CC BY
56
ПРОБЛЕМЫ УКРЕПЛЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА (PROBLEMS OF STRENGTHENING OF LEGALITY AND LAW AND ORDER)
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 20 (349). Экономика. Вып. 40. С. 48-53.
УДК 343.9 ББК 67.308
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ БОРЬБЫ С УГОЛОВНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ В ЧЕЛЯБИНСКЕ В ПЕРВЫЙ ГОД СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
А. А. Абрамовский
ФГБОУВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской
Федерации» (Челябинский филиал), Челябинск, Россия
Раскрыты организационно-правовые основы формирования советского аппарата уголовного розыска в Челябинске Оренбургской губернии в первый год советской власти. В отсутствие кодифицированных актов центральных органов на местном уровне выявлены основные составы общеуголовных и контрреволюционных преступлений. Определена роль первых руководителей сыскных подразделений в борьбе с преступностью.
Ключевые слова: милиция, уголовный розыск, правотворчество, контрреволюционная и общеуголовная преступность.
В системе правоохранительных органов, занимавшихся в первую очередь борьбой с преступностью, ведущую роль занимал и занимает аппарат уголовного розыска. После октября 1917 г. ликвидация старого и создание нового аппарата уголовного розыска шло параллельно с упразднением милицейских подразделений Временного правительства и образованием советских органов охраны общественного порядка и обеспечения личной и имущественной безопасности граждан.
В центре прежние милицейские структуры после перехода власти к Советам были быстро ликвидированы. Коллегия Наркомата внутренних дел (НКВД), рассмотрев вопрос о ликвидации петроградского градоначальства, постановила: «Уголовно-розыскное отделение немедленно ликвидируется. Это... учреждение мало чем отличается от охранки, никогда не служило рабочим и крестьянам» [13. С. 80]. На местах этот вопрос решался неоднозначно. Особенностью формирования советских аппаратов уголовного розыска на Урале являлось то, что они образовывались исключительно на базе уголовно-сыскных подразделений, созданных Временным правительством. В лучшем случае Советы рабочих и солдатских депутатов как-то видоизменяли название данных правоохранительных учреждений, а чаще всего не меняли. Как правило, прежним оставалось не только штатное расписание, продолжали ра-
ботать практически все старые агенты уголовного розыска.
В Челябинске милиция не была ликвидирована военно-революционным комитетом (ВРК), оставалось при ней и прежнее сыскное учреждение. В условиях острой нехватки пролетарских профессиональных кадров розыскного дела такое было остро необходимо. В противном случае к валу контрреволюционных преступлений добавился бы и большой рост чисто общеуголовных деяний, которые не только предупреждать, но и раскрывать было бы некому.
После свержения Временного правительства, установления советской власти и с началом формирования пролетарского права, в том числе уголовного, встал вопрос, с какими криминальными деяниями в новых условиях необходимо бороться пролетарским правоохранительным учреждениям. Следовало определить как общеуголовные институты, так и конкретные составы преступлений.
В первые годы Советского государства (до издания в декабре 1919 г. «Руководящих начал по уголовному праву РСФСР») не было единого республиканского уголовного кодекса, иных сводов норм уголовного права. В качестве источников советского уголовного права выступали дореволюционное законодательство (до постановления Всероссийского центрального исполнительного
комитета (ВЦИК) от 30 ноября 1918 г.), революционное правосознание масс, но основными источниками данной правовой отрасли являлись отдельные декреты и решения всероссийских съездов Советов, ВЦИК, Совнаркома, Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК), приказы наркоматов, акты местных органов власти, приговоры революционных трибуналов и даже приказы и распоряжения командиров воинских частей. Данный порядок образования норм уголовного права позволял судебным органам, чрезвычайным следственным комиссиям, а также подразделениям уголовного розыска по своему усмотрению трактовать составы преступлений, определять меру наказания и, как следствие, давал возможность действовать таким древнейшим (рабовладельческим и средневековым) принципам, как целесообразность, казуальность, сословность наказания, объективное вменение, обратная сила закона и др. К апрелю 1918 г. Совнаркомом и ВЦИК было принято 17 специальных уголовно-правовых декретов и 15 актов об отдельных составах преступления, а к концу июля их было соответственно 40 и 69 [10. С. 297].
Уральские губернские, уездные, волостные и сельские советы и ВРК издали гораздо больше постановлений и решений, включавших сотни уголовно-правовых норм.
