ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ НАКАЗУЕМОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРАХ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ И БАНКРОТСТВА Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.3/.7

В. Ф. Лапшин

ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ НАКАЗУЕМОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРАХ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ

И БАНКРОТСТВА

Преступления в сфере экономической деятельности включают в себя несколько групп уголовно наказуемых деяний, в том числе в областях налогообложения и банкротства. Данные преступления по своему юридическому содержанию имеют значительное количество схожих признаков: единый родовой объект; деяние, сущность которого сводится к уклонению от погашения задолженности перед кредитором, включая государство; на лицо, обладающее признаками субъекта состава преступления, в силу закона или договора возлагаются обязанности участника специфических правоотношений; умышленная форма виды, которая характеризует совершаемое общественно опасное деяние.

Осуществленная законодателем дифференциация уголовной ответственности за данные посягательства принципиально отличается подходом к выделению и криминализации общественно опасных деяний. Уголовный закон изначально закрепил повышенную общественную опасность налоговых преступлений, совершенных от имени организации, в сравнении с аналогичным деянием физического лица-налогоплательщика. Это непосредственным образом отразилось и на размерах некоторых наказаний, предусмотренных за уклонение от уплаты налогов физического лица и юридического лица — ст. 198 и 199 УК РФ соответственно. В нормах о преступлениях в сфере банкротства (ст. 195— 197 УК РФ) дифференциация уголовной ответственности по указанному основанию отсутствует. Данное обстоятельство позволяет выявить проблему качества формулирования уголовно-правовых предписаний об ответственности за посягательства на соответствующие общественные отношения в сфере экономической деятельности.

Использование в совокупности диалектического, формально-логического, системно-структурного и иных методов научного исследования позволило сделать вывод об излишней дифференциации ответственности за налоговые преступления в российском уголовном законе. Данная ошибка привела к неверному представлению об общественной опасности уклонения от уплаты налогов, сборов и страховых взносов, совершенного гражданином, крайне спорной криминализации его действий, а также включению в санкции соответствующих норм видов наказаний, не соответствующих общественной опасности неуплаты налогов и сборов.

© Лапшин В. Ф., 2021 © ЬарБЫи V. Б., 2021

Ключевые слова: дифференциация уголовной ответственности; экономические преступления; уголовное наказание; налоговые преступления; преступления в сфере банкротства.

V. F. Lapshin

TAX CRIMES AND BANKRUPTCY: DETERMINING THE BASIS FOR DIFFERENTIATING LIABILITY

Crimes in the field of economic activity include several groups of criminal offenses, including in the areas of taxation and bankruptcy. These crimes in their legal content have a significant number of similar features: a single generic object; an act, the essence of which boils down to evading debt repayment to the creditor, including the state; on a person who has the characteristics of a subject of a crime, by virtue of a law or an agreement, the obligations of a participant in specific legal relations are imposed a deliberate form of a species that characterizes the socially dangerous act being committed.

The differentiation of criminal liability for these encroachments, carried out by the legislator, is fundamentally different in its approach to identifying and criminalizing socially dangerous acts. The criminal law initially fixed the increased public danger of tax crimes committed on behalf of an organization, in comparison with a similar act of an individual taxpayer. This has a direct impact on the amount of some of the penalties provided for tax evasion of an individual and a legal entity — Art. 198 and 199 of the Criminal Code, respectively. In the rules on crimes in the field of bankruptcy (Art. 195-197 of the Criminal Code), there is no differentiation of criminal responsibility on this basis. This circumstance allows us to identify the problem of the quality of the formulation of criminal law orders on responsibility for encroachments on the relevant social relations in the field of economic activity.

The combined use of dialectical, formal-logical, systemic-structural and other methods of scientific research has led to the conclusion that there is an excessive differentiation of liability for tax crimes in the Russian criminal law. This error led to a misconception about the public danger of tax evasion, fees and insurance premiums committed by a citizen, an extremely controversial criminalization of his actions, as well as the inclusion in the sanctions of the appropriate norms of types of punishments that do not correspond to the public danger of non-payment of taxes and fees.

Keywords: differentiation of criminal responsibility; economic crimes; criminal punishment; tax crimes; crimes in the field of bankruptcy.

К настоящему времени сущность дифференциации уголовной ответственности в научной литературе выражается в нескольких определениях, наиболее распространенным из которых является «генеральное направление уголовной политики» [3, с. 58]. Разумеется, у дифференциации не только уголовной, но и в целом юридической ответственности

существуют различные проявления, как то: принцип, цель, метод, результат уголовной политики, но всех их объединяет указанная выше категория — назначение. Качественная дифференциация уголовной ответственности обеспечивает такое содержание уголовного закона, при котором общественная опасность запрещаемого уголовным законом дея-

ния, наряду с типовой степенью общественной опасности личности виновного, обеспечивается возможными вариантами соразмерного воздаяния в различных формах реализации уголовной ответственности.

