CC BY
10
УДК 172.4 +130.2 + 304.9
DOI 10.18522/2072-0181-2022-111-53-58
ОРГАНИЗОВАННОЕ НАСИЛИЕ VS. ПРИРОДНАЯ АГРЕССИЯ: К КРИТИКЕ НАТУРАЛИСТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ ПРОИСХОЖДЕНИЯ И СУЩНОСТИ ВОЙН
А. А. Лисицына
ORGANIZED VIOLENCE VS. NATURAL AGGRESSION: TOWARD A CRITICISM OF NATURALISTIC CONCEPTS OF THE ORIGIN AND ESSENCE OF WARS
A.A. Lisitsyna
Истоки войны как социального феномена уходят в глубь истории человеческой цивилизации. Войны и иного рода насильственные конфликты становятся предметом философского осмысления уже в Античности, и в последующем в истории философии сложился целый ряд подходов к пониманию природы и сущности такого феномена, как война.
Все многообразие подходов к пониманию сущности войны может быть разделено на две основные группы: подходы первой группы сводятся к идее извечного существования войн, подходы же второй группы рассматривают войну как историческое и преходящее явление. Идея о том, что война неустранима из жизни человечества, развивалась, в частности, в рамках натуралистического подхода к рассмотрению проблемы войны и мира. Оформление биоло-гизаторского взгляда на войну и ее истоки в Новое время стало отражением процессов секуляризации общественной жизни и образа мысли, стремления объяснить устройство и механизмы развития общества, не прибегая к религиозным, сверхъестественным объяснениям, а потому он не мог возникнуть в целостном виде в древности и в Средние века. Иную - религиозную - версию взгляда на войну как на нечто неизбывное и неустранимое из жизни общества мы находим у таких крупнейших христианских теологов, как Аврелий Августин и Фома Аквинский. И если,
Лисицына Александра Анатольевна - старший преподаватель кафедры социальной философии Института философии и социально-политических наук Южного федерального университета, 344065, г. Ростов-на-Дону, пер. Днепровский, 116, e-mail: aleksandralisicyna@yandex.ru, т.: 8(863)2184000, доб. 21022.
начиная с Нового времени, значение религиозного обоснования войны в социальной мысли неуклонно снижалось, то натуралистический подход и сегодня проявляется как в научной литературе на эту тему, так и в массовом политическом сознании. Поэтому так важно критически изучить и дать научную оценку (учитывающую результаты современных исследований) попыткам вывести истоки войны из природной агрессии и связанных с ней инстинктов. Ведь признание того, что склонность решать возникающие конфликты с помощью применения грубой силы и массового насилия на социальном уровне, по сути, заложена в самой природе человека, вело бы к фатализму в отношении возможности преодоления войны как формы организованного насилия в будущем и приводило бы нас к мысли о том, что любые миротворческие усилия заведомо тщетны. Для достижения указанной цели работы необходимо решить следующие задачи: рассмотреть основные положения биологизатор-ского подхода к обществу и раскрыть сущность натуралистического взгляда на проблему происхождения и природы войны; рассмотреть со-циологизаторский подход и идеи его основных представителей, после чего применить предложенные ими методологические принципы для критического разбора основных аргументов сторонников идеи выведения войны как феномена из природной агрессивности человека.
Alexandra Lisitsyna - Southern Federal University, 116 Dneprovsky Lane, Rostov-on-Don, 344065, e-mail: aleksandralisicyna@yandex.ru, tel.: 8(863)2184000, ext. 21022.
В методологическом плане при рассмотрении данной проблемы принципиально важными являются следующие положения. При всем значении биологического багажа, доставшегося человеку от животных предков и являющего часть природы человека, сегодня признается, что определяющее влияние на поведение человека оказывает воспитание и социальная среда. Особенностью человека, Homo sapiens, отличающей его от животных (и переводящей биологическую эволюцию в культурную), является то, что на изменение условий окружающей среды человек отвечает не изменениями в строении своего тела, а трансформацией моделей своего поведения и способов деятельности. В данном случае культура рассматривается не с точки зрения ее аксиологического аспекта, а как специфически человеческая форма надбиологи-ческого наследования, благодаря которой возможно существование человека как субъекта общественно-исторического развития, а не просто как ступени в естественной эволюции живого на Земле. В частности, именно в таком ключе понимается культура в социологическом реализме как направлении социальной мысли [1; 2], а также в рамках деятельностного подхода [3-5], который, на наш взгляд, имеет большие перспективы использования в качестве одной из составляющих теоретической базы миротворческого проектирования. Так, один из представителей данного подхода Э.С. Маркарян определяет культуру как «специфический способ человеческой деятельности, включающий в себя чрезвычайно сложную и многогранную систему внебиологически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется, координируется и реализуется активность людей в обществе» [6, с. 85].
