CC BY
14
Вестник ПСТГУ
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2022. Вып. 101. С. 9-25
DOI: 10.15382/sturI2022101.9-25
Ирина Валериевна Борщ, канд. юрид. наук, ст. науч. сотрудник, Лаборатория исследований церковных институций, Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет Россия, г. Москва borshch@yandex.ru https://orcid.org/0000-0002-3172-2896
Оппозиция
«ХАРИЗМАТИЧЕСКОЕ — ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ»
в церковноправовой теории Эудженио Корекко
(1931—1995)*
И. В. Борщ
Аннотация: Оппозиция категорий институционального и харизматического лидерства стала распространенной темой обсуждения в социальной науке XX в. Однако эта оппозиция обсуждалась не только в социологии и политологии, но и в богословии и церковном праве. Данная статья посвящена харизматическо-институциональной концепции Эудженио Корекко (1931—1995), швейцарского католического канониста, епископа Лугано, участника реформы католического церковного права во второй половине XX в. На его концепцию повлияла правовая теория немецкого католического канониста Клауса Мёрсдорфа, эккле-зиология Второго Ватиканского собора, идеи о харизме основателя движения Comunione e Liberazione (Общение и освобождение) Луиджи Джуссани и, наконец, реформа Кодекса канонического права 1983 г. В первой части статьи говорится о том, как Корекко подходит к проблеме осмысления церковных институций в современную эпоху, критически отталкиваясь от наследия школы «Церковного публичного права» XIX — начала XX в. Вторая часть посвящена решению проблемы «институции — харизмы» в богословии права Корекко. Показывается, как начиная от представлений Мюнхенской школы Мёрсдорфа об основании церковного правопорядка в Слове и Таинстве швейцарский канонист приходит к идее харизмы в качестве существенного элемента церковного устройства. Обращаясь к канонической теории протестантского канониста Рудольфа Зома об антагонизме права и духовной природы Церкви, Корекко предлагает решать эту дилемму через ключевой для экклезиологии Второго Ватиканского собора термин communio. Он подчеркивает, что право служит церковному общению, поэтому наряду с литургическим наследием харизматический опыт прошлого и настоящего должен иметь свое отражение в канонах церковного права. В третьей части проблема харизмы уточняется в связи со статусом и про-
© Борщ И. В., 2022.
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-7810143). Организация выполнения проекта: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет.
поведью священника в обществе модерна и постмодерна. Согласно Корекко, необходимым ответом на кризис форм церковной дисциплины в Католической Церкви 1960—1970-х гг. могла бы стать работа канонистов по переосмыслению отношений епископата, клириков и мирян в Церкви, «включение» харизматического элемента в реформированное постсоборное католическое богословие и церковное право.
Ключевые слова: харизма, церковная институция, церковное право, каноническое право, Католическая Церковь, Эудженио Корекко, история правовой мысли.
Постановка проблемы
Среди авторов XX века, которые писали об отношении харизматического и институционального принципов власти, швейцарский правовед и канонист Эудженио Корекко (1931—1995) занимает особое место как представитель католической традиции церковного права. В наши дни теоретические искания этой традиции почти неизвестны за пределами канонических факультетов, формирующих управленческую элиту Римско-католической Церкви. Развитие католического права в XVIII—XIX вв. осталось вне фокуса внимания у юриста по образованию Макса Вебера (1864-1920), благодаря которому категория харизмы получила распространение в гуманитарных науках. Не секрет, что он заимствовал сам термин «харизма» у современной ему протестантской университетской науки, в частности из Kirchenrecht (Церковного права) Рудольфа Зома (1847-1917). Однако Вебер имел намерение вывести «харизму», изначально религиозное понятие, за пределы сферы религии, интересовавшей его исключительно как область примеров харизматического господства в прошлом1. Поэтому в вебери-анской методологической традиции линии социологической (политической) и церковноправовой «харизмы» начали расходиться не без дальнейшего влияния стремительно популяризовавшейся социологической линии2. Между тем цер-ковноправовая линия харизмы и оппозиции «харизматического — институционального» получила развитие не только в рамках протестантской науки, но и католической3.
1 См.: Фреик Н. В. Политическая харизма: обзор зарубежных концепций // Социологическое обозрение. 2001. Т. 1. № 1. С. 5-24.
2 См.: Eisenstadt S. Introduction // Weber M. On charisma and institution building. Chicago, 1968. P. I-LVI.
3 Вебера мало интересовало как сама церковная конфессиональная наука интерпретирует примеры и факты «харизмы» в истории, еще меньше внимания он уделял новым католическим теориям права. По Веберу, когда эпоха «харизматизма» ранней Церкви сменилась эпохой бюрократического управления, последующие этапы в организации Церкви уже существенно не различаются, хотя им и присущи колебательные изменения в общем потоке европейской истории. В еще большей степени это относится к последователям Вебера в социологии. В произведении «Условия развития права» (Die Entwicklungsbedingungen des Rechts) (написано в 1913-1914 гг., издано Марианной Вебер под заглавием «Социология права» в многотом-нике «Хозяйство и общество», 1921-1922 гг.) Вебер пишет: «И наконец, более всего на характер церковных правоустановлений воздействовал — по завершении харизматической эпохи древней Церкви — типичный для церковной организации рационально-бюрократический
С точки зрения католической мысли принятие Кодекса канонического права является центральным событием для понимания процессов институционализа-ции Церкви в Новое и Новейшее время. Первый кодекс Католической Церкви, отвечающий представлениям о кодификации, сложившимся в юриспруденции и государственной практике XIX в. под влиянием Французской революции, был принят папой Бенедиктом XV в 1917 г. (вступил в силу 19 мая 1918 г.)4. Он был результатом проектов реформы догматики, права и образования в папском Риме XIX в.; его философско-правовой основой стала теория церкви как societas perfecta (совершенного общества). В последующую эпоху Кодексы, принятые папой Иоанном Павлом II (Codex Iuris Canonici 1983, Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium 1990), представляют собой модернизацию Кодекса 1917 г. на доктри-нальной базе богословия Второго Ватиканского собора.
Эудженио Корекко, харизматическо-институциональной концепции которого посвящена наша статья, был одним из активных участников процесса реформы католического церковного права во второй половине XX в. Он родился 3 октября 1931 г. в местечке Аироло швейцарского кантона Тичино, в семье железнодорожного служащего5. Рано принял решение стать священником и, по завершении учебы в Риме, был рукоположен 2 октября 1955 г. В 1958 г. он был направлен для изучения церковного права в Мюнхен, писать докторат у известного на тот момент профессора Клауса Мёрсдорфа (1909—1989), с которым связано влиятельное течение в послевоенной немецкой католической канонистике. Получив в 1962 г. в Мюнхене степень доктора канонического права, Корекко продолжил образование на факультете юриспруденции Университета Фрибура, получив диплом светского юриста. В 1969 г. он стал профессором канонического права в этом университете.
