CC BY
36
ности по основному преступлению (в случае, допустим, сочетания части 1 ст. 158 и ч. 1 ст. 150 УК РФ).
Таким образом, на основе изложенного можно определить предшествующее преступление как особую юридическую конструкцию, состоящую во включении в основной состав преступления в связи с одним из признаков последнего указания на реально совершённый или наличествующий хотя бы в замысле иной самостоятельный (предшествующий) состав преступления.
Во избежание разночтений отметим, что в нашем понимании предшествующее преступление представляет собой особую юридическую конструкцию внутри другого состава преступления, ядром которой является сам состав предшествующего преступления, тем или иным образом связанный с основным составом. Однако во избежание громоздкости текста вполне приемлемо, на наш взгляд, использовать термин «предшествующее преступление» в обоих контекстах, т.е. и как юридическую конструкцию, и как состав внутри этой конструкции.
А.Б. Албегов*
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШАЕМЫХ В ПРОЦЕССЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ
Ключевые слова: субъект преступления, юридическое лицо, уголовный закон, руководитель юридического лица, специальный субъект.
A.B. Albegov. The Identification of the Subject of Crime Committed in Course of Activity ofLegal Persons
The article is concerned with the difficult problem in Russian criminal law, the identification of the subject responsible for a crime committed in course of activity of legal persons. After discussing the current criminal legislation the author points out the necessity of the coherent theory of such responsibility.
Два десятилетия социально-экономических преобразований в Российской Федерации привели к тому, что роль юридических лиц практически во всех сферах жизнедеятельности общества многократно увеличилась. Конституционно закрепляемые свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности; признание и защита равным образом частной, государственной,
* Аспирант кафедры уголовного права Московской государственной юридической академии имени O.E. Кутафина.
муниципальной и иных форм собственности (ст. 8 Конституции РФ); право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, запрет экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ст. 34 Конституции РФ); охраняемое законом право частной собственности (ст. 35 Конституции РФ) стали фундаментом современной экономики, ведущую роль в которой занимают юридические лица. Именно они, заполучив большую часть бышшей государственной собственности, смогли за относительно короткий период времени стать наиболее мощными и капиталоёмкими субъектами экономической жизни страны, сконцентрировать в своих руках гигантскую власть во всех сферах общественной жизни. И это является отражением общемировых процессов: человеческое общество сегодня обеспечивает своё благополучное существование за счёт юридических лиц.
Строительство рыночной экономики, интенсификация хозяйственной жизни и активное развитие частного сектора, в котором наиболее значительными субъектами по концентрации капитала и иных имущественных активов являются именно юридические лица, сопровождалось модернизацией правового регулирования деятельности юридических лиц. В настоящее время приняты и действуют Гражданский кодекс Российской Федерации (первая часть которого, непосредственно затрагивающая юридических лиц, была принята ещё в 1994 г.), законодательство об отдельных видах юридических лиц, законодательство о несостоятельности (банкротстве); преимущественно для юридических лиц созданы и действуют арбитражные суды Российской Федерации. На повестке дня стоит уже вопрос о совершенствовании гражданского законодательства, и в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.1, одним из «двух принципиальных изменений системного характера» названо именно реформирование корпоративных отношений. Соответственно, наряду с сохранением принципиальной основы гражданско-правового регулирования деятельности юридических лиц Концепция и подготовленный на её основе законопроект предполагают внесение значительного числа частных поправок в гражданское законодательство.
В теоретическом плане изменившаяся социально-экономическая реальность привела к подвижкам в доктринальном понимании природы юридического лица. На смену зарубежным и русским гражданско-правовым
1 Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2009. № 11.
теориям XVIII — начала XX вв., объяснявшим юридическое лицо с использованием категорий фикции, персонификации, олицетворения, коллективной собственности, ассоциации, целевого имущества, бессубъектного имущества и подобных им, на смену советским взглядам на юридическое лицо приходят новые теории, основывающиеся на признании «реальности существования юридических лиц как особых субъектов права, не сводимых просто к сумме индивидов, а имеющих отдельно свое содержание и форму»1.
