CC BY
189
NATIONAL IMAGES OF WAR AND PEACE IN THE LYRICAL POETRY
OF THE 20th CENTURY
I. F. Gerasimova
The article analyzes lyric verses of poets participating in military actions of the 20th century. It is inferred that, given an apparent difference, the lyrics of poets from different countries share common features of a sweetheart image that reflects the author's mentality, has the value of its own, and can be regarded as an integral part of the image of courage. It can also be viewed as a realized life value associated with peace and happiness, which one must defend even at the expense of one's life.
Key words: lyrical hero, archetype, mentality, national character, spiritual harmony.
Г. З. Гиляжева
ОСИП ИВАНОВИЧ СЕНКОВСКИЙ В ОЦЕНКЕ КРИТИКОВ И ЛИТЕРАТУРОВЕДОВ
В статье рассматривается оценка литературоведов и критиков литературной деятельности Осипа Ивановича Сенковского. При помощи этого анализа доказывается, что давно появилась необходимость подробного изучения художественного и журналистского творчество писателя, исследования историко-литературного значения его произведений и статей, их художественной структуры и жанровой своеобразности.
Ключевые слова: русская литература, О. И. Сенковский, критика, журнал «Библиотека для чтения».
О. И. Сенковский — одна из центральных фигур литературного процесса в России первой половины Х1Х столетия. В свое время его произведения имели немалый успех и пользовались популярностью. Подтверждение этому мы находим в диалоге Хлестакова с Анной Андреевной в гоголевском «Ревизоре»:
«Хлестаков: ...У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем Барона Брамбеуса... все это я написал.
Анна Андреевна: Скажите, так это вы были Брамбеус?
Хлестаков. Как же, Я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин дает за это сорок тысяч»1.
Талантливый ученый, один из основателей русского востоковедения, критик, писатель, журналист, в глазах современников он был прежде всего редактором «Библиотеки для чтения», самого читаемого в 1830-40-е годы массового издания. Е. А. Соловьев указывает: «''Библиотека для чтения'' была единственным
Гиляжева Гульсина Зайнитдиновна - аспирантка кафедры современной русской литературы, Магнитогорского государственного университета. E-mail: um_gulya@mail.ru
1 Гоголь 1985, 45.
журналом, который читали, Сенковский — единственным критиком, которого слушали»2.
Осип Иванович Сенковский печатался под литературным псевдонимом «барон Брамбеус». Сначала он появился как эпизодический персонаж в одном из фельетонов цикла «Петербургские нравы» — «Личности»: «Мой приятель, барон Брамбеус, шёл по Невскому проспекту и думал о рифме, которой давно уже искал...»3.
Затем в альманахе «Новоселье» появились две повести, уже подписанные именем «барон Брамбеус». И, наконец, в том же 1833 году вышла в свет книга «Фантастические путешествия барона Брамбеуса». Вскоре барон Брамбеус становится полноценной личностью со своей биографией, интересами, образом мысли, индивидуальной манерой разговаривать и писать. Современники живо откликнулись на это — тотчас же после выхода в свет «Фантастических путешествий» появились водевиль и повесть под названием «Барон Брамбеус».
Сенковский был личностью уникальной, представляющей собой сочетание многих талантов. Кроме древних и восточных языков он в совершенстве знал русский, французский, английский, итальянский и польский; кроме глубоких сведений по отрасли наук, которым преимущественно посвятил свои занятия в молодости (восточные языки и восточная литература), он имел обширные познания в естественных и политических науках. Читая беспрестанно и владея удивительной памятью, Осип Иванович Сенковский следил за всеми не только первостепенными, но и второстепенными и третьестепенными явлениями современной науки и словесности. Он мог беседовать с первоклассным медиком и удивлять его своими познаниями в области медицинских наук; известные европейские мастера отдавали справедливость его парадоксальным, но глубоким взглядам на сокровенные законы их искусства; экономист, разговаривая с Сенковским, видел, что ему знакомы труды всех европейских, особенно английских писателей по части политической экономии. Понятно, что, обладая такими знаниями, Сенковский сделал свое периодическое издание несравненно лучше, чем его современники вели свои журналы.
Творчество Сенковского вызывало к себе общественный интерес, продиктованный весьма противоречивыми чувствами. Сенковского любили, боялись и ненавидели одновременно. Восхищались его ученостью, невероятным чувством юмора. Боялись и ненавидели за то же самое.
