CC BY
330
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 26 (381). Философия. Социология. Культурология. Вып. 38. С. 76-83.
МЫСЛИТЕЛИ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО
3
УДК 172 ББК 87.6
Е. В. Лобанов
«АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСОИ ДЕСТРУКТИВНОСТИ» Э. ФРОММА И СОВРЕМЕННАЯ АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВА ВОЙНЫ
Статья представляет собой анализ негативных сторон человеческой природы в отношении к современной антропологии права войны. Возможности соединения психоаналитического метода и марксистской социальной философии позволяют объяснить безуспешность попыток изображения человека, представленного в концепциях прав человека Джона Ролза и Джона Гриффина, проникнуть в сущность войны и иных форм глобального насилия. Проблема несправедливости, не представленная в теории исследователей, реконструирована на основе философии разума Иммануила Канта. Исследование деструктивных влечений и скептический подход к теории общественного договора дополняет современную антропологию права войны и позволяет создать методологию, способную противостоять глобальному насилию.
Ключевые слова: право войны, современная антропология, рациональный индивид, права человека, деетруктивноеть, психоанализ, социальная философия.
Бесчисленные жертвы Первой Мировой войны заставили человечество отказаться от веры в разумную политику и соблюдение баланса сил. Они дали понять, что гибель миллионов людей не способна оправдать никакие политические цели. Нации предпочли пацифизм империализму и возложили надежды на общее стремление к миру и справедливости. Разумные устремления уже через три десятилетия разбились о десятки миллионов погибших и замученных, триллионные убытки и ядерное заражение Второй Мировой войны. Иллюстрацией осознания необходимости перемен может быть создание ООН и принятие Декларации о правах человека. Несмотря на начало «холодной» войны, считалось, что объединение наций, уважение прав и свобод человека и авторитет международного права дадут нам желанный мир и взаимопонимание. Однако в причинах современных войн и несправедливости по-прежнему видят анархию в международных отношениях и недостаток авторитета международного права. Право во-
ины не выходит за рамки заявлении и деклараций, а с нарастанием напряжения и игнорируется как помеха. Методология права, как и иного социального действия, основывается на определенном представлении о человеке, его отличительных свойствах и способностях, его антропологическом образе. Мы считаем, что современная антропология права войны может быть рассмотрена и усовершенствована в свете гуманистической антропологии Эриха Фромма и его анализа человеческой деструктивности. С этой целью рассмотрим учение о правах человека как источник антропологии права войны. Затем проанализируем отношения между современным философским обоснованием прав человека и идеей о главенстве разума в философии Иммануила Канта. Далее изучим подход Эриха Фромма к рассмотрению человека: разделение агрессии на доброкачественную и злокачественную, и механизмы ее возникновения. В итоге рассмотрим социальные изменения, которые могли бы быть предприняты для достижения мира и порядка.
Уместно сказать, что выявление антропологии права войны представляет собой самостоятельную проблему. Вплоть до недавнего времени международное право развивалось исключительно в рамках государственного подхода. Главную роль в международных отношениях играли государства, а индивиды рассматривались лишь в свете внутренней политики. Современный французский политолог Мишель Жирар указывает, что забвение индивида — достаточно новый феномен, возникший полвека назад. В настоящее время можем наблюдать ренессанс в исследовании роли индивида в политике [2.]. Одновременно с ростом интереса к индивиду в теории международных отношений в последние десятилетия наблюдается формирование философско-антропологи-ческого обоснования концепции прав человека [7. Электр, ресурс]. Американский философ Алан Джуерт в работе «О правах человека: эссе по обоснованию и применению» (1982) постулирует необходимость прав человека, исходя из рациональной природы индивида. Рациональный индивид, будучи автономным в своих действиях, стремится к свободе и благополучию. Будучи рациональным, он должен логически признать за другими членами общества аналогичные притязания, и тем самым обеспечить неприкосновенность собственных прав [7. Электр, ресурс]. Американский философ-этик Джон Гриффин в работе «О правах человека» (2008) считает отправной точкой идеи о правах человека мысль об индивиде как о рациональном и автономном существе, которое отличается от животного осознанием собственной личности и социального окружения. Благодаря практической способности вырабатывать общественные нормы, он способен формировать идеал наилучшей жизни [9].
