CC BY
110
1. ОБЩАЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
УДК 343.9 ББК 67.51
Э. Гондолф*
основные тенденции в американской КРИМИНОЛОГИИ1
Выжимка: Три новых тенденции ознаменовали недавнее расширение области американской криминологии. Первая — практика, основанная на научных исследованиях; вторая — критическая криминология; третья — попытка найти альтернативы лишению свободы.
Ключевые слова: практика, основанная на научных исследованиях; критическая криминология; альтернативы лишению свободы.
E. Gondolf
MAJOR TRENDS IN AMERICAN CRIMINOLOGY
Summary: Three recent trends have marked the recent expansion in American criminology. The first trend is the evidence-based practice; the second — critical criminology; the third — the effort to develop alternatives to prison.
Key words: evidence-based practice; critical criminology; alternatives to prison.
В последние два десятилетия криминология, особенно в США, переживает бум. В 90-х годах XX века федеральное финансирование научных исследований, посвящённых вопросам противодействия преступности, значительно увеличилось, а также увеличились расходы штатов на программы по превенции и пресечению преступлений. Численный состав Американского криминологического общества увеличился с 1900 исследователей в 90-х годах XX века до 3300 в 2012 году.
Область криминологии за последние годы значительно расширилась не только за счёт теоретических парадигм и методологий, но и за счёт охвата новых проблем и тем исследования. Среди этого разнообразия, однако, можно выделить три основных тенденции.
* Эдвард Гондолф — доктор психологии, почётный профессор социологии Индианского университета Пенсильвании, член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Индиана, США). E-mail: [email protected]
© Э. Гондолф, 2013
1 Перевод с английского выполнен С.А. Коло-
менской — кандидатом юридических наук, доцентом Петрозаводского государственного университета (Республика Карелия, Россия).
Практика, основанная на научных исследованиях. Первая тенденция — это направление в сторону практики, основанной на научных исследованиях. Сторонники этого направления выступают за необходимость экспериментальной оценки программ уголовного вмешательства и программ по реабилитации для подтверждения их эффективности.
Как недавно писали в одном криминологическом журнале, «возникновение направления, именуемого практикой, основанной на научных исследованиях, является, несомненно, одним из самых значительных достижений в уголовной и ювенальной юстиции за последние 20 лет».2 Главная цель этого движения — способствовать расширению научного исследования в части, касающейся программ по пресечению преступлений и программ по реабилитации, с целью определить самые эффективные средства, не требующие при этом больших материальных затрат.
Идеалом, т.е. «золотым стандартом», являются экспериментальные оценки, с
2 Prysbylski, R. Introduction to special Issue on evidence-based policy and practice // Justice Research and Policy. — 2012. — P. 4.
помощью которых на случайной основе выбирают группу правонарушителей и определяют их как в экспериментальную группу (т.е. состоящую из лиц, проходивших подготовку по программе в тюрьме), так и в контрольную группу (т.е. состоящую из лиц, не имеющих такой подготовки), а затем сравнивают полученные результаты. Проблема состоит в том, что слишком большая доля практической деятельности уголовного правосудия основывается на противоречивых и непроверенных теориях, предпочтениях или обычаях. Практика, основанная на научных исследованиях, также применяется для того, чтобы отсортировать те программы, эффективность которых оспаривается представителями оппозиционных направлений. Например, некоторые защитники потерпевших считают специальные рекомендательные программы для мужчин, арестованных за семейное насилие, мягкой заменой лишению свободы, тогда как некоторые психологи полагают, что такие лица должны находиться на лечении в психиатрическом стационаре. Результаты экспериментального анализа рекомендательных программ могут помочь определить, какой подход является наиболее эффективным и нуждается в поддержке. Практика, основанная на научных исследованиях, частично помогает государству экономить финансовые расходы. Расходы могут быть сокращены, если финансирование будет направлено только на пресечение преступлений и программы, которые демонстрируют свою эффективность в ходе проведения научного исследования.
