CC BY
92
УДК 338.24:332.012.2:330.3
А.А. Тихомиров
ОПЫТ ФОРМИРОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
ДРЕВНЕЙ РУСИ
Рассмотрены характеристики отношений славянских племен к ресурсам безопасности, раскрыты детерминанты их выбора объектов безопасности, показаны этапы формирования экономической безопасности. Определены угрозы безопасности восточно-славянских племен, приведшие к формированию древнерусского государства, и причины его разрушения. Дана оценка опыта формирования экономической безопасности Древней Руси.
Экономическая безопасность, государство, производительные силы, производственные отношения, язычество, христианство.
A.A. Tikhomirov ANCIENT RUSSIA'S ECONOMIC SAFENESS
The article features the relations of Slavonic tribes to resource of safety. Determinants of their choice of safeness object are revealed. Stages of the economic safety shaping are shown. Defined menaces for East Slavonic tribe's safe-ness, which led the process of Ancient Russian state formation and reasons of its (state) destruction. The article estimates the experience of the economic safety shaping in Ancient Russia.
Economic safeness, state, productive forces, industrial relations, paganism, Christianity.
Существует несколько подходов к изучению истории отечественной экономики - к счастью, они не взаимоисключающие. Недостаточно серьезное отношение к потенциалу исторического подхода, мотивированное уникальностью современной ситуации, косвенно отрицает единообразие природы, включая человеческое поведение и поведение социальных институтов - предпосылка, на которой базируется все научное исследование. Подобное отношение к историческому подходу объясняет то, насколько просто, без исторической перспективы, перепутать симптомы проблемы с ее причинами.
Исторический анализ может сфокусироваться, в отличие от других подходов, на истоках существующих в настоящий момент проблем обеспечения экономической безопасности. Конечно, даже правильная диагностика истоков проблем экономической безопасности сама по себе не может гарантировать эффективное ее решение, но без такой диагностики вряд ли можно надеяться, что эта проблема будет вообще решена. В то же время, фокусируя внимание исследователя на примерах укрепления и ослабления экономики из прошлого, исторический
подход изолирует сами фундаментальные основы формирования и развития экономической безопасности от вопросов, связанных с эффективностью или желательностью применения той или иной политики для противостояния текущим вызовам и угрозам. Другими словами, обращение к историческому анализу помогает сохранить объективность и ясность мысли.
Термин «экономика» в наукооборот ввел К. Маркс, вкладывая в него понимание существующей в социальном организме системы производственных отношений. В этом случае под экономической безопасностью следует понимать отсутствие угроз гармонии, балансу производительных сил и производственных отношений. Только в этом смысле мы будем употреблять термины «экономика» и «экономическая безопасность» в последующем изложении.
Современная научная картина мира, несмотря на исключительную фрагментарность наших сведений о первобытном обществе, позволяет с достаточной определенностью утверждать, что доэкономическая эпоха, в которой процесс естественной оптимизации социальной структуры (обеспечение безопасности средствами ужесточения биологических коммуникаций) проходил на базе прямого потребления вещества природы, завершилась становлением этносов.
До тех пор, пока природные ресурсы были в изобилии, проблем не возникало, этносы оставались в своем географическом ареале. Однако, с ростом нагрузки на территорию, они перешли к интенсивному поиску недостающих ресурсов потребления [1]. Путей было немного: либо отобрать у соседей, либо перейти на другие территории. Успешные войны консервировали существующие кровно-родственные связи, поражения усиливали миграционные тенденции. Когда и миграция прекратила обеспечивать племена средствами существования, процесс поиска стал трансформироваться в их производство.
Известно, что у восточных славян очень рано возникла соседская (территориальная) община. Славянский этнос, еще со времени культуры колоколовидных кубков (II - нач. I тыс. до н.э.), образовался из смешения частей родов разных племен. Между этими родами сразу установились территориальные, а не кровно-родственные связи. Доказательством раннего возникновения соседской общины у славян являются находки «малых домов», в которых могла проживать только одна семья. Значит, славяне жили не большими родами, а отдельными семьями.
С самого начала своей экономической деятельности восточные славяне не испытывали недостатка земли, что и явилось причиной пренебрежения к возможным интенсивным формам земледелия. Освоение новых земель происходило, в основном, мирным путем, на что указывает принципиальный факт: сельские поселения славян не укреплялись и даже в центре городов укреплялся только «детинец», а посады, занимавшие куда большую территорию, оставались неукрепленными.
