CC BY
151
Дмитриев Павел Николаевич
г. Ижевск
ОРГАНИЗАЦИИ БЫВШИХ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ НАКАНУНЕ ИЖЕВСКО-ВОТКИНСКОГО ВОССТАНИЯ
Сведения об участии многих организаций, прежде всего “Союзов фронтовиков”, в антибольшевистском движении в 1918 г. в Ижев-ско-Воткинском регионе, на Урале и в других областях России можно часто встретить в литературе о революции и Гражданской войне. Но монографическому анализу, насколько известно, их деятельность пока не подвергалась. Между тем изучение истории корпоративных объединений ветеранов войны в 1917— 1918 гг., важно для понимания настроений бывших военнослужащих, их отношения к Советской власти, Гражданской войне, политическим партиям и т. п. Существенно это также при анализе характера и движущих сил составной части Гражданской войны в России: антибольшевистских восстаний и мятежей. Их история в последние годы все чаще привлекает внимание исследователей (См., напр: [1]; [2]; [3]), поскольку выводит на новый уровень понимание кардинальных проблем гражданской войны и создания советского строя (массы и власть, массы и насилие, природа нового общества и т. д.).
*
Солдатские союзы, часто фигурирующие в литературе как "Союзы фронтовиков”, в 1917-1918 годах существовали во многих районах России [1, с.87]; [4, с. 358]; [5, с. 156]. Действовали они и на Урале. Верхисетск, Юрюзань, Сатка, Ирбитский завод, Златоуст - вот далеко не полный перечень тех мест, где эти союзы играли в то время заметную роль в общественно-политической жизни [6, с. 81]; [7, с. 182]; [8, с. 182]; [9, с. 39]. Они объединяли на корпоративной основе участников империалистической войны и создавались изначально как беспартийные организации для защиты их экономических и культурных интересов. Однако очень скоро они оказались втянуты в политическую борьбу и Гражданскую войну.
"Союзами фронтовиков" солдатские организации стали называться далеко не сразу. Их первоначальные имена отличались большим разнообразием: "Союз увечных воинов", "Союз Георгиевских кавалеров", "Союз
солдат и солдаток", "Союз солдат-рабочих, прибывших из частей войск" и т. п. Некоторые из них возникли еще до революции, и были общероссийскими. Деятельность других ограничивалась региональными рамками.
Такие союзы появились и Ижевске, Воткинске, Сарапуле, многих близлежащих уездах Вятской, Пермской и Уфимской губерний. В 1916 г. в Ижевске объединились для сапожных, портняжных и других работ инвалиды войны, возник "Союз увечных воинов" [10, л.140]; [11, л.61]. В 1917 г. здесь же образовался "Союз солдат рабочих, прибывших из частей войск" [12, л. 42, 63], в апреле 1918 г. заявил о себе "Союз Георгиевских кавалеров" [13, л. 79].
В конце 1917-начале 1918 г. началось массовое возвращение домой демобилизованных солдат и офицеров. Многие из них оказались вне уже существующих союзов, поскольку те были ориентированы лишь на определенные категории участников войны. Неизвестно от кого исходила инициатива создания союза, участником которого мог стать любой фронтовик. Но уже весной в Ижевске приступили к его созданию. Побывавший в Ижевске член воткинского "Союза солдат и солдаток" большевик
Н. П. Крылов, 21 марта 1918 г. доложил общему собранию "Союза...", что в Ижевске "...солдатский союз еще не организован, инициатива есть и шаги к организации союза предприняты" [14, л. 128-128 об.].
Первоначально местные фронтовики решили войти в состав "Союза солдат-рабочих, прибывших из частей войск". Однако, как вспоминал в середине 20-х гг. член правления "Союза солдат-рабочих" большевик А. Софронов, их предложение было воспринято настороженно. "Союз солдат-рабочих" основной целью полагал защиту прав иногородних рабочих, присланных в Ижевск в годы империалистической войны. Вновь прибывшие фронтовики были преимущественно уроженцами Ижевска и его окрестностей. Похоже также, что руководителей и многих членов союза не устраивала социальная разношерстность фронтовиков. По словам современников, среди них были рабочие, но "...не мало было офицеров" [10, л. 140], военных чиновников [4, с. 337]. Стремясь сохранить чистоту рядов, правление союза приняло, а общее собрание одобрило решительные и неординарные защитные меры. Союз был преобразован в "Союз рабочих, прибывших из разных мест России", причем выступающие должны были документально подтвердить, что их постоянное место жительства находится
"не менее 100 верст от Ижевска"[15, л. 90-90 об.]. Вероятно, подобное решение было ошибочным. Цеховая узость возобладала среди членов правления, значительную часть которого составляли члены левых социалистических партий" и лишила существующую власть возможности взять под контроль движение фронтовиков в момент его зарождения.
Инициативная группа за создание нового союза после этого сумела договориться о сотрудничестве с руководителями "Союза увечных воинов" [16, Л. 21] и начала действовать под его "крышей", одновременно преобразовывая организацию в более широкую и массовую. Она вобрала в себя часть бывших членов "Союза солдат-рабочих" [17, л. 91 об.]. В тесном контакте с ней работал "Союз Георгиевских кавалеров", сохранивший независимость [13, л. 79]14. В середине мая инициативная группа официально заявила о создании нового союза [10, л. 162 об.-163], представила в исполком на утверждение его устав, который был отклонен, поскольку в нём не был освещён вопрос об отношении бывших солдат к советской власти [20, с. 49-50]. Возможно, именно тогда появилось название "Союз фронтовиков". Но, оставаясь непризнанным, союз продолжил свою деятельность под прикрытием формально зарегистрированного "Союза увечных воинов" вплоть до свержения власти большевиков в Ижевске в августе 1918 г. Кстати, это объясняет, почему по приказу Ревгра-ждансовета Ижевска после поражения Восстания в ноябре 1918 г. была прекращена деятельность не "Союза фронтовиков", а "Союза увечных воинов" -"за восстание против власти рабочих и беднейшего крестьянства в августе месяце..." [16, л. 21].
