точки зрения совокупности ценностных ориентиров социокультурной среды носителя языка, так и с точки зрения мо-тивационных факторов, влияющих на эффективность усвоения дидактического материала при преподавании того или иного иностранного языка.
В первом случае следует иметь в виду, что социокультурная среда того или иного носителя языка имеет свои ценностные ориентиры, которые могут значительно отличаться от ценностных ориентиров социокультурной среды субъекта обучения языку, а порой и находиться с ними в противоречии. Именно поэтому представляется важным не только проявлять известную толерантность к существующим особенностям, но и попытаться осознать исторические корни хотя бы основных ценностных ориентиров данной среды. Такой подход поможет в освоении языковых конструкций без внутреннего психологического протеста со стороны обучающегося иностранному языку.
Вместе с тем желание проникнуть в сущность указанных особенностей ценностных ориентиров может стать достаточно убедительным стимулом для изучения дидактического материала.
Рассмотрим влияние социокультурных особенностей изучаемого языка в следующих парадигмах: исторической, лингвистической, психологической, дидактической, методической, мотиваци-онно-личностной.
Исторический ракурс может дать ключ к более глубокому пониманию ценностных ориентиров того или социума, что, несомненно, будет полезно при изучении соответствующего языка. Знакомство с историческим материалом, обнаружение и усвоение возникших в ходе исторического развития закономерностей обогатит обучающегося знаниями, применимыми в коммуникации с изучаемой социокультурной средой.
С точки зрения лингвистики познание развития языка может дать стимул к более глубокому осмыслению собственного языка субъекта познания. Это в свою очередь позволит повысить уровень восприятия ценностных ориентиров социокультурной среды в целом.
Что касается психологической совместимости субъекта познания с изучаемым языком, то это, пожалуй, самый важный аспект
для эффективного восприятия учебного материала. Решающим фактором в заинтересованном изучении иностранного языка выступает внутренняя мотивация обучающегося. Таким образом, восприятие учебного материала через соответствующие ценностные ориентиры социокультурной среды играют не последнюю роль в изучении иностранного языка.
В основном дидактические постулаты в изучении языков имеют универсальный характер. Вместе с тем особенности конкретного языка могут диктовать и некоторые отличные дидактические приемы, более результативные в тех или иных случаях. Примерами успешно работающих дидактических методов могут служить:
«Сократовская беседа» - способствует развитию мышления и воображения, учит рассуждать логически, применять знания для обоснования суждений и выводов, формирует творческие способности;
«Лабиринт» - помогает выработать быстроту ориентации и привлечения знаний в конфликтных ситуациях, когда возможно несколько способов решения проблемы;
«Мозговая атака» и «Аквариум» - направлены на формирование аналитических способностей и творческого мышления.
В методическом плане вполне оправдывает себя предметно-интегрированное изучение языков. Изучая тот или иной предмет на иностранном языке, обучаемый вместе со знанием предмета оттачивает свои познания и в изучаемом языке. При таком методе изучение языков становится более целенаправленным, поскольку язык выступает как инструмент для решения конкретных коммуникативных задач. Кроме того, обучающиеся имеют возможность лучше познать культуру изучаемого языка, что ведет к повышению их социокультурной компетенции. Значительный языковый материал, пропускаемый через себя, позволяет студентам более полно погрузиться в языковую среду, а работа над различными темами - выучить специфические термины, определенные языковые конструкции, что, в свою очередь, способствует пополнению словарного запаса обучающегося предметной терминологией. Все это становится хорошей базой для дальнейшего изучения и применения полученных знаний и умений. Изучение иностранного языка и базового предмета одновременно является дополнительным средством для достижения образовательных целей и имеет положительный эффект как для изучения языка, так и самого предмета.
При определении основных принципов методологического подхода СЫЬ в разных европейских странах выделяется четыре основных аспекта, охватывающих культурную и языковую среду
и направленных на решение предметных и образовательных задач. Каждый из четырех аспектов реализуется по-разному в зависимости от возраста обучающихся, социально-лингвистической среды и степени погружения в CLIL. Характерными для занятий в формате CLIL являются следующие элементы (4 "C" методики CLIL): Content - содержание, Communication - общение, Cognition - мыслительные способности, Culture - культурологические знания6.