Для того чтобы подтвердить или опровергнуть натуралистический подход к пониманию сущности войны, необходимо ответить на следующий вопрос: выводима ли в принципе война как социальный феномен из природной агрессии, которая может быть присуща отдельному индивиду? И какова подлинная ценность и объяснительный потенциал натуралистического подхода к рассмотрению такого явления в жизни общества, как война?
Как известно, биологизаторский взгляд на человека и общество получил широкое распространение в социальной мысли XIX-XX вв. и во многом был инспирирован активным развитием и впечатляющими успехами науки биологии в этот период. Ряд мыслителей предпринимал
попытки использовать заимствованные из биологических учений понятия, методологические принципы (например, органицизм), объяснительные модели для раскрытия сути процессов, происходящих в социуме. В своих крайних вариациях, таких как расизм и социал-дарвинизм, биологизаторский подход в социальной мысли абсолютизировал природное начало в человеке и переносил действующие в природе естественные законы на общество. Так, ссылками на естественный отбор и борьбу за существование в природе сторонники социал-дарвинизма пытались оправдать социальное неравенство, выражавшееся в сословном или классовом устройстве общества, властные структуры. И, конечно же, опираясь на данный подход, оправдывалось существование войн и в целом насильственной борьбы в обществе.
Одна из классических работ, посвященных проблеме взаимосвязи природных склонностей человека и войны, - это книга «Биология войны» немецкого врача-физиолога и мыслителя Георга Фридриха Николаи, написанная им под влиянием событий Первой мировой войны. «Человеческие инстинкты имеют для поступков человека гораздо большее значение, чем принято думать. Рассудок может, конечно, делать известный выбор, может развивать один инстинкт и подавлять другой, но сила действования вырастает из недр неведомых нам инстинктов», - писал ученый [7, с. 24]. Именно поэтому, как считает Николаи, человечеству, которое еще в древности пришло к осознанию губительности и жестокости войн, так сложно бороться с этим явлением социальной жизни. Воинственные инстинкты коренятся глубоко в природе человека и возникают раньше нашего разума.
Однако примечательно, что даже для биолога Николаи война не казалась чем-то принципиально неизбежным. Он подчеркивает, что инстинкты могут утратить свою целесообразность в случае изменения окружающих условий и, таким образом, устареть. Как пишет Николаи, «если человек обладает воинственными инстинктами, то это доказывает, что ведение войны когда-то было необходимо, но отнюдь еще не доказывает, что война и теперь необходима» [7, с. 26]. Этот инстинкт он называет рудиментарным, т.е. утратившим свой смысл в изменившихся условиях существования общества.
С точки зрения современной биологии, взгляды Николаи могут быть подвергнуты критике. Фактически в своей работе «Биология войны» он трактует понятие «инстинкт» довольно
широко, и в том числе использует его для обозначения того, что сегодня биологи называют рефлексом, т.е. стандартной врожденной изолированной реакцией в ответ на определенный раздражитель, в то время как инстинкт подразумевает определенную программу действий и более сложен. Но так или иначе Николаи считает, что у войны как явления имеются определенные биологические корни.