*
Иначе складывались отношения солдатских организаций в Воткинске. По имеющимся сведениям, в первой половине 1918 г. их было две: "Союз солдат русской армии", более известный как "Союз фронтовиков", и "Союз увечных воинов" [21], малозаметный в политическом отношении. В отличие от Ижевска оба союза действовали легально. Первые шаги по созданию "Союза солдат" были сделаны зимой 1917-1918 гг. Группа бывших солдат и офицеров, жителей Воткинска, занялись поиском и вербовкой единомышленников, приступили к выработке устава организации, а затем обратились в местный Совет с просьбой о регистрации. Представленный устав не противоречил действующему законодательству, и 1 марта 1918 г. общее заседание Совета решило, что " ...препятствий настоящему Союзу со сто-
роны Совета не встречается", хотя появление его было признано "нецелесообразным" [14]. Эта настороженность отчасти вызывалась неуверенностью Совета в лояльности Союза к новой власти, а также убеждением, что интересы основной массы членов союза - ныне рабочих и служащих -защищены "гражданскими" профсоюзами. Впрочем, на судьбе союза эти сомнения не отразились. 21 марта его представитель прапорщик В. Н. Мерзляков занял свое место в Совете [14]. К тому времени Союз назывался "Союзом солдат и солдаток", взяв на себя защиту интересов вдов и жен военнослужащих [22, л. 30 об.-31].
Отношения местных властей и союза на первых порах развивались благополучно, но уже в начале апреля они осложнились из-за отказа Совета включить представителей фронтовиков в Совет управления Воткинским заводом [4, с. 426]. Очевидно, основанием для такого решения явилось то, что союз не был чисто заводской организацией, часть его членов не работала на заводе. Сам по себе этот эпизод, возможно, не заслужил бы внимания, если бы не свидетельствовал о стремлении союза и его руководителей к более активной политической деятельности.
Едва встав на ноги, союз пытается завязать сотрудничество с подобными иногородними организациями, прежде всего в Ижевске. Его делегаты приезжали к ижевским фронтовикам во второй половине марта, в мае и, видимо, в июне. В свою очередь, ижевские представители побывли в Воткинске в мае 1918 г. [10, л. 162об.-163]; [14, л.128]; [23, л. 12]. Зна-
комство с деятельностью, обмен информацией и опытом содействовали становлению союзов. Налаженные взаимные связи давали им возможность согласовывать позиции, координировать действия.
*
Сарапульский "Союз фронтовиков" возник много позже, чем в Ижевске и Воткинске: лишь после захвата города повстанца-
ми-учредиловцами в начале сентября 1918 г. [24, 20 сент.] Существующий же с 1917 г. сарапульский уездный "Союз увечных воинов" [25, 3 ноября], как и в Воткинске, активного участия в политической жизни не принимал. Вместе с тем, взгляды и настроения достаточно большей части его руководителей и членов были антибольшевистскими [26, л. 50 об, 55, 59].
Нельзя сказать, что в сельской местности солдатские организации весной-летом 1918 г. существовали повсеместно, но они были многочис-
ленными. Наиболее организованной их частью являлись "Союзы увечных воинов", объединенные в общероссийском масштабе [26, л.50]. Заметно оживилась деятельность этих организаций в Вятской губернии весной 1918 г. В конце марта состоялся Сарапульский, в мае Нолинский уездные, а в апреле- губернский съезд увечных воинов [26, л. 49 об.];[27]. Очевидно, в Сарапульском уезде деятельность союзов была более продуктивной, чем в других районах губернии. Косвенно подтверждает этот факт избрание в апреле 1918 г. председателем Вятского губернского съезда увечных воинов А. Г. Чернышева, который являлся руководителем "Союза увечных воинов" Сарапульского уезда, бывшим унтер-офицером, кавалером Георгиевских крестов III и 1Устепеней. [26, л. 49 об.]
В этот период продолжалось создание волостных ячеек "Союза увечных воинов" и в Ижевско-Воткинском районе. По далеко не полным сведениям они появились и в Заводо-Михайловской волости Осинского уезда, Пермской губернии [28], Кураковской волости Елабужского и Чегандинской волости Сарапульского уезда Вятской губернии [29]; [22, л.27-28].
Одновременно набирал силу, как и в городах, процесс создания общесолдатских организаций. 26 июня 1918 г. о стремлении к консолидации рядов заявило собрание бывших солдат Петропавловской волости Сарапульского уезда. Оно обратилось в местный Совет крестьянских депутатов с просьбой о предоставлении им половины депутатских мандатов [30, л. 260-260 об.]. Организация солдат оформилась в Козловской и Петуховской волостях Вятской губернии [31, л.45, 137], Марийском обществе Касевской волости Бирского уезда, Уфимской губернии [24, 7 сент.]. О существовании объединений бывших военнослужащих в 11 смежных волостях сообщал 6 августа Сепычевский волисполком Оханского уезда, Пермской губернии [32, л.42]; [33, л.23]. Солдатские организации могли стоять и за мятежными выступлениями мобилизованных в Красную Армию бывших солдат и новобранцев летом 1918 г. Документы часто свидетельствуют об определенной организованности таких выступлений [34, л. 205-206]; [35, 27 авг.]; [36, с. 19]; [37, л. 100-100 об.]. Они имели место во многих волостях района будущего мятежа.
С началом восстания в Ижевске создание солдатских организаций в примкнувших к нему волостях продолжилось. Под влиянием, а нередко и при непосредственном участии повстанцев, создаваемые, а равно уже дей-
ствующие союзы назывались "Союзами фронтовиков". Так было в Селтин-ской волости Малмыжского и Святогорской волости Глазовского уездов Вятской губернии [38, л. 433]; [, л. 128-129]. "Союз фронтовиков" предложили создать на митинге жителей Н.-Михайловского завода Осинского уезда Пермской губернии представители Сарапульской народной армии [24, 11 сент.].
*
Союзы, как в городе, так и в деревне объединяли солдат-фронтовиков вне зависимости от сословной, классовой и партийной принадлежности [40, с.53-54]. Поэтому социальный состав их был разнороден. По словам первого главкома повстанческой армии полковника Д. И. Федичкина, в Ижевске он складывался "...из фронтовиков, т. е. офицеров, военных чиновников и солдат, бывших на войне, умеренных партий рабочих..." [4, с. 337]. Эта характеристика, как подтверждают биографические материалы фронтовиков, [41, л. 84-84 об.] справедлива также по отношению к воткинскому и сельским солдатским союзам с той лишь разницей, что в последнем случае вместо рабочих должны быть названы крестьяне.
