CC BY
28
«Magister Dixit» - научно-педагогический журнал Восточной Сибири _№1 (17). Апрель 2015 (http://md.islu.ru/)
УДК 81' 1
ББК 81.003+83.001
Ю. А. Ладыгин
ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ РОМАНА Ф. МОРИАКА «LE FLEUVE DE FEU»
В статье рассматриваются аксиологические значения. Показано, что семантическая система анализируемого текста строится на основе системно и ассоциативно связанных слов. Основные семантические линии художественного текста позволяют составить представление о философских, эстетических и нравственных предпочтениях автора.
Ключевые слова: концепт; интерпретация; коннотация; смысл
Y. A. Ladygin
AN ATTEMPT OF CONCEPT INTERPRETATION OF THE F. MAURIAC'S
NOVEL «LE FLEUVE DE FEU»
The present study is dealing with axiological meanings. The article shows that the semantic system of the analyzed text is built on the basis of systematically and contextually associated words. The main semantic lines of the artistic text help to make up a notion about philosophical, aesthetic, morel preferences of the author.
Key words: concept; interpretation; connotation; meaning
Язык, как известно, является средством доступа к сознанию человека, его концептосфере и через него познается значительная часть концептуального содержания сознания. Отдельных вариантов концептосферы, создаваемых на основе национального языка, может быть очень много, они по-разному группируются, по-разному себя проявляют и зависят от широты и богатства культурного опыта человека [4, с. 4]. Изучение языка в антропоцентрической парадигме позволило эффективно исследовать дискурсивную деятельность человека, в частности, в художественном тексте, в котором содержится определенный жизненный и культурный контекст и отражается духовная жизнь писателя. Исследование языковых единиц, объективирующих концепт в художественном тексте, дает возможность получить доступ к его содержанию, как мыслительной
© Ладыгин Ю. А., 2015
единицы. Концепты вербализуются в текстовой коммуникации комплексом языковых средств. Их систематизация и описание позволяют выделить когнитивные признаки и когнитивные классификаторы.
Авторское сознание, семиотизирующееся различными средствами, включая образные, оказывает влияние на сознание интерпретатора, который имеет возможность моделировать текст. Такую модель можно рассматривать как вариант семантической репрезентации текста, в котором автор создает неповторимую личностную модель реальной действительности [3, с. 82], выражая свое отношение к ней. Текст, представляющий собой особую материальную протяженность, последовательность связанных между собой предложений и сверхфразовых единиц, образует семиотическое пространство.
Исследование концептов в художественном тексте как средства достижения когнитивных задач получило в последние годы широкое развитие в рамках ин-терпретационизма [1, с. 30]. Словесные художественные образы литературного текста, обусловленные волей автора, который выступает как реальный носитель знаний, запечатлены в системе его личностных смыслов и выражены как осознанно, так и неосознанно [2, с. 20]. «Эгоцентричность» литературного произведения [6, с. 7] позволяет утверждать, что непременным функционально-прагматическим свойством художественного текста является интенциональ-ность.
Цель предлагаемой статьи - поддержать точку зрения о том, что художественный текст являет собой особый язык, заключающийся в развертывании конвенциональных систем, участвующих в создании картины мира писателя, в которой актуализируются глубинные концептуальные конструкции, дающие представление об определенной когнитивной системе творца произведения.
Материалом для анализа послужило произведение Ф. Мориака "Le Fleuve de Feu", центральным объектом изображения в котором является концепт passion, заявленный уже в заглавии романа посредством метафорического выражения, актуализирующего определенное аксиологическое содержание. В названном произведении рассказывается о молодой женщине, Жизель де Плайи, скры-
вающей от родственников и знакомых, существование незаконно рожденной дочери, воспитание которой взяла на себя подруга героини - Люсиль Вилле-рон. Приехав однажды в курортное местечко, где она назначила встречу с Люсиль, чтобы повидать свою дочь, Жизэль знакомится с Даниэлем Трази. Будучи ревностной приверженцей католических правил во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной Люсиль, зная, что Жизель была воспитана в строгом нравственно-моральном духе, прилагает усилия, чтобы помешать новому страстному увлечению своей подруги.
В романе затрагиваются этико-психологические аспекты взаимоотношения людей в контексте разрушительного воздействия на них страстей. Слово «passion» является в данном произведении ключевым. Констатация этого позволяет правильно выделить доминантный строй произведения, в котором происходит трансформирование ключевого слова в художественный концепт, обеспечивающий целостное единство текста в его восприятии. Основными признаками названного слова следует считать его выделенность и частоту употребления.