Впервые о теории реальности юридических лиц можно говорить, начиная с XIX в., с трудов О. Гирке 2. Основная посышка этой теории заключается в том, что с развитием общества в нём возникают особые социальные организмы. Эти организмы преследуют человеческие цели и разделяют человеческие интересы; отличие этих организмов от физических лиц сводится к тому, что цели, которые они преследуют, и интересы, которым они служат, являются обычно недостижимыми для отдельного человека и для группы индивидуально определённых объединившихся лиц. Эти социальные организмы, в свою очередь, имеют свою собственную волю, которая хотя и вырабатывается органами этого организма, состоящими из отдельный индивидов, но отличается от суммы их воль от воли отдельный лиц, входящих в его состав. Таким образом, эти организмы, юридические лица, реально существуют, как и отдельные люди. Как писал ещё в середине прошлого века С.Н. Братусь, «чем шире круг лиц, вовлекаемых в корпорацию, чем текучее их состав, тем слабее становятся связи между членом ее и корпорацией в целом, тем сильнее обособляется данное общественное образование в качестве особого субъекта права; тем скорее единство поведения данного, все расширяющегося и сменяющегося круга лиц, объективируется как сфера субъективных прав постоянного и неизменяемого по своим специальным целям и задачам целого. Однажды образовавшееся единство имеет свою логику развития, свое самостоятельное движение, свое самостоятельное существо-вание»3.
Таким образом, теория реальности юридических лиц ставит во главу угла признание индивидуальности юридических лиц, самостоятельности их воли и действий от составляющих их лиц.
В уголовном праве эта реальность юридических лиц получает своё особое отражение.
Являясь полноправным субъектом общественных отношений, юридическое лицо может действовать как законно, так и противоправно. Иными
1 Ситковский И.В. Уголовная ответственность юридических лиц: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 28.
2 См.: Братусь С.Н, Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). М., 1947. С. 99—105.
3 Братусь С.Н. Указ. соч. С. 53.
словами, в процессе его деятельности могут совершаться преступления, неразрывно связанные с данным юридическим лицом, обусловленные самим по себе фактом его существования в том смысле, что не будь этого юридического лица, не было бы и преступления (как бы это не звучало упрощённо).
Например, в составе незаконного получения кредита (ст. 176 УК РФ) уголовный закон говорит о получении руководителем организации кредита либо льготных условий кредитования путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии индивидуальной организации, однако очевидно, что эти сведения могут быть подготовлены с ведома или без такового руководителя организации не одним человеком. В составе злоупотребления при эмиссии ценных бумаг (ст. 185 УК РФ) преступные действия (внесение в проспект ценных бумаг заведомо недостоверной информации, утверждение либо подтверждение содержащего заведомо недостоверную информацию проспекта или отчета (уведомления) об итогах вытуска ценных бумаг, а равно размещение эмиссионных ценных бумаг, вытуск которых не прошел государственную регистрацию) явно не могут быть совершены силами лишь одного человека, т.е. невозможны без сложения воль и действий нескольких лиц. Также в составе уклонения от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199 УК РФ) чем более крупным является юридическое лицо, тем более вероятна необходимость сложения воль и действий ряда субъектов.
В таких случаях «вычленить» преступление из организационной структуры, корпоративной политики, экономической деятельности юридического лица не то чтобы сложно, а практически невозможно; здесь уже следует говорить не о поведении конкретный физических лиц — учредителей (участников) юридического лица, его руководителей или трудового коллектива, не об их поступках, а о поведении юридического лица как такового. Это поведение многогранно, представляет собой сложный, растянутый во времени процесс, когда зачастую к преступлению приводят далеко отстоящие по времени упущения в корпоративной политике, подборе кадров и т.д. Безусловно объективную сторону преступления выполняют люди «внутри» юридического лица, однако зачастую объективная сторона, а вслед за ней и субъективная сторона преступления «распылены» внутри юридического лица по множеству субъектов, так что выявить конкретное физическое лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, достаточно затруднительно.
В ряде зарубежных стран проблема «корпоративной преступности» быша решена путём установления уголовной ответственности юридических лиц, в результате чего проблема поиска физического лица, также должного понести уголовную ответственность, в определённом смысле утратила свою остроту.
В российском уголовном праве вопрос об уголовной ответственности юридических лиц является в последние двадцать лет предметом оживлённой дис-
куссии. Не вдаваясь в подробное рассмотрение этого вопроса, обозначим лишь основные точки зрения, которых на настоящий момент сложилось четыре.
