CC BY
199
ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
Определение размера компенсации морального вреда
*
за незаконное уголовное преследование
ВЕРЕЩАГИНА Алла Васильевна, кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой публичного права Института права Владивостокского государственного университета экономики и сервиса
690090, Россия, г. Владивосток, ул. Гоголя, 41
E-mail: rectorat@vvsu.ru
Автор статьи анализирует судебную практику доказывания размера компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием. Дана классификация обстоятельств, подлежащих установлению при разрешении подобных исков, которые автором разделены на преюдициальные и требующие доказывания индивидуальные особенности потерпевшего, глубину и степень физических и нравственных страданий. Автор в настоящем исследовании пришел к выводу о том, что правоприменитель не устанавливает в полном объеме обстоятельства предмета доказывания. Суды в своих решениях почти не оценивают индивидуальные особенности потерпевших. Отказ от доказывания глубины и степени нравственных страданий и учета индивидуальных особенностей личности приводит к схематичным и немотивированным решениям. Таким образом, сложившаяся судебная практика не соответствует требованиям гражданского процессуального закона, закрепляющего процедуру доказывания, роль суда в этой процедуре и требования, предъявляемые к судебным решениям.
Ключевые слова: гражданское право, гражданский процесс, реабилитация, незаконное уголовное преследование, моральный вред, судебное решение, доказывание размера компенсации
Evaluation of Compensation for Moral Damage Caused by Unlawful Criminal Prosecution
A. V. VERESHCHAGINA, PhD in law, associate professor
The Institute of Law of the Vladivostok State University of Economics and Service
41, Gogolya st., Vladivostok, Russia, 690090
E-mail: rectorat@vvsu.ru
The article is devoted to the problem of determining and proving the amount of compensation for moral damage, caused by unlawful criminal prosecution. Special attention is paid to the practice of proving the damage in court decisions. The author provides classification of circumstances, that need to be proved upon trial, and separates these circumstances into prejudicial and individual peculiarities of the victim that require proof, as well as depth and degree of the victim's physical and moral suffering. This approach allows revealing shortcomings of proving. When courts pass their judgments in relation to this category of acts, they rarely assess the victim's individuality. Refusal to prove the depth and degree of moral damage and to take personal individuality into account results in oversimplified and unmotivated decisions. The author comes to the conclusion that the current court practice is in conflict with the civil procedural code. In the author's opinion, it is necessary to create rules for determining the amount of moral damage and carrying out mandatory examinations for assessing the victim's individual characteristics.
Keywords: civil law, civil procedure, rehabilitation, unlawful criminal prosecution, moral damage, court judgment, proving of compensation amount.
DOI: 10.12737/14382
* Эмпирическую основу публикации составляют 684 судебных акта судов первой, апелляционной и кассационной инстанций Дальневосточного и Сибирского федеральных округов.
Различным аспектам института компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, посвящены многочисленные исследования, в которых рассматривается история его легализации, проблемы нормативной регламентации и правоприменения и т. п. В многообразии вопросов самым сложным и дискуссионным является определение размера возмещения вреда. Косвенно значимость проблемы подтверждается обжалованием подавляющего большинства выносимых решений по мотиву неудовлетворенности размером взысканных сумм. В зависимости от субъекта обжалования формулируются требования об их повышении или снижении. При этом апелляционные и кассационные суды не склонны к их корректировке. Только в 3,1% изученных определений размер компенсаций увеличен, а в 5,8% — уменьшен. Означает ли указанная стабильность решений судов первой инстанции их законность, обоснованность и мотивированность? По нашему мнению, нет. Об этом свидетельствуют результаты анализа решений и определений судов первой и второй инстанций по этой категории дел через призму установления обстоятельств предмета доказывания.
Определяя, снижая или увеличивая размер компенсаций, суды первой и второй инстанций используют преимущественно одни и те же аргументы: 1) необходимость соблюдения требования разумности и справедливости; 2) недоказанность (доказанность) нравственных страданий, причиненных реабилитированному; 3) характер избиравшейся меры пресечения; 4) личность реабилитированного.
