CC BY
32
Глагол сакин дава в агульском языке показывает, что сердце не успокаивается, т.е. находится в тревожном состоянии. Таким образом, мы видим, что сердце может иметь множество значений и выражает различные человеческие чувства и эмоции.
Вун юрк1урастти ккан хьуни зас. - «Тебя полюбил сердцем я». Это говорит, что самые нежные и сильные чувства имеют место (находятся) в сердце.
Приведенные примеры показывают, что соматическая лексика и фразеология активно используется в речи носителей агульского языка.
Фразеологические особенности представляют собой заметный вклад в состав агульской лексики. Употребление фразеологизмов в речи делают ее красивой, насыщенной, поучительной и богатой. Красивая речь с пословицами и фразеологизмами всегда полезна и остается в памяти людей.
Тем самым лингвокультурологическая информативность проведённого исследования арпоп представляется многообещающей уже хотя бы потому, что сердце у большинства народов, как известно, концептуализуется не только как носитель чувств, но и ментальных потенций [11]. Вспомним, что в своё время С.М. Хайдаков отмечал: «Подобно древним народам античности, прадагестанцы и пранахцы центром духовной деятельности считали не мозг, а сердце» [12].
Библиографический список
Во всех дагестанских языках в составе фразеологизмов важное место занимает соматизм юрк1 (сердце), который образует десятки различных моделей в составе фразеологизмов и свободных словосочетаний [13 - 16].
Агульские фразеологизмы типа: юрк1ураастти инсанди гьучевес - «найти подход к человеку» («сердцем понять человека»); юрк1ура ик1ун атас - «держать в сердце» («держать втайне») имеют соответствующие свойства во многих языках, в том числе и в тюркских языках:
1) юрк1 фад кар акьас - «работать с душой»;
2) юрк1урас дакан акьас - «сердцем обидеть человека» (или же ранить в сердце, например, словом).
Такое развитие семем обусловлено отчетливым проявлением аналитичности в языке, которая способствует образованию сверхсловных воспроизводимых единиц, являющихся единственными названиями некоторых действий, движений, процессов.
Таким образом, встречая мудрость народа в речевой деятельности, мы можем правильно понять ценности того или иного народа. В этом мы видим величие и силу фразеологизмов в агульском языке.
1. Гасанова С.Н. Синтаксис словосочетания агульского языка. Махачкала, 2012.
2. Гасанова С.Н. Краткий фразеологический словарь агульского языка. Махачкала, 2008.
3. Городецкая И.Е. Фразеологизмы-соматизмы в русском и французском языках. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Пятигорск, 2007.
4. Кунин А.В. Фразеология современного английского языка. Москва, 1972.
5. Магомедханов М.М. Вопросы фразеологии и фразеографии аварского языка. Махачкала, 1989.
6. Мазанаев Ш.А., Базиева З. Песенное творчество агулов. Махачкала 2011.
7. Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. Ленинград, 1977.
8. Попов РН. О природе фразеологических единиц и некоторых процессах их развития. Вологда, 1967.
9. Тарланов З.К. Агульские песни и пословицы. Петрозаводск 2003.
10. Телия В.Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. Москва, 1981.
11. Яралиева Э.М. Семантическое пространство соматизмов pukl/heart в лезгинском и английском языках. Автореферат кандидата ... филологических наук. Махачкала, 2010.
12. Хайдаков С.М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков. Москва: Наука, 1973.
13. Хангереев М.-Б.Д. Сравнительный анализ фразеологических единиц с компонентом «голова» в аваро-андийских языках Текст. Исследования по общей и дагестанской фразеологии. Махачкала: ИПЦДГУ, 1989: 119 - 125.
14. Гасанова У У., Багамаева М.С. Сравнительный анализ наречий временной семантики кадарского, кубачинского, кайтагского языков и даргинского литературного языка. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 6 (79): 536 - 537.
15. Киева З.Х., Хайрова PP. Представление объекта сравнения во фразеологических единицах ингушского языка. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 6 (79): 672 - 673.
16. Гусейнова Т.С. Пассионарный аспект присоединительной контаминации фразеологических единиц в публицистическом дискурсе. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 5 (78): 539 - 541.
References
1. Gasanova S.N. Sintaksis slovosochetaniya agul'skogo yazyka. Mahachkala, 2012.
2. Gasanova S.N. Kratkij frazeologicheskij slovar' agul'skogo yazyka. Mahachkala, 2008.
3. Gorodeckaya I.E. Frazeologizmy-somatizmy vrusskom i francuzskomyazykah. Avtoreferat dissertacii... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk, 2007.