Челябинск не выпадал из этой общей правотворческой тенденции. Военно-революционный комитет определял большое число конкретных уголовных деяний и мер наказания за их совершение. В частности, им квалифицировались преступления против порядка управления, общественной безопасности и спокойствия граждан. Уже в приказе № 1 «Об охране революционного порядка в городе» от 26 ноября 1917 г. Челябинский военно-революционный комитет строго предупреждал население города: «Все попытки к погрому, насилию, нарушению революционного порядка будут пресекаться в корне». В приказе № 2 отмечались уже более конкретные уголовные санкции — конфискация всего имущества и тюремное заключение на срок до трех лет. К преступлениям этой группы относилось и неисполнение распоряжений местных органов власти. Народный суд деревни Милюковки Челябинского уезда за неподчинение постановлениям Совета крестьянских депутатов установил конкретную санкцию — штраф 20 р. [8. С. 45].
Еще одну большую группу деяний можно обозначить как экономические, хозяйственные пре-
ступления и преступления против собственности, хотя часть их однозначно относилась к контрреволюционным. В первую очередь это, конечно же, спекуляция, признаки состава которой были раскрыты оренбургской губернской газетой «Казачья правда» в марте 1918 г.: «Ничего не производя сам, он (спекулянт.— Авт.) не оказывает обществу также услуг посредника по сбыту товаров, какими являются продавцы. Он ограничивается тем, что своей хитростью, мародерством вырывает у потребителей, а главным образом у бедноты, значительную часть их заработка. Спекулянт — это настоящий разбойник с большой дороги, это грабитель, который, ничего не производя, буквально грабит у производителя труд его и вместе с тем заставляет потребителя покупать их у себя по неслыханно дорогой цене, которую они специально с этой целью вздувают» [7].
К борьбе с этим явлением призывал и Челябинский Совет: «Если вы знаете, что мародеры-спекулянты не повинуются Советской власти, берут высокие цены за товары, немедленно арестовывайте их, доставляйте в местные волостные советы,— говорилось в одном из его постановлений,— которые предают таких лиц суду революционного трибунала»1. Спекуляция в городе и уезде достигла такого масштаба, что военно-революционный комитет был вынужден отправить своего представителя за помощью в Петроградский ВРК. «Цель поездки — предложить Совету народных комиссаров выработать меры по борьбе со спекуляцией в Челябинске и соседних губерниях. Спекуляция доходит до больших размеров»,— отмечалось в протоколе заседания столичного чрезвычайного органа 1 декабря 1917 г. Однако экстренная ликвидация Петроградского ВРК не позволила ему разработать оперативные, действенные меры по борьбе с этим преступлением.
Поэтому эти меры вырабатывались на местном уровне. Совет крестьянских депутатов деревни Гагановой Воскресенской волости Челябинского уезда 30 марта 1918 г. определил четыре пути поддержания общественного порядка: 1) организация дружины; 2) конфискация оружия; 3) инвентаризация хлеба, скота, инвентаря; 4) борьба со спекуляцией. «Нашим советом принимаются самые решительные меры вплоть до ареста против спекуляции,— сообщал председатель
1 Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. П-596. Оп. 1. Д. 8. Л. 43.
Совета.— И благодаря Воскресенскому волостному совету, как высшему органу, спекуляция в волости искореняется, даже леса не вывозятся в соседние деревни». Более того, крестьяне предлагали советским органам власти конкретный путь борьбы с этим экономическим преступлением. «Требуем немедленно прекратить вывоз хлеба частными лицами контрабандным путем в чужие губернии. Твердые же цены на хлеб увеличить, установить их до 1 апреля сего года... Также требуем на все товары установить твердые цены»,— указывалось в наказе общего собрания крестьян Окуневской волости делегатам уездного съезда крестьянских депутатов 11 января 1918 г.
В Челябинском уезде спекулянты периодически привлекались к уголовной ответственности. 8 марта 1918 г. у владельца типографии М. А. Брес-лина были конфискованы предметы спекуляции: 3 000 пудов типографской бумаги, 690 000 конвертов, 10 000 художественных открыток, 800 пудов желтой оберточной бумаги и 450 дюжин замков. Конфискации, как правило, проводились отрядами красногвардейцев. Так, 3 января 1918 г. Челябинский ВРК выдал мандат комиссару Красной гвардии А. Л. Борчанинову для производства конфискации и реквизиции «табаку, продаваемого по явно спекулятивным ценам» [4].