Концепцию прав человека, связанную с международным правом, в работе «Теория справедливости» разработал американский философ Джон Ролз. В отличие от Джуерта и Гриффина Ролз разрабатывал концепцию прав, способную оправдать международные феномены, такие, как: суверенитет, интервенции, легитимность власти, справедливые войны. Права человека для него выступают как отдельный класс права народов, они ограничивают возможные причины для справедливой войны, регулируют ее ведение и ограничивают автономию внутренней политики [8]. Концепция права Дж. Ролза основана на справедливости, которая представляет собой исходный
принцип договора между свободными и рациональными индивидами. Дж. Ролз пишет о справедливости как о наборе идеалов, представлений о благе, системе рациональных целей, которые каждая личность должна определить путем рациональных размышлений [4]. Начиная размышлять о справедливости, Дж. Ролз указывает, что его теория применима только к упорядоченным сообществам [4]. Принимая за основу, подобно Джуерту и Гриффину, представление о рациональном индивиде, Дж. Ролз ничего не сообщает о возникновении несправедливости. Она мыслится как свершившийся факт, а задачей права является исправить положение дел в пользу справедливости.
Мы полагаем, что источник происхождения несправедливости можно найти в рассуждениях И. Канта о происхождении зла. Как Гриффин, так и Дж. Ролз развивают теорию о правах человека на основе проекта Просвещения, главную роль в котором играет И. Кант. Гриффин, отказываясь от просвещенческой деонтологии, указывает, что в основе современной этики лежит традиция Канта и Милля [9]. Дж. Ролз, конструируя теорию справедливости, опирается на учения об общественном договоре и находит ее похожей на теорию И. Канта [4].
Вопрос об антропологии зла И. Кант разбирает в произведении «Об изначально злом в человеческой природе». Анализируя природу человека, он выделяет в нем три класса задатков [3. С. 27]. Первые присущи человеку как биологическому существу. К природным задаткам относится стремление к самосохранению, продолжению рода и социальному взаимодействию. Исходящие из них пороки можно отнести к инстинктам человека. Среди них: обжорство, похоть и дикое беззаконие. Задатки второго типа отражают разумную и животную природу человека. И. Кант называет их задатками человечности, они отражают взаимодействие в человеке чувственности и разума. Пороки, исходящие из них, являются пороками культуры. Сюда относятся: ревность, соперничество, зависть, неблагодарность, злорадство. Третий тип задатков выражает способность человека внимать моральному закону и руководствоваться максимой разума в своих поступках. Это задатки личности. Они воплощаются в жизнь, когда человек сознательно принимает моральный закон. Все три типа задатков изначально не противоречат моральному закону, а содействуют его исполнению. Таким образом, природа человека состоит из чувственности,
движимой животными инстинктами, и разума, в котором сосуществуют, с одной стороны, чувственные мотивы, с другой — мотивы нравственного закона. Представление о человеке как о животном не может быть источником рассматриваемого зла, так как оно носит моральный характер, и, следовательно, должно быть найдено в свободном выборе разума. Добрый человек в поступках подчиняет мотивы чувственности высшим основаниям разума, тем самым отражая естественную иерархию мотивов. Когда говорят о злом человеке, то имеют в виду, что у него злое сердце и нравственность он подчиняет чувственным мотивам, впадая в порок. Рассмотрев разумную суть зла, И. Кант остается в неведении относительно причин, по которым оно возникло. И. Кант верит в изначальную доброту разума, поэтому происхождение злого из доброго логически противоречиво. Он вынужден вернуться к повествованию о первоначальном грехопадении в Священном писании. Но для человека все же остается открытой возможность избавиться от предрасположенности ко злу. «В злом человеке нравственный императив разума не отсутствует, а забыт» [3. С. 52]. Возврат к законодательству разума может быть осуществлен через исправление образа мыслей, пишет И. Кант. Даже самый ограниченный человек способен к удивлению, встретив искреннее следование нравственному долгу. Хотя следование категорическому императиву требует революции в образе мыслей, которая не может быть доступна испорченному человеку. К ней можно подойти через надежду на последовательное очищение нравственных оснований, посредством воспитания и формирования привычки к добродетели [3]. Именно в духе надежды выражена и преамбула Всеобщей декларации о правах человека: посредством просвещения и воспитания содействовать уважению прав и свобод, путем национальных и международных прогрессивных мероприятий [1. Электр, ресурс].
