CC BY
66
УДК 811-111 Е. Ф. Косиченко
доцент, кандидат филологических наук, профессор кафедры второго иностранного языка педагогических факультетов МГЛУ; e-mail: ekosichenko@gmail.com
ОПЫТ КЛАССИФИКАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ОНИМОВ
В статье речь пойдет о том, что глубина понимания художественного текста зависит, в частности, от способности читателя / исследователя распознавать используемые автором собственные имена как знаки - ссылки на другие тексты. Анализ случаев употребления собственных имен в англоязычных художественных текстах позволяет говорить о четырех группах, существенным критерием для выделения которых является природа текста, с которым имена соотносятся.
Ключевые слова: художественный текст; личное имя; социокультурный код; фоновые знания; нелинейное чтение.
Kosichenko E. F.
Ph. D., Associate Professor, Department of Second Foreign Language of Pedagogical Faculties, MSLU; e-mail: ekosichenko@gmail.com
CLASSIFICATION OF PROPER NAMES USED IN FICTION TEXTS
The article reveals the idea that understanding works of fiction depends, among other factors, on the readiness of the reader / researcher to perceive proper names as linguistic signs that make reference to different texts. Analyzed in context, names are classified into four groups according to the nature of the texts they are linked to.
Key words: fiction text; proper names; cultural codes; background knowledge; non-linear reading.
Изучение роли собственных имен в художественном тексте имеет долгую историю и представляет интерес как для лингвистики, так и для всех смежных с ней областей гуманитарного знания. В статье поднимаются вопросы функционирования собственных имен в произведениях английских и американских авторов, в связи с чем ономастические знаки рассматриваются как информативные единицы художественного текста, способные выступать в качестве источника социокультурного знания, при условии готовности читателя / исследователя к нелинейному прочтению произведения.
Художественный текст понимается нами в духе концепций М. М. Бахтина о полифонии текста, Ю. М. Лотмана о способности
текста быть информационным генератором и Р. Барта, видевшего в каждом тексте выход в другие тексты и другие коды. Наиболее существенной характеристикой текста выступает, таким образом, его способность подключаться к другим текстам и другим кодам, вбирая в себя их элементы.
В свете такого понимания сущности художественного текста важным представляется разграничить понятия «текст» и «произведение». Считаем возможным присоединиться к точке зрения, согласно которой произведение представляет собой законченное целое, имеющее привязку к культурному контексту и характеризуемое наличием своего собственного смысла. Центральной фигурой произведения является автор - создатель сюжетной линии, образов и поэтики произведения, а также путей его прочтения и интерпретации. Напротив, текст не имеет конкретного источника происхождения и заданного смысла, состоит из цитат, открыт для множественности интерпретаций, а его главным создателем является читатель.
В свою очередь, текст произведения можно понимать как результат взаимодействия знаков в него входящих и обеспечивающих целостность и единство восприятия, с одной стороны, и продукт межтекстового взаимодействия, чьи границы весьма размыты - с другой. Средством установления межтекстовых связей, могут быть любые языковые знаки, в том числе имена собственные.
Термины «имя», «имя собственное» и «художественный оним», используются нами как синонимы, однако базовым является понятие «художественный оним». Художественные онимы - это ключевые знаки произведения, реферирующие, помимо персонажей, также социокультурные тексты. В соответствии с характером реферируемой художественными онимами социокультурной информацией можно выделить четыре группы имен.
Наиболее отчетливо роль имен собственных как источников социокультурной информации прослеживается в случаях, когда они открывают доступ к текстам, известным практически каждому носителю данной культуры, или прецедентным текстам [1], и называются соответственно прецедентными именами. Специфика данной группы имен заключается в том, что они развертываются в тексте вне зависимости от наличия у читателя установки на прочтение данного теста, и только в редких случаях для понимания реферируемого содержания требуются дополнительные усилия. Тот факт, что подключение
к прецедентному тексту осуществляется автоматически, объясняется наличием в культуре кода, посредством которого закреплена связь между именем собственным и некоторым объемом социокультурного знания.
В отечественной лингвистике получило широкое распространение понимание культурного кода как явления, которое соотносятся с древнейшими архетипическими представлениями человека, в связи с чем базовыми кодами культуры признаются соматический, пространственный, временной, предметный, биоморфный, духовный [2].