Корекко начинал свои первые шаги в канонистике с интереса к теме соборности. Мёрсдорф предложил ему тему для диссертации — опыт церковных соборов в США. Это было историко-юридическое исследование6, главная цель которого — на историческом материале провести верификацию идей Второго Ватиканского собора. Собор проходил в Риме в 1962—1965 гг., и научный руководитель Корекко участвовал в качестве консультанта как в его подготовке,
административный стиль ее функционеров, который после феодального перерыва в раннем Средневековье возродился в григорианский период и стал господствующим. Это также было следствием связи с Античностью» (Вебер М. Хозяйство и общество. Очерки понимающей социологии. Право. Т. 3. М., 2018. C. 176).
4 В отличие от предыдущих сборников канонов, называвшихся «кодексами», Кодекс Пия-Бенедикта 1917 г. был эксклюзивным источником права, отменившим действие всех предыдущих источников и существенно изменившим текст прежних канонов (см.: Фадеев И. А., Ани-кьев И. И. Кодекс канонического права 1917 года: кодификация и развитие канонического права Латинской Церкви в первой половине XX века // Новая и Новейшая история. 2021. Вып. 4. C. 184—201; Fantappiè C. Chiesa romana e modernità giuridica. Vol. II: Il Codex iuris canonici (1917). Milano, 2008).
5 Borgonovo G., Cattaneo A. Nota biografica // Corecco E. Ius et communio: scritti di diritto canonico. Vol. 1. Lugano; Casale Monferrato, 1997. P. 5—20.
6 Corecco E. La formazione della Chiesa cattolica negli Stati Uniti d'America attraverso l'attività sinodale con particolare riguardo al problema dell'amministrazione dei beni ecclesiastici. Brescia, 1970.
так и в проведении. Другим важным событием в середине 1960-х гг. оказалась для Корекко встреча с Луиджи Джуссани (1922—2005), миланским священником и основателем харизматического католического движения Comunione e Liberazione (CL) (Общение и Освобождение). С этого момента харизма становится постоянной темой размышлений швейцарского канониста, а сам он — активным членом движения CL, много сделавшим для его распространения в Швейцарии.
В 1970-х гг. во время преподавания во Фрибуре Корекко написал несколько статей, посвященных богословскому обоснованию права. Особое место в них уделено темам противопоставления Закона и Евангелия; благодати и права7. Непосредственно о харизмах Корекко подробно писал в 1980-е гг. Как известно, это был период официального признания «новых церковных движений» — католических ассоциаций харизматической природы. В это время Корекко был уже авторитетным ученым, экспертом комиссии по ревизии нового Кодекса канонического права (приглашен Иоанном Павлом II в 1982 г.), консультантом Папской комиссии по аутентичной интерпретации этого Кодекса (с 1983 г.), епископом города Лугано в Швейцарии (с 1986 г.). Одним из центральных событий в процессе признания движений была VII генеральная ординарная ассамблея Синода епископов, созванная в Риме Иоанном Павлом II в октябре 1987 г. Корекко внес важный вклад в работу этой ассамблеи, «участвуя в редактировании Вводных положений к дискуссии и выступая по поводу таких важных тем, как богословская природа таинств (в особенности исповеди), секулярное призвание мирян, отношение между институцией и харизмой и отсюда между властью и мирянскими объединениями, в частности церковными движениями»8. Как епископ Лугано с обширными научными связями Корекко стал создателем Луганского богословского факультета (1992—1993). Из этой церковной инициативы впоследствии вырос первый университет в италоязычной Швейцарии с несколькими светскими профессиональными факультетами, в рамках которого богословский факультет развивали ученики Корекко (в первую очередь канонист Либеро Джероза), поскольку сам он скончался 1 марта 1994 г. от редкой формы рака.
Из научной биографии Корекко можно заключить, что главными факторами, повлиявшими на его осмысление оппозиции «харизматическое — институциональное» стали, во-первых, событие и богословие Второго Ватиканского собора, во-вторых, идеи о харизме Луиджи Джуссани и опыт движения Comunione e Liberazione и, в-третьих, богословско-юридическая дискуссия, предшествовавшая реформам Кодекса канонического права 1983 г.
В данной статье мы собираемся описать учение католического правоведа об институции и харизме. В первой части говорится о том, как Корекко подходит к проблеме осмысления церковных институций в современную эпоху, критически отталкиваясь от наследия школы «Церковного публичного права» XIX — нач. XX в. Вторая часть посвящена решению проблемы «институции — харизмы» в
7 Corecco E. Diritto // Dizionario Teologico Interdisciplinare / F. Ardusso. Torino, 1977. P. 112148; Corecco E. Teologia del Diritto Canonico // Nuovo Dizionario di Teologia / G. Barbaglio, S. Dianich. Torino, 1988. P. 1666-1700.
8 Borgonovo G., Cattaneo A. Op. cit. P. 18.
богословии права Корекко. В третьей части проблема харизмы уточняется в связи со статусом и проповедью священника в обществе модерна и постмодерна.
Школа «Церковного публичного права» (Ius publicum ecclesiasticum) о церковной институции и критика ее подхода у Корекко
В истории католического осмысления оппозиции «харизмы — института» Эудженио Корекко занимает особую позицию. Он не абсолютизирует ни один из элементов этой оппозиции и вместе с тем не стремится ее «примирить», снять. Тем не менее он критикует идеологическую, неоправданную с богословской точки зрения конфронтацию между понятиями институции и харизмы. Прежде всего, указывает он, «институция» является многозначным понятием, которое встречается и в литературном языке, и в узко научном — в социологии, политологии, экономике, юриспруденции и, наконец, в философии и христианском богословии. Это понятие претерпело во времени определенную семантическую эволюцию. Что же касается католической мысли, то среди множества моментов этой эволюции, по мнению Корекко, особо значимой была редукция концепта институции в XIX в. к политико-юридическому понятию, прежде всего под влиянием канонической школы Ius publicum ecclesiasticum. В трудах представителей этой школы, полагает он, понятие «институция» отождествляется с «конституцией», т. е. с устройством, которое включает в себя на едином организационном принципе все части церковного «целого». Этот единый принцип при этом стал пониматься исключительно легистски, как закон, исходящий от церковной власти и ее же оформляющий. Таким образом, конституция Церкви была идентифицирована с конституционным правопорядком и государственным секулярным правом. В XIX в. это подразумевало, что Католическая Церковь — это подобная государствам монархия с сословным делением общества (клир, монашествующие и миряне). В XX в. эта же аналогия привела к дебатам о «демократизации» католичества. Защитники «демократии» внутри Церкви, по мнению Корекко, сохраняют ту же самую эпистемологическую перспективу, что и защитники иерархического монархизма ранее. Прогрессисты 1970-х парадоксальным образом наследуют консерваторам 1870-х, когда отождествляют институцию с организацией публичной власти и права. Разве что они стремятся к демократизации церковного публичного права, к увеличению в нем доли «субъективных прав». Эти требования вполне следуют логике понимания институции как организации публичной власти в секулярном смысле слова.