Славяне не обкладывали никого данью, не устанавливали своего господства. Более того, занимая чьи-то территории, они соглашались платить дань их властителям (например, византийским императорам на Балканском полуострове). Занимаясь пашенным земледелием, в то же время, каждая община должна была обеспечивать себя всем необходимым: посудой, орудиями труда и оружием. У славян было натуральное хозяйство - ремесленные изделия изготавливались для внутренних нужд общины, а не на продажу.
У восточных славян иерархия управления строилась «снизу вверх», поэтому значительным было влияние выборных должностных лиц. Каждое племя имело своего князя, а к VII-IX вв. область, занятая племенем, составляла особое княжение - племенное государство: «Кий княжате, в роде (народе) своем...; и по сих братья (Щека и Хорива) почаша держати род их княженье в Полях; в Деревлях свое, а Славяни свое в Новгороде...» [2]. В германской хронике уже с 839 г. русские князья именуются хаканами - царями.
Отдаление князя от привычного для общинников круга дел и забот зачастую выливается в создание укрепленного центра - резиденции князя и дружины. К этому периоду восходит появление системы полюдья, т. е. сбора с общинников в пользу князя дани, которая в
ту эпоху носила еще добровольный характер и воспринималась как возмещение за военные и управленческие услуги.
Найденные археологами своеобразные «гнезда» «малых домов», явно объединенных единым хозяйством, говорят о распространении у славян многоженства - при одном муже разные жены со своими детьми жили в разных «малых домах». С одной стороны, это говорит о потенциале состояния производительных сил, с другой - об исключительно высокой убыли мужского населения; славян постоянно разоряли, уводили в рабство, уничтожали физически.
«... Разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку, чтобы избавиться от врагов, грозивших со всех сторон, чтобы сохранить главное благо, народную независимость; бедная средствами сельская, земледельческая страна должна была постоянно содержать большое войско» [3].
Тем не менее, ко второй половине IX в. участившиеся набеги воинственных обитателей Северной Европы вынудили ильменских словен, кривичей и финно-угорские племена чуди и веси платить дань. На Юге же хазары собирали дань с полян, северян, радимичей и вятичей.
Летописец отмечает (под 862 годом), что славяне сумели изгнать варяг за море. Но вскоре между ними «вспыхнула распря, и пошел род на род и воевати почаша сами на ся». В этих условиях, не желая отдавать первенство кому-либо из своих, славяне и финно-угоры со словами: «Земля наша велика и обилна, а наряда (порядка) в ней нет. Да поидете княжить и володеть нами» решили обратиться к соседям-варягам, называвшимися русью, и их князю -Рюрику, с братьями Синеусом и Трувором. Приглашение было принято, Рюрик сел в Новгороде «Середний брат Синеус сел княжить на Белеозере; меньший, Трувор, в Изборске. Таким образом, по единой крови и по общей пользе согласные между собою государи, в разных местах утвердясь, шатающиеся разномысленных народов члены крепким союзом единодушного правления связали» [4]. Через два года после смерти братьев Рюрик стал править единолично. «Единоначальствуя над многими землями, роздал боярам своим городы и области для управления и отпустил их с роды своими и со многими россами, особливо ж в Полотск, в Ростов и на Бело-озеро, дабы россы, соединясь со славянами и с чудью, один народ составили и тем бы укрепили общую тишину с его владением» [4].
О поморских славянах руянах-русах-варягах-ваграх-ободритах известно, что в то время они проживали на территории современной Восточной и Северной Германии, были искусными мореходами и на протяжении многих веков не только занимались международной торговлей, но и промышляли пиратством, набегами и работорговлей. Грань между пиратами и торговцами долгое время оставалась условной: мореплаватели торговали там, где не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы грабить и захватывать в плен. Балтийские славяне являли собой одновременно типы торговца и разбойника, воспринимая безжалостные грабежи и захват чужих земель как единственно возможный для себя способ выживания. Отряды опытных и жестоких варягов, на тот момент, были самой лучшей армией, действовавшей как на суше, так и на море, представляли собой своеобразный языческий военный орден со своим не писанным уставом и железной дисциплиной.
До сих пор многие авторы опровергают славянство древних русов, приписывая им иное этническое происхождение, противоречащее данным, накопленным наукой [5]. В основу этой «гипотезы» всегда кладется противопоставление славян и русов, встречающееся у арабских авторов.