Несмотря на наличие новейших фундаментальных научных исследований в области теории дифференциации уголовной ответственности, далеко не все их результаты учтены при формулировании положений как Общей, так и Особенной части уголовного закона. Вследствие этого при анализе содержания уголовно-правых норм встречаются системные неточности и ошибочные решения в оценке, например, общественной опасности криминализируемого деяния и его последующей пенализации. Все это затрудняет процесс привлечения лица к уголовной ответственности и создает возможности для назначения несправедливых наказаний.

Одной из ошибок, допускаемых законодателем при осуществлении дифференциации ответственности за совершение общественно опасных посягательств на различные объекты уголовно-правовой охраны, является отказ от унифицированных оснований криминализации деяний, посягающих на однородные общественные отношения. Одним из примеров подобной ошибки являются нормы гл. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) об ответственности за налоговые преступления и преступления в сфере банкротства.

Социально-правовая сущность этих деяний во многом совпадает: во-первых, все преступления приведенных классификационных групп посягают на один и тот же родовой объект, определяемый как общественные отношения в сфере экономической деятельности. Налоговые преступления нарушают общественные отношения, сложившиеся по поводу правильности исчисления и своевременности уплаты налогов и иных обязательных платежей в бюджеты различных

уровней. В настоящее время эти отношения урегулированы нормами Налогового кодекса РФ и иных нормативных актов российского финансового права.

Преступления в сфере банкротства причиняют вред общественным отношениям, сложившимся в области обеспечения прав и интересов кредиторов по обеспечению имущественных требований к неплатежеспособному должнику. Данные общественные отношения урегулированы Федеральным законом от 29.06.2015 № 154-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Кроме этого, преступления в сфере банкротства могут причинить вред и бюджетной системе государства, если в результате совершения противоправных действий хозяйствующий субъект лишается возможности удовлетворить не только имущественные требования кредиторов, но и уплатить суммы начисленных налогов. Поэтому в некоторых из составов преступлений, предусмотренных ст. 195197 УК РФ, можно выделить факультативный объект, которым признаются общественные отношения, сложившиеся по поводу своевременности и полноты перечисления налогов в бюджетную систему России.

Во-вторых, общественно опасные деяния по существу представляют собой уклонение лица от исполнения обязанностей, которые возложены в силу закона или договора и предполагают перечисление денежных средств или передачу имущества управомоченному лицу. Во всех случаях криминообразующим признаком составов рассматриваемых преступлений является ущерб, причиненный частному кредитору и (или) бюджетной системе.

В-третьих, субъект анализируемых составов преступлений характеризуется схожим правовым положением, которое заключается в наличии обязанности предоставить имущественное удовлетворение кредиторам в условиях реализации одной из процедур банкротства

или перечислить в бюджет суммы налоговых платежей, исчисленных по законодательно установленным правилам. Таким образом, лица, обладающие данными признаками, являются неуправо-моченными участниками или частных, или публичных правоотношений.

В-четвертых, все без исключения составы рассматриваемых преступлений предполагают наличие умышленной формы вины, которой охватывается совершаемое деяние.

Таким образом, обобщив содержание основных признаков составов преступлений, совершаемых в сфере банкротства, и составов налоговых преступлений, следует заключить, что основанием для дифференциации уголовной ответственности за их совершение выступает общественная опасность, характер и типовая степень которой формируется за счет специфики нарушаемых общественных отношений, т. е. объекта уголовно-правовой охраны. Иные средства, формирующие основание для дифференциации уголовной ответственности, к рассматриваемым группам преступлений неприменимы.

Данный вывод находит подтверждение при анализе составов преступлений, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ. До 2015 г. сфера банкротства рассматривалась исключительно в качестве «правового поля» деятельности хозяйствующих субъектов — юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, оказавшихся в состоянии неплатежеспособности. Физические лица, не имеющие официального статуса субъекта предпринимательской деятельности, не могли использовать правовые средства для объявления о своей неплатежеспособности с целью безвозмездного списания возникшей имущественной задолженности перед кредитором. Федеральным законом от 29.06.2015 № 154-ФЗ был существенно расширен круг лиц, которые могли обратиться в арбитражный суд

или в МФЦ с заявлением о признании факта их банкротства. Таким образом, субъектами отношений, возникающих при необходимости должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов, официально стали признаваться физические лица, не имеющие статуса индивидуального предпринимателя и не являющиеся профессиональными участниками экономических отношений. На этом основании субъектный состав посягательств, запрещенных ст. 195-197 УК РФ, был кардинально пересмотрен. Однако после принятия Федерального закона № 154-ФЗ УК РФ не был дополнен отдельными нормами об ответственности находящихся в состоянии банкротства физических лиц, не имеющих статуса хозяйствующего субъекта.

