CC BY
24
ВРЕМЯ. ИДЕИ. НАУКА НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ
ОСНОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ГЕНЕТИКИ
(Часть 2)
Е.М. Мартишин, Г.К. Джунушева, О.Е. Мартишин, Е.П. Гуськов
Впервой статье [1] были рассмотрены структура генотипа, процессы репликации, транскрипции и трансляции генетического материала экономических систем, которые, как полагают авторы, в экономической генетике играют такую же основополагающую роль, как и в биологии. Во второй статье предпринимается попытка показать некоторые закономерности проявления генетических процессов, структуры генотипа в эволюции экономических систем.
Генетическая методология в экономике, как отмечалось, связана прежде всего с поиском общего - генотипа, формирующего эпигенетические правила ("образцы" моделей экономического развития), единые основания исторической экономической целостности. При этом генотип как общее понимается не как простая одинаковость экономических явлений, а как "объединенность", самостоятельная целостность, проявляющаяся в конечном счете в типе экономической системы страны (ее этносе, суперэтносе - единстве этносов). Социально-экономический генотип как "идеальное" общества, включает в себя прошлый опыт, социальную память общества, зафиксированные в его культуре, "коллективном бессознательном", которые оформляются в процессе исторического развития в определенный тип, модель социально-экономической целостности. Эта "сверхвременность", как
Мартишин Евгений Митрофанович - кандидат экономических наук, доцент кафедры мировой экономики и международных отношений Ростовского государственного университета;
Джунушева Гулумджан Керимовна - психолог экономического колледжа того же университета;
Мартишин Олег Евгеньевич - преподаватель кафедры мировой экономики и международных отношений того же университета;
Гуськов Евгений Петрович |- доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой генетики, директор Научно-исследовательского института биологии того же университета.
писал С.Л. Франк, обеспечивает устойчивость и жизнедеятельность общественного целого, а в единстве с временным течением составляет сущность всякой жизни [2, с. 125, 134].
Существенными элементами эконгенома, как обосновывалось в первой статье, выступают уровни-концепты: воспроизводственный, формирующийся в единстве причинно-следственного нарратива (событийности) и субординационного дискурса (определяющего тип экономической связи и управления); равновесный с экономическим нарративом функциональной взаимосвязи и координационным дискурсом; оптимизационный - единство социально-экономической организации (нарратива) и регулирования (дискурса). Названные концепты составляют содержание социально-экономического кодирования, формируют наследственную программу, интенциональную установку, событийность и сюжет ее эволюционного развертывания. Концепты, смыслы, таким образом, заданы, определяя содержание и направленность общественного эволюционного процесса. Процесс развития идентичен стадиальной развертке генотипических концептов, что реализуется в определенном историческом типе хозяйственной системы. Концепты определяют содержание стадиальности как исторических суперциклов, так и подсистем данных циклов.
Стадия первобытного строя - первая стадия развития общества - связана с формированием хозяйствования воспроизводящего характера, формированием земледелия, скотоводства, ремесла, осуществляющих воспроизводство основных средств потребления, средств производства (повышающих производительную силу труда - от простых орудий до использования силы животных). Самый ранний период первобытного строя в литературе называют периодом "первобытного человеческого стада", в течение которого формируются сферы производства и потребления. "Стадо" было
основной формой, обеспечивающей жизнедеятельность и воспроизводство человека, вне которой жизнь человека того времени была вообще невозможной. И хотя этот период в литературе часто называют присваивающим хозяйством, присвоение является элементом постоянно повторяемого непосредственного процесса производства, "готовые продукты" надо было еще "вырвать" из непосредственной связи с природой, приготовить для потребления. Это предполагает и воспроизводство необходимых знаний, навыков. Названная первая ступень уже как подсистема первобытного общества связывается с отношениями воспроизводственного концепта.
Ступень родовой общины первобытного общества характеризуется взаимосвязью ее с другими родами, развитием процессов обмена и распределения между общинами. Расширение экономических связей за пределы обособленно хозяйствующего сообщества, развитие в соответствии с местными условиями специализированного производства способствовали в конечном счете возникновению общественного разделения труда. Формируются общинные формы управления и семья как самостоятельная экономическая единица.
Последующий третий период развития первобытного строя связан с постоянно воспроизводящимися сферами производство-потребление, обмен-распределение. Оформляются племенные объединения как союзы родов, имеющие определенную внутреннюю организацию и регулирование, направленные на соответствующую для тех условий устойчивость (оптимизацию) хозяйственной жизни. Община становится системой все более обособляющихся друг от друга домохозяйств, превращаясь в соседскую, крестьянскую общину. Формируются государственные органы регулирования. Переход к земледелию, скотоводству, ремеслу получил название "неолитической революции", поскольку существенно повысил надежность воспроизводства основных средств потребления и производства. Экономическое содержание стадии первобытного строя в целом подчинено процессам воспроизводственного концепта.
