CC BY
196
Шеуджен Нурдин Асланович
кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России
Яблонский Иван Владимирович
кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России
(тел.: +78612583414)
Организационно-правовые основы деятельности советской прокуратуры
в борьбе с преступностью в послевоенные годы
В статье рассматриваются организационно-правовые вопросы функционирования советской прокуратуры после окончания Великой Отечественной войны в сфере борьбы с преступностью (1945-1953 гг.). Анализируются соответствующие правовые акты и ведомственные документы. Отмечается, что в эти годы сформировалась координирующая роль прокуратуры в борьбе с преступностью, что позволило государству в относительно короткие сроки остановить рост послевоенной преступности.
Ключевые слова: советская прокуратура, послевоенное время, преступность, приказ, следствие, надзор.
N.A. Sheudzhen, Master of History, Assistant Professor of the Chair of Theory and History of Law and State of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia;
I.V. Yablonsky, Master of History, Assistant Professor of the Chair of Theory and History of Law and State of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583414.
Organizational and legal foundation of activities of soviet prosecutor's office in combating crime in the postwar years
The article examines the organizational and legal issues of functioning of the Soviet prosecutor's office after the end of the Great Patriotic war in fight against crime (1945-1953). Relevant legal acts and departmental documents are analyzed. It is noted that in these years coordinating role of prosecutors office in the fight against crime was formed, that allowed the state in a relatively short period of time to stop the increase in postwar crime.
Keywords: soviet prosecutor's office, postwar time, crime, decree, investigation, supervision.
После окончания Великой Отечественной войны в Советском государстве обострилась проблема борьбы с преступностью. Это было вызвано рядом факторов, в частности экономической разрухой, большим количеством оружия, оказавшегося на руках у граждан, надломленной психикой у прошедших оккупацию жителей, ростом беспризорности и др. Для борьбы с преступностью были мобилизованы в той или иной степени все государственные структуры и в первую очередь правоохранительные органы. Среди них важнейшее место отводилось советской прокуратуре (поддержание государственного обвинения в суде, надзор за соблюдением за-
конности, производство по некоторым категориям уголовных дел). Рассмотрим некоторые организационно-правовые аспекты деятельности советской прокуратуры в данной сфере в послевоенные годы (1945-1953 гг.).
Прежде всего, необходимо заметить, что в период после окончания Великой Отечественной войны в Советском союзе прокуратура имела правовой статус, который был определен еще в довоенное время в соответствующем законодательном акте - Положении о Прокуратуре Союза ССР от 17 декабря 1933 г. [1]. Этим законом на Прокуратуру СССР возлагались следующие основные задачи: надзор за соответствием Конституции СССР и
27
другим советским законам актов, издаваемых ведомствами Союза ССР и союзных республик, а также актов местных органов власти; наблюдение за единообразным и правильным применением действующих законов правоприменительными органами и учреждениями; возбуждение уголовного преследования в установленных законом случаях; поддержание обвинения от имени государства в судах; надзор за законностью в деятельности ОГПУ (впоследствии НКВД, НКГБ, а с 1946 г. -МГБ СССР), милиции и исправительно-трудовых учреждений; общее руководство прокуратурой союзных республик.
Однако сразу необходимо отметить, что Прокуратура в сущности не контролировала органы госбезопасности, несмотря на имеющиеся полномочия по надзору за законностью их деятельности. Органы госбезопасности обеспечивали целостность государственного строя, стояли на страже существующей власти (собственно, были для этого и предназначены) и в силу сложившегося положения априори были «безупречны». Косвенным подтверждением фактической отстраненности прокуратуры от надзора за деятельностью органов госбезопасности является, например, то обстоятельство, что в трехтомном обширном справочнике по законодательству для судебно-прокурорских работников, изданном в 1949 г. в государственном издательстве юридической литературы под общей редакцией Генерального прокурора СССР Г.Н. Сафонова [2], лишь однажды упоминается Министерство госбезопасности (при перечислении ведомств в приводимой в справочнике ст. 78 Конституции СССР), в то время как милиции посвящена целая глава, т.е. в справочнике совершенно не нашло отражения правовое положение МГБ.