Подходы к определению субъекта налоговых преступлений неизменны на протяжении всего времени действия российского уголовного закона. При решении вопроса о криминализации причинения вреда бюджетной системе России законодатель принял решение о выделении нескольких юридически значимых средств, формирующих общественную опасность налогового преступления как основания для дифференциации уголовной ответственности: 1) правовой статус налогоплательщика: физическое лицо или представитель юридического лица; 2) размер сумм не уплаченных в бюджет налогов, сборов, страховых взносов. Результатом проведенной дифференциации уголовной ответственности за уклонение от уплаты перечисленных обязательных платежей стало включение в УК РФ двух норм об ответственности физических лиц (ст. 198 УК РФ) и представителей юридических лиц (ст. 199 УК РФ) за налоговые преступления.

Даже без проведения анализа содержания ст. 198 и 199 УК РФ уже можно выявить существенную методологиче-

скую ошибку построения составов преступлений: системное образование должно иметь одно основание для построения, иначе степень качества выстроенной системы и эффективности ее функционирования существенно снижаются [2, с. 17-18, 221].

Анализ содержания диспозиций и санкций ст. 198 и 199 УК РФ также указывает на наличие недостатков осуществленной законодателем дифференциации ответственности за налоговые преступления. Так, в действующей редакции уклонение физического лица от уплаты перечисленных платежей становится уголовно наказуемым, если общая сумма неуплаты в течение трех финансовых лет подряд превышает 2,7 млн рублей. Если же налогоплательщиком (плательщиком сборов, взносов) выступает организация, то данный криминализирующий признак определяется суммой свыше 15 млн рублей. Сопоставительный анализ данных юридически значимых признаков позволяет заключить, что, по мнению законодателя, общественная опасность уклонения, совершенного гражданином, почти в пять раз превышает количественный показатель общественной опасности аналогичного посягательства на отношения в сфере налогообложения, совершенного представителями организации.

Этот вывод отчасти подтверждается и размерами (сроками) отдельных видов наказаний, которые установлены санкциями «налоговых» уголовно-правовых норм. Так, за совершение уклонения от уплаты налогов и гражданин, и представитель организации-налогоплательщика могут быть привлечены к уголовной ответственности с назначением наказания в виде штрафа (одно из самых распространенных видов наказаний за рассматриваемые преступления), размеры которого идентичны — от 100 до 300 тыс. рублей или сумма, эквивалентная заработной плате или иного дохода осужденного за период от одного года до

двух лет. Полностью идентичны и сроки наказания в виде ареста, предусмотренные в санкциях ч. 1 ст. 198 и ч. 1 ст. 199 УК РФ.

Несколько строже предусмотренные в санкциях указанных норм уголовные наказания в виде принудительных работ и лишения свободы: для физического лица их максимальный срок не превышает одного года, тогда как для представителей юридических лиц верхняя граница определена двумя годами, а также возможностью назначения по усмотрению суда дополнительного наказания в виде лишения осужденного права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. Аналогичные подходы имеют место и при формировании санкций частей вторых ст. 198 и 199 УК РФ, хотя квалифицирующие признаки в виде особо крупного ущерба определяются для физического лица суммой в 13 млн рублей (ч. 2 ст. 198 УК РФ), а для представителя организации — 45 млн рублей.

Общероссийская практика привлечения к уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов свидетельствует, что за совершение преступлений, предусмотренных ст. 198 и 199 УК РФ, наиболее применяемыми являются наказание в виде лишения свободы, исполняемое условно, и штраф [1, с. 6; 4, с. 7479], размеры которого в санкциях указанных норм не дифференцируются в зависимости от статуса налогоплательщика. Поэтому итоговые наказания, назначаемые различным субъектам экономической деятельности за налоговые преступления, мало чем отличаются друг от друга.

