Опрос о роли женщины в семье и обществе в письмах Н. С. Лескова Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.161.1 Н.С. ЛЕСКОВ

UDC 821.161 N.S.LESKOV

Л.В. АЛЕШИНА

доктор филологических наук, профессор, кафедра книжного дела, русского языка и методики его преподавания, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: alyoshinalv@mail.ru

L.V. ALEOSHINA

Doctor of Philology, Professor, Head of department of the book industry, Russian language and its teaching methods, Orel State University named after I.S. Turgenev

E-mail: alyoshinalv@mail.ru

ВОПРОС О РОЛИ ЖЕНЩИНЫ В СЕМЬЕ И ОБЩЕСТВЕ В ПИСЬМАХ Н.С. ЛЕСКОВА THE ISSUE OF THE ROLE OF WOMEN IN FAMILY AND SOCIETY LIFE IN THE LETTERS BY N.S. LESKOV

В статье рассматривается, как в частных письмах Н.С. Лескова выражаются его взгляды на призвание женщины. Особое внимание уделяется отношению писателя к женщинам-труженицам, а также его пониманию возвышающей роли женской любви.

Ключевые слова: Н.С. Лесков, частные письма, женский вопрос.

The article focuses on the way N.S. Leskov expressed his views on the vocation of women in his personal letters. Special attention is paid to the attitude of the writer towards working women, as well as his understanding of the inspiring role of woman's love.

Keywords: N.S. Leskov, personal letters, the woman issue.

Шестидесятые годы Х1Х века вошли в историю России как переломные. В ряду множества острых проблем, стоявших перед обществом, не последнее место занимал так называемый «женский вопрос».

Н.С. Лескова волнует положение русской женщины, он горячо отстаивает право женщин учиться, трудиться, развиваться как личность и резко негативно относился к тем крайностям, которые породила quasi-эмансипация, ведущая к нарушению нравственных законов, обязанностей, норм. Эта позиция чётко выражена в статьях «Русские женщины и эмансипация» (1861), «Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?» (1863),«Специалисты по женской части» (1867), «Загробный свидетель за женщин. Наблюдения, опыты и заметки Н.И. Пирогова, изложенные в письме к баронессе Э.Ф. Раден. С предисловием и послесловием Н.С. Лескова» (1886) и целом ряде других публикаций. Многочисленные образы в художественных произведениях писателя ярко иллюстрируют его взгляды на роль и место женщины в семье и обществе.

Помимо публицистических и художественных произведений, «большое значение для изучения жизни и творчества Лескова имеет и его эпистолярное наследие» [2, с. 481]. Частные письма Лескова дают возможность глубже понять и его позицию по «женскому вопросу».

С одной стороны, Лесков горячо выступает за необходимость серьезного образования для женщин, за их право приносить пользу обществу в качестве врачей, учителей, о чем не раз высказывается в своих статьях. С другой стороны, ему представляется губительной утрата многими женщинами религиозного чувства, искренней веры. 18 декабря 1870 года он пишет С.А. Юрьеву,

основателю журнала «Беседа»: ...пять лет тому назад по поводу толков «о призвании женщины» и кривотолков о русской женщине с верою и упованием, которые были осмеяны, мне пала в голову и в сердце неотвязная мысль изобразить в живом очерке: мешают ли эти злополучные вера и упование истинной свободе чувства и независимости женщины? В обдуманном плане я уложил целую эту идею в повесть, снабдив ее и кличкой по шерсти. Повесть эта должна быть названа: «Марфа и Мария». При этом библейском названии во главе повести идет и евангельский эпиграф: «Марфо, Марфо, пе-чешися» и пр. Отсюда, я думаю, Вам уже понятно, что будет сказано в этой повести? ... Не откажитесь мне ответить: нравится ли Вам мой замысел поделить наших современных соотечественниц на «Марф и Марий» и показать всю тщету их «марфунства» при несомненной ясности пути Марий?