Еще одним важным теоретическим источником натуралистического подхода к рассмотрению войны послужили психологические и философские взгляды Зигмунда Фрейда. Согласно австрийскому психологу, влечение к агрессии и разрушению глубоко заложено в человеческой природе. Непосредственно проблеме взаимосвязи войн и инстинктивной агрессивности человека Фрейд посвятил свое знаменитое письмо-ответ А. Эйнштейну, в котором по просьбе выдающегося физика попытался ответить на вопросы о том, какие качества и глубинные свойства человеческой натуры позволяют правящему меньшинству вовлекать массы людей в масштабные вооруженные противостояния, почему люди оказываются настолько подвержены массовым психозам, будь то национализм, классовая ненависть или религиозный фанатизм. В письме Эйнштейну Фрейд ссылается на свое учение о существовании у человека двух инстинктов, которые, используя метафоры, он обозначил как созидающий Эрос, инстинкт жизни (отсылка к платоновскому «Пиру»), и направленный на разрушение Танатос, или инстинкт смерти. И эти два разнонаправленных инстинкта находятся в постоянной борьбе друг с другом. Война, как и другие формы проявления агрессии в социуме, имеет под собой природные основания, а потому, как пишет Фрейд, «нет никаких шансов ликвидировать деструктивные наклонности человека» [8, с. 157]. Однако в этом же письме австрийский психолог выражает осторожный оптимизм, подчеркивая, что «инстинкт смерти» может и должен быть преобразован через культуру, и в частности через развитие интеллекта и самоконтроля, с помощью которых человек подчиняет себе бессознательные влечения, и будет работать против войн и других форм проявления насилия и агрессии в обществе.
Нельзя не упомянуть в этом контексте и известного этолога К. Лоренца, который определял агрессию как инстинкт «борьбы против собратьев по виду», отмечая при этом, что у человека этот инстинкт присутствует так же, как и у других животных [9]. Согласно Лоренцу, война есть
лишь одно из проявлений агрессии как природного инстинкта, который человек разделяет вместе с другими высшими млекопитающими. При таком подходе собственно социальные причины войн выпадают из поля зрения. Еще один этолог, Р. Ардри, в своих работах писал о том, что человек действует как сознательное существо, способное к рациональному самоконтролю, только на индивидуальном уровне. Однако, становясь частью коллектива, утрачивает эту способность и легко поддается деструктивным, агрессивным порывам толпы. Ардри выдвинул идею так называемого территориального императива, суть которого заключается в существовании общего для животных и людей особого территориального инстинкта, проявляющегося у последних в войнах и борьбе за землю, в национализме и т.п. [10].
Иной взгляд на соотношение биологического и социального мы находим в социологи-заторском подходе, получившим в литературе также название социологизма. Классическим примером последнего служит концепция общества, представленная в трудах Э. Дюркгейма [1]. Его учение было направленно против редукционизма «биологической школы» в социологии, с одной стороны, и против социологического номинализма, сводящего общество к совокупности отдельных индивидов, - с другой. Исходным постулатом подхода французского социолога служит положение, согласно которому социум есть особого рода реальность, не сводимая к иным ее видам - биологической, индивидуально-психологической и т.д. Как особый, автономный вид реальности, общество подчиняется действию специфических законов, принципиально отличающихся от законов физики или биологии.
Крупнейший представитель структурного функционализма Толкотт Парсонс вслед за Дюркгеймом рассматривает общество как реальность sui generis. Он указывает на присутствие в структуре любых социальных систем таких элементов, как ценности, нормы, коллективы и роли [2, с. 18]. Данные элементы в той или иной мере задействованы в функционировании институтов, в процессах социального взаимодействия и интеграции социальных систем. Таким образом, «объяснять социальное социальным» -таков главный методологический принцип данного подхода.
В.Е. Давидович и Ю.А. Жданов в своей работе «Сущность культуры» выделяют два некорректных с методологической точки зрения подхода к соотношению культурного и природ-
ного в человеке и обществе. Первый связан с «перенесением на культуру природно-биоло-гических характеристик» [4, с. 289], что нашло выражение, например, в позитивистской социологии Г. Спенсера. Второй же подход приходил к идее отождествления природного и культурного несколько иным путем, а именно посредством истолкования природно-биологического в социологических и культуроведческих понятиях.
Ключевой методологический недостаток приведенных выше обоснований неустранимости войн состоит в попытке вывести существующие в социуме насильственные конфликты непосредственно из биологических свойств человеческой натуры. Этот ход рассуждений представляется ошибочным, поскольку, в отличие от процессов, происходящих в природе, война не есть некое стихийное природное явление, случающееся независимо от намерений и действий людей, а имеет отчетливое социальное происхождение.
