CC BY
30УДК 348.97:343.3/7
Аль-Баити Мухтара Авад Абдулла
Основные проблемы субъективной стороны состава преступления по мусульманскому
уголовному праву
Дагестанский государственный университет; dr_m1967@yahoo.com
Учения об основных проблемах субъективной стороны состава преступления включают в себя большой круг вопросов, которые трактуются в сравнительно-правовом аспекте по российскому и мусульманскому уголовному праву.
Важность этих проблем определила необходимость специального изучения особенностей мусульманского законодательства по исследуемому кругу вопросов.
В статье выдвинуты конкретные предложения по совершенствованию норм арабского уголовного законодательства, касающихся элементов субъективной стороны состава преступления.
Ключевые слова: мусульманское уголовное право, признаки субъективной стороны преступления, формы виновности, моральный элемент.
Doctrines about the subjective aspect of component elements of a crime include a great number of questions which are treated in rather-legal aspect of Russian and Muslim criminal law.
The importance of these problems has defined the necessity of special studying of the distinctive features of Muslim legislation on the number of questions under discussion. The article puts forward specific proposals about the improvement of the norms of the Arab criminal legislation, concerning the subjective aspect of component elements of a crime.
Keywords: Muslim criminal law, signs of a subjective aspect of a crime, the form of guilt, moral element.
Учение о субъективной стороне состава преступления включает в себя большой круг вопросов. Рассмотрим, как трактуется данное учение в сравнительно-правовом аспекте регулирования основных элементов субъективной стороны состава преступления по российскому и мусульманскому уголовному праву. С этой целью попытаемся дать более или менее полное представление об основных проблемах субъективной стороны состава преступления по мусульманскому уголовному праву.
Нельзя сказать, что мусульманское уголовное право ранее в советской, а ныне - в российской юридической литературе было обойдено вниманием. Его отдельные аспекты были предметом исследования или, по крайней мере, затрагивались в трудах Л.Р. Сюкияйнена, Ф.М. Решетникова, М.И. Садагдара, В.А. Лихачева, И.Д. Козочкина и других юристов. Мусульманское уголовное право представляет собой неотъемлемую часть религии (ислама). Сферой его влияния являются Ближний Восток, часть Азии и Африки. Собственно мусульманское право действует в Саудовской Аравии, Йемене, Судане, Кувейте. Правовые системы этих государств органично включают нормы шариата, вычленять последние и невозможно, и неправомерно.
Исламская юриспруденция отличается от российской, она объединяет веру и жизнь и предназначена для мирской жизни и жизни после смерти. Даже тот, кто имеет возможность совершить преступление или грех, остерегается, боясь наказания и гнева Аллаха в той жизни. Это способствует снижению преступности и увеличению безопасности, сохранению общественного спокойствия. Именно в том, что ислам предусматривает божественную ответственность человека за свои деяния, и проявляется преимущество мусульманского права.
Но следует отметить, что мусульманское уголовное право и уголовное право мусульманских стран - это не одно и то же, об этом пишет в своей работе «Основные правовые системы современности» Р. Давид [1]. Основное отличие современного права мусульманских стран от классического мусульманского права заключается в том, что мусульманско-правовое содержание (хотя не везде полностью) было облечено в европейско-правовую форму, то есть систему нормативно-правовых актов, законов и кодексов. Поэтому необходимо выяснить, насколько сильно влияние мусульманского уголовного права на формирование институтов преступления и наказания в уголовном законодательстве мусульманских стран. В системе мусульманского
права отсутствует самостоятельный раздел об уголовном праве, и уголовно-правовые нормы «разбросаны» среди других частей мусульманского права. Важность и недостаточная разработанность этих проблем определили необходимость специального изучения особенностей мусульманского законодательства по исследуемому кругу вопросов. В частности, слабой стороной имеющихся исследований является то, что в них часто не проводится различие между исламской правовой идеологией (учениями и теориями мусульманских юристов) и самим мусульманским уголовным правом - системой действующих юридических норм, поддерживаемых государством и выражающих интересы господствующих социально-политических сил. Другой часто встречающийся недостаток состоит в том, что многие ключевые проблемы институтов преступления и наказания рассматриваются сквозь призму концепций мусульманских юристов, а не на основе положений общей теории права.