Далеко не все наши современники знакомы с притчей о Марфе и Марии, поэтому приведем ее полностью: ...пришел Он <Иисус> в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у ней была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении, и подошедши сказала: Господи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом. А одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Евангелие от Луки, Гл. 10, 38-42).

Впервые окказионализм марфунство встречается в повести «Обойденные» (1865). Это новообразование,

© Л.В. Алешина © L.V. Aleoshina

созданное с нарушением языковых норм, сразу привлекает внимание читателя своей необычностью. Во-первых, производные с общим значением 'поведение, которое характерно для лица, названного производящим словом', образуются на базе фамилий (толстовство, ницшеанство и другие), гораздо реже на базе мужских личных имен. Производящим же для окказионализма марфунство является женское имя Марфа, что уже нарушает норму. Во-вторых, окказионален морф -унств[о] как реализация суффиксальной морфемы - ств[о]. Вырванное из контекста, слово марфунство лишено для рецепиента смысла, хотя уже сама его неблагозвучность позволяет предположить, что оно обозначает нечто негативное.

Героиня повести «Обойденные», Дора, сравнивает с евангельской Марией молодую француженку -крестьянку, которая живет просто и бесхитростно, трудится, привозя каждое утро в город молоко от своих коров, трогательнолюбитмужаираститдетей. «Дорушка несколько раз видела... Жервезу, и молочная красавица ей необыкновенно нравилась. - Это Марии, - говорила она Долинскому, - а не мы, Марфы, кажется, только и стоющие одного упрёка... Может быть, только мы и выслужим за своё марфунство»[здесь и далее подчеркнуты слова, выделенные Лесковым - Л. А.].

Отталкиваясь от евангельской притчи, писатель устами Доры называет Марфами женщин, «никому не доверяющих настолько, чтобы вместе садить и поливать то горчичное зерно взаимоверия, без которого злак стебля не даст», как пишет Лесков в одном из своих писем, опираясь на другой библейский сюжет (П.К. Щебальскому, 7 октября 1871). Это женщины, развитые интеллектуально, но утратившие искреннюю веру в божественное провидение, в божественную природу любви, склонные «многречить», анализируя свои взаимоотношения с людьми, в том числе с близкими. Марии же открыто и ясно выражают свою любовь, забывая себя для любимого человека, причем для них любовь сопряжена с обязательствами по отношению к любимому. «Видите, - начала... Дора, - почему я вот и назвала таких женщин Мариями, а нас - многоречивыми Марфами. Как это все у нее просто и все выходит из одного люблю. ... Она любит потому, что любит его, а не себя, и потом все уж это у нее так прямо идет -и преданность ему, и забота о нем, и боязнь за него, а у нас пойдёт марфунство: как? Да что? Да, может быть, иначе нужно? И пойдут эти надутые лица, су-пленье, скитанье по углам, доказыванье характера, и прощай счастье».

Повесть «Марфа и Мария», о которой идёт речь в письме к С.А. Юрьеву, так и не была написана. Остались черновики, которые свидетельствуют о том, что писатель в ходе работы над повестью переосмыслил образы библейских героинь, и особенно Марфы. Насколько можно судить по отрывочным наброскам, главным героем повести должен был стать молодой священник, направленный по окончании семинарии в отдаленный северный приход, который уже несколько лет был без

пастыря. Юноша полагал, что, оставшись на годы без священника, его будущие прихожане забыли Божии заповеди. Но в беседе с проводником молодой человек с удивлением узнает, что тот хорошо знает библию, со -блюдает христианские обряды. Оказывается, жители деревни регулярно собираются вместе, и девушка по имени Мария читает им библию, поясняя слово Божие. Эта девушка - сирота, ее растила старшая сестра, Марфа, освободившая Марию от всех забот о доме, хо -зяйстве, дав ей возможность учиться.