Большинство видов животных не ведут смертельную массовую борьбу с себе подобными (что-то похожее на войну мы находим только у нескольких видов муравьев и еще некоторых животных). Еще в древности ряд авторов отмечал миролюбивый нрав хищных зверей, характеризующий их поведение внутри семьи или стаи. Отношения «хищник - жертва» связаны с односторонним насилием, когда хищник (за очень редким исключением) во время охоты не рискует пострадать в свою очередь от действий жертвы. В отличие от ситуации охоты, когда хищник нападает на заведомо более слабую жертву, для любого животного небезопасно нападать на представителей своего вида [7, с. 32]. Даже при конкуренции между отдельными особями внутри вида часто животные ограничиваются демонстрацией угрозы или несмертельной стычкой, но очень редко драка заканчивается смертью одного из противников. Более того, этологи говорят о существовании инстинктивных механизмов торможения агрессии у хищных видов животных, которые потенциально достаточно легко могут нанести смертельные ранения друг другу [11, с. 8].
Майкл Маккалоу в работе «По ту сторону мести: эволюция инстинкта прощения» пишет о существовании природных, заложенных генетически механизмов регуляции мстительности у высших животных. В научной литературе описаны примирительные ритуалы после ссоры, встречающиеся, в частности, у приматов [12]. Как видим, у войны как феномена оказывает-
ся мало смысла, если попытаться объяснить ее некой условной борьбой за выживание. Конкуренция внутри вида тесно связана с физической силой - как ее демонстрацией, так и применением, - но совсем не похожа на войны, существующие у людей. Межвидовая борьба подразумевает умерщвление представителей другого вида, однако по всем прочим признакам еще меньше похожа на войну.
Критический разбор основных аргументов апологетов идеи неизбежности войн дает в одной из своих работ О. Хаксли. И в частности, он опровергает «биологическое» обоснование существования феномена войны: «Теннисон* писал о "природе с красной кровью на клыках и когтях". Однако животное может быть кровожадным, не будучи воинственным. То, что делает тигр, акула или ласка, не более воинственно, чем то, что делает мясник или охотник» [13]. Стычки между отдельными особями одного вида или группой особей, вступающих в борьбу за пищевые ресурсы, территорию, статус внутри группы и т.д., наблюдаемые как в животном мире, так и у людей, не подпадают под определение войны. А потому она не может быть «законом природы».
Появление же ядерного оружия в середине XX в. привело к тому, что война как условная борьба за выживание трансформировалась в борьбу за всеобщее уничтожение человечества (а заодно и других живых существ на нашей планете), что делает идею подобной войны и вовсе абсурдной, о чем неоднократно писали ученые и мыслители XX в., затрагивавшие в своих работах проблему ядерной военной угрозы человечеству, - от Б. Рассела и К. Ясперса до А.Д. Сахарова (см., напр.: [14; 15]).
Принципиальное значение имеет тот факт, что война не есть простой поведенческий акт, а есть нечто, что подразумевает сложную цепочку целенаправленных действий, опосредованных системой ценностей, исторически сложившимися способами взаимодействия между людьми. Как отмечает историк и социальный философ А. Тойнби, война есть историческое явление, форма организованного насилия, опирающегося на определенные социальные институты [16]. В отличие от инстинктивных форм поведения у животных поведение человека и его способы
* Альфред Теннисон - английский поэт и драматург XIX в., основатель психологического направления в английском романтизме, в творчестве которого нашли наиболее яркое выражение мировоззрение и консервативный дух викторианской Англии. - А.Л.
взаимодействия с окружающим миром всегда опосредованы сознанием. То есть мы не должны терять из виду ключевую особенность человека - присущие ему сознание и разумность. Об этом пишут также стоящие на антинатуралистических исследовательских позициях А.Н. Гулев-ский и Б.П. Доронин, подчеркивая в одной из своих работ, что война как феномен невозможна без абстрактного мышления и инструментальной деятельности человека, сложных форм социального взаимодействия и коммуникации, це-леполагания и планирования [17, с. 53].
Признание природы человека в виде набора ключевых свойств и качеств, объединяющих всех когда-либо существовавших, ныне существующих и будущие поколения людей, могло бы стать той точкой опоры, с помощью которой общество получило бы инструмент влияния на различные проявления насилия в социуме. «Сегодня общепризнано, что в человеческом поведении есть сильный генетический компонент. Инстинкт и природа человека - данность, хотя насколько они глубоки и сильны - пока еще открытый вопрос» [18]. Чистый же культурный детерминизм, как другая крайность по отношению к идее генетической обусловленности поведения человека, лишил бы нас такой опоры и точки приложения наших миротворческих усилий, и мы увязли бы в топком болоте аморфной человеческой натуры - точнее говоря, того, что должно заменять ее в указанной концепции.