Приведенные группы доводов в разной степени связаны с предметом доказывания, который включает: 1) наличие физических и нравственных страданий; 2) их степени; 3) обстоятельства причинения вреда; 4) индивидуальные особенности потерпевшего (ст. 151, 1101 ГК РФ).
Сопоставляя аргументацию судов и легальную систему обстоятельств, подлежащих установлению, можно прийти к выводу, что непосредственно с предметом доказывания связаны доказанность (недоказанность) физических и нравственных страданий, причиненных реабилитированному; характер избиравшейся меры пресечения, являющейся одной из составляющих причинения вреда, и личность реабилитированного. Что касается разумности и справедливости, они, хотя и используются судами в качестве основного довода при отказе, удовлетворении (частичном удовлетворении) иска или изменении решения, не относятся к подлежащим установлению обстоятельствам. Это лишь предложенные законодателем неудачные, по мнению некоторых исследователей, критерии ограничения усмотрения суда при определении взыскиваемой суммы1.
По сложности доказывания обстоятельства, составляющие его предмет, по нашему мнению, можно разделить: 1) на преюдициальные, установленные в рамках производства по уголовному делу (наличие физических и нравственных страданий и обстоятельства их причинения); 2) требующие доказывания индивидуальные особенности потерпевшего, глубину и степень физических и нравственных страданий.
1 О разумности и справедливости см.: Верещагина А. В. О факторах, влияющих на размер компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями дознавателя, следователя, прокурора и суда в ходе осуществления уголовного судопроизводства (на материалах судебной практики) // Государство и право. 2013. № 4. С. 54; Се-мыкин В. В. Применение судейского усмотрения при разрешении дел о компенсации морального вреда // Вестник МГОУ Серия «Юриспруденция». 2013. № 3. С. 61; Ха-нина К. В. Компенсация морального вреда как способ защиты нематериальных благ и субъективных гражданских прав // Вестник РУДН. Серия «Юридические науки». 2000. № 2. С. 254.
Преюдициальные обстоятельства предмета доказывания. Сложно представить себе человека, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, и он при этом испытывает положительные эмоции или остается абсолютно спокойным, безучастным, даже в ситуации его законности и обоснованности. Иными словами, физические и нравственные страдания — неотъемлемая составляющая как законного, так и незаконного уголовного преследования, которые не требуют подтверждения.
В данном случае правильнее исходить из презумпции морального вреда: любое физическое лицо, в отношении которого совершено неправомерное действие (бездействие), признается претерпевшим моральный вред2. Думается, что законодатель придерживался именно такого подхода, закрепив правило о «безвинном» возмещении вреда в полном объеме в случае его причинения должностными лицами — субъектами правоприменения в уголовном процессе (ст. 1070 ГК РФ). В некоторых решениях позиции судов и законодателя в этом вопросе совпадают: наличие физических и нравственных страданий не подвергается сомнению и оценивается как общеизвестный факт, который в силу ст. 61 ГПК РФ не нуждается в доказывании3. Но встречаются акты, в которых суд наличие физических и нравственных страданий при осуществлении незаконного уголовного преследования подвергает сомнению. Особенно часто такую позицию суды занимают при частичной реабилитации, если осужденный содержится в местах лишения свободы. Суд исходит из того, что лицо все равно осуждено, пусть и не по всем
2 См.: Эрделевский А. М. Моральный вред и компенсация за страдания. М., 1998. С. 16.
3 См. кассационное определение Судеб-
ной коллегии по гражданским делам Том-
ского областного суда от 19 июля 2011 г. по делу № 33-2271/2011 по иску И. М. Чубаря.
инкриминированным ему деяниям; сложно вычленить степень и глубину нравственных страданий, причиненных незаконным уголовным преследованием за деяние, по которому оно оправдано, и т. п.4
Обстоятельства причинения морального вреда также преюдициальны, поскольку они зафиксированы в материалах уголовных дел.
Таким образом, причиняемые незаконным уголовным преследованием физические и нравственные страдания и обстоятельства их причинения объективируются в ходе уголовного судопроизводства.