Повествуя о том, как Мария заботится о духовном здоровье односельчан, рассказчик постоянно возносит хвалы... Марфе. Священник спрашивает, почему его спутник восхваляет Марфу, которая заботится только о хлебе насущном, а не Марию, несущую свет христианского учения. «Проводник покачал головой и ответил: «...Мы уважаем Марию, которая научила нас, как надо себя понимать, но знаем, что Марии <самой> не пришлось бы все это узнать и открыть нам, если бы ее не вскормила своими заботами многопечальная Марфа, и за то мы считаем, что все добро, которое нам открыла Мария, пришло к нам через Марфу, и без <нее бы> ее трудов и забот не слыхать бы нам поучений Марии»».

Как видим, образ Марфы получает совсем иную трактовку, чем можно было бы ожидать. Это настоящая героиня, взявшая на себя изнурительный крестьянский труд, взрастив этим трудом сестру, создав той условия для занятий, возвышающих душу и позволив Марии занять особое положение среди односельчан. При этом Марфа искренне гордится Марией и не считает, что сестра чем-либо обязана ей. И односельчане оценили этот подвиг самопожертвования. Не удивительно, что в набросках к этой повести не встречается окказионализм марфунство. Здесь он неуместен. (Преломлению библейских образов в лесковском творчестве посвящена статья швейцарского ученого «Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова») [3].

Встречая женщин, воплощающих его идеалы, Лесков не скупится на восторженные отзывы. Так, впостскриптуме к письму С.А. Юрьеву от 6 апреля 1871 года он упоминает о «прекрасной русской женщине», каковою имеет полное право называться докт. медиц. Кашеварова (которой капитальное изучение естественных наук не помешало любить Русь и теперь не мешает молиться за раннею обеднею у Знаменья о своих трудных больных); указывает пасынку на «племянницу Саввы Морозова, красавицу с 5-7 миллионами состояния» как на источник поэтического вдохновения: Я с нее кое-что зачертил в «Полуношниках» («Вестник Европы», ноябрь), но в ней неиссякаемый кладезь для восторгов поэта. Она на днях приезжала сюда просить, чтобы ей позволили раздать миллион голодным, но непосредственно - без попов и чиновников. Говорят, будто ей отказали. Она становится легендарною при жизни. Надо смотреть этих ангелов, которые сошли на землю и живут в нашей шкуре, а не тех, которые где-то в тумане фантазии (Б.М. Бубнову, 5 ноября 1891).

10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - PHILOLOGICAL SCIENCES

Лесков не только декларирует необходимость обеспечить для женщин возможность трудом зарабатывать себе на жизнь, он занимает активную позицию, делом доказывая серьёзность и искренность своих взглядов. Показательно его отношение к женщинам, занимающимся творческим трудом. Об истинном уважении к ним говорит высокая требовательность, не допускающая никаких унизительных скидок представите -лям «слабого пола», при этом писатель, отличавшийся вспыльчивостью, гневливостью, резкий на язык, ведёт себя очень деликатно. Об этом, в частности, красноречиво говорит следующий эпизод.

К Лескову как члену отдела Ученого комитета министерства народного просвещения по рассмотрению издаваемых для детей и народа книг обратился Аксаков с просьбой оказать содействие детской писательнице Е.В. Щепиной. Лесков, уже знакомый с «некоторыми сочинениями» этой дамы, в письме от 22 января 1875 года сообщает Аксакову: Помнится, что они именно «ничего», и их, кажется, «допустили». Далее поясняется, что «в Комитете существуют три категории»: книгу могут рекомендовать как обязательную для школьных библиотек, одобрить, «то есть похвалить, указать на книгу» и допустить. Последнее касается до тех, которые, как Вы говорите, «ничего». Впрочем, можете быть уверены, что все, что лишь только возможно сделать для обратившейся к Вам труженицы, будет сделано со все усердием и добрым рачением - уверяет Лесков адресата. Писатель, невысоко оценивая работу Е.В. Щепиной, относится к ней с уважением, без иронии говоря о ней как о труженице (в словаре В.И. Даля слово труженик толкуется как «обреченный или сам обрекшийся на тяжкие труды, сподвижник, мученик, трудящийся неутомимо»).