Действительно, трудно не согласиться с Корекко, когда он подчеркивает се-кулярные корни правовой аргументации представителей школы «Церковного публичного права». Напомним вкратце основные вехи ее истории. Решающую роль в развитии концепции публичного церковного права сыграла «Вюрцбург-ская школа», зародившаяся в одном из университетов католической Баварии в эпоху конфессионально-апологетических споров Немецкого просвещения. Новый метод Ius publicum ecclesiasticum рождается из католической реакции на тезис протестанта Самюэля фон Пуфендорфа (1632-1694) о том, что Церковь — это societas aequalis, collegium, частная ассоциация в юрисдикции государства, един-
ственного в своем роде societas inaequalis, обладающего imperium constitutivum9. В ответ на это баварские канонисты заявили, что церковь — это Respublica sacra, a civili distincta (священная республика, отдельная от гражданской), которая основана не на договоре или выборе ее членов, но исключительно на воле своего Основателя, в качестве общества необходимого для своих членов. Не обладая территорией, Церковь тем не менее обладает полнотой власти (summum imperium). При этом власть (potestas) распределяется по церковной организации иерархически, согласно степеням священной иерархии, поддерживая единство целого. Церковь не часть общества, она есть самоуправляющееся общество (Ecclesia non Collegium, sed perfecta societas est). Это устройство Церкви соответствует jus naturale, и всякий, кто отрицает право Церкви, отрицает jus naturale. Таким образом, критикуя Пуфендорфа10, а также практику государственной юрисдикции над Церковью суверенных монархий, баварские канонисты11 создают собственную версию юснатурализма эпохи Просвещения. Хотя сами по себе их размышления о Церкви-республике содержат ссылки на Роберта Беллармина (1542—1621) и Франциско Суареса (1548—1617), тем не менее их представление о естественном праве уже целиком находится в парадигме мышления XVIII в.12 Их естественное право — это не божественное право позитивного откровения, но имманентное рациональное право природы13.
Идея баварской канонической юриспруденции, что Церковь имеет свое собственное, независимое от государства публичное право, была развита в XIX в. канонистами Римской курии, критиковавшими революционно-либеральную идеологию. Здесь, прежде всего, стоит упомянуть Джованни Солья (1779—1856), автора двухтомной книги "Institutiones iuris publici ecclesiastici" (1843), известного тем, что он служил пяти папам14. Солья был личным ассистентом папы Пия VII, когда последний в 1808 г. был арестован французскими военными властями и вывезен из Рима в Савону. Предполагают, что именно его способности к юриспруденции, проявленные уже в семинарии, побудили папу выбрать молодого
9 Gerosa L. Teologia del diritto canonico: fondamenti storici e sviluppi sistematici. Lugano, 2010. P. 94—95.
10 Современный историк права из Болоньи Джеральдина Бони подчеркивает, что точкой отсчета школы Ius publicum ecclesiasticum является критика не только протестантских доктрин естественного права, но и католических канонистов, связанных с галликанизмом, например бельгийского канониста Бернара ван Эспена (1646—1728), чей труд "Ius ecclesiasticum universum", изданный в 10 томах в Венеции в 1781—1782 гг., попал в Индекс запрещенных книг, что не помешало его идеям иметь большое влияние в Северной Европе и в Испании XVIII в. ^м.: Boni G. Il cardinale Giovanni Soglia Ceroni e lo jus publicum ecclesiasticum // Historia ed Ius. 2015. № 8. Paper 13. P. 2).
11 Самым известным из которых был Иоханн Непомук Андрес (Johann Nepomuk Endres, 1730—1791).
12 О парадигмах мышления у Пуфендорфа см.: Воронцов C. А. Священник в свете стилей мышления: иерархическая и должностная спецификации // Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2020. Вып. 91. С. 32—54.
13 Corecco E. Premesse teologiche // Fumagalli C. O. Società civile e società religiosa di fronte al Concordato. Milano, 1980. P. 21—22.
14 Пий VII (1800—1823), Лев XII (1823—1829), Пий VIII (1829—1830), Григорий XVI (1831— 1846), Пий IX (1846—1878).
и малоизвестного Солью на эту роль. Ассистент был одним из немногих, с кем папа в заключении мог обсуждать ответы Наполеону, требовавшему подписания конкордата на условиях «императора французов»15. Вернувшись в Рим вместе с тем же папой в 1814 г., Солья стал преподавателем канонического права в Римском университете Сапиенца. При папе Льве XIII в 1823 г. он стал главой учрежденной в 1824 г. Конгрегации образования (Congregatio studiorum). В напряженный момент революции 1848 г. папа Пий IX назначил кардинала Солью государственным секретарем, а также президентом совета министров Папского государства. Он находился в должности несколько месяцев, до момента бегства Пия IX из Рима в Гаэту в ноябре 1848 г., а также провозглашения Джузеппе Гарибальди Римской республики в феврале 1849 г. Именно в контексте череды этих исторических событий был опубликован (1843) и стал известным учебник Джо-ванни Солья по церковному публичному праву.
Спустя двадцать лет после Сольи иезуит Камилло Тарквини (1810-1874) публикует свой учебник "Iuris ecclesiastici publici institutiones" (1862). В эпоху Первого Ватиканского собора (1870), активным участником которого будет Тарквини, поддерживая папский догмат, Ius publicum ecclesiasticum уже перестает восприниматься как рационалистическое течение в терминологии юснатурализма, но оформляется как антилиберальная идеология. Модель Церкви как societas perfecta стала краеугольным камнем этой идеологии16. Наиболее совершенной формы теория церковного публичного права достигла в работе римского профессора церковного права Феличе Каваньиса (1841-1906) "Institutiones Juris Publici Ecclesiastici" (Roma, 1906), последние годы своей жизни входившего в комиссию по кодификации, которая готовила текст Кодекса 1917 г. Его идеи о конституции Церкви и ее отношениях со светскими правопорядками имели значительное влияние вплоть до Второго Ватиканского собора17.