Среди участников городских союзов имелись выходцы из духовенства, состоятельных деревенских слоев. Однако их костяк составляли: в Сарапуле — выходцы из городского мещанства, в Ижевске и Воткинске -местные уроженцы, объединенные принадлежностью к разряду мастеровых - сельских обывателей [10, л. 140];[14, л. 128, 318]. Сословная связь, сильно ослабевшая в пореформенные годы, но не утраченная окончательно, уже не играла решающей роли. Реальный социальный статус многих коренных жителей изменился. Показательны в этом плане данные воткин-ского заводоуправления и сарапульского уездного военкомата: по состоянию на в июнь-начало июля 1918 г. 17 бывших офицеров — сельских обывателей Воткинска, среди которых были и руководители " Союза солдат и солдаток" являлись служащими и заводскими техниками [42, л. 140
об.]; [43, л. 6-21]; [44, л. 84]. Однако элементы сословной корпоративности еще действовали. Они поддерживали - до известной степени, разумеется, -единство среди участников союзов, притушевывая существующие различия и противоречия в интересах офицерской и рабочей групп фронтовиков.
Впрочем, полностью эти противоречия никогда не исчезали. Как и в
других районах России, они прорывались в подозрительности и недоверии по отношению к офицерам. "Офицерство, — замечает один из активных деятелей мятежа в Ижевско-Воткинском районе А. Гутман-Ган, - даже вышедшее из местного заводского населения, рассматривалось как необходимое зло" [45, с. 156]; [46].
Обложка книги В. Сергеева Распространены были подобные настроения в Ижевске. Отчасти
http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940 ИДНАКАР № 1 (18) 2014
11
именно их следствием было отсутствие среди официальных руководителей местного "Союза фронтовиков" офицеров. "...В правлении у нас... -вспоминал один из них В. И. Солин, - ...офицеров не было" [47, л. 451].
Типичным представителем "Союза фронтовиков" был фельдфебель царской армии Семён Иванович Солдатов. До призыва он служил приказчиком в одном из торговых заведений Ижевска. Вернувшись из армии, Солдатов устроился рабочим в сверлильно-токарную мастерскую завода [48, л.5]; [50, л.38]. По словам современника, это был "развратный, вечно пьяный субъект" [49, с. 11]. Рабочими инструментальной мастерской были товарищ председателя союза бывший матрос Н. Д. Бердников и секретарь правления С. Т. Знаев. В число руководителей входили также секретарь "Союза..." В. Соболев, работавший в сверлильно-токарной мастерской, и токарь инструментальной мастерской кавалерийский унтер-офицер В. И. Солин, кандидат секретаря [47, л. 5-5 об];[50, л. 38 об.].
Деятельность "Союза..." развивалась как бы в двух направлениях. Легально, под вывеской "Союза увечных воинов" проводились вечера отдыха и собрания, о чем власти своевременно извещались [47, л. 452 об], в конце июня 1918 г. на средства членов организации открылась столовая [10, л. 24], оказывалась посильная помощь инвалидам [47, л. 451]. Но одновременно велась тайная антибольшевистская деятельность. Ею занималась конспиративная организация, возникшая внутри "Союза...", но неизвестная большинству его участников. Возглавил ее полковник Д. И. Федичкин, приехавший из Казани, где он участвовал в созданной в январе 1918 г. антибольшевистской офицерской организации. Она была связана с Добровольческой армией на Дону и, вероятно, савинковским "Союзом защиты Родины и свободы" [2, с.62]. Казанский опыт оказался полезным и на новом месте. Ижевская группа, - вспоминал полковник, будучи в эмиграции в США, - состояла "...в основном из старших офицеров" [51, с. 109]. Она постепенно с помощью С. И. Солдатова привлекала к своей работе тех, кто, по словам Федичкина, входил в число "...наиболее деятельных членов "Союза фронтовиков", вела вербовку офицеров, живущих в Ижевске и его окрестностях" [4, с. 337];[ 47, л. 451]. Их было немало. По воспоминаниям председателя ижевской ЧК И. И. Чекмарева, в мае-июне 1918 г. только среди участников "Союза фронтовиков" насчитывалось более 350 офицеров [52, л. 1]. Более осторожно оценивал чис-
ленность офицеров штаб 2-й армии Восточного фронта. По его сведениям, на 8 августа в городе находилось до 300 офицеров [53, л.268]. Около 200 из них, скрыв свое прошлое, поступили рабочими и служащими на завод [40, с. 53]. Не менее 250 офицеров, живущих в Сарапуле и Воткинске, в июне-июле были приняты на учет Сарапульским уездным военкоматом [52, л. 5-31]. Известно, что многие офицеры избегали регистрации [55, л. 8-18], сотни жили в деревне. Поэтому реальная их численность была значительно больше. Эта масса офицеров постоянно подпитывалась за счет притока из других уездов Вятской губернии и из-за ее пределов. Только в Вятке в начале мая 1918 г. имелось около 700 офицеров [56, л. 16]. Среди приезжих офицеров было достаточно таких, которые оказались в Ижев-ско-Воткинском районе не в поисках заработка или спасения от надвигающегося голода. Местные "Союзы фронтовиков" имели связи с казанским отделением савинковского "Союза защиты Родины и свободы" [57, с. 261]; [58, с. 114]. Поэтому после разгрома антибольшевистских восстаний в верхневолжских городах — Ярославле, Муроме, Рыбинске и других - часть офицеров-савинковцев направилась в Ижевск [57, с. 261]. И хотя их появление в городе не афишировалось, скрыть его от современников не удалось. Характерно, что такая информация иногда исходила от родственников фронтовиков, косвенно указывая, что тайные структуры "Союза фронтовиков" принимали и устраивали приезжих. "С подавлением Ярославского восстания, — писал несколько лет спустя муж сестры активного деятеля местного "Союза фронтовиков" Г. Яковлева, — ряды контрреволюционеров увеличились, так как из Ярославля офицерство бежало и часть его попала в Ижевск" [10, л.163]. Еще более конкретны воспоминания рабочего А. Е. Казанцева о разговоре в занятом мятежниками Ижевске с офицером Н. Бабушкиным, который в порыве откровения при -знался: "Участвовал я в Ярославском... мятеже — его большевики подавили. Я перебрался в Ижевск, здесь снова принимаю участие в мятеже..." [52, л. 7].