Так, Ибн Русте уверяет, что русы «нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен...» Они «не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян». Гардизи сообщает о русах следующее: «Всегда сто-двести из них ходят к славянам и насильно берут с них на свое содержание пока там находятся... Много людей из славян... служат им, пока не избавляются от зависимости». Согласно же Мутакхару
ибн Тахиру ал-Мукадасси, страна русов граничит с землей славян, первые нападают на вторых, расхищают их добро и захватывают их в плен.
Это свидетельствует лишь о том, что, несмотря на различия в объектах безопасности, у всех славян сложились единые к ним подходы. Так, А. Елисеев объясняет жесткость и даже жестокость русов в отношении «славян» результатом того, что русы представляли собой специфическую прослойку славян, ориентированную (в профессиональном плане) на войну [5]. Балтийские славяне в качестве объекта рассматривали любое общество за пределами своего кровного родства; остальные славяне в качестве объекта безопасности видели только природу. И трудно сказать, кто был более агрессивен: славяне по отношению к природе или варяги по отношению к обществу.
После смерти Рюрика, в 882 году его преемник князь Олег, «желая умножить наследство сыну (Рюрика) Игорю и соединить единого племени славенские народы под едино владение, собрал войско из варяг, славян и чуди, взял некоторых кривичей и с ними пришел к Смоленску, город покорил себе с Кривическою землею и посадил своих правителей» [4], а затем захватил и Киев. Обложение данью, отбор результатов труда соответствует «пиратскому» опыту формирования «производственных отношений». Используя новгородский опыт, Олег объявляет территории покоренных племен единой Русской землей (Киев - столицей всего государства), распространяя свою власть и на производительные силы.
Результатом образования относительно единого государства была успешная борьба с кочевниками-печенегами и Византией, обеспечившая славянам, с одной стороны, подъем производительных сил за счет роста количества вовлеченных в сферу производства и некоторой стабилизации отношений присвоения результатов труда, с другой - развитие торговли, укрепление связей с Византией и Хазарией.
Обеспечив относительную безопасность жизнедеятельности восточных славян, южнобалтийские оказались в сложном положении - «русская государственная организация развивалась ...под влиянием быстро возраставшей нужды в войске и в деньгах» [6]. Но денег катастрофически не хватало.
К X веку киевская княжеская власть была ограничена «родом русским» и дружиной. Между киевским князем и местными князьями существовал своеобразный устный договор. Условия этого договора включали, во-первых, право киевского князя собирать дань в землях союзных князей - «полюдье». Во-вторых, киевский князь был обязан обеспечивать защиту подвластных ему земель. И в-третьих, местные князья должны были поставлять воинские ополчения в том случае, если киевский князь возглавлял общий воинский поход в чужие края.
Сложилась ситуация, когда покоренные народы оказались в положении, значительно лучшем, чем поработители. Образовавшийся перекос производительных сил и производственных отношений детерминировал поиск путей укрепления безопасности воинского сословия.
Выход был найден в раздаче им земли, с одной стороны, и прикреплении к ней крестьян, с другой стороны. Формально при этом ресурсы (земля и крепостные) принадлежали служилому классу. Но государство в случае нерадивости на государственной службе легко могло отобрать и поместье, и крепостных.
В. О. Ключевский подчеркивал, что бояре получали доходное управление лишь во временное пользование, т.е. земли никогда не становились полной собственностью бояр, их политические права, льготы и иммунитеты не превращались в пожизненные, и сами они не становились пусть небольшими, но самостоятельными «монархами», т.е. баронами. «У нас окняжение земли было побеждено ее обояриванием» [7]. Наш боярин прежде всего военный слуга своего князя - эту мысль один за другим повторяли большинство историков.
Таким образом, в отличие от многих народов, не имущественное расслоение в общине создало предпосылки формирования феодальных отношений и государственности на Руси, а проблемы ее безопасности. Государство, в лице великого князя, с целью укрепления собст-
венной безопасности вынуждено было формировать феодальные отношения, которые вели к имущественному расслоению.
Корни собственного пути, по всей видимости, лежат в славянском язычестве. В нем в мифологизированном виде отражался весь жизненный цикл крестьянина-общинника: цикл сельскохозяйственных работ, домашний уклад и т. д., важнейший из смыслов которого - поиск гармоничного существования с источниками опасности и безопасности.