Очень многие современники (Пушкин, Дружинин, Савельев и др.) считали Сенковского талантливым писателем, оценивая его незаурядный ум, разносторонние познания, блистательное воображение, остроумие, безграничное трудолюбие и искусству доступно излагать самые трудные вопросы науки. Именно «Библиотека для чтения» вводит в обиход русского общества научные вопросы, которые были достоянием крайне узкого круга специалистов, и делает это талантливо, умело. Следует отметить, что Сенковский был образцовым популяризатором, причем это относится не только к востоковедению, но и к археологии, физике, истории и, главным образом, естествознанию.
2 Соловьев 1997, 200.
3 Сенковский 1989, 194.
Художественный мир Сенковского — явление в целом парадоксальное, но оно предопределено не только самой личностью. Парадоксальность связана, в первую очередь, с характером исторического времени, в которое творил Сенковский. Таким образом, сталкиваются парадокс личности, эпохи, которые отражаются в творчестве писателя.
Изучение литературной деятельности Осипа Ивановича Сенковского представляет несомненный интерес для истории литературы и науки. Его основная писательская деятельность пришлась на 1820-30-е годы. Это время стало сложным и противоречивым для литературы, и сегодня не до конца изучено литературоведами. В эти годы в России складывается ситуация культурного перелома — один литературный метод (романтизм) сменяет другой (реализм). Эта ситуация сталкивает различные эстетические позиции, противопоставленные одна другой, они создают атмосферу комического, парадоксального, алогичного. Иронический стиль становится показательной частью литературной картины мира. В этой ситуации Сенковский первым стал ниспровергать господствовавшие литературные традиции, устоявшиеся взгляды на словесность и ее задачи.
Исследования, связанные с именем Сенковского, в основном имеют описательный характер, в которых рассматривается жизнь писателя, его журнальная деятельность. Все, что было написано про О. И. Сенковского как при его жизни, так и сразу после смерти, принадлежало перу людей, которые преимущественно руководствовались в оценке статьями его врагов или просто сплетнями. В течение четырнадцати лет Сенковский руководил «Библиотекой для чтения», в течение тридцати — был в центре литературной жизни России. Редко какой номер периодических изданий 30-40-х годов не вспоминал его имени, не печатал статей, рецензий, анекдотов о нем. Однако многие из этих статей носили откровенно негативный характер. Но как справедливо заметил Б.М. Эйхенбаум: «Суждения современников-врагов интереснее, содержательнее и точнее, чем неопределённые, расплывчатые похвалы друзей и потомков. Врагу приходится аргументировать, приводить конкретные примеры, высказываться до конца, а с друга это не спрашивается» 4.
В статье «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» показывается известное противостояние О. И. Сенковский — Н. В. Гоголь. Довольно резко Гоголь высказывает свою характеристику Сенковского: «Рассмотрим его мнения, относящиеся собственно к текущей изящной литературе. В критике г-н Сенков-ский показал отсутствие всякого мнения, так что ни один из читателей не может сказать наверное, что более нравилось рецензенту и заняло его душу, что пришлось по его чувствам: в его рецензиях нет ни положительного, ни отрицательного вкуса, — вовсе никакого. То, что ему нравится сегодня, завтра делается предметом его насмешек. Он первый поставил г-на Кукольника наряду с Гете, и сам же объявил, что это сделано им потому только, что так ему задумалось. Стало быть, у него рецензии не есть дело убеждения и чувства, а просто следствие расположения духа и обстоятельств. Вальтер Скотт, этот великий гений, коего бессмертные создания объемлют жизнь с такою полнотою, Вальтер Скотт назван шарлатаном. И это читала Россия, это говорилось людям уже образованным, уже
4 Эйхенбаум 1969, 36.
читавшим Вальтера Скотта. Можно быть уверенным, что г-н Сенковский сказал это без всякого намерения, из одной опрометчивости, потому что он никогда не заботится о том, что говорит, и в следующей статье уже не помнит вовсе написанного в предыдущей»5.
Также в своей статье Гоголь дает весьма своеобразную оценку методике работы Сенковского: «Больше всего г-н Сенковский занимался разбором разного литературного сора, множеством всякого рода пустых книг; над ними шутил, трунил и показывал то остроумие, которое так нравится некоторым читателям. Наконец даже завязал целое дело о двух местоимениях: сей и оный, которые показались ему, неизвестно почему, неуместными в русском слоге. Об этих местоимениях писаны им были целые трактаты, и статьи его, рассуждавшие о каком бы то ни было предмете, всегда оканчивались тем, что местоимения сей и оный совершенно неприличны. Это напомнило старый процесс Тредьяковского за букву ижицу и десятеричное i, который впоследствии еще не так давно поддерживал один профессор. Книга, в которой г-н Сенковский встречал эти две частицы, была торжественно признаваема написанною дурным слогом»6.