Мы полагаем, что наряду с названными кодами возможно также выделение ономастического кода. В основе данного кода также лежит цепочка метонимических переносов, благодаря чему связь между именем собственным и некоторым социокультурным знанием устанавливается напрямую, в обход связи между носителем имени и корпусом текстов о нем. Приведем пример:
He is going to call off the evening, I suppose,' the landlady said. 'It's
always the same. You girls who go travelling round never get a square deal.
You said Dick Whittington, didn't you? 'No, no, Aladdin' [10, с. 16].
Дик Виттингтон - персонаж народной английской сказки «Дик Виттингтон и его кот» («Dick Whittington and His Cat»). Сказка повествует о бедном мальчике, который разбогател благодаря своему волшебному коту, был избран мэром Лондона и женился на дочери купца. Аладдин - персонаж сказок «Тысяча и одна ночь». Родившись в бедности, Аладдин стал богатым и влиятельным человеком благодаря волшебным свойствам лампы и женился на принцессе Будур (Badroulbadour). В своей основе истории совпадают, однако, в отличие от Дика Виттингтона, Аладдин вынужден бороться с сильным соперником - злым и хитрым колдуном.
В процитированном диалоге между молодой девушкой и ее квартирной хозяйкой речь идет об отважном полицейском, которого было бы неверно назвать Диком Виттигтоном в силу того, что ему приходится вступать в схватку с преступниками. Квартирная хозяйка неверно оценила ситуацию, как следствие, выбрала неправильное имя для ее оценивания, что не помешало девушке немедленно сориентироваться и исправить ошибку. Персонажи общаются на языке ономастических кодов совершенно свободно, не запрашивая вспомогательной информации, в то время как иноязычному читателю могут
потребоваться время и усилия для того, чтобы понять создаваемый в ходе разговора смысл.
Эффективность ономастического кода обеспечивается наличием в культуре правил функционирования онима, а также способностью мышления фокусироваться на запрашиваемой информации. Оба фактора позволяют преодолеть возможную двусмысленность в ситуациях, когда прецедентное имя устанавливает связь с разными текстами и, как следствие, его функционирование в культуре основано на разных кодах.
Любое отступление от правил использования прецедентного имени, подрывает основы кода, и короткий путь декодирования информации, осуществляемый в обход сложной цепочки метонимических переносов, становится невозможным. Понимание такого сообщения требует целенаправленного поиска соответствия между именем собственным и запрашиваемым знанием, что может быть связано с необходимостью обратиться ко всему корпусу текстов о носителе имени.
В качестве примера рассмотрим эпизод из книги Г. Грина «Конец одного романа» («The End of the Affair»), главный герой которой знакомится с мальчиком по имени Ланселот (Lancelot), коротко - Ланс (Lance).
'He is called Lance, is he?' 'After Sir Lancelot, sir. Of the Round Table'
[8, с. 61].
В следующем эпизоде главный герой неожиданно называет мальчика Артуром, чем озадачивает окружающих. Их неспособность немедленно установить связь между именами Ланселот и Артур в обход текстов о рыцарях «круглого стола» приводит к сбою в коммуникации и выступает поводом для иронии главного героя:
'Say thank you, Arthur.' 'Is his name Arthur?' 'Arthur James,' I said
[8, с. 61].
Далее мы переходим ко второй группе онимов, где объединены имена, принадлежащие реальным лицам, информация о которых не входит в обязательные фоновые знания «среднего» читателя. Вместе с тем роль таких имен в художественном тексте трудно переоценить как в плане текстообразования, так и в когнитивном отношении, поскольку прочтение текстов, с которыми данные онимы связаны, позволяет расширить знания читателя, обогатить его социокультурный опыт.
Случаи использования таких имен многочисленны и разнообразны, но наиболее интересными являются примеры, показывающие, что их использование в тексте продиктовано жанровыми характеристиками произведения. Проведенный нами анализ ряда произведений с точки зрения участия имен в их жанровой организации, позволяет говорить о наличии зависимости между жанром и выбором имен благодаря чему создается эффект подлинности и правдивости повествования.
Для начала обратимся к шпионскому роману Г. Грина «The Human Factor» [9]. Во всех приводимых ниже цитатах посредством использования собственных имен обеспечиваются ссылки на специальную информацию, которая за сроком давности доступна, в частности, в Интернете и сообщает о деятельности агентов британской разведки. Выделенные курсивом имена выполняют в тексте роль жанрообра-зующих средств, с одной стороны, и открывают доступ к новому знанию, овладение которым позволяет лучше понять авторский текст, -с другой:
The trial of Penkovsky gave all of us a great boost in morale, they even exaggerated his importance [9, с. 29].