Что касается второй группы обстоятельств предмета доказывания, а именно требующих доказывания индивидуальных особенностей потерпевшего и глубины и степени физических и нравственных страданий, то именно они должны являться фокусом судебного разбирательства. Во-первых, они не устанавливаются в предшествующем уголовном судопроизводстве; во-вторых, менее «осязаемы» и, соответственно, более сложны в доказывании; в-третьих, исходя из смысла нормативной регламентации, в наибольшей степени должны влиять на конкретизацию компенсации.
Однако анализ судебных решений свидетельствует об обратном. Во всех изученных автором актах примерно две трети (а иногда и больше) содержания описательных и мо-
4 См. решение Центрального районного суда г. Хабаровска от 8 августа 2011 г. по делу № 2-3930/11 по иску А. А. Спиридонова; решение Яровского районного суда Алтайского края от 24 сентября 2012 г. по делу № 2-179/2012 по иску Д. В. Хворостянского; апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 25 декабря 2013 г. по делу № 33-6124/2013 на решение Калининского районного суда г. Тюмени от 19 сентября 2013 г. по иску Р. Д. Каримова; решение Железногорского городского суда Красноярского края от 17 февраля 2014 г. по делу № 2-177/2014 по иску А. А. Говорова.
тивировочных частей посвящается нормативным положениям и обстоятельствам причинения вреда, т. е. преюдициальным элементам предмета доказывания, и лишь одна треть касается индивидуальных особенностей личности и вытекающих из них глубины и степени физических и нравственных страданий.
В качестве примера приведем структуру текста описательной и мотивировочной частей решения по иску В. Г. Пчельникова: 24% — положения нормативных правовых актов; 46% — обстоятельства причинения вреда; 30% — глубина и степень физических и нравственных страданий, изложенная истцом; 0% — индивидуальные особенности лично-сти5. Следовательно, 70% описательной и мотивировочной частей — это констатация причинения морального вреда и изложение фактических обстоятельств его причинения, которые согласно ст. 61 ГПК РФ могут не доказываться, только 30% касаются изложенных истцом соображений по обоснованию глубины и степени нравственных и физических страданий. В решении совершенно отсутствуют подтверждения установления индивидуальных особенностей личности и глубины и степени физических и нравственных страданий, т. е. эти обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, оказались вне внимания суда.
Тем не менее в некоторых актах присутствуют словосочетания «индивидуальные особенности лица», «личность истицы» и т. п., но ника-
5 См. решение Качугского районного суда Иркутской области от 10 января 2012 г. по иску В. Г. Пчельникова. Подобная структура решения по иску Репко: 32% — положения нормативных правовых актов; 60% текста — изложение фактических обстоятельств дела; 8% — степень и глубина нравственных и физических страданий и их оценка судом (см. решение Ленинского районного суда г. Владивостока от 5 марта 2012 г. по делу № 2-1615 по иску Репко).
ких упоминаний об их исследовании не содержится либо суд ограничивается очевидными констатациями, например указанием на то, что потерпевший — пенсионер6.
Подтверждением сформулированных выше суждений является интуитивное уклонение апелляционных (кассационных) судов от изложения мотивов уменьшения (увеличения) размера компенсаций. Они только указывают на явное завышение (занижение) взысканных сумм, их несоответствие требованиям разумности и справедливости, непредоставление каких-либо доказательств «высокой степени страданий», их тяжести и т. п.7
Как представляется, причина такого алгоритма доказывания коренится в формальном понимании состязательности сторон и производной от него пассивности суда, не соответствующей предписаниям гражданского процессуального закона. Закон обязывает суд занимать активную позицию в доказывании. Это вытекает из публичного характера
6 См. решение Лесозаводского районного суда Приморского края по делу № 2-2422/10 по иску В. Х. Грицай; решение Советского районного суда г. Красноярска от 28 января 2014 г. по делу № 2-2996/2014 по иску Л. А. Абрамовой. Структура решения по иску Л. А. Абрамовой выглядит следующим образом: 39% текста — нормативные положения; 53% — обстоятельства причинения вреда; констатация индивидуальных особенностей — 1%; мотивировка — 7%.