После окончания Великой Отечественной войны статус органов прокуратуры оставался прежним [3, с. 53]. Изменения касались несущественных вопросов. Так, в 1946 г. должность Прокурора СССР была переименована в должность Генерального прокурора СССР в соответствии с союзным законом от 19 марта 1946 г. [4]. Разумеется, прокуратура в процессе текущей деятельности принимала руководящие документы, которые носили в основном «дежурный» характер («улучшить», «усилить» и т.п.).
В этом смысле заслуживает внимания изданный 17 июля 1946 г. приказ Генпрокурора СССР «Об усилении общего надзора за точным исполнением законов» [5], который носил в основном характер общих призывов, вытекающих из обязанностей, возлагаемых на прокуроров (например, прокурорскую работу по общему надзору следует оценивать в первую
очередь по тому, «насколько прокуроры обеспечивают вскрытие и устранение беззаконий, а также восстановление нарушенной законности, своевременное опротестование и отмену незаконных изданных актов»).
Из документов, связанных со структурным строением органов прокуратуры, можно отметить приказ Генерального прокурора СССР «О введении участковой системы работы следователей» от 18 июля 1949 г. [6], предполагающий усиление личной ответственности прокурорских следователей за общее состояние преступности на закрепляемых участках. Вместе с тем, представляет интерес выделение «наиболее актуальных в данное время вопросов укрепления законности», таких как надзор за соблюдением законов государственными органами и учреждениями всех уровней; надзор за соблюдением прав военнослужащих и членов их семей, прав воинов, демобилизованных из рядов армии; защита прав граждан, в том числе недопущение бюрократического отношения к рассмотрению жалоб и заявлений; решительная борьба с хищениями общественной (социалистической) собственности, борьба со взяточничеством и другими злоупотреблениями должностных лиц государственного и хозяйственного аппарата [6].
Такого рода документы появлялись в союзной прокуратуре с определенным постоянством. Так, 15 июля 1948 г. Генеральный прокурор СССР Г.Н. Сафонов адресовал всем следователям и районным прокурорам письмо [7], где также содержалось много «дежурных» призывов (например, о том, что следует «решительно покончить с волокитой», которая имела место при расследовании уголовных дел; работать так, чтобы у следователя не было уголовных дел со сроком следствия больше чем 2 месяца и т.п.). При этом, однако, были названы и недостатки в деятельности прокурорских работников. В частности, указывалось, что еще большое количество дел возвращается судами на доследование и причины этого кроются в некачественной работе следователей, в частности в том, что следователь ограничивается «недопустимо поверхностным выяснением обстоятельств дела», и даже имеют место случаи, когда следователь и вовсе «пренебрегает соблюдением важнейших требований процессуального закона», а надзирающий прокурор не замечает или не хочет замечать такого рода безобразий. Внимание в данном документе акцентировалось также на вопросе нарушения установленных законом сроков расследования. Указывалось, в частности, что этот недостаток наблюдается даже по уголовным делам, в которых в отношении обвиняемого вынесена такая мера
28
процессуального пресечения, как заключение под стражу.
В организационном плане прокуратура была построена по строго централизованному принципу: высшей инстанцией была Прокуратура СССР, которой подчинялась прокуратура каждой союзной республики; в свою очередь, последней подчинялась прокуратура автономной республики, края, области или города республиканского подчинения. Основу данной пирамиды составляли наиболее многочисленные прокурорские звенья - районные и городские прокуратуры. Помимо указанных выше территориальных прокуратур, в систему прокуратуры СССР включались также военная и транспортная прокуратуры. Все звенья прокурорского аппарата (кроме районных) имели схожую структуру, а именно включали в себя подразделения (как правило, отделы) общего надзора, следственного, гражданско-судебного, уголовно-судебного надзора, надзора за органами милиции и, наконец, надзора за деятельностью исправительно-трудовых учреждений. В 1951 г. произошло структурное изменение, в соответствии с которым прокуроры городов республиканского значения (в РсфсР -Новосибирск, Ростов, Омск, Горький, Куйбышев, Молотов, Саратов, Свердловск, Севастополь, Сочи, Сталинград, Челябинск) были подчинены территориальным прокурорам, т.е. прокурорам соответствующих краев и областей. Однако прокуратуры городов союзного значения сохранили свою самостоятельность.