Установление субъективной стороны преступления - процесс весьма сложный. Эта сложность коренится в природе психических процессов, которые трудно поддаются наблюдению в силу особенностей их внешнего проявления. Субъективная сторона преступления всегда была одной из наиболее дискуссионных и важных правовых проблем и поэтому издавна привлекала внимание ученых-юристов. Это связано не только с извечно присущим человеку желанием понять мотивы и цели поведения преступника, но и со стремлением исследователей глубже изучить психологию преступника, понять, что привело его к совершению преступления.
Термин субъективная сторона в уголовном законодательстве не употребляется. Однако законодатель раскрывает его путем использования таких понятий, как вина, мотив, цель. Каждое из понятий характеризует психическую сущность преступления с различных сторон.
Уголовное право ислама - довольно сложная, запутанная и противоречивая отрасль мусульманского права. Теоретически оно не знает принципов судебного прецедента, в силу чего со временем превратилось в собрание огромного множества самых разнообразных норм, возникших в различные исторические эпохи.
Уголовные преступления, как и другие запретные, порицаемые и неодобряемые поступки, определяются шариатом как нарушение «границ Аллаха» (худуд Аллах). В Коране же сказано, что есть «устав божий», который нельзя нарушать и под которым подразумеваются запреты на самые разнообразные формы нарушения социально-правовых и семейно-бытовых отношений, значительная часть которых восходит к доисламским нормам и установлениям. Четкой границы между собственно религиозными проступками (грехами), с одной стороны, и преступлениями, с другой стороны, в мусульманском уголовном праве не было.
Итак, под преступлением по мусульманскому праву понимается любое неправомерное в юридическом смысле поведение, которое не просто представляет собой отклонение от предписаний мусульманского права, за которое следует соответствующая «земная» санкция, но в то же время выступает как религиозный грех, влекущий потустороннюю кару. Выделяя три категории преступлений (против Аллаха, против отдельных лиц и мелкие правонарушения категории тазир), Пророк с исключительной суровостью относился к религиозным правонарушениям, оберегая зарождавшуюся религию. Таким образом, можно отметить тесную связь мусульманского уголовного права с религией ислама, но это вовсе не означает, что они сливаются друг с другом. Поэтому мусульманское уголовное право можно рассматривать в качестве юридического явления, которое относится к правовой, а не религиозной системе (мусульманское право в узком, собственном смысле). Основное отличие норм мусульманского права в этом значении от религиозных правил поведения - их обеспеченность принудительной силой государства. Вместе с тем мусульманское уголовное право тесно взаимодействует с религиозными и моральными нормами, с обычаями в единой системе социально-нормативного регулирования, которая может быть названа мусульманским правом в широком смысле.
Субъективная сторона - обязательный элемент состава преступления. Она представляет собой субъективное основание уголовной ответственности. Принцип вины является одним из
главных принципов уголовного права РФ5 [2]. Субъективная сторона включает обязательный элемент - вину и факультативные - мотив, цель, эмоции.
Мусульманское уголовное право рассматривает две формы преступной деятельности (джурм): первая состоит в нарушении запрещенного законом, а вторая - в неисполнении предписанного законом или общественной властью. По мусульманскому праву преступление должно быть непременно совершено, чтобы виновный в нем понес соответствующее наказание. Что же касается покушения на преступление, то в мусульманском праве указаний на это условие виновности не найдено. Поэтому при покушении на преступление применяется исправительное наказание (те'зир).
Всякое преступление рассматривается как таковое лишь в том случае, если оно уже совершено. Равным образом не карается и голый умысел на совершение преступления.
