CC BY
594
УДК 809 ББК Ш5(0)
Л. Р. Татарникова
г. Чита
Основные параметры и функции современной массовой литературы
Статья посвящена характеристике такого неоднозначного и противоречивого явления современного социокультурного процесса, как массовая литература. Автор рассматривает основные параметры массовой литературы: демократизм, космополитизм, формульный характер, а также изменение роли читателя и автора в процессе восприятия произведения массовой словесности (анонимность автора). В статье также затрагиваются основные функции «формульной литературы»: посредничество при трансляции культурных ценностей и их активная стереотипизация.
Ключевые слова: массовая литература, многоуровневость литературного процесса, литературные формулы.
L. R. Tatarnikova
Chita
Contemporary Popular Literature: General Options and Functions
The article is devoted to characterization of such an ambiguous and contradictory phenomenon of contemporary culture as popular literature. The author examines the main issues of this kind of fiction: democracy, cosmopolitanism, formula nature, as well as the changing role of the reader and the writer in the process of perception of a literary work (anonymous author). The article also touches on the core functions of “formula literature”: mediation in the translation of cultural values and their active stereotyping.
Keywords: popular literature, multilevelness of literary process, literary formulae.
Термин «массовая литература» («популярная литература, «тривиальная литература», «паралитература») является достаточно условным и обозначает не столько область распространения того или иного произведения, т. е. его популярность и коммерческую успешность, сколько его качественную характеристику, предполагающую сравнение с литературой «высокой», «серьезной», «строгой». При этом в существующей на данный момент в обществе литературной вертикали массовой словесности отводится роль «низа», рассчитанного на читателей, не обладающих развитым эстетическим вкусом, не занятых искусствоведческой рефлексией, «ищущих в печатной продукции, главным образом, развлечения» [10, с 162].
Изучение феномена массовой литературы стало актуальным сравнительно недавно; это примета Нового и Новейшего времени, когда крупнейшие западноевропейские страны и США перешли к индустриальному (а
затем и к постиндустриальному) обществу. В культурном пространстве этих стран заявило о себе поколение людей, достаточно грамотных, чтобы испытывать потребность в регулярном чтении, но недостаточно образованных, чтобы в полной мере воспринимать «серьезную» литературу, официально возведенную в ранг классики - многостраничные произведения авторов предыдущей эпохи, требующие интеллектуальной сосредоточенности и определенного количества свободного времени. К началу двадцатого века в Англии, Франции, США и других странах образовалась значительная прослойка людей, для которых литература перестала быть проводником в мире сложных и абстрактных философских вопросов, а стала средством релаксации после тяжелого рабочего дня, источником не утонченного эстетического наслаждения, но вполне конкретного удовольствия, наряду с вечерней газетой и бокалом вина перед ужином.
«Понятно, что «массовой» литература может стать лишь в обществах, где значительная, если не подавляющая часть населения получила образование и умеет читать (т. е. в период европейских образовательных революций XIX в.). И только при отсутствии жестких социальных перегородок, в условиях интенсивной мобильности населения, его массовой миграции в крупные промышленные центры, при открывшихся для масс после крушения сословного порядка возможностях социального продвижения, кардинальных переменах всего образа и стиля жизни ... возникает и массовая потребность в литературе как наставнице в повседневном, анонимном и динамичном городском («буржуазном», «гражданском») существовании, в новых проблемах и конфликтах» [4, с. 34].
Многоуровневость современного литературного процесса - реальность, с которой современная наука о литературе не может не считаться. При этом изучение парадигмы «классика - беллетристика - массовая литература» неизбежно выходит за рамки филологии, что и было констатировано М. Ю. Лотманом, который отмечал, что «понятие массовой литературы - понятие социологическое. Оно касается не столько структуры того или иного текста, сколько его социального функционирования в общей системе текстов, составляющих данную культуру .
С текстом изменений не происходит - меняется лишь его место и функция в общей системе» [6, с. 381].
Как было отмечено выше, эстетическая ценность и значение произведений массовой литературы обуславливает их принадлежность к низовому слою литературной вертикали. Они не входят в официально признанную литературную иерархию, в художественном же плане подчеркнуто консервативны; их сюжеты и образы носят «формульный» характер, отвечают стереотипам, одобренным (сознательно или бессознательно) большинством читательской аудитории.
Жанровая парадигма массовой словесности достаточно велика и традиционно включает в себя все виды детектива, боевики, любовные («дамские», «розовые», «chicklit») романы, научную (science fiction) и ненаучную (fantasy) фантастику, историко-авантюрные романы, набирающий в последнее время обо-
роты кинороман, дублирующий сюжеты популярных телесериалов и т. д. Необходимо отметить, что в конце ХХ - начале XXI вв. быстрыми темпами идет процесс спецификации этих жанров. Так, любовный роман в электронной библиотеке «Lit.ru» имеет подкатегории: исторический, современный, остросюжетный, любовно-фантастический, короткий и эротический романы. Один их самых молодых в историко-литературном плане жанров - фантастика подразделяется, в свою очередь, на научную, героическую, юмористическую, мистическую, альтернативную, космическую, социально-философскую фантастику.