Это обусловило появление новой волны криминологов, чьи работы посвящены экспериментальному анализу. Недавно исследователи основали отделение «экспериментальной криминологии» в Американском криминологическом обществе; они также издают свой журнал. Более того, законодательные органы — как федеральные, так и штатов — в значительной степени опираются на результаты деятельности научно-исследовательских институтов, занимающихся экспериментальным анализом, с целью определить, какие программы уголовного правосудия нуждаются в государственном финансировании. В резуль-
КрИМИНОАОГИЯ
тате, профессиональные ассоциации полицейских, сотрудников службы пробации, уголовно-исполнительной системы и т.д. при прохождении подготовки руководствуются тем, что именуется практикой, основанной на научных исследованиях, т.е. той деятельностью и программами, эффективность которых подтверждается экспериментальными оценками.
Неудивительно, что популярность практики, основанной на научных исследованиях, нередко сталкивается с неодобрением и возражением. Некоторые криминологи, в частности, бывший президент Американского криминологического общества Роберт Сампсон (2010) не считает экспериментальные оценки «золотым стандартом», и предлагает вместо этого множество научных методов, связанных с решением спорных вопросов.3 Самая большая проблема, с которой сталкивается данное научное исследование, это сложность его проведения. Например, попытки путём случайной выборки определить лиц в различные органы пробации или тюрьмы вызывают возражение как со стороны адвокатов подсудимых, так и со стороны потерпевших. Кроме того, низкая степень подчинения случайному определению в разные группы является проблемой, поскольку правонарушители чаще всего выбывают из группы испытуемых и тем самым срывают эксперимент.
Ещё одна дополнительная проблема заключается в том, что вмешательство полиции, судов, органов пробации или тюрем включает в себя гораздо больше сложностей, чем проведение научного исследования. И очень часто данные, полученные в ходе анализа, используются как окончательный вердикт вмешательству или программе без реального участия или комментария практического работника. Между тем предложенные практическими работниками оценки часто позволяют усовершенствовать программы и противостоять применению практики, основанной на научных исследованиях, в узком смысле.
3 Sampson, R. Gold standard myths: Observations
on the experimental turn in quantitative criminology // Journal of Quantitative Criminology. — 2010. — № 6. — P. 489—500.
Критическая криминология. Критическая криминология — вторая основная тенденция, обеспокоена вопросами, связанными с социальной справедливостью и социальными преобразованиями. Она включает в себя множество разнообразных перспектив, начиная с феминизма, заканчивая пост-модернизмом, а также множество методов, которые, в свою очередь, содержат коллекцию количественных и качественных данных. Как указывается в одном резюме, «неравное распределение властных полномочий и материальных ресурсов в современных обществах является отправной точкой для всех направлений критической криминологии?».4 Другими словами, общим в критической криминологии является то, что решающим, критическим, если не основным источником преступности являются социальные иерархии и порождаемые ими неравенства. Одних попыток простого наблюдения за преступниками явно недостаточно. Необходимо поднимать и разрешать проблемы неравенства, лежащие в основе преступности.
Самостоятельное подразделение или секция критической криминологии была основана в Американском криминологическом обществе, наряду со своими печатными изданиями — журналами и учебниками. Более того, избранный президент Американского криминологического общества Джоанна Белнап является криминологом-феминистом и членом секции критической криминологии Общества. Примечательно, что критическая криминология существенно противостоит узкому позитивизму, составляющему фундамент практики, основанной на научных исследованиях, т.е. сверхнадежда на данные отдельных результатов, в отрыве от широкого контекста вмешательств и влияний социального неравенства. Как объясняют авторы недавно опубликованного учебника, общим для критических криминологов является то, что они «отвергают карательные подходы, рассма-
тривающие преступность как проявление индивидуальной девиантности».5
В действительности, практика, основанная на научных исследованиях, в значительной степени фокусирует внимание на проверке того, как карательные подходы влияют на уменьшение девиантности.