Первая группа авторов выступает за уголовную ответственность и наказание юридических лиц в их традиционном понимании (ЕЮ. Антонова 1, Г.А. Есаков 2, С.Г. Келина 3, А.П. Козлов 4, А.В. Наумов 5, А.С. Никифоров 6, И.В. Ситковский 7 и др.). Противостоят им авторы, которые возражают против введения уголовной ответственности юридических лиц (Г.И. Богуш 8, Н.Е. Крылова 9, В.Г. Павлов 10, Ю.С. Пудовочкин 11 и др.). Представители третьего подхода предлагают размежевать понятия «субъект уголовной ответственности» (и физическое, и юридическое лицо) и «субъект наказания» (только физическое лицо), введя таким образом компромиссный вариант уголовной ответственности юридических лиц (Б.В. Волженкин 12, А.И. Коробеев 13, Н.В. Щедринрин 14 и др.). Наконец, наи-
1 См.: Антонова Е.Ю. Уголовная ответственность юридических лиц / под ред. А.И. Коро-беева. Владивосток, 2005; Антонова Е.Ю. О социальной целесообразности коллективной (корпоративной) уголовной ответственности // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: мат. 8-й междунар. науч.-практ. конф. М., 2011. С. 207—211; Антонова Е.Ю. Концептуальные основы корпоративной (коллективной) уголовной ответственности: автореф. дис. . д-ра юрид. наук. Владивосток, 2011.
2 См.: Есаков Г.А. Учение о преступлении в странах семьи общего права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007. С. 15, 248—251; Есаков Г.А. Уголовная ответственность юридических лиц в российском праве: история и современность // Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт : мат. совмест. росс.-герм. круглого стола, 9 октября 2009 г. / редкол.: А.И. Рарог (отв. ред.). М., 2009. С. 76—89.
3 См.: Келина С.Г. Уголовная ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С.Г. Келина, А.В. Наумов. М., 1994. С. 50—60; Келина С.Г. Ещё раз об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: мат. 5-й междунар. науч.-практ. конф. М., 2008. С. 172—177.
4 См.: Козлов А.П. Понятие преступления. СПб., 2004. С. 393—394.
5 См.: Наумов А.В. Уголовный закон в период перехода к рыночной экономике // Советское государство и право. 1991. № 2. С. 35; Наумов А. Предприятие на скамье подсудимых? // Советская юстиция. 1992. № 17—18. С. 3.
6 См.: Никифоров А.С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С.Г. Келина, А.В. Наумов. М., 1994. С. 43—49; Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. 2-е изд. М., 2003.
7 См.: Ситковский И. Проблемы ответственности юридических лиц в уголовном законодательстве // Уголовное право. 2002. № 4. С. 42—44.
8 См.: Богуш Г.И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского университета. Серия «Право». 2005. № 4. С. 19—29.
9 См.: Крылова Н.Е. Уголовная ответственность юридических лиц (корпораций): сравнительно-правовой анализ // Взаимодействие международного и сравнительного уголовного права: учеб. пос. / науч. ред. Н.Ф. Кузнецова, отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2009. С. 75—108.
10 См.: Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб., 2001. С. 256—267.
11 См.: Пудовочкин Ю. Ответственность за торговлю людьми по российскому уголовному праву // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. № 3.
12 См.: Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц // Волженкин Б.В. Избранные труды по уголовному праву и криминологии (1963—2007 гг.). СПб., 2008. С. 771—800.
13 См.: Полный курс уголовного права / под ред. А.И. Коробеева. В 5 т. Т. I. Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 430—437.
14 См.: Щедрин Н, Востоков А. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. № 1. С. 58—61.
более близко к реализации идеи включения юридических лиц в орбиту уголовного права подошёл в 2010—2011 гг. Следственный комитет РФ, предложивший законопроект, делающий возможным применение к юридическим лицам иных мер уголовно-правового характера за причастность к совершению преступления1, который тем не менее был достаточно критически встречен в литературе 2.
Соответственно в отсутствие института уголовной ответственности юридических лиц (и даже при его наличии, поскольку в странах, предполагающих такую ответственность, не исключается одновременно и уголовная ответственность физического лица за совершённое преступление) законодатель и правоприменитель при совершении преступления в процессе деятельности юридического лица сталкиваются с необходимостью определить внутри такого юридического лица (или, возможно, вне его) физическое лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности в качестве либо исполнителя преступления, либо иного соучастника.