Уголовно-правовой доктрине арабских стран неизвестно понятие общего состава преступления. Под влиянием французского уголовного права, где говорят об элементах преступления, составляющих каждое отдельное преступление, и об элементах, присущих всем без исключения преступлениям, в арабской юридической литературе также используются эти понятия [2, с. 64]. Общими элементами преступления по уголовному праву Бахрейна и ОАЭ являются: легальный, материальный и моральный.
Подобно российскому уголовному праву мусульманское право рассматривает две формы виновности: умышленную и неумышленную. При наличии или доказанности второй формы наказание в значительной степени смягчается. Неумышленнее убийство, например, не наказывается смертью. Неумышленность, в свою очередь, бывает двоякого рода:
1) когда виновный в преступлении желал причинить потерпевшему вред значительно меньший, чем тот, что произошел в действительности (например, удар палкой привёл к смерти);
2) когда виновный вовсе не намеревался совершить какие-либо преступления. Сюда относится преступление вследствие неосторожности, или неисполнения постановления власти, или же по неопытности врачей (табиб) и хирургов (джаррах) и т. п.
Деление умыслов на заранее обдуманный и внезапный (холодный) незнакомо мусульманскому праву. Бахрейнское уголовное право, как и кувейтское, не придерживается определенной теории причинности. УК ОАЭ, в отличие от уголовного законодательства многих стран, определяет более или менее четкие критерии при установлении причинной связи. Так, в ст. 32 говорится: "Лицо не несет ответственности, если преступный результат не был следствием его поведения. Но, тем не менее, оно несет ответственность, если его действиям предшествовали, сопутствовали им или за ними следовали другие условия (причины), которые способствовали наступлению преступного результата, при этом обвиняемый предвидел эти обстоятельства. Однако если преступному поведению сопутствовали условия (причины), которые способны вызывать преступный результат самостоятельно, то причинная связь считается прерванной, а лицо несет ответственность только за фактически совершенное им деяние" [3, с. 77].
В мусульманском праве ответственность за деяние, совершенное по неосторожности или небрежности, применяется в соответствии со следующими правилами:
- во-первых, обвиняемый считается действующим по ошибке (неосторожно или небрежно), если он, совершая правомерные действия, мог избежать наступления преступных последствий своего поведения, а если он не мог, то не наступает;
- во-вторых, обвиняемый несет ответственность за ошибку независимо от того, мог он или не мог избежать наступления преступного результата, если его деяние считается противоправным [5].
В уголовно-правовой доктрине арабских стран учение о составе преступления подменяется учением о его элементах. Эти учения нельзя противопоставлять, так как они выражают сущность одного и того же явления.
5 В УК РФ 1996 г. вопросам вины посвящена глава пятая "Вина". Согласно ч. 1 ст. 5 виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Вина, будучи ведущей категорией субъективной стороны, представляет собой психическое отношение к деянию и его последствиям в виде умысла или неосторожности. Вина включает в себя интеллектуальные и волевые компоненты.
В уголовных кодексах одних арабских стран, в т. ч. ОАЭ, Бахрейна, Йемена, нет никакого определения преступления, но в уголовных кодексах Ливана, Сирии и Иордании предусматривается формальное определение. Лучшим решением вопроса было бы включение в каждое законодательство формально-материального определения преступления.
Под влиянием французской уголовно-правовой доктрины в юридической литературе, а иногда и в уголовном законодательстве арабских стран говорят о трех конститутивных элементах преступления, составляющих основание уголовной ответственности:
1) легальный элемент - это по существу противоправность;
2) материальный элемент включает в себя деяние (действие или бездействие), преступный результат и причинную связь между осуществленным поведением и наступившими последствиями;
3) если материальный элемент характеризует объективную сторону преступления, то моральный элемент - его субъективную сторону. Основным признаком этого элемента является вина, которая может быть умышленной или неосторожной. В определении этих двух основных форм вины в уголовном законодательстве арабских стран наблюдаются разные подходы. Например, в УК ОАЭ (ст. 38), как и в шариате, в определении умысла на первый план выдвигается волевой момент, и наоборот, в УК Бахрейна (ст. 25) он полностью игнорируется. Что же касается неосторожности, нередко именуемой "ошибкой", то, как нам представляется, в УК Бахрейна (ст. 26) она определяется более четко, не так казуистично, как в УК ОАЭ (ч. 3 ст. 38).