Оценке подвергается и непосредственно литературное творчество Сенковско-го: «Его собственные сочинения, повести и тому подобное являлись под фирмою Брамбеуса. Эти повести и статьи вроде повестей, своим близким, неумеренным подражанием нынешним писателям французским, произвели всеобщее изумление, потому что г. Сенковский осуждал гласно всю текущую французскую литературу. Непостижимо, как в этом случае он имел так мало сметливости и до такой степени считал простоватыми своих читателей. Неизвестно также, почему называл он некоторые статьи свои фантастическими. Отсутствие всякой истины, естественности и вероятности еще нельзя считать фантастическим. Фантастические сочинения Б<арона> Брамбеуса напоминают книги, каких некогда было очень много, как-то: ''Не любо — не слушай, а лгать не мешай'', и тому подобные. Та же безотчетность и еще менее устремления к доказательству какой-нибудь мысли. Опытные читатели заметили в них чрезвычайно много похищений, сделанных наскоро, на всем бегу: автор мало заботился о их связи. То, что в оригиналах имело смысл, то в копии было без всякого значения»7.
Отметим, что журнал «Библиотека для чтения» в это время пользовался невероятным успехом. Естественно это не могло не задеть за живое участников других журналов. Гоголь пишет: «Очевидно, что силы и средства этих журналов были слишком слабы в отношении к '' Библиотеке для чтения'', которая была между ними, как слон между мелкими четвероногими. Их бой был слишком неравен, и они, кажется, не приняли в соображение, что '' Библиотека для чтения'' имела около пяти тысяч подписчиков, что мнения ''Библиотеки для чтения'' разносились в таких слоях общества, где даже не слышали, существуют ли '' Телескоп'' и '' Литературные прибавления'', что мнения и сочинения, помещенные в '' Библиотеке для чтения'', были расхвалены издателями той же '' Библиотеки для чтения'', скрывавшимися под разными именами, расхвалены с энтузиазмом, всегда имеющим влияние на большую часть публики; ибо то, что смешно для читателей
5 Гоголь 1952, 158.
6 Там же, 163.
7 Там же, 164.
просвещенных, тому верят со всем простодушием читатели ограниченные, каких по количеству подписчиков можно предполагать более между читателями '' Библиотеки'', и к тому же большая часть подписчиков были люди новые, дотоле не знавшие журналов, следственно принимавшие все за чистую истину, что наконец '' Библиотека для чтения'' имела сильное для себя подкрепление в 4000 экземпляров '' Сев<ерной> пчелы''»8.
Ропот на такую неслыханную монополию стал силен. В Москве несколько литераторов решились издавать какой-нибудь свой журнал. Новый журнал нужен был не для публики, то есть для большего числа читателей, но собственно для литераторов, различно притесняемых «Библиотекою»: «Он был нужен: 1) для тех, которые желали иметь приют для своих мнений, ибо '' Библиотека для чтения'' не принимала никаких критических статей, если они не были по вкусу главного распорядителя; 2) для тех, которые видели с изумлением, как на их собственные сочинения наложена была рука распорядителя, ибо господин Сенковский начал уже переправлять, безо всякого разбора лиц, все статьи, отдаваемые в '' Библиотеку''. Он переправлял статьи военные, исторические, литературные, относящиеся к политической экономике и прочие, и все это делал без всякого дурного намерения, даже без всякого отчета, не руководствуясь никаким чувством надобности или приличия. Он даже приделал свой конец к комедии Фонвизина, не рассмотревши, что она и без того была с концом»9.
Следует сказать, что эта статья появилась в свет после рецензии Сенковского произведений Гоголя. Л.И. Соболев, однако, отмечает, что «если бы читателю удалось забыть, что речь идёт о Гоголе, многие упрёки Сенковского могли бы показаться справедливыми, тем более что в предлагаемых рецензиях почти нет глумливых интонаций, отличавших статью о '' Мёртвых душах''»10.
Чернышевский, рассмотрев в «Очерках гоголевского периода русской литературы» некоторые литературно-критические отзывы Сенковского, представил себе, как редактор «Библиотеки для чтения» произвел бы разбор «Мертвых душ»: «Выписав заглавие книги '' Похождения Чичикова, или Мертвые души'', начинать прямо так: Прохлаждения Чхи! чхи! кова — не подумайте, читатель, что я чихнул, я только произношу вам заглавие новой поэмы г. Гоголя, который пишет так, что его может понять только один Гегель»11.