В словаре Le Robert слово «passion» определяется следующими тремя пропозициями:
- «L'amour, quand il apparaît comme un sentiment puissant et predominant» (flamme, emballement) - Любовь, когда она предстает как могучее и властное чувство;
- «Vive inclination vers un objet que l'on poursuit, auquel on s'attache de toutes ses forces» (amour, folie, goût) - Сильное влечение к какому-нибудь предмету, которого добиваются и к которому привязываются всеми силами;
- «Expression d'un état affectif d'une grande puissance» (ardeur, chaleur, emportement, enthousiasme, flamme, fougue, véhémence, émotion, vie) - Выражение эмоционального чувства большой силы.
В романе получает развитие, прежде всего, проблематика, затронутая во втором определении. Заметим, что во всех трех определениях к слову «passion» прилагаются синонимы. Как увидим ниже, синонимическая парадигма рассматриваемого слова в произведении сохраняется и, вместе с тем, обогащается
дополнительными смыслами. Так, существенную роль играют семиотические элементы, при помощи которых выражается определенная точка зрения повествователя на рассматриваемую проблему.
В романе реализуется еще один аспект значения слова «passion», связанный с религиозной тематикой и определяемый в словаре Робера пропозицией «les souffrances et le supplice du Christ - Страдание и мученичество Христа». В качестве синонимической парадигмы, развивающей эту тему, словарь приводит лексемы Dieu, L'Agneau de Dieu, le Sauveur, le Redempteur, Bible, ciel, calvaire, charité, humilité. В романе Мориака названный содержательный аспект получает достаточно отчетливое выражение во фразе: cette passion pour le salut - эта страсть ради спасения (99). К этому аспекту мы вернемся ниже.
В анализируемом тексте осуществляется «наращивание» смысла, достигаемое автором в ходе поиска и отбора необходимых слов, а также повтором фраз, которые создают определённые настроения и ощущения. Чтобы объективировать этот процесс, интерпретатору необходимо увидеть, выделить и осознать привлеченные автором текстообразующие средства.
В своем романе Мориак использует определенный набор доминантных составляющих концепта passion, которые формируют когнитивную систему произведения и одновременно позволяют составить представление об определенной точке зрения. Отметим, что наш интерес к этим вопросам обусловлен известным тезисом о том, что социально ориентированная лингвистика стоит перед необходимостью определения закономерностей и особенностей эволюции ценностных смыслов общества [5, с. 3].
В рассматриваемом произведении противопоставлены друг другу два персонажа, каждому из которых свойственно некое эталонное поведение. Так, Раймон Курреж демонстрирует конфронтационный подход, заключающийся в утверждении неравноправного, подчиненного положения женщины в ее отношениях с мужчиной (cet homme impérieux - этот властный человек 42, maître -господин 152). Ведущим элементом в номинативной парадигме названного персонажа является аксиологема ravageur - опустошитель (37), значение кото-
рой поясняется рядом оценочных слов и выражений (débauché 16, furieux 96, ce brutal 28, l'état sauvage 29, ce mâle 158, ce rôdeur 103). Даниэль, как он сам утверждает, не принадлежит к числу тех, кто способен быть мужем (je ne suis pas de l'espèce des maris 59). Заметим сразу, что когнитивное содержание, актуализируемое в романе, в значительной степени формируется посредством тропов, в частности, метафор (rongeur - грызун 15, ce loup maigre - этот тощий волк 96).
Персонажи мужского пола в романе проявляют сходство мнений и намерений: женщина для них - средство «утоления жажды» (comme pour s'abreuver 49) или «удовлетворения чувства голода» (son insatiable faim, cette Gisèl (69), la suivaient avec gloutonnerie - следили за ней с жадностью 131). Женщина существо слабое (une enfant mal défendue - беззащитное дитя 33) - это «добыча» (ср.: une créature pourchassée, forcée, conquise enfin et à sa merci - Создание преследуемое, насилуемое, побеждаемое, ну и, наконец, вся в его власти 69). «Охота» на нее позволяет использовать любые средства, включая насилие и преступление (d'un bond il pourrait l'atteindre - одним прыжком он мог настигнуть ее 34, ravir ce corps - похитить это тело 33). Зависимость от страсти приближает мужчину к животному (Daniel entendit gronder en lui une meute immonde et mourant de faim - Даниэль слышал в себе омерзительный вой, умирающей от голода своры 112). Странность соединения сладострастия и жестокости в «охотнике за женщиной», подчеркивается оксюмороном (le crime délicieux - восхитительное преступление 136, Ces délices douloureuses - эти болезненные восторги 20).