Последующая стадия развития общества связана уже с экономическими отношениями между субъектами, роль последних выполняли социальные группы - сословия, классы. Сословно-классовое общество как са-
мостоятельная стадиальная целость подчинено равновесному концепту, хотя как самостоятельная стадия общественной эволюции она слабо исследована в специальной литературе. В формационном подходе рабовладение, феодализм, капитализм ставятся в один ряд с первобытно-общинной формацией. В нашей трактовке это ступени, подсистемы развития второй стадии, подчиненные социально-экономическим кодам выделенных концептов, что по-иному представляет обсуждаемые в исторической литературе проблемы.
Нарратив рабовладельческого строя как первого этапа в развитии классовых обществ имеет причинно-следственный характер. Рабство порождается причинами (совокупностью причин), в качестве которых выделяются захват пленных, долговое рабство, купля-продажа рабов, в какой-то степени естественное воспроизводство и др. Дискурсивными отношениями, управляющими различными социальными группами данного общества, выступают отношения субординации - соподчинения, реализующиеся путем прямого принуждения. «Рабу в собственном смысле фактически противостояла длинная лестница подневольных рабского типа, царских людей, общинников, вельмож и т.д.; существовали отношения господства и подчиненности: состоявшие в этих отношениях в любом случае называли друг друга "господином" и "рабом"». И хотя это могли быть государь и подданый, или царь и придворный служащий, или владелец и его раб - "терминология оставалась той же самой... Гражданин полиса... считал всякого, кто имеет над собой какое бы то ни было господство, рабом". Это, по его мнению, жители восточных империй, все, кто живет под царской властью, чужеземцы и др. [3]. Часто полноправные граждане, к примеру, платившие налоги крестьяне, фактически находились на положении рабов. В типологии общественного сознания выделяют отдельный тип всеобщего и одновременно индивидуализированного самосознания и его поведение - раба и господина.
Содержанием доминантного концепта и смысла рабовладельческого строя как подсистемы стадии классового общества является воспроизводство. Требовалось создание сколько-нибудь сносных условий существования и воспроизводства раба, в противном случае он не выполнял в полной мере свою роль и функции. Рабы способствовали и вос-
производству рабовладельцев, государственные или общинные рабы часто распределялись между гражданами для обеспечения их жизнедеятельности. Чем больше доход и имущество раба, тем больше собственность рабовладельца. За счет воспроизводства рабов осуществлялось расширенное экономическое воспроизводство. Рабовладельческий строй в целом характеризуется отношением субъекта хозяйствования - рабовладельца к "объекту права" - рабу, который выступает объектом присвоения рабовладельца. Экономическим содержанием и смыслом данного отношения является воспроизводство. Во многих странах того периода имело место бесплатное кормление бедноты и государственная поддержка индивидуальных хозяйств.
Нарратив феодализма выступает в виде отношений функциональной взаимозависимости между экономическими субъектами (социальными группами). Феод, лен, другие особые виды земельной собственности связаны с личной службой вассала сеньору. В лен передавались также должности, социально-экономические функции - взимание налогов, чеканка монеты и др. Феодализм "начинается не там, где землевладелец взимает поземельные платежи, но там, где хозяйственно-самостоятельный непосредственный производитель пользуется землей лишь при условии признания им как поземельной, так и судебно-политической и личной власти земельных собственников. Зависимое положение - всеобщая черта непосредственных производителей в феодальную эпоху" [4]. Содержанием экономического дискурса, социально-экономических отношений между субъектами является координация ("вассал моего вассала - не мой вассал"), этот тип отношений пронизывал все социальные слои феодального общества. Отношения функциональной взаимозависимости и координации формировали взаимность, равновесный концепт феодального строя. К примеру, невыполнение вассальных обязательств лишало вассала прав на феод, но и отказ сеньора оказывать покровительство вассалу освобождал последнего от необходимости ему служить и повиноваться. Эти всеобщие связи взаимозависимости и равновесия выражались во взаимном ограничении прав и в неразрывном соединении прав с обязательствами.
Экономическое содержание капиталистического строя - последующей ступени стадии
классовых обществ - обладает собственным концептом, суть которого состоит в возможности оптимизации хозяйственных процессов на основе всеобщности товарно-денежной формы организации и регулирования. В "много-слойности" концептов состоит сложность анализа. На первом этапе ступени капитализма -этапе свободной конкуренции - реализуется причинно-следственный нарратив (капитализм порождается всеобщностью товарного производства) и субординационный дискурс (субъекты рыночных отношений, к примеру, подчинены цене товара, которая занимает господствующее положение на рынке конкуренции). Формирующийся капиталист - торговец, занимает главное положение, назначая цену и осуществляя прямые закупки у производителей [5]. Этот период, характеризующийся формальным и реальным подчинением труда капиталу, описан К. Марксом. Конкуренция по своей природе есть субординация, подчинение индивидуальной деятельности субъектов общественным потребностям, целям, ценностям.