Интерес к личности Сенковского проявлялся еще при его жизни, но зачастую это были критические материалы, появляющиеся на страницах журналов.
Работы А. Милюкова «Знакомство с Сенковским», П. Савельева «О жизни и трудах О. И. Сенковского», А. В. Старчевского «Воспоминания старого литератора» знакомят нас с биографией писателя, с его журнальной деятельностью, которая вызывала у современников весьма противоречивые отзывы: от положительных до весьма резких, причем последних в статьях и мемуарах было значительно больше. Но исследователей больше интересует журнальная деятельность или личные качества Сенковского. В частности, писатель С. Моравский, с которым Сенковский учился в Виленском университете, писал: «Если допустить, что
8 Там же, 169-170.
9 Там же, 172.
10 Соболев 2000, 5.
11 Чернышевский 1947, 25.
бог может создать человека для того, чтобы он делал зло из любви к злу, чтобы его движения, действия, мысли всегда были пронизаны желчью, чтобы каждое содеянное зло приносило ему радость и при всем том глубоко образованного и гениально остроумного — то пальму первенства по всей Европе получил бы Иосиф Сенковский»12.
Наиболее беспристрастные отзывы о Сенковском оставлены товарищем по университетской службе А. В. Никитенко. В своем дневнике за 1826 год он писал: «Профессор Сенковский отличный ориенталист, но должно быть плохой человек. Он, по-видимому, дурно воспитан, ибо подчас бывает крайне невежлив в обращении. Его упрекают в подобострастии с высшими и в грубости с низшими. Он не любим ни товарищами, ни студентами, ибо пользуется всяким случаем сделать неприятное первым и вред последним. Природа одарила его умом быстрым и острым, которым он пользуется, чтобы наносить раны всякому, кто приближается к нему...»13
В другом месте дневника за тот же год Никитенко пишет: «Сенковский весьма замечательный человек. Немного людей, одаренных умом столь метким и острым. Он необыкновенно быстро и верно подмечает в вещах ту сторону, с которой надо судить о них в применении к разным обстоятельствам и отношениям; но характер портит все, что есть замечательного в уме его. Последний у него подобен острию оружия в руках диких Азиатских племен, с которыми он сблизился во время своего путешествия по Азии. Нельзя сказать, что он был совсем дурной человек; но подобно иным животным, неукротимым по самой природе своей, он точно рожден для того, чтобы на все и на всех нападать — и это не с целью причинить зло, а просто, чтобы, так сказать, выполнить предназначение своего ума, чтобы удовлетворить непреодолимому какому-то влечению».14
Интересны оценки классических критиков, таких, например, как В. Г. Белинский и А. В. Дружинин. Белинский высоко оценивал способность редактора «Библиотеки для чтения» угадывать интересы своего читателя: «Сенковский на эти вещи — гений, он не даром первый начал печатать в журнале романы и драмы»15.
Осуждая некоторые приемы, используемые Сенковским для привлечения читателей, Белинский в то же время утверждал: «Нам не нравится направление «Библиотеки для чтения», но нам нравится, что в ней есть направление... Об аккуратности издания этого журнала, равно как и о том, что он умеет угодить своим читателям — ничего и говорить, а это — согласитесь, два важные качества в журнале»16.
Положительно отзывается Белинский об отделении «Литературная летопись» в «Библиотеке для чтения» за помещение статеек, небольших по объему, но живо и остроумно написанных. Белинский указывает, что суждения «Литературной летописи» «часто умные и острые, хотя редко справедливые и добросовестные», что «Литературной летописи» «нельзя отказать в одном, очень важном досто-
12 Моравский 1858, 5.
13 Никитенко 2005, 240.
14 Там же, 253.
15 Белинский 1953, 157.
16 Там же, 161.
инстве: ловкости, уменье, знании литературной манеры, в шутливости и часто остроумии»17.