Люсиль, выступая антогонистом Куррежа и Даниэля, защищает иной взгляд на отношения людей разного пола, как об этом свидетельствуют следующие фразы: Ce coeur délivré du mal - Это сердце, свободное от зла (160), Il lui était interdit de pécher - Ей нельзя было грешить (133). Общаясь с человеком, подчиненным в своих поступках влияниям страсти (cette vague noire - эта черная волна 132), она предлагает выбрать иной путь в «джунглях» жизни (Frayer sa route à travers les halliers 167) и старается сама не попасть в «огненную реку» (aux abords du Fleuve de Feu 12). Она даже сумела заставить Даниэля признать правоту своего кредо (tu avais l'air de le dominer - Ты имела вид человека,
взявшего над ним верх 172). В этой фразе слово dominer подчеркивает необходимость внутренней убежденности человека для того, чтобы суметь повлиять на другого человека. В романе примечательно в этом плане использование сентенции: La volupté est un combat sans vainqueur - Сладострастие - это бой без победителя (114). Сопротивление сладострастию, требует от человека незаурядной воли (Cette force qui m'a été donnée pour resister 171), однако на это способен далеко не каждый.
У Куррежа и Люсиль свои объекты влияния (Даниэль и Жизель), которых они надеются подчинить своей воле. Вместе с тем, можно видеть, что отдельные поступки Даниэля не совпадают с эталонным типом поведения, его наставника. Молодой повеса демонстрируют положительные приметы в своей модели поведения. В ней проявляется уменьшение степени конфликтности с «преследуемой добычей». Это обусловлено введением элементов концепта «foi (вера)» при изображении персонажа. В романе каждый из героев в той или иной степени соотнесен с когнитивными составляющими этого концепта.
Как отмечалось, в романе идет борьба за Жизель между Люсиль и Даниэлем. В этом плане основным когнитивным оператором, маркирующим особенность отношений Люсиль с Жизель, является номинация un chirurgien (54). Набожная Люсиль стремится помочь подруге избавиться от властного «зова плоти» (cette enfant retirée par elle du Fleuve de Feu 120). Она стремится пробудить в ней способность искать в себе силы, чтобы бороться со страстью (d'autres liens unissent les êtres que ceux de la chair - другие узы, помимо плоти, объединяют людей 99). Степень влияния порочной наклонности на Жизель выражена, например, во фразе Une ombre haletante, une ombre charnelle - Тяжело дышащая тень, плотская тень (109), где имеет повтор аксиологически маркированной лексемы une ombre. Подобную же функцию выполняют библеизмы (la pécheresse - грешница 123, brebis misérable - несчастная овца 120) и зоонимы (ce triste oiseau lustrant son plumage fripé - эта грустная птица, чистящая свое помятое оперенье 151). К этим присоединяются дискриминационные дескрип-
ции: épave - жалкий человек 66, ployé la fille toute entière comme une branche, jusqu 'à la rompre - согнуть до конца эту девушку, как ветку, и сломать ее 52.
Будучи свидетелем борьбы веры и страсти в своей подопечной, Люсиль порой впадает в отчаяние, у нее возникает желание отказаться от борьбы, отдалиться от «огненной реки страсти», увлекающей ее подругу fuir les bords du Fleuve de Feu 144). На основе этого образа, формируется концепт le feu, актуализируемый разнообразными лексическими средствами. Ср. : se brûlait au feu de ce corps - обжигаясь пламенем этого тела 49, la torche vivante - живой факел 84-85, cette lave - эта лава 120. «Плохо» - таков основной когнитивный оператор подчеркнутых нами слов. В произведении Мориака «мир тела» (corps) противопоставлен «миру духа» (esprit).
