CC BY
59
А. В. Скоблова
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ДИСКУССИИ О РЕВОЛЮЦИИ В ВОЕННОМ ДЕЛЕ В СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ В США
На протяжении почти четверти века развитие современной военно-политической мысли США строится вокруг дискуссий о сущности и роли революции в военном деле (РВД). Основной предпосылкой появления дебатов по этому вопросу стало активное развитие новых теорий войн.
Наибольший резонанс среди этих теорий получили две — теория войн четвертого поколения, впервые постулированная У. Линдом в конце 1980-х годов [1], и теория войн информационной эпохи, одним из создателей которой был известный футурист Э. Тоф-флер [2]. Несмотря на различную степень абстракции при рассмотрении вопроса о типах войн, оба автора сходятся в видении сущности происходящих перемен: бурное развитие технологий в последние десятилетия, увеличение потоков информации наряду с ростом темпов экономической интеграции, плюрализация акторов на международной арене, а также относительное размывание суверенитета государств (в том числе и монополии на применение силы) делают старые способы ведения войны и классические (идущие от Клаузевица) представления о ней устаревшими и непригодными для новых условий. Войны четвертого поколения (у У. Линда), или войны информационной эпохи (у Э. Тоффлера), будут вестись новыми методами, основанными на знании (а не количественном превосходстве в вооружениях, как прежде), с участием высококлассных специалистов и с применением высокоточного оружия — и вовсе не обязательно между государствами. Интересно отметить, что именно концепция «войн, основанных на знании» (Э. Тоффлер) как основного типа войн современности и будущего стала опорным пунктом доктринальных разработок оборонного ведомства США.
Концепция РВД явилась своего рода продолжением теории войн нового поколения, став как бы проводником грядущих трансформаций в военной сфере. Получив свои первые концептуальные очертания в стратегических прогнозах советских экспертов в первой половине 1980-х годов, идея фундаментальных изменений в характере боевых действий была принята во внимание и в разработку Управлением общих оценок Министерства обороны США и в дальнейшем легла в основу стратегических планов развития наиболее передовых вооруженных сил в мире на ближайшие десятилетия [3]. И если на протяжении 1990-х годов в исследовательских и политических кругах велись обширные дебаты, нацеленные на определение сущности понятия революции в военном деле, то в последнее десятилетие фокус военно-политической мысли в этой сфере, скорее, сместился в практическое русло и направлен на поиск оптимальных путей проведения эффективной трансформации вооруженных сил с учетом достижений технологического прогресса.
Наиболее распространенная, считающаяся классической трактовка революции в военном деле в западных исследованиях была выдвинута в 1994 г. сотрудником Отдела сетевых оценок Министерства обороны США Э. Крепиневичем. Он определял РВД как «то, что происходит, когда внедрение новых технологий в значительное число во© А. В. Скоблова, 2010
енных систем сочетается с инновационными операциональными концепциями, а также организационной адаптацией таким способом, который фундаментально меняет характер и правила ведения конфликта, <... > существенно увеличивая боевой потенциал и эффективность вооруженных сил» [4, р. 30]. Несмотря на емкость приведенного определения с точки зрения охвата важнейших составляющих военного дела, оно все же не уточняет, насколько радикальным должен быть прирост военного потенциала, чтобы можно было констатировать наступление революционных изменений.
Более узкое определение было дано в 1999 г. исследователями РЭНД-Корпорэйшн, которые утверждали, что «революция в военном деле предполагает изменения в природе и способах ведения военных операций, которые либо делают устаревшим или ненужным одну или несколько ключевых способностей доминирующего игрока, либо создают одну или несколько новых ключевых способностей в новом измерении войны, либо и то, и другое одновременно» [5].
Приведенные широко цитируемые в современных исследованиях о природе войны трактовки революционных изменений в военном деле выделяют в качестве их ключевого фактора технологический аспект, на основе которого должна проводиться адаптация военной доктрины, структурной организации войск, а также концепций ведения боевых действий.