Обращаясь к решению этой проблемы в самом первом приближении, нам представляется возможным выдвинуть гипотезу о двух возможных ситуациях совершения преступления в процессе деятельности юридического лица.
В первой ситуации связь юридического лица с преступлением является внешней, исключительно формальной. Например, руководитель юридического лица в интересах последнего с целью разорения конкурирующего юридического лица организует убийство по найму руководителя последнего (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ); работник юридического лица на служебной машине совершает нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ); совершает подделку, изготовление или сбыт поддельныгх документов, государственный наград, штампов, печатей, бланков (ст. 327 УК РФ). В этих и подобных им случаях, повторимся, связь юридического лица с преступлением является внешней, несущностной, и потому проблема определения субъекта преступления здесь не возникает, поскольку нет самого преступления, совершаемого в процессе деятельности юридического лица, т.е. «внутри» последнего, а есть лишь преступление, совершаемое работником юридического лица, т.е. «снаружи» последнего.
1 Отражающий этот подход законопроект быт размещён в течение 2011 г. на сайте Следственного комитета РФ по адресу Иир://%'%'%'.81е(1сот.ги/11вси88ЮП8/?8ГО=1273. См. также: Смирнов Г. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. № 2. С. 76—79.
2 См.: Есаков Г. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц: критическая оценка // Уголовное право. 2011. № 3. С. 26—30; Крылова Н.Е. К вопросу о введении «института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: мат. VI Росс. конгр. уголов. права / отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2011. С. 109—113.
Во второй ситуации преступление представляет собой нарушение запрета или неисполнение обязанности, адресованной непосредственно юридическому лицу как субъекту правоотношений: таковы, например, обязанности платить законно установленные налоги и сборы, соблюдать правила техники безопасности или иные правила охраны труда, не заниматься видами деятельности, требующими лицензии, не размещать эмиссионные ценные бумаги, выпуск которых не прошел государственную регистрацию, и т.д. В этих и подобный им случаях и возникает необходимость определения внутри юридического лица субъекта, подлежащего уголовной ответственности и наказанию, т.е. возникает необходимость перейти от нарушения запрета или неисполнения обязанности юридическим лицом к физическому лицу, которому это может быть поставлено в вину. Именно здесь и кроется проблема определения субъекта преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц.
Данная проблема имеет попытки своего решения и в законодательстве, и в теории уголовного права.
Действующий УК РФ в ряде своих норм прямо описывает признаки специального субъекта преступления, совершаемого в процессе деятельности юридического лица. К числу таких специальных субъектов могут быть отнесены:
— лицо, вытолняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации (ст. 1992, 201, 204, 2151 УК РФ);
— должностное лицо (ст. 140, 2151, 285—2852, 286, 287, 290, 292, 293 УК РФ);
— руководитель организации (ст. 1451, 176, 177, 193, 1992УК РФ);
— руководитель юридического лица (ст. 195, 196, 197 УК РФ);
— руководитель филиала, представительства или иного обособленного структурного подразделения организации (ст. 1451 УК РФ);
— лицо, наделенное правом осуществлять внешнеэкономическую деятельность, т.е. руководитель юридического лица (ст. 189 УК РФ);
— учредитель (участник) юридического лица (ст. 195, 196, 197 УК РФ);
— собственник организации (ст. 1992 УК РФ);
— лицо, в должностные обязанности которого входит совершение операций, связанных с учетом прав на ценные бумаги (ст. 1852 УК РФ);
— лицо, ответственное за соблюдение правил (ст. 246 УК РФ);
— лицо, ответственное за обеспечение транспортной безопасности (ст. 2631 УК РФ);
— лицо, ответственное за техническое состояние транспортных средств (ст. 266 УК РФ);
— лицо, обязанное обеспечивать население и органы, уполномоченные на принятие мер по устранению опасности, информацией (ст. 237 УК РФ);
— лицо, в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязанное соблюдать правила безопасности движения и эксплуатации желез-
нодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена (ст. 263 УК РФ);
— лицо, на котором лежали обязанности по соблюдению правил и требований (ст. 143, 219 УК РФ).