В отличие от Ижевска среди руководителей правления воткинского "Союза..." были младшие офицеры. Председателем его был избран молодой прапорщик В. Н. Мерзляков, "...решительный и смелый", по словам участника восстания в Воткинске прапорщика С. Н. Лоткова [4, с.428]. Он родился в 1897 г. Избрав военную карьеру, окончил кадетский корпус, ус-
коренный курс Александровского училища, с 1915 г. находился в действующей армии, на фронте был отравлен газами. После демобилизации работал счетоводом в заводоуправлении [59, л. 30-32. об]. Прапорщиками были и члены правления П. В. Пьянков [4, с. 428];[60, л.5] и Н. П. Механошин. Последний накануне мятежа служил книговодом в сталелитейном цехе, имел большой двухэтажный дом. После переворота он возглавил "Союз фронтовиков" [43, л. 84 об.];[60, л.4];[61, л. 72];[4, с. 428]. Кроме них, в состав правления входили Стяжкин, А. В. Разживин и 32-летний рабочий, член комитета местной организации правых эсеров М. М. Не-пряхин [40, л.84 об];[23, л. 12-13]. Вопреки существующему мнению, будущий лидер воткинских повстанцев штабс-капитан Г. Н. Юрьев не входил в руководящие органы солдатского союза. Однако через Н. П. Механошина, которого одна из чекистских разработок называла "... правой рукой Юрьева" [44, л.84 об.], он был, очевидно, в курсе важнейших его дел и решений.
Руководители воткинского "Союза..." установили тесные связи со многими офицерами. Местных и приезжих офицеров в Воткинске было меньше, чем в Ижевске. Тем не менее, перед восстанием их только среди служащих и технических специалистов казенного завода насчитывалось около 50 человек [22, л.5-31]. По свидетельству С. Н. Лоткова, правление "Союза..." втайне от рядовых участников обратилось к группе офицеров с предложением возглавить вооруженное выступление против большевиков. Многие из них, в том числе подпоручик Г. И. Мудрынин, поручики А. А. Шадрин и Петров, капитан Чебкасов, ротмистр М. Агафонов и другие, согласились [4, с. 428, 431]. По существу, воткинский "Союз..." по инициативе его лидеров начал преобразовываться в более широкую и массовую антибольшевистскую организацию, где роль и влияние офицеров увеличивались.
*
Офицеры участвовали также в руководящих органах сарапульского "Союза увечных воинов". По сведениям Сарапульского уездного военкомата, в июне—июле 1918г. товарищем председателя "Союза..." был избран 26-летний кадровый офицер, подпоручик в отставке А. Ф. Щенковский, капитан Н. В. Тараборин тогда же был назначен исполкомом "Союза..." заведующим хозяйственной частью".[22, л.7-13]
Неоднородность социального состава участников "Союза...", осуществляемая втайне от большинства из них, подготовка вооруженного свержения большевистской власти и создание для этого конспиративных групп заставляют усомниться в готовности всех участников "Союза..." к насильственным, вооруженным формам борьбы с большевиками. Между тем однозначная трактовка позиции фронтовиков в этом вопросе - характерная и традиционная особенность зарубежной и отечественной историографии. Действительно, под влиянием общих причин: роста продовольственных трудностей, нерегулярной выплаты заработной платы, заключения Брестского мира, введения продразверстки и т. п. наблюдается массовое усиление недовольства политикой большевиков, рост экстремистских настроений среди членов солдатских союзов.
И все же многие фронтовики, а иногда и целые организации выступали против участия в Гражданской войне. Так, 8 августа, когда в Ижевске разворачивалось антибольшевистское восстание, шли бои, среди фронтовиков произошел раскол. Как вспоминал в 1925 г. член руководства "Союза фронтовиков" В. И. Солин, на заводском дворе возник митинг, где "...часть восставших предлагала сдать оружие, а часть настаивала на продолжении восстания" [50, л.43] . Разногласия затронули и лидеров организации. По свидетельству многих очевидцев, прекратить вооруженное столкновение на митинге предлагал В. И. Солин [47, л.457 об.-460]. Призывал к этому и фронтовик, позднее начальник участка милиции в учре-диловском Ижевске Т. Кудрин [10, л. 142].
Неприятие вооруженной междоусобицы, Гражданской войны прозвучало в решениях собраний бывших солдат некоторых волостей. 26 июня 1918 г. общее собрание солдат Петропавловской волости Сарапульского уезда охарактеризовало ведущуюся Г ражданскую войну как узко партийную. Оно заявило, что "...участвовать в борьбе должны только люди, преданные идее партии. Собрание же солдат считает себя беспартийным и имеющим право быть в стороне от узко партийной, а не общегосударственной борьбы" [30, л. 260]. Солдаты и граждане Люкской волости того же уезда, сообщала 8 августа политсводка штаба 2-й армии Восточного фронта, мотивировали отказ от мобилизации в Красную Армию тем, что "...воевать не с кем, а в партийной грызне, - добавили они, - принимать участие не будем" [34, л.205]. Почти дословно повторили эту резолюцию
мобилизованные солдаты Николаевской волости Оханского уезда Пермской губернии в конце августа 1918 г. [35, 27 авг.]
Подобные настроения бывших солдат были достаточно распространены. Подтверждением тому является ретроспективная оценка настроений мобилизованных солдат летом 1918 г. Автор ее - бывший сарапульский уездный военком большевик А. Н. Галанов. Он писал в 1923 г., что из уст мобилизованных солдат тогда часто звучало: "... какая теперь война, на что мобилизуете. Мир с Г ерманией заключен, что, своих братьев убивать пошлете?.." [62, л.2] Такой же линии поведения придерживались некоторые солдатские союзы и на Урале. К примеру П. П. Бажов отмечает, что члены "Союза фронтовиков" в Ирбитском заводе "...не имели желания вступать в новую гражданскую войну" [8, с.195].
Позиция части бывших солдат отражала точку зрения значительных наименее политизированных слоев рабочих и крестьян начального периода Гражданской войны; тех, кто в расколотой, поляризованной России пытался держаться центристских, нейтральных убеждений. Им были близки лозунги прекращения Гражданской войны, звучавшие тогда и в официальной правоэсеровской и меньшевистской пропаганде. Даже после свержения большевиков в Ижевско-Воткинском районе они, правда, недолго появлялись на страницах повстанческих газет и в резолюциях митингов [24, 3 и 4 сент.]. Столкновение же с действительностью, каковой являлась подготовка вооруженного заговора организаций, членами которой являлись не желавшие воевать рабочие и крестьяне, могло оттолкнуть от "Союзов фронтовиков" немалую долю их участников. Видимо, понимание этого было, наряду с боязнью репрессий со стороны властей предержащих, одной из причин крайней конспиративности заговорщической деятельности внутри союзов.