Лесков выполнил просьбу, о чем и сообщает Аксакову 1 марта 1875 года: Спешу написать Вам, что порученные Вами моему опекунству литературные произведения г-жи Щепиной благополучно проведены мною через комитетские прения. Во вчерашнем заседании я доложил обе книги, и обе они «допущены в библиотеки средних учебных заведений». Лесков уже не может отстранённо относиться к творческой судьбе той, в ком принял участие, и советует Аксакову предостеречь его протеже от небрежности в работе: Очевидно, ей нужен заработок, но едва ли она стоит на своей дороге (конечно, в литературном только отношении). Она пишет бог весть как легко и прозою и стихами, но вряд ли она когда-нибудь может сделаться детскою писательницею, или по крайней мере теперь она к этому положительно не готова. .у нее нет устойчивости в мировоззрении и спокойного отношения к объекту, без чего невозможно написать детскую повесть не рядового достоинства». Писатель, предельно требовательно относившийся прежде всего к самому себе, переписывавший свои произведения, по его выражению, «вдоль и впоперёк», говорит о необходимости «таких способных, но не управляющих собою дам... ставить в такие условия, чтобы они не валяли наскоро во всю руку, а обдумывали бы, «что льзя, и то, чего не можно»».

Однако этими общими советами Лесков не ограничивается, он пытается реально помочь г-же Щепиной найти свою нишу в литературе для детей, предлагая «упражняться некоторое время в составлении очерков по известным источникам», что «будет самое выгодное в денежном отношении и выработает ее как писательницу». Лесков детально излагает адресату свои соображения по этому поводу, но тактично не рискует давать советы самой Е.В. Щепиной, хотя в тот же день пишет и ей, из опасения, «не зная ее характера», напрасно обнадёжить возможностью хорошего заработка, став«виновником каких-либо неосторожных увлечений», и советует Аксакову: Вы обсудите мои слова и если найдете их имеющими смысл, по приложимости к способностям К<атерины> В<ладимиров>ны, то сообщите ей эти мысли и направьте ее на путь, как взяться за дело.. Простите меня, что я Вам все это так подробно расписываю, но мне кажется, что этой женщине надо помочь выбрать себе труд, более соответствующий ее силам и более благодарный.

Николай Семёнович и сам не раз выступает в роли ходатая за женщин-тружениц (см. строки из письма А.С. Суворину от 20 октября 1889 года: Просить за себя очень тяжело и иногда вовсе непосильно, но заступиться за другого - иное дело. От этого человек с справедливостью в душе не станет удаляться). Так, он «усердно просит» М.И. Пыляева (писатель, журналист, сотрудничавший с издаваемым А.С. Сувориным журналом «Новое время») «не пройти вниманием»работы молодой художницы Зинаиды Петровны Ахочинской на выставке в Академии художеств: Поддержите ее кураж, сколько позволит правда и Ваша ко мне приязнь... Мы все семейно любим эту девушку сердечно и дорожим ее успехом, крайне ей необходимым в ее трудном положении (М.И. Пыляеву, 12 марта 1889). С просьбой о помощи Ахочинской Лесков обращается и к И.Е. Репину, о чём пишет ей <15-20 марта?> 1889 года: Вчера я виделся с Ильею Ефимов<ичем> Репиным ...и просил его по-дружески ориентировать Вас, как мою добрую знакомую. Но писатель не ограничивается просьбами, он и сам делает всё, что может: даёт художнице возможность работать и зарабатывать, поручая иллюстрировать легенду «Прекрасная Аза»: Выставок осенью нет. Выставка будет только в марте, и до тех пор Вы можете поработать много. - «Азу» Вам заказываю (там же).