Следует заметить, что в рассматриваемый период сформировалась такая функция прокуратуры, как координация деятельности различных органов по борьбе с преступностью. Одновременно именно прокуратура фактически осуществляла анализ развития преступности в СССР, при этом изучение преступности должно было основываться на исследовании статистических данных, полученных от органов милиции о числе зарегистрированных и раскрытых преступлений, органов предварительного следствия о количестве лиц, преданных суду, и органов Министерства юстиции (судов) о числе осужденных и мерах наказания [8, с. 9]. Это было очень важным аспектом, учитывая, что в предвоенные годы были ликвидированы и без того маломасштабные криминологические структуры, т.е. отсутствовал научный подход к формированию государственно-правовой политики по борьбе с преступностью. На наш взгляд, это объяснялось тем, что зафиксированные в партийно-программных документах и высказываниях Сталина суждения о преступности представляли собой истину в последней инстанции, не нуждающуюся в чьем-либо обсуждении.
Сама координация деятельности правоохранительных органов со стороны прокуратуры осуществлялась путем проведения совещаний по борьбе с преступностью на областных, районных и городских уровнях, в которых принимали участие, помимо прокурорских работников, представители милиции, судов, партийных и советских органов, общественных формирований. На этих совещаниях заслушивались информационные доклады о состоянии борьбы с преступлениями, координировались действия различных ведомств по борьбе с правонарушениями, обсуждались необходимые мероприятия, направленные на повышение эффективности борьбы с различными видами наиболее распространенных преступлений, их предупреждение, ликвидацию вскрытых в процессе работы прокурорско-судебных органов серьезных недостатков в работе тех или иных государственных учреждений, ведомств и предприятий, способствующих или облегчающих совершение преступления [8, с. 13]. Эффективность указанных совещаний в целом нельзя назвать высокой.
При расследовании преступлений и поддержании государственного обвинения в суде прокуроры основывались не только на законе, но и на его трактовке, выработанной А.В. Вышинским еще до войны в бытность его прокурором и одновременно теоретиком в сфере уголовно-процессуального права. При этом принято считать, что А.В. Вышинский абсолютизировал значение признания обвиняемого в качестве доказательства обвинения, превратив его в «царицу доказательств», чем дал возможность фабриковать уголовные дела на основе признаний, полученных, с большой долей вероятности, под воздействием угроз и пыток [9]. Однако представляется, что здесь трактовка теории А.В. Вышинского несколько упрощена и тем самым определенным образом искажена. Так, А.В. Вышинский расширительно толковал многие аспекты уголовно-процессуальной деятельности, в частности выступал против детальной законодательной регламентации следственной и оперативно-розыскной деятельности, так как считал, что в деятельности следователей и работников милиции в борьбе с преступностью должна быть необходимая свобода действий. Основанием для осуждения лица, по мнению Вышинского, является тот факт, что обвинению удалось доказать максимальную вероятность совершенного им преступления, поскольку требование к суду найти абсолютную истину «явно невыполнимо в условиях судебной деятельности» [10, с. 180-181].
Конечно, такого рода установки серьезно расширяли правомочия правоохранительных
29
органов и создавали условия для произвола со стороны их должностных лиц. Что же касается принципа использования признательных показаний как основного доказательства , то А.В. Вышинский допускал его только в уголовно-политических делах, в частности, он отмечал: «В таких делах вопрос об отношении к объяснениям обвиняемых, которыми они изобличают своих сообщников, соучастников общего преступления, должен решаться с учетом своеобразия таких дел о заговорах, преступных сообществах, в частности, дел об антисоветских, контрреволюционных организациях... Объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение важнейших, решающих доказательств. Это объясняется самими особенностями этих обстоятельств, особенностями их юридической
1. Положение о Прокуратуре Союза ССР: утв. постановлением ЦИК и СНК СССР от 17 дек. 1933 г. // Советская прокуратура: сб. документов / сост. И.Н. Ширяев, Г. А. Метел-кина. М, 1981. С. 106-108.