*
Солдатские союзы, как другие общественные организации, финансировались за счет членских взносов, выручки от культурно-просветительных мероприятий и пожертвований частных лиц. Документов об их пожертвованиях не сохранилось. Да и те, кто оказывал материальную поддержку " Союзу фронтовиков", очевидно, не стремились афишировать свое участие, учитывая их напряженные отношения с властями. Тем более важны сведения, сообщаемые чиновником учредиловской
милиции в Ижевске Т. Кудриным, что местный "Союз фронтовиков" материально поддерживал купец Афанасьев [10, л.140 об.].
Численность самого крупного из "Союзов..." - ижевского - в начале августа колебалась около 3 тыс., воткинского - около 800 человек [63, л.268];[64, л.1]; [4, с. 426]. Меньше было фронтовиков в Сарапуле. В сентябре 1918 г. в "Союзе..." этого города насчитывалось до 500 участников [65, с. 58]. Практически отсутствуют сведения о количестве членов в сельских солдатских союзах, за одним лишь исключением. В конце августа - начале сентября 1918 г. в организации бывших солдат Марийского общества Касевской волости Бирского уезда Уфимской губернии насчитывалось 67 человек [24, 7 сент.].
Оппозиционность существующей власти создавала основу для сближения солдатских организаций и правых эсеров. Тесно сотрудничали с "Союзом солдат" воткинские правые эсеры. Они придавали большое значение работе среди его участников, стремясь усилить свое влияние на их политическую линию. Выступая в конце мая - начале июня 1918 г. на заседании ижевского комитета правых эсеров, М. М. Непряхин, член воткинского комитета этой партии и одновременно член правления "Союза солдат", отмечал, что воткинской организацией эсеров "...на это обращено должное внимание" [65, л.3].
Из воспоминаний С. Н. Лоткова следует, что среди членов "Союза солдат" М. М. Непряхин имел репутацию одного из инициаторов и организаторов подготовки вооруженного свержения большевистской власти [4, с. 428]. Его высокое положение в сотрудничающих организациях и большая осведомленность позволяли продуктивно координировать их антибольшевистскую деятельность, подчеркивали взаимное доверие и хорошее взаимодействие руководителей этих организаций.
Правые эсеры в Ижевске, как и местные большевики, сдержанно встретили образование "Союза фронтовиков". Причина заключалась в том, что в ноябре 1917 - начале 1918 г. многие бывшие солдаты поддерживали большевиков [66, л.3]. Рост оппозиционных настроений по отношению к большевизму среди участников союза заставил эсеров изменить позицию. В мае-июне 1918 г. они пытаются преодолеть существующую отчужденность, привлечь фронтовиков на свою сторону. Эту работу комитет местной организации поручил своему члену, слесарю В. П. Черных [66, л.5 об.]. В справке
Вотского областного отдела ГПУ по истории мятежа в Ижевско-Воткинском районе, составленной в первой половине 20-х гг., сообщается, что Черных действовал в одиночку [66, л.3]. Однако это мнение опровергают уже цитированные утверждения из воспоминаний полковника Д. И. Федичкина о том, что в "Союзе фронтовиков" были рабочие "умеренных партий" [4, с. 337], т. е. правые эсеры и меньшевики.1 Вероятно, с их помощью собиралась информация о настроении фронтовиков, поддерживалась связь с руководителями союза, велась партийная агитация [66, л.3].
В сравнении с Воткинском отношения ижевских эсеров и фронтовиков не были столь доверительными. Упомянутая справка Вотского отдела ГПУ замечает в этой связи, что "...твердой налаженной связи не было" [66, л.3]. Это дает основание полагать, что явные и тайные лидеры "Союза фронтовиков", заключая соглашение с правыми эсерами, далеко не во всем поддерживали их политическую линию.
Трудно представить, что меньшевистские организации в Ижевске и Воткинске оставили без внимания солдатские союзы, игравшие на исходе весны-летом 1918 г. заметную роль в политической жизни. Подтверждением служит, в частности, наличие среди участников ижевского "Союза фронтовиков" сторонников этой партии. Они находились вместе с правыми эсерами среди той части категории участников союза, которую полковник Д. И. Федичкин охарактеризовал как "...умеренных партий рабочих" [4, с.337]. О том, что приверженцы РСДРП(м) были и среди руководителей фронтовиков в Ижевске, свидетельствует такой факт. Рабочий В. И. Тяпин, близко наблюдавший накануне мятежа члена руководства ижевского "Союза..." В. И. Солина, отмечал, что он придерживался "...меньшевистских взглядов" [47, л. 249 об.]. Разрозненный и часто косвенный характер сведений, однако, не дает возможности полнее оценить масштабы деятельности местных меньшевиков в солдатских союзах.
Трудной весной 1918 г. в обстановке нарастающих экономических и политических осложнений Советы и большевистские организации в Ижевске и Воткинске отнеслись к появлению новых организаций ветеранов войны без должного внимания. В Ижевске Совет не торопил "Союз Георгиевских кавалеров" с регистрацией, не сразу заинтересовался его целями[13, л.79]. И в Воткинске власти ограничились лишь соблюдением
1 См. об этом Комментарий издателя после статьи.
ИДНАКАР № 1 (18) 2014 http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940
18
формальностей.
Беспокойство пришло позднее, когда, пережив организационные трудности, союзы начали, вопреки первоначальным заявлениям вмешиваться в политику. Ижевский "Союз Георгиевских кавалеров" в апреле предложил местным властям ввести его представителей в Совет "...и формирующуюся Красную Армию" [13, л.79]. Воткинские фронтовики, получив место в Совете, настаивали и на участии в коллегиальных органах управления [4, с. 426].
Рост политических амбиций союзов встревожил местные Советы и большевиков. Отражением растущей озабоченности явилась телеграмма, направленная в апреле 1918 г. заместителем председателя исполкома ижевского Совета большевиком С. И. Холмогоровым в СНК. В ней прозвучала просьба сообщить, признан ли в центре "Союз Георгиевских кавалеров", возможно ли участие его представителей во властных структурах^, л.79]. В мае последовал отказ в регистрации в Ижевске "Союза фронтовиков" [10, л.162 об.]. Воткинский Совет отказал местному "Союзу..." в участии в управлении заводом [4, с. 426]. Власти явно ужесточали политику по отношению к солдатским союзам.