В романе, как было отмечено выше, имеет место схождение (хотя и незначительное) интенциональных векторов «преследователя» и «добычи». Ср: (Il... la bénissait d'être en défence. Il aimait qu 'elle se méfiât - Он... благословлял ее быть настороже. Ему нравилось, что она опасалась 36). С Даниэлем становится возможным достижение конценсуса. Когнитивным оператором в этом плане выступает сема «faiblesse», введенная в структуру образа героя: Moins sûr de sa force - Менее уверенный в своей силе 67, cette secrète faiblesse de son Coeur - эта неведомая слабость его Сердца 184. В итоге в этом состоит ценность (valeur) данного героя: между конфликтующими персонажами (Дани-эль/Люсиль, Жизель) появляется возможность начала диалога. Таким образом, Даниэль оказывается способным внести изменение в создавшееся конфликтное пространство, помогая Жизель преодолеть зависимость от порочного влечения. Это проявилось в последней сцене романа, в которой герой делает так, чтобы не дать Жизель возможность заметить его присутствие в храме, где она ищет спасения в молитве (Qu 'elle ne me voit pas... qu 'elle ne me voit pas - пусть она меня не заметит., пусть она меня не заметит 191). Когнитивным оператором межперсонального взаимодействия является в данном случае сема «comprehension - понимание». Без достижения этой ступени общения, как бы хочет сказать автор, жизнь может стать невыносимой. Речевое поведение персонажа начинает
строиться на допущении приемлемости точки зрения другого. Заметим, что Даниэль до этого эпизода, говоря о людях, осознанно руководствующихся в своих поступках религиозными убеждениями, обычно использовал лексику со сниженной оценочностью: La folie mystique - мистическое безумие 22, exténuée de jeûne - изможденная постом 69, Elle est bigote, elle est superstitieuse - Она ханжа, она суеверна 78.
Духовное сближение стало возможным благодаря тому, что Даниэль не утрачивает полностью чувства сострадания к другому, и частью своего существа он примкнул к области веры, которой и определилась его этическая эволюция. В конце романа он оказался способным оставаться в храме и наблюдать за тем, как люди молятся (vous pouvez rester une heure dans une église de champagne -вы можете оставаться в течение часа в деревенской церкви 100). С точки зрения автора - католического писателя - это шаг вперед на пути к духовности. В этой связи примечательна сниженная оценка (Le garçon au coeur trop petit - Парень со слишком маленьким сердцем 56), использовавшаяся в начале романа при изображении героя, в котором укоренился примитивный взгляд на взаимоотношение мужчины и женщины (Ce regard de brute qui la couvait - Этот взгляд животного, который ее пожирал 95). С помощью квалификатива petit в приведенном выше примере подчеркивается, что Даниэль был не склонен проявлять желание к осмыслению духовных ценностей, связанных, в частности, с супружеской жизнью. Он не включен в знаковое пространство концепта «lumière», структурируемого в романе, но за одним исключением: несколько раз в семантическую структуру образа персонажа вводится слово limpidité (прозрачность): cette étrange soif de limpidité - эта странная жажда чистой воды 182. Знаковым элементом этого же плана является то, что в конце рассказываемой истории уменьшается доля сем «animal» и «faim» (ce qui hurlait la faim, se tut - То, что ревело от голода, замолчало168). В данной связи следует отметить, что увеличение элементов общей семантики в смысловой структуре находящихся в состоянии конфликта героев, является показателем преодоления когнитивных несовпадений. В конце романа Даниэль нашел в себе силы совершить своего рода
ответственный поступок, отказавшись прервать молитву Жизель во время службы в храме. С помощью данной детали реализуется определенная интенция, обусловленная позицией создателя романа, касающейся вопроса о роли религии в жизни человека. Заметим, что христианская направленность мысли писателя проявляется и в других его произведениях, например, в романе «Тереза Дескейру», в котором, вследствие ослабления нравственно-этической и религиозной опоры, героиня под влиянием обстоятельств приходит к совершению тяжкой ошибки. В Предисловии к произведению автор сам дает объяснение данному композиционному приему, высказывая надежду, что страдание приведет Терезу к Богу (J'aurais voulu que la douleur, Thérèse, te livre à Dieu [7, с. 22]).
Концепт passion приобретат сниженное содержание также благодаря кластерам sang (sang torrential - бурный поток крови 161), chute (une descente indéfinie - бесконечное падение 62, L'abîme - бездна 112), mort (Ce silence mortel - эта смертельная тишина). Упомянем, кроме того, впечатляющий образ «бурного, грозного моря» (La marée furieuse assiège 113).