Пожалуй, ключевым драйвером в изучении иностранного языка выступает мотивация личности субъекта обучения. Причем в этом случае имеют значение ценностные ориентиры, существующие в конкретном социуме в конкретный исторический период его развития. Так, например, мотивацией изучения немецкого языка во время Второй мировой войны являлось стремление познать и использовать на благо победы язык врага, в то время как в настоящее время существенной мотивацией служит стремление выдержать конкуренцию на рынке труда.
Экстраполируя аксиологические подходы на другие сферы педагогической деятельности, можно отметить, что преподаватель, организуя образовательный процесс, должен твердо следовать той системе ценностей, которая соответствует современному состоянию социума. Это важно, поскольку любые отклонения, заблуждения либо вольные или невольные искажения в системе ценностей не замедлят сказаться негативным образом на восприятии обучающихся. Отрицательным последствием этого может стать либо ценностная дезориентация, либо следование ложным наборам ценностей, противоречащим особенностям социокультурной среды, существующим в настоящее время.
Анализируя существующую практику преподавания иностранных языков, да и образовательный процесс в целом, нельзя не отметить отсутствие стройной аксиологической системы, несмотря на активное внедрение и использование современных педагогических и информационных технологий. Ценностный подход применяется лишь незначительным числом преподавателей-энтузиастов. Вместе с тем в этом есть настоятельная необходимость, поскольку индивид, усвоивший определенные ценности, может эффективно действовать как в профессиональном плане, так и в обычных условиях существования в социокультурной среде.
Неприемлемым на наш взгляд является «технократический» подход к преподаванию иностранных языков. Различные механические способы «натаскивания» без осмысления ценностных ориентиров способны внедрить в сознание обучающегося искаженные представления об истинном предназначении индивида.
В частности, речь идет о практике подготовки к ЕГЭ по иностранным языкам. Составляемые тесты не могут охватить многообразие ценностных аспектов, которые обучающийся должен усвоить. Безусловно, необходимо менять сложившуюся ситуацию. В этой связи перед нами стоит важнейшая задача модернизации системы оценки знаний по иностранным языкам сквозь призму аксиологических принципов и постулатов. В противном случае мы можем получить критическую массу обучающихся, единственной целью которых станет наилучшее применение на рынке труда.
Вместе с тем современная методика обучения иностранным языкам в определенной степени отходит от важной задачи воспитания молодого поколения в традиционных для российского общества ценностях. При этом развитие личностных качеств, на формирование которых направлено иноязычное образование, осуществляется путем потребления информационных продуктов, имеющих, как правило, западное происхождение и, естественно, несущих в себе ценности западной культуры, которые не всегда отвечают принципам отечественной социокультурной среды. В этом случае проблема решения задачи воспитания через изучение иностранных языков не коррелируется с социально-позитивными целями развития нашего общества и, к сожалению, неактуальна. В то время как в средней школе еще возможно воспитание, понимаемое как некое привитие определенных норм, навыков и умений, осуществляемое посредством других предметов, входящих в программу, то в высшей школе навязывание определенных систем миропонимания практически исключается.
Учитывая приведенные обстоятельства, можно говорить об уникальности современной ситуации в развитии отечественной методики обучения иностранным языкам. Она заключается в ее зависимости от исследований социокультурных проблем личности, а значит, от философии образования. При этом главная ответственность философии в этом процессе заключается в том, что в наше время с «проблемой человека» как основополагающей приходится сталкиваться как с жизненной проблемой, поскольку под вопросом оказывается самое существование человека и цивилизации в целом.
В этой связи представляется, что именно эффективное междисциплинарное образование на иностранном языке отвечает требованиям формирования ценностных ориентаций в процессе обучения, поскольку включает в себя методологию изучения иностранных языков и развития субъектных качеств личности. Эти два элемента, влияющие друг на друга, способны реализовать аксиологическую составляющую в учебно-воспитательной системе.
Владение методологией учебно-познавательной деятельности характеризуется как учебная компетенция - способность эффективного самообразования. Эта способность заключается в осознанной и самостоятельной постановке цели, выборе адекватных способов, рефлексивной самооценке и саморегуляции своей учебной деятельности. Другими словами, обучающийся выступает в роли «я - учитель»7. Такая позиция представляет основные качества личности обучающегося как субъекта учебной деятельности, в которой самостоятельность и креативность обеспечивают ее самоопределение и саморазвитие в образовательном процессе. В данном случае креативность понимается как созидательность, проявляющаяся в создании личностного иноязычного речевого продукта. Обучающийся самоопределяется, самореализуется, саморазвивается. Все это определяет субъектность учебной деятельности.