Возвращаясь к критике, которой Корекко последовательно на протяжении всего своего научного пути подвергал школу «Церковного публичного права», надо подчеркнуть, что он считал эту школу неизбежным в исторических условиях XIX в., но логически пройденным этапом церковно-правовой мысли. Проблема этой школы была в том, что в пылу апологетической полемики с государствами, она привнесла в Церковь чуждые ей представления о публичном позитивном правопорядке. Это привело к тому, что церковная организация стала описываться языком секулярного государственного управления, для которого как «таинство» (sacramentum), так и «харизма» стали скорее конфликтующими понятиями. Корекко полагает, что нужна новая парадигма канонического права Церкви, которая будет сохранять различения между светской юриспруденцией и канонистикой. Последняя, в свою очередь, должна вернуться к своему традици-
15 См.: Boni G. Op. cit. P. 14.
16 Fantappiè C. Storia del diritto canonico e delle istituzioni della Chiesa. Bologna, 2011. P. 199.
17 Можно упомянуть также "Institutiones iuris publici" Пьетро Гаспарри (1852-1934), который преподавал церковное публичное право в Католическом институте Парижа (рукопись 1889-1890 гг., издана в Милане в 1992 г.). В XX в. главным представителем школы был Аль-фредо Оттавиани (1890-1979), его учебник "Institutiones iuris publici ecclesiastici" вышел в четвертом издании в 1958-1960 гг., накануне Второго Ватиканского собора, на котором сам Оттавиани председательствовал и представлял партию консерваторов.
онному методу, т. е. вернуться в русло богословия. От ius publicum ecclesiasticum последнего века модерна необходимо вернуться к обновленному ius canonicum. Тем самым канонистика могла бы актуализировать свои до-тридентские и даже христианско-античные корни и заново найти способы для признания харизматического элемента в Церкви.
Харизма и институция: два конститутивных элемента Церкви
Для того чтобы снять напряжение между харизмой и институцией нет необходимости, полагает Корекко, приписывать Церкви фундаментальную харизматическую структуру. Напротив, надо признать в каноническом праве харизматические объединения верующих, но сохранить также и ведущую роль церковной институции18. Разрабатывая этот тезис, Корекко опирается на достижения Мюнхенской школы (Münchner Schule) канонического права, основанной Клаусом Мёрсдорфом и продолженной в трудах его учеников.
Эта школа уделяла особое место поиску методологии, созвучной новой культурной парадигме второй половины XX в. Мёрсдорф, работавший в немецкой академической среде, придавал большое значение критике «антиюридического манифеста» Рудольфа Зома, противопоставившего юридическую организацию Католической Церкви изначальной харизматической организации первых веков христианства19. Мюнхенский канонист спустя почти сорок лет после публикации Зома20 предложил новое понимание церковной институции, чтобы показать, что она существовала изначально, а не возникла вследствие кризиса харизматического управления. По Мёрсдорфу, Церковь — особая организация, которая учреждается не юридическими актами волеизъявления и согласия, но посредством Слова Христа и Его Таинства21. Именно этим она отличается от любой другой социальной организации. Церковная деятельность принимает ту или иную форму в исторических обстоятельствах по логике, присущей Слову и Таинству онтологически, а те или иные административные и юридические предписания являются вторичными в этом процессе. Христом Его «святое господство» в Церкви передают Слову и Таинству силу и способность создавать и сохранять сообщество. Подчеркивая отличие Церкви от «всех других социальных организаций», мюнхенский канонист продолжает традиционную баварскую католическую критику протестантской доктрины, но делает это с учетом библейского и литургического возрождения XX в. Таким образом, косвенно он критикует и юридическое сознание католических авторов Кодекса 1917 г.
Корекко принимает тезис Мёрсдорфа, что Слово и Таинство — это два «столпа» канонической институции, но дополняет его собственным толкованием в
18 См.: Corecco E. Istituzione e carisma in riferimento alle strutture associative // Aymans W., Geringer K.-Th., Schmitz H., Hrsg. Das konsoziative Element in der Kirche. St. Ottilien, 1989. P. 79-98.
19 Mörsdorf K. Wort und Sakrament als Bauelemente der Kirchenverfassung // Archiv für katholisches Kirchenrecht. 134. 1965. P. 72-79.
20 Sohm R. Kirchenrecht. Vol. 2. München; Leipzig, 1923.
21 Mörsdorf K. Op. cit.
понятиях богословия Второго Ватиканского собора. Центральным становится для него понятие «общение» из догматической конституции Lumen Gentium (1964). Общение (communio) понимается им как универсальный структурный принцип, применимый как к разным уровням церковной реальности, так и к антропологии человека-христианина22. Через слово и через таинство происходит общение, Слово и Таинство Христа — символы общения Церкви, и уже в силу этого «столпы» ее институции и правопорядка. Корекко предлагает добавить к этим двум «столпам» и третий, Харизму. Если видимая Церковь — это общество, вдохновляемое Святым Духом через посредство его даров-харизм, то этот аспект должен найти отражение не только в богословии, но и в канонической системе. В истории Церкви Корекко отмечает взаимодействие институционального и харизматического принципов, при этом институция никогда не поглощает до конца харизму, у каждого нового христианского поколения появляются свои новые харизматические инициативы. Из этого следует, что и в каноническом праве, изучающем формально-юридические проявления церковной институции, роль харизмы должна быть переосмыслена. Корекко поддерживает идею «подлинной» или «аутентичной харизмы», которая не может исторически существовать прежде институции. Подлинные харизмы возможны только в Церкви, которая созидается словом и таинством, харизма предполагает существование институ-ции23. На индивидуальном уровне это означает, что христианские харизматики, будучи крещеными, а иногда и рукоположенными, уже находятся в отношениях с институцией. На уровне церковного собрания, где совершаются таинства, это означает, что харизма не может рассматриваться как альтернатива институции, ни в настоящем, ни в древности, ни в будущем. С другой стороны, харизма, будучи непосредственным даром Святого Духа, не может рассматриваться как событие факультативное, маргинальное и второстепенное для Церкви. Харизма не входит в институцию, но они обе в своем взаимодействии образуют «конституцию Церкви» (costituzione ecclesiale). И харизма, и институция, таким образом, являются конститутивными элементами Церкви. Описывая свое понимание церковной конституции, швейцарский канонист полемизирует с Гансом Кюнгом (1928-2021) и его идеей фундаментальной харизматической структуры Церкви24.