На втором этапе капитализма отношения субординации (конкуренции) сменяются доминантными координационными отношениями в форме объединений предприятий - картелей, синдикатов, трестов с их инструментами координации (соглашения, контроль и др.), направленными на установление экономического равновесия отраслевого рынка. Важными инструментами координации выступают также формы участия в акционерном капитале, объединения промышленного и банковского капиталов и др. С изменением типа предприятий изменяется тип рынка, рынок монополии "надстраивается" над конкурентным. Предельный доход монополиста функционально зависит от цены товара. Государство посредством антимопольного законодательства координирует деятельность объединений, соответствующие объединения банков через пакеты акций -промышленную сферу, профсоюзы - отношения труда и капитала, союзы потребителей -сферу производства, обращения и т.д.
Доминантные предприятия современного этапа (концерны, конгломераты, финансово-промышленные группы) характеризуются сложной структурой единого ("надкорпоративного", а не объединенного) капитала, с инструментами координации и субординации, диверсифицированного по различным отраслям, сферам, регионам, странам, что направлено на опти-
мизацию системы хозяйствования. Рынки монополистической конкуренции представляют собой единство конкуренции и монополии и формируются в основном не на отраслевом, а на народнохозяйственном уровне. Регулирующую роль выполняют, как ранее отмечалось, государство и потребители. Таким образом, стадии, ступени и этапы социально-экономической эволюции мировой экономики подчинены содержанию генотипических концептов, которые задают структурированный порядок моделирования эволюционно-генетического развития.
Выделяются различные уровни геноти-пической общности экономических систем: микро-, макро-, мегауровень - уровень социально-экономической общности мирового хозяйства как целостности, что позволяет исследовать систему мирового хозяйства в аспектах воспроизводственного, равновесного и оптимизационного концептов. Выделенные закономерности эволюции мировой экономики можно отметить на проблеме глобализации -"надгосударственной общности", современного этапа развития мирового хозяйства. По своему объективному содержанию глобализация направлена на оптимизацию взаимодействия общего, единого наднационального экономического порядка, единых мировых проблем, норм и специфических компонентов национальных экономик отдельных стран. Выделенные концепты (воспроизводственный, равновесный, оптимизационный) - направления, по которым реализуется органическое единство глобально го и национального. Оптимизация в глобализации связана со стратегией "устойчивого развития" (оптимального равновесного воспроизводства). Вместе с тем, из глобализации не следует автоматически оптимизация, глобализация обостряет проблемы, которые решаются не на основе выделенных принципов.
Закономерности названных концептов можно проследить и на примере развития международных интеграционных процессов. В частности, в западноевропейской интеграции выделяется этап, завершающийся созданием таможенного союза с отменой пошлин, едиными рынками продукции и ресурсов, принципами и институтами экономической политики, направленными на интернационализацию основных стадий и сфер общественного воспроизводства. На этом этапе осуществлялось самообеспечение стран ЕЭС продуктами пита-
ния и другими основными видами продукции, ресурсов, разработан целый комплекс программ экономической политики воспроизводства, сформирована политика протекционизма по отношению к третьим странам.
Второй этап (с 70-х годов) связан с вовлечением в ЕЭС все новых стран. Значительный импортный спрос и потребность в расширении рынков стран сообщества явились мощным стимулом развития их экспорта. Технический прогресс тех лет сопровождался быстрым ростом массового и крупносерийного производства, увеличением размеров предприятий, намного перекрывавших возможности реализации продукции внутри самих стран, требовавших внешних рынков. На этом этапе "общим итогом явилась возрастающая экономическая взаимозависимость стран друг от друга, от складывающейся в каждой из них хозяйственной конъюнктуры и проводимой государством экономической политики" [6]. Формируется "европейское равновесие", представляющее собой "баланс сил" между основными государствами континента. Речь идет о сбалансированности представительства крупных и малых стран в созданных институтах, в числе голосов при решении различных вопросов, сбалансированности между относительно богатыми и бедными странами (финансовая помощь, гарантии), других видах сбалансированности интересов. Третий этап (с начала 90-х годов) связан с оптимальным взаимодействием интернационального и национального, единых наднациональных социально-экономических институтов - единых прав, гражданства, единой политики в основных сферах, обеспечивающих единой Европе "оптимальное функционирование национальных хозяйственных систем в условиях унифицированного законодательства и единой кредитно-денежной политики" [7].