Инстинктивные корни может иметь не только агрессия, но и альтруизм, проявляемый по отношению друг к другу членами сообщества. Конкуренция в животном мире существует одновременно с кооперацией, без которой невозможно было бы выживание того или иного вида. М. Ридли использует применительно к природе человека понятие социального инстинкта, из которого и вырастают сложные формы социальной организации. По его мнению, склонность к сотрудничеству, взаимовыгодному обмену, в основе которой лежит доверие как «жизненно необходимый социальный капитал», совершенно естественна для человека и ее корни восходят к нашим далеким предкам [19, с. 362-364].
Наша социальность связана со склонностью к реципрокному обмену, т.е. взаимовыгодному сотрудничеству, когда каждый участник отношений получает определенную пользу от данного взаимодействия. Например, обмен и торговля способствуют развитию доверия, ведут к укреплению связей и могут рассматриваться как антипод насильственной борьбы [20; 21].
Те, кто, объясняя существование войн, абсолютизирует разъединяющую тенденцию в обществе в противоположность кооперации между людьми, подтачивают основание, на котором держится само это объяснение, поскольку война, будучи социальным феноменом и подразумевая сложные процессы организации и взаимодействия между большим количеством людей, возможна только потому, что существует кооперация в обществе.
Применительно к рассматриваемой нами проблеме наиболее значимым представляется следующий вывод, делаемый Ридли: «Люди обладают рядом инстинктов, питающих общее благо, и рядом других, поощряющих эгоизм и асоциальное поведение. Мы должны создать общество, которое стимулирует первые и не содействует вторым» [19, с. 380]. Амбивалентность человеческой природы символизирует образ весов с двумя чашами. И с помощью наших социальных институтов, с помощью культуры и воспитания мы можем склонять весы в ту или иную сторону.
Таким образом, следует отличать природные формы агрессии от насилия в человеческом обществе. С практической точки зрения для нас важен следующий вывод: любые врожденные, т.е. биологические по своей сути, потребности и склонности людей всегда удовлетворяются и реализуются в социальных, культурно обусловленных формах. Поэтому, когда мы сегодня ставим вопрос о способах преодоления войны как жестокого и разрушительного по своим последствиям, экстремального проявления социального бытия, то речь идет о борьбе не с условной «природой», врожденной естественной агрессивностью человека, а с конфликтными, воинственными программами поведения, воспринятыми человеком именно через культуру. Как бы велико ни было влияние на возникновение не только войн, но и других видов насильственных конфликтов в обществе биологических факторов, не на них мы должны сосредоточивать свои усилия, поскольку они объективно не находятся в нашей власти. Общество должно направить свои миротворческие усилия на то, на что оно действительно способно повлиять, - это транслируемый новым поколения культурный опыт, включающий в себя определенные образцы поведения, систему ценностей и т.д., дабы обеспечить мир и безопасность как условия успешного развития и процветания любого общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1990. 575 с.
2. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1998. 270 с.
3. Маркарян Э. С. Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. 655 с.
4. Жданов Ю.А., Давидович В.Е. Проблемы теории и истории культуры. Сущность культуры. Ростов н/Д: Наука-пресс, 2005. 428 с.
5. Драч Г.В. «Третье рождение культурологии»: культурологические штудии Э.С. Маркаряна // Научная мысль Кавказа. 2017. № 1. С. 5-11.
6. Маркарян Э. С. Системное исследование человеческой деятельности // Вопросы философии. 1972. № 10. С. 77-86.
7. Николаи Г.Ф. Биология войны. Мысли естествоведа. М.: ЛКИ, 2007. 248 с.
8. Фрейд З. Почему война? // Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. С. 152-158.
9. Лоренц К. Так называемое зло. М.: Культурная революция, 2008. 616 с. С. 87.
10. Ardrey R. The territorial imperative. N.Y.: Atheneum, 1966. 400 p.
11. Назаретян А.П. Насилие и ненасилие в исторической ретроспективе // Историческая психология и социология истории. 2008. № 1. С. 8-32.