That would put Penkovsky in the shade [9, с. 42].
Remember Dreyfus. Don't leave it (report) in a rubbish bin for the cleaner to find [9, с. 66].
He is not an advanced alcoholic like Burgess and Maclean, but he drinks a lot - and he has been drinking more since the check started, I think. Like those two and Philby, he is obviously under some sort of strain [9, с. 75].
We'll look after them. Remember Blake - we look after our own [9, с. 114].
You would really have thought I was a sort of Mata Hari [9, с. 249].
В романе Дж. Апдайка «Версия Роджера» [13] речь идет о программисте, который предпринял попытку доказать существование Бога, в связи с чем одной из тем романа является стала проблема науки и религии. Жанровые особенности произведения нашли свое отражение и в его ономастиконе, который представлен, с одной стороны, именами ученых (Newton, Pascal, Leibniz, Einstein, Dale Kohler, Lucretius, Paul Dirac Eddington, Goldschmidt, Hofstader), а с другой стороны -именами теологов и философов (Thomas Hooker, Bonhoeffer, Saint Augustine, Kierkegard, Heidegger). Далеко не все из этих имен входят в бласть фоновых знаний «среднего» читателя, поэтому установка на
более полное понимание идейного содержания романа влечет за собой выход за его пределы, при этом читатель самостоятельно определяет необходимый для него объем дополнительной информации.
В романе С. Моэма «Театр» [11] встречается около пятидесяти имен, так или иначе связанных с театром, что также обусловлено жанровыми особенностями произведения.
Третья из выделяемых нами групп содержит имена, которые даются автором либо выбираются им из корпуса имен национального ономастикона на основе звуковой ассоциации с некоторой апеллятив-ной единицей. Такие имена обладают ярко выраженной внутренней формой и по традиции называются «говорящими», они принадлежат собственно произведению, и их способность «говорить» проявляется по мере того, как они наполняются содержанием этого произведения. Как правило, данные имена открываются читателю без дополнительных усилий с его стороны, а лишь благодаря знанию языка, особенно если в тексте содержатся авторские намеки или прямые указания на такую связь.
Имя Grace Winter, принадлежащее героине романа Ш. Роуган «Спасательная шлюпка» (Ch. Rogan «The Lifeboat»), содержит два компонента, где личное имя Grace означает «милость, милосердие, благосклонность» [3] и обыгрывается в тексте через использование прилагательных graceful, sweet:
As soon as someone starts to pontificate in this way, I am apt to cut him off or leave the room, or, if this can't be done gracefully, I simply arrange that sweet vapid smile on my face [12, с. 273].
Героиня - одна из немногих, выживших после двухнедельного плаванья в спасательной шлюпке. В католической традиции слово grace определяется следующим образом:
Grace - strictly a supernatural gift of God to an intellectual creature, bestowed with a view to eternal life. Sometimes any gift freely given by God irrespective to a relation to man's supernatural end [6].
Такое значение имени фактически предопределяет выживание героини и одновременно подчеркивает ее стойкость и интеллект.
Использование фамилии Winter в тексте произведения основано на значении английского слова winter - зима. Данная фамилия принадлежит героине в течение довольно короткого отрезка времени -от замужества, которое состоялось накануне кораблекрушения, и до
окончательной ее реабилитации после катастрофы, когда она меняет ее на фамилию Reichmann. По сюжету, фамилия Winter не только стала судьбоносной для Грейс, но и сопровождала ее на протяжении самого трагического периода жизни. Драматизм произведения усиливается за счет способности онима актуализировать межтекстовые связи. Речь идет о том, что в тексте упоминается Зимний дворец в Санкт-Петербурге, а также церемония коронации русского императора Николая II и его супруги Александры, которая омрачилась гибелью людей. В соответствии с сюжетом, потерпевший крушение корабль носил имя «Императрица Александра», именно потому что был освящен в день коронации августейших особ:
Do any of ye know how the Empress Alexandra came to be named? He proceeded to tell us that the ship had been christened on the day Nicholas and Alexandra were crowned as emperor and empress of all Russia. ... Nicholas's marriage to Alexandra had been grand. I only know it took place in the Winter Palace in St Petersburg. ... The ship was made for you, Grace. Your name is Winter and you were just married [12, с. 37-38].