Единство многообразных обществ и общность их организации, регулирования и оптимизации определяют сформировавшиеся в реальной истории фенотипические концепты. Под влиянием природных, исторических, других внешних и внутренних факторов социально-экономической среды содержание генотипа может изменяться, что проявляется в специфике внешних, фенотипических признаков системы. Выделяются: мутации - изменения генетического аппарата социально-экономического организма, приводящие к
изменениям его признаков, которые сохраняются и наследуются в течение всего процесса функционирования объекта; модификации -изменения признаков под воздействием при-родно-общественной среды, влияющие на развитие экономической системы, но не на ее генетическую структуру. Модификации имеют временный характер, т.е. постепенно исчезают после прекращения действия фактора среды, вызвавшего изменение, и не наследуются. Можно привести примеры фенотипических цивилизационных признаков-мутаций стран Запада и Востока. Запад характеризуется развитыми сферами производства-потребления, номиналистическим типом хозяйствования (доминантная роль предприятий, индивидуализм), развитыми рыночными и правовыми отношениями, свободами личности и т.д. Для Востока характерны устойчивость общинных отношений, государства, часто являющегося верховным субъектом собственности основных условий и ресурсов хозяйствования, доминирование сферы распределения, отношений субординации в управлении и др.
Особенность той или иной социально-экономической системы определяется своеобразием ее исторического развития, типа хозяйственной деятельности, обычаями, законами, верованием, особенностями внутренней и внешней политики государства, средой обитания, культурной однородностью и другими факторами. Выделяют цивилизации по вертикали - стадиального исторического развития и по горизонтали - как развитие в форме локальных цивилизаций. Содержание цивили-зационного анализа связано с фенотипическими особенностями организации и регулирования общества, что не отрицает природу генотипи-ческих концептов, не противоречит ранее выделенным общим эволюционно-генетиче-ским закономерностям общественного развития, а лишь раскрывает их многообразие и особенности в различных типах общества. На основе эволюционно-генетической методологии осуществляется синтез формационного и цивилизационного подходов. Сторонников экономической генетики английский исследователь Г. Ходжсон подразделяет на "онтогенети-ков", которые считают "гены" неизменными, и "филогенетиков", допускающих их трансформации. По его словам, классическая политическая экономия, считая рыночную капиталистическую систему естественным поряд-
ком, рассматривала ее как закрытую систему, т.е. обладающую неизменными "генами". "Филогенетиков" в свою очередь разделяют на тех, кто отрицает возможность наследования приобретенных общественных признаков, и тех, кто не отрицает такое наследование. Исследование данных проблем требует генетического анализа развития экономической системы.
Генотипические структуры, как ранее отмечалось, включают в себя социальные память, опыт, сферы "коллективного бессознательного". Можно провести определенные параллели в методологии психоанализа отдельной личности и в генетическом анализе хозяйственной системы. В обоих случаях исходят прежде всего из органической связи целостности объекта с его прошлым, которое обусловливает настоящее и будущее, передавая по наследству "память рода". В психоанализе современные психические переживания индивида могут восходить не только к его собственному раннему детству, но и к событиям человеческой истории. "Эдипов комплекс" отсылает нас к "архаическому наследию" коллективной памяти. События психической жизни сохраняются в памяти, передаются по наследству.
Попытаемся показать элементы генетического анализа наследования признаков на примере экономического развития России с учетом закономерностей уровня генетики экономических сообществ (популяций). Любая дискуссия по социально-экономическим проблемам России практически проходит в рамках спора славянофилов, западников, евразийцев, что, на наш взгляд, не случайно, поскольку каждая из сторон находит в истории аргументы в свою пользу. Начала строя системы хозяйствования закладывались еще в эпоху славянской древности. Фенотипические особенности Руси формировались под воздействием двух сменяющихся существенных факторов - со стороны Востока (племен скифов, сарматов, тюрков и др.) и Запада (греков и романских племен, готов, кельтов, варягов, балтов). В европейской истории, отмечают исследователи, не было каких-то "чистых" этносов. Они складывались в результате взаимодействия, смешения и поглощения различных племенных и этнических групп, как пришлых, так и автохтонных, как индоевропейских, так и доиндоевропейских [8].
К моменту образования государства (УШ-1Х вв.) у восточных славян на смену родовой общины пришла территориальная, или соседская, община. На этой ступени проявляются доминантные признаки восточной модели хозяйствования - подсечное земледелие требовало общинного труда, сбор и продажа натуральных налогов - значительной роли государства в экономике и т.п. Торговые пути того времени связывали Русь со странами Запада, Востока и играли важнейшую роль в формировании государства. На Руси существовало рабство (холопы, закуп), но оно, по мнению многих исследователей, не представляло собой отдельной самостоятельной ступени на стадии сословно-классового общества, что оказало существенное влияние на формирование генотипических особенностей государства - в генотипе Руси слабо представлен воспроизводственный концепт, отношения индивидуального воспроизводства.