Таким образом, современная антропология, рассматривающая человека в международном аспекте его существования, относящаяся и к сфере права войны, базируется на антропологии И. Канта. Она выражается в представлении о человеке как рациональном индивиде, наделенным исключительно добрым инструментом в виде разума, в котором самодовлеющее чувство нравственного долга никогда не прекращает свое существование, и способным одним
внутренним велением очиститься от ложных максим в своем поведении. И даже если результаты собственных усилий его не впечатляют, он может надеяться на неизбежность морального прогресса потому, что он обладает таким благом как разум.
Вряд ли Гитлер в юности не имел перед собой надлежащего нравственного примера. «Его мать Клара Гитлер [альт. Пёльцль, в тексте Фромма отец и мать Адольфа указаны как Гитлеры], пишет Э. Фромм, была симпатичной и складной девушкой, трудолюбивой и ответственной домохозяйкой. Ее дом всегда находился в безупречном порядке. Но главной заботой для нее были дети, к коим она проявляла самоотверженную любовь» [5. С. 245-246]. Она делала все возможное для воспитания и содействия взрослению Гитлера. Его отец Алоис Гитлер (альт. Шикльгрубер) был более строгим и авторитарным родителем. Он достиг определенного положения в обществе благодаря трудолюбию и самовоспитанию. Он не проявлял склонности к разрушительному поведению, наоборот, тяготел к созиданию и жиз-неутверждению, осуществив свое стремление в страстной любви к пчеловодству. Обладая непререкаемой властью в семье, Алоис, тем не менее, не был тираном и пытался разумными доводами воспитать в Адольфе ответственность и благоразумие. Алоис и Клара были экономными хозяевами, поэтому семья Гитлера после смерти отца унаследовала приличную сумму, которую мать Адольфа использовала с умом. Их достаток и положение в обществе позволили обеспечить качественное образование Адольфу, от которого он фактически отказался. Первоначальные успехи в народной школе для Гитлера сменились неуспеваемостью в реальном училище, а затем и неудачами при поступлении в венскую Академию художеств. Ни рациональные доводы отца, ни беззаветная любовь матери не отвратили Гитлера от социального падения. Но даже крайняя нужда не разбудила в нем конструктивного начала и благоразумия. Зато война полностью изменила его, он стал собранным и дисциплинированным, эти четыре военных года он чувствовал себя собранным и дисциплинированным. Последовавшая за поражением в войне революция лишь усугубила характер личности Гитлера. Высокие чувства также не вызывали в нем ответа: ни верность его соратников, ни преданная любовь Евы Браун не волновали его. «Только собака была тем существом, которое
пробуждало человеческие чувства в фюрере» [5. С. 269]. Почему выросший в обеспеченной семье, твердо стоявший на позициях среднего класса, в относительно спокойном обществе Германии предвоенных годов, Гитлер превратился в кровавого демагога, развязавшего самую кровопролитную в истории войну, а немецкая нация покорно последовала за своим вождем навстречу гибели?
Диктат нравственного долга над склонностью к моральным действиям человека в учении И. Канта критиковал его современник философ-романтик Ф. Шиллер. Он указывал, что назначение человека состоит не в совершенствовании отдельных нравственных действий, а в том, чтобы быть моральным существом. Для этого следует не просто следовать зову нравственного долга, но и связывать с ним свое желание действовать морально. Иными словами, «человек должен подчиняться разуму с радостью» [6. С. 146]. Э. Фромм строит свою антропологию, основываясь на открытиях современного эволюционизма, психоанализа и социальной теории К. Маркса. При построении собственной теории он последовательно отвергает две наиболее популярные точки зрения на человека: инстинктивизма и бихевиоризма. Эксперименты, проводимые бихевиориста-ми, не дают доказательств, подтверждающих всемогущество сознательного воздействия на человека. Отдельные эксперименты, в частности, эксперимент наказания электричеством, подтверждают наличие у человека внутренних программ сопротивления [5]. Взгляды инстин-ктивистов, особенно популярна теория агрессии К. Лоренца, не находят подтверждения в открытиях медицины, палеонтологии или антропологии.
