CC BY
257
УДК 340
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОЕ РАЗВИТИЕ ПОЛИЦИИ В СИБИРИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ В.
THE LEGAL STATUS OF POLICE IN SIBERIA IN THE END OF XIX - AT THE BEGINNING XX CENTURY
И. А. КОНОВАЛОВ (I. A. KONOVALOV)
Рассмотрен процесс организационно-правового развития полиции в конце XIX - начале ХХ в.
Ключевые слова: история государства и права, полиция, Сибирь, XIX в., ХХ в., администрация, управление, полицейский.
The article is devoted to the process of reorganization of police in Siberia with reference to liberal transformations of the end of the XIX - at the beginning XX century and it's functions.
Key words: history, history of the state and the rule, police, Siberia, XIX, ХХ century, administration, policeman, management.
Одно из важных направлений реформирования современной российской государственности заключается в повышении эффективности деятельности органов охраны правопорядка. Часто, обращаясь к наколенному по данной проблеме опыту стран Запада, мы забываем, что Россия обладает собственными положительными достижениями, ознакомление с которыми может оказаться полезным и для сегодняшнего времени. Актуальность исследования определяется также необходимостью сохранения преемственности между различными этапами развития государства и его отдельных институтов. Изучение места и роли полиции в управлении Сибирью позволит составить представление об административном управлении страны в целом, соответствии состояния управления территориями требованиям времени.
Реформа правоохранительной системы Российского государства не может обойтись без осмысления опыта прошлого, выявления внутренних закономерностей развития, определения круга сложившихся правовых отношений.
История становления и развития полицейских функций в управленческой практике Российского государства остаётся малоис-
следованной. Изучение сибирской полиции даёт возможность получить более широкое представление как о самой полицейской системе, так и о её роли и месте в истории российского общества и государства.
Потребности развития экономики и внешнеполитические задачи России в конце
XIX в. вызвали необходимость строительства Сибирской железной дороги. Транссибирская магистраль была призвана способствовать росту сбыта промышленной продукции на сибирском рынке, ускорению оборота товаров, вывозу из Сибири сырья и продукции сельского хозяйства, усилению колонизационного развития края. Окончательное решение о строительстве Сибирской железной дороги было принято в феврале 1891 г., а 19 мая 1891 г. во Владивостоке состоялась торжественная церемония закладки Великого Сибирского пути. В целях координации работ по строительству Транссибирской магистрали и освоения края в 1892 г. был создан Комитет Сибирской железной дороги.
В 1895 г. по образцу европейской России в Сибири было реформировано губернское управление. В 1902 г. сибирские округа были окончательно переименованы в уезды. Изменения территориально-административного
© Коновалов И. А., 2013 24
устройства Сибири и Дальнего Востока в начале ХХ в. коснулись только восточной части региона. В 1903 г. сенатским указом было создано особое наместничество, включавшее в себя Приамурский край, полосу отчуждения КВЖД, а также Квантунскую область. Резиденцией наместника стал Порт-Артур. Наместник сосредоточил в своих руках управление делами всего Дальнего Востока, он подчинялся непосредственно императору. После неудачного для России окончания русско-японской войны наместничество было упразднено. В 1906 г. из состава Приамурского генерал-губернаторства выделена Забайкальская область с присоединением её к Иркутскому генерал-губернаторству. В 1909 г. Приморская область была разделена на несколько областей: Приморскую, Сахалинскую и Камчатскую. В целом в территориально-административном отношении Сибирь в начале ХХ в., как и прежде, подразделялась на Тобольскую и Томскую губернии, Омский уезд Акмолинской области Степного генерал-губернаторства, Иркутское генерал-губернаторство, состоящее из Енисейской и Иркутской губерний, а также Якутской и Забайкальской областей. Приамурское генерал-губернаторство включало в себя Амурскую, Камчатскую, Сахалинскую и Приморскую области [1].
В 1897 г. на Сибирь были распространены основные положения судебной реформы 1864 г., но без участия присяжных заседателей в окружных судах. Поэтому в области уголовного и административного процесса судебные полномочия полиции перешли к мировой юстиции (создана судебной реформой 1864 г. и затем распространена в Сибири), а предварительное следствие (прежде функция полиции) - к особым чиновникам судебного ведомства - судебным следователям. Введение мировой юстиции окончательно лишило полицейские органы судебных прерогатив. Однако после введения в Сибири мировой юстиции начальники органов внутренних дел в регионах - губернаторы - получили право просмотра списка лиц, имеющих право стать мировыми судьями.
Полиция была поставлена под достаточно жесткий контроль прокуратуры (функции которой также были изменены судебной реформой 1864 г.). Прокурор получил право
привлекать к ответственности полицейских, о чем ставил в известность начальника полиции (полицмейстера или исправника), а в случае должностных преступлений он имел право поставить вопрос об увольнении со службы и заключении виновного под стражу. За прямые нарушения законов виновные сотрудники полиции по распоряжению начальства предавались суду. Вчинять иски для возмещения вреда и убытков, причинённых действиями сотрудников полиции, имели право физические лица. К дисциплинарным наказаниям, применяемым к сотрудникам полиции, относились замечания и выговоры, без внесения и с внесением в послужной список, вычеты из денежного содержания, вычеты из времени службы, перемещение на более низкую должность, арест, отстранение от должности с лишением права поступать на полицейскую службу в течение трёхлетнего срока, а также увольнение со службы с полной потерей права вновь поступать на неё [2].
Основные уголовно-процессуальные
полномочия полиции определялись Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. Сотрудники полиции были обязаны сообщать судебным следователям, прокурорам и мировым судьям о совершённых правонарушениях (ст. 250-251). Согласно ст. 254, 257 и 258 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. полиция имела право самостоятельных действий только в случае необходимости немедленного ареста подозреваемых, мер по сохранению улик или следов преступления.
На полицию по-прежнему возлагалась функция осуществления дознания (ст. 252). Она была обязана проверять через дознание сведения о преступлениях, полученные из сомнительных или недостоверных источников (ст. 253), собирать сведения посредством розыска, опросов и наружного наблюдения (ст. 255), передавать материалы произведённого дознания судебному следователю (этот институт судебной реформы 1864 г. также появился в Сибири) и сообщать ему иные данные, относящиеся к расследованию, докладывать о передаче дознания прокурору (ст. 255), до прибытия судебного следователя к месту совершения преступления принимать меры к сохранению следов преступления (ст. 256, 415, 432). Сведения, собранные полицией, заносились с указанием источника,
из которого они получены, в один общий акт, который подписывался лицами, производившими дознание. Прокурор в «сомнительных» случаях мог производить через полицию негласное расследование, сами полицейские органы начать негласное расследование уже не могли [3].