Принятие христианства на Руси упрочило экономические, политические и культурные связи с западными странами, хотя православие во многом отличалось от "классических западных моделей" католицизма и протестантизма. В последующем монголо-татарское иго оставило неизгладимый след в истории России, привело к мутациям ее генотипа. Значительное развитие получают монархическая форма правления, деспотизм. Все социальные группы прикрепляются к государственной службе. До монгольского нашествия в исторических источниках не было сведений о регулярной переписи и круговой поруки на Руси при налогообложении, ее развитие следовало европейским традициям. Монголы, которые к тому времени освоили и приспособили к своим нуждам китайскую налоговую систему, привносят в Россию податную общину, доводят налогообложение до максимально возможных размеров.
Трансформируется российская городская культура, которая в Х1-Х111 вв. представляла собой органическую, хотя и периферийную часть европейской городской культуры. После ига в России уже не было свободных городов, это были государственные административные и военные центры. Как отмечают многие исследователи, Россия, шедшая до начала XIII в. в общем потоке европейского развития, к ХУ-ХУ1 вв. превращается в традиционное централизованное аграрное госу-
дарство со всеми характерными для него чертами - всевластием правителя (с его механизмами огосударствления в виде опричнины), бесправием подданных, отсутствием институтов народного представительства, слабостью гарантий частной собственности, отсутствием местного самоуправления и т.д. Имея в виду прежде всего Россию, В. Шубарт отмечает: "Все народы, будучи долго порабащенными, обнаруживают в виде общего признака ущербность правосознания. Испытав слишком много бесправия, они теряют веру в нравственную и практическую ценность права. В то время как человек, обеспеченный правом, настаивает на своем достоинстве, бесправному приходится прибегать к низменным средствам -заискиванию, подкупу, воровству" [9]. Две линии - Востока и Запада - можно выделить во внутренней и внешнеполитической жизни России того периода. "Одни тянули к умиротворению с Константинополем, к ограничению великокняжеской самодержавной власти, через подчинение церкви константинопольскому патриарху. Стратегическая цель этой партии состояла в том, чтобы ограничив самодержавную власть великого князя, создать нечто похожее на то, что происходило в Польско-литовском государстве... Другая партия ориентировалась на прочную великокняжескую власть, свои интересы связывала с усилением централизованного начала в государстве, ставила великого князя над церковью и разработала теорию о божественном происхождении самодержавной власти." [10]. Со временем побеждает доминантная восточная линия. "Влияние монгольской модели на Московию дало свой полный эффект только после освобождения последней от монголов. Это можно назвать эффектом отложенного действия. Более того, в некоторых отношениях прямое татарское влияние на русскую жизнь скорее возросло, чем уменьшилось, после освобождения Руси" [11]. Пресечение политических и экономических свобод, ужесточение нравов Н.М. Карамзин и многие другие историки считали результатом монгольского гнета. Властители кочевых народов исказили характер русского народа, задержали развитие его цивилизации и культуры, ослабили связи с Западом.
Согласно выявляемым закономерностям эконгенетики, при соединении, "скрещивании" двух рассматриваемых линий - альтернативных признаков Востока и Запада результат
(гибриды) первого поколения общества (П) появляется с доминантными признаками, в нашем случае с признаками Востока. Рецессивными (в данный период признаками Запада) являются признаки, которые передаются по наследству, но подавляются, не проявляясь на данном уровне развития. Как показывает анализ, в качестве доминантного признака выделяемого этапа (Б1) - этапа образования Русского централизованного государства -можно назвать огосударствление социально-экономической сферы, самодержавие и деспотизм государства, что соответствует доминантному признаку линии Востока, наследуемым характеристикам татаро-монгольского ига.
В отличие от единообразия общественных результатов (Б1), среди результатов второго поколения (Б2) - последующего этапа социально-экономического развития России (с начала XVII в.) - встречаются социально-экономические уклады, у которых проявляются как доминантные, так и рецессивные, а также смешанные признаки. Отсутствие последних в результатах не означает, что эти признаки исчезли навсегда. Будучи подавленными или скрытыми, в результатах эти контрастирующие признаки обнаруживаются затем в общественных результатах Б2. Попытаемся выявить названные закономерности в эволюции фенотипа России в последующих выделяемых основных направлениях ее социально-экономической эволюции.