В случае молчания законодателя относительно признаков специального субъекта преступления такие признаки могут раскрываться в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ или текущей судебной практике.
Например, в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления»1 указывается: «К субъектам преступления, предусмотренного статьей 199 УК РФ, могут быть отнесены руководитель организации-налогоплательщика, главный бухгалтер (бухгалтер при отсутствии в штате должности главного бухгалтера), в обязанности которых входит подписание отчетной документации, представляемой в налоговые органы, обеспечение полной и своевременной уплаты налогов и сборов, а равно иные лица, если они были специально уполномочены органом управления организации на совершение таких действий.».
Схожим образом определяется субъект преступления в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежный средств или иного имущества, приобретенных преступным путем»2: «При осуществлении организацией (независимо от формы собственности) незаконной предпринимательской деятельности ответственности по статье 171 УК РФ подлежит лицо, на которое в силу его служебного положения постоянно, временно или по специальному полномочию были непосредственно возложены обязанности по руководству организацией (например, руководитель исполнительного органа юридического лица либо иное лицо, имеющее право без доверенности действовать от имени этого юридического лица), а также лицо, фактически вытолняющее обязанности или функции руководителя организации».
При этом ошибочными являются часто встречающиеся суждения в теории уголовного права, согласно которым молчание законодателя и правоприменителя о признаках специального субъекта преступления означает то, что субъект преступления является общим. Например, С.В. Русов считает, что субъект уклонения от уплаты таможенных платежей — общий 3, хотя очевидно, что применительно к организации это не так.
1 СПС «КонсультантПлюс».
2 СПС «КонсультантПлюс».
3 См.: Русов С.В. Проблемные вопросы уголовной ответственности за уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 17.
Ошибочность данных суждений обусловлена тем обстоятельством, что поскольку объективная сторона соответствующего состава преступления представляет собой неисполнение специфической обязанности или нарушение специфического запрета, то и субъект преступления может быть только специальный, поскольку обязанности и запреты выполняются и соблюдаются соответственно юридическим лицом через посредство его органов (или участников), действующих в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами (ст. 53 ГК РФ), и состоящих из конечного числа индивидуально определённых физических лиц.
Таким образом, в действующем уголовном законе и судебной практике сложилась следующая триада — юридическая конструкция описания признаков субъекта преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц: должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации — указанный в законе или судебной практике специальный субъект — не указанный в законе или судебной практике субъект, предположительно являющийся специальным.
Однако этой конструкции присущ целый ряд недостатков. Во-первыгх, законодатель (и вслед за ним судебная практика) используют неоправданно большое число терминов, описывающих признаки специального субъекта, которые зачастую дублируются по сути (например, неясна разница между руководителем организации (ст. 1451, 176, 177, 193, 1992 УК РФ) и руководителем юридического лица (ст. 195, 196, 197 УК РФ)). Во-вторых, ряд терминов неизвестен регулятивному законодательству (гражданскому, предпринимательскому и т.д.) (например, собственник организации (ст. 1992 УК РФ)), а те, что известны, имеют неоднозначное наполнение в хозяйственной практике. Так, многие юридические лица управляются на коллегиальной основе, и многие решения, в том числе преступные, принимаются коллегиально. В юридических лицах различныгх организационно-правовых форм существуют самые разнообразные формы управления, и не всегда руководитель организации может быть выделен с определённостью. Кроме того, существует практика, при которой одним юридическим лицом может «владеть» (слово закавычено ради простоты терминологии, поскольку в гражданско-правовом смысле это некорректное высказывание) другое лицо и так далее по цепочке, так что руководитель организации и будет найден только после прохождения всей цепочки. В-третьих, возникает проблема «теневых» руководителей юридических лиц, решение которой в судебной практике далеко не всеми специалистами воспринимается положительно. В-четвёртых, не вполне ясен вопрос с представителями юридического лица, действующими на основании гражданско-правового договора и (или) доверенности.
Сталкиваясь с отмеченными сложностями, теория уголовного права попыталась сформулировать обобщённые концепции субъекта преступлений, совершаемый в процессе деятельности юридических лиц.
