CC BY
38
ОСНОВНЫЕ ВЕРБАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ СТАТУСНЫХ ОТНОШЕНИЙ СУПРУГОВ В ВИКТОРИАНСКОЙ АНГЛИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Э.БРОНТЕ
И Ч.ДИККЕНСА)
Сорокина Алиса Сергеевна Ассистент кафедры теории и практики перевода НОУ ВПО «МИР», г.Самара
В данной статье мы обратились к исследованию вербализации брачно-семейных отношений, характерных для английского общества в период правления королевы Виктории. Основными задачами представленного исследования являются комплексный анализ вербальных средств выражения статусных отношений супругов и определение места мужа и жены в системе брачно-семейных отношений. Под вербализацией статусных отношений мы понимаем совокупность языковых средств, выступающих в функции маркеров статусного положения коммуникантов по отношению друг к другу. Поскольку статусные отношения супругов вербализуются в дискурсах, которые представляют собой речевое взаимодействие - обмен репликовыми шагами, мы выбрали в качестве материала для нашего исследования отрывки из художественных произведений известных викторианских писателей, в которых тема брака и семьи является ключевой. Анализируя тексты произведений, мы обращали внимание на тематическую направленность коммуникации супругов, реплики героев, содержащие высказывания о браке, семье, обращения супругов друг к другу, что позволило нам выстроить основные брачные модели изучаемого периода.
Эпоха королевы Виктории была ознаменована возрождением идеала семьи, и как гласил закон, заключив брак, мужчина и женщина становились «одним человеком» ('one person'). Английское общество XIX в. придерживалось мнения, что во главе семьи должен быть «хозяин», мужчинам принадлежало безоговорочное лидерство, а жена воспринималась как собственность своего мужа, не имея права порой даже на собственное мнение. Такое положение супругов в браке было закреплено законодательно, и мужчины пользовались гораздо большими привилегиями.
Викторианским писателям принадлежат особые заслуги в исследовании и освещении вопросов о месте женщины в семье и социуме, о семейных ценностях и морали, о соотношении мужского и женского начала. Художественное осмысление вышеперечисленных тем занимало достаточно важное место в творчестве целого ряда английских писателей, особенно «поздних» викторианцев (от Т. Гарди и Э. Троллопа до О. Уайльда), мы же сосредоточили внимание на двух произведениях, которые считаем наиболее репрезентативными с точки зрения заявленной проблемы и ее отражения в литературе -«Грозовой перевал» Эмили Бронте и «Жизнь Дэвида Коп-перфилда, рассказанная им самим» Чарльза Диккенса.
Будучи замужней женщиной героиня романа Эмили Бронте «Грозовой перевал» ("Wuthering Heights") проявляет неподобающие, с точки зрения господствующей морали и системы ценностей, порывы и желания, и ее поведение с мужем не соответствует викторианским канонам женской покорности и повиновения. Кэтрин очень свободолюбива и поступает так, как сама считает нужным, порой даже вопреки воле супруга.
Самым ярким и показательным, на наш взгляд, является эпизод, в котором происходит открытое столкновение между другом главной героини Хитклифом и ее супругом Эдгаром. Кэтрин, являясь свидетельницей и основной причиной этого столкновения, не стремится защитить или принять сторону мужа, а лишь наоборот открыто осуждает его поведение.
'Fair means!' she said, in answer to her husband's look of angry surprise. 'If you have not courage to attack him, make an apology, or allow yourself to be beaten. It will correct you of feigning more valour than you possess. No, I'll swallow the key before you shall get it! I'm delightfully rewarded for my kindness to each! After constant indulgence of one's weak nature, and the other's bad one, I earn for thanks two samples of blind ingratitude, stupid to absurdity! Edgar, I was defending you and yours; and I wish Heathcliff may flog you sick, for daring to think an evil thought of me! '[4]
— Достойный способ! — сказала она в ответ на гневно-удивленный взгляд мужа. — Если у тебя не хватает смелости напасть на него, принеси извинения или дай себя побить. Это послужит тебе наукой о том, что не стоит притворяться храбрецом! Я скорее проглочу ключ, чем ты его получишь! Прекрасно вы меня отблагодарили за мою доброту к вам обоим! За постоянное мое снисхождение к слабости одного и к злонравию другого я получила в награду лишь доказательства слепой неблагодарности — до нелепости глупой! Эдгар, я защищала тебя и твой дом; но за то, что ты посмел нехорошо помыслить обо мне, я хочу, чтоб Хитклиф избил тебя до дурноты.