Концептуальная проработка понятия РВД послужила импульсом к разворачиванию активных дискуссий по вопросам целесообразности, масштабов, своевременности и, конечно, составляющих процесса практического воплощения достижений РВД и ее осуществимости в условиях реальной трансформации вооруженных сил.
Выработанная Э. Крепиневичем концепция РВД ознаменовала появление целого направления военно-политической мысли, в рамках которого изучались пути достижения исключительного военного превосходства США за счет внедрения новейших технологий. В целях систематизации различных подходов к исследуемому вопросу, можно обозначить это направление как «оптимистическое».
Квинтэссенция оптимистической концепции РВД может быть обнаружена в монографии известного историка М. ван Кревельда под названием «Технология и война», где автор утверждает, что «война полностью пронизана технологиями и управляется ими» [6, с. 78].
Упомянутая концепция была впоследствии глубже разработана и принята на вооружение военным истеблишментом США, который рассматривал и продолжает рассматривать РВД как наиболее эффективный способ сохранения абсолютного доминирования США в военной сфере. В частности, в противоположность предписаниям немецкого барона фон Клаузевица, заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирал У. Оуэнс утверждал, что благодаря новым технологическим достижениям становится возможным «рассеять “туман войны”» [7]: развитие компьютеров, спутников, систем управления позволит с высокой точностью определять, что происходит на поле боя, и быстро принимать наиболее эффективные решения. Интеграция таких технологий в сочетании с определенными политическими, экономическими, военными, социальными, инфраструктурными и иными факторами приведет к созданию «системы систем» [8], которая позволит собирать и анализировать огромные массивы информации о противнике и тем самым обеспечит ее обладателю полное превосходство над врагом и минимизирует потери в рядах его вооруженных сил.
Внедрение новых технологий в военной сфере предполагает отказ от многочисленных по составу армий и выбор более универсальных и мобильных воинских соединений; войны на истощение уступают место быстротечным войнам, которым свойствен-
ная ставка на целенаправленное и точное применение огневой мощи, в отличие от войн предыдущего поколения с их опорой на масштабность и массированность огневых ударов.
Сторонники оптимистического сценария воплощения РВД строят свой подход на основе следующих предпосылок: во-первых, компьютерные и электронные технологии потенциально способны внести огромный вклад в увеличение интеграции различных вооруженных сил; во-вторых, сенсорное оборудование позволит сделать поле боя практически «прозрачным»; в-третьих, средства передвижения могут стать более маневренными, быстроходными и эффективными с точки зрения расходования топлива; и, в-четвертых, новые типы вооружений, к примеру, космические системы и оружие направленного действия, получат широкое применение в военных операциях нового типа.
Примером первой войны нового поколения, ставшей провозвестником грядущих изменений в военно-стратегическом мышлении и подходе к применению вооруженных сил, стала война в Персидском заливе в 1991 г. В ходе одной из боевых операций иракская система противовоздушной обороны была уничтожена за несколько часов. Военные операции в Косово и Афганистане также продемонстрировали мощь, быстроту и маневренность американских вооруженных сил. Однако, обеспечив им тактические победы, использование новых технологий не стало гарантом и проводником окончательной победы. Политическим лидерам и военным командирам пришлось на собственных ошибках усвоить урок Клаузевица о том, что любая война, являясь продолжением политики, должна преследовать ясные политические цели.
Воплощение РВД в американской исследовательской и политической средах рассматривается как залог успеха в борьбе с угрозами нового типа, с которыми государства с обычными вооруженными силами справиться просто не в состоянии [9]. Как утверждает политолог С. Метц, «периоды динамичных изменений, тем более революционных, всегда характеризуются асимметрией» [10]. Новые угрозы исходят от так называемых асимметричных противников, среди которых — негосударственные акторы, транснациональные группы/картели, обладающие особой властью и ресурсами отдельные индивиды, а также определенные режимы; государства как таковые с меньшей вероятностью будут объектами применения силы. Война против подобного врага отличается от войн предшествующего поколения отсутствием четкого разграничения между фронтом и тылом, между комбатантами и некомбатантами, между «законными» и «незаконными» мишенями.