В основе возражений против этой тенденции лежит страх общества перед насилием. Налицо открытое сопротивление общества тому, что может рассматриваться как «либеральный» подход к противодействию преступности. Это сопротивление частично связано с так называемым «индивидуализмом»: не какой-то внешний фактор, а именно преступник — главная причина совершённого им преступления. Такой подход подчас приводит к тому, что государство ограничивает доступ граждан к оружию и отправляет в места лишения свободы больше правонарушителей, а между тем такие социальные проблемы, как бедность, некачественное образование и безработица, которые могут привести к групповому насилию и убийствам, остаются без внимания.
Альтернативы лишению свободы. Третья тенденция в американской криминологии — это разработка альтернатив лишению свободы. Вероятно, самая большая проблема, с которой сталкивается система уголовного правосудия в США, это возрастающее количество заключённых и связанные с их содержанием расходы. В настоящее время в США около 2 млн. лиц отбывают наказание в местах лишения свободы, менее 10 % из них составляют женщины. Это — самое большое в мире число заключённых и самый высокий уровень тюремного заключения. Напомним, что в США из 100 000 человек 716 заключённых, в России — 502. Начиная с 70-х годов XX в. число заключённых в США увеличилось на 700 %. Ежегодно около 700 000 человек освобождаются из тюрьмы, и столько же, или даже больше становятся заключёнными. Более одной трети освободившихся возвращаются в тюрьму в
4 Fredrichs, D. Critical criminology. In J. Miller (Ed.) // 21st century criminology: A reference handbook. — 2009. — P. 210.
5 DeKeseredy, W. & Dragiewicz, M. Critical criminology: Past, present, and future. In W. DeKeseredy & M. Dragiewicz (Eds.) // Handbook of critical criminology. — 2012. — New York: Routledge. — P. 3.
течение трёх лет. Увеличение числа заключённых и расходы на их содержание связаны с рядом правовых и иных проблем. В ответ на призыв общества «решительно взяться за преступность», в 90-х годах XX в. законы штатов установили обязательное наказание в виде лишения свободы за наркопреступления и преступления, связанные с незаконным применением оружия. Результатом проведения такой политики стало увеличение числа лиц, оказавшихся за решёткой, и более длительные сроки тюремного заключения.
Расходы на тюрьмы вряд ли являются разумными на фоне сокращения федерального бюджета и бюджета штатов. Поэтому штаты предлагают множество способов сократить число заключённых и одновременно обеспечить безопасность общества. Некоторые штаты смягчают наказание, в других штатах практикуется досрочное освобождение заключённых. Самым универсальным решением данной проблемы является разработка программ по реабилитации в тюрьме, т.е. специальная тюремная подготовка заключённых к освобождению, целью которой является снижение высокого уровня рецидива преступлений, совершаемых лицами, освободившимися из мест лишения свободы.
Суть другой новации состоит в том, чтобы расширить так называемые «коррективы общества». В настоящее время в США разрабатывается большое количество программ по контролю, содержанию и обращению с правонарушителями вне тюрьмы. Примером тому может служить появление так называемых «наркосудов», которые выносят решения, в соответствии с которыми преступники, совершившие преступления в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, проходят курс лечения от наркозависимости, вместо лишения свободы. К числу других альтернатив относятся: учреждение судов для душевнобольных; наблюдение со стороны органов пробации за лицами, способными совершить насильственные преступления; так называемые «частичные тюрьмы», позволяющие осуждённым в дневное время оставаться на свободе.