В романе косвенно формулируется мысль о том, что одной из важных задач в жизни человека является направление своей энергии на достижение духовного равновесия (tourner cette ardeur vers la spiritualité - направить свое горение к достижению духовности 122). Эта семантическая доминанта реализуется с помощью названного выше концепта lumière. Жизель, борясь с собой, как бы пребывает между светом «неба» и «грязью» страстей (suspendue entre le ciel et la boue 188). Она гневается на Люсиль (la colère seule pouvais m'inspirer l'audace d'aller 172). Более того, испытывает по отношению к ней чувство ненависти, так как ее заставляют освободиться от «обжигающих объятий» страсти (Mais qu 'elle haïssait en Lucile cette passion pour la tirer du Fleuve - Но как она ненавидела в Люсиль ее страстное желание вытащить ее из Реки 143). Она осознает, что находится под влиянием зла (mal 98), некой опасной болезни (cancer 54). Нередко ее мучает стыд (Ce corps courbé, rompu par la honte - это согбенное тело, надломленное стыдом 174). Оценочные слова, изображающие состояние Жизель, дополняются также лексемами, значимыми своими библей-
скими ассоциациями: la contrition - раскаяние 175, lapidée - забрасываемая камнями 96.
Кластером концепта lumière является в романе концепт pureté (être intact -незапятнанное существо 16, le goût de la pureté - стремление к чистоте 58, Au bord du lit étroit et pur - на краю узкой и чистой кровати 92). Ему противопоставлен концепт boue, развиваемый рядом лексем: la boue remuée en lui et dont il salissait la jeune fille - поднятая в нем грязь, которой он пачкал девушку 52, l'égout vivant des Boulevards - живая клоака Бульваров 66, effacement de toute tache - удаление любого пятна 59.
В концептосферу романа включен также концепт ténèbres (dans des ténébres qu 'il ne pouvait imaginer - во мраке, который он не мог себе вообразить 58, la nuit où elle s'était enfoncée 191, ces ténèbres pressenties des caresses 132). Заметим, однако, что в романе, помимо снижающей аксиологии, представлен также другой аспект значения концепта ténèbres. Он актуализирует коннотативные смыслы, выражающие неизбежность невидимой внутренней борьбы человека, стремящегося укрепить в себе веру в Бога (cette ténèbre où le fidèle entend et voit son Sauveur - эта темнота, в которой верующий видит и слышит своего Cпасителя 190).
В повествовании обращают на себя внимание размышления, касающиеся рассматриваемой проблемы и получающие сжатую формулировку с помощью сентенций. Приведем примеры: Personne absolument n 'est pur: il n 'y a, hors les pécheurs, que des purifiés - Никто не является абсолютно чистым, есть лишь, за исключением грешников, люди очищенные 159, Malheur à ceux qui s'enorgueillssent de ne pas succomber à la tentation qu 'ils ne subirent jamais - Горе тем, кто гордится, что устояли перед искушением, которым они никогда не подвергались 159. В данных фразах получают формулировку идея о слабости человека, страдающего и борющегося с соблазнами, но не достигающего совершенства.
В заключение отметим, что моделирование языковых средств, формирующих в художественном тексте «дискурсивную личность автора», предполагает
выявление когнитивных признаков в их связанности и анализа семантики языковых единиц, формирующих концепты, объединяющиеся в концептосферу. Важную роль в выявлении содержания и структуры концептов приобретает когнитивная интерпретация, являющаяся в процессе описания языковых единиц важнейшим условием адекватности реконструкции смыслов, которые автор актуализирует с расчетом на внимательного читателя.
Библиографический список:
1. Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. - 1994. - №4. - С. 17-33.
2. Дейк Т. А. ван. и Кинч В. Стратегия понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1989. - С. 153-212.
3. Долинин К. А. Интерпретация текста. - М.: Просвещение, 1985. - 283 с.
4. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН: сер. лит. и яз. -1971. - Т. 30. - Вып. 1. - С. 4-9.
5. Серебренникова Е.Ф. Введение // Этносемиометрия ценностных смыслов: кол. монография. - Иркутск: ИГЛУ, 2008. - 335 с.
6. Тодоров Ц. Понятие литературы //Семиотика: Антология / Сост. Ю. С. Степанов. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академический проект: Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 702 с.
7. Mauriac F. Thérèse Desqueyroux. - M.: Editions du Progrès, 1966. - 153 p.
8. Mauriac F. Le fleuve de feu. - Paris: Bernard Grasset, 1923. - 121 p.
9. Robert P. Le Robert BRIO. - Paris: Dictionnaire Le Robert, 2004. - 1897 p.