Согласно ст. 48 Устава уголовного судопроизводства, потерпевшие могли прямо обращаться с заявлением в полицию, которая была обязана провести оперативно-розыскные или административно-правовые действия. В соответствии со ст. 49, она была обязана сообщать суду и судебным следователям о преступлениях, которые подлежали расследованию без вчинённых исков, т. е. полиция могла действовать только на первичных этапах судебной деятельности.
В ходе предварительного следствия полицейским органам было запрещено самостоятельное производство обысков и выемок. Только в случаях поимки с поличным, а также перспективы утраты доказательств полицейским предписывалось Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. проводить неотложные следственные действия: допросы, освидетельствования, обыски и выемки.
В соответствии со ст. 965 Устава уголовного судопроизводства полиция этапировала подследственных и осуждённых, а также по ст. 971 осуществляла надзор за лицами, отданными под полицейский надзор. Полиция была обязана оказывать содействие суду по охране порядка во время судебных заседаний, она также распространяла повестки о вызове в суд и доставляла туда ответчика.
В 1897 г. в Сибири были введены должности крестьянских начальников (в центральных губерниях России был аналогичный институт земских начальников). Крестьянские начальники заведовали и осуществляли надзор за сельским и волостным крестьянским самоуправлением, утверждали его должностных лиц, а также решения мирских сходов. Они были обязаны заботиться об устройстве переселенцев, а также обладали управленческими и судебными полномочиями в отношении «инородцев». Крестьянские начальники могли рассматривать гражданско-правовые споры между крестьянами, подменяя, тем самым, компетенцию волостного суда.
Уездные исправники в Сибири напрямую взаимодействовали с крестьянскими начальниками. Крестьянские начальники были обязаны во время отсутствия уездного исправника или станового пристава надзирать за действиями волостных старшин и сельских старост по охране благочиния, безопасности и общественного порядка, по предупреждению и пресечению преступлений и проступков, руководить действиями выборных лиц крестьянского самоуправления, а также полицейских урядников и стражников. Крестьянский начальник имел право налагать штрафы на крестьян и даже подвергать их краткосрочным арестам.
Введение института крестьянских начальников ещё больше сузило сферу деятельности местной полиции. Однако уже в начале ХХ в. современники отмечали, что не прошло ещё и трёх лет с момента учреждения этого института, как крестьянские начальники проявили себя злоупотреблениями власти и хищениями. Так, только в Тобольской губернии по приблизительным подсчётам к началу века ими было похищено не менее 300 тыс. руб. из бюджетов крестьянского самоуправления [4]. Тем не менее введение института крестьянских начальников серьёзно сократило и упростило обязанности уездной полиции по отношению к крестьянскому населению.
В 1896-1899 гг. был принят ряд нормативных правовых актов, регламентирующих землеустройство и способствовавших нарастанию процесса переселения в Сибирь. В 1896 г. учреждено Переселенческое управление, ещё ранее были образованы землеотводные партии. В 1898 г. в связи с общегосударственной паспортной реформой 1895 г. был принят закон «О видах на жительство для инородцев». Начиная с 1893 г. и во все последующие годы (до завершения работ) строительство Транссибирской магистрали осуществлялось невиданно высокими темпами [5].
Транссибирская магистраль пробудила к жизни изолированный сибирский край, внесла огромные изменения в развитие экономики, культуры и общественно-политической жизни региона. Сама железная дорога с её вокзалами, складскими помещениями, парком вагонов и локомотивов, ремонтными мастерскими и депо явилась совершенно но-
вой, громадной по своим размерам отраслью материального производства. На строительные работы в Сибирь прибыло большое количество крестьян и переселенцев из Европейской России и Урала. Контингент переселенцев, оседавших в крае, постоянно увеличивался, изменилась общественно-политическая жизнь региона, это не могло не отразиться на местном управлении и его ключевом звене - сибирской полиции.
В конце XIX в. сибирская полиция, как и в целом по стране, стала приобретать характер специализированного, военизированного, регулярного, исполнительного органа государственной власти, профессионально охраняющего исключительно правопорядок и внутреннюю безопасность. Её функциями перестали быть правосудие, хозяйственнофинансовое и военное управление, на первое место вышла деятельность в административно-полицейской сфере.
После начала строительства транссибирской магистрали было образованы железнодорожные жандармские управления, которые действовали в соответствии с «Порядком учреждения жандармского надзора на вновь проводимых железных дорогах» 1867 г.
В ведении каждого железнодорожного жандармского управления был участок дороги от 2 тыс. верст, в свою очередь это расстояние делилось по 200 верст, находившихся в ведении жандармских отделений. Штаты железнодорожных жандармских управлений состояли из начальника, адъютанта, начальников отделений и 300 унтер-офицеров. В оперативном отношении управление до 1902 г. подчинялось начальнику Сибирского жандармского округа.
В территориально-административном
отношении Сибирь в начале ХХ в., как уже было указано выше, оставалась прежней. Кроме того, в рассматриваемый период были созданы Сахалинская и Камчатская области [6].
К началу XX в. сибирская полиция подразделялась на наружную и политическую, конную и пешую, городскую и уездную, сыскную, фабричную (в обрабатывающей промышленности), железнодорожную, портовую, речную и горную (в добывающей промышленности). Кроме того, существовала полевая и лесная стража для охраны полей и лесов.
В начале ХХ в. сибирская полиция, как и прежде, оставалась в составе МВД, которое оставалось ключевым министерством в государственном аппарате Российской империи. Серьёзных изменений в структуре центрального аппарата МВД в начале ХХ в. также не произошло. По-прежнему важнейшим звеном министерства был Департамент полиции.
На Департамент полиции были возложены полномочия: 1) охрана общественной безопасности и порядка, а также предупреждение и пресечение преступлений; 2) устройство полицейских органов и наблюдение за их деятельностью; 3) кадровая работа; 4) охрана государственных границ; 5) паспортновизовая служба; 6) дела о российских эмигрантах; 7) учреждения опек; 8) надзор за питейными заведениями; 9) меры противопожарной безопасности; 10) утверждение уставов разных обществ и разрешение публичных чтений, выставок и т. д. [7].