В то же время Корекко ссылается25 на швейцарского богослова Ганса Урса фон Бальтазара (1905-1988) и его понимание церковной институции как своего рода kenotische Verfassung (кенотической конституции)26. В богословии термин «кенозис» относится к самоуничижению Христа («Уничижил [èxévwosv]
22 Corecco E. Considerazioni sul problema dei diritti fondamentali del cristiano nella Chiesa e nella società: aspetti metodologici della questione // I diritti fondamentali del cristiano. Atti del IV Congresso Internazionale di Diritto Canonico, Friburgo (Svizzera) 6-11 ottobre 1980. Friburgo; Milano, 1981. P. 1222-1225.
23 Corecco E. Profili istituzionali di Movimenti nella Chiesa // I Movimenti nella Chiesa negli anni '80 / M. Camisasca, M. Vitali, ed. Milano, 1982. P. 203-234.
24 Kûng H. Die Kirche. Freiburg, 1967.
25 Corecco E. Istituzione e carisma... P. 80-82.
26 Balthasar H. U. Pneuma und Institution. Skizzen zur Theologie. Bd. IV. Einsiedeln, 1974. P. 129-130.
Себя Самого, приняв образ раба...» [Флп 2. 7]). В применении же к Церкви речь идет о кенотической редукции ее тайны, невидимой миру, к логике видимого церковного послушания, нормативному универсуму, видимой институции. Мы должны заметить здесь, что Бальтазар рассматривает возможность приложения концепта кенозис к Церкви все еще с некоторым оттенком вопросительности-предположительности. Он говорит о том, что для Церкви этот концепт используется не прямо, но в смысле аналогии. Корекко же утверждает, что если институция — это «кенотическая конституция», то полная и нередуцированная церковная конституция должна включать в себя все, что созидательно для Церкви, даже если это не входит в институцию. В совокупности эти созидательные элементы образуют харизматическое измерение Церкви, и оно также способно развивать свои организационные и юридические формы, не совпадающие с теми, которые хранит институция. Отсюда и харизма, поскольку она часть конституции, не лишена своих юридических аспектов. Примером этого является, согласно Корекко, монашество, которое, без сомнения, принадлежит к существенным элементам Церкви, при этом оно основано именно на харизме основателей монашествующих движений (в противоположность эволюции иерархии священства).
Предлагая свою интерпретацию харизмы, Корекко не достиг известности других крупных авторов богословия харизмы27, его влияние ограничивается преимущественно кругом канонистов и правоведов. Тем не менее особая важность его вклада в харизматическую тему состоит в том, что он подводит итог начатому Зомом спору о несовместимости между правом и духовной природой Церкви. В работах швейцарского канониста совмещается тема харизматического измерения Церкви в свете богословия Второго Ватиканского собора вместе с ответом на зомовскую критику самой дисциплины католического церковного права. В этом ключе Корекко пытается объединить разные перспективы: оправдание церковного права, харизма в документах Второго Ватиканского собора, роль мирян в Церкви и новые католические харизматические движения. Его мысль представляет собой синтез многих теоретических и практических направлений, но его предложения обращены, прежде всего, области католической канонистики, которая переживала сложный момент модернизации в 1980-е гг.
Институция, харизма и проблема идентичности и статуса священника в обществе модерна
Согласно Корекко, напряжение между институцией и харизмой — это фигура речи из богословских споров эпохи модерна. Хотя тема харизм существовала с I в., Реформация с новой силой поставила вопрос о харизме в оппозиции к институции. Начало противоречию и конфликту между институцией и харизмой было положено тогда, когда западная богословская традиция оказалась разделена в понимании учения апостола Павла о духовных дарах.
27 Главные представители «богословского поворота» к харизмам в Католической Церкви — Карл Ранер и Ив Конгар (см.: Rahner K. Das Dynamische in der Kirche. Freiburg, 1958; Congar I. I believe in the Holy Spirit. N. Y., 1997).
Протестантская доктрина, пишет Корекко, всегда пыталась рассматривать священство как харизму (исключив рукоположение из перечня таинств), в то время как католическая доктрина Контрреформации делала чрезмерный акцент на сакраментально-институциональной структуре Церкви, настаивая на мистически-индивидуальном характере харизмы28. Согласно швейцарскому канонисту, напряжение между священниками и харизматиками, если и существует, то находится внутри самого институционального измерения. В его основе лежит различие между мирянами и клириками, которые образуют два полюса институции. В эпоху Реформации, когда протестантами бурно обсуждался вопрос о всеобщем священстве верных, конфликт «институция — харизма» стал своего рода формой дискурса о церковной власти как в межконфессиональной полемике, так и внутри конфессий. Из-за такой направленности обсуждения харизматическая тема стала нежелательной для католической Контрреформации, и только во второй половине XX в. в католической среде она была снова актуализирована в дебатах о роли мирян и новых движениях. После нескольких веков молчания харизмам стало уделяться чрезмерное внимание; некоторые богословы29, по словам Корекко, стали утверждать, что в Церкви все является харизмой, даже институция30.
Описание конфликта между институцией и харизмой, как полагает наш канонист, основано на двух ошибочных предположениях. Во-первых, это клерикальная редукция институции к священству (ordine sacro), во-вторых, редукция харизмы к привилегии только мирян. Таким образом, происходит подмена смысла понятий: защита харизматического элемента в Церкви на самом деле прячет в себе защиту активной христианской позиции мирян. Согласно церковному учению, подчеркивает Корекко, мирянская активность уже следует из обетов и благодати крещения и Евхаристии, однако в эпоху «клерикального» понимания церковной организации мирянская активность пытается оправдать себя через харизму, через личную особую благодать, легитимирующую любые нововведения.
В «Письмах с Синода епископов», написанных Эудженио Корекко в Риме 1987 г., мы встречаем определение харизмы, которое подчеркивает ее роль в сообщении веры: «Харизма — это особое присутствие Святого Духа, которое дает основателям исключительную гениальность в вере. Некоторые говорят, что все мы также являемся харизматиками, но это не так. <...> [харизма —] это необычная способность общаться с другими о вере, жестами и словами, которые немедленно пробуждают во внимательном собеседнике желание с большим энтузиазмом следовать за Христом. В словах харизматиков человек ощущает резонанс со своим собственным желанием святости, которое уже содержится внутри него, которое поместил внутрь него Святой Дух как семя в день крещения. <...> Очевидно, что это не происходит автоматически. Для этого нужно быть смиренным
28 Corecco E. Carisma // Digesto delle Discipline Pubblicistiche. Vol. 2. Torino, 1987. P. 504508.
29 Возможно, имеется в виду Готтхольд Хазенхюттль (р. 1933) (см.: Hasenhüttl G. Charisma. Ordnungsprinzip der Kirche. Freibourg, 1969).
