CC BY
522Г.В. Быкова
ОСКОРБИТЕЛЬНЫ ЛИ СЛОВА «ХАЧИК», «ХАЧ»?
На разрешение специалиста поставлены следующие вопросы:
1. Какое смысловое значение имеет слово «хачи», «хачей», является ли оно оскорбительным и в какой форме это лингвистически выражено?
2. Является ли слово «хачик», «хач» оскорбительным для какой-либо конкретной нации?
3. Содержатся ли в выражении, фразе «Сколько можно терпеть. Убивай хачей и живи спокойно» специальные языковые или иные средства для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок, негативных установок против какой-либо нации, расы, религии или социальной религиозной группы или отдельных ее представителей?
4. Является ли выражение, фраза «Убивай хачей» призывом к какой-либо определенной целенаправленной деятельности?
5. Какое смысловое значение имеет выражение, фраза «Убивай хачей», носит ли оно публичный характер?
6. Содержит ли изображение лица человека с пистолетом и надписью «Сколько можно терпеть. Убивай хачей и живи спокойно» призыв к возбуждению социальной, расовой, национальной или религиозной розни, пропаганде исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку социальной, расовой, национальной или религиозной или языковой принадлежности?
Общие замечания
В любом языке по тем или иным причинам отсутствует множество однословных наименований предметов и явлений, хотя говорящие имеют о них достаточно четкое представление и понимание. Эти представления ученые называют концептами (мыслительными образами). Например, тех, кто недавно в браке, называют молодоженами, а как назвать тех, кто давно состоит в браке? Мы хорошо представляем, кто это такие, но в русском языке отсутствует слово для обозначения данного представления (концепта). Говорящие вынуждены использовать несколько слов, чтобы обозначить такое понятие (Говорят: они давно женаты, они столько-то лет состоят в браке и т.д.).
Такие описательные (несколькословные) обозначения при отсутствии однословного называют лакунами. Однако «если концепт становится предметом широкого обсуждения, - отмечает профессор И.А. Стернин, - можно говорить о формировании его коммуникативной релевантности (важности для общения). Лексическая лакуна в таком случае должна быть заполнена, - для обсуждения концепта его надо называть» [Стернин, 1997, с. 47].
В процессе заполнения лакун жаргонные единицы используются довольно часто. Так вошли в состав разговорной лексики слова из солдатского жаргона дембель и дедовщина, милицейские жаргонизмы бомж и опер, уголовные словечки и выражения мент, шестерка, фраер, жадность фраера губит, лапшу на уши вешать (лапша на лагерном сленге означает ложь, обман) и т.д.
Известные политические события и социальные явления актуализировали понятие (концепт) представитель какой-либо из коренных национальностей Кавказа и Закавказья. Этот концепт стал коммуникативно востребованным и по закону экономии речевых усилий в обществе возникла острая необходимость заменить это пространное описание однословным. В административно-правовой сфере появился широко распространившийся более лаконичный описательный оборот лицо кавказской национальности, имеющий официально-деловую стилистическую окраску.
До революции, когда царское правительство вело войну на Кавказе, использовалось слово кавказец, которое выражало концепт живущий на Кавказе или военный, служивший на Кавказе. Среди образованных людей нашего времени была попытка реанимировать однословное наименование кавказец для обозначения концепта лицо кавказской национальности, однако почти одновременно с этим в молодежном жаргоне появилось и быстро стало общеизвестным среди русскоязычного населения РФ экспрессивно-негативное однословное наименование хачик (хач) -от распространенного армянского имени Хачик [Быкова, 1998, с. 130]. Это наименование лиц кавказской национальности до сих пор сохраняет сленговую (жаргонную) окраску и негативную коннотацию, но активно используется в устной речи.
Казалось бы, ничего оскорбительного в этом нет: называет же весь мир русского мужчину Иваном, почему бы не использовать с
такой же целью имя Хачик для обозначения мужчины родом с Кавказа и Закавказья? (Кстати, большинство использующих данное слово не соотносят его с именем собственным, т.е. не знают, что это имя собственное).
Однако на уровне подсознания слова Иван и Хачик не являются равнозначными. Дело в том, что «две национальные культуры никогда не совпадают полностью. Это следует из того, что каждая состоит из национальных и интернациональных элементов» [Комлев, 1966, с. 43-50]. То, что в одной культуре воспринимается как нечто хорошее, приятное, в другой может вызывать прямо противоположные впечатления, ощущения (т.е. ассоциации). Это подтверждается целым рядом исследователей (Комлев, Стернин, Томашева и др.). При этом множество слов в любом языке окружено эмоциональными ассоциациями (впечатлениями, ощущениями). Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров [1990] называют их коннотативными (дополнительными к основному).
Например, в русском коллективном национальном сознании имя Иван на уровне интуиции (подсознания) оценивается носителями языка (вызывает у них впечатления) как нечто хорошее, красивое, безопасное, светлое, радостное и т.д.
Распространенное армянское имя Хач (Хачик) не случайно выбрано носителями русской жаргонной подсистемы в качестве обозначения лиц кавказской национальности с негативной эмоциональной оценкой, потому что на уровне подсознания данный звуковой комплекс производит впечатление чего-то отталкивающего, страшного, шероховатого, угловатого, темного, низменного, грубого и т.д.. В фоносемантике данного слова средствами национального языка (на уровне языкового чутья) передана негативная эмоциональная оценка отношения к лицам кавказской национальности.