В оперативно-тактическом плане РВД нашла свое воплощение в концепции сете-центричных боевых операций. Такие операции предполагают создание интегрированной картины поля боя за счет использования информационных источников различных уровней (от устройств на каске солдата до систем на командном пункте) — полученная информация затем распределяется (опять же на различных уровнях), синхронизируется и создает единое видение театра военных действий, таким образом обеспечивая информационное превосходство над противником, а следовательно, и возможность принятия наиболее эффективных решений.
Новый тип боевых операций требует значительных изменений в структуре военного командования. Воинские подразделения постепенно станут объединениями различных родов войск, произойдет отход от традиционного распределения сил на поле боя. Уровень принятия ответственных оперативно-тактических решений предполагается существенно снизить, а сама командная структура должна постепенно приобрести очертания «прочной сетевой организации» [11], представляющей собой воплощение концепции «системы систем» и подразумевающей некий компромиссный вариант организацион-
ной структуры, сочетающий в себе элементы традиционной иерархической модели и модели круговой ответственности (когда единый командир отсутствует). Несмотря на сложность адаптации структуры военного командования к новым требованиям, сторонники концепции РВД уверены, что, будучи должным образом проведено в жизнь, внедрение новых технологий фундаментально изменит ведение войн в будущем.
Других взглядов на необходимость и важность осуществления революционных изменений в способах и методах ведения войн придерживаются приверженцы скептического подхода к изучаемому вопросу. Среди них наиболее известной и цитируемой фигурой является эксперт Национального университета обороны М. О’Хэнлон, который в работе «Изменения в технологической сфере и будущее войн» утверждает, что влияние технологий на скорость изменений в военном деле ограниченно. В отличие от сторонников оптимистического подхода, предрекавших возможность завершения трансформационных процессов к 2020 г., О’Хэнлон указывает на более далекую перспективу претворения в жизнь РВД, что скорее можно окрестить «быстрой эволюцией» [12] в том, что касается технологий и доктринальных установок.
РВД может считаться свершившейся, когда намеченные в соответствии с ней достижения будут успешно испытаны и проявлены в реальных боевых условиях. И несмотря на заявления высокопоставленных политиков и военных о блестящих результатах американских и союзных вооруженных сил в войнах последних двух десятилетий, аргумент об изначальной несопоставимости мощи и военного мастерства противников, с которыми пришлось столкнуться США, все же достаточно силен, чтобы поставить под сомнение оптимистические выводы представителей истеблишмента.
Что же касается социально-культурного аспекта РВД, то здесь следует обратить внимание на появление концепции «революции в отношении к военному делу»: эксперт Института стратегических исследований США К. Грэй отмечает, что будущие способы ведения войн станут во многом «формироваться с учетом социального и культурного контекстов, которые определяют границы приемлемого поведения в военной сфере» [13]. Вследствие воздействия широкой доступности и открытости средств массовой информации, стирающих расстояния и усиливающих обезличенность происходящих событий, война постепенно теряет свою легитимность в мировом общественном сознании, и правительствам будет все сложнее обеспечивать поддержу собственных действий в таких условиях.