В начале ХХ в. систему полицейских учреждений составляли органы наружной и политической полиции. К первым относились полицейские чины общей полиции; полицейская стража, главной задачей которой являлось пресечение антиправительственных выступлений с тем, чтобы не отвлекать основные силы полиции; с 1908 г. сыскные отделения. Кроме того, раскрытием уголовных преступлений занималась железнодорожная жандармерия. Борьбой с политическими преступлениями занимались жандармерия и начавшие создаваться в начале века районные охранные отделения.
Высшими должностными лицами в структуре сибирских полицейских органов были генерал-губернаторы (в Степном, Приамурском и Иркутском генерал-губернаторствах). Генерал-губернаторы не входили в состав МВД, но были наделены широкими полицейскими полномочиями. Непосредственное оперативное руководство полицией оставалось за входящими в структуру МВД губернаторами (в Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях). Губернаторы через губернские правления осуществляли общее руководство полицией на подведомственных им территориях. Вне контроля губернаторов в губерниях находились лишь контрольные палаты, губернские акцизные управления, а также жандармское управление
и суд. Затем в полицейской вертикали шли начальники областей (в Якутской, Сахалинской, Камчатской, Забайкальской, Амурской, Приморской и в Акмолинской областях). Губернии и области делились на уезды. Уезд -ное полицейское управление с 1889 г. составляли уездный исправник и его помощник. Уездный исправник получал денежный оклад 1500 руб. (помощник - 1000 руб.) в год, не считая дополнительных выплат, квартирного довольствия, отопления и освещения, он являлся начальником всей уездной полиции. Для сравнения, извозчик в Омске в начале ХХ в. получал в среднем 450 руб. в год [8]. Уездные полицейские управления и исправники подчинялись непосредственно губернаторам и губернским правлениям (в областях
- начальникам областей). Уездные исправники в Сибири напрямую взаимодействовали с крестьянскими начальниками (земские начальники в центральных губерниях).
На уездные полицейские управления были возложены следующие обязанности:
1) наблюдение за исполнением законов, охрана общественной безопасности и благоустройства, а также принуждение к надлежаще -му повиновению властям; 2) исполнение обязанностей по делам судебного ведомства (осуществление дознаний, выполнение поручений судебных следователей и т. д.); 3) выполнение обязанностей по делам казенного управления, военного министерства и муниципального хозяйства.
Уезды в Сибири были большими территориально-административными единицами, значительно более крупными, чем в Европейской России. Так, на территории нынешней Омской области было всего три уезда (Тюкалинский, Тарский и Омский), на территории огромной Иркутской губернии - пять уездов, некоторые из них территориально были сопоставимы с европейскими губерниями. Уезды делились на станы. Центром фактической полицейской деятельности, особенно в области местной полиции безопасности, был становой пристав, его годовой денежный оклад был такой же, как у участкового пристава в городе, и составлял 600 руб. В подчинении станового пристава были конные и пешие полицейские урядники, а также выборные из государственных крестьян сотские
- в участках стана, десятские - в селениях.
В связи с обострением аграрного вопроса и крестьянскими выступлениями в Европейской России в 1903 г. была проведена, в том числе и в Сибири, частичная реорганизация местной полиции. Вместо выборных от крестьянства десятских и сотских, которые по традиции несли вспомогательную полицейскую службу в порядке повинности, на общественных началах, под руководством урядников, были учреждены штатные должности сельских стражников.
Стражники стали государственными служащими, аттестованными сотрудниками полиции. Таким образом, за счёт стражников был значительно расширен аппарат профессиональной полиции в его низшем звене. Средства на содержание сельских стражников поступали в бюджет за счёт того, что натуральная полицейская повинность для крестьян была заменена специальным денежным сбором. Из числа сельских стражников в случае необходимости могли быть сформированы также подразделения сельской стражи, которые составляли вооруженный резерв уездной полиции. Эта мера объяснялась ненадёжностью десятских и сотских - выборных от крестьян, а также их нежеланием добросовестно выполнять на общественных началах полицейские полномочия. Полицейские стражники получали денежные выплаты, сопоставимые с содержанием городовых. Однако процесс создания института полицейских стражников в ряде регионов Сибири затянулся, так, в Иркутской губернии полицейская стража была образована лишь в трёх из пяти уездов, тем не менее с введением уездной полицейской стражи уездная полиция Сибири фактически окончательно обрела структуру полиции уездов центральных губерний России. Стражники и урядники не находились в подчинении крестьянских начальников, но были обязаны исполнять их законные требования. Сельская стража была организована на началах, сходных с началами армейской службы и дисциплины. Так, оскорбление стражника при исполнении им служебных обязанностей приравнивалось законом к оскорблению часового.
В связи с участившимися открытыми массовыми антиправительственными выступлениями, главным образом крестьянскими, в том числе вооруженными, правительство в
помощь полиции стало более широко привлекать войска, преимущественно казачьи части. В этой связи был уточнен порядок привлечения войск для содействия гражданским властям.
В начале ХХ в. окончательно сложилась оформившаяся ещё раннее административнополицейская вертикаль власти - становой пристав охранял безопасность, уездный исправник наблюдал за безопасностью, губернатор отвечал перед МВД за безопасность в губернии.
В губернских городах и областных центрах, не подведомственных уездной полиции, по-прежнему действовали городские полицейские управления. После строительства Транссибирской магистрали изменился облик сибирских городов. Возникли новые города, крупнейшим сибирским городом становится возникший на кабинетской (принадлежащей императорской фамилии) земле Новоникола-евск. Крестьянство становится одной из самых больших категорий жителей, в том числе городских центров. Эти обстоятельства имели даже некоторые негативные последствия. Массовый прилив крестьян-переселенцев, осевших в сибирских городах из-за неудач переселенческой политики, снижал общий культурный уровень горожан. Один из самых высоких уровней грамотности городского населения Сибири в 1897 г. был в Омске, но даже он был ниже, чем по городским поселениям России (42,3 % в Омске, 45,3 % в городских поселениях) [9].