Фраза «Fair means!», которую можно перевести на русский язык, как «честный/ достойный способ», представляет собой инконсистентный речевой акт, форма и содержание, которого не совпадают по эмоциональному знаку. В такой ироничной форме героиня выражает свое негодование по поводу попытки мужа позвать прислугу, вместо того, чтобы разобраться с противником лично. В присутствии посторонних людей Кэтрин обвиняет супруга в трусости и требует, чтобы он публично принес извинения человеку, к которому он испытывает крайнюю неприязнь. Героиня использует повелительные структуры «make an apology» (принеси извинения) и «allow yourself to be beaten» (позволь избить себя), которые характеризуют речевой акт как категоричный директив, в котором мнение адресата не учитывается. Чтобы придать высказыванию большую иллокутивную силу, миссис Линтон апеллирует к чувству собственного достоинства супруга, употребляя синтаксическую структуру, называемую условным предложение реального типа («If you have not courage...»); героиня настаивает на том, чтобы муж, либо сам применил физическую силу в отношении Хитклифа, либо подставил себя под удары противника. Поучительный тон в высказывании «It will correct you...» (это послужит тебе наукой) свидетельствует о том, что Кэтрин воспринимает свое положение в браке как выщестоящее, позволяя себе отчитывать и наставлять супруга. Кроме
того, свое отношение к мужу она характеризует как снисходительное («constant indulgence»), тем самым ставит себя на ступень выше своего супруга и репрезенует свой статус как доминирующий. Внимания также заслуживает фраза «I was defending you and yours», в которой глагол defend, переводимый на русский язык как «защищать», «оборонять», «отстаивать», отражает экспектации, связанные с ролью мужа, так как в соответствии со стереотипными представлениями о распределении функций в семье, защита дома, жены и детей являлась ключевой обязанностью супруга. Но в данном примере, агенсом действия выступает Кэтрин, а ее муж является пациенсом, то есть героиня выполняет функцию, традиционно отводимую супругу, что свидетельствует о смене семейных ролей. Абсолютная форма притяжательного местоимения your (yours) используется Кэтрин для обозначения имущества и семьи мужа, таким образом, героиня не включает себя в ряд принадлежностей супруга, отделяя себя от его семьи и даже, в каком-то смысле, противопоставляя себя мужу и его родственникам.
В своем произведении Эмили Бронте нарисовала образ женщины-бунтарки, живущей в соответствии со своими личными моральными принципами. На наш взгляд, идеи для своего романа писательница почерпнула из развивавшегося и набиравшего обороты суфражистского движения, что объясняет столь необычную для викторианской эпохи трактовку роли и места женщины в браке.
При описании брачных отношений британцев XIX в. было бы неверно представить исключительно «женский» взгляд на вопрос о соотношении полов в браке. Поэтому, мы считаем, необходимо сосредоточить внимание на произведении величайшего английского писателя викторианской эпохи - Чарльза Диккенса. Для анализа нами был выбран роман «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» (The Personal History, Adventures, Experience and Observation of David Copperfield the Younger of Blunderstone Rookery (Which He Never Meant to Publish on Any Account)), в котором представлена традиционная модель супружеских отношений. Рассказывая об отношениях своей матери и отчима, герои отмечает страх и зависимость мамы от ее нового супруга. В качестве подтверждения приведем в пример диалог супругов Мэрдстон:
"It's very hard," said my mother, "that in my own house —"
"My own house?" repeated Mr. Murdstone. "Clara!"