7 См. определение Судебной коллегии по гражданским делам Приморского краевого
суда от 12 марта 2012 г. по делу № 33-2504 по иску М. Г. Вижика; определение Судеб-
ной коллегии по гражданским делам Хаба-
ровского краевого суда по делу № 33-3001 по
иску Г. В. Лычкиной; определение Судебной коллегии по гражданским делам Забайкаль-
ского краевого суда от 27 сентября 2011 г. по делу № 33-3326-2011 по иску С. М. Манукя-на; определение Судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от
13 мая 2011 г. по делу № 33-1391/2011 по иску А. Л. Перемитина.
гражданского процесса, предназначенного для установления желательного для государства правопорядка, при котором правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел направлено на защиту нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан и на укрепление законности (ст. 2 ГПК РФ). В связи с этим суд обязан создавать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного правоприменения при рассмотрении и разрешении гражданских дел (ч. 2 ст. 12, ч. 2 ст. 156 ГПК РФ). Суд имеет право инициировать обсуждение обстоятельств дела, «даже если стороны на какие-либо из них не ссылались» (ч. 2 ст. 56 ГПК РФ). Суд правомочен собирать доказательства в отсутствие соответствующего ходатайства стороны (сторон) — направление судебного поручения, назначение судебной экспертизы (ст. 62, 79 ГПК РФ). Внутреннее убеждение суда при принятии решения должно основываться на всестороннем, полном, объективном исследовании всех обстоятельств дела, а его мотивировка — содержать изложение оснований, «по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими» (ст. 67 ГПК РФ). Постанавливаемое решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным (ст. 195, 198 ГПК РФ).
Описательные и мотивировочные части исследованных судебных актов в проекции изложенных нормативных предписаний не соответствуют требованиям ст. 195 и 198 ГПК РФ, поскольку судами не устанавливаются и не предпринимаются попытки выяснить все фактические данные. Только в одном из 674 изученных судебных актов есть упоминание о предложении суда провести судебно-медицинскую экспертизу для определения причинной связи между обострением заболевания и приемом в связи с привлечением
к уголовной ответственности успокаивающих препаратов8. Еще в одном документе мы находим констатацию суда об отсутствии ходатайств «о назначении судебных (медицинской, психологической) экспертиз, истребовании дополнительных до-казательств»9.
Отстраненность суда от доказывания привела к означенной выше структуре подавляющего большинства решений, состоящей из следующих компонентов: 1) подтверждение факта незаконного уголовного преследования путем оглашения материалов уголовного дела; 2) приведение извлечений из нормативных правовых актов; 3) несколько более или менее развернутых суждений о нравственных и физических страданиях потерпевшего, заимствованных из его показаний, с которыми суд соглашается (обычно частично) или не соглашается вовсе.
Набор суждений, обосновывающих глубину и степень физических и нравственных страданий, в известной мере зависит от умения потерпевшего внятно изложить негативные для него последствия незаконного уголовного преследования и качества предоставляемой ему юридической помощи, коррелированного профессионализмом, ответственностью, эрудицией, материальной заинтересованностью представителя. Он может варьироваться от указания на ограничение права на свободу передвижения и до перечисления всех прав и свобод личности, содержащихся в законе; от констатации физических и нравственных страданий до изложения развернутой системы аргументов, подтверждающих их наличие, и т. д.
Однако ни фактические обстоятельства причинения вреда (уго-
8 См. решение Каменского городского суда Алтайского края от 17 февраля 2012 г. по делу № 2-15/2012 по иску А. М. Далеченко.
9 Решение Охинского городского суда Сахалинской области от 4 февраля 2014 г. по делу № 2-192/14 по иску П. Г. Кононенко.