Города притягивали к себе переселенцев, следующих к местам водворения. Они периодически пополнялись временными жителями, добывающими себе заработок повседневно меняющимся трудом. Большинство переселенцев воспринимали проживание в сибирских городах как временное явление и при первом удачном обороте событий возвращались к привычной сельскохозяйственной деятельности. За счёт переселенцев увеличивалось количество пауперов и резко возросло число маргиналов среди сибиряков. Данное обстоятельство в корне изменило картину криминогенной обстановки в регионе и особенно в городах, а также обусловило рост количества совершённых преступлений.
В состав городских полицейских управлений входили полицмейстер и его помощ-
ник, где таковой предусматривался по штату. Полицмейстер - начальник городской полиции, он получал права и содержание, равное содержанию уездного исправника. Полицмейстеру были подчинены участковые приставы (города делились на участки), городской пристав (исполнял обязанности не в пределах части, а по всему городу) с годовым окладом в 600 р., как и у станового пристава [10]. Участковым приставам были подчинены полицейские (околоточные) надзиратели, отнесённые решениями Сената к служащим полиции, а также городовые (полицейская команда). В уездных городах, имеющих не более 2000 жителей, полагалось по закону от 14 апреля 1887 г. не более пяти городовых. В губернских и областных центрах Сибири, имеющих более многочисленное население, полагалось не более одного городового на каждые 500 горожан. Так, в 1909 г. в Новони-колаевске службу в полиции проходили полицмейстер, секретарь, два столоначальника, один журналист, два частных пристава, шесть околоточных надзирателей и шестьдесят городовых [11].
На каждых четверых городовых полагался один старший городовой. Оклад по должности городовых оставлял желать лучшего: старшему городовому полагалось
не свыше 180 руб. в год, младшим - не свыше 150 руб., не считая 25 руб. ежегодно на обмундирование. Однако ещё в 1892 г. были установлены правила о преимуществах службы городовых. Преимущества эти состояли: 1) в прибавке к окладу в размере 1/3 сначала за 7-летнюю беспорочную и непрерывную службу, а потом за 5-летнюю;
2) в единовременном пособии в размере 250 руб. за 20-летнюю службу; 3) в назначении пенсии - 90 руб. в год за 30 лет службы. Одной из составляющих финансового обучения сотрудников полиции была система обязательных поощрений, куда входили пособия к Пасхе, Рождеству и т. д. Их размер был достаточным для поддержания на должном уровне материального положения полицейских. Сотрудникам полиции выдавалось к Рождеству и Пасхе пособие в 250-300 руб., летнее пособие - 200 руб., таким образом, денежное содержание городовых доходило до 1440 руб. в год [12]. Расходы на прибавочное жалованье, единовременные пособия и
пенсии ложились на средства из городских бюджетов. В указанный период среднегодовая зарплата чернорабочего в Омске была 240 руб., слесаря - около 500 руб. [13].
Небольшие денежные оклады сибирских городовых объяснялись ещё и тем, что расходы на содержание городских полицейских команд по-прежнему были возложены не на МВД, а на городские бюджеты. Городские управы были обязаны также отводить для полиции помещения с отоплением и освещением и выделять средства на вооружение сотрудников (закупались шашки и револьверы). На городовых было возложено несение патрульно-постовой службы, специально подчёркивалось, что их нельзя использовать в качестве рассыльных или сторожей при полицейских управлениях. Специальным законом 1884 г. была установлена единая форма обмундирования для сотрудников городской и уездной полиции. Околоточные надзиратели, конные стражники и городовые были обязаны иметь на вооружении шашку и револьвер, который был не обязательным для полицейских урядников и сельских стражников.
В сельской местности полицейские функции по-прежнему возлагались также на выборных лиц крестьянского самоуправления - волостных старшин и сельских старост [14]. Волостные старшины и сельские старосты были обязаны содействовать распоряжениям становых приставов и исполнять законные требования полицейских урядников.
В компетенцию полиции входил очень широкий круг полномочий, не только непосредственная борьба с преступностью, но и административная деятельность. Важным направлением административной деятельности российской полиции дореволюционного периода являлось осуществление паспортного режима. Паспорта и обязательная их регистрация в полиции были установлены ещё в правление Петра I. Жесткий паспортный режим служил целям административно-политического надзора за населением. В 1833 г. в связи с систематизацией законодательства М. М. Сперанским был принят Свод уставов о паспортах и беглых, регламентировавший порядок выдачи паспортов и их регистрацию. Однако Свод уставов носил феодальносословный характер и концу XIX в. устарел и выглядел архаичным.
В 1895 г. был принят новый Закон о паспортах и видах на жительство, который внёс в паспортный режим коррективы в связи с отменой в империи крепостного права. Однако некоторые пережитки феодализма в паспортном режиме сохранились. Закон по-прежнему устанавливал для представителей разных сословий и вероисповеданий разные виды паспортов и различный порядок их выдачи. Для лиц податных сословий (крестьяне и мещане) в паспорт вносились отметки об уплате податей и сборов. Как и раньше, жена не могла получить без согласия мужа самостоятельный вид на жительство и записывалась в паспорт мужа, а незамужняя - в паспорт отца. Несколько смягчил паспортную систему указ «Об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц других бывших податных сословий» 1906 г., принятый в рамках столыпинской аграрной реформы. Он отменил обязательное получение разрешения от общины для поступления на службу или учёбу, а также обязательное исключение крестьянина из общины при производстве в чин, получении ордена и т. д. Паспорта стали выдавать крестьянам полицейские органы по месту прописки волостного правления или по месту нахождения собственности, не спрашивая согласия на выдачу паспорта у крестьянской общины [15].
Конец XIX - начало ХХ в. знаменуются в России появлением и дальнейшим ростом рабочего движения. Выступления рабочих имели место и промышленно-транспортных центрах Сибири. В соответствии с новой расстановкой сил в стране изменилась и организация полиции. Прежде всего надо указать на создание специальной фабрично-заводской полиции, 1 февраля 1899 г. был принят закон «Об усилении состава полиции в районах промышленных заведений», создавший на крупных предприятиях фабричного типа (в Сибири это были в основном предприятия добывающей промышленности) специальную фабрично-заводскую полицию. Для охраны порядка на фабриках и заводах учреждались должности исправников при данных предприятиях и рудниках, которые подчинялись напрямую губернаторам. Кроме того, заводоуправлениям было разрешено формировать стражу для охраны предприятий, которая состояла преимущественно из казаков.
Характерно было то, что в местах высокой концентрации рабочих заводоуправления пользовались этим правом очень активно. Фабрично-заводская полиция содержалась за счёт рудников и предприятий.