В свою очередь реализация аксиологического подхода позволит рассматривать самостоятельность учащегося как с точки зрения учебных стратегий и действий, так и с точки зрения процессов осознания, отражения самого себя в этой деятельности8.
Формирование способности личности осознавать себя в качестве субъекта деятельности непосредственно связано с развитием его способности рефлексировать по поводу своего опыта учебной деятельности, пропуская его через призму индивидуального сознания и образуя на этой основе индивидуальный опыт9. данная способность может рассматриваться в качестве показателя сфор-мированности обучающегося как субъекта учения, имеющего выраженную нормативно-ценностную доминанту и определенную степень учебно-познавательной компетенции. И, что немаловажно, ценностно-нормативная составляющая часть продуктивного обучения иностранным языкам позволяет рассматривать язык как ценностную категорию, ориентирующую процесс обучения и изучения иностранных языков прежде всего на «культурное самоопределение» обучаемого, а не на переориентирование на культурно-исторические ценности страны изучаемого языка.
Как известно, изучение иностранных языков тесно связано с основами мировоззрения человека, которые уже заложены в самом языке, даже если это не осознается человеком и не выражается явно. Следовательно, при разработке методов, форм и содержания продуктивного обучения иностранным языкам на различных его этапах необходимо учитывать аксиологический подход к гуманизации содержания образования, имея в виду, что язык как средство общения обслуживает и отдельного человека, и его социальное окружение во всех областях деятельности: хозяйственной,
общественно-политической, бытовой, в сфере художественной литературы и эстетического воздействия, науки и образования, делопроизводства и личной переписки, досуга10. Именно внедрение аксиологического подхода в продуктивное обучение иностранным языкам поможет сохранить национальное самосознание, культуру и ценности, что является важнейшей задачей отечественного образования.
Примечания
1 Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» № 273-Ф3 от 29 декабря 2012 г. с изменениями 2017-2016 гг. [Электронный ресурс] // Гарант. URL: http://base.garant.ru/70291362/ (дата обращения: 04.09.2017).
2 Рубцова А.В. Культурно-ценностные аспекты продуктивного иноязычного образования // Проблемы современной филологии и лингводидактики: Сб. науч. тр. Вып. 3. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2008. C. 73.
3 Извеков А.И. Проблема личности постмодерна: Кризис культурной идентификации. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского гос. ун-та, 2008. C. 112.
4 Рубцова А.В. Аксиологический подход как методологическая основа продуктивного обучения иностранному языку на переходном этапе российского образования // Известия Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. 2009. Вып. 83. C. 181.
5 Гальскова Н.Д., Гез Н.И. Теория обучения иностранным языкам: Лингводидак-тика и методика: Учеб. пособие. М.: Академа, 2004. C. 114.
6 Мишота И.Ю. Некоторые аспекты преподавания иностранных языков в формате CLIL и подготовки проведения презентаций по направлению подготовки «Туризм» // Научный вестник МГИИТ. 2016. № 4(42). C. 89.
7 Рубцова А.В. Аксиологический подход... C. 179-184.
8 Извеков А.И. Указ. соч. C. 136.
9 Рубинштейн СЛ. Принципы творческой самодеятельности // Вопросы психологии. 1986. Вып. 4. C. 102.
10 Рубцова А.В. Аксиологический подход. C. 179-184.
Книжная полка
В.И. Журавлева
Популярная геополитика как социокультурная теория и политическая практика
Рецензия на книгу: Saunders R.A. Popular Geopolitics and Nation Branding in the Post-Soviet Realm. N. Y.: Routledge, 2017. 258 p.
В современном глобальном информационном обществе люди формируют представления о мире за пределами своих национальных границ посредством медийных образов, которые распространяются благодаря кинематографу, телевидению и разнообразным цифровым устройствам. Воображаемая реальность мест, пространств и сообществ становится реальностью международных отношений, вступая в сложное и порой противоречивое взаимодействие с национальным брэндом, а популярная геополитика воплощается во внешнеполитических действиях. О том, как и почему это происходит, рассказывается в новой книге профессора Университета штата Нью-Йорк Роберта Сондерса «Популярная геополитика и национальный брэндинг на постсоветском пространстве» на примере западных репрезентаций России и новых евразийских государств, возникших после распада СССР.