Доминантные социально-экономические признаки на новом этапе развития России выступают прежде всего в виде самодержавия и крепостного права. Не останавливаясь детально на данном направлении, отметим, что смешанные признаки проявляются в характере развития налоговой системы и мануфактур. Если первоначально в данный период основным налогоплательщиком России была община, то уже в 20-е-30-е годы. XVII в. появились указы о переходе к новой системе обложения, что вызвало противоположные трактовки у современных исследователей. Одни рассматривали нововведение как переход от общинного поземельного (посошного) обложения к подворному; по мнению других, "соха" уже исчислялась не размерами земли, а количеством дворов, т.е. и подворное обложение по своей сути было общинным [12]. К концу века единицей для исчисления
прямого обложения стал двор. В возникающих российских промышленных мануфактурах того времени переплетались отношения частного права западных мануфактур и крепостнические отношения.
Экономическое развитие страны в рассматриваемый период характеризуется формированием единого национального всероссийского рынка - последующего важнейшего экономического признака. Рыночные отношения предполагают наличие известных индивидуальных социально-экономических прав и свобод, что сближает их с признаками систем Запада. Сходный с западной экономикой процесс развития торговли и накопления капиталов, конечно, имел свою российскую специфику.
Анализ показывает, что социально-экономические признаки Востока в генотипе России имеют более сильное доминирование в сравнении с признаками Запада. Вместе с тем, проявляются и закономерности распределения этих признаков, имеющие сходство с известными законами генетики. В случае полного доминирования признаков экономической системы признаки результатов (гибридов) второго поколения (Б2) развития распадаются в пропорции 3:1 (75 % содержания фенотипа составляют доминантные признаки, 25% - рецессивные). При неполном доминировании наблюдается расщепление признаков в пропорции 1:2:1 (1АА:2Аа: 1аа). Анализ показывает, что признаки Востока в России имеют сильное доминирование, хотя в какой-то мере можно говорить и о распределении признаков по второму варианту: самодержавие, крепостное право - проявление доминантного признака (1АА), развитие налоговой системы и мануфактуры - сочетание доминантных признаков и в малой степени - рецессивных (2Аа), формирование всероссийского рынка - рецессивный признак (1аа).
Последующее развитие России характеризуется расширением выделенных альтернативных-доминантных и рецессивных признаков и уменьшением доли смешанных, что соответствует и общегенетическим закономерностям развития. Реформы Петра I опирались прежде всего на государственные институты, в результате укрепления и предельной централизации государственной власти сформировалась "абсолютная монархия", ужесточилось крепостничество. Подворная подать по своей природе стала "общинной" формой сбора налогов, "раскла-
дочной единицей", с ее увеличением количество дворов стало сокращаться. Повинность на строительство кораблей, их обслуживание, строительство новой столицы и т.п. объединяла до нескольких тысяч дворов, за поставку рекрутов отвечала вся община. Подворная подать со временем была заменена подушной. "Тут проявилась одна из характерных черт петровских преобразований: проведение реформы с опорой на традиционные социальные институты. Результат петровской реформы был крайне противоречивым. По форме новая система налогообложения (подушная подать) по сравнению с предшествующей была более прогрессивной и находилась в русле процесса модернизации. способствовала выделению личности из патриархального коллектива. Последнее, однако, сводилось на нет общинной ответственностью за уплату подати, а реализация реформы через укрепление крепостничества по существу противоречила естественному ходу социально-экономического развития страны, тормозя его и накладывая на него особый, неповторимый отпечаток" [13, с. 114, 137].
В Западной Европе рассеянная мануфактура рождалась из простого товарного производства. В России мануфактура "внедрялась" по инициативе государства в централизованной форме. Недостаток капиталов восполняло в основном государство. Подавляющая часть мануфактурной продукции поступала в распоряжение государства, поэтому и цены на эту продукцию определялись не рынком, а устанавливались государством (или устанавливались твердые цены на рынках до полудня, а после - свободные). По своей природе и характеру применяемого труда мануфактуры были крепостными, но они считаются капиталистическими - мануфактуристы получали прибыль, а крепостной рабочий существовал за счет платы за свой труд. Успехи российской мануфактуры объяснялись ее приспособленностью к крепостничеству. В крепостной мануфактуре были сравнительно низкие затраты на оплату труда, но особенно низкие -на сырье и топливо. Первые устойчивые банки в России были государственными.
Всероссийский рынок, как показывают специальные исследования [14], проходил в рассматриваемый период две фазы своего развития: первая связана с формированием товарного рынка на готовую продукцию, вторая - с развитием единого рынка на фак-
торы производства, т.е. рынка капиталистического. Завершение формирования всероссийского товарного рынка в целом относится к 80-м годам Х1Х в.