ловно-правовая квалификация, система и характер примененных мер уголовно-процессуального принуждения, длительность уголовного преследования и т. д.), ни развернутость обосновывающих исковые требования доводов никоим образом не влияют на размер определяемых сумм10. Одни и те же доводы суд может и воспринимать, и отвергать без какой-либо мотивировки, либо она хотя и излагается, но имеет неубедительный характер. Например, в решении по иску А. М. Ефремова суд признает, что вследствие привлечения к уголовной ответственности произошло ухудшение здоровья ист-ца11. Между тем по делу П. Е. Данилова подобный факт не принимается во внимание. Суд счел, что представленные медицинские документы «не содержат в себе данных о взаимосвязи заболеваний, имевшихся у истца, с фактом привлечения... к уголовной ответственности», поскольку и до привлечения к уголовной ответственности он отмечал у себя «...общую слабость, быструю утомляемость, расстройство сна»12. Возникает вопрос: на чем основан вывод суда об отсутствии взаимосвязи между этими явлениями. Показателен пример судебной алогичности решения по иску О. Ю. Молчанова, когда при одних и тех же установленных обстоятельствах сначала снизили, а затем увеличили размер компенсации13.
10 Подробнее об этом см.: Ханина К. В. Указ. соч. С. 256; Верещагина А. В. Указ. соч. С. 46—55.
11 См. решение Центрального районного суда г. Читы от 3 декабря 2010 г. по делу № 2-5005-10 по иску А. М. Ефремова.
12 Решение Анивского районного суда Сахалинской области от 13 января 2011 г. по делу № 2-25/2011 по иску П. Е. Данилова; решение Тындинского районного суда Амурской области от 15 октября 2013 г. по делу № М-626/2013 2-701 по иску С. В. Пылева.
13 См. кассационное определение Судеб-
ной коллегии по гражданским делам Верхов-
ного суда Республики Бурятия от 23 января
Шаткость аргументации при конкретизации размера компенсации некоторые судьи иногда пытаются преодолеть выработкой критериев исчисления взыскиваемых сумм: определение стоимости одного дня содержания в следственном изоляторе или дня содержания в колонии с учетом режима; количество проведенных с участием реабилитированного следственных действий, их длительность и т. п.14
Кроме того, на характер разрешения данной категории споров влияет еще ряд факторов:
1) ложно понимаемый судами государственный интерес, когда в истце, обратившемся с иском о компенсации морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, видится желающий обогатиться за счет государства. Такая позиция коренится в советской теории, отвергавшей денежную компенсацию морального вреда как классово чуждую социалистическому правосознанию, как унижающую достоинство личности советского человека, как способ получения нетрудового дохода, развития сутяжничества, тунеядства и т. п.15;
2012 г. по делу № 33-159 по иску О. Ю. Молчанова; апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Республики Бурятия от 17 сентября 2012 г. по делу № 33-2714 по иску О. Ю. Молчанова.
14 См. решение Советского районного суда г. Улан-Удэ от 25 апреля 2014 г. по делу № 2-1336 по иску А. М. Григорьева; решение Советского районного суда г. Улан-Удэ от 20 марта 2014 г. по делу № 2-864 по иску В. Л. Чернухина; решение Облучненского районного суда Еврейской автономной области от 24 марта 2012 г. по делу № 2-51/2012 по иску А. С. Белашова; решение Свердловского районного суда г. Иркутска от 12 декабря 2013 г. по делу № 2-4695 по иску Р. В. Кун-скаса.
15 См., например: Зейц А. Возмещение морального вреда // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 47. С. 1465—1466; Флей-шиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М.,
2) сложившийся алгоритм доказывания, который носит отмеченный выше формальный характер по принципу «так принято» и отрицательно влияет на качество оказываемой юридической помощи, приводит к ее атрофии (зачем «напрягаться», если результат разрешения иска прогнозируем);
3) некоторая противоречивость имеющегося законодательства: закрепление взаимоисключающих требований разумности и справедливости (п. 2 ст. 1101 ГК РФ), которым должны соответствовать взыскиваемые суммы компенсаций; указание в ст. 151 ГК РФ на альтернативность удовлетворения таких исков («суд может (курсив мой. — А. В.) возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации») и др.;
4) сложность понятий «моральный вред», «нравственные и физические страдания», «глубина и степень нравственных и физических страданий», «индивидуальные особенности», уяснение которых и приложение к конкретному случаю требует знаний в области философии, психологии, медицины и др.