4. Kunin A.V. Frazeologiya sovremennogo anglijskogo yazyka. Moskva, 1972.
5. Magomedhanov M.M. Voprosy frazeologiii frazeografiiavarskogoyazyka. Mahachkala, 1989.
6. Mazanaev Sh.A., Bazieva Z. Pesennoe tvorchestvo agulov. Mahachkala 2011.
7. Molotkov A.I. Osnovy frazeologiirusskogoyazyka. Leningrad, 1977.
8. Popov R.N. O prirode frazeologicheskih edinic inekotoryh processah ih razvitiya. Vologda, 1967.
9. Tarlanov Z.K. Agul'skiepesniiposlovicy. Petrozavodsk 2003.
10. Teliya V.N. Tipy yazykovyh znachenij. Svyazannoe znachenie slova v yazyke. Moskva, 1981.
11. Yaralieva 'E.M. Semanticheskoeprostranstvo somatizmovpukl/heart v lezginskom ianglijskomyazykah. Avtoreferat kandidata ... filologicheskih nauk. Mahachkala, 2010.
12. Hajdakov S.M. Sravnitel'no-sopostavitel'nyjslovar'dagestanskihyazykov. Moskva: Nauka, 1973.
13. Hangereev M.-B.D. Sravnitel'nyj analiz frazeologicheskih edinic s komponentom «golova» v avaro-andijskih yazykah Tekst. Issledovaniya po obschej i dagestanskoj frazeologii. Mahachkala: IPCDGU, 1989: 119 - 125.
14. Gasanova U.U., Bagamaeva M.S. Sravnitel'nyj analiz narechij vremennoj semantiki kadarskogo, kubachinskogo, kajtagskogo yazykov i darginskogo literaturnogo yazyka. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 6 (79): 536 - 537.
15. Kieva Z.H., Hajrova R.P. Predstavlenie ob'ekta sravneniya vo frazeologicheskih edinicah ingushskogo yazyka. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 6 (79): 672 - 673.
16. Gusejnova T.S. Passionarnyj aspekt prisoedinitel'noj kontaminacii frazeologicheskih edinic v publicisticheskom diskurse. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 5 (78): 539 - 541.
Статья поступила в редакцию 27.01.20
УДК 811.35
Magomedov D.M., Cand. of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasy, Dagestan Federal Research Center of the
Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: m.daniyal@yandex.ru
THE SPECIFICS OF EXPRESSIING THE SUBJECT OF A SENTENCE IN DAGESTAN LANGUAGES. The objective of the study is to analyze the ways of expressing the subject in Dagestan languages and determining its status. Structural types of sentences in Dagestan languages are determined. It has been established that in Dagestan languages, almost all case word forms that express the meaning of the subject of action are distinguished as the subject. A comparative analysis of the ways of expressing the subject in Dagestan languages is carried out. It is established that in Dagestan languages the subject, predicate and direct complement form the basis of a typical two-part intransitive or three-part transitional simple sentence. With the help of these main members of the sentence, thought and judgment are expressed in the sentence. They are also organizing offer centers. In Dagestan, the subject and the say-over are the main members of the proposal, between which there is a cool-number coordination, and in the Dargin language there is still coordination in the face. Direct addition and subject to differ from each other morphological characteristics and syntax functions in the sentence.
Key words: subject, Dagestan languages, nominative, ergative, phrase, sentence, subject, object.
Д.М. Магомедов, канд. филол. наук, науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г Цадаш Дагеcтанcкoгo федерального
исследовательского центра Российской академии наук, г. Махачкала, E-mail: m.daniyal@yandex.ru
ОСБЕННОСТИ ВЫРАЖЕНИЯ ПОДЛЕЖАЩЕГО В ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКАХ
Целью настоящей статьи является анализ способов выражения подлежащего в дагестанских языках и определения его статуса. Определены структурные типы предложений в дагестанских языках. Установлено, что в них в качестве подлежащего выделяются падежные словоформы, выражающие субъектные действия. Осуществлен сравнительный анализ способов выражения подлежащего в дагестанских языках. Установлено, что подлежащее, сказуемое и прямое дополнение составляют основу трехсоставного предложения переходной семантики и двусоставного предложения непереходной семантики. Подлежащее координируется с глаголом-сказуемым в классе и числе, а даргинском языке еще и в лице. В предложении главные члены выражают суждение и мысль. В дагестанских языках подлежащее и сказуемое являются главными членами предложения, между которыми существует классно-числовая координация, а в даргинском языке представлена еще и координация в лице. Прямое дополнение и подлежащее отличаются друг от друга морфологическими характеристиками и синтаксическими функциями в предложении.