Увеличение численности населения Сибири и в особенности жителей городов сопровождалось увеличением нераскрытых преступлений и ростом уголовной преступности, это вынуждало власти предпринимать меры по борьбе с ростом преступности и проводить реорганизацию полицейских органов. Между тем, долгое время в российской полиции не было служб, специализирующихся на сыскной деятельности. Созданные ещё в XIX в. Отделения по охранению порядка и общественного спокойствия (в революционной среде прозванные охранкой) занимались главным образом осуществлением оперативно-розыскных мероприятий по государственным преступлениям, а жандармы - проведением дознаний.
Усиление оппозиционных настроений в стране, революционная деятельность эсеров и социал-демократов, появление массового рабочего движения, рост крестьянских выступлений в Европейской России, нерешенность национального вопроса требовали повышения эффективности работы политической полиции. Политическая полиция по-прежнему, как и почти во все времена в России, была отделена от общеуголовной. Корпус жандармов был ещё в 1880 г. включён в состав МВД, а в оперативной деятельности подчинялся Департаменту полиции через свой Особый отдел, однако в строевом, административном и финансовом отношении все жандармские органы (в том числе и губернские жандармские управления) подчинялись не Департаменту полиции, а штабу Корпуса жандармов. Кадровая политика также была сосредоточена в руках штаба Корпуса. Департамент полиции, руководя оперативной деятельностью жандармских управлений, не мог перемещать жандармских офицеров, награждать или наказывать их.
В 1902 г. Сибирский жандармский округ был упразднён, а вместо него создавались губернские жандармские управления, кото -рые были поставлены в достаточно независимое от губернаторов положение. Они должны были лишь взаимодействовать с ним.
Вместе с тем независимость жандармских органов от губернских властей по-прежнему имела и свои плюсы. Правительство в Санкт-Петербурге через местные жандармские органы стремилось контролировать местную администрацию, прежде всего губернаторов. В условиях политической нестабильности несогласованность в действиях губернаторов, местной полиции и жандармских органов играла негативную роль. Много вопросов вызывала и сама оперативная работа охранных отделений (Гапон, Азеф и Багров активно сотрудничали с охранными отделениями). Сразу же после подавления революционных выступлений правительство начинает поиск путей совершенствования и усиления политической полиции.
Особенности государственного управления и нерешенность многих социальноэкономических вопросов привели в начале
XX в. к нарастанию социального напряжения и появлению революционной ситуации внутри страны. Распространившиеся в связи с обострившейся обстановкой оппозиционные настроения среди сибиряков имели первоначально мирный характер, однако бездействие верховных и местных властей, непринятие мер по изменению уклада жизни большей части подданных, повышению их материальной обеспеченности, отказ коронной администрации воздействовать на состоятельные слои с целью обеспечения прав и интересов малообеспеченных слоев общества привели к небывалому росту социальных противоречий. Начало ХХ в. в истории Сибири, как и в целом в России, характеризовалось резкой политизированностью общества, его поляризацией и ростом недовольства как в отношении общего управления в стране, так и в отношении деятельности местных полицейских органов. В Сибири, традиционном месте каторги и ссылки, с огромным количеством не устроившихся переселенцев, в наибольшей степени обострялись взаимоотношения общества и полиции. Прямым следствием этого явилось повышение криминальной активности населения.
В ходе революции 1905-1907 гг. сибирская полиция столкнулась с ранее не известным для себя явлением - массовыми беспорядками, которые происходили в основном в крупных торгово-промышленных и транс-
портных центрах по линии Сибирской железной дороги. Крестьянских выступлений в Сибири в период революции 1905-1907 гг., в отличие от Европейской России, практически не было. Опасность массовых беспорядков была как в отношении властных структур, состоятельных слоев общества, так и в отношении большинства населения, так как в большинстве случаев нарушались личные и имущественные права подданных, не принимавших участие в революционных выступлениях. В связи с этим на борьбу с данным видом правонарушений в 1905-1907 гг. было направлено основное внимание полицейских органов.
Со временем массовые беспорядки приобрели политический характер, что делало их ещё более опасными для существовавшего политического режима. Массовые беспорядки привели в почти полное замешательство руководство полицейских органов, которое было не способно устранить их обычными правовыми средствами. Большой размах в Сибири имели первомайские стачки 1905 г. Характер общесибирского выступления приобрела июльско-августовская забастовка железнодорожников. Иркутский генерал-губернатор Кутайсов отправил в октябре 1905 г. телеграмму императору Николаю II, в которой сообщал: «Положение отчаянное. Войск почти нет. Бунт полный, всеобщий. Сообщений ни с кем нет. Опасаюсь подкрепления бунтовщиков прибывающими железнодорожными рабочими. На усмирение надежд мало. Прошу разрешения объявить военное положение, дав мне лично самые обширные полномочия телеграфом». К 17 октября политической стачкой были охвачены свыше тридцати населенных пунктов Сибири. С молчаливого согласия губернатора 20 октября произошёл знаменитый на всю страну «Томский погром». В двух сибирских городах - в Красноярске и Чите - возникают Советы. Деятельность Советов привела к фактическому захвату власти революционерами, к вооруженным восстаниям. В Чите почти на два месяца захватила власть «боевая дружина», в распоряжении которой оказалось более тридцати тысяч винтовок и большое количество боеприпасов [16].
Из приведённых примеров, которые не были единичными, следует, что авторитет
местной полиции в глазах населения резко упал и справляться с беспорядками могли только достаточно большие по численности регулярные армейские и казачьи подразделения. Осуществляемые в период революции коронной администрацией меры подразделялись на два основных вида: предупреждение и профилактику массовых беспорядков, а также их подавление. В первом случае жандармские офицеры делали упор на эффективную работу с секретными сотрудниками, а во втором - на наблюдение полицейскими за местным населением с целью выявления настроений, прогнозирования массовых беспорядков и пресечения их в корне, до распространения. На местах принимались различного рода приказы и инструкции для предотвращения революционных выступлений. Однако проблемы организационного, морального, материального и иного характера уже не давали возможности прогнозировать революционные выступления и тем более предупреждать их. Для пресечения массовых антиправительственных выступлений разрешалось применение любых средств и возможностей, причём губернаторы санкционировали превышение полицией возложенных на неё полномочий.