Такое отеческое отношение предполагает и проявление строгости, неотделимой от трогательной заботы. В письме от 17 февраля 1891 года Лесков пишет Ахочинской: Посылаю рябчика и «Сочинения Пушкина», все в одном томе. Рябчика кушайте, а книгу положите себе прочесть от доски до доски. ...Женщине, желающей занять художественное амплуа, нельзя щеголять всестороннею беспечностию насчет литературы... Вам нечего читать в журналах, где бездна чепухи и дребедени, а Вам надо давно познакомиться хоть с тем, что есть крупного; а у Вас, к величайшему стыду и горю Вашему, нет даже этой начитанности, и через это Ваши художественные способности не име-

ют крыл, - в них нет полета, нет фантазии, а только леностное поползновение, с которым никогда и ничего нельзя достигнуть... Вы и без того уже так довольно отстали от многих, что уже и не замечаете своего умственного вращения вне курса... Что такое художница без образованного ума, без облагороженного идеала, без ясной фантазии и без вкуса, развитого чтением истинно художественных произведений?.. Это не художница, а «мастеричка».

Так же доброжелательно и в то же время требовательно относился Лесков и к женщинам, взявшимся за нелёгкий труд издателя. В частности, он высоко ценит Любовь Яковлевну Гуревич. Литератор, переводчица, сторонница женской эмансипации, Л.Я. Гуревич приобрела журнал «Северный вестник», издание которого было связано с трудностями финансового характера. Лесков, сотрудничавший с журналом, не раз с глубоким сочувствием отзывался о его владелице. См., например, строки из письма к А.И. Фаресову: Что касается г-жи Гуревич, - мне всегда хочется говорить о ней с уважением: она умная, очень много и вполне основательно училась и предана не пустякам, а благородному делу, с которым трудно оборачиваться. Если она и не удержит своего издания, - все-таки она достойна почтения (7 июля 1893). Лесков, как это ему свойственно, пытается оказать реальную помощь, в частности, обращается к писательнице Л.И. Веселитской, с которой у него сложились подлинно дружеские отношения, с просьбой обдумать возможность помочь изданию Л.Я. Гуревич: Г<уреви>ч была позавчера у меня, и вот «томленье духа»... Как бы ей пособить? Подумайте!Я уж более не могу ничего дать скоро, а «яичко дорого к великому дню» (3 февраля 1893).

Но если Лесков сталкивается с неорганизованностью, необязательностью, его возмущению нет границ, и при этом никаких поблажек женщинам не делается. Об этом красноречиво свидетельствует переписка с А.Н. Пешковой-Толиверовой, редактором-издателем детского журнала «Игрушечка». Не раз писатель, крайне раздражённый неспособностью этой дамы вести дела, выплёскивает в письмах переполняющие его эмоции, не стесняясь в выражениях, см., например, фрагмент письма от 30 января 1883 года: Вам процесс говорения о делах нравится более, чем дельное и неотступное их делание. Но ведь это так нельзя, - особенно на нашем чёрством и потом орошенном хлебе. Я без шуток не понимаю, - для чего Вы спрашиваете советы, когда имеете отвращение к исполнению чего бы то ни было в тоне деловитой точности и аккуратности!.. У Вас это, кажется, называется «увлечениями»... У иных это называется иначе. А я прошу, - простите меня, -меня всякая новая институтственность в женщине Ваших лет и Вашего ответственного положения, возмущает до глубины души. И подпись под этим письмом выражает интенцию раздражения: вместо нейтрального варианта Н. Лесков, сугубо делового Н.Л., иронично-шутливого Смиренный Николай-ересиарх, под этим письмом стоит сухо-официальное Готов к услугам

Н. Лесков. Склонный к словотворчеству не только в художественных и публицистических, но и в эпистолярных текстах, писатель и здесь использует хлёсткий окказионализм институтственность, значение которого можно сформулировать как 'проявление наивно -сти, непрактичности, свойственных воспитанницам института благородных девиц, институткам'.