Ключевые слова: подлежащее, дагестанские языки, номинатив, эргатив, словосочетание, предложение, субъект, объект.
Проблема определения главных членов предложения в дагестанских языках имеет важное теоретическое и практическое значение. Грамматические связи и семантические отношения главных членов определяют в целом семантику и структуру предложения. Традиционно в дагестанских языках придерживаются концепции трехчленности предикативного ядра предложения, которое составляют подлежащее, сказуемое и прямое дополнение [1 - 18].
Исследователь русского синтаксиса Г.А. Золотова пишет, что в русском языке «именительный падеж является всего лишь одной из форм для обозначения субъекта состояния и лица» [10, с. 161].
В академической «Грамматике русского языка» отмечается, что «подлежащее - это главный член двусоставного предложения, грамматически независимый от других членов предложения, выражаемый обычно именем существительным, местоимением или другим склоняемым словом в форме именительного падежа и обозначающий предмет (в широком смысле этого слова), признак (действие, состояние, свойство, качество) которого определяется в сказуемом» [7, с. 370].
A.С. Попов считает, что подлежащее, представленное именем существительным в именительном падеже, сочетается с глаголом-сказуемым [17, с. 27].
Н.Д. Арутюнова квалифицирует подлежащее как независимый член предложения [4, с. 40]. Из приведенных определений видно, что в русском языке главный член предложения, подлежащее, является абсолютно независимым членом предложения, обладающим только формой именительного падежа.
B.А. Белошапкова также подтверждает, что при оформлении предикативного центра предложения участвует имя в именительном падеже, которое коррелирует формы рода (лица) и числа и отражает его свойства [18, с. 629].
В предложении непереходной семантики в роли подлежащего выступает имя, которое имеет субъектное значение и употребляется в соответствующей позиции. Например, в аварском языке:
- существительное: Васрохьове умев вуго. - «Мальчик идет в лес». Пазу балеб буго. - «Идет снег»;
- местоимение: Дун метер росулъе умев вуго. - «Я завтра еду в селение». Дов вуго мижер росулъ бищум херав чи. - «Он самый старый человек в нашем селении»;
- числительное: К1игоял рач1ама мижеда аскОре. - «Двое подошли к нам». Цояв кват1ум вач1ама. - «Один пришел с опозданием»;
- субстантивированное прилагательное или причастие: Гьит1инав жеги школалде умев гьечО. - «Младший еще в школу не ходит». Араб батуларо, тараб щоларо (погов.). - «Ушедшее не найдешь, оставленное не получишь» и т.д.
В дагестанских языках в качестве подлежащего выделяются падежные словоформы, выражающие значение субъекта действия, поэтому число соответствующих конструкций предложения, например, в аварском языке возрастает до пяти: эргативная, номинативная, дативная, генитивная и локативная.
В дагестанских языках проблема оформления грамматической формы подлежащего имеет не только теоретический характер, но связана также с практикой преподавания синтаксиса в школе.
И.И. Мещанинов, анализируя структурные типы предложений в языках различных систем, пришел к выводу, что в индоевропейских и финно-угорских языках имеется только один падеж подлежащего - имя в номинативе. Он называет предложение, содержащее единый падеж подлежащего, номинативным, а предложение, которое содержит разные падежные формы подлежащего, - эрга-тивным [16, с. 92 - 93]. Такой принцип был предложен И.И. Мещаниновым для синтаксической классификации различных языков мира. Однако он подчеркивал, что в индоевропейских языках «именительный падеж подлежащего остается единым падежом грамматического субъекта» [16, с. 93].
Как правило, в кавказских языках используются разные падежи подлежащего (эргатив, номинатив, датив, посессив, локатив).
В аварском языке падежная форма подлежащего в трехсоставном предложении зависит от лексико-семантической характеристики глагола-сказуемого. Например, эргативный падеж маркирует подлежащее при переходном глаголе. Дательным падежом оформляется подлежащее при глаголах рихиме - «ненавидеть», бокьизе - «любить, хотеть». Например: Лъималазе бокьула жидерго Ват1ам. - «Дети любят свою Родину». В предложении же с глаголом-сказуемым,
обозначающим чувственное восприятие (лъазе - «знать», батизе - «находить», бихьизе - «видеть», рак1алде щвезе - «вспомнить», бичМизе - «понимать», кО-чеме - «забывать», раг1изе - «слышать» и др.), подлежащее оформляется локативным падежом I серии на -да. Например: Палатаялъул гордухъамги валагьум щивасда бихьулаам к1ибет1ераб даим г1аздалаб Эльбрус (Р XI). - «Глядя в окно палаты, каждый видел двуглавый вечно снежный Эльбрус» [3, с. 211 - 212].