И в статье «Ничто о ничем» Белинский всего несколькими фразами характеризует издания Булгарина и Греча. Он ничего не хочет говорить о «Сыне отечества», так как «есть вещи, которые стоит только назвать по имени, чтоб дать о ним настоящее понятие»18. «Северную пчелу» критик называет «неистощимым рудником тупоумных рецензий» и подчеркивает, что газета держится исключительно монопольным правом на политическую информацию; остальной материал не имеет никакой цены. Зато «Библиотекой для чтения» Белинский занимается в статье очень внимательно, так как ему хочется понять самому и разъяснить всем, в чем причина успеха этого журнала и на какого читателя он рассчитан. Рассмотрев все отделы журнала, критик приходит к выводу, что '' Библиотека для чтения'' — журнал провинциальный: вот причина ее силы». Белинский настаивает на том, что редактор, заботясь о разнообразии материала, должен придать своему журналу единое, строгое выдержанное направление: «Журнал должен иметь прежде всего физиономию, характер, альманашная безличность для него всего хуже»19. И Белинский хвалит «Библиотеку» за то, что у нее есть такая «физиономия», хотя она и не отвечает требованиям, предъявляемым к серьезному демократическому журналу.
И опять он хвалит «Библиотеку для чтения» за то, что она смогла угадать потребности своего провинциального читателя. Но здесь же Белинский указывает, что редактор обязан прислушиваться к запросам читателей, удовлетворять их нужды, иначе он вообще останется без читателей, а те лишатся своего руководителя и наставника: «Итак, старайтесь умножить читателей: это первая и священнейшая ваша обязанность. Не пренебрегайте для этого никакими средствами, кроме предосудительных, наклоняйтесь до своих читателей, если они слишком малы ростом, пережевывайте им пищу, если они слишком слабы, узнайте их привычки, их слабости, и, соображаясь с ними, действуйте на них»20.
Белинский самым большим недостатком «Библиотеки для чтения» считал то, что она не развивает читателя, а сама идет на поводу у него. Его возмущают также «предосудительные» средства «Библиотеки» в завоевании читателей — развязный, «цинический» тон, самохвальство, мелкое остроумничанье в критических статьях и рецензиях, помещение в журнале малодостоверного сенсационного материала, рекламирование доморощенных «знаменитостей» («тут все идет за знаменитость») и т. д. На это же обратил внимание и Пушкин, он писал в «Письме к издателю»: «Признаюсь, некоторые из веселых разборов, попадающихся в '' Библиотеке для чтения'', тешат меня несказанно, и мне было бы очень жаль, если бы критик предпочел хранить величественное молчание»21.
И здесь же: «Но если публика этого требует непременно, зачем ей не угодить?». Наиболее высоко оценивает Белинский научное отделение «Библиотеки для чтения» («Науки и художества»), так как, по его мнению, «в нем встре-
17 Там же, 168.
18 Белинский 1959, 284.
19 Там же, 379.
20 Там же, 380.
21 Там же.
чаются иногда статьи, истинно заслуживающие внимания, истинно прекрасные и любопытные»22.
И в этой части А. С. Пушкин разошелся с Гоголем и согласился с В. Г. Белинским: «Признайтесь, что нападения ваши на г. Сенковского не весьма основательны. Многие из его статей, пропущенных вами без внимания, достойны были занять место в лучших из европейских журналов. В показаниях его касательно Востока мы должны верить ему, как люди непосвященные» 23.
Положительную оценку критическим дарованиям Сенковского дал А. В. Дружинин: «Осип Иванович никогда не обманывался насчет значения своего журнала и своей критики: требования публики, неслыханный успех его кратких и блистательных рецензий заставляли его заниматься ''Литературною летописью''' с особенным тщанием; но в годы сильнейшего ее успеха остроумный рецензент не обманывал себя по части ее значения. Сенковский знал лучше всех своих противников, что судьба не создала его критиком в строгом смысле этого слова, знал и то, что лучшие страницы его '' Литературной летописи'' не содержат в себе ничего особенно плодотворного для современной ему русской словесности. Он не преувеличивал своей роли как ценителя изящных произведений. Он не силился возвести в какую-нибудь теорию свое гонение на плохих поэтов, свой поход против сих и оных, свои меткие шутки против серобумажных изданий и раздирательной литературы. Читатель требовал острот и шуток, читатель встречал каждую рецензию Сенковского выражением восторженного одобрения — и Сенковский был не прочь шутить с читателем, иногда даже шутить над читателем»24.
В статье «Библиотека» — дочь Сенковского» А. Герцен писал, что «Сенков-ский так же принадлежит николаевскому времени, как шеф корпуса жандармов <...> как неприхотливая '' Пчела'', находившая даже в николаевском царствовании мед»25. С момента выхода этой статьи прошло свыше 150 лет, а в истории журналистики Сенковский по сей день считается, прежде всего, членом так называемого «журнального триумвирата», куда входили также Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин.