Важно также затронуть вопрос о победе в войнах нового поколения. Военный историк М. Ван Кревельд указывает на наличие сложной дилеммы в контексте достижимости победы в войне нового поколения в целом: «Невозможно утвердить себя за счет того, кто гораздо слабее — это ситуация обоюдного проигрыша» [9]. Исследователь С. Метц идет в своих рассуждениях еще дальше, высказывая предположение о том, что понятие решительной победы в ближайшие десятилетия вообще исчезнет из лексикона военной стратегии [10]. Войны последних двух десятилетий (к примеру, в Косове, Афганистане, Ираке), в которых принимали участие традиционные и так называемые «новые» акторы, засвидетельствовали, что победа в военном смысле становится лишь одним из этапов конфликта, за которым следует затяжная фаза поствоенного строительства, когда первостепенную значимость приобретают социально-психологические факторы. Поэтому вряд ли верно утверждать, что между успешным внедрением новейших технологий и победой в войне существует прямая взаимосвязь.
С конца 90-х — начала 2000-х годов в американских военных, исследовательских и политических кругах дискуссия о РВД постепенно сменилась обсуждением концепции/стратегии «трансформации вооруженных сил», впервые провозглашенной мини-
стром обороны США Д. Рамсфелдом и впоследствии закрепленной в ряде основополагающих документов оборонного ведомства США последних лет [14]. Отличие термина «трансформация» от его предшественника заключается в строго практической ориентации первого и его некоторой обусловленности вторым. Если процесс РВД предполагает известную степень объективности ввиду преобразований в технологической и экономической сферах, то трансформация может рассматриваться как своего рода комплекс направленных действий с целью реформирования вооруженных сил США в соответствии с новыми задачами, диктуемыми необходимостью борьбы с нетрадиционными угрозами.
Трансформация рассматривается военными как эволюционный процесс. Подобно РВД, трансформация включает в себя технологический, доктринальный, операциональный и организационный аспекты. Очевидно, что наибольшую сложность на этом пути будет представлять задача реорганизации организационной структуры вооруженных сил страны. В целом основные очертания будущей структуры обнаруживаются в военных операциях США и союзников в Афганистане и Ираке — это так называемые модульные войсковые соединения [15], включающие обособленные штабы командования и контроля, регулярные общевойсковые маневренные бригады, а также многофункциональные бригады обеспечения. Основной оперативно-тактической единицей «армии будущего», по мнению нынешнего начальника штаба ВС США П. Шумейкера, должны к 2015 г. стать «подразделения действия», которые будут формироваться за счет общевойсковых батальонов, способных выполнять множество различных функций и функционирующих по принципу «увидеть первым, понять первым, действовать первым, подвести решительный итог» [16]. На практике этот процесс предполагает сложнейшее многоэтапное реформирование одного из наиболее инертных и консервативных ведомств страны, причем не только на уровне организационной структуры, но и с точки зрения трансформации мышления непосредственного самих военных (от традиционных угроз к «новым угрозам»)—а это уже задача не краткосрочного порядка. Острота и активность дебатов вокруг этого и ряда иных вопросов позволяют говорить о том, что политико-практическое измерение РВД еще находится в стадии формирования.
Дискуссии о дальнейших путях трансформации будут оставаться в списке первоочередных пунктов повестки дня политиков и военных в следующем десятилетии. Сама концепция и обоснование ее необходимости и своевременности обнаруживают множество противоречий, заключающихся в необходимости и адекватности масштабной реорганизации вооруженных сил перед лицом асимметричных вызовов; сложности обеспечения легитимности войн нового типа; чрезмерности опоры на технологическую составляющую при очевидных трудностях и вероятных издержках адаптации ВС в организационном плане; сомнительной эффективности и достаточности реформирования ВС при возрастающей роли социокультурных и гуманитарных аспектов войны. Однако можно с уверенностью отметить уже сегодня, что если о революции в военном деле еще рано рассуждать как о fait accompli, то в доктринальном статусе концепции в США сомневаться не приходится.
Превентивная направленность войн нового поколения в американской концепции трансформации, наряду с наблюдающимся размыванием четкости целей войны и в определении конкретного противника, несет в себе потенциально агрессивный посыл и способствует снижению порога применения военной силы при решении международных конфликтов. Судьба дискуссий о РВД деле будет непосредственным образом влиять не только на конфигурацию вооруженных сил мирового лидера в военной сфере, но и во многом будет определять характер изменений в балансе сил и параметры стабильности международной системы.