Благодаря своей биологической природе человек подвержен внушению, подражательности и заразительности. Однако природа внушения не может быть сведена только к физиологическим и психологическим явлениям. Она зависит от взаимодействия и взаимовлияния в процессе общественной жизни [Секретарева,
2005,
с. 267[, а также от целенаправленного речевого воздействия. Под речевым воздействием понимается «регуляция деятельности одного
человека другим человеком при помощи речи. Любой акт речевого общения не происходит ради самого общения: коммуниканты всегда преследуют определенные неречевые цели, которые в итоге влияют на деятельность собеседника. Выразиться нейтрально невозможно: всякое использование языка предполагает воздействующий эффект (Блакар; цит. по: [Секретарева, 2005, с. 266]), т.е. при каждом акте речевого общения осуществляется своего рода «давление» на восприятие мира другим человеком или группой людей (Иссерс; цит. по: [Секретарева, 2005, с. 266]).
Восприятие и усвоение информации зависит от готовности людей принять ее воздействие. Проблема внушения связана с восприятием информации, которая настраивает на определенную деятельность. Порог восприятия повышается, если происходит совпадение содержания информации с опытом, установками, стереотипами, т.е. с прежними представлениями человека. В условиях социальной нестабильности, обычно после событий, вызвавших мощный негативный резонанс в обществе (например, война в Чечне, террористические акты, спровоцированные кавказскими боевиками, или накануне каких-то значительных общественных или экономических изменений), когда повышается внушаемость отдельных слоев населения (а сейчас это пенсионеры и молодежь как самые социально незащищенные), ассоциативные реакции на отдельные слова могут актуализироваться. Не случайно современные суггестивные пиар-технологии делают ставку не на убеждение как способ воздействия с помощью аргументов (область воздействия - сознание), а на внушение - способ воздействия без всяких аргументов (область воздействия - подсознание): просто убей хачей и живи спокойно. В данном случае не приводится никаких доказательств, почему надо убить хачей, за что их надо убить, в чем их вина и т.д. Просто - убей. В русской речевой традиции эффективность подобного способа воздействия (внушения) и ожидаемого результата отражена в поговорке: говори человеку: «Свинья, свинья...», он и захрюкает.
Таким образом, на основании изложенного можно утверждать:
1. По существу первого вопроса. Слово хач (хачи) по смыслу соотносится с наименованием лиц кавказской национальности, используется только в устной речи русскоговорящей части общества и обладает негативной эмоциональной оценкой, заключенной в фоносемантике звуковой оболочки слова,
воспринимаемой на уровне подсознания носителями русского языка.
2. По существу второго вопроса. В силу того, что данная лексема не кодифицирована (не зарегистрирована в словарях), для выяснения ее семантики и ассоциативного значения для лиц кавказской национальности необходимо проведение рецептивного и свободного ассоциативного экспериментов. Данное слово не является нецензурным или ругательным (ругань - грубые, резкие слова, которыми ругают, брань [Ожегов, 1998, с. 560]. Ругательство - грубое, бранное выражение (там же ).
3. По существу третьего вопроса. Фраза «Сколько можно терпеть. Убивай хачей и живи спокойно» содержит негативную установку против представителей кавказской национальности в виде прямого призыва убивать их (уничтожать физически). Все слова фразы использованы в прямом номинативном значении.
4. По существу четвертого вопроса. Фраза «Убивай хачей» является призывом к целенаправленному массовому убийству лиц кавказской национальности. Лингвистически это выражено множественным числом существительного хачи и повелительной формой глагола убивай, который обращен ко многим, ко всем, кто не является представителем кавказской национальности.
5. Смысл в данной фразе передан четко и прямо -уничтожать физически лиц кавказской национальности. Призыв убивать носит публичный характер, так как многократно растиражирован в виде компактных листовок и расклеен в местах скопления людей, к которым и обращен призыв.
6. Лингвист не квалифицирует текст как порочащий, оскорбляющий, разжигающий межнациональную рознь и т.д., т.е. не осуществляет юридическую квалификацию текста.
Библиографический список
Верещагин Е.М. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского и иностранных языков / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. - М. : Русский язык, 1990.
Быкова Г.В. Лакунарность в лексической системе русского языка. - Благовещенск, 1998.
Комлев Н.Г. О культурном компоненте лексического значения // Вестник МГУ Сер. 10: Филология. - 1966. - №5. - С. 43-50.
Язык и культура // Материалы методической конференции. -Киев, 1992. - С. 62-64.
Томашева Н.И. Понятие «лакуна» в современной лингвистике. Эмотивные лакуны // Язык и эмоции. - Волгоград : Перемена, 1995.
Психолингвистическая экспертная система ВААЛ (Я). - М., 2002.
Психолингвистическая экспертная система «Словодел».
Русский толковый словарь / под ред. В.В. Лопатина, Л.Е. Лопатиной. - М., 1997.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М., 1989.
Секретарева Е.В. Речевое внушение и речевая манипуляция: к постановке проблемы // Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка. - Барнаул : Изд-во Алт. унта, 2005. -С. 266-269.
Матвеева О.Н. Методические рекомендации по назначению лингвистической экспертизы // Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка. - Барнаул, 2005. - С. 409413.