В лесковских письмах находим суждения и о возвышающей роли женской любви. Отвечая Б.М. Бубнову, который «пренебрежительно отзывался в своем письме о «поэтах любви и воспевания красот любимых предметов» [2, с. 760], Лесков размышляет о том, что места, занятые в старину «силой» и «страстью любовною». надо заместить... »любовью»в высшем смысле этого слова, - «любовь по мысли» - по сознанию превосходства ясности ума и благородства чувств... Байрон в переделке Алексея Толстого и говорит о «таком сердце» - о такой, возвышающей женщине и о ее творческой, благодетельной любви. ...И «такое сердце» (женщины, возносящей дух мужчины выше и объединяющей его с божеством) всегда должно быть и будет предметом думы поэта. Любовь, основ<анная> на этом, - велика и священна (14 мая 1891).

Подобные взгляды излагаются в том же 1891 году младшей сестре Ольге Семеновне. Духовной близости у Лескова с ней никогда не было, переписка «быстро переходит в сплошное с его стороны, почти невыносимое учительство, выговоры, колкости... » [1, с. 483]. Всё в письмах сестры раздражало, вызывая резкие отповеди. В ответ на вполне невинное замечание Ольги Семеновны о том, что Андрея, сына Николая Семёновича и её племянника, «очень любит»жена(пара поженилась год назад, юной жене 19 лет), Лесков разражается пространным нравоучением: [...]любят жаркое, любят справедливость, любят халат, любят лошадь, на которой шибко ездят... Все это называется «любить»... Любят человека стараясь о том, что бы он становился лучше, умнее, сведущнее, справедливее, и тогда стараются, что бы ум его окрылялся и служил светом для других. Были и есть добрые и умные женщины, кот. так любят. И мужчины ими любимые растут в уме и духе. И это есть хорошая любовь. А то есть другая любовь, когда женщина не объединяет мужчину с миром и лучшими идеями, а напротив - отторгает его даже от лиц, к которым он должен бы чувствовать нравственный долг... Это тоже делается по любви, но это есть любовь глупая, и низкая, которая не внушает уважение и не даст мужчине развить его лучшие дарования [...] Лучше было бы даже если бы такой любви совсем и не было, или бы ее называли по крайней мере не любовью, а тем, чем ее следует называть, т.е. глупостью и озорством [...] (8 сентября 1891).

Пользы эти сентенции адресату принести не могли (да и вряд ли Лесков всерьёз на это рассчитывал), «Ольга Семеновна терялась, оскорблялась и, по свидетельству ее дочерей, "очень плакала" от таких писем» [1, с. 483]. Но писатель с его «нетерпячим» характером не может не высказать, пусть и фактически «в никуда»,

10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТЬОЬОИСЛЬ

свои воззрения на возвышающую роль женщины, умеющей стать своему спутнику нравственной опорой.

Анализ эпистолярного дискурса позволяет убедиться в том, что Н.С. Лесков занимал взвешенную позицию по вопросу о месте женщины в современном ему обществе, стремясь по мере сил и возможностей способствовать личностному и профессиональному росту женщин,

пробующих себя в литературе, живописи, издательском деле. В то же время его представления о женщине как носительнице «хорошей», «благодетельной любви», «возвышающей» её избранника, - это мечта, которую Лесков пронёс через всю жизнь, воплощая в образах героинь-праведниц.

Библиографический список

1. Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. Тула, 1981. 647 с.

2. ЛесковН.С. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 10. М.: Художественная литература, 1958. 598 с.

3. Уллер деМорогуес И. Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова. Проблемы исторической поэтики. 1998. №5. С. 442-453.

References

1. Leskov A.N. The life of Nikolai Leskov in his personal, family and non-family records and memories. Tula, 1981. 647 P.

2. LeskovN.S. Works. In 11 v. V. 10. M.: Literature, 1958. 598 p.

3. Aller de Morogues I. Martha and Mary. The perfect female image in the works of Leskov. Problems of historical poetics. 1998.

№ 5. Pp. 442-453.