Экономическая политика Екатерины II исходила из идей минимального регулирования государством сферы экономики (отсутствовал экономический раздел в Наказе). Вместе с тем, доля государства в ряде отраслей была весьма значительной (в металлургической промышленности - 75 %, в шерстяной и др.). "В целом направление реформ Екатерины, несомненно, было тем же, что и Петра I" [13, с. 466]. Екатерина не заимствовала прямо и не пыталась приспособить к русским условиям уже готовые модели, являвшиеся результатом исторического развития, к примеру, европейских стран. Разработки европейских мыслителей она творчески перерабатывала и адаптировала к российским реалиям. Ее реформы были направлены, с одной стороны, на укрепление абсолютизма, привилегированного положения дворянства (это был его "золотой век") и, соответственно, укрепление крепостничества, с другой - трактуются как либеральные.
Основные направления экономической политики оставались без существенных перемен до самой реформы 1861 г. Двойственность этого времени проявилась в формировании противоположных общественных движений России - консерватизма и либерализма с его крайним направлением радикализма. Классический консерватизм выступал за сильное централизованное монархическое государство, примат государства над обществом, отрицание принципов демократии и равенства граждан. Классический либерализм был приверженцем свободной игры социальных и экономических сил, ему свойственна философия стихийности и позитивизма. И хотя эти проблемы дискутируются, славянофильство квалифицируется как разновидность русского консерватизма, а западничество - либерализма.
В борьбе между консерваторами и либерально настроенными сторонниками отмены крепостного права родился не "прусский" (освобождение крестьян без земли и за выкуп, с сохранением всей земли у помещиков), не "американский" (передача земли крестьянам без выкупа), а особенный "русский" путь преодоления феодальных отношений, подготовивший и специфическое развитие
капитализма. Отношения между помещиком и крестьянином опосредуются крестьянской общиной. Земельный надел реально "был формой оплаты труда, а не базой для самостоятельного экономического развития крестьянского хозяйства. В новую систему, таким образом, входили отношения старой системы - через размер надела." [15]. Реформа 1861 г. существенно ускорила развитие России по капиталистическому пути в промышленности и торговле. В сельском хозяйстве она сковала крестьян общиной, малоземельем, безденежьем, хотя дала возможность помещикам капиталистического развития. Реформа не уничтожала самодержавие и абсолютизм, усиливала роль государства и общины.
В историческом развитии России практически отсутствовал самостоятельный период капитализма свободной конкуренции, с конца XIX в. она переходит на этап монополистического (корпоративного) капитализма. В отличие от западных стран, в России сохранялся большой государственный сектор хозяйства. Развивая капиталистические отношения, государство стремилось не ослабить свои позиции, сохранить контроль над всеми сторонами жизни и удержать колоссальную собственность. Подушный сбор как основной вид налогов XVIII-XIX вв. имел сословный характер (не все сословия платили налоги) и основывался на принципах разверстки крестьянских денежных сборов. Подушная подать не учитывала размеры доходов или имущества, а имела по сути уравнительный распределительный характер и к концу XIX в. была заменена имущественным обложением, земский сбор - поземельным налогом и т.п. Но община оставалась ведущим звеном налоговой системы. Вся аграрная деятельность общин, начиная с общих, коренных переделов и кончая "скидкой и накидкой тягол", была тесно связана с податными обязанностями общины: за разверсткой земли следовала раскладка сборов. Все платежи и сборы, кроме сборов на некоторые мирские потребности, раскладывались обществом по тем разверсточным единицам (ревизским или наличным душам, работникам, тяглам и т.п.), которые были приняты крестьянами для раздела надельной земли; с изменением основания раздела последней изменялись и основания раскладки податей, а при существовании одной и той же разверстки земли платежи каждого домохозяина
изменялись лишь с изменением числа земельных наделов в его пользовании" [16].
Слабый воспроизводственный концепт эконгенома России (вследствие отсутствия в историческом развитии "полноценных" этапов рабовладения, капитализма свободной конкуренции) сказывается и на механизмах функционирования и воспроизводства, в том числе субъектов экономики, населения страны. Такое состояние первичного типа концепта не является устойчивой базой последующего равновесного концепта, что не способствует постепенному устойчивому развитию страны. Отсюда для России характерна, пользуясь терминологией К. Поппера, "утопическая инженерия" в процессах социально-экономических преобразований, "революционный" переход к крайним формам на ступенях развития, что предопределило характер последующего исторического развития России.
В советский период России также проявляются доминантные консервативные признаки хозяйствования, доходящие до деспотизма, и рецессивные - либерализма (периоды НЭПа, реформ 50-х, 60-х, 80-х годов). Неустойчивость социально-экономического развития России привела и к "революционному" переходу, крайнему либеральному полюсу в реформах 90-х годов. "Принципиальной особенностью развития России последнего десятилетия, - описывал "свои" реформы Е.Т. Гайдар, -является революционный характер осуществляемых сдвигов. Этот вывод имеет в данном случае не политическое, а методологическое значение" для проведения реформ [17]. Такую же возможность "революционного", "шокового" перехода к крайним формам следует учитывать и в последующем социально-экономическом развитии России.