1. Lind W. S. et al. The Changing Face of War: Into the Fourth Generation // Marine Corps Gazette, October 1989. P. 22-26. URL: http://www.d-n-i.net/fcs/4th_gen_war_gazette.htm (дата обращения: 26.08.2009).
2. Тоффлер Э., Тоффлер Х. Война и антивойна. Что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века. М.: АСТ, Транзиткнига, 2005. 412 с.
3. Joint Vision 2020. Joint Chiefs of Staff Publication, 2000. URL: http://www.dtic.mil/jv2020 (дата обращения: 15.09.2009).
4. Krepinevich A. Cavalry to Computer: The Pattern of Military Revolutions // The National Interest. 1994. N 37.
5. Hundley R. Past Revolutions, Future Transformation: What Can The History of Revolutions in Military Affairs Tell Us About Transforming The US Military? — RAND Research Brief, 1999. URL: http://www.rand.org/pubs/research_briefs/2008/RB7108.pdf (дата обращения:
27.05.2009).
6. Creveld M. V. Technology and War: From 2000 B.C. to the Present. New York: Free Press, 1989. 342 p.
7. Макьюбин Т. О. Дискуссия о трансформации Вооруженных сил США // Отечественные записки. 2002. № 8 (8). URL: http:// www.strana-oz.ru/print.php?type=article&id=355&numid=9 (дата обращения: 29.04.2009).
8. Коэн Э. Военно-техническая революция // Отечественные записки. 2005. № 5. URL: http://www.strana-oz.ru/print.php?type=article&id=1131&numid=26 (дата обращения:
17.05.2009).
9. Byrne J. Interview With Martin Van Creveld. ABC News. 20 March 2002. URL: http://www.abc.net.au/foreign/stories/s511530.htm (дата обращения: 18.05.2009).
10. Metz S. Armed Conflict in the 21st Century: The Information Revolution And Post-Modern Warfare. Publication of the Strategic Studies Institute, March 2000. URL: http://www.strategicstudiesinstitute.army.mil/pubs/display.cfm?PubID=226 (дата обращения:
20.06.2009).
11. Alberts D., Hayes R. Power to the Edge. Command, Control in the Information Age // Command and Control Research Programme, US Department of Defense, April 2005. URL: http://www.dodccrp.org/files/Alberts_Power.pdf (дата обращения: 20.05.2009).
12. Tubbes J. Two Views of the Revolution in Military Affairs. — Publication of the National War College, National Defense University, 22 April 2002. URL: http://www.dtic.mil/cgibin/ Get-TRDoc?AD=ADA442424&Location=U2&doc=GetTRDoc.pdf (дата обращения: 28.05.2009).
13. Gray C. Recognizing and Understanding Revolutionary Change In Warfare: The Sovereignty of Context // Publication of the Strategic Studies Institute US Army War College, February 2006. URL: http://www.strategicstudiesinstitute.army.mil/pubs/display.cfm?pubID=640 (дата обращения: 01.06.2009).
14. US Army: 2004 Army Transformation Roadmap, Publication of Army Transformation Office, July 2004. URL: http://www.dtic.mil/futurejointwarfare/strategic/army_trans_roadmap.pdf (дата обращения: 09.06.2009).
15. Defense Department Special Briefing on U.S. Army Transformation (by Gen. P.Shoomaker), 26 July 2004. URL: http://www.defenselink.mil/transcripts/transcript.aspx?transcriptid=2884 (дата обращения: 15.05.2009).
16. Objective Force Echelonment. URL: http://www.globalsecurity.org/military/agency/army/ echelonment.htm (дата обращения: 16.11.2009).
Статья поступила в редакцию 18 марта 2010 г.