Основной причиной был рост оппозиционных настроений в мае-июне 1918 г. среди фронтовиков, особенно среди офицеров. Они, замечает И. И. Чекмарев, "...выражали недовольство Советской властью" [52, л.1]; [66, л.3]. Воткинский Совет насторожило то, что, дав согласие отправиться на дутовский фронт, участники "Союза..." потребовали вооружить их на месте. Практика тех лет доказывала, что часто выданное оружие оборачивалось против властей. Поэтому фронтовики получили отказ [4, с. 425].
Конфронтация становилась все более непримиримой. Ижевская ЧК заслала в "Союз фронтовиков" секретных агентов, которые, по словам И. И. Чекмарева, установили, что "...организация фронтовиков явно контрреволюционная" [52, л.1-2]. Особенно тревожило местных чекистов то, что среди участников "Союза..." насчитывалось много офицеров [52, л.1-2]. Был разработан план ликвидации "Союза..." Чекмарев пишет, что в осуществлении его должны были участвовать четыре оперативные группы. Полностью план, однако, не был осуществлен, как довольно туманно сообщает Чекмарев, "...по причинам внутренней обстановки страны"
арестовали лишь небольшую группу местных офицеров [52, л.1-2]. От роспуска "Союза фронтовиков" ижевские большевики все же не отказывались. В конце июля-начале августа 1918 г. состоялось заседание Совета, на котором обсуждался вопрос о мобилизации фронтовиков под Казань. Представитель "Союза..." С. И. Солдатов, как следует из воспоминаний депутата Совета М. Голубева, заявил, что если Совет примет решение о мобилизации, "...то союз... этому решению не подчинится" [10, л.24]. Представитель большевистской фракции В. Шумайлов в ответ предложил "...считать "Союз фронтовиков" контрреволюционным, не желающим защищать Советскую власть" [10, л.25]. Это предложение поддержал левый меньшевик Б. Куценко. Остальные члены меньшевистской фракции, а также и депутаты-максималисты воздержались. В поддержку фронтовиков высказались правые эсеры, и предложение большевиков не прошло [10, л.25].
Воткинский исполком сумел сделать то, что не удалось ижевским большевикам. Он принял решение "...о роспуске "Союза солдат" и образовании только "Союза солдаток". 26 июля оно было утверждено на экстренном заседании Совета большинством голосов: при 28 - "за", 1 - "против", 6 - "воздержались" [68, л.15];[69, с. 6,9]. "Союз солдат" решению Совета не подчинился и продолжал действовать до захвата города учре-диловцами. Совет же из-за недостатка сил и крайне напряженной обстановки в городе и на заводе вынужден был по существу смириться с оппозиционностью фронтовиков [30, л.224].
Эти события свидетельствовали, что большевики Ижевска и Вот-кинска и возглавляемые ими Советы не имели летом 1918 г. реального влияния среди участников солдатских союзов. Попытки поставить их под контроль с помощью полицейских мер также оказались неэффективными. В городах сложилась кризисная ситуация, важнейшим элементом которой явилось противостояние официальных властей и "Союзов фронтовиков".
Библиография и источники
1. Френкин М. С. Трагедия крестьянских восстаний в России 1918— 1921. Иерусалим, 1987
2. Дмитриев П. Н., Куликов К. И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. Ижевск, 1992
3. Осипова Т. В. Крестьянство в гражданской войне: борьба на два фронта// Судьбы российского крестьянства. М., 1996. Кн. 1. С. 91 — 161.
4. Урал и Прикамье (ноябрь 1917-январь 1919 гг.): Документы и материалы. Париж, 1982.
5. Назаров П. А. От Мурманска до Урала. Рига, 1989.
6. Рябинин Н. Б. Верх-Исетский завод. 1948.
7. Лучевников П. О. Гражданская война на Южном Урале. Челябинск, 1958
8. Бажов П. П. Бойцы первого призыва, 1958.
9. Машин М. Д., Семьянинов В. С. Вооруженная борьба трудящихся Южного Урала против внутренней и внешней контрреволюции (1918-1919). Иркутск, 1991.
10. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 78
11. ЦДНИ УР, ф. 12, оп. 1, д. 5
12. ЦГА УР, ф. Р-983,оп. 1,д. 3
13. ГАРФ, ф. 130, оп. 2, д. 594
14. ЦГА УР, ф. 212, оп. 1, д. 11241
15. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 1
16. ЦГА УР, ф. Р-3,оп. 1, д. 42
17. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 76
18. Сибирские стрелки. Издание штаба 1-го среднесибирского корпуса (ст. Пермь—1). 1919.19 марта;
19. ЦДНИ УР, ф.352, оп. 1, д.7
20. Ефимов А. Г. Ижевцы и Воткинцы. Борьба с большевиками 1918-1920 гг. М., 2008.
21. Путь. Орган исполнительного комитета Воткинского Совета рабочих и крестьянских депутатов. 1918. 9 мая.
22. ЦГА УР, Ф. Р-312, оп.3, д. 69
23. ЦГА УР, ф. Р-1061,оп.1, д.17
24. Прикамье. Еженедельная литературная и политическая газета (Сара-
пул). 1918. 10 и 20 сентября.
25. Кама (Сарапул). 1917. 3 ноября.
26. Архив ФСБ УР, ф.10, д. С 644
27. Нолинский край. Орган Нолинского Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 28 апреля (11 мая).
28. Упрочение Советской власти в Пермской губернии: Документы и материалы. Пермь, 1966
29. Народная воля. Известия Елабужского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов. 1918, 28 (14) апреля;
30. ГАРФ, ф. 393, оп.3, д. 133, ч. 1
31. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 17
32. ЦГА УР, ф. Р-197, оп.1, д.4
33. ЦГА УР, ф.Р-41, оп.1, д.70
34. РГВА, ф. 169, оп.1, д.114
35. Известия Пермского губернского исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов. 1918. 27 августа
36. Паздников Н. Ф. Борьба за Пермь: Пермские события в гражданской войне. Пермь, 1988
37. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 79
38. ЦГА УР, ф. Р-41,оп. 1, д. 65
39. РА УИИЯЛ УрО РАН, д. 35
40. Сергеев В. Ижевск в огне гражданской войны. Из истории революционного движения ижевских рабочих (1917-1918). Издание Вотского обкома ВКП (б). Ижевск, 1927.
41. ЦДНИ УР, ф.352, оп.2, д.55, л.84-84 об.; ЦГА УР, ф. Р-312, оп.3, д.69, л.30 об.-31, 27 об.-28.