30 Corecco E. Un vescovo e la sua Chiesa. Vol. 1. Siena, 2005. P. 200.
и согласиться слушать. Это то, что мы должны были бы сделать и перед приходским священником»31.
Прежде всего, необходимо заметить, что харизма в этом отрывке описывается как «особое присутствие Святого Духа». «Семена» желания святости, которые были вложены в сердце Святым Духом посредством таинств, вводятся в действие (переходят от потенциальности к актуальности) через слова, жесты и пример жизни человека-харизматика. Во-вторых, можно заметить, что хариз-матик здесь — это основатель сообществ, чья вера усилена даром Святого Духа. Обратим внимание на конец цитируемого отрывка. Слова священника, который не обязательно будет являться «харизматиком», но всегда будет представлять церковную институцию, должны были бы иметь те же самые последствия, что и слова харизматика: пробуждать веру и желание святости. Но эти последствия в случае священника представлены в модальности долга, обязанности, правовой или моральной. Слова священника не воздействуют непосредственно, как это происходит со словами харизматика («жесты и слова, которые пробуждают немедленно»). Конечно же это не означает автоматизма или насилия свободной воли. Слова харизматика пробуждают веру только «во внимательном слушателе», который сам уже расположен к тому, чтобы слушать и следовать. Можно сказать, что Корекко описывает здесь разные способы воздействовать на людей и разные подходы к мотивации.
Интерес к «харизматическому» совпал в Католической Церкви с кризисом форм церковной дисциплины в 1960—1970-е гг. и поисками новых способов мотивации. Приходской священник в момент этого кризиса стал восприниматься как фигура из прошлого, долг слушать его сохранялся, но его проповедь не всегда была эффективна. Те моральные нормы, которые он провозглашал, не имели в новом обществе неотвратимой обязательности. Даже если они признаны разумом слушателей, это не делало их практикой, стилем жизни. Харизматический лидер, напротив, направлял практику тех, кто сам становился его слушателем и последователем.
Заключение
Эудженио Корекко как канонист, юрист и церковный деятель (епископ, но также и активный член движения Comunione e Liberazione) стремился к преодолению антагонизма между «харизматическим» и «институциональным» принципами церковной организации. Обращаясь к канонической теории Рудольфа Зома о несовместимости права и духовной природы Церкви, Корекко предлага-
31 Corecco E. Un vescovo e la sua Chiesa. Vol. 1. P. 190—191. Перевод наш. Оригинальный текст: "Il carisma è una particolare presenza dello Spirito Santo che dona ai fondatori una particolare genialità nella fede, assolutamente non comune. C'è chi sostiene che anche noi siamo tutti dei cari-smatici, ma non è vero. ...[carisma] È una straordinaria capacità di comunicare con gli altri, a livello della fede, con gesti e parole che risvegliano immediatamente, nell'interlocutore attento, il desiderio di aderire con più entusiasmo a Cristo. Uno sente, tramite le parole dei carismatici, una particolare risonanza del desiderio di santità, che ha già dentro, e che lo Spirito Santo gli ha posto come seme nel cuore il giorno del battesimo... Evidentemente la cosa non è automatica, bisogna essere umili e accet-tare di seguire. Dovremmo farlo anche con il nostro parocco..."
ет решать эту дилемму через ключевой для экклезиологии Второго Ватиканского собора термин "соттишо", имеющий библейско-патристическое происхождение. В свете церковного канонического предания право и общение не противоположности, но сосуществующие элементы, описывающие и оформляющие церковную структуру с точки зрения двух разных аспектов, из которых один (право) служит другому (общение). В силу этого институциональное в Церкви не является синонимом правового, не совпадает с ним целиком, как в светских организациях, поскольку институция сохраняет формы христианского опыта неизменными во времени, а право ищет способы оформления церковной организации в меняющихся обстоятельствах. Структура Церкви имеет своим источником Слово Христа, Его Таинство и Харизму (как совокупность духовных даров). Подчеркивая именно эти источники структуры, швейцарский канонист намеревался дифференцировать церковное право от политических и юридических теорий власти, в которых источниками организационной структуры выступают воля, контракт, норма и приказ. Поэтому Корекко был одним из наиболее резких критиков католических канонистов XIX в., которые в своих книгах о церковном праве и экклезиологии перешли на язык секулярного государственного управления и позитивного права. Именно тогда «харизма» окончательно стала конфликтующим понятием по отношению к церковному праву. Корекко полагал, что нужна новая парадигма канонического права Церкви, которая могла бы актуализировать свои до-тридентские и даже христианско-античные (патристи-ческие) корни. В этой новой парадигме харизматический опыт и прошлого, и настоящего (т. е. новых харизматических католических движений и лидеров второй половины XX в.) найдет свое отражение в церковном праве. Согласно Корекко, необходимым ответом на кризис форм церковной дисциплины в 1960— 1970-е гг. могла бы стать работа канонистов по переосмыслению отношений епископата, клириков и мирян в Церкви. Важной частью такого переосмысления ему виделось «включение» харизматического элемента в церковную структуру, как в качестве совокупности юридических норм, так и учения о взаимной дополнительности институции и харизмы.
Мысль Эудженио Корекко заслуживает внимания православного читателя, в особенности того, кто размышляет над идентичностью права Православной Церкви в Новейшее время и над будущим православно-католического диалога. Из канонического наследия швейцарского ученого следует, что католическая каноническая традиция включает в себя разные направления, конкурирующие в качестве научных школ и теорий, которые в рамках одной конфессиональной идентичности тем не менее различаются в своих оценках периодов становления католического учения о церковной власти и институции (первое и второе тысячелетие и т. п.). Предложение Корекко обратиться к церковному каноническому преданию первого тысячелетия христианской истории (хотя и ограниченно, в рамках путей обновления, начатых Вторым Ватиканским собором), его акцент на «общении» как ключевом понятии канонистики, его взвешенная апологетика харизмы могли бы стать для православных ученых отправными пунктами диалога с современной католической церковно-правовой мыслью и экклезиологией, а также помочь лучшему определению православного подхода к этим вопросам.