В аварском языке грамматическую независимость подлежащего в номинативе можно показать на конкретном примере: Васас мат1у бекама. - «Мальчик сломал зеркало». В нем глагол переходной семантики бекама координирует в классе и числе с именем существительным в номинативе мат1у. Имя в эргатив-ном падеже васас не координируется с глаголом-сказуемым, поэтому подлежащим в данном предложении является имя существительное в номинативном падеже мат1у, которое имеет координацию с глаголом [15, с. 126].
В даргинском языке подлежащее в эргативном падеже не имеет префиксальной координации сказуемого. Координация же сказуемого с подлежащим в именительном падеже несколько отличается от координации сказуемого с подлежащим в эргативном падеже. Например:
Ну (I кл.) жузли уч1улра. - «Я читаю книгу».
Ну (II кл.) жузли руч1улра. - «Я читаю книгу
Ну (III кл.) жузли буч1улра. - «Я читаю книгу» [1, с. 198].
Исследователь синтаксиса лакского языка К.И. Казенин отмечает, что в лакском языке подлежащее оформляется разными падежами. Тот или иной падеж подлежащего находится в прямой зависимости от глагола-сказуемого. В предложениях с глаголом-сказуемым непереходной семантики подлежащее всегда оформляется именем в номинативе: Амма га (им. пад.) цува ххишала вай зумт-тавумзама къавхьума (М. К.). - «Но сам он больше в эти горы не вернулся».
При переходном глаголе подлежащее может быть в следующих падежах:
- эргативном: Чал вичШлух цалла чавгума дирхьума Итул (эрг. пад.) (Р. Б.). - «Иту даже приложил свою щеку к уху лошади»;
- дательном: Юай жул эяллаву личШсса ци ккаркри вин (дат. пад.)? (М. К.) - «Что оставшееся в тех наших развалинах ты видел?»;
- именительном (в этом случае в предложении два имени в именительном падеже - подлежащее и прямое дополнение): Гули (им. пад.) гайммахь ма-гьри (им.пад.) буслам бик!айва (М. К.). - «Гули начинала рассказывать им сказки [11, с. 41 - 42].
В лезгинском языке выражение подлежащего существительным в эргатив-ной конструкции является основной формой выражения подлежащего. Например: Лежберри жемятди самлай са еке гьакъи гуз, хуьр замимда хуьдай кьара-вулар кьадай (М. Г.). - «Крестьяне, сельчане вносили большую плату и нанимали сторожей для охранения покоя села» [6, с. 197]. При глаголах же чувственного восприятия подлежащее оформляется дательным падежом, а конструкция предложения называется дативной [6, с. 199].
Подлежащее в двусоставном предложении при непереходном глаголе-сказуемом в табасаранском языке выражается существительным в именительном падеже единственного или множественного числа. Например: Ригъ мегьел алаб-хъму адайи (А. Ж.) - «Солнце пока еще не зашло». Кроме того, подлежащее в табасаранском языке выражается субстантивированными причастиями, местоимениями, прилагательными и числительными в именительном падеже: Улху-райир сабпму яваш гъаши (М. Ш.) - «Выступающий вдруг замолк». Бицинур арчул терефмахъимди гъушму (фолькл.). - «Младший (брат) поехал в правую сторону». ГъабчШбхъебгра, ч1ивидар гьергра (фолькл.). - «Мертвый догоняет, живые удирают». Аьхюдар ляхмариима душмайи (И. Ш.). - «Взрослые на работе были» [9, с. 268 - 269].
В табасаранском языке в трехсоставном предложении при переходном глаголе-сказуемом подлежащее выражается теми же частями речи, что и при непереходном глаголе-сказуемом (кроме наречий места и времени) с той лишь разницей, что они здесь употребляются не в именительном, а эргативном падеже, например: Дугъу гьарйисам пешкешар гъадагъури гъаши (И. Ш.). - «Он каждый год премии получал», Ляхин ап1рури чам тяриф дарапур (погов.). - «Работяга (букв.: «работу делающий») себя не похвалит». Кьюри сар ккагъру (погов.). -«Двое одного одолеют» [9, с. 269].