В XXI в. правительства уже не могут игнорировать продукцию популярной культуры, во-первых, потому, что она периодически вступает в конфликт с национальным брэндингом, а во-вторых, поскольку она удобна для оправдания внешней политики с опорой на образы дружественных и враждебных «других», напрямую участвующих в процессе конструирования «Я»-концепции. Люди в основной своей массе переживают опыт внутренней политики непосредственно, а внешней - опосредованно, что открывает безграничные возможности для формирования картины мира,
© Журавлева В.И., 2017
отвечающей национальным интересам, при помощи СМИ и артефактов популярной культуры.
К примеру, в карикатурах Виталия Подвицкого, сотрудничающего с РИА Новости, это происходит в интересах России. Он любит уподоблять себя «визуальному снайперу» в современной российско-американской «войне образов», изображая, скажем, Барака Обаму в облике Джаббы Хатта, а Владимира Путина в образе дже-дая Люка Скайуокера1.
В данном случае Подвицкий, конструируя демонический образ американского «другого», обращается к культовому фильму «Звездные войны» с его героями, интернационализированными популярной культурой. Посредством этого он не только осуществляет «геополитическую подмену», превращая США в «Империю Зла», а Россию в «Империю Добра», но и продвигает внешнеполитический брэнд «Путин» за счет брэнда «Обама». В свою очередь, американскому карикатуристу Гэри Варвелу международная ситуация представляется в абсолютно ином свете. После аннексии Крыма он изображает В. Путина в облике безумного картографа, готового включить в границы России весь мир2. В данном случае двойная рефлексия по поводу воображаемой географии (как американцы воображают то, как Путин воображает мир) позволяет создать демонический образ русского «другого» и играть на старых страхах Запада вообще и США в частности перед экспансионистскими амбициями Кремля. И это лишь два примера того, как работает мифомоторика популярной геополитики, как в этом мире образов и метафор, визуальных репрезентаций и коммуникативных стратегий формируется воображаемая реальность, отвечающая интересам национальной идентичности.
Книга Р. Сондерса изобилует подобными примерами из области популярной геополитики, которая характеризуется и как теоретический дискурс, и как практическое действие. Автора интересует взаимосвязь между процессом национального брэндинга на постсоветском пространстве и формами географического воображения, своеобразный разрыв между тем, как новые евразийские государства хотели бы представлять себя вовне, и тем, как они извне реально видятся сквозь призму популярной культуры, играющей столь важную роль в производстве и продаже национального брэнда. В итоге проведенное автором исследование позволяет расширить поле изучение проблемы наций и национализма в современную эпоху постмодерна посредством обращения к цифровой национальности (digital nationality), ставшей одной из его важнейших характеристик.
Первые три главы знакомят читателя с методами и исследовательскими практиками популярной геополитики и ее дисциплинарными особенностями. В центре внимания Сондерса находятся три концепта - национальный образ, национальный брэндинг, географическое воображение / популярная геополитика. На основе анализа наиболее важных концептуальных работ он представляет теоретико-методологическое поле и терминологический аппарат популярной геополитики как междисциплинарного направления, возникшего на пересечении критической геополитики, международных отношений и культурологии и черпающего свои исследовательские практики из социального конструктивизма, постструктурализма, сравнительного литературоведения, лингвистики, имагологии, постколониальных исследований, а также исследований культуры и массмедиа. Это направление нацелено на изучение международных отношений посредством образов «Других», запечатленных в популярной культуре и оказывающих влияние на взаимодействие наций, и расширяет наши представления о влиянии новой информационно-коммуникативной среды на международную сферу. При этом базовой триадой популярной геополитики являются нарратив, миф и стереотип, которые проговариваются вновь и вновь, становясь частью традиции и играя свою роль в воображаемом картографировании пространств и мест, друзей и врагов, добра и зла.
Как подчеркивает автор, особое внимание исследователей популярной геополитики привлекает процесс современного мифотворчества и изучение последствий географического воображения для реальной политики, в особенности когда идет речь о конструировании соответствующим обществом образов других наций. Массмедиа и прежде всего артефакты популярной культуры превращаются в первоисточники информации об иностранных национальных коллективах, оказывая влияние не только на представления рядовых граждан, но и на способы коммуникации политиков с публикой по вопросам внешней политики. Неслучайно американский журнал "Foreign Policy", одно из авторитетных мировых изданий по внешней политике США и международным отношениям, регулярно публикует на своем сайте обзоры новых фильмов и телесериалов, в которых конструируются американские образы дружественных и враждебных «Других». В качестве примера можно указать на публикации, посвященные образу В. Путина в третьем сезоне сериала «Карточный домик»3 или собирательному образу русских в сериале «Адаптация»4.