Таким образом, даже краткий генетический анализ наследования признаков на примере экономического развития России показывает, что выделенные доминантные и рецессивные социально-экономические признаки Востока и Запада, признаки-мутации наследуются и по существу не изменяются, а трансформируются в фенотипические характеристики ступеней и стадий эволюции в соответствии с закономерностями концептов фенотипа. Важнейшей проблемой является исследование мутаций генотипа. Наличие названных признаков - линий Востока и Запада - это "наследственная судьба" России,
ее прошлое, настоящее и будущее. Понимание эволюционно-генетических закономерностей общественного развития является залогом эффективного прогнозирования основных тенденций общественного развития, что может быть объектом специального анализа.
С.Л. Франк писал, что в исследовании исторического материала «мы невольно рассматриваем наше время, эпоху "настоящего", как некое завершение всего исторического процесса». Интерес к прошлому, как и возможность его понимания, уменьшаются по мере его отдаленности от нас. "Тысячелетия далекого прошлого кажутся для нас менее значительными, менее существенными, чем столетие более близкого нам прошлого или чем десятилетие того ближайшего прошлого, которое протекало на наших глазах... История человечества - так же, как история индивидуальной жизни, - есть процесс, в котором прошлое сохраняется в настоящем, т.е. в котором каждый следующий шаг или этап есть действительно продолжение предыдущего, все последующее связано с предыдущим, наслаивается и опирается на него и содержит его в себе: история немыслима без памяти. Ничто не уходит, не пропадает бесследно; все достижения прошлого, все великие культуры, даже на первый взгляд сметенные бесследно с лица земли и забытые, оставляют глубокий след и часто возрождаются в новой форме. Сохранение прошлого в настоящем и его действие в нем есть само существо того, что мы называем сознанием или жизнью; и человечество в этом смысле есть, по глубокой и верной мысли Паскаля, единый большой человек. История имеет смысл именно потому, что она есть развитие, развертывание, обнаружение и воплощение вечной силы бытия - как и, с другой стороны, вечность есть не мертво-неподвижное единство, а единство вечной жизни, находящее себе выражение только в динамизме своего непрерывного, последовательного воплощения" [2, с. 150].
Безусловно, предпринимаемая попытка показать некоторые закономерности проявления генетических процессов, структуры генотипа в эволюции экономических систем, проблемы распределения социально-экономических признаков, закономерности их проявления в развитии могут быть предметом дальнейшего анализа как на материале истории России, так и других стран мировой экономики. Выделенные в статье основания экономической генетики требуют также своего более де-
тального исследования. Вместе с тем, экономическая генетика, по нашему убеждению, имеет важное эвристическое значение для современной общественной теории и практики, а эффективная разработка этого направления возможна лишь в творческом союзе представителей разных наук.
ЛИТЕРАТУРА
1. См.: Мартишт Е.М., Джунушева Г.К., Марти-шин O.E., Гуськов Е.П. Основания экономической генетики: Часть I // Научная мысль Кавказа. 2006. № 4.
2. См.: Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.
3. История древнего мира: В 3 кн. / Под ред. И.М. Дьяконова и др. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1989. С. 24, 25.
4. Экономическая история. Проблемы и исследования. М., 1987. С. 87.
5. Бродель Ф. Динамика капитализма. Смоленск, 1993. С. 57; и др.
6. 1992 год: новые контуры Западной Европы. М., 1992. С. 16.
7. Иноземцев В., Кузнецова Е. Возвращение Европы. Объединенная Европа на пути к лидерству в мировой политике // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 4. С. 7.
8. См.: Седов В.В. Избранные труды. Славяне: исто-рико-археологическое исследование; Древнерусская народность: историко-археологическое исследование. М., 2005. С. 37.
9. Шубарт В. Европа и душа Востока. М., 2003. С. 81.
10. Шахмагонов Ф.Ф. От Великого Московского княжения к Российскому государству в XVI веке. М., 1995. С.75.
11. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М., 1999. С. 341-342.
12. См.: Козлов С.А., Дмитриева З.В. Налоги в России до XIX в. СПб., 1999. С. 76-79.
13. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века. М., 1999.
14. См.: Ковальченко И.Д., Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок. XVIII-начало XX вв. М., 1974; и др.
15. Попов Г.Х. Отмена крепостного права в России ("Великая" реформа 19 февраля 1861 г.) // Истоки: вопросы истории народного хозяйства и экономической истории. Вып. 1. М., 1989. С. 68.
16. Марискин О.И. Государево тягло. Налогообложение крестьянства России во второй половине XIX-первой трети XX в. (по материалам Среднего Поволжья). Саранск, 2004. С. 115.
17. Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России. 1991-1997. М., 1998. С. 10.
12 декабря 2007 г.