Подобно И. Канту, Э. Фромм выделяет в человеке природные корни, роднящие его с животными предками. Они проявляются в виде элементарных инстинктов самосохранения и сексуального влечения. От низших организмов человека отделяет разум - инструмент, который подарил человеку не только возможность предметно мыслить, но и осознание себя и своего места в мире. Вместе с тем, разум породил и множество проблем для человека. Живущие в соответствии с инстинктами, животные находятся в гармонии с природой. Для человека его свобода от инстинктов оборачивается чувством изолированности, трагедии и страха. Таким образом, существование человека описывается в виде дихотомии между недостатком
врожденных инстинктов и избытком самосознания. Необходимость в преодолении страха заброшенности в мир Э. Фромм называет экзистенциальной потребностью или характером, которые существуют как «вторая природа» человека, что вполне соответствует кантианским задаткам человечности. Из обоих проистекают такие культурные явления, как: любовь, нежность, стремление к справедливости или зависть, неблагодарность и злорадство. Саму по себе человеческую природу нельзя охарактеризовать как добрую или злую. Стремление к разрушению, равно, как и стремление к любви, является ответом на одинаковую экзистенциальную потребность - потребность в воздействии на кого-либо.
Каким же образом в изначально неагрессивном и разумном индивиде просыпается боевая готовность и неукротимая жажда разрушения? Как мы видели, И. Кант отвечал на этот вопрос, указывая на слабость человеческой природы, нечистотой или извращенностью сердца. В качестве примера он приводит слова апостола: «я хочу доброго, но совершить его не могу, то есть принимаю доброе в максиму моего произвола, но оно, будучи объективно в идее неодолимым мотивом, субъективно, когда должно соблюдать максиму, оказывается более слабым мотивом» [3. С. 31]. Э. Фромм также указывает, что человеческая природа неспособна обеспечить главенство разума в поведении человека. В отличие от И. Канта, Э. Фромм знает причину происхождения ее несовершенства. Она кроется в воздействии на разум влечений и желаний, против влияния которых человек не в силах устоять. Свою позицию Э. Фромм основывает на открытии бессознательного 3. Фрейдом, которое он представляет как совокупность неосознанных импульсов, направленных на сопротивление или искажение реальности в соответствии с субъективными потребностями и ожиданиями. Метод психоанализа, который он использует, вытекает из учения о характере и конфликтах между характерологическими страстями, органично присущими данной личности, и необходимостью самоограничения. Высоко ценя открытие 3. Фрейда, Э. Фромм признает архаизм физиологических трактовок бессознательного поведения с помощью теории либидо, заменяя его эмпирическим анализом анатомических и нейрофизиологических человеческих типов и их психологических коррелятов. В то же время, он отказывается от использования абстрактных спекулятивных
суждений прежних экзистенциалистов, таких, как Ж. Сартр или М. Хайдеггер, и принимает во внимание практические условия существования реального живого человека. В отличие от инстинктивистов, структура бессознательного не является врожденной, раз и навсегда зафиксированной установкой в характере человека. Бессознательное представляет собой динамическую систему мотивов, которые могут видоизменяться и эволюционировать, как пишет Э. Фромм, не только в раннем возрасте, но и на протяжении всей жизни. Оно становится регулирующим стержнем человеческого поведения, которое неосознанно влияет на суждения разума, посредством рационализации, принимая характер разумных доводов и утверждений, в отличие от представлений наивных рационалистов, утверждающих всемогущество воспитания. Одним из неотъемлемых свойств человеческого характера, согласно психоанализу, является феномен нарциссизма. Он свойствен как нормальным, так и деструктивным личностям, и может выражаться даже в социально одобряемых и желаемых действиях, например, через преувеличенное восхищение своими родителями и детьми или демонстрацию амбиций [5]. Уязвленный нарциссизм может вызывать деструктивные изменения личности, отрыв от реальности, проявления садизма, мазохизма, вплоть до стремления к разрушению у Гитлера. Проявление нарциссизма характерно не только для индивида, но и для всего общества в целом. Отсюда произрастают различные формы национальной гордости, начиная от патриотизма и заканчивая национализмом. Групповая форма нарциссизма проявляется также и в поклонении или слепом следовании за лидером. В современном обществе роль «идолов» выполняют знаменитости, бизнесмены, политики, эксперты. Они в большинстве случаев определяют настроения масс. Одним из используемых методов воздействия на население является промывание мозгов: политики и военачальники, пользуясь естественной склонностью людей выбирать лидера, внушают подвластным фобии и страхи, запускающие естественные механизмы агрессии.