Р. Сондерс, ссылаясь на работы конкретных исследователей, показывает, что предметом изучения популярной геополитики
может быть процесс производства культуры при участии политических элит (например, роль Голливуда в поддержании американского превосходства в мире); или популярная культура одновременно как движущая сила политики и ее отражение (например, взаимосвязь между нарративами об американских супергероях, с одной стороны, и изменениями, происходившими в конструировании национальной идентичности в США, геополитике времен холодной войны, динамике гендерного, расового, социально-экономического многообразия - с другой); или проблема артикуляции геополитического видения посредством прочтения популярной культуры (например, медийные репрезентации арабов на форумах фанатов после 9/11).
В зависимости от избранной проблематики авторы работ по популярной геополитике фокусируют свое внимание на кинематографе, телесериалах, комиксах, карикатурах, видеоиграх, популярной литературе и музыке, радиопрограммах, комедийных сит-комах и юмористических передачах, детских играх и репортажах, освещающих международные события из мира спорта, наконец, на продукции социальных медиа (блогах, интернет-мемах, форумах фанатов и др.).
В последующих главах на основе проблемных кейсов Р. Сон-дерс иллюстрирует, как эти источники оказывают влияние на обыденное геополитическое знание людей, каким образом популярная культура принимает участие в конструировании представлений о постсоветском пространстве на Западе, и прежде всего в англоязычном мире. Изучение процесса производства национального брэнда как государством, так и негосударственными действующими лицами, как изнутри, так и извне позволяет понять, почему представления о постсоветском пространстве остаются столь малоподвижными и почему призраки советского прошлого продолжают будоражить воображение жителей Запада, когда они думают о евразийском регионе.
Исследователь начинает свой анализ с выстраивания галереи архетипов постсоветских злодеев - гангстеров, торгашей, реваншистов, террористов, безумных ученых, используя в качестве источников популярные американские и британские фильмы и телевизионные сериалы.
Затем он переходит к пародийной ментальной картографии, которая позволяла Западу воображать границы с постсоветским «Востоком» после падения «железного занавеса» и превращать страны бывшего Восточного блока, населенные Homo Post-Soveticus, в объект не только насмешек (комический «Другой»), но
и разноплановой деятельности правительств, межправительственных организаций и транснациональных корпораций. В данном случае основными источниками для Р. Сондерса становятся атлас фейковой географии мира, изданный "The Onion" - американской медиакомпанией сатирических новостей ("Our Dumb World: Atlas of the Planet Earth"); путеводитель по вымышленной стране Мол-вании ("JetLag's fictive travel guide Molvanîa: A Land Untouched by Modern Dentistry") и нашумевший в свое время псевдодокументальный фильм-комедия о путешествии казахстанского журналиста Бората Сагдиева по США режиссера Ларри Чарльза с участием британского комика Саши Барона Коэна ("Kazakhstan Borat: Touristic Guidings to Glorious Nation of Kazakhstan").
Третьим проблемным кейсом становится реконструкция пространственных образов «плохой страны», представляющей угрозу своей неготовностью к переменам, непредсказуемостью, возможными опасными метаморфозами ("trashcanistan'a", пользуясь метафорой Стивена Коткина5). Это и старый пространственный образ малоподвижной страны-ледника, ассоциирующийся с ужасами Сибири, который знаком американцам еще с XIX в. и укоренен в репертуаре смыслов консервативного дискурса, обусловленного текстом о России6. Это и новые пространственные образы постсоветского пространства - городской среды как места криминальных разборок, «серой зоны» как места запустения и разрухи, "ground zero" как антимира мутантов и монстров. Продукция Голливуда, телевизионные фильмы, комиксы, видеоигры, новостные и спортивные медиа предлагают весь репертуар перечисленных образов.
Избранный подход позволяет Р. Сондерсу акцентировать внимание на роли популярного географического воображения в закреплении и тиражировании стереотипов и мифов восприятия постсоветских «Других» в их разных ипостасях, а соответственно, в конструировании идентичности на коллективном Западе вообще и в США в частности: как внутри национальных границ (например, «кто такие американцы как нация»), так и за их пределами (например, «кто является врагами Америки, и как мы должны им противостоять»). Популярная культура, представляя определенным образом постсоветское пространство и населяющих его людей, дает возможность политикам манипулировать эмоциями для достижения конкретных геополитических целей (будь то экспансия НАТО на Восток и экономические санкции или поддержка оппозиционных движений), а рядовым гражданам формировать свое отношение к иным государствам, ранжируя друзей и врагов и превращая их в значимых «других».