42. ЦГА УР, ф. Р-911, оп. 1, д. 5
43. ЦГА УР, ф. Р-312, оп. 3, д. 69, л. 6-21; оп. 7, д. 15, л. 2;
44. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 55
45. Гутман-Ган А. Два восстания // Белое дело. Летопись белой борьбы. Берлин, 1927. Т. 3.
46. Кунгурский вестник. Ежедневная газета. 1919. 6 апреля.
47. Архив ФСБ УР, ф.10, д. С 15, т. 2
48. ЦГА УР, ф. Р-460, оп. 1, д. 3, л. 5; архив ФСБ УР, ф.10, д. С 15, т. 1, л. 38
об.
49. Сапожников Н. Ижевско-Воткинское восстание // Пролетарская революция. 1924. № 8-9
50. Архив ФСБ УР, ф.10, д. С 15, т. 1,
51. Также см.: Мельгунов С. П. Трагедия адмирала Колчака из истории гражданской войны на Волге, Урале и в Сибири. Ч. 1. Восточный фронт гражданской войны. Белград, 1930
52. Архив УРМ 391/1-4, л. 1.
53. РГВА, ф. 17, оп. 3, д. 5
54. ЦГА УР, ф. Р-311,оп.З, д. 69
55. ЦГАУР, ф. Р-30, оп. 2, д. 15
56. РГВА, ф.8,оп. 1, д. 345
57. Спирин Л. М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917-1920 гг.). М.: Мысль, 1967
58. Зубарев С. П. За Республику Советов. Ижевск, 1970
59. ЦГА УР, ф. Р-312, оп. 3, д. 69
60. ЦГА УР, ф. Р-548, оп. 1, д. 1
61. ЦГА УР, ф.Р-911, оп. 1, д. 5
62. ЦДНИ УР, ф. 352, оп. 1, д. 60
63. РГВА, ф. 76, оп. 3, д. 53
64. ГАРФ, ф. 6860, оп. 1, д. 562, л. 1; Урал и Прикамье
65. Зубарев С. П. Прикамье в огне. Ижевск, 1968
66. ЦГА УР, ф. Р-1082, оп. 1, д. 3
67. ЦГА УР, ф. Р-30, оп. 2, д. 2085
68. ЦГА УР, ф. Р-223, оп. 1, д. 1, л. 15;
69. 1-й общегубернский съезд солдаток Вятской губернии. Вятка, 1918
Комментарий издателя
Представленная выше статья написана человеком, который является профессиональным историком и преподавателем, обучившим на историческом факультете УдГУ десятки поколений студентов (в том числе и автора этих строк). Кроме того, П.Н. Дмитриев стоял у истоков изучения проблематики Ижевско-Воткинского восстания на современном методологическом уровне. Печатные работы этого исследователя, в силу их выдающейся информативности, настолько востребованы и популярны, что
ложатся в основу интернет-публикаций и иных «сборных» поделок, которые публикуют те, кто считает себя историками.
Отчего опубликованные Павлом Николаевичем данные всегда вызывают широкий интерес? Прежде всего потому, что он, что называется, «глубоко копает». Все его работы являются образцом тщательного и неторопливого изучения широчайшего круга разнообразных исторических источников. Свидетельство данного тезиса перед вами: на пятнадцать страниц текста около семидесяти ссылок на источники!
Это обстоятельство и сформировало посыл к данному комментарию. Сам автор в начале статьи справедливо указал, что история солдатских Союзов ещё не становилась предметом изучения на монографическом уровне, т.е пока никто не написал о них специального объёмного исследования. Это, конечно, так и есть, и предлагаемая статья с её тщательно изготовленным ссылочным аппаратом послужит неплохим пособием тому, кто за эту исследовательскую задачу возьмётся.
Но не только этим ценен предлагаемый «конспект будущей книги о фронтовиках»: публикация заостряет ключевые вопросы Ижев-
ско-Воткинского восстания, хотя, строго говоря, хронологически она события Восстания почти не затрагивает. Так, много лет уже историки пытаются смешать «в одном флаконе» совершенно несочетаемые тезисы: с одной стороны утверждается, что заговорщики-фронтовики долго готовили свой мятеж, вербовали сторонников, устанавливали связи для координации действий, приобретали оружие и пр. И вместе с тем, выступление в Ижевске 7-8 августа в итоге оказалось совершенно стихийным, никаких готовых органов руководства и плана действий у повстанцев не оказалось, и вообще они восстали по тому поводу, что большевики хотели их отправить на казанский фронт без оружия.
Ну что сказать на это: глобально оценить проблему можно лишь прибегнув к азбуке конспирологии и обратившись к общеизвестным аналогиям.
Так, большевики, готовившие свержение власти Временного правительства в Петрограде осенью 1917 г., не только имели чёткий план на несколько дней и месяцев вперёд, но и готовый личный состав органов управления городом, да и всей страной после победы их вооружённого восстания. И ижевские эсеры, и бывшие однопартийцы Ленина в лице
меньшевиков наверняка должны были быть знакомы с теорией вооружённых восстаний. А офицеры, прибывшие сюда из районов неудачных мятежей, принесли с собой знание практики таких восстаний. Напомним, что большевики для своего восстания, эсеры в Ярославле и Рыбинске никаких «поводов» от противника не ждали. Вспомним слова Ленина, который сказал примерно так: «вчера было рано, завтра будет поздно. Начинаем сегодня...»
Да и какой реально мог быть повод к восстанию в Ижевске? Во-первых, рабочих Ижевского оружейного завода никто на войну не гнал: их пытались завербовать добровольно, но они добровольно не шли, а заставить их было нельзя, ибо они были от призыва «забронированы». Видимо, мобилизации подлежала лишь часть жителей города - работники частных предприятий, не выполнявших военных заказов, и безработные? С другой стороны, никто и никогда не выдаёт оружие мобилизованным в местах мобилизации. И в Ижевске в те дни мероприятие это проводилось по соответствующему Декрету Соввласти, который был накануне опубликован, и там, как говорится, черным по белому написано, что оружие будет выдано в частях на фронте. В самом деле, вовсе не все военнослужащие и тогда, и сейчас бывают вооружены ручным огнестрельным оружием (винтовками или автоматами): если человека призывают на флот или флотилию, в авиацию или автобронетанковые части, так что же, ему в Ижевске корабль, самолёт или танк выдавать?
Таким образом, ключ к разрешению отмеченных противоречий лежит вовсе не в поле «установившихся точек зрения», и уж тем более бесполезно искать его в море «заказухи», изготовленной за 95 лет как «Белыми», так и «Красными» пропагандистами.