Славянские божества напрямую связаны с ресурсами безопасности - природными объектами, которые находились в сфере жизненной и производительной деятельности славян -землей, лесом, водой, небом, солнцем. При этом, основными объектами признавались производящие силы природы - дождь, ветер, солнечный свет, гром, молния и т.д., то есть все то, что непосредственным образом влияет на появление урожая. Прямое обожествление угроз в язычестве говорит о том, что на протяжении веков постоянный страх за жизнь формировал глубинные духовные, нравственные и социальные качества славян, обеспечивающие мобилизацию всех без исключения (людских в том числе) ресурсов, в рамках единой социальной организации противостояния стихиям природы. Жизнедеятельность эмпирическим путем сформированной крестьянской общины резко повышала уровень безопасности каждого ее члена. Община уравнивала всех в правах на безопасность, что было доминирующей потребностью на протяжении веков. Как только угрозы безопасности ослабевают, «славянское общество» оказывается в положении хаоса, так как в его вере, культуре отсутствует алгоритм решения подобных жизненных ситуаций и центробежные силы уничтожают его целостность.
Язычество древних славян, исполнявшее свое предназначение на догосударственной стадии развития, отражало и формировало глубинные социальные качества самих славян, обеспечивающие равенство в пределах одной социальной организации, перед одними угрозами. В то же время, у разных племен были некоторые различия в названиях божеств, их взаимоотношениях, подчиненности и функциях. Балтийские славяне, став господствующим слоем в обществе, начали возвышать и своих богов [8]. Вот тогда и возникли проблемы, ибо другие племена восприняли это как покушение на их безопасность. По этой причине провалилась попытка Владимира провести языческую религиозную реформу - навязать единые систему языческих верований и иерархию богов, отвечавшие собственным (государственным) интересам.
Была необходима универсальная монотеистическая религия, оправдывающая власть. «Повесть временных лет» констатирует, что при «выборе вер» Владимир Святославич отдал предпочтение христианской (кирилло-мефодиевская традиция) и, прежде всего потому, что она провозглашала принцип «ни эллина, ни иудея», т.е. принципиально отказалась быть узкоплеменной религией, сразу же заявив о своем всемирном, всеобщем значении.
Религиозно-философские идеи разработанного Кириллом и Мефодием особого христианского учения кардинально меняли представления славяно-русского человека о Боге и мире, разворачивали совершенно новую концепцию самого человека, его способностей и жизненно важных идеалов, ставили перед племенами, населяющими Русскую землю, задачи существования в целях достижения безопасности.
Православие стало важнейшим условием превращения разноплеменного и разноэт-ничного населения Киевской Руси в единый христианский народ, объединенный общим миропониманием, общими целями и общим смыслом бытия. Монотеистическая религия обеспечила процесс сакрализации династической княжеской власти, что позволило соединить в одних руках вопросы экономической и военной безопасности.
Христианство как государственная религия на части территорий насаждалось традиционным для варягов-русь способом - насилием. Дольше других славянских племен родную веру сохраняли вятичи, оказывавшие сопротивление христианским миссионерам вплоть до XIII века.
В ходе крещения Руси во всех её землях была установлена власть сыновей Владимира I и православных епископов, подчинявшихся киевскому митрополиту. Теперь все князья,
выступавшие вассалами киевского великого князя, были только из рода рюриковичей. Князья-рюриковичи вели ожесточенную борьбу с оставшимися племенными князьями, что способствовало централизации власти.
Власть великого князя достигла наивысшего укрепления при Владимире, Ярославе Мудром и позднее при Владимире Мономахе. Положение династии укреплялось многочисленными международными династическими браками.
Как было уже сказано, со времени Владимира дружинникам вместо денежного жалования князь стал раздавать земли. Если изначально это были города в кормление, то в XI веке дружинники получали сёла. Вместе с сёлами, которые становились вотчинами, даровался и боярский титул. Бояре стали составлять старшую дружину, которая по типу являлась феодальным ополчением. Младшая дружина («отроки», «детеские», «гриди»), находившаяся при князе, жила за счет кормления с княжеских сел и войны. Для охраны южных границ проводилась политика переселения славян из северных племен на юг, а также заключались договоры с союзными кочевниками, «черными клобуками» (торки и берендеи).
После Ярослава Мудрого окончательно утвердился «лествичный» принцип наследования земли в роде рюриковичей. Старший в роде (не по возрасту, а по линии родства), получал Киев и становился великим князем, все остальные земли делились между членами рода и распределялись по старшинству. Власть переходила от брата к брату, от дяди - к племяннику. Второй в иерархии князей занимал Новгород. При смерти одного из членов рода, все младшие по отношению к нему рюриковичи переезжали в земли, соответствующие их старшинству. При появлении новых членов рода им определялся удел - город с землей (волость). В 1097 году был закреплен принцип обязательного выделения удела князьям.