1951. Несколько особняком стоит суждение Б. Утевского, который видел в возложении обязанности загладить причиненный вред основание для возмещения не только материального, но и морального вреда (см.: Утевский Б. Возмещение неимущественного вреда как мера социальной защиты // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 35. С. 1084). Подробнее о развитии теоретического обоснования и легального закрепления института морального вреда в Советской России см.: Переверзев А. С., Рзаев Р. Р. Компенсация морального вреда (историко-правовой аспект) // Вестник Ессентукско-го института управления, бизнеса и права. 2010. № 3. С. 109—112; Сисакьян А. К. Развитие законодательства и научных представлений о компенсации морального вреда в советский период // Вестник Челябинского государственного университета. Право. 2011. № 29. С. 95—98; Ханина К. В. Указ соч. С. 244—260.
Несмотря на многообразие подходов, исследователи едины в понимании морального вреда как психической реакции индивида по поводу совершенных в отношении него противоправных деяний16. Суть морального вреда состоит не столько в самом факте нанесения обиды, оскорбления, унижения, сколько в индивидуальном отношении к этому негативу человека...»17.
На наш взгляд, именно это понимание морального вреда заложено в ст. 151 ГК РФ. В ней нашли отражение указания на причиненные нарушением прав личности физические и нравственные страдания, степень которых обусловлена ее индивидуальными особенностями (психические реакции индивида). Другое дело, что в названной статье акцент сделан на способы причинения морального вреда (нарушение личных неимущественных прав и т. д.), а не на суть этого явления. Такой подход, возможно, связан с названием статьи — «Компенсация морального вреда».
Если исходить из смысла положений ст. 151 ГК РФ и приведенных выше предписаний гражданского процессуального закона, то на суд возлагается обязанность установить индивидуальные психические реакции, с
16 См., например: Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда. М., 1996. С. 13; Табунщиков А. Т. Компенсация морального вреда в России и за рубежом: многоас-пектность проблемы // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «Философия, социология, право». 2009. Т. 57. № 7. С. 146—152; Владимирова В. В. Компенсация морального вреда — мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М., 2007. С. 10—11; Семыкин В. В. Понятие морального вреда в теории гражданского права и в российском законодательстве // Вестник МГОУ Серия «Юриспруденция». 2013. № 2. С. 36.
17 См.: Чуманов А. В., Цветкова А. Н. Оценка морального вреда экспертным путем // Правовая политика и правовая жизнь. 2003. № 3. С. 54.
учетом которых он должен определять размер компенсации морального вреда. «На глазок», по ощущениям или потому, что такова судебная практика в конкретном судебном месте, как это следует из проанализированных решений, они установлены быть не могут.
Предлагаемые исследователями приемы решения проблемы определения компенсации морального вреда, несмотря на свое разнообразие, сводятся в основном к закреплению числовых выражений ее размеров: 1) обобщение судебной практики и выработки Верховным Судом РФ базисного размера компенсации морального вреда, который уточняется в зависимости от социально-экономической ситуации в стране и числа нарушенных неимущественных прав18; 2) возможность осуществления компенсации не только в денежной форме19; 3) введение критериев, «устанавливающих верхние и нижние границы размера компенсации вреда при нарушении определенных видов отношений и прав»20; 4) закрепление положения о соотносимо-сти размера компенсации морального вреда с перенесенными страданиями и разработка специальной таблицы, в которой указан вид правонарушения и размер предполагаемой компенсации за него21; 5) учет материального положения истца и от-ветчика22 и т. д.
18 См.: Ханина К. В. Указ соч. С. 252—255.
19 См.: Дмитриева О. В. Некоторые проблемы института компенсации морального вреда // Вестник Воронежского института МВД. 2010. № 1. С. 60—63.
20 См.: Карманова Е. В. Компенсация морального вреда: проблема определения размера // ВУЗ. XXI век. 2013. № 1. С. 67.
21 См.: Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 3-е изд. М., 2004. С. 47.
22 См.: Семыкин В. В. Применение судей-
ского усмотрения при разрешении дел о компенсации морального вреда // Вестник МГОУ Серия «Юриспруденция». 2013. № 3.