Феномен агрессии в анализе Э. Фромма проявляется в различных формах. В первую очередь Э. Фромм предлагает выделять ее доброкачественные и злокачественные виды. Доброкачественная агрессия служит делу жизни, и главным образом выступает в виде оборонительной реакции на внешнюю угрозу. Она
естественна как для человека, так и для животного, и биологические механизмы ее проявление аналогичны в обоих случаях [5]. В силу специфических обстоятельств человеческой жизни, ее спусковые механизмы более сложны. К ним относится страх за собственную безопасность, экономическое благополучие, собственную свободу и ценности. Именно ответ на внешние угрозы и составляет большую часть воинственных проявлений человека. Если бы мы руководствовались только оборонительным инстинктом, то увидели бы, что животные в естественных условиях не проявляют свойственного только человеку количества агрессии. В период Первой Мировой войны немецкому народу было внушено чувство враждебного окружения и изоляции, угрозы со всех сторон, провоцирующее на борьбу за свободу и жизненное пространство. Гитлеру пришлось инсценировать нападение поляков, чтобы создать видимость конкретной угрозы у населения [5]. В отличие от животных, человеческий инстинкт обороны провоцировался не естественным, а искусственным путем. Э .Фромм резюмирует три фактора, вызывающих войны: искусственный страх поражения ввиду бесчеловечности противника; следование за авторитетами, использующими общественную пропаганду в своих целях; и скука, вызванная невозможностью пережить чувства солидарности, равенства и следования идеальному в буржуазном обществе.
Ничем не компенсированная скука ведет к деструктивным изменениям в психике, вызывая злокачественную агрессию, как это было в случае некрофилии Гитлера. В отличие от доброкачественной, она не имеет ничего общего с проявлением животных инстинктов и происходит исключительно из социальных условий человека. Формируя образ врага у населения в Первую Мировую войну, политики прибегали к рациональным доводам. Для выживания Германии были якобы необходимы завоевания западных и восточных земель. Франции «нужны» были земли Эльзаса и Лотарингии. Россия «не могла выжить» без консолидации православного мира при участии народов Балкан. Италии также были «необходимы» колониальные завоевания. Гитлер, отдавая приказы об уничтожении миллионов евреев, якобы руководствовался выживанием немецкой расы. В действительности, пишет Э. Фромм, руководящими мотивами войны были экономические интересы и тщеславие лидеров, а в случае с
Гитлером, стремление к разрушению. Тщеславие, стремление к власти, жадность и накопительство являются проявлениями крайнего нарциссизма и садизма, свойственных деструктивной личности. Выходя из области бессознательного, деструктивные мотивы рационализируются и находят себе любые оправдания для претворения в жизнь. Расправы Гиммлера над русскими и поляками носили абсолютно рациональный характер. Жертве устраивался допрос, вызывавший чувство «законности» в палачах, убийства должны были производиться «гуманным» способом, без садистских эксцессов, чтобы избежать ожесточения людей против СС. Деструктивные качества личности усиливаются общественным воздействием. Не попади Гиммлер в депрессивную атмосферу послевоенной Германии, он бы не стал лидером СС, а мир не узнал бы будущего «кровавого пса Европы». Как пишет Э. Фромм: «он мог бы стать учителем, почтовым работником, чиновником или сотрудником крупного предприятия. Возможно, его не любили бы сотрудники, но на похоронах о нем бы говорили как о любящем отце и почтенном гражданине» [5. С. 212].