Историческая ссылка, понятная представителю русской культуры, скорее всего, станет источником нового знания для англоязычного читателя, открывая ему выход в другую культуру. Таким образом, фамильный оним, носителями которого являются тысячи людей в англоговорящих странах, обретает особую значимость и новый смысл в данном повествовании, увязывая воедино значение соответствующего апеллятива и знаменательные события в мировой истории.
Четвертая группа представлена именами (как единицами национального ономастикона, так и заимствованными из других культур), которые, на первый взгляд, функционируют в тексте единственно как средства именования персонажей и не несут никакой дополнительной информации. Вместе с тем анализ таких имен, связанный с выходом в область лингвистики - фонетики, грамматики, семантики - позволяет установить факт их информативности.
Фонетический анализ имени собственного предполагает установление связи между онимом и созвучной с ним апеллятивной единицей. По сути, речь идет о «говорящих» именах, и необходимость собственно анализа возникает в тех немногочисленных случаях, когда, к примеру, графическое изображение ономастического знака не соответствует правилам чтения, а его звучание вызывает ассоциацию с некоторой апеллятивной единицей. Это справедливо, в частности,
по отношению к имени Cholmondeley [10], которое произносится как [tjAmli] и созвучно имени нарицательному «chum» в значении «приятель».
Помимо того, что звучание имени может актуализировать языковое знание, оно способно установить связь с социокультурным знанием, став источником информации о возрасте персонажа, его социальном статусе, некоторых чертах внешности или характера. Б. А. Успенский справедливо отмечает, что имена Георгий Арнольдович, Екатерина Аркадьевна, Бетси, Жоржик, Пуд Гордеич, Феклиста Титовна, Мар-фушенька, Карп, Ерема, Пахом, Егорка, используемые в некоторой пьесе, допускают варианты трактовки, и тем не менее наши знания об условиях их функционирования позволяют нам сделать выводы об их носителях [4].
В качестве примера, подтверждающего справедливость данной точки зрения, приведем цитату из романа Р. Брэдбери «451 по Фаренгейту», содержащую суждения молодой женщины о кандидатах на пост президента:
Fat, too, and didn't dress to hide it. No wonder the landslide was for
Winston Noble. Even their names helped. Compare Winston Noble to Hubert
Hoag for ten seconds and you can almost figure the results [7, c. 93].
Инференция относительно того, в пользу которого из двух кандидатов проголосует избиратель, основана исключительно на сравнении двух имен в аспекте их звучания. Аристократически окрашенное сочетание Winston Noble уступает неблагозвучному Hubert Hoag, несмотря на этимологию личного имени Hubert, имеющего германское происхождение и образованного от древневерхненемецкого hugu -ум, душа и beraht - светлый, яркий [3].
Морфологический анализ элементов художественного ономасти-кона также в ряде случаев позволяет понять основания для выбора того или иного имени и дает возможность рассматривать имя как средство создания художественного образа. Важной характеристикой личных имен является то, что они обладают способностью к образованию дериватов, например диминутивов, несущих в художественном тексте серьезную смысловую и стилистическую нагрузку.
Для примера обратимся к имени Hardie, принадлежащему матросу затонувшего судна из романа Ш. Роуган «Спасательная шлюпка». На протяжении первой части повествования автор создает образ человека жесткого и характерного, однако позднее выясняется, что ему
не хватает решительности до конца нести бремя ответственности за жизнь людей. Отсюда и соответствующая форма онима, где слово hard (крепкий, твердый) дополнено суффиксом -ie, выражающим идею уменьшительности. Значение слова hard актуализируется в первой части повествования (пример 1-4), тогда как мотив для использования уменьшительного суффикса становится понятен во второй части повествования (примеры 5-6).
(1) Mr. Hardie gave them orders, Mr. Hardie stood with his feet planted and his eyes alert, guiding us deftly around anything that blocked our way [12, с. 7].
(2) Mr. Hardie had a rough seaman's voice [12, с. 10].
(3) Then Hardie raised his heavy boot and shoved it into the man's face [12, с. 11].
(4) Mr. Hardie, for his part, was staunchly determined to save us [12, с. 12].
(5) Hardie watched her the way an injured dog watches a wild and hungry cat [12, с. 12].
(6) When I looked at Mr. Hardie that morning, I was hard-pressed to recognize the superhuman figure of those first days in the boat. If Mr. Hardie was still godlike, he had become god in his human form, and we all know what happens to gods like that [12, с. 187].