Всё это открыло новое научное пространство для криминологов. Нынешнее
Криминология
направление исследования включает в себя изучение эффективности применения альтернатив лишению свободы, и это является более сложным, чем экспериментальный анализ, проводимый в рамках практики, основанной на научных исследованиях. Налицо также повышенный интерес к тем личностным особенностям правонарушителей, которые, по всей вероятности, успешно выполнят или, наоборот, «провалят» такие программы. Это обусловило выработку средств по оценке степени риска, направленных на выявление правонарушителей, наиболее подходящих для участия в альтернативных программах. Важной проблемой здесь является обеспечение общественной безопасности в такой мере, чтобы общество поддерживало программы, нацеленные на исправление преступников именно в обществе, а не в тюрьме. Народное образование и относящиеся к делу проверки дополняют попытки найти альтернативы лишению свободы.
Интеграционный подход? На первый взгляд кажется, что вышеуказанные тенденции идут в разные стороны, на самом же деле они дополняют друг друга. Только сочетание этих тенденций может дать более полную картину разработанных программных вмешательств и рекомендаций.6
В своей книге «Будущее программ для мужчин, наносивших побои своим жёнам: переоценка практики, основанной на научных исследованиях»,7 автором этих строк была предпринята попытка соединить элементы всех направлений в единое целое, с целью проанализировать и разработать программы вмешательства для мужчин, арестованных за насилие в семье.
Эти разработанные обществом, а не государством программы предлагают еженедельные групповые совещания вместо
6 Вопрос о психологических программах в связи с условным особождением от уголовной ответственности, условным осуждением и условно-досрочным освобождением от наказания преминительно к России был поставлен: Шестаков Д.А. Семейная психотерапия и предупреждение преступности (к вопросу о групповом уровне криминологической профилактики) // Вестник ЛГУ. — 1989. — № 6. — С. 56—61.
7 Gondolf, E. The future of batterer programs: Reassessing evidence-based practice. — 2012. — Boston: Northeastern University Press.
лишения свободы. Таким образом, эти программы представляют собой альтернативу дорогостоящим и переполненным тюрьмам. Однако защитники потерпевших правомерно обеспокоены тем, насколько эффективно такие программы препятствуют применению насилия в отношении женщин. Как судьи, так и законодатели также неохотно отсылают правонарушителей к таким программам, не имея доказательств того, что программы эффективно срабатывают.
Пять экспериментальных оценок, предусмотренных программами для мужчин, наносивших побои своим жёнам, не дали результата в части, касающейся уменьшения рецидива преступлений. Однако более детальное изучение этих оценок обнаруживает разнообразные проблемы, требующие решения, о которых упоминалось и ранее. С одной стороны, более сложное статистическое моделирование в двух мультицентровых исследованиях показывает, по меньшей мере, средний результат после прохождения испытуемыми программ для мужчин, наносивших побои своим жёнам.
Эти исследования с неэкспериментальными образцами позволили избежать проблем, связанных с их внедрением, в частности, надзор суда за выполнением правонарушителями условий программы и направление их на дополнительное психологическое лечение или лечение от алкоголизма. В ходе проведения исследований стала очевидной также необходи-
мость оценки постоянного риска и умения справляться с риском.
Наконец, критические криминологи рассматривают семейное насилие, по крайней мере, как вопрос социальной справедливости. Диспропорциональное насилие в отношении женщин, по их мнению, это проявление неравного социального статуса женщины.
Не являясь самодостаточными, программы для мужчин, наносивших побои своим жёнам, могут всё же помочь при решении проблем, связанных с социальной несправедливостью и дисбаланса полномочий, отражающихся в семейном насилии. Эти программы также дают сигнал обществу о последствиях семейного насилия, и о том, что обидчики могут и должны изменить своё поведение. Эти программы способствуют изменениям как в системе уголовного правосудия, так и в отношении общества к насилию. Эти программы — ещё один шаг к тем социальным преобразованиям, которые предлагает критическая криминология.
Таким образом, на приведённом примере можно увидеть как элементы практики, основанной на научных исследованиях, так и элементы критической криминологии, способствующие поиску остро необходимых альтернатив лишению свободы.
Вышеописанные основные тенденции могут, в конечном счёте, обогатить концепции и научные исследования в области криминологии в целом, или, по крайней мере, некоторые их аспекты.