Как доброкачественная, так и злокачественная агрессии не имеют ничего общего с пониманием человеческого блага. Призванная сохранять жизнь животному оборонительная агрессия в человеческом обществе превращается в разрушительную силу. Под воздействием надуманных, преувеличенных страхов народы мобилизуют все силы не для сохранения, а для разрушения жизни. Находясь под прессом идеологии ни отдельные личности, ни группы не могут воспользоваться критическим мышлением, а всецело полагаются на политиков. Пребывая в состоянии хронической депрессии, народы видят в войне освобождение от тотального подавления, внимая идеалам героизма, борьбы, солидарности. Военные, политики и эксперты, в свою очередь, движимы деструктивными страстями, усиливаемыми имеющейся в распоряжении властью. За внешне рациональными заявлениями кроются неосознанные мотивы мести, нарциссизма, садизма, некрофилии, накопительства. Они искажают видение реальности и заменяют истинные законы разума законами страстей.
В итоге, каким же образом человечество может освободиться от ненависти по отношению друг к другу и обезопасить себя от непрестанных войн? С одной стороны, Э. Фромм руко-
водствуется возможностями психоанализа, который позволяет указать на истоки возникновения зла в человеческой природе, в отличие от современного рационализма или рационализма Просвещения. Знание причины проблемы позволяет создать и способы ее решения. Признание функционирования бессознательного в личности открывает перспективу выявления деструктивных мотивов в суждениях и действиях человека. С применением методов психоанализа откроется возможность увидеть, каким образом неосознанные влечения искажают восприятие реальности. Исправление деструктивных влечений создает условия для очищения разума от страстей и дает жизнь моральному закону. Конечно, И. Кант и современные рационалисты признают наличие страстей. Их позиция, вслед за И. Кантом, основывается на господстве разума над чувствами. Вера в разум обеспечивала И. Канту надежду на нравственный прогресс, однако с конца восемнадцатого по первую половину двадцатого века человечество столкнулось более чем с полутораста тысячами конфликтов, последний из которых унес десятки миллионов жизней. Статистика позволяет усомниться во всемогуществе разума. Просвещение и воспитание предлагают основу для нравственности, но если человечество не обладает возможностью воспользоваться разумом, то его доводы окажутся бессильными. Однако индивид не имеет возможности достичь эмоционального здоровья, пока он находится в нездоровом обществе. Помимо методов психоанализа, Э. Фромм предлагает использовать открытия К. Маркса для анализа и реформирования общества. Если мы откажемся от политической ангажированности марксистской теории, то увидим, что общественные отношения здесь не представляют собой рациональный процесс. Помимо воли человека, они выступают в отношениях подчинения, эксплуатации, господства. В результате разделения труда изначально солидарные отношения в обществе превратились в форму организации и владения. Хозяйственное управление в дальнейшем открыло возможность для политического и военного искусства. Философия Просвещения изображает общество как результат общественного договора. Видя невозможность жизни в естественном состоянии, люди согласились пользоваться разумом, чтобы создать общественную систему, во главе которой будет находиться легитимный правитель, а общественные классы будут трудить-
ся на благо общества. Социальная философия К. Маркса показывает, что возможности социального договора могут быть достигнуты только после того, как мы устраним противоречия общественной системы.
Наконец, гуманистическая антропология не только не отрицает современные подходы антропологии права войны, но и совершенствует их. Постулируя сферу бессознательного в человеке, мы не отрицаем разумную природу нашей нравственности, и не встаем на путь механицизма и абсолютного детерминизма. Выражаясь словами Э. Фромма, мы указываем, что радикальный критический разум лишь тог-
да бывает плодотворным, когда он выступает в единстве с бесценным человеческим даром, имя которому — любовь к жизни. Аналогичным образом, используя достижения философии марксизма, мы не радикализируем политику. Для развития человеческой активности и творчества необходимы не революции, а общественные реформы. Как бы то ни было, если антропология Э. Фромма и не способна изменить нашу природу в лучшую сторону, она способна увеличить меру скептицизма в наших представлениях о нем, предостерегая нас от чрезмерной надежды на прогресс.
Список литературы
1. Всеобщая декларация о правах человека, [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml (Дата обращения: 25.03.15).