От характера мотива зависит не только содержание вины, но и нравственно-этическая оценка деяния. Если нет специального указания в законе, то мотив совершения деяния не должен влиять на квалификацию преступления и размер наказания. Однако в Ливанском и Сирийском кодексах имеется положение о том, что честные или благородные мотивы смягчают наказание, а позорные или низменные - отягчают. Закрепление в законе положения об обязательном учете мотивов совершения преступления следует приветствовать, так как, по мнению В.А. Лихачева, это помогает суду перед вынесением приговора более правильно оценить опасность преступления и личность преступника [5, с. 54].
К примеру, по мусульманскому уголовному праву мотив кражи для ее квалификации не имеет никакого значения. Согласно Джунди Абдель Малику, подлежит наказанию за кражу тот, кто похищает вещь с намерением подарить ее кому-либо. Он приходит к выводу, что лицо не имевшее корыстных намерений, может быть осуждено за кражу [6, с. 237]. Подлинный смысл этих суждений, разумеется, не в "подарках", а в возможности признавать кражей любое присвоение чужого имущества, какими бы мотивами оно ни диктовалось, а следовательно, в возможности строже охранять частную собственность от преступных посягательств. Другой арабский юрист - Абдель-Вахаб Хомад пишет, что мотив преступления не влияет на квалификацию содеянного. При этом безразлично, является ли побуждение местью или жаждой обогащения за счет другого человека или является благородным и достойным побуждением, подобно действиям человека, крадущего имущество должника с целью получения причитающегося ему долга [7, с. 161-162]. Поэтому лицо, нашедшее клад на земле, принадлежащей другому, считается вором, поскольку оно присвоило чужое имущество (ст. 315 и 399 соответственно УК Египта и Иордании).
Умысел - один из определяющих элементов кражи, которому доктрина уделяет особое внимание. В ст. 63, 187, 188 соответственно УК Иордании, Сирии и Ливана намерение определяется как желание совершить преступление, определенное законом. В последующих статьях этих кодексов говорится, что преступление считается умышленным и в том случае, если преступные последствия совершенного деяния превзошли намерения лица и если оно предвидело возможность такого результата, но сознательно шло на риск. Однако в иорданской уголовно-правовой доктрине под умышленной виной в основном понимается прямой умысел. Это традиционно французский подход к понятию вины. Иорданский правовед Камель аль-Саид отмечает, что предвидение является основным условием возникновения желания достичь результата, т. к. трудно представить, что лицо хотело какого-то результата, если оно не предвидело его наступления как следствия совершаемого деяния.
В ст. 33 УК Ирака преступный умысел трактуется как направление воли (желания) исполнителя на совершение деяния, образующего преступление, с целью достижения преступного результата (ожидаемого и неожидаемого). Что же касается УК Палестины, то там нет определения ни умышленной вины, ни неосторожной. Эти вопросы решаются на основании судебной практики, что, по нашему мнению, является серьезным недостатком данного уголовного кодекса. Следует отметить, что эти определения умысла распространяются на все виды преступления без исключения [8, с. 175]. Общий умысел реализуется во всех преступлениях просто направленностью воли преступника на совершение преступного действия, несмотря на его знание об этом. В краже этот элемент реализуется по воле преступника на изъятие движимого имущества, хотя он знает, что имущество принадлежит другому лицу.
Знание, которое должно быть у преступника при совершении кражи, заключается в том, что вор знал о том, что он похищает движимое имущество помимо воли его собственника, что похищенная вещь принадлежит другому лицу. Необходимо, чтобы обвиняемый знал о том, что он похищает вещь, принадлежащую другому лицу. Тот, кто берет вещь с благими намерениями, полагая, что она является его собственностью, не считается похитителем, даже если потом выяснится, что вещь является чужой собственностью. Тот, кто похищает оспариваемую вещь, не считается укравшим, когда подтверждается, что он является ее действительным владельцем, т. к. он не похищал вещь, принадлежащую другому лицу [9].