П.Н. Дмитриев приблизился к тому, чтобы обрисовать проблемную ситуацию с объективных позиций. Он обратился к документам, которые были составлены теми, кто профессионально занимался поисками истины, и от истины этой зависела вовсе не защита диссертации, а человеческие жизни. Уважаемый коллега заглянул в документы архива УФСБ по УР.
Во время мятежа и после него чекисты подшили многие сотни листов информации в дела, так называемой, оперативной разработки, которые и цитирует автор. Специфика правоохранительной деятельности такова, что специалист, ведущий оперативную разработку (или следствие) задаётся
целью выявить в поведении субъекта признаки противоправной деятельности. К сожалению, П.Н. Дмитриев, как профессиональный историк, не знакомый близко со спецификой оперативной работы спецслужб, воспринял те документы слишком серьёзно что ли.
Что я хочу этим сказать? Во-первых, сведения о противоправной деятельности собирались, что называется, «с обвинительным уклоном». Это ведь оперативное дело, а вовсе не суд, который должен, по идее, взвешивать все «за» и «против» вины субъекта. Иными словами, всё, что не укладывалось в означенную заранее схему или модель противоправной деятельности, отметалось как малозначительное. Это нормальная практика: следователь решал вполне конкретную задачу по изобличению вра-га-контрреволюционера или организации врагов. Понятие о контрреволюционной организации тогда было установлено Законодателем (см. соответствующие Декреты), и таковыми были объявлены вполне определённые политические организации. Соответственно, и дела из архива УФСБ сформированы по таким организациям. Иначе говоря, там речь идёт о категориях лиц по признаку принадлежности к организациям, и каждое из дел заводилось на ту или иную организацию.
Кроме того, законодательство о Красном терроре также предусматривало репрессивные меры по отношению к категориям лиц по их социально-профессиональному признаку. Иными словами, для осуждения в результате «секретного следствия» (т.е. оперативной разработки) индивидуальная вина в форме умысла на совершение конкретных противоправных действий была иногда не обязательна: достаточно было установить принадлежность субъекта к «преступному сообществу» т.е к партии или организации, объявленной преступной на уровне Законодателя (См. публикуемые Протоколы Ижевской ЧК в данном издании).
И Павел Николаевич сначала прямо утверждает, что Союзы фронтовиков объединяли «дембелей» на внепартийном принципе, но в конце статьи, видимо, вослед за чекистами, всё же непременно хочет найти, какими же партиями эти союзы тут у нас руководились. Найти прямых свидетельств ему пока не удалось (или он не увидел их в чекистских делах?). Да это и не удивительно: деятельность заговорщиков негласна, прямых улик они стараются не оставлять. Но найти «партийное руководство» уважаемый коллега так-таки упорно стремится.
Оттого и происходят забавные коллизии с использованием источников: он, со ссылкой на Д.И. Федичкина, пишет о том, что будто бы члены солдатского Союза принадлежали к «умеренным политическим партиям», т.е., по его мнению, к партии правых эсеров и меньшевиков (См. выше). Опустим то общеизвестное обстоятельство, что симпатии ижевских рабочих в их массе лежали на стороне эсеров-максималистов, которые выступали за передачу предприятий под управление рабочими коллективами, и обратимся к использованному источнику.
Итак, в оригинале у Федичкина написано, что Союз складывался ”...из фронтовиков, т. е. офицеров, военных чиновников и солдат, бывших на войне, умеренных партий рабочих...” П.Н. Дмитриев, видимо, полагает, что в начале данного предложения Федичкин мог сказать о социальной, а в конце выразился о партийной принадлежности части его членов. Но это невозможно по нескольким обстоятельствам: во-первых, о партийной принадлежности офицеров, солдат и военных чиновников мемуарист ничего не говорит. А вот как раз от них-то, как от авангарда Восстания (?), таковую принадлежность ожидать следует в первую очередь. Значит, он лишь перечисляет здесь, из кого состоял союз: в него входили как профессиональные военные (офицеры и чиновники), так и мобилизованные рабочие.
Во-вторых, латинское слово партия в первоначальном своём словарном значении обозначает вовсе не политическую организацию, а просто часть чего -либо. В документах тех лет сплошь и рядом читаем о том, что в таком-то селе образовалась «противная партия». «Противная» здесь употребляется не в смысле «фу, пра-а-тивнай», а говорит, что часть населения стала оппозиционна, идёт против соввласти, и никакой новой партии при этом она не создаёт, уставов и программ не пишет. Иными словами, при переводе на современный язык речи классически образованного человека становится ясно, что Федичкин просто сообщает о том, что какая-то умеренная партия, т.е. небольшая, не подавляющая, не основная часть Союза была тогда представлена рабочими.
Таким образом, уважаемый коллега, который задался целью непременно найти в деятельности Союза фронтовиков партийно-политическое руководство, выдёргивает 3 слова из контекста, и, несколько поспешно, связывает рабочих из мемуара Федичкина с чле-
нами, так называемых, умеренных партий. Правда, неувязка получается: в число умеренных партий он отчего -то причисляет и правых эсеров, которые открыто боролись с большевизмом с оружием в руках, и уж умеренными их назвать никак нельзя. В конце концов, Федичкин, как грамотный человек, вполне был способен выражаться определённо: если он сказал об умеренных партиях рабочих, а не о рабочих, которые принадлежат к умеренным партиям, то, наверное, и нам не стоит менять порядок слов в предложении, чтобы натянуть его смысл до желаемого?
Надо сразу сказать, что сконцентрированность внимания П.Н. Дмитриева на конкретных проблемах и аспектах истории Восстания и публикация результатов исследований в форме статей - это, конечно же, очень хорошо! Только жаль, что замечательные статьи этого автора оказались разбросанными по различным малотиражным изданиям, не имеющим электронной версии, и для историков и краеведов малодоступны. Поэтому публикация данного материала здесь одновременно как в бумажном, так и в электронном виде призвана отчасти исправить существующее положение. Мы очень рады приветствовать нашего старшего товарища со вступлением в команду «Иднакара». И хочется верить, что Павел Николаевич не только станет нашим постоянным автором, но и уже очень скоро соберёт свои статьи последних лет и выпустит их в виде объёмной монографии, которая давно ожидается заинтересованным читателем.
ИДНАКАР № 1 (18) 2014 http://elibrary.ru/title_about.asp?id=33940
28