А в статье «Мефистофель Николаевской эпохи» А. Герцен называет Сенков-ского именно Мефистофелем и пытается отстранить от него подозрение в правительственной ориентации. Герцен сумел усмотреть «за его «холодным лоском» — угрызения совести, за презрительной улыбкой — «принужденные шутки человека, сидящего за тюремной решеткой» и прекрасно понимал разрушительную силу его журнальной позиции.
Некоторое время имя писателя было забыто. Интерес к Сенковскому вновь возникает сразу же после его смерти, в 1858 году. Публикуются воспоминания (А. Сенковской, Е. Ахматовой, О. Дружинина, О. Никитенко, О. Старчевского) про жизнь и творчество легендарного Брамбеуса. А. Сенковская в своей книге «О. И. Сенковский Биографические записки его жены» рассказывает больше о своих взаимоотношениях с мужем, о его становлении, как литератора и большое внимание уделяет последним годам жизни Сенковского.
Выходят в печать «Собрания сочинений» О. И. Сенковского, и в 1858-1859
22 Там же.
23 Пушкин 1937, 87.
24 Дружинин 1856, 783.
25 Герцен 1954, 274.
годах появляются критические статьи. Например, статья С. Дудышкина «Сенков-ский — дилетант русской словесности» рассказывает о нововведениях Сенков-ского в языке. Статьи М. Лонгиновой, И. Корсунского, Е. Соловьева говорят как про журналистику, так и про литературную деятельность писателя.
Готовые умозаключения, предвзятые формулы во многом затемнили истинное представление о Сенковском как тонком критике и эссеисте. Так остался почти незамеченным тот факт, что именно он (по двум первым главам прочитанной в рукописи «Пиковой дамы») оценил пушкинскую прозу как начало новой эпохи в русской литературе. Лишь некоторые критики ( Ф. Булгарин, М. Погодин, М. На-деждин, М. Полевой, М. Павлищев, В. Белинский) должным образом изучали его как организатора журнального дела, как ученого-ориенталиста, сатирика. Большинство же исследований касалось самой личности Сенковского.
С началом XX века появляются новые работы, новые статьи. Опубликованные материалы В. Боцяновского «Сенковский», В. А. Зильбер «Сенковский (Барон Брамбеус)» носят биографический характер. Статьи В. Б. Шкловского «Журнал как литературная форма», Т. Гриц «Журнал Барона Брамбеуса» рассказывают больше о вкладе Сенковского в издательское дело России. Т. Гриц пишет: «Таким образом, появление Сенковского в русском журнальном мире было не появлением дилетанта, а выступлением человека, вполне овладевшего техникой литературно-журнального ремесла, выступлением мастера. Как редактор '' Библиотеки для чтения'', Сенковский в противовес прежним дилетантам журнального дела, стремился утвердить единый журнальный стиль. Он понимал, что эпоха требует осознания журнала, как литературной формы, понимал, что статья, написанная для журнала, должна быть не статьей '' вообще'', а входить одним из компонентов в журнальное целое. Отсюда — его утверждение жесткой диктатуры редакторского пера»26.
Базовые тезисы в исследовании творчества О. И. Сенковского формируются в работах В. Каверина. Впоследствии все они находят отражение в книге «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора '' Библиотеки для чтения''».
После монографии В. А. Каверина появилось несколько лаконичных обращений к творчеству Сенковского во вступительных статьях, обзорах, причем чаще имя писателя упоминалось в связи с творчеством других авторов. Н. И. Михайлова соотнесла наследие Сенковского с прозой Пушкина, Н. И. Львова — Достоевского, Д. П. Николаев — Салтыкова-Щедрина. В исследовании калифорнийского ученого Л. Педротти «Йозеф-Юлиан Сенковский: Генезис литературного чужестранца» анализируется ранний, польский период творчества Сенковского.
В 1970 годы были переизданы некоторые произведения Сенковского («Ученое путешествие на Медвежий остров», «Превращение голов в книги и книг в головы»). В это же время возобновился интерес к Сенковскому-востоковеду, профессору Восточного отделения Петербургского университета Л. Г. Алиева в работе «О. И. Сенковский — путешественник и востоковед» рассматривает историю накопления материалов для научной биографии писателя, историю изучения его педагогической деятельности для становления и развития русского востоковедения.
26 Гриц 1929, 287.