Далее можно выделить различного рода хищения, присвоения, растраты, нарушения правил торговли и т. п. Привлекались к уголовной ответственности и так называемые несуны. «Заподозренные лица в выносе каких-либо вещей за пределы предприятия могут быть обысканы,— устанавливало собрание рабочих и служащих мукомольных мельниц Челябинского района 15 мая,— в случае обнаружения краденного немедленно увольняются и предаются народному суду» [3].
Под влиянием уездной власти волостные комитеты также обозначали, с какими составами преступления они будут бороться в первую очередь, 18 января 1918 г. был образован ВРК в Куртамыше для борьбы с такими деяниями, как грабежи, хулиганство и пьянство [2].
Оперативно определив основные наиболее опасные общекриминальные деяния, орган самоуправления Челябинска поставил перед городской милицией в числе многих и задачу борьбы с преступностью («преследование воров, убийц и тому подобных преступников»), главным образом через организацию уголовно-розыскного подразделения.
Работу по реализации этой задачи осуществлял помощник начальника городской милиции по уголовному сыску Н. М. Костин, возглавивший сформированное еще в июне 1917 г. новое розыскное учреждение — уголовно-сыскное бюро. Благодаря энергичным действиям сотрудников, в первую очередь начальника, вскоре создавшего своеобразный криминалистический музей из многочисленных орудий преступлений, уголовно-сыскное бюро Челябинской городской милиции, по оценке оренбургского окружного прокурора, было лучшим в губернии. Профессиональный авторитет Костина был настолько высок, что предпринимались даже попытки переманить его большим жалованием на работу в соседние уезды. Троицкая городская дума, например, приняла специальное решение о приглашении Н. М. Костина на милицейскую службу с годовым окладом в 500 р. Но тот все предложения отвергал, а в сентябре 1917 г. вообще уволился из правоохранительных органов по собственному желанию (причина не установлена) [11. С. 22].
После утверждения советской власти в Челябинске бюро уголовного сыска продолжало функционировать при новом правоохранительном органе — штабе охраны города. Начальником розыскного подразделения был назначен 25-летний А. П. Агапов, служивший при Временном правительстве начальником одного из городских участков милиции. Человек, можно сказать, беззаветно служивший делу розыска преступников, а не каким бы то ни было политическим режимам. Послужив, как было сказано, Временному правительству и Советам, он после чехословацкого мятежа возглавил Челябинскую уездную милицию, продолжил борьбу с общеуголовной преступностью. Более того, после освобождения Урала от белогвардейцев выехал в соседний Казахстан, где вскоре стал работать начальником Актюбинской уездной милиции.
В первую очередь главной обязанностью бюро уголовного сыска являлось, вполне естественно, противостояние уголовному криминалу: убийствам, грабежам, разбоям, кражам, хищениям и т. п. Так, например, в середине марта 1918 г. бойцами штаба охраны был арестован и помещен в городскую тюрьму бывший поручик В. А. Пет-роцкий, командир батальона 139-го пехотного Моршанского полка, который похитил солдатское жалование и дезертировал [8. С. 45].
Некоторые лица, подозреваемые в совершении преступлений, пытались избежать уголов-
ной ответственности, предлагали взятки сотрудникам уголовного розыска. В начале марта 1918 г. младшему милиционеру Челябинского бюро уголовного сыска Владимирову гражданином А. Кузнецовым, подозреваемым в краже, была предложена взятка в 1 000 р. Взяткодатель был задержан, кредитный билет конфискован, а Владимиров «за честное исполнение служебных обязанностей назначен старшим милиционером».
Однако не все сотрудники уголовного розыска являлись образцом правомерного поведения. Нарушители привлекались к различным видам ответственности либо изгонялись со службы. Так, например, 13 марта 1918 г. «за буйство в пьяном виде» был уволен из органов старший помощник начальника Челябинского бюро уголовного сыска Нагорных, на его место назначен начальник 5-го участка штаба охраны города Ястребов.
Криминогенная обстановка в городе и на территории уезда с каждым месяцем обострялась. «Погромное движение, самогонка, дезертирство, волна самоубийств, убийства, грабежи, конокрадство, порубка леса»,— отмечала по этому поводу в декабре 1917 г. челябинская пресса. Положение усугублялось большой кадровой проблемой в милицейских подразделениях («отсутствие опытной деловитости, так называемой тренировки в виду случайного подбора людей») [9. С. 122].