Имя в эргативном падеже в аварском языке координируется в классе и числе с глаголом-сказуемым, поэтому оно не выступает организующим центром
предложения. Об аналогичной ситуации в даргинском языке З.Г. Абдуллаев писал, что если эргатив координируется в лице и в классе с глаголом-сказуемым, тогда он может считаться подлежащим. Если же эргативный падеж лишен координации глагола-сказуемого, тогда он не считается грамматическим подлежащим, выступая в роли второстепенного члена предложения [2, с. 198 - 199]. Следовательно, З.Г Абдуллаев считает, что в эргативной конструкции предложения должна присутствовать личная или классная координация глагола-сказуемого с эргативом. В даргинском и лакском языках представлена такая связь.
В аварском языке до сих пор нет единого мнения относительно статуса главных членов предложения, способов их выражения и определения грамматических связей между ними. И.И. Мещанинов выделял в аварском языке пять различных конструкций предложения, в которых подлежащее оформлено разными падежными формами. Например: Вац рокъове вуссама. - «Брат домой вернулся» (подлежащее вац в номинативе), Вацас хур бекьама. - «Брат поле пахал» (подлежащее вацас в эргативе), Вацасе жимдирго лъимер бокьула. - «Брат любит своего ребенка» (подлежащее вацасе в дативе), Вацасда жимдирго вас вихьама.
- «Брат видел своего сына» (подлежащее вацасда в локативе), Вацасул вас вуго.
- «Брат имеет сына» (подлежащее вацасул в посессиве [16, с. 48].
Из примеров видно, что И.И. Мещанинов выделяет в аварском языке пять различных конструкций предложения и, соответственно, пять разных видов подлежащего - эргатив, номинатив, датив, локатив и посессив. Он исходит из того, что от семантики глагола-сказуемого зависит падеж подлежащего. Поэтому в аварском языке подлежащее оформляется разными падежными формами [16, с. 48 - 49].
Вышеуказанные падежные формы являются падежами субъектов действия, а не подлежащими, так как подлежащее и субъект представляют разные уровни в структуре предложения. Подлежащее и субъект действия в аварском языке могут совпадать только в номинативе.
Суть эргативной конструкции заключается в том, чтобы определить роль и место подлежащего в предложении эргативной конструкции.
Исследователь синтаксиса аварского языка A.A. Бокарев выделяет следующие конструкции предложения:
1. Эмем рокъове вуссама. - «Отец домой вернулся».
2. Имсуца хур бекьама. - «Отец поле пахал».
3. Имсуе жимдирго лъимер бокьула. - «Отец любит своего ребенка».
4. Имсуда жимдирго вас вихьама. - «Отец увидел своего сына».
Таким образом, A.A. Бокарев определил четыре структурных типа предложений в аварском языке (номинативный, эргативный, дативный, локативный) [5, с. 13].
Структурные типы предложений, выделяемые A.A. Бокаревым и И.И. Мещаниновым, в целом совпадают. Они отличаются лишь тем, что классификация предложений Мещанинова И.И. дополнена посессивной конструкцией [16, с. 48].
В непереходных конструкциях предложения аварского языка глагол-сказуемое координируется с подлежащим в классе и числе. Синтаксическая связь между глаголом-сказуемым и подлежащим взаимная: подлежащее в номинативе координируется с глаголом-сказуемым непереходной семантики в классе и чис-
Библиографический список
ле, а глагол-сказуемое требует, чтобы при нем подлежащее было оформлено в номинативе [5, с. 97].
Разумеется, что классно-числовая координация наблюдается только в том случае, если глагол-сказуемое имеет в своем составе показатели класса и числа. В тех случаях, когда встречаются глаголы-сказуемые без показателей класса и числа, то синтаксическая связь подлежащего и глагола-сказуемого материально не выражается [8, с. 39].
Например, в предложении переходной конструкции подлежащее оформляется именем в номинативе: Вацас т1ехь босана. - «Брат купил книгу», где имя в номинативе т1ехь координируется с префиксальным классно-числовым показателем глагола-сказуемого б-осана. Имя в эргативе вацас не имеет координации с глаголом-сказуемым. Поэтому имя в эргативе вацас является не главным членом предложения, а второстепенным. Подлежащим здесь является имя в номинативе т1ехь, так как глагол-сказуемое б-осана координируется с ним в классе и числе.
Таким образом, сущность и своеобразие главных членов предложения в аварском языке можно определить на основании классно-числового спряжения глагола-сказуемого и субъектно-объектной координации сказуемого с подлежащим [14, с. 42]. Исследователи аварского языка в состав главных членов предложения включают также прямое дополнение, так как в предложениях переходной семантики глагол-сказуемое грамматически и формально связан с прямым дополнением, а не с подлежащим, оформленным эргативным падежом.