Учитывая данные обстоятельства, имеющие существенное социально-правовое значение, можно заключить, что дифференциация ответственности, осуществленная в зависимости от правового статуса лица, совершающего налоговое преступление, крайне уязвима для

критики. Так ли важно для охраняемых уголовным законом общественных отношений в области налогообложения и защиты интересов государства в лице бюджетной системы, кто именно не уплатил сумму причитающихся налогов — индивидуальный предприниматель или юридическое лицо? Представляется, что ответ очевиден: общественная опасность уклонения от уплаты налогов формируется за счет размера сумм налогов и иных обязательных платежей, которые государство недополучило в результате противоправных (преступных) действий налогоплательщика. Она же является основанием для межотраслевой дифференциации ответственности за уклонение от уплаты налогов, т. е. умышленное неисполнение обязанностей, предусмотренных действующим налоговым законодательством.

Принимая во внимание перечисленные обстоятельства, следует согласиться с правильностью решения законодателя о нецелесообразности выделения отдельных составов преступлений после

внесения в 2015 г. изменений и дополнений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)». Как и в случае совершения умышленной неуплаты налогов и иных обязательных платежей, общественную опасность действий, совершаемых в рамках правоотношений в сфере банкротств, формирует только причинение имущественного вреда кредитору в результате намеренного неисполнения должником своих имущественных обязательств. Поэтому в целях обеспечения надлежащей дифференциации уголовной ответственности за налоговые преступления следует исключить ст. 198 из действующего российского уголовного закона. Также при наличии необходимости, которая может быть установлена только в результате глубокого экономического анализа, следует пересмотреть в сторону уменьшения размеры криминообразующих признаков «крупный размер» и «особо крупный размер», которыми определяются суммы умышленно не уплаченных налогов, сборов и страховых взносов.

Литература

1. Комарова, Г. П., Колуканова, А. В. Проблемы применения уголовной ответственности за нарушение налогового законодательства // Global and Regional Research. — 2019. — Т. 1. — № 2. — С. 1-8.

2. Кононюк, А. Е. Системология. Общая теория систем. — В 4-х кн. — Кн. 1. — Киев : Освгга Украши, 2014. — 564 с.

3. Кругликов, Л. Л. Вопросы дифференциации ответственности в уголовном законодательстве // Реализация принципа справедливости в правоприменительной деятельности органов уголовной юстиции. — Ярославль : ЯрГУ, 1992. — С. 53-61.

4. Меньшиков, А. А. Обзор судебной статистики привлечения к уголовной ответственности по налоговым преступлениям за 2009-2019 годы // Право и экономика. — 2020. — № 7. — С. 74-79.

References

1. Komarova G .P., Kolukanova A. V. Problemy primeneniya ugolovnoy otvetstvennosti za narushenie nalogovogo zakonodatel'stva [Problems of application of criminal liability for violation of tax legislation]. Global and Regional Research, 2019, vol. 1, no. 2, p. 1-8.

2. Kononyuk A. E. Sistemologiya. Obshchaya teoriya sistem [Systemology. General theory of systems]. In 4 vol. Vol. 1. Kiev, Osvita Ukraini, 2014. 564 p.

3. Kruglikov L. L. Voprosy differentsiatsii otvetstvennosti v ugolovnom zakonodatel'stve [Issues of differentiation of responsibility in criminal legislation]. In: Realizatsiya

printsipa spravedlivosti v pravoprimenitel'noy deyatel'nosti organov ugolovnoy yustitsii [Implementation of the principle of fairness in the enforcement of criminal justice bodies]. Yaroslavl', Yaroslavl' State University, 1992. P. 53-61. 4. Men'shikov A. A. Obzor sudebnoy statistiki privlecheniya k ugolovnoy otvetstvennosti po nalogovym prestupleniyam za 2009-2019 gody [Review of judicial statistics on criminal prosecution of tax offences for 2009-2019 years]. Pravo i ekonomika [Law and Economics], 2020, no. 7, p. 74-79.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Ямало-Ненецкого автономного округа в рамках научного проекта № 19-49-890002

The reported study was funded by RFBR and Yamal-Nenets Autonomous Okrug, project number 19-49-890002)

«Пределы гуманизации наказаний в условиях пенитенциарных учреждений Севера (Арктики): период Новой и Новейшей истории»

Сведения об авторе

Валерий Федорович Лапшин: Югорский государственный университет (г. Ханты-Мансийск, Российская Федерация), профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса; Московский государственный областной университет (г. Мытищи, Российская Федерация), профессор кафедры уголовного права. E-mail: kapitan-44@yandex.ru

Information about the author

Valery F. Lapshin: Ugra State University (Khanty-Mansiysk, Russia), professor of the Chair of Criminal Law and Criminal Procedure; Moscow State Regional University (Mytishchi, Russia), professor of the Chair of Criminal Law, doctor of law, associate professor. E-mail: kapitan-44@yandex.ru