В этих условиях отдельные участковые руководители милиции не оставались равнодушными к проблемам организации и деятельности подразделений уголовного розыска на местах. Начальник милиции 5-го участка Челябинского уезда С. Антипин видел два пути решения проблемы борьбы с преступностью: либо увеличение штатов милиции, либо создание в волостях профессиональных уголовно-сыскных отделений. Первый путь, по его мнению, был менее эффективен, в первую очередь потому, что на новые места подобрать необходимое количество «людей, подходящих в смысле увеличения продуктивности их работы, очень трудно». Прекрасно понимая, что вопрос комплектования милиции очень сложен, Антипин справедливо отмечал: «Тревожная сама по себе служба далеко не является заманчивой для хороших работников».
Второй путь улучшения криминогенной обстановки был более действенен. В его защиту начальник милиции 5-го участка выдвигал два веских довода: «1) с открытием уголовно-сыскных отделений уменьшится работа для милиции, раз-гружение ее от непосильного труда будет благо-
творно, в смысле нетрудного подбора милиционеров и увеличения ценности их работы; 2) будет раскрыто больше преступлений, а потому уменьшится и вообще количество их, так как специалисты уголовного сыска будут отдаваться всецело только своему делу, не беспокоясь о том, как идет взимание податей и т. п. Уголовный сыщик будет знать только одно дело: разыскивать преступников и, безусловно, будет иметь все средства и принимать все способы для выполнения своей задачи. Совсем другое дело милиция, которая перегружена всевозможными поручениями и делами, начиная с доставления статистических сведений, вроде цены на столбы и лопаты, и кончая протоколами супружеских ссор». Более того, Антипин определил «наиболее подходящие» места дислокации уголовно-сыскных отделений: Чумляк, Шумиха и Куртамыш [2].
К сожалению, до начала Гражданской войны полностью реализовать этот проект в Челябинском уезде не удалось, что отрицательно сказалось на криминогенной обстановке в регионе.
Еще одним подтверждением преемственности при организации советских аппаратов уголовного розыска по образцу Временного правительства служило мартовское решение Челябинского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов о переподчинении бюро уголовного сыска вместо штаба охраны города комиссариату юстиции (при Временном правительстве — Министерство юстиции) [1].
Таким образом, учреждения уголовного розыска, сформированные органами советской власти на Урале, были децентрализованы и действовали исключительно под руководством местных Советов. Цельная система уголовно-сыскных подразделений в Советской России начала складываться только с осени 1918 г., когда в составе Главмилиции было учреждено Центральное управление уголовного розыска. Несмотря на низкую оценку этим учреждением деятельности региональных отделов уголовного розыска в первый год советской власти, данную в одном из отчетов («фактически розыскного аппарата не было, не было связи между учреждениями, не было регистрации преступников, личный состав был ниже удовлетворительного. Таким образом, Центророзыск должен был начать свое дело с самого начала»1), практически местные розыскники совестно с красногвардейскими
1 ОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 120. Л. 78.
подразделениями, военно-народной охраной, боевыми отрядами народного вооружения внесли немалый вклад в борьбу с преступностью в регионе. Урал являлся своеобразной лабораторией, где
на практике опробывались как организационные структуры сыскных подразделений, так и методы борьбы с общеуголовной и контрреволюционной преступностью.
Список литературы
1. Изв. Челяб. Воен.-революц. ком. 1917. 26 нояб.
2. Изв. Челяб. Совета рабочих, крестьян. и солдат. депутатов. 1918. 10 апр.
3. Изв. Челяб. Совета рабочих, крестьян. и солдат. депутатов. 1918. 30 марта.
4. Изв. Челяб. Воен.-революц. ком. 1918. 16 янв.
5. Изв. Челяб. Совета рабочих, крестьянских и солдат. депутатов. 1918. 10 марта.
6. Изв. Челяб. Совета крестьян., рабочих и солдат. депутатов. 1918. 12 марта.
7. Казачья правда. 1918. 31 марта.
8. Абрамовский, А. А. Революционная юстиция Челябинска в 1917-1918 гг. / А. А. Абрамовский. Челябинск : Полиграф-Мастер, 2003. 340 с.
9. Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции на Урале : сб. док. и материалов. Свердловск : Свердл. обл. гос. изд-во, 1947. 450 с.
10. История государства и права России : учебник / под ред. Ю. П. Титова. М. : Юристъ, 2002. 340 с.
11. Калинкин, Д. В. Штаб охраны города Челябинска как координирующий революционный орган обеспечения правопорядка (ноябрь 1917 — май 1918 г.) / Д. В. Калинкин // Южный Урал в судьбе России (к 70-летию Челябинской области). Челябинск : Велст, 2003. 180 с.