Генезис, эволюция, а также основные теории, касающиеся роли массовой литературы в жизни общества были подробно описаны в работах Л. Д. Гудкова, Б. Дубина, С. Зенкина, М. Ю. Лотмана, А. Я. Флиера, М. А. Черняк.
В данной статье предметом рассмотрения послужат следующие основные параметры массовой литературы как феномена современной культуры: демократизм; космополитизм; формульный характер; изменение роли читателя и автора в процессе трансляции произведения массовой словесности (анонимность автора).
В литературной критике и филологической науке со времен эпохи Просвещения традиционно сложилось представление о «высоких» и «низких» сферах искусства, сохранившееся и в современную эпоху, когда разделение литературы на элитарную и массовую связано с качественно иным контекстом. Многообразие читательских потребностей и ожиданий, которое не может быть удовлетворено только «серьезной» литературой, требует анализа и классификации, поскольку невозможно, по словам Л. Гудкова, игнорировать «97% литературного потока, то, что читает подавляющее большинство людей» [3, с. 80].
Если бы основным критерием популярности литературы была ее эстетическая ценность и вневременная значимость, то, очевидно, эти «97% литературного потока» не заслуживали бы внимания литературоведов (долгое время так и происходило). Но правомерно ли игнорировать абсолютное большинство читательской массы, объясняя это
неразвитостью ее вкуса и неразборчивостью, заставляющих эту массу идти по линии наименьшего сопротивления в сфере потребления духовной продукции? Один из первых исследователей массовой литературы Г. Честертон считает подобную академическую позицию недооценкой «жизни простых людей». «Вульгарная литература не вульгарна хотя бы уже потому, что захватывает воображение миллионов читателей» [12, с. 229]. Говоря о духовной пропасти, разделяющей потребителей «дешевого чтива» и «высокой литературы», он подчеркивает высокомерие и лицемерие «кичащихся высоким интеллектом». «Мы обвиняем (и совершенно напрасно) развлекательную литературу в нечистоплотности и беспринципности, а сами штудируем философов, возводящих беспринципность в жизненный принцип. Мы сетуем на то, что комиксы учат молодежь хладнокровно убивать, а сами прекраснодушно рассуждаем о бессмысленности бытия» [12, с. 231].
Так, демократизм феномена массовой литературы связан с принципиальным изменением роли «массы» только как социальной базы и объекта воздействия культуры, регламентируемой элитой. Лишенный уничижительной коннотации термин «массовый» в этом случае охватывает важнейший аспект современного литературного процесса, предполагающий повышение роли читателя как заказчика и потребителя литературы. Участие самых широких слоев населения в процессе потребления печатной продукции является одной из причин коммерциализации литературного процесса, его ориентации на нужды рынка. По словам Д. Сибрука, «любая система, ориентированная на рынок, более демократична, чем ориентированная на стандарты»; следовательно, в противопоставлении «культуры аристократии» и «культуры супермаркета» побеждает последняя [7].
«Рыночный» демократизм массовой литературы неразрывно связан с модой. Массовая литература, как правило, быстро теряет свою актуальность, выходит из моды и не предназначена для хранения в домашних библиотеках. Уже в XIX в. приключенческие и любовные романы стали называть «вагонной беллетристикой». Один кумир сменяет другого, и современным потребителям массовой литературы, например, поклонникам Беше-
ного Виктора Доценко или Дронго Чингиза Абдуллаева имя Ната Пинкертона - кумира начала XX века, не говорит ни о чем.
Помимо социального аспекта, демократизм современной массовой словесности проявляется в изменении возраста ее героев. Герой боевика, детектива и даже любовного романа стареет вместе с читателем-потребителем. Старение героя В. Березин связывает со старением современного западного общества [2, с. 187].
Если во времена Г. Честертона основными потребителями «чтива» были люди молодые («непритязательная молодежь»), то в наше время, когда существенно отодвинулись рамки наступления старости, расцвет жизни, а следовательно, и пик покупательской способности, приходится на промежуток 3550 лет. Взрослеет и герой (героиня), отвечающий запросам аудитории и занимающий (ая) все возможные возрастные ниши: от девочек-подростков и «юношей, ищущих сделать жизнь с кого-б», до дам бальзаковского возраста и почтенных отцов семейств. Так, само заглавие романа Натальи Нестеровой «Бабушка на сносях» призвано демонстрировать читательницам оптимизм и неувядающую веру в торжество любви, которой «все возрасты покорны». Впрочем, возраст героини любовного романа все же имеет ограничения, автор «Бабушки на сносях» неоднократно подчеркивает, что ее героиня «красавица», которая выглядит гораздо моложе своих лет и вполне конкурентоспособна на рынке невест.