В XI - начале XII века сформировался первый письменный свод законов - «Русская Правда», который последовательно пополнялся статьями «Правды Ярослава» (ок. 10151016 гг.), «Правды Ярославичей» (ок. 1072 г.) и «Устава Владимира Всеволодовича» (ок. 1113 г.). И если в «Русской Правде» отразилось усиление дифференциации населения (теперь размер виры зависел от социального положения убитого), регламентировалось положение таких категорий населения, как челядь, холопы, смерды, закупы и рядовичи, то «Правда Ярослава» уравняла в правах «русинов» и «словенинов». Это, наряду с христианизацией и другими факторами, способствовало формированию новой этнической общности, осознававшей своё единство и историческое происхождение.
Во второй половине XI века, как только были решены проблемы ресурсного обеспечения воинского сословия, Русь охватили княжеские усобицы. Христианство, в кирил-ло-мефодиевском варианте, так же как и язычество, не предусматривало технологий существования в относительно благополучном состоянии государства. Отсутствие подобного опыта позволило возобладать личным амбициям князей, поддержанных младшими дружинами, а запутанность лествичного принципа наследования только подтолкнула к усобицам. В этот период использование половцев князьями для борьбы с конкурентами стало обычным явлением.
На Любечском съезде (1097 г.), призванном прекратить междоусобицы и объединить князей для защиты от половцев, был провозглашён семейный (вертикальный) принцип наследования земель. Теперь сыновья могли наследовать лишь те владения, которые принадлежали их отцу. Однако это только открыло путь к политической раздробленности, так как в каждой земле утверждалась отдельная династия, а великий князь становился первым среди равных, теряя роль сюзерена.
Ко второй четверти XII века единственным общерусским политическим органом оставался съезд князей, который решал в основном вопросы борьбы с половцами. Основным типом войска стало феодальное ополчение, младшая дружина оседала на земле. Для обороны использовалось городское ополчение.
Позиции церкви были ослаблены усилением племенных языческих верований. В период раздробленности сложилось несколько денежных систем. Название Русь сохранялось в этот период за землями в Среднем Поднепровье. Жители разных земель обычно называли себя по городам: новгородцы, суздальцы, куряне и т. д. Этническое единство осознавалось не столь ясно. Киевская Русь окончательно распадается на самостоятельные княжества.
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:
1. Древнерусское государство сформировалось славянскими племенами, имеющими разные объекты безопасности, но одинаковый уровень развития отношений к ним.
2. Многовековой опыт восточных славян и варягов-русь, закрепленный сначала в язычестве, а затем и в Кирилло-Мефодиевском христианстве, продуцирует навыки общественной жизнедеятельности только в режиме максимальной мобилизации всех ресурсов.
3. Развитие производительных сил, обеспечивающее общество ресурсами, превышающими его потребности для противостояния внешним угрозам, приводит к разрушению социально-экономической системы, а не к трансформации производственных отношений.
ЛИТЕРАТУРА
1. Тихомиров А.А. Онтологические аспекты управления безопасностью социально-экономических систем / А. А. Тихомиров // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2008. № 3. С. 205-214.
2. Нестор. Повесть временных лет / Нестор. http://bibliotekar.ru/rus/2.htm.
3. Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Первом / С.М. Соловьев. М.: Наука, 1984. 260 с.
4. Ломоносов М. От начала княжения Рурикова до кончины Ярослава первого / М. Ломоносов. http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_490.htm.
5. Елисеев А. Древние русы: народ и «каста» / А. Елисеев. http://kladina.narod.ru/eliseev/eliseev.htm.
6. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры / П.Н. Милюков. СПб., 18961903. Ч. 1. http://orel.rsl.ru/archive/rusistkult.htm.
7. Ключевский В.О. Курс русской истории / В.О. Ключевский. М.: Мысль, 1987. 380 с.
8. Бородина А. Славянско-языческие традиции и эстетика православия в русской культуре / А. Бородина. http://art.1september.ru/articlef.php?ID=200600505.
Тихомиров Алексей Александрович - Tikhomirov Aleksey Aleksandrovich -
кандидат экономических наук, доцент Candidate of Sciences in Economies,
кафедры «Менеджмент и управление Assistant Professor of the Department
народным хозяйством» of «Management and National Economy
Орловской региональной академии Management» of Oryol Regional Academy
государственной службы of State Service
Статья поступила в редакцию 27.03.09, принята к опубликованию 09.09.09