В частности, И.В. Шишко применительно к нормам главы 22 УК РФ верно указывает, что в зависимости от описания объективной стороны субъект преступления в статьях этой главы может быть либо общим, либо специальным. Обращаясь к вопросу определения субъекта экономических преступлений, она отмечает, что «действующий УК не позволяет утверж-даты, что субъектом преступлений, совершенный в процессе деятельности юридического лица, всегда является руководитель и только руководитель. .Поэтому установлению субъекта должно предшествовать изучение компетенции органов управления юридического лица»1. Далее ею делается следующий вывод: «Сомнений в том, что именно руководитель должен быть привлечен к уголовной ответственности, не будет тогда, когда уже в ...нор-мативныгх актах или договоре именно за ним закреплена обязанность совершать действия, несовершение (незаконное совершение) которых и образует объективную сторону преступления. Если же совершение (несовершение) какого-либо деяния составляло служебные обязанности других лиц, работавших в данной организации, то оснований не признавать их субъектом преступления нет»2. При этом она предостерегает от признания специальным субъектом преступления всех работников юридического лица, обращая внимание на то, что юридически значимые действия (в нашем понимании — нарушение запрета или неисполнение обязанности, адресованной непосредственно юридическому лицу как субъекту правоотношений) рядовой работник совершить не в состоянии 3. Ею допускается и расширение круга субъектов за счёт включение в его число лиц, действующих на основании гражданско-правового договора («трудовые отношения с юридическим лицом не являются неотъемлемым признаком. специального субъекта. Необходимые для выполнения юридически значимых действий полномочия могут проистекать из гражданско-правового договора»4). Вместе с тем, отмечая «изворотливость» представителей криминального бизнеса, И.В. Шишко акцентируется на возможных пробелах при законодательном описании признаков специального субъекта преступления непосредственно в тексте уголовного закона, предлагая взамен этого специальную норму в Общей части УК РФ, сконструированную по образцу § 14 УК ФРГ 5.
1 Шишко И.В. Экономические правонарушения: вопросы юридической оценки и ответственности. СПб., 2004. С. 294.
2 Там же. С. 295.
3 См.: Там же. С. 295—296.
4 Там же. С. 296.
5 См.: Там же. С. 297—299.
Таким образом, анализ субъекта преступлений, совершаемый в процессе деятельности юридических лиц, проводится И.В. Шишко преимущественно в связи с действиями работников юридического лица; верно отмечая ряд сложностей при таком подходе, она тем не менее упускает из виду проблему «теневых» руководителей юридического лица, неоднозначно определяет место арбитражного управляющего как субъекта преступлений, совер-шаемыгх в процессе деятельности юридических лиц.
И.А. Клепицкий признает субъектом преступления «любого работника. организации, в том широком смысле слова, который вкладышает в это понятие гражданское право (.теория работника). В частности, в качестве работника можно понимать: 1) работника в узком смысле слова, т.е. лицо, действующее в пользу организации на основании трудового договора (напр., руководитель организации, ее подразделения); 2) лицо, действующее в пользу организации на основании гражданско-правового договора (напр., аудитор, который ведет по договору с организацией бухгалтерский учет); 3) лицо, действующее в пользу организации на основании нормативно-правового и распорядительного акта (напр., арбитражным управляющий); 4) лицо, действующее в пользу организации на основании акта организации (напр., член правления АО); 5) действующего в пользу организации участника (акционера, члена, учредителя) организации (общества, товарищества, кооператива и др.)»1.
Однако далее И.А. Клепицкий приходит к парадоксальному выводу о том, что «деяние, запрещенное хозяйственным или финансовым законодательством в отношении организации, может быть совершено в пользу этой организации любым лицом, а не только ее руководителем или работником. ... Важно, чтобы лицо действовало в интересах организации, в ее пользу, фактически вытолняло определенные функции в отношении организации (независимо от наличия правовой обязанности выполнять эти функции) (далее — теория функциональной связи)»2. Фактически им ведётся речь о «теневых» руководителях и «теневых» сотрудниках организации, однако проводимое им обобщение («деяние, запрещенное хозяйственным или финансовым законодательством в отношении организации, может быть совершено в пользу этой организации любым лицом») неверно постольку, поскольку юридически значимые действия может совершить только специально уполномоченный на это субъект. Иными словами, если воспользоваться примером И.А. Клепицкого, бухгалтерский учёт действительно может вести родственник руководителя организации, не имеющий никакой правовой
1 Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 82.