М. А. Черняк отмечает, что характерной чертой современной массовой культуры и литературы в эпоху культурной глобализации является ее космополитический характер, стирание национальных различий, единообразие сюжетов, мотивов, приемов [11, с. 11]. Стихийное и никак не контролируемое заимствование культурных образцов приводит к своеобразному «круговороту» сюжетных схем в медиализованном пространстве постиндустриального общества. Национальное своеобразие дает о себе знать в антропонимике и топонимике произведений, но не в обрисовке характеров и внутреннего мира персонажей. Е. Усачева, автор популярных у подростков «вампирских саг», дает следующую характеристику своему творчеству: «Мои книги универсальны. Они о вечном: о
дружбе, об ответственности за поступки, за свои слова; о том, что любую беду можно пережить, перебороть; главное - все время двигаться вперед и не стоять на месте» [8]. Круговорот сюжетов и характеров позволяет играть в одну и ту же игру, реализуя одни и те же схемы, пока они не оказываются исчерпанными, пока читательницы - тинейджеры не подрастут и не перейдут в другую возрастную категорию, или пока данная тема не выйдет из моды.
В произведениях Чингиза Абдуллаева о суперагенте Дронго непременные атрибуты шпионского детектива - заговоры спецслужб, политические интриги, подчеркнутый документализм происходящего, даже нотка ностальгии по великой советской империи -не более чем декорации, в которых супермен проявляет свою сущность, ибо хотя империи рушатся, в мире всегда найдется достаточно зла, с которым с разной степенью успешности борется герой массовой литературы, будь то Джеймс Бонд или Дронго.
Следует отметить, что вопрос о национальном своеобразии массовой литературы требует отдельного рассмотрения, так как в своей космополитичности и универсализме литературный «низ» парадоксальным образом сходится с литературным «верхом», то есть классикой, исповедующей те же принципы, но на качественно ином уровне. Литературная вертикаль, таким образом, может рассматриваться как «спираль», что соответствует современной тенденции размывания границ между элитарной и массовой культурой.
Еще одна важнейшая черта массовой литературы, выделяемая исследователями, это ее формульный характер. По определению Дж. Кавелти, «литературная формула представляет собой структуру повествовательных или драматургических конвенций, использованных в очень большом числе произведений» [6]. Формула, по мнению Кавелти, с одной стороны, восходит к определенным сюжетным архетипам, базовым для большинства народов; с другой стороны, она схожа с традиционным пониманием жанра. Формула - это универсальная повествовательная модель, сформированная на стереотипах, присущих той или иной культуре, и соответствующая базовым архетипам, реализуемая в
определенном жанре на основе клишированных сюжетных схем.
Основные претензии критиков к формульной литературе связаны с ее стандартизацией и эскапизмом, но именно эти два фактора обеспечивают жизнестойкость массовой литературы, так как способствуют сотворению идеального пространства, в противовес реальному. Идеальный мир формульной литературы, по мнению Д. Кавелти, удовлетворяет основные духовные потребности человека: потребность в упорядочении мира и собственного жизненного пространства, спокойствии, отдыхе от повседневных проблем и потребность в разрушении мира, рискованных приключениях, сильных переживаниях. В реальности эти импульсы противоречат друг другу, порождают конфликт и психологический дискомфорт, но в эскапистском переживании они гармонично соединяются, позволяя человеку испытывать сильные переживания (например, за счет идентификации с главным героем), не меняя привычного уклада жизни.
Важнейшая функция массовой литературы - стереотипизация художественных идей, позволяющая сделать их узнаваемыми, доступными и отвечающими гармонизации восприятия. Д. Кавелти отмечает, что время от времени стереотипы нуждаются в «реанимации», выделяя два основных способа последней: придание стереотипам свойств, которые кажутся противоположными (некрасивая героиня любовного романа) и добавление к стереотипу свойств, усложняющих его характер (придание комических черт романтическому или «крутому» герою). Здесь авторов массовой литературы подстерегает опасность, так как слишком усложненный стереотип может разрушить формулу, обмануть ожидания читателя и, следовательно, не принести успеха писателю. Оригинальность приветствуется, только если подтверждает ожидаемые переживания, существенно не изменяя их.
В процессе трансляции произведения массовой литературы трансформации подвергаются взаимоотношения автора и читателя. Традиционная роль автора как творца, учителя жизни, «особого существа», уникального обладателя истины сменяется ролью художника нового типа - успешного «исполнителя заказов маркетологов и менеджеров, объеди-
няющего различные художественные потоки» [7].