Стало очевидным, что справиться с вооруженными массовыми беспорядками, используя только силы полиции, уже невозможно, поэтому в регионе спешно приступили к формированию в составе сибирских казачьих войск полков второй и третьей очереди, основным предназначением которых была помощь полиции в пресечении революционных выступлений. Казаки стали осуществлять охрану особо важных объектов. Практически во всех городах Сибири (сельскую местность в регионе революционные выступления почти не затронули) находились казачьи части, приданные губернаторам для поддержания порядка. Для борьбы с революционным движением на Транссибирской магистрали были созданы пять мобильно-карательных (летучих) отрядов, базировавшихся на ст. «Челябинск», «Омск», «Тайга», «Томск», «Красноярск» и «Иннокентьевская». Начальники этих отрядов получили особые полномочия для подавления любых проявлений революционного движения и наведения порядка на линии железной дороги. В начале
января 1906 г. из Москвы в Сибирь прибыл вооруженный эшелон генерала Меллер-Зако-мельского, из Маньчжурии - отряд генерала Ранненкампфа [17].
После революционных событий 1905-
1907 гг. правительство в очередной раз попыталось повысить эффективность деятельности полиции, стабилизировать криминогенную обстановку. После революции 1905-1907 гг. особенно резко, почти в два раза, были увеличены расходы на полицию. Если в 1904 г. они составляли в империи 27,3 млн руб., то в
1907 г. - 50,7 млн руб. [18]. Предупреждение и пресечение массовых беспорядков и террористической деятельности стало одним из главных направлений в деятельности полиции. Временные административные правила об обществах и союзах (4 марта 1906 г.), Изменения и дополнения правил о периодической печати (18 марта 1906 г.) предоставляли подданным Российской империи свободу слова, собраний, союзов. Обязанности по регулированию реализации указанных политических прав и свобод возлагались на МВД, руководителей министерства в губерниях -губернаторов и местные органы полиции. Был установлен разрешительный порядок проведения общественных собраний. О предполагаемом собрании его организаторы были обязаны не позднее чем за три дня ходатайствовать в местных полицейских органах, предварительно сообщив о месте, времени, организаторах, числе участников и теме собрания. На санкционированных собраниях должны были присутствовать представители полиции, которые при отклонении от темы собрания, призывах к насильственному свержению государственной власти были обязаны его закрыть, а при невыполнении приказа «разойтись» - применить силу. На МВД и губернаторов была возложена регистрация обществ и союзов. Для этого под председательством губернаторов создавались особые губернские присутствия по делам обществ и союзов. Надзор за деятельностью обществ и союзов также возлагался на местную полицию. Изменениями и дополнениями правил о периодической печати 1906 г. отменялась предварительная цензура периодических изданий, она заменялась последующей судебной ответственностью за нарушение правил о печати, но за министром внутренних дел
сохранилось право приостановки тех или иных изданий. В губернских городах при канцеляриях губернаторов были учреждены особые инспекции типографий, литографий и книжной торговли [19].
Сразу же после подавления революционных выступлений правительство начинает поиск путей совершенствования и усиления политической полиции. В этих условиях в стране была расширена сеть охранных отделений, а также увеличены их штаты. В декабре 1906 г. было принято Положение о районных охранных отделениях. В целях координации деятельности низовых охранных отделений были созданы районные охранные отделения, каждое из которых руководило деятельностью охранных отделений в нескольких губерниях. Таким образом, как бы опять были возрождены жандармские округа. Районные охранные отделения, созданные в условиях продолжающихся революционных выступлений как излишнее промежуточное звено в аппарате политической полиции были упразднены только в 1914 г. [20]. В 1907 г. вступило в силу Положение об охранных отделениях. Однако по-прежнему, в соответствии с Положением, общее руководство деятельностью охранных отделений осуществлял Особый отдел Департамента полиции. Он же руководил оперативно-розыскной деятельностью охранных отделений, хотя административно-кадровое руководство по-прежнему сохранялось за штабом Корпуса жандармов.
В губернских и уездных центрах, на заводах и в некоторых волостях Сибири в период 1905-1907 гг. проявилась насущная необходимость оптимизации работы полиции, что могло быть достигнуто только качественными или количественными преобразованиями на местах. Ухудшение криминологической обстановки в стране в условиях быстрого развития капитализма и массовой пауперизации населения настоятельно требовали создания в стране розыскной службы в отношении общеуголовной преступности.
Так, в 1911 г. судебными палатами и окружными судами за совершённые преступления был осуждён 92 981 человек. Из них за убийство - 7 517 (в 1904 г. - 2 738 человек, т. е. в 2,5 раза меньше); за кражи, святотатство и разрытие могил - 32 771 (в 1904 г. -
16 834); за преступления против телесной неприкосновенности - 9 662 (в 1904 г. -11 475); за преступления против порядка управления - 8 177 (в 1904 г. - 6 558); остальные 34 848 были осуждены в основном за имущественные преступления [21].
Правительством была осознана насущная необходимость создания в стране специализированных полицейских органов, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью. Был издан специальный закон «Об организации сыскной части» 6 июля
1908 г. В развитие этого закона в 1910 г. была принята Инструкция чинам сыскных отделений [22]. В соответствии с законом при уездных и городских полицейских управлениях были открыты так называемые сыскные отделения, а в большинстве малолюдных уездных сибирских городов создавались розыскные пункты. Закон 6 июля 1908 г. стал единственным нововведением в полицейской сфере, которое сразу же и в полном объёме распространялось на весь сибирский регион.
Сыскные отделения, согласно Закону от
1908 г., подразделялись на четыре разряда, которые отличались между собой по количе -ству штатных единиц и зарплате сотрудников. В Сибири в Омске, Томске, Иркутске, Красноярске и Хабаровске были созданы сыскные отделения третьего разряда, в штат каждого из которых входило всего по восемь человек: начальник отделения, два надзирателя и пять городовых. В Тобольске, Новони-колаевске и Барнауле учреждались сыскные отделения четвёртого разряда, которые состояли из шести сотрудников: начальника, двух надзирателей (офицерские должности) и трёх городовых (унтер-офицеры) [23]. Штаты сыскных отделений были невелики, однако сеть отделений и розыскных пунктов охватывала почти все города империи, в отличие от политической полиции, которая располагалась только непосредственно в губернских центрах.