2. Справочник по законодательству для су-дебно-прокурорских работников: в 3 т. / под общ. ред. Г.Н. Сафонова. М., 1949.
3. Ванькаев А.Н. Прокуратура России: исторический опыт и перспективы // История государства и права. 2007. № 15.
4. О присвоении Прокурору СССР наименования Генерального прокурора СССР: закон СССР от 19 марта 1946 г. // Ведомости ВС СССР. 1946. № 10.
5. Об усилении общего надзора за точным исполнением законов: приказ Генерального прокурора СССР от 17 июля 1946 г. // Советская прокуратура: сб. документов / сост. И.Н. Ширяев, Г.А. Метелкина. М., 1981. С. 135-137.
6. О введении участковой системы работы следователей: приказ Генерального прокурора СССР от 18 июля 1949 г. // Советская прокуратура: сб. документов / сост. И.Н. Ширяев, Г.А. Метелкина. М., 1981. С. 137-138.
7. Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Неизвестная Фемида. Документы. События. Люди. М., 2003. С. 329-331.
8. Руководство и надзор за расследованием/ под ред. А.П. Вавилова. М., 1947.
9. Инквизитор. Сталинский прокурор Вышинский / под общ. ред. О.Е. Кутафина. М., 1992.
10. Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1941.
11. Старков О.В., Упоров И.В. Теория государства и права / под общ. ред. О. В. Старкова. М, 2012.
природы» [10, с. 187]. Как видно, такой подход вполне вписывался в стремлении власти упростить репрессии политических преступников. Но другого в жесткой административно-командной системе просто не могло быть -будучи одним из звеньев советского карательного механизма, прокуратура исполняла ту роль, которая ей отводилась по воле находящейся у власти политической элиты во главе со Сталиным [11, с. 53]. Вместе с тем, в сфере борьбы с общеуголовной преступностью, как представляется, советская прокуратура, несмотря на имеющиеся недостатки, в целом выполняла свои функции надлежащим образом, и об этом свидетельствует тот факт, что советскому государству удалось в относительно короткий срок (к 1947-1948 гг.) снизить рост преступности.
1. Provision on Prosecutor's office of the USSR: appr. by the resolution of the Central Election Commission and the Counsil of People's Commisars of the USSR d.d. Dec. 17, 1933 // The Soviet prosecutor's office: coll. of documents / comp. by I.N. Shiryaev, G.A. Metelkina. Moscow, 1981. P. 106-108.
2. The reference book on the legislation for judicial and public prosecutor's workers: in 3 vol. / gen. ed. by G.N. Safonov. Moscow, 1949.
3. Vankayev A.N. Prosecutor's office of Russia: historical experience and prospects // History of state and law. 2007. № 15.
4. About assignment to the Prosecutor of the USSR the name of the Prosecutor General of the USSR: law of the USSR d.d. March 19, 1946 // Bull. of the Supreme Soviet of the USSR. 1946. № 10.
5. About strengthening of the general supervision of exact performance of laws: decree of the Prosecutor General of the USSR d.d. July 17, 1946 // The Soviet prosecutor's office: coll. of documents / comp. by I.N. Shiryaev, G.A. Metelkina. Moscow, 1981. P. 135-137.
6. About introduction of local system of work of investigators: decree of the Prosecutor General of the USSR d.d. July 18, 1949 //Soviet prosecutor's office: coll. of documents / comp. I.N. Shiryaev, G.A. Metelkina. Moscow, 1981. P. 137-138.
7. Zvyagintsev A.G., Orlov Yu.G. Unknown Themis. Documents. Events. People. Moscow, 2003. P. 329-331.
8. Management and supervision of investigation / ed. by A.P. Vavilov. Moscow, 1947.
9. Inquisitor. Stalin's prosecutor Vyshinsky / gen. ed. by O.E. Kutafin. Moscow, 1992.
10. Vyshinsky A.Ya. The theory of judicial proofs in the Soviet law. Moscow, 1941.
11. Starkov O.V., Uporov I.V. The theory of state and law/gen. ed. by O.V. Starkov. Moscow, 2012.
30