"Our own house, I mean," faltered my mother, evidently frightened— "I hope you must know what I mean,
Edward—it's very hard that in your own house I may not have a word to say about domestic matters. I am sure I managed very well before we were married. There's evidence, " said my mother, sobbing; "ask Peggotty if I didn't do very well when I wasn't interfered with! [3]"
— Очень тяжело, что в моем доме... — начала моя мать.
— В моем доме? - повторил мистер Мэрдстон. — Клара!
— Я хочу сказать: в нашем доме! — поправилась моя мать, явно
испугавшись. — Мне кажется, вы должны знать, что я хотела сказать, Эдуард. Очень, я говорю, тяжело, что в вашем доме я не могу сказать ни слова о домашнем хозяйстве. Право же, я хозяйничала очень хорошо до нашей свадьбы! Есть свидетели... — всхлипывала моя мать. — Спросите Пегготи... Разве я не справлялась с домашним хозяйством, когда в мои дела не вмешивались?
Недовольство своим новым положением, Клара Мэрдстон выражает косвенным способом, используя безличную конструкцию «It's very hard» для смягчения категоричности и придания имперсональности своей реплике. Кроме того, для описания своего состояния она выбирает относительно нейтральную лексему hard (трудный, тяжелый) вместо негативно-окрашенных аттрибутивов bad (плохой), awful (ужасный), тем самым стараясь не давать отрицательную оценку происходящим изменениям. Данный речевой акт можно определить как жалобу, и, несмотря на то, что причиной «трудного» положения героини является ее супруг, она не указывает на него в своей реплике, чтобы не придать ей оттенок обвинения и упрека. Очень показательным является подбор притяжательных местоимений для лексемы house (дом): в начале примера героиня определяет my own (мой собственный), после замечания супруга, она употребляет словосочетание our own (наш собственный), а затем подчеркивает your own house (ваш собственный дом). Таким образом, Клара Мэрдстон подтверждает принятое в обществе мнение о том, что муж и жена являются одним человеком (one person), все имущество жены принадлежит ее супругу, который распоряжается им и принимает решения, как хозяин и глава семьи. Показательно и невербальное поведение героини, описанное такими лексическими единицами, как faltered (запинаться, говорить заикаясь), evidently frightened (очевидно напуганный), sobbing (всхлипывая), которые свидетельствует о подавленном эмоциональном состоянии, о ее страхе перед мужем.
Итак, изучив и проанализировав произведения викторианской литературы, мы смогли выделить основные брачные модели, характеризующие супружеские отношения британцев в XIX в.
Модели супружеских отношений.
Таблица 1- Традиционная модель
муж жена
Процессуальный статус субъект объект
Лидерский статус доминирующий субмиссивный (подчиненный)
Пример из литературы мистер и миссис Мэрдстон («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»)
Таблица 2 - Нетрадиционная модельЗ -модель
Особенности речевого поведения в браке доминирование в диалоге с супругой, что выражается в перебивании и прерывании коммуникации; преобладание директивов, обилие повелительных конструкций («Be firm with the boy. Don't say 'Oh, Davy, Davy!»); использование лексики с негативным коннотативным значение при оценке поведения супруги («inconsiderate», «childish», «weak»,); использование негативно-окрашенных эмотивов для психологического воздействия на жену («Clara! I wonder at you!». «You surprise me! You astound me!»); интонационные особенности речи («said sternly», «said in a low, grave voice») использование различных средств смягчения категоричности (модальные фразы, модальные глаголы, нейтральная лексика вместо негативно-маркированной): «I am sure», «I think», «I mean», «you must know»; преобладают такие речевые акты, как реквистивы (просьбы, мольбы), комиссивы (обещания); указание на превосходство супруга («a far better judge of all questions than I pretend to be»); намеренное подчеркивание собственных недостатков («my being inexperienced and girlish», «I have many faults», «I am a weak, light, girlish creature »);