Актуальным для православия в наследии швейцарского канониста также могли бы стать его размышления о роли таинства как об опыте, который формирует идентичность церковного права, в его отличии от права светского, а также и о том, почему опыт таинств не может не дополняться опытом харизмы тогда, когда речь идет о поиске новых путей пастырства в нашу эпоху.
Список литературы
Вебер М. Хозяйство и общество. Очерки понимающей социологии. Право. Т. 3. М.: Издательский дом ВШЭ, 2018. Воронцов C. А. Священник в свете стилей мышления: иерархическая и должностная спецификации // Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие. Философия. Религиоведение. Вып. 91. 2020. С. 32-54. Тюшагин В.В. Corpus Iuris Canonici // Православная энциклопедия. Т. 38. М.: Церковно-
научный центр «Православная энциклопедия», 2019. С. 155-156. Фадеев И. А., Аникьев И. И. Кодекс канонического права 1917 года: кодификация и развитие канонического права Латинской церкви в первой половине XX века // Новая и Новейшая история. 2021. Вып. 4. C. 184-201. Фреик Н. В. Политическая харизма: обзор зарубежных концепций // Социологическое
обозрение. 2001. Т. 1. № 1. С. 5-24. Balthasar H. U. Pneuma und Institution. Skizzen zur Theologie. Bd. IV. Einsiedeln: Johannes Verlag, 1974.
Boni G. Il cardinale Giovanni Soglia Ceroni e lo jus publicum ecclesiasticum // Historia ed Ius.
2015. №8. Paper 13. P. 1-48. Borgonovo G., Cattaneo A. Nota biografica // Corecco E. Ius et communio: scritti di diritto
canonico. Vol. 1. Lugano; Casale Monferrato, 1997. P. 5-20. Congar Y. I believe in the Holy Spirit. N. Y.: Crossroad, 1997.
Corecco E. Carisma // Digesto delle Discipline Pubblicistiche. Vol. 2. Torino: UTET, 1987. P. 504-508.
Corecco E. Considerazioni sul problema dei diritti fondamentali del cristiano nella Chiesa e nella societä: aspetti metodologici della questione // I diritti fondamentali del cristiano. Atti del IV Congresso Internazionale di Diritto Canonico, Friburgo (Svizzera) 6-11 ottobre 1980. Friburgo-Milano: Herder-Giuffit, 1981. P. 1222-1225. Corecco E. Diritto // Dizionario Teologico Interdisciplinare / F. Ardusso e alt. Vol. 1. Torino:
Marietti, 1977. P. 112-148. Corecco E. Istituzione e carisma in riferimento alle strutture associative // Das konsoziative Element in der Kirche (Akten des VI Internationalen Kongresses für Kanonisches Recht) / W. Aymans, K.-Th. Geringer, H. Schmitz, Hrsg. St. Ottilien, 1989. 79-98. Corecco E. La formazione della Chiesa cattolica negli Stati Uniti d'America attraverso l'attivitä sinodale con particolare riguardo al problema dell'amministrazione dei beni ecclesiastici. Brescia: Morcelliana, 1970. Corecco E. Premesse teologiche // Fumagalli C. O. Societä civile e societä religiosa di fronte al
Concordato. Milano: Vita e Pensiero, 1980. P. 21-22. Corecco E. Profili istituzionali di Movimenti nella Chiesa // I Movimenti nella Chiesa negli anni
'80 / M. Camisasca, M. Vitali, ed. Milano: Jaca Book, 1982. P. 203-234. Corecco E. Teologia del Diritto Canonico // Nuovo Dizionario di Teologia / G. Barbaglio e
S. Dianich, ed. Torino: Paoline, 1988. P. 1666-1700. Corecco E. Un vescovo e la sua Chiesa. Vol. 1. Siena: Cantagalli, 2005. Eisenstadt S. Introduction // Weber M. On charisma and institution building. Chicago, 1968. P. I-LVI.
Fantappife C. Chiesa e sinodalitä: per un confronto con Eugenio Corecco // Ephemerides iuris canonici. 2018. Vol. 58. P. 461-478.
Fantappife C. Chiesa romana e modernitä giuridica. Vol. I: L'edificazione del sistema canonistico (1563-1903). Vol. II: Il Codex iuris canonici (1917). Milano: Giufir6, 2008.
Fantappife C. Storia del diritto canonico e delle istituzioni della Chiesa. Bologna: Il Mulino, 2011.
Hasenhüttl G. Charisma. Ordnungsprinzip der Kirche. Freibourg: Herder, 1969.
Gerosa L. Carisma e diritto nella Chiesa. Riflessioni canonistiche sul "carisma originario" dei nuovi movimenti ecclesiali. Milano: Jaca book, 1989.
Gerosa L. Teologia del diritto canonico: fondamenti storici e sviluppi sistematici. Lugano: EUPRESS, 2010.
Gherri P. Introduzione critica alla teologia del diritto canonico. Torino: Giappichelli, 2019.
Küng H. Die Kirche. Freiburg: Herder, 1967.
Mörsdorf K. Wort und Sakrament als Bauelemente der Kirchenverfassung // Archiv für katholisches Kirchenrecht. 1965. Vol. 134. P. 72-79.
Rahner K. Das Dynamische in der Kirche. Freiburg: Herder, 1958.
Sohm R. Kirchenrecht. München; Leipzig: Verlag von Duncker&Humbolt. Vol. 1 (1892), vol. 2. (1923).