В литературном произведении даже самые привычные имена наполняются содержанием через обращение к их этимологии и контексту - факторам, которые важно учитывать при семантическом анализе художественных онимов. Так, в разных культурах имя Генри означает «правитель» и является популярным среди царствующих особ [3]. Соответствующим образом описан и персонаж книги Г. Грина «Конец одного роман» Генри Майлз:
Henry was important, but important rather as an elephant is important, from the size of his department; there are kinds of importance that remain hopelessly damned to unseriousness. Henry was an important assistant secretary in the Ministry of Pension - later it was to be the Ministry of Home Security [8, с. 4].
Особенностью данного отрывка из четырех строк является то, что слово important использовано в нем пять раз, и кульминацией описания, свидетельством важности Генри Майлза, выступает название министерства, в котором он служил. В контексте целого произведения
упоминание министерства выступает средством создания иронии, поскольку, несмотря на высокое положение в Министерстве внутренних дел (Ministry of Home Security), Генри не способен наладить свою семейную жизнь.
Часто для того чтобы выявить роль художественного онима в произведении, необходимо обращение одновременно к фонетическим, грамматическим и этимологическим аспектам его функционирования в тексте. Для примера обратимся к случаю использования имени Marlene из книги А. Азимова «Немезида». Данное имя принадлежит девочке-подростку, которая благодаря дару понимания и некоторым телепатическим способностям, смогла предотвратить гибель Земли.
В морфологическом отношении имя Marlene является сложным знаком, состоящим из имен Mary от др.-евр. Miryam в значении «горечь, возмущение, сопротивление» и библейского Magdalene, принадлежавшего последовательнице Иисуса, ставшей свидетельницей его смерти и рассказавшей о его воскрешении. Первая часть имени, Mary, удачно подходит для именования одинокого, ищущего понимания подростка. По сюжету девушка настаивает на самостоятельности, праве принимать собственные решения, категорически восстает против авторитета взрослых, не приемлет имени Molly, которое является уменьшительным от Mary.
A number of reasons, Molly. (Not "Molly", thought Marlene with anguish. Marlene! Marlene! Marlene! Three syllables. Accent on the second. Grown up!) [5, с. 59].
В свою очередь имя Magdalene венчает образ спасительницы Земли.
"I'm so glad I wasn't there. I keep thinking about it. Poor Marlene. She must have been so afraid." "Yes, she was. But she did it, made it possible to save Earth" [5, с. 382].
Суммируя изложенное, отметим, что предложенная в данной статье классификация художественных онимов основана на выделении четырех видов текстов, или четырех видов знания, овладение которыми позволяет более полно понять идейное содержание произведения. Каждое из четырех видов знания обеспечивает эффективность использования в литературных произведениях имен соответствующей группы. Так, социокультурное знание ложится в основу использования прецедентных имен, профессиональное знание способствует пониманию оснований для употребления имен из некоторой
специальной области, знание языка обеспечивает установление ассоциации имени с некоторым апеллятивом, а лингвистическое знание позволяет выявить роль этимологии имени, его звучания или грамматической формы в создании художественного образа и реализации авторского замысла.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. - М. : Наука, 1987. -264 с.
2. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: курс лекций. - М. : Гнозис, 2002. - 284 с.
3. Рыбакин А.И. Словарь личных имен: 4000 имен. - М. : Русский язык, 1989. - 224 с.
4. Успенский Л. В. Ты и твое имя. - Волгоград : Нижне-Волжское книжное изд-во, 1994. - 288 с.
5. Asimov I. Nemesis. - N. Y.-Toronto-London, Sydney, Auckland : Bantam Books, 1990. - 386 p.
6. Attwater D. The Catholic Encyclopedic Dictionary. - London, etc. : Cassel and Company Ltd., 1949. - 552 p.
7. Bradbury R. Fahrenheit 451. - N. Y. : Simon & Schuster Paperbacks, 2012. -158 p.
8. Greene G. The End of the Affair. - London : Penguin Books, 2004. - 160 p.
9. Greene G. The Human Factor. - London : Vintage Books, 2005. - 259 p.
10. Greene G. A Gun for Sale. - London : Penguin Books, 2005. - 184 p.
11. Maugham S. Theatre. - М. : Высшая школа, 1985. - 223 c.
12. Rogan Ch. The Lifeboat. - London : Virago Press, 2012. - 275 p.
13. Updike J. Roger's Version. - N. Y. : The Random House Publishing Group, 1991. - 368 p.