Образ социального статуса в браке master, educator, judge (хозяин, воспитатель, судья) husbond's property, educatee (собственность мужа, воспитанница)
муж жена
Процессуальный статус субъект субъект
Лидерский статус условно доминирующий условно субмиссивный
Пример из литературы Супруги Линтон («Грозовой перевал»)
Особенности речевого поведения в браке замена директивных речевых актов суггестивными («he suggested kitchen as a more suitable place»); обращение к супруге по имени и использование положительно- маркированных вокативов («dear»); отсутствие ответных реплик на упреки и обвинения супруги доминирование в диалоге, что выражается в длине реплик, прерывание коммуникации; использование негативно-маркированной лексики для оценки поведения супруга («childish», «weak nature»); использование повелительных конструкций («make an apology»), а также модальных глаголов со значением долженствования («must», «ought to»); использование иронии («Will that please you, dear?»); невербальное поведение («half angry, half laughing»)
Образ социального статуса в браке master (хозяин) mistress (хозяйка, госпожа)
Речь героинь викторианских романов в целом характеризуется использованием различных средств смягчения категоричности высказывания, однако, есть случаи, когда женщина может открыто критиковать поведение супруга, используя негативно-окрашенную лексику, тем самым понижая его статус, и хотя муж условно сохраняет лидирующую позицию, жена пытается оказать на него влияние. Подобную модель брачных отношений мы обозначили как «Нетрадиционная модель», поскольку речевое поведение жены не соответствует ее статусу в браке. Такое отклонение от норм поведения объясняется набиравшим популярность феминистским движением.
Эпоха королевы Виктории характеризовалась ужесточением норм и принципов морали, в том числе, касающихся поведения супругов в браке. Согласно принятым в обществе стереотипам, безусловное лидерство в браке принадлежало мужу, а жена должна была демонстрировать покорность и повиновение. Однако анализ литературных произведений эпохи показал, что далеко не всегда эти стереотипы соответствовали реальности.
Список литературы 1. Алексеев М. Н. Английская литература: очерки и исследования /
М. П. Алексеев. - Л.: Наука, 1991. - 460 с.
2. Викторианцы. Столпы британской политики XIX века / под ред. И.М.Узнародова. - Ростов / Д, 1996. - 208 с.
3. Collection of British authors / The personal history, adventures, experience, and observation of David
Copperfield the younger. Of Blunderstone rookery. (Which he never meant to be published on any account.) By Charles Dickens, Vol. 3 - M: «Книга по Требованию», 2003 - 435 с. 4. Emily Bronte. Wuthering Heights. - London: Penguin, 2005
СВОЕОБРАЗИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ МИФОВ О ГЕРАКЛЕ И АТЛАСЕ В РОМАНЕ ДЖ. УИНТЕРСОН «БРЕМЯ»
Тега Екатерина Владимировна
Аспирант кафедры всемирной литературы МПГУ, г. Москва
Дж. Уинтерсон (род. 27 августа 1959) - одна из самых оригинальных современных писательниц в британской литературе. Ее творчество отмечено британскими и международными литературными наградами (E.M. Forster Award, International Fiction Prize for Experimental Literature (Italy), Commonwealth Writers Prize (Eurasia Region, Best Book) и др.), а также государственной наградой Великобритании - Орденом Британской Империи. С 1985 по 2007 год из-под пера Дж. Уинтерсон выпущено шестнадцать романов, из них пять переведено на русский язык. Роман «Бремя» написан в 2005 году в рамках литературного проекта «Мифы», организованного британским издательством Canongate Books. В основе сюжета произведения лежат греческие мифы о Геракле и Атласе.