12. McCullough M.E. Beyond Revenge: The Evolution of the forgiveness instinct. San Francisco: Jossey-Bass, 2008. 298 p.
13. Huxley A. Plädoyer für den Weltfrieden. Enzyklopädie des Pazifismus. München: Droemer Knaur, 1984. 171 s. S. 10.
14. Jaspers K. Atombombe und die Zukunft des Menschen. München: Piper, 1960. 506 S.
15. Russell B. Has man а future? London: Penguin Books, 1961. 128 p.
16. ToynbeeA. War and civilization. London etc.: Oxford University Press, 1951. Х11, 165 p. Р. VII.
17. Гулевский А.Н., Доронин Б.П. О гносеологических основаниях войны как социального явления // Logos et Рraxis. 2020. Т. 19, № 1. С. 51-62.
18. Уилсон Э. Смысл существования человека. М.: Альпина нон-фикшн, 2018. 214 с. С. 138-139.
19. Ридли М. Происхождение альтруизма и добродетели. М.: Э, 2016. 416 с.
20. Russett B., Oneal J. Triangulating peace: Democracy, interdependence, and international organizations. N.Y.: Norton, 2001. 394 p.
21. Schneider G., Gleditsch N.P. The capitalist peace: The origins and prospects of a liberal idea // International Interactions. 2010. Vol. 36, № 2. Р. 107-114.
REFERENCES
1. Durkheim E. O razdelenii obshchestvennogo truda. Metod sotsiologii [The division of labour in society. The method of sociology]. Moscow, Science Publ, 1990, 575 p.
2. Parsons T. Sistema sovremennykh obshchestv [The system of modern societies]. Moscow, Aspekt Press, 1998, 270 p.
3. Markaryan E.S. Izbrannoe. Nauka o kulture i impera-tivy epokhi [Selected works. The Science of culture and the imperatives of the epoch]. Moscow, St. Petersburg, Center for Humanitarian Initiatives, 2014, 655 p.
4. Zhdanov Yu.A., Davidovich V.E. Problemy teorii i istorii kultury. Sushchnost kultury [Problems of theory and history of culture. The essence of culture]. Rostov-on-Don, Nauka-press, 2005, 428 p.
5. Drach G.V Nauchnaya mysl'Kavkaza, 2017, no. 1, pp. 5-11.
6. Markaryan E.S. Voprosy filosofii, 1972, no. 10, pp. 77-86.
7. Nicolai G.F. Biologiya voyny. Mysli estestvoveda [Biology of war. Thoughts of a natural scientist]. Moscow, LKI, 2007, 248 p.
8. Freud S. Pochemu voyna? [Why war?]. In: Psikho-analiz. Religiya. Kultura [Psychoanalysis. Religion. Culture]. Moscow, Renessans, 1992, pp. 152-158.
9. Lorenz K. Tak nazyvaemoe zlo [The so-called evil]. Moscow, Kulturnaya revolutsiya, 2008, 616 p. P. 87.
10. Ardrey R. The territorial imperative. N.Y., Atheneum, 1966, 400 p.
11. Nazaretyan A.P. Istoricheskaya psikhologiya i sotsi-ologiya istorii, 2008, no. 1, pp. 8-32.
12. McCullough M.E. Beyond Revenge: The Evolution of the forgiveness instinct. San Francisco, Jossey-Bass, 2008, 298 p.
13. Huxley A. Plädoyer für den Weltfrieden. Enzyklopädie des Pazifismus [Plea for world peace. Encyclopedia of Pacifism]. München, Droemer Knaur, 1984, 171 р. P. 10.
14. Jaspers K. Atombombe und die Zukunft des Menschen [Atomic bomb and the future of man]. München, Piper, 1960, 506 р.
15. Russell B. Has man а future? London, Penguin Books, 1961, 128 p.
16. Toynbee A. War and civilization. London etc., Oxford University Press, 1951, ХП, 165 p., р. VII.
17. Gulevsky A.N., Doronin B.P. Logos et Рraxis, 2020, vol. 19, no. 1, pp. 51-62.
18. Wilson E. Smysl sushchestvovaniya cheloveka [The meaning of human existence]. Moscow, Alpina non-fiction, 2018, 214 p., рр. 138-139.
19. Ridley M. Proiskhozhdeniye altruizma i dobrodeteli [The origin of altruism and virtue]. Moscow, Eksmo, 2016, 416 p.
20. Russett B., Oneal J. Triangulating peace: Democracy, interdependence, and international organizations. N.Y., Norton, 2001, 394 p.
21. Schneider G., Gleditsch N.P. International Interactions,, 2010, vol. 36, no. 2, pp. 107-114.
Поступила в редакцию 15 августа 2022 г.