С 1975 года в статьях вскользь упоминается имя О. И. Сенковского как профессора Виленского университета (С. Бархатцев «Из истории Виленского учебного округа»). Печатается переписка Н. А. Полевого «Письмо О. И. Сенковскому». Также представляют интерес в контексте изучения Востока письма Сенковского. Например, статья Л. Г. Алиевой и В. П. Демидчик «Письма О. И. Сенковского с Востока». В 1987 году выходит работа Е. А. Зандер «О. И. Сенковский — писатель и критик», акцент в которой делается на заслуги Сенковского-критика.
С 1989 года до нашего времени выходит огромное количество всевозможных работ, в которых так или иначе упоминается имя Сенковского. Рассматривать их целесообразнее по тематическим группам, чтобы показать изученность одних тем и недостаточное осмысление других. Литературоведы не перестают исследовать биографию О. И. Сенковского. Известны следующие работы: И. М. Смилянская «Осип Иванович Сенковский и его «Воспоминания о Сирии» (1991); А. Е. Новиков «Любовь и смерть барона Брамбеуса (Факты биографии О. И. Сенковского и их творческое переосмысление)» (1994); «Ломоносов. Грибоедов. Сенковский. Герцен. Писемский»: Биогр. повествования; Биографический очерк Е. А. Соловьева «Осип Сенковский. Его жизнь и литературная деятельность» (1997); Г. Праш-кевич «Осип Иванович Сенковский (Барон Брамбеус» (2004).
В некоторых статьях затрагиваются взаимоотношения Сенковского с современниками: С. О. Курьянов «Неопубликованные статьи Н. А. Маркевича против О. И. Сенковского» (1989); А. В. Шаронова «О. И. Сенковский в письмах к А. В. Никитенко» (2003). Не остается без внимания и журнальная деятельность писателя: М. М. Филонов «Юбилей первого русского толстого журнала» (2003); Г. И. Щербакова «Журнал О. И. Сенковского ''Библиотека для чтения'' (18341856 гг.) и формирование массовой журналистики России» (2005); Ю. И. Табакарь «Журнал '' Библиотека для чтения'' О. И. Сенковского в контексте русской журналистики 1-й половины XIX века» (2007).
И можно выделить целый ряд работ, касающихся творчества Сенковского. Хотя они и носят общий и описательный характер, но не сосредотачиваются на фактах биографии и на журнальной деятельности. Это работы А. Е. Новикова «Творчество О. И. Сенковского в контексте развития русской литературы конца XVIII-первой половины XIX века» (диссертация, 1994); Е. Панфиловой «У всякого барона своя фантазия: Осип Сенковский как создатель первого отечественного таблоида» (2000); Ю. А. Закревского «По страницам русской фантастики первой половины XIX в.» (2000); В. Фомичевой «Театральность в творчестве О. И. Сенковского» (2001); Г. В Зыкова «К вопросу о происхождении одной популярной идеи: Сенковский, Дудышкин и Дружинин об эстетической всеядности» (2006); Е. А. Тозыякова «О. И. Сенковский — барон Брамбеус: принципы художественного миромоделирования» (2007); В. А. Кушнерук «Художественная проза О. И. Сенковського».
В работе А. Е. Новикова впервые анализируются важнейшие черты творческого метода писателя, литературное наследие Сенковского рассматривается в соотношении с творчеством Ф. А. Эммина, М. Д. Чулкова, Н. А. Полевого, Ф. В. Одоевского, А. А. Бестужева-Марлинского и др. Особенно подробно анализируются творческие и личные взаимоотношения Сенковского с Н. В. Гоголем.
В монографии В. Фомичевой предпринята попытка осмыслить своеобразие творчества писателя с точки зрения театральных приемов.
Также мы имеем возможность изучать первые работы, которые содержат в себе анализ фантастической прозы Сенковского, игровой стихии «Фантастических путешествий», роли эпиграфов, различных мотивов творчества писателя, а также рассматриваются жанровые особенности повестей. Вот некоторые из них: Ю. Медведев. «... И гений парадоксов друг: [О фантастической прозе Осипа Сенковского]» (1990); О. Л. Калашникова «Гра в комiчному свит «Фантастичних подорожей ...» О. Сенковського» (2000); А. В. Козлова «Традиция романтического двойничества в «Фантастических путешествиях» О. Сенковского» (2001); А. Т. Грязнова «Роль эпиграфов в романтической прозе О. И. Сенковского» (2003); Е. А. Тозыякова «Триада '' смерть — любовь — наука'' в повести О. И. Сенковско-го «Записки домового» (2003); Е. А. Тозыякова «Феномен «театральности» в творчестве О. И. Сенковского» (2004); Е. А. Тозыякова «Лубочно-раешные мотивы в ''Фантастических путешествиях барона Брамбеуса'' О. И. Сенковского» (2006); М. Ф. Климентьева «Прием '' ложного хода'' в повестях О. И. Сенковского 1830-х годов» (2002).