Как известно, подлежащее является независимым членом предложения. Кроме того, подлежащее обладает предметным значением. Грамматическим средством подкрепления независимости подлежащего является координация с глаголом-сказуемым [13, с. 42]. В аварском языке не представлена категория лица. Субъектно-объектные имена координируются с глаголом-сказуемым в классе и числе. В аварской грамматической традиции подлежащее и субъект действия рассматриваются как синонимы, поэтому прямое дополнение рассматривается как подлежащее [12, с. 413].
Таким образом, в дагестанских языках подлежащее и сказуемое являются главными членами предложения, между которыми существует классно-числовая координация, а в даргинском языке представлена еще координация в лице. Прямое дополнение и подлежащее отличаются друг от друга морфологическими характеристиками и синтаксическими функциями в предложении.
Принятые сокращения
А. Ж. - Абумуслим Жафаров И. Ш. - Ибрагим Шахмарданов М. Г - Магомед Гаджиев М. К. - Казбек Мазаев М. Ш. - Манаф Шамхалов погов. - поговорка Р. Б. - Руслан Башаев Р. XI. - Расул Гамзатов Ф. Г1. - Фазу Алиева фолькл. - фольклор
1. Абдуллаев З.Г, Абдусаламов А.А., Мусаев М.-С.М., Темирбулатова С.М. Современный даргинский язык. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН; Изд-во АЛЕФ, 2014.
2. Абдуллаев З.Г Эргативная конструкция предложения в горских письменных языках Дагестана. Эргативная конструкция предложения в языках различных типов. Ленинград, 1967: 198 - 199.
3. Алексеев М.Е., Атаев Б.М., Магомедов М.А., Магомедов М.И. и др. Современный аварский язык. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, Издательство АЛЕФ, 2012.
4. Арутюнова Н.Д. Вариации на тему предложения. Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. Москва: Наука, 1969: 38 - 48.
5. Бокарев А.А. Синтаксис аварского языка. Москва - Ленинград: АН СССР 1949.
6. Гайдаров РИ., Гюльмагомедов А.Г, Мейланова У.А., Талибов Б.Б. Грамматика современного лезгинского языка. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2008.
7. Грамматика русского языка. Синтаксис. Под редакцией В.В. Виноградова. Москва, 1954;Т. II.
8. Дибиров И.А., Магомедов Д.М. Синтаксическая структура пословиц и поговорок в аварском языке. Путь в науку - 2015: материалы ежегодной студенческой научно-практической конференции. Махачкала, 2015: 33 - 41.
9. Загиров З.М., Загиров В.М., Курбанов К.К., Ханмагомедов Б.Г.-К., Шалбузов К.Т. Современный табасаранский язык. Махачкала, 2012.
10. Золотова ГА. Очерк функционального синтаксиса русского языка. Москва, 1973.
11. Казенин К.И. Синтаксис современного лакского языка. Махачкала, 2013.
12. Магомедов Д.М. Диалектные синтаксические конструкции в аварском языке. Гуманитарные и социально-политические проблемы модернизации Кавказа: сборник статей VII-й Международной конференции. Назрань, 2019: 409 - 418.
13. Магомедов Д.М. Синтаксическая связь определения с определяемым словом в аварском языке. Вестник Института языка, литературы и искусства имени Г Ца-дасы. 2016; № 9: 40 - 45.
14. Магомедов М.И. Дефиниция понятий «подлежащее» и «субъект» в аварском языке // Дагестанский лингвистический сборник. - М., 1995. - С. 39-44.
15. Магомедов М.И. Подлежащее и дополнение в аварском языке. Кавказский вестник. 2000; № 2: 124 - 127.
16. Мещанинов И.И. Структура предложения. Москва - Ленинград, 1963.
17. Попов А.С. Подлежащее и сказуемое в структуре простого предложения современного русского литературного языка. Пермь: ПГУ, 1974.
18. Современный русский язык. Под редакцией В.А. Белошапковой. Москва, 1989.
References
1. Abdullaev Z.G., Abdusalamov A.A., Musaev M.-S.M., Temirbulatova S.M. Sovremennyjdarginskijyazyk. Mahachkala: lYaLI DNC RAN; Izd-vo ALEF, 2014.
2. Abdullaev Z.G. 'Ergativnaya konstrukciya predlozheniya v gorskih pis'mennyh yazykah Dagestana. 'Ergativnaya konstrukciya predlozheniya v yazykah razlichnyh tipov. Leningrad, 1967: 198 - 199.