В соответствии с Законом 1908 г., на сотрудников сыскных отделений возлагались все права и обязанности, которые предоставлялись должностным лицам общей полиции. Начальники сыскных отделений назначались на должности и увольнялись по предварительной договоренности между губернаторами и прокурорами окружных судов. Для об-
щего руководства сыскной полицией в составе Департамента полиции было создано специальное подразделение - восьмое делопроизводство. Сыскные отделения и розыскные пункты стали заниматься производством дознаний с поддержанием их необходимыми оперативно-розыскными мероприятиями по уголовным делам. В сыскных отделениях была установлена система регистрации и учёта преступников, появились розыскные журналы и дактилоскопия, стали применяться служебные собаки.
Недостатком в организации сыскных отделений было то, что они были построены по децентрализованной системе, т. е. каждое отделение входило в полицейское управление конкретного города или уезда и работало в рамках подконтрольной территории. При необходимости осуществления оперативнорозыскных мероприятий за пределами подведомственной территории начальники сыскных отделений должны были сноситься с Департаментом полиции только через своих непосредственных начальников. Впрочем это был общий недостаток организации дореволюционной полиции. Требовалось создать единую, стройную систему полицейских органов, особенно на губернском уровне. В губерниях не было органа, объединявшего и координирующего деятельность всех губернских полицейских. Полицмейстеры и уездные исправники подчинялись напрямую губернаторам. Ещё большую разобщенность в деятельность местных полицейских органов внесло создание охранных отделений. Они были не зависимы не только от губернаторов, но и от местных жандармских управлений. Хотя в нормативных правовых актах, регламентировавших деятельность охранных отделений, достаточно чётко была распределена компетенция охранных отделений и жандармских управлений, соперничество между ними вело к конфликтным ситуациям, которые не могли разрешать на месте губернаторы, так как ни охранные отделения, ни жандармские управления в губерниях были им не подконтрольны.
Для соискателей вакансий в охранных отделениях были установлены строгие требования при приёме на службу. Отбор предусматривал отсутствие не только судимости, но и вообще компрометирующих материалов
о соискателе в правоохранительных органах. К желающим заступить на службу на низшие полицейские должности, т. е. полицейскими стражниками, урядниками и городовыми, предъявлялись более скромные требования. По-прежнему существовали трудности комплектования сибирских полицейских органов из-за недостатка подготовленных сотрудников, низкой зарплаты и непопулярности полицейской службы.
Отсутствие предварительной специальной подготовки в какой-то мере компенсировалось предписанием систематического изучения сотрудниками законов и приказов, на что отводилось не менее часа ежедневно. Требование о наборе на должности рядовых полицейских грамотных людей в Сибири оставалось лишь пожеланием. Хотя закон и говорил о «четырёхмесячном испытании губернскими правлениями способностей кандидатов на полицейские места», но на практике это положение почти не применялось. С целью улучшить профессиональную подготовку сотрудников в начале ХХ в. создаются специальные полицейские школы околоточных надзирателей и городовых [24].
Определённые изъяны в начале ХХ в. существовали в полицейском законодательстве, оно не отличалось системностью, стройностью и иерархичностью, что создавало трудности в правоприменительной практике. Нормативные акты в полицейском праве существовали в виде императорских манифестов, законов Государственной думы, мнений Государственного совета, а также положений и уставов, указов, постановлений, положений и временных правил, носивших ведомственный характер. Отдельную категорию подзаконных актов составляли многочисленные циркуляры и инструкции МВД, Департамента полиции и губернаторов. Преобладало также подзаконное регулирование полицейской службы, строившейся в большинстве случаев на актах Министерства внутренних дел, Департамента полиции, Отдельного корпуса жандармов и губернаторов, которые должны были доводить до сотрудников акты вышеперечисленных органов. Основной целью такого регулирования являлось разъяснение полицейским служащим нормативных положений, восполнение недостатков, которые содержались в них и проявля-
лись в правоприменительной практике. Рядовым сотрудникам было сложно разобраться с многочисленными ведомственными инструкциями и строить службу в соответствии с ними. Существовала насущная потребность кодифицировать все многочисленные акты полицейского права в единый нормативноправовой акт - «Устав полицейский», в котором бы были отражены новые реалии общественно-политической жизни Российской империи, в частности особенности полицейской службы в условиях принятия Основных законов 1906 г., допускавших многопартийность, свободу слова, печати, союзов и т. д.
Полицейские органы Сибири в конце XIX - начале ХХ в. развивались взаимосвязано с развитием всего государственного аппарата Российской империи, постепенно освобождаясь от финансово-административных, хозяйственных, судебных и следственных полномочий. Одновременно шел процесс профессионализации и специализации отдельных полицейских подразделений. В повестке дня стояли вопросы об ответственности полиции, о подчинённости и порядке взаимодействия полицейских органов, о предметах ведомственной принадлежности,
о статусе полиции, о гласности и отчётности в работе полицейских учреждений, увеличении заработной платы и материального стимулирования сотрудников, профессиональной подготовке и поднятии престижа полицейской службы.
Как почти всегда в истории отечественных правоохранительных органов, эффективной работе полиции в начале ХХ в. при-пятствовало забюрократизированное делопроизводство. По официальным данным, в 1910 г. через участковых приставов проходило до 70 тыс. входящих и исходящих документов [25]. Разросшаяся до огромных размеров служебная переписка отвлекала сотрудников от работы с населением, а также от исполнения непосредственных служебных обязанностей. Слепое следование ведомственным инструкциям подрывало личную инициативу, создавало волокиту при рассмотрении дел.
Призванная охранять политические основы существующего общественно-политического строя, полиция часто применялась властями в качестве карательного инструмен-
та при подавлении общественных инициатив. Сотрудники полиции помимо своих непосредственных должностных обязанностей должны были выполнять все, в том числе выходящие за рамки закона, указания своего руководства и при этом не вызывать агрессии у населения. В некоторых случаях оперативнорозыскные мероприятия полиции, направленные на раскрытие преступлений, деятельность по пресечению преступлений и даже осуществление патрульно-постовой службы сопровождались неоправданным физическим насилием над местными обывателями. Жертвами грубости и произвола со стороны правоохранителей становились не только лица, совершившие правонарушения, но и вполне добропорядочные подданные.