2 Там же. С. 83.
связи с организацией; однако уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации при фальсификации данных бухгалтерской отчётности будет нести руководитель организации, а его родственник будет привлечён к уголовной ответственности как пособник этого преступления. И.А. Клепицкий указывает, что «в случае уклонения от уплаты налога с организации ответственность неосведомленного о содеянном руководителя исключается ввиду отсутствия вины», а «в силу теорий «руководителя» или «работника» следует исключить и ответственность фактического виновника»1; однако в этом отношении он неправ, поскольку ответственность фактического виновника не исключается как посредственного исполнителя (ч. 2 ст. 33 УК РФ).
Как и И.В. Шишко, И.А. Клепицкий предлагает общую норму, сформулированную по примеру § 14 УК ФРГ, призванную охватить и работников организации, и «теневых» руководителей, и сотрудников юридического лица 2.
Г.А. Есаковым предложена «теория прав и обязанностей» в определении субъекта преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц 3. «Для данной теории важна не юридическая связь предполагаемого исполнителя с юридическим лицом, не основание возникновения такой связи, а способность лица к реальному выполнению юридически значимых действий, образующих объективную сторону состава преступления. Соответственно, лицо, наделенное в силу закона, судебного решения, договора, локального акта юридического лица правами и обязанностями действовать от имени и в пользу юридического лица, будет нести ответственность за преступное деяние от имени (т.е. связанное с именем) юридического лица, хотя бы юридический акт, наделяющий его такими правами и обязанностями, являлся недействительным и хотя бы совершенные им деяния противоречили интересам юридического лица»4. Он отмечает, что в этом случае «законодатель освобождается от необходимости описывать признаки специального субъекта в диспозициях статей Особенной части уголовного закона, поскольку, во-первых, любое перечисление с неизбежностью будет неполным и, во-вторых, определить признаки специального субъекта возможно через анализ составляющих объективную сторону преступления юридически значимых действий»5. К числу субъектов преступления им относятся ру-
1 Там же.
2 См.: Там же. С. 84—85.
3 См.: Есаков Г.А., Хельманн Уве, Головненков П.В. Определение субъекта преступлений в сфере экономики в российском и немецком уголовном праве // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 4. С. 122—132.
4 Там же. С. 126.
5 Там же.
ководитель юридического лица, его ответственные подчиненные, члены коллективного органа управления юридическим лицом (постольку, поскольку они наделены соответствующими правами и обязанностями), рядовые работники организации (постольку, поскольку они наделены соответствующими правами и обязанностями), представители юридического лица, арбитражные управляющие, фактически действующие посторонние по отношению к юридическому лицу субъекты постольку, поскольку они в состоянии совершить от имени юридического лица юридически значимые действия '. Отметим, что отнесение посторонних к юридическому лицу индивидов к числу субъектов преступления небесспорно по тем же самым соображениям, что приводились ранее в опровержение позиции И.А. Кле-пицкого: они в состоянии фактически совершить требуемые действия, но юридически значимые действия совершает иной субъект.
Таким образом, существующие теоретические концепции определения субъекта преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц, во-первых, признают, что такой субъект является специальным; во-вторых, отмечают пробельность уголовного закона и его рассогласованность с регулятивным законодательством; в-третьих, предлагают в качестве решения проблемы некую норму в Общей части УК РФ, призванную охватить и типичные, и проблемные ситуации.
Вместе с тем представляется, что хотя теоретический вклад указанных авторов в понимание субъекта преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц, бесспорен, и ими действительно намечаются определённые пути исследований в этой области (например, в части проблемы уголовной ответственности «теневых» руководителей, гражданско-правовых представителей), сегодня ещё не настало время для создания некоей обобщённой нормы в УК РФ. «Маятник» уголовного закона в последние годы качнулся от обобщения и сокращения числа специальных субъектов в тексте уголовного закона в противоположную сторону. В настоящее время требуется провести анализ видов субъектов преступлений, совершаемых в процессе деятельности юридических лиц, и условий их привлечения к ответственности с точки зрения именно действующего уголовного закона, попытаться выявить проблемные моменты в этой области, наметить пути улучшения законодательного текста.
1 См.: Там же.