По нашему мнению, разработка числовых выражений компенсации, основанных на обстоятельствах причинения вреда (тяжесть инкриминированного деяния, количество инкриминированных составов, длительность уголовного преследования, системы и виды примененных мер процессуального принуждения и т. п.), должна дополняться проведением специальных исследований, которые объективируют особенности индивида и степень и глубину его физических и нравственных страданий. С точки зрения действующего законодательства при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний, суд обязан назначать экспертизу. На это указывает формулировка ч. 1 ст. 79 ГПК РФ, в которой правомочие суда по поводу назначения экспертизы выражено словосочетанием «суд назначает экспертизу», а «не может назначить экспертизу». Только таким образом возможно преодоление «вкусового» определения взыскиваемых компенсаций морального вреда. Использование такого подхода предполагает, во-первых, разработку системы критериев и их стоимостную оценку, которые должны быть легализованы, во-вторых, изменение сложившегося стереотипа доказывания при разрешении этих исков, для которого не требуется никакого уточнения имеющегося гражданского процессуального законодательства.
Решение проблемы конкретизации определяемого размера компенсации крайне важно. Нельзя не согласиться с советскими теоретиками, указывавшими на невозможность загладить моральный вред какими-либо материальными эквива-лентами23. Денежная компенсация
С. 61; Усков В. Как компенсировать моральный вред богатому и бедному? // Российская юстиция. 2000. № 12. С. 25.
23 См. Зейц А. Указ. соч.; Флейшиц Е. А. Указ. соч.
морального вреда, в каком бы размере она ни взыскивалась, лишь отчасти смягчает наступившие неблагоприятные последствия несправедливого отношения к человеку со стороны государства в лице субъектов правоприменения в сфере уголовной юстиции в силу неизмеримости и неизбежности страданий.
Однако формальное отношение без учета индивидуальных особенностей лица может только усилить его страдания, формирует недоверие к государству и в итоге нарушает конституционное положение о признании человека, его прав и свобод высшей ценностью в России (ст. 2 Конституции РФ).
Библиографический список
Верещагина А. В. О факторах, влияющих на размер компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями дознавателя, следователя, прокурора и суда в ходе осуществления уголовного судопроизводства (на материалах судебной практики) // Государство и право. 2013. № 4.
Владимирова В. В. Компенсация морального вреда — мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М., 2007.
Дмитриева О. В. Некоторые проблемы института компенсации морального вреда // Вестник Воронежского института МВД. 2010. № 1.
Зейц А. Возмещение морального вреда // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 47.
Карманова Е. В. Компенсация морального вреда: проблема определения размера // ВУЗ. XXI век. 2013. № 1.
Переверзев А. С., Рзаев Р. Р. Компенсация морального вреда (историко-правовой аспект) // Вестник Ессентукского института управления, бизнеса и права. 2010. № 3.
Семыкин В. В. Понятие морального вреда в теории гражданского права и в российском законодательстве // Вестник МГОУ. Серия «Юриспруденция». 2013. № 2.
Семыкин В. В. Применение судейского усмотрения при разрешении дел о компенсации морального вреда // Вестник МГОУ. Серия «Юриспруденция». 2013. № 3.
Сисакьян А. К. Развитие законодательства и научных представлений о компенсации морального вреда в советский период // Вестник Челябинского государственного университета. Право. 2011. № 29.
Табунщиков А. Т. Компенсация морального вреда в России и за рубежом: многоаспект-ность проблемы // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «Философия, социология, право». 2009. Т. 57. № 7.
Усков В. Как компенсировать моральный вред богатому и бедному? // Российская юстиция. 2000. № 12.
Утевский Б. Возмещение неимущественного вреда как мера социальной защиты // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 35.
Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М., 1951.
Ханина К. В. Компенсация морального вреда как способ защиты нематериальных благ и субъективных гражданских прав // Вестник РУДН. Серия «Юридические науки». 2000. № 2.
Чуманов А. В., Цветкова А. Н. Оценка морального вреда экспертным путем // Правовая политика и правовая жизнь. 2003. № 3.
Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. 3-е изд. М., 2004.
Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда. М., 1996.
Эрделевский А. М. Моральный вред и компенсация за страдания. М., 1998.