12. Калинкин, Д. В. Челябинское уголовно-сыскное бюро (март — сентябрь 1917 г.) / Д. В. Калинкин // Итоги и задачи регионального краеведения : в 2 ч. Курган, 1997. Ч. 2. С. 87-89.
13. Кизилов, И. И. НКВД РСФСР (1917-1930 гг.) / И. И. Кизилов. М. : Юристъ, 1969. 230 с.
14. Мулукаев, Р. С. Милиция России (1917-1918 гг.) : ист.-правовой очерк / Р. С. Мулукаев, Н. Н. Кар-ташов. Орел, 1995. 300 с.
Сведения об авторе
Абрамовский Александр Андреевич — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой теории права и уголовно-правовых дисциплин Челябинского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Челябинск, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 20 (349). Law. Issue. 40. P. 48-53.
THE LEGAL BASIS OF THE FIGHT AGAINST CRIMINALITY IN CHELYABINSK IN THE FIRST YEAR OF SOVIET POWER
A. A. Abramovsky
Doctor of historical Sciences, Professor, head of chair of theory of law and criminal-legal disciplines of the Chelyabinsk branch of the Russian Academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation, Chelyabinsk,
Russia. [email protected]
The article describes organisational and legal basis of the development of Criminal Investigation Department in Chelyabinsk (Orenburg province) during the first years of the Soviet Power. In the absence of the instruments of the state bodies the main corpus delicti of criminal and counter-revolutionary offences were codified by local organs. There were developed the responsibilities of the heads of investigation departments in the struggle against crime. The article is based on archives and press resources as well as on monographs.
Keywords: militia, criminal investigation, law making, counter-revolutionary and criminal offence, Chelyabinsk.
References
1. Izv. Chelyab. Voen.-revoluts. kom. 1917. 26 noyab.
2. Izv. Chelyab. Soveta rabochih, krestian. i soldat. deputatov. 1918. 10 apr.
3. Izv. Chelyab. Soveta rabochih, krestian. i soldat. deputatov. 1918. 30 marta.
4. Izv. Chelyab. Voen.-revoluts. kom. 1918. 16 yanv.
5. Izv. Chelyab. Soveta rabochih, krestianskih i soldat. deputatov. 1918. 10 marta.
6. Izv. Chelyab. Soveta krestian., rabochih i soldat. deputatov. 1918. 12 marta.
7. Kazachia pravda. 1918. 31 marta.
8. Abramovskiy, A. A. Revolucionnaya yusticiya Chelyabinska v 1917-1918 gg. [Revolutionary justice Chelyabinsk in 1917-1918] / A. A. Abramovskiy. Chelyabinsk : Poligraf-Master, 2003. 340 s.
9. Bor'ba za pobedu Velikoy Oktyabr'skoy socialisticheskoy revolucii na Urale [The struggle for the victory of the great October socialist revolution in the Urals] : sb. dok. i materialov. Sverdlovsk : Sverdl. obl. gos. izd-vo, 1947. 450 s.
10. Istoriya gosudarstva i prava Rossii [History of state and law of Russia] : uchebnik / pod red. Yu. P. Titova. M. : Yuristj, 2002. 340 s.
11. Kalinkin, D. V. Shtab ohrany goroda Chelyabinska kak koordiniruyuschiy revolucionniy organ obespech-eniya pravoporyadka (noyabr' 1917 — may 1918 g.) [Guard Headquarters in Chelyabinsk as a coordinating body revolutionary rule of law (November 1917 — May 1918)] / D. V. Kalinkin // Yuzhniy Ural v sud'be Rossii (k 70-letiyu Chelyabinskoy oblasti). Chelyabinsk : Velst, 2003. 180 s.
12. Kalinkin, D. V. Chelyabinskoe ugolovno-sysknoe buro (mart — sentyabr' 1917 g.) [Chelyabinsk criminal detective bureau (March — September 1917)] / D. V. Kalinkin // Itogi i zadachi regional'nogo kraevedeniya : v 2 ch. Kurgan, 1997. Ch. 2. S. 87-89.
13. Kizilov, I. I. NKVD RSFSR (1917-1930 gg.) [The NKVD of the RSFSR (1917-1930)] / I. I. Kizilov. M. : Yuristj, 1969. 230 s.
14. Mulukaev, R. S. Miliciya Rossii (1917-1918 gg.) [Police Russia (1917-1918)] : ist.-pravovoy ocherk / R. S. Mulukaev, N. N. Kartashov. Orel, 1995. 300 s.