2. Жирар, М. Роль индивидов в международной политике / М. Жирар. - М.: Изд-во международной академии, 1996. - 204 с.
3. Кант, И. Об изначально злом в человеческой природе / И. Кант // Сочинения в 6-ти томах, т.4,4.2. - М., Мысль, 1965. - 478 с.
4. Ролз, Дж. Теория справедливости / Дж. Ролз. - Новосибирск: Изд-во Новосибирского университета, 1995. — 511 е..
5. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. - М.: ACT, 1998. - 319 с.
6. Шиллер, Ф. О грации и достоинстве / Ф. Шиллер // Собрание сочинений в 7 томах, Т.6. -М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1957. — 791 с.
7. Nickel, J. Human Rights [Электронный ресурс] / J. Nickel. - URL: <http://plato.stanford.edu/ archives/win2014/entries/rights-human/> (Дата обращения: 23.03.15).
8. Besson, S., Tasioulas, J. The philosophy of international law / S. Besson, Tasioulas J. - Oxford: Oxford university press, 2010. - 611 p.
9. Griffin, J. On human rights / J. Griffin. - Oxford: Oxford university press, 2008. - 339 p.
Сведения об авторе
Лобанов Евгений Викторович - аспирант кафедры философии Оренбургского государственного университета.
fivanec@bk.ru.
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. No. 26 (381). Philosophy. Sociology. Culturology. Issue 38. Pp. 76-83.
THE FROMM'S WORK «ANATOMY OF HUMAN DESTRUCTIVENESS» AND CONTEMPORARY LAW OF WAR ANTHROPOLOGY
Evgeny Lobanov
graduate Student at the Department of Philosophy, Orenburg State University, fivanec@bk.ru
This article is an investigation of malevolent aspects of human nature in light of contemporary law of war anthropology. We can explain unsuccessfiilness of human rights model presented by both philosophers John Rawls and John Griffin. We use a freudo-marxist theory depicted in work "Anatomy of human destructiveness" by Erich Fromm. His method can reveal the essence of war and other forms
of global violence as well. We reconstructed contemporary model of injustice as inherited from Kant's moral philosophy and supplemented it through Fromm's model of human destructiveness. This investigation complements the contemporary law of war anthropology and contributes to the creation of effective law of war methodology.
Keywords: law of war, contemporary anthropology, rational agency, human rights, destructiveness, psychoanalysis, social philosophy.
References
1. Vseobshchaia deklaratsiia о pravakh cheloveka, [The Universal Declaration of Human Rights]. UN [online] Available at: - http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml [Archived in WebCite] (accessed: 25.03.15).
2. Zhirar, M. Rol' individov v mezhdunarodnoi politike [Individuals in international politics]. Moscow, Mezhdunarodnoi akademii Publ., 1996. 204 p. (In Russ.)
3. Kant, I. Ob iznachal'no zlom v chelovecheskoi prirode v 61., T.4, P.2 [Toward origins of evil in human nature in 6 vol. vol. 4, part 2]. Moscow, Mysl' Publ, 1965. 478 p. (In Russ.)
4. Rawls J. Teoriia spravedlivosti [A theory of justice], Novosibirsk, Novosibirsk St. Uni. Publ., 1995. 511 p. (In Russ.)
5. Fromm E. Anatomiia chelovecheskoi destruktivnosti [The anatomy of human destructiveness]. Moscow, AST Publ., 1998. 319 p. (In Russ.)
6. Shiller F. О gratsii i dostoinstve. v 71, T.6. [On grace and dignity, in 7 vol. vol. 6]. Moscow, State Fiction Publ., 1957. 791 p. (In Russ.)
7. Nickel, J. Human Rights. The Stanford Encyclopedia of Philsophy [online] Available at: -http:// plato.stanford.edu/archives/win2014/entries/rights-human/ [Archived in WebCite] (accessed: 23.03.15).
8. Besson S., Tasioulas J. The philosophy of international law. Oxford, Oxford university press, 2010.611р.
9. Griffin J., On human rights. Oxford, Oxford university press, 2008. 339 p.
Статья публикуется впервые, согласен на обработку персональных данных и размещение статьи в открытых источниках.