Авторская индивидуальность сменяется анонимностью. Читатель-потребитель массовой литературы не рассматривает книгу как произведение искусства, способное доставить эстетическое наслаждение. Язык и стиль бесчисленных авторов детективов и любовных романов настолько лишен индивидуальности, что обычным явлением стало обвинение даже не в плагиате, а в отсутствии персонифицированного авторства и использовании труда «литературных негров». Нивелирование авторской индивидуальности отвечает функции массовой литературы, диаметрально противоположной функции литературы серьезной. Последняя призвана ставить вопросы, но не отвечать на них, она менее всего комфортна (вспомним пушкинское «глаголом жечь сердца людей»), вместо погружения в идеальный мир предлагает читателю анализировать мир реальный, что требует духовного напряжения и умственных усилий. Основной аргумент потребителей «чтива» всех возрастов сводится к тому, что жизнь слишком сложна и им необходимо «отвлечься», «расслабиться», «отдохнуть», «почитать красивую сказку».
Необходимо, однако, отметить, что в последнее десятилетие появился слой людей, искренне считающих произведения массовой литературы собственно литературой, достойной хранения на полках домашних библиотек. Иначе невозможно объяснить тот факт, что любовные романы и детективы издаются не только в традиционных дешевых бумажных обложках, но и в более дорогих твердых переплетах. Дешевые издания «серьезных» писателей и классиков мировой литературы предназначены, чтобы сделать их доступными для школьников и студентов. Следовательно, можно предположить и обратную закономерность - дорогие издания «дешевого чтива» призваны облагородить
его и подчеркнуть принадлежность к литературе.
Формулы, стандарты и штампы массовой литературы остаются неизменными, меняется лишь «декорационное поле» (М. А. Черняк), в которых они функционируют, в этом залог ее читательского успеха. Два, на первый взгляд, взаимоисключающих понятия - социальный критицизм и эскапизм - органично соединяются в произведениях массовой литературы, так как даже отдаленные, внеземные, фантастические времена и пространства в романах фэнтези изображаются при помощи тех же реалистических средств, что и проблемы социальной адаптации, жизненного успеха и счастливого брака в женских романах. Художественный консерватизм необходим массовой литературе для осуществления одной из ее основных функций - трансляции культурных ценностей от интеллектуальной и духовной элиты общества к читателю-потребителю, не привыкшему к рефлексии и анализу. Таким образом, происходит регламентация как духовной, так и материальной сферы жизни людей. О. Хаксли, анализируя специфику массовой культуры, как эстетического явления, выделяет узнаваемость и доступность предлагаемых ею стереотипов и ценностей. «Общество нуждается в постоянном подтверждении великих истин, хотя делает это массовая культура на низком уровне и безвкусно» [9, с. 387].
Что касается социальных перспектив массовой литературы, то, очевидно, процесс ее дальнейшего развития будет связан с еще большей спецификацией жанров и охватом все больших возрастных и социальных групп читателей. Благо источник массовой литературы - традиционная культура и система художественно-эстетических и нравственноэтических ценностей - поистине не исчерпаем и позволяет вовлекать в оборот все новые идеи и образы.
Список литературы
1. Аблеев С. Р., Кузьминская С. И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы. URL: http://aipe.roerich.com/russian/mas_kult.htm (дата обращения 15.05.2010).
2. Березин В. Герой, его внутренность и внешность // Октябрь. 2000. № 2. С. 187-190.
3. Гудков Л. Д. Массовая литература как проблема: для кого? // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 78-91.
4. Гудков Л., Дубин Б., Страда В. Литература и общество: введение в социологию литературы. М.: РГГУ 1998. 378 с.
5. Кавелти Д. Изучение литературных формул // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. URL: http://literra.websib.ru/volsky/text.htm?240 (дата обращения 15.05.2010).
6. Лотман Ю. М. Массовая литература как историко-культурная проблема // Избранные статьи: в 3 т. Таллинн: Александра, 1993. Т. 3. С. 380-389.
7. Сибрук Д. Nobrow // Критическая масса. 2004. № 3. URL: http://magazines.russ.ru/km/2004/3/si12. html (дата обращения 15.05.2010).
8. Усачева Е. URL: http://lib.rus.ec/a/32734 (дата обращения 15.05.2010).
9. Хаксли О. Искусство и банальность // Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы ХХ века. М.: Прогресс, 1986. 637 с.
10. Хализев В. Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2007. 437 с.
11. Черняк, М. А. Массовая литература ХХ века. М.: Флинта, 2007. 432 с.
12. Честертон Г. В защиту дешевого чтива // Вопросы литературы. 1981. № 9. С. 229-232.