Особый интерес представляют работы, которые носят сравнительный характер: А. Ф. Любимова «Эсхатологические мотивы в романах О. Сенковского '' Ученое путешествие на Медвежий остров'' и Г. Уэллса '' В дни кометы'' (1997); Ю. За-кревский «Из России в Бенталию: [О фантастических повестях Ф. В. Булгарина, О. И. Сенковского, В. Ф. Одоевского]» (2000); В. С. Фомичева «В словесности не всякий, кто хочет, имеет жестоких врагов: (А. С. Грибоедов и О. И. Сенковский)» (2000); Н. В. Дергачева «Песнь о вещем Олеге Пушкина и '' Смерть Шанфария'' Сенковского как инварианты мифологемы судьбы (в аспекте дихотомии ''Запад — Восток'')» (2004-2005).
Таким образом, совершается новый поворот в рассмотрении личности Сен-ковского. Теперь он предстает перед нами как известный ученый, ориенталист, который открыл для России Восток. Помимо этого изучаются его работы по переводу текстов. Определяются конкретно те области, в которых Сенковский оставил научно-литературное наследие. Области обозначены, но не раскрыты.
Исследования, посвященные Сенковскому, свидетельствуют о возрастающем внимании литературоведов к личности и творчеству писателя. Очевидно, что литературоведение недостаточно полно охватывало творческую нишу О. И. Сенков-ского и уже давно появилась необходимость подробного изучения художественного и журналистского творчества писателя, исследование историко-литературного значения его произведений, их художественной структуры и жанровой своеобразности.
ЛИТЕРАТУРА
Белинский В. Г. 1953: Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 6. М.; Л.
Герцен А. И. 1954: Собр. соч.: в 30 томах. Т. 2. М.
Гоголь Н. В. 1985: Собр. соч.: в 7 т. Т.4. М.
Гриц Т., Тренин В., Никитин М. 1929: Словесность и коммерция. М.
Дружинин А. В. 1865: Собр. соч.: в 7 т. Т. 7. СПб.
Моравский С. 1898: Сенковский // Atheneum. Вып. 1, 1-32. Никитенко А. В. 2005: Записки и дневник в 3 книгах. Книга 1. М. Пушкин А. С. 1937: Полн. собр. соч.: в16 т. Т. 12. М.; Л. Сенковский О. И. 1989: Сочинения Барона Брамбеуса. М.
Соболев Л. И. 2000: Похождения Чичикова или Мертвые души // Литература. Вып. 37, 2-27.
Соловьев Е. 1997: Осип Сенковский // Ломоносов, Грибоедов, Сенковский, Герцен, Писемский: Биографические повествования. Екатеринбург, 199-288.
Чернышевский Н. Г. 1947: Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 3. М. Эйхенбаум Б.М. 1969: О поэзии. Л.
CRITIQUE AND LITERARY CRITIC ASSESSMENT OF O. I. SENKOVSKY
G. Z. Gilyazheva
The article deals with critique and literary critic assessment of literary work of Osip Ivanovich Senkovsky. The analysis helps to prove that there has been a necessity to undertake a detailed study of his work as a writer and a journalist, a study of historical and literary significance of his books and articles, their artistic arrangement and genre peculiarities.
Key words: Russian literature, O. I. Senkovsky, criticism, journal "Biblioteka dlya Chteniya"
© 2011
Л. Т. Ягафарова
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ГЕНДЕРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ В «ЖЕНСКОМ»
РОМАНЕ
В современной науке гендерный вопрос является актуальным. Изменения репрезентаций мужественности и женственности вызвали большой резонанс в обществе и породили большое количество исследований. Нашей целью было показать произошедшие трансформации в обществе на примере «женского» романа, так как именно женщина-автор способна с достоверной точностью детально описать реалии, стереотипы, каноны общества.
Ключевые слова: мужественность, женственность, репрезентация, гендер, стереотип, телесный канон.
Образы мужчин и женщин, создаваемые в искусстве, не только отражают представления людей о самих себе, своих реальных взаимоотношениях. Куль -
Ягафарова Лилия Талгатовна - соискатель ученой степени кандидата филологических наук кафедры русской литературы Казанского (Приволжского) Федерального университета. Е-шаП: 1аШ@ inbox.ru