3. Alekseev M.E., Ataev B.M., Magomedov M.A., Magomedov M.I. i dr. Sovremennyjavarskijyazyk. Mahachkala: lYaLI DNC RAN, Izdatel'stvo ALEF, 2012.
4. Arutyunova N.D. Variacii na temu predlozheniya. Invariantnye sintaksicheskie znacheniya i struktura predlozheniya. Moskva: Nauka, 1969: 38 - 48.
5. Bokarev A.A. Sintaksis avarskogo yazyka. Moskva - Leningrad: AN SSSR, 1949.
6. Gajdarov R.I., Gyul'magomedov A.G., Mejlanova U.A., Talibov B.B. Grammatika sovremennogo lezginskogo yazyka. Mahachkala: IYaLI DNC RAN, 2008.
7. Grammatikarusskogoyazyka. Sintaksis. Pod redakciej V.V. Vinogradova. Moskva, 1954;T. II.
8. Dibirov I.A., Magomedov D.M. Sintaksicheskaya struktura poslovic i pogovorok v avarskom yazyke. Put v nauku - 2015: materialy ezhegodnoj studencheskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Mahachkala, 2015: 33 - 41.
9. Zagirov Z.M., Zagirov V.M., Kurbanov K.K., Hanmagomedov B.G.-K., Shalbuzov K.T. Sovremennyj tabasaranskijyazyk. Mahachkala, 2012.
10. Zolotova G.A. Ocherk funkcional'nogo sintaksisa russkogoyazyka. Moskva, 1973.
11. Kazenin K.I. Sintaksis sovremennogo lakskogoyazyka. Mahachkala, 2013.
12. Magomedov D.M. Dialektnye sintaksicheskie konstrukcii v avarskom yazyke. Gumanitarnye i social'no-politicheskie problemy modernizacii Kavkaza: sbornik statej Vll-j Mezhdunarodnoj konferencii. Nazran', 2019: 409 - 418.
13. Magomedov D.M. Sintaksicheskaya svyaz' opredeleniya s opredelyaemym slovom v avarskom yazyke. Vestnik Instituta yazyka, literatury i iskusstva imeni G. Cadasy. 2016; № 9: 40 - 45.
14. Magomedov M.I. Definiciya ponyatij «podlezhaschee» i «sub'ekt» v avarskom yazyke // Dagestanskij lingvisticheskij sbornik. - M., 1995. - S. 39-44.
15. Magomedov M.I. Podlezhaschee i dopolnenie v avarskom yazyke. Kavkazskij vestnik. 2000; № 2: 124 - 127.
16. Meschaninov I.I. Struktura predlozheniya. Moskva - Leningrad, 1963.
17. Popov A.S. Podlezhaschee i skazuemoe v strukture prostogo predlozheniya sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka. Perm': PGU, 1974.
18. Sovremennyjrusskij yazyk. Pod redakciej V.A. Beloshapkovoj. Moskva, 1989.
Статья поступила в редакцию 28.01.20
УДК 821.161.1
Linkov V.D., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of Literature, Gorno-Altaisk State University (Gorno-Altaisk, Russia),
E-mail: kl@gasu.ru
Tozyakova E.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of Literature, Gorno-Altaisk State University (Gorno-Altaisk, Russia),
E-mail: katytoz@mail.ru
Dracheva S.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of Literature, Gorno-Altaisk State University (Gorno-Altaisk, Russia),
E-mail: kl@gasu.ru
CHRISTIAN IMAGES IN THE NOVEL "ASKOLD'S GRAVE" BY M. ZAGOSKIN AS REPRESENTATION OF NATIONAL IDENTITY IN RUSSIAN ROMANTICISM. The article discusses the specifics of Christian subjects and imagery in the novel "Askold's Grave" by M. Zagoskin in the aspect of the urgent problem of ethnic identity. The period of the late 20s - early 30s of the nineteenth century in the literary biography of M.N. Zagoskin is the time of keen interest to history and intense critical activity. The writer is at the origins of the creation of the historical novel genre in the literature of Russian romanticism. Published in 1833, the novel is the writer's third attempt to appeal to the historical topic. The positions of Western European literature are still strong in "Askold's Grave" (the writer undoubtedly follows the peculiarities of Walter-Scott type poetics), but at the same time, the national-religious specificity is associated with the theme of Christianization of Kievan Rus at the end of the tenth century and is put forward to the center of the story.
Key words: Christian images, historical novel, national identity, Orthodoxy, paganism, Kievan Rus.