Говоря о происхождении вселенной относительно мифологического сознания, литературовед Е. В. Жаринов отмечает: «Землю и Небо связала сила Эроса - предвечного начала любви животворящей и плодящей.. .»[2, с .15], он же акцентирует внимание на значение сексуальности в эллинской космогонии. Развивая свою мысль, ученый говорит о восприятии греками космоса как вещи или тела, наделенного «чувственным демоническим содержанием». Видение мира как тела, возникшего в результате половой жизни божеств, Любви как первоосновы всего сущего -все эти идеи необычайно близки Дж. Уинтерсон, для которой тема любви является одной из главных в ее творчестве. Тема любви, как силы созидательной, присутствует и в романе «Бремя», где она неразрывно связана с мотивом зарождения и развития вселенной. Н.С. Поваляева, один из ведущих специалистов по творчеству Дж. Уинтер-сон, отмечает, что для писательницы «.только любовь способна примирить прошлое с настоящим и сделать возможным будущее» [6, с.92]. Одним из центральных персонажей в романе является Геракл, сын Зевса и Алкмены, пасынок Геры, герой, страдающий из-за своего происхождения. В основе истории любви его родителей лежит эротическое блаженство и обман. Чтобы завладеть прекрасной Алкменой, Зевс обратился в её мужа и растянул ночь до тридцати шести часов. Сын громовержца унаследовал от него необузданность плотских желаний, пристрастие к удовлетворению физиологических потребностей. Как и отец, он не отличался верностью в любви и высокими моральными принципами, поэтому громкое наименование «Герой нашего Мира», которое употребляется по отношению к Гераклу, звучит как очевидная насмешка. Несоответствие между титулом героя, его самоощущением и реальным обликом способствует проявлению в образе
Геракла комических черт. Сексуальный акт, который для первородителей был актом взаимной любви и духовного слияния, для героя - лишь средство получения удовольствия, не требующее даже присутствия партнера.
В романе одним из центральных эпизодов является описание одиннадцатого подвига Геракла. Согласно мифу, герой должен был служить Эврисфею в течение двенадцати лет и совершить десять подвигов. Таким было наказание за его безумие и за убийство собственных детей. В качестве очередного задания Эврисфей приказал Гераклу принести ему золотые яблоки Гесперид. Дерево с золотыми яблоками было свадебным подарком Гере и Зевсу от Матери-Земли. Плоды обладали способностью продлевать человеческую жизнь и назывались «яблоками вечной молодости». Гера поместила дерево с плодами в сад Гесперид на крайнем западе под охрану нимф, дочерей Атласа, и стража - дракона Ладона. Писательница усиливает заложенный в преданиях эротический аспект, делая плоды (символ плодородия, подарок Матери-Земли) предметом раздора между Гераклом и его мачехой. Сохраняя библейский мотив неповиновения человека Богу, автор усложняет его, вводя в проблемный круг произведения мотив рока и судьбы: герой стремится завладеть запретными плодами, чтобы избавиться от наказания, которое было определено ему богами. Спор же Геракла с Герой обусловлен происхождением героя и ненавистью к нему богини. Доказательством особого интереса писательницы к отношениям мачехи и пасынка является включение в сюжет романа эпизода, отсутствующего в мифе. Геракл не просто убивает Ладона, стерегущего золотые яблоки, он сталкивается в саду Гесперид с хозяйкой поверженного дракона - богиней Герой. Мачеха выступает в роли библейского змея-соблазнителя. Герой, как и первые люди в Эдеме, знает, что он не должен нарушать запрет и брать плоды: «Его предупреждали, чтобы он ни в коем случае не пытался сорвать яблоки сам» [7, с.55]. Однако Гера, представ перед героем во всём блеске своей красоты и привлекательности, пытается искусить Геракла: «Рука Геры легла на его кисть. - Возьми яблоки, Геракл» [там же]. Богиня не достигает желаемого результата: герой не нарушает запрета, однако весь эпизод показывает, насколько он уязвим в своей необузданной страстности. Физическое влечение Геракла к мачехе носит ярко выраженный эротический характер, откровенность авторского слога при описании эмоций и действий героя обусловлена принадлежностью Геракла античному мифу, толерантному ко всем