Завершается книга главой, содержащей характеристику того, как новые евразийские государства вообще и Россия в частности занимаются национальным брэндингом, продавая собственный имидж на Западе не только в противовес западной популярной геополитике, но и используя ее. Автора прежде всего интересуют ответы на вопросы о том, почему это получается у всех с разной степенью успешности и как на эти слагаемые успеха влияет популярная культура.
Многоплановая работа Р. Сондерса позволяет конкретизировать наши представления о механизмах взаимовлияния популярной геополитики и международных отношений в эпоху постмодерна и цифрового информационного общества, о роли эмоций в международной среде (страх, отвращение, радость собственного превосходства и т. д.), о причинах устойчивости дихотомических схем восприятия России на Западе, и прежде всего в США, а также готовности апеллировать к мифу о «русской угрозе» (будь то экспансионистские амбиции путинской России или хакерские атаки, инспирированные Кремлем). То, с какими размахом и вкусом русский «Другой» был интегрирован во внутриполитический дискурс в США в ходе президентских выборов 2016 г. и какую роль он играет в современной борьбе между противниками и сторонниками дональда Трампа, лучшее тому подтверждение.
Безусловно, не все кейсы прописаны в книге одинаково тщательно. Это касается, например, истории восприятия России в США. В данном случае непосредственное влияние на динамику образов оказывал климат двусторонних отношений и национальная повестка дня в каждый конкретный период исторического развития, превращая одни в центральные, а другие в периферийные и усиливая или ослабляя полифонию восприятия. Применительно к современности следовало уделить особое внимание персонифицированному образу путинской России на Западе, что находит свое ярчайшее выражение в американской политической карикатури-стике. В последней главе было бы уместно сказать о том, как новые евразийские государства используют для своего национального брэндинга образ Запада в качестве «другого». Кроме того, существует определенное смещение акцентов в сторону изучения популярной геополитики, хотя проблематика национального брэндинга заявлена в названии как равноценная составляющая книги.
Однако в целом Р. Сондерс блестяще решает поставленные исследовательские задачи. Его новаторская, написанная со вкусом и знанием дела книга будет в одинаковой степени интересна исследователям, работающим на пересечении популярного и политиче-
ского знания, преподавателям и студентам, а также всем тем, кто стремится понять, как артефакты популярной культуры и геополитические «воображатели» от писателей и кинематографистов до комиков и карикатуристов вносят значимый вклад в конструирование картины мира, лежащего за пределами национальных границ, и как эта воображаемая реальность становится частью мировой политики, оказывая непосредственное влияние на взаимоотношения между странами и народами. В конце концов, как верно замечает автор, мы живем в мире постмодернистской геополитики, где CNN подменяет дипломатическую почту, Твиттер побеждает ведущие традиционные СМИ типа New York Times, а Анджелина Джоли имеет большее влияние, чем премьер-министр Намибии.
Примечания
Карикатура Подвицкого «На каждую темную сторону силы найдется свой джедай» [Электронный ресурс] // URL: http://podvitski.ru/pictures/comix/1579/1579_ big.jpg (дата обращения: 01.09.2017).
Varvel G. Putin the Cartographer [Электронный ресурс] // The Association of American Editorial Cartoonists. 2014. March 21. URL: http://editorialcartoonists. com/cartoon/display.cfm/130965/ (дата обращения: 01.09.2017). Standish R. "House of Cards" Needs to Read up on Russia [Электронный ресурс] // Foreign Policy. 2015. Feb. 27. URL: http://foreignpolicy.com/2015/02/27/house-of-cards-russia-putin-kevin-spacey-netflix-seaon-3/ (дата обращения: 01.09.2017). Ferris-Rotman A. The Next Must-Watch TV Show is Russia's Version of "The Americans" [Электронный ресурс] // Foreign Policy. 2017. March 23. URL: https:// foreignpolicy.com/2017/03/23/the-next-must-watch-tv-show-is-russias-version-of-the-americans/ (дата обращения: 01.09.2017). Kotkin S. Trashcanistan // New Republic. 2002. № 226 (14). P. 26-38. Об этом см.: Журавлева В.И. Понимание России в США: образы и мифы: 18811914. М.: РГГУ, 2012. С. 378-379.
2
3
4