ВД. Линьков, канд. филол. наук, доц., Горно-Алтайский государственный университет, г. Горно-Алтайск, E-mail: kl@gasu.ru
Е.А. Тозыякова, канд. филол. наук, доц., Горно-Алтайский государственный университет, г. Горно-Алтайск, E-mail: katyаtoz@mail.ru
С.И. Драчева, канд. филол. наук, доц., Горно-Алтайский государственный университет, г. Горно-Алтайск, E-mail: kl@gasu.ru
ХРИСТИАНСКАЯ ОБРАЗНОСТЬ В РОМАНЕ М. ЗАГОСКИНА «АСКОЛЬДОВА МОГИЛА» КАК РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В РУССКОМ РОМАНТИЗМЕ
В статье рассматривается специфика христианской тематики и образности в романе М. Загоскина «Аскольдова могила» в аспекте актуальной проблемы этнической идентичности. Период конца 20-х - начала 30-х годов XIX века является в литературной биографии М.Н. Загоскина временем пристального интереса к истории и интенсивной критической деятельности. Писатель стоит у истоков создания жанра исторического романа в литературе русского романтизма. Опубликованный в 1833 году роман «Аскольдова могила» стал третьей попыткой обращения писателя к исторической теме. В «Аскольдовой могиле» еще сильны позиции западноевропейской литературы (писатель, несомненно, следует особенностям поэтики вальтер-скоттовского типа), но при этом выдвигается в центр повествования национально-религиозная специфика, связанная с темой христианизации Киевской Руси конца X века.
Ключевые слова: христианские образы, исторический роман, национальная идентичность, православие, язычество, Киевская Русь.
Христианская образность и тематика - организующая доминанта идиосфе-ры русской литературы. Отечественная словесность, как и вся русская культура в целом, пронизана темами, образами, мотивами, связанными с христианством. Этические, религиозные, мировоззренческие установки отечественной литературы восходят к православию. Православная основа русской литературы во многом определяет ее национальное своеобразие.
Изучение христианских образов, тем и мотивов в русском романтизме крайне актуально, так как вписывается в одно из приоритетных направлений современной науки, исследующей национальную специфику русской словесности. Вопрос о христианских традициях в русской литературе волновал многих отечественных философов и литературоведов [1]. О православных основах русской литературы говорили философы П.А. Флоренский, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев, К.В. Мочульский, В.И. Зеньковский и др. Исследователь Ю.М. Лотман в статье «Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция», рассматривая проблему отличия отечественной литературы от западной, подчеркивал именно генетическую связь первой с православием [2]. Общеизвестный факт: своим рождением древнерусская литература обязана принятию Русью христианства.
Академик А.М. Панченко в работах «Эстетические аспекты христианизации Руси» [3], «Петр I и веротерпимость» [4], «Пушкин и русское православие» [5], «Русский поэт, или мирская святость как религиозно-культурная проблема» [6] исследовал связь русской культуры и литературы с православным мировоззрением, начиная с XVII века. Вслед за А.М. Панченко М.М. Дунаев всю историю новой русской литературы XVII - XX веков рассмотрел через призму ее духовного, религиозного осмысления [7].
И.А. Есаулов в монографии «Категория соборности в русской литературе» в аспекте данной проблемы разработал новые теоретические принципы построения истории русской литературы и подходы к интерпретации художественных текстов. На материале древнерусской словесности и произведений русских классиков ученый рассмотрел трансисторический характер православных основ отечественной литературы [8].
Исследователи А.М. Панченко, Ю.М. Лотман, И.А. Есаулов и многие другие в работах, посвященных анализу христианских основ отечественной литературы, приходят к выводу, что русская литература, начиная с истоков, развивает христианские традиции. По мнению исследователей, в большинстве текстов русской литературы присутствует христианский код, который выступает объединяющим фактором для всего корпуса текстов отечественной словесности и является отражением русской ментальности.
В истории русской литературы с XVII века начинается процесс становления новой, светской литературы. Этот процесс занял два с половиной столетия и завершился в 1860 - 70-е годы в период либеральных реформ Александра II. Смена типа культуры, обусловленная охватившей все стороны жизни секуляризацией, приводит к переосмыслению художественно-эстетических ценностей. Зависимость литературы от церкви уходит в прошлое вместе с канонами древнерусской культуры. Христианские образы, темы и мотивы оттесняются иной, светской образностью и тематикой, но в целом новая русская литература остается верна своим православным основам. Это выражается, прежде всего, в понимании особой роли писателя как духовного наставника. Этическая парадигма русской литературы сохраняет связь с ценностями православной морали.