Однако знания недостаточно для наличия общего умысла. Необходимо, чтобы воля преступника была направлена на изъятие движимого имущества, являющегося предметом преступления, путем его вывода из владения законного собственника и ввода во владение преступника или путем размещения имущества в месте, в котором оно будет находиться под его фактическим контролем, с помощью которого он может выставлять себя в роли собственника. Так, если лицо взяло чужое движимое имущество, не ведая характера действия, на которое решилось, то преступный умысел отсутствует, т. к. воля на материальное взятие имущества и перевод его в свои владения из владения его законного собственника не присутствовала.
Кража - это преступление, для реализации которого недостаточно наличия общего умысла, то есть необходимо наличие специального умысла у исполнителя, а именно - намерения присвоить себе похищенные вещи или выступить в роли собственника по отношению к этому имуществу. Так, необходимо, чтобы обвиняемый похитил вещи, принадлежащие другому лицу, с намерением стать их владельцем и распоряжаться ими в качестве собственника [10]. Тот, кто берет вещь у собственника, даже помимо его воли, не считается укравшим до тех пор, пока его намерение не направлено на то, чтобы стать собственником этой вещи. В соответствии с этим отсутствует состав преступления, если, к примеру, лицо берет чужое имущество с целью ознакомления с ним или для проверки при отсутствии ее собственника, а затем возвращает его на место. Тот, кто похищает у собственника вещь ради шутки, если только он не использует шутку в качестве средства для того, чтобы завладеть вещью и стать ее собственником, считается укравшим и подлежит наказанию.
В некоторых случаях законодатели прямо определяют элементы субъективной стороны в диспозициях уголовно-правовых норм Особенной части УК РФ, например, в составе убийства, которым признается умышленное причинение смерти другому человеку. На форму вины указывается в ст. 109 "Причинение смерти по неосторожности", в ст. 111 "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" и т. д.
Общими элементами преступления по уголовному праву Бахрейна и ОАЭ являются: легальный, материальный и моральный, который оставляет субъективную сторону преступления.
Система уголовного права многих арабских стран основана на переплетении и взаимодействии формального вида права (законодательства) и традиционного (мусульманского права). Если говорить о соотношении норм шариата и законодательства в арабских странах в настоящее время, то можно отметить, что в одних странах среди всех источников уголовного права первостепенное значение имеет шариат (например, в Объединенных Арабских Эмиратах, Судане, Йемене, Саудовской Аравии и Омане), а в других - законодательство (Бахрейн, Сирия, Ливан, Египет).
Литература
1. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности: пер. с фр. В.А. Туманова. - М.: Межд. отношения, 1999. - 400 с.
2. Уголовное право зарубежных государств. Понятие преступления и вины. - М., 1972.
3. Лихачев В.А., Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское деликтное право и уголовное законодательство стран зарубежного Востока // Мусульманское право: структура и основные институты. - М.: ИГПАН, 1984.
4. Абдель-Кадер Авда. Исламское уголовное законодательство. Ч. 2. - Бейрут, 1984.
5. Лихачев В.Л. Уголовное право в освободившихся странах. - М., 1988.
6. Джунди Абдель Малик. Уголовная энциклопедия. - Бейрут, 1976.
7. Абдель-Вахаб Хомад. Подробное исследование в сравнительном уголовном правоведении. - Кувейт, 1983.
8. Сборник ЮПКС Иордании по уголовным делам. - Амман, 1990.
9. Абдалькадер Оде. Мусульманское уголовное право. - Бейрут, 1985. - Т. 2; АвдМухамед. Толкование уголовного кодекса. - Алискандария, 1987.
10. Ахмед Фатхи Сурур. Уголовное право. - Каир, 1979; Амал Утман. Толкование уголовного кодекса. - Каир, 1975; Сборник ЮПКС Египта по уголовным делам. - Каир, 1987.
Поступила в редакцию 13 октября 2011 г.