Отсутствие в Сибири земств, слабое развитие демократических свобод и контроля за правоохранительными органами со стороны общества создавали благоприятную почву для развития должностных злоупотреблений и порождали коррупцию. В 1914 г. в Новони-колаевске прошла выездная сессия Омской судебной палаты - результат проведённого расследования в 1909-1914 гг. На скамье подсудимых оказались новониколаевский полицмейстер Висман и семь его подчинённых. В ходе судебных слушаний выяснилось, что вместо семи официально разрешённых в Но-вониколаевске публичных домов функционировало 113. Содержатели не зарегистрированных домов терпимости платили Висману и его подельникам до 300 руб. в месяц, причём девиц они были обязаны отпускать только в трактир, совладельцем которого был полицмейстер Висман. В итоге на банковском счету у Висмана на момент ареста оказалась огромная сумма - около 120 тыс. руб. Полицмейстер Висман, участковые приставы Чукреев, Курницкий и околоточный надзиратель Пацановский за служебные злоупотребления были приговорены судом к восьми месяцам арестантских рот [26]. Подобные случаи также накладывали негативный отпечаток на отношение к полицейским органам и сотрудникам большей части населения Сибири. Слова «полицай» и «сыщик» приобрели в начале ХХ в. негативный, ругательный смысл в сознании и лексиконе значительной массы сибиряков. Даже руководство МВД в официальной переписке вынуждено было
признать, «что к чинам полиции нередко предъявляются обвинения в употреблении ими физического насилия при исполнении своих служебных обязанностей... нельзя не признать, что отдельные случаи применения чинами полиции насилия имеют место» [27].
В целом, реформирование сибирской полиции после революционных событий 1905-1907 гг., как и в целом по стране, шло крайне медленными темпами. Полиция, как и прежде, оставалась важнейшим институтом государственного управления в Сибири, она также занимала особое место в правоохранительной системе. Социальные противоречия и революция, потрясшие российское общество в начале XX в., решающим образом обуславливали отношение подданных к правоохранительным структурам империи. Несмотря на новые исторические вызовы, перестройка полицейских органов носила в большей степени эпизодический, декоративный характер. Двигаясь в направлении к конституционной монархии, создав парламентские институты в центре страны, имперские власти не торопились вносить сколько-нибудь серьёзных изменений в административно-полицейский аппарат Сибири. Коронная администрация, по-прежнему опираясь на карательно-репрессивные методы, осуществляла управление на местах, особенно на окраинах государства. Полицейские органы в условиях отсутствия подлинной гласности и самоуправленческих начал зачастую совершали деструктивные действия, опасные для всей системы государственной власти в империи. Так, 4 (17) апреля 1912 г. на приисках «Лензолото» произошла стачка рабочих, недалеко от Надеждинского прииска мирная колонна бастующих была расстреляна армейскими и полицейскими формированиями. Всего было убито и ранено более 500 человек [28].
Низкому качеству администрирования, росту преступности в Сибири накануне Первой мировой войны, помимо социальноэкономических и политических факторов, классово-имущественной поляризации, отсутствия социальных лифтов, переселенческого движения, резкого увеличения городского населения, способствовали существовавшая неэффективная организация полицейских органов на местах, а также их пол-
ное отсутствие во многих населенных центрах. Падение авторитета верховной власти в глазах у большинства населения империи на фоне широкого применения карательно-полицейских мер, не подкрепленных серьёзными изменениями политической и социальной системы, вело к ещё большей дискредитации местного полицейского управления. В результате у части подданных вырабатывались психологические установки и отношение к беспорядкам как к средству разрешения противоречий. А сделанные самодержавием некоторые уступки воспринимались безответственным и часто агрессивным меньшинством как средство разрушительной политической игры. Первая мировая война и нараставшее недовольство сибирского населения, подогревавшееся деятельностью революционных партий и организаций, обусловили окончательную дискредитацию, а затем почти бескровное падение в Сибири в феврале 1917 г. имперской вертикали власти.
1 СЗ РИ. - Т. 2. - Ст. 1.
2. Фукс В. Суд и полиция. - М., 1889. - С. 211.
3. РГИА. - Ф. 5. - Оп. Ж-92. - Д. 3310. - С. 168.
4. Кирьяков В. В. Очерки по истории переселенческого движения в Сибирь. - М., 1902. -С. 306.
5. История Сибири. - Т. 3. - Л., 1968. - С. 176.
6. Ремнев А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала ХХ веков. - Омск, 2004. - С. 490.
7. ГАРФ. - Ф. 102. - Д. 302, 707. - Л. 116,1,151606.
8. Статистические сведения по г. Омску. - Омск, 1911. - С. 20.
9. Сигутов П. Т. Население Омска в конце XIX в. // Известия Омского отдела Географи -ческого общества Союза ССР. - Омск, 1966. -С. 39.
10. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 12. - Д. 778. - Л. 147-148.
11. Горюшкин Л. М., Бочанова Г. А. Так начинался Новосибирск. Конец XIX - начало ХХ в. -Новосибирск, 1983. - С. 105.
12. Воинова Л. Е. Анализ бюджетного обеспечения МВД Российской империи в XIX-ХХ вв. // История государства и права. - 2011. -№ 11. - С. 45.
13. Статистические сведения по г. Омску. - С. 20.
14. СЗ РИ. - Т. 9. - Ст. 60, 83.
15. История полиции России : краткий исторический очерк и основные документы / под ред. В. М. Курицина. - М., 1998. - С. 37-38.
16. История Сибири. - Томск, 1987. - С. 372-375.
17. Там же. - С. 377.
18. Воинова Л. Е. Указ. соч. - С. 44.
19. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. - М., 1983. - С. 285.
20. Там же. - С. 284.
21. Вестник полиции. - 1915. - № 84. - С. 848.
22. ПСЗ РИ. - Т. 28. - № 30672. - СПб., 1911.
23. Собрание узаконений и распоряжений правительства. 15 июля 1908 г. - № 101. - Ст. 730.
24. РГИА ДВ. - Ф. 1. - Оп. 1. - Д. 1773. - Л. 21.
25. Фролов В. В., Фролова О. В. Российское государство и полицейская реформа в историческом контексте // История государства и права. - 2011. - № 24. - С. 42.
26. ГАТО. - Ф. 3. - Оп. 12. - Д. 178. - Л. 180-182.
27. ГАИО. - Ф. 455. - Оп. 1. - Д. 261. - Л. 1.
28. История Сибири. - Томск, 1987. - С. 392.