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2022. Vol. 101. P. 9-25
DOI: 10.15382/sturI2022101.9-25
Irina Borshch, Candidate of Legal Sciences, Senior Researcher, Ecclesiastical Institutions Research Laboratory, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia borshch@yandex.ru https://orcid.org/0000-0002-3172-2896
Opposition "Charismatic — Institutional" in the Church Law Theory of Eugenio Corecco
(1931-1995)
I. Borshch
Abstract: The opposition of the categories of institutional and charismatic leadership has become a common topic of discussion in the social science of the 20th century. However, this opposition has been discussed not only in sociology and political science, but also in theology and church law. This article is devoted to the charismatic-institutional conception of Eugenio Corecco (1931-1995), a Swiss Catholic canonist, Bishop of Lugano, a participant of the legal reform process in Catholic church law in the second half of the 20th century. His conception was influenced by the legal theory of the German Catholic canonist Klaus Mörsdorf, by the ecclesiology of the Second Vatican Council, by the ideas about the charisma of the founder of the Communione e Liberazione [Communion and Liberation] movement Luigi Giussani and, finally, by the reform of the 1983 Code of Canon Law. The first part of the article discusses
how Corecco approaches the problem of church institutions in the modern era, critically starting from the legacy of the Church Public Law school of the 19th — early 20th centuries. The second part is devoted to solving the institution-charisma problem in Corecco's theology of law. It is shown how from the ideas of the Munich school, founded by Mörsdorf, about the Word and the Sacrament as the pillars of church legal order, the Swiss canonist comes to the idea of charisma as an essential element of church order. Referring to the canonical theory of the Protestant lawyer Rudolf Sohm about the antagonism of law and the spiritual nature of the Church, Corecco suggests solving this dilemma through the term communio, which is key for the ecclesiology of the Second Vatican Council. He emphasises that law serves church communion, and, therefore, along with the liturgical heritage, the charismatic experience of the past and present should be reflected in the canons of church law. In the third part of the article, the problem of charisma is clarified in connection with a priest status and preaching in modern and postmodern society. According to Corecco, the necessary response to the crisis of church discipline in the Catholic Church of the 1960s and 1970s could be found in the attempts of canonists to rethink the relations of the episcopate, clergy and laity in the Church. In this context, he specifically emphasises the importance of including the charismatic element in the reformed post-conciliar Catholic theology and church law.
Keywords: charisma, church institution, church law, canon law, Catholic Church, Eugenio Corecco, history of legal thought.
References
Balthasar Hans Urs (1974) Pneuma und Institution. Skizzen zur Theologie. Vol. IV. Einsiedeln: Johannes Verlag.
Boni Geraldina (2015) "Il cardinale Giovanni Soglia Ceroni e lo jus publicum ecclesiasticum". Historia ed Ius, 2015, vol. 8, paper 13, pp. 1—48.
Borgonovo G., Cattaneo A. (1997) "Nota biografica", in Corecco E. Ius et communio: scritti di diritto canonico, vol. 1, Lugano-Casale Monferrato, pp. 5—20.
Congar Yves (1997) I believe in the Holy Spirit. New-York: Crossroad.
Corecco Eugenio (1970) La formazione della Chiesa cattolica negli Stati Uniti d'America attraverso l'attivita sinodale conparticolare riguardo alproblema dell'amministrazione dei beni ecclesiastici. Brescia: Morcelliana.
Corecco Eugenio (1987) "Carisma", in Digesto delle Discipline Pubblicistiche, vol. 2, Torino: UTET, pp. 504-508.
Corecco Eugenio (1977) "Diritto", in F. Ardusso (ed.). Dizionario Teologico Interdisciplinare, vol. 1, Torino: Marietti, pp. 112-148.
Corecco Eugenio (1988) "Teologia del Diritto Canonico", in G. Barbaglio, S. Dianich (eds). Nuovo Dizionario di Teologia, Torino: Paoline, pp. 1666-1700.
Corecco Eugenio (1981) "Considerazioni sul problema dei diritti fondamentali del cristiano nella Chiesa e nella societä: aspetti metodologici della questione", in I diritti fondamentali del cristiano. Atti del IVCongresso Internazionale di Diritto Canonico, Friburgo (Svizzera) 6—11 ottobre 1980, Friburgo-Milano: Herder-Giuffit, pp. 1222-1225.
Corecco Eugenio (2005) Un vescovo e la sua Chiesa. Vol. 1. Siena: Cantagalli.
Corecco Eugenio (1989) "Istituzione e carisma in riferimento alle strutture associative", in W. Aymans, K.-Th. Geringer, H. Schmitz (eds.). Das konsoziative Element in der Kirche (Akten des VI Internationalen Kongresses für Kanonisches Recht), St. Ottilien, pp. 79-98.
Corecco Eugenio (1980) "Premesse teologiche", in Fumagalli C. O. Societa civile e societa religiosa di fronte al Concordato, Milano: Vita e Pensiero, pp. 21-22.
Corecco Eugenio (1982) "Profili istituzionali di Movimenti nella Chiesa", in M. Camisasca, M. Vitali (eds). IMovimenti nella Chiesa negli anni '80, Milano: Jaca Book, pp. 203-234.
Eisenstadt Shmuel (1968) "Introduction", in M. Weber. On charisma and institution building. Chicago, pp. I-LVI.
Fadeev I, Anik'ev I. (2021) "Kodeks kanonicheskogo prava 1917 goda: kodifikatsiia i razvitie kanonicheskogo prava Latinskoi tserkvi v pervoi polovine XX veka" [The 1917 Code of Canon Law: codification and development of Latin canon law in the first half of the 20th century]. Novaia i Noveishaia istoriya, vol. 4, pp. 184-201 (in Russian).
Fantappife Carlo (2011) Storia del diritto canonico e delle istituzioni della Chiesa. Bologna: Il Mu-lino.
Fantappife Carlo (2008) Chiesa romana e modernita giuridica. Vol. I: L'edificazione del sistema canonistico (1563—1903). Vol. II: Il Codex iuris canonici (1917). Milano: Giuffrfe.
Fantappife Carlo (2018) "Chiesa e sino dalitä: per un confronto con Eugenio Corecco". Ephemerides iuris canonici, vol. 58, pp. 461-478.
Freik N. (2001) "Politicheskaia kharizma: obzor zarubezhnykh kontseptsii" [The political charisma: review of foreign theories]. Sotsiologicheskoe obozrenie, vol. 1, pp. 5-24 (in Russian).
Gerosa Libero (2010) Teologia del diritto canonico: fondamenti storici e sviluppi sistematici. Lugano: EUPRESS.
Gerosa Libero (1989) Carisma e diritto nella Chiesa. Riflessioni canonistiche sul«carisma originario» dei nuovi movimenti ecclesiali. Milano: Jaca book.
Gherri Paolo (2019) Introduzione critica alla teologia del diritto canonico. Torino: Giappichelli.
Hasenhüttl Gotthold (1969) Charisma. Ordnungsprinzip der Kirche. Freibourg: Herder.
Küng Hans (1967) Die Kirche. Freiburg: Herder.
Mörsdorf Klaus (1965) "Wort und Sakrament als Bauelemente der Kirchenverfassung". Archiv für katholisches Kirchenrecht, vol. 134, pp. 72-79.
Rahner Karl (1958) Das Dynamische in der Kirche. Freiburg: Herder.
Tyushagin V. (2019) "Corpus Iuris Canonici", in Pravoslavnaia entsiklopediia [Orthodox encyclopaedia], vol. 3, Moscow, pp. 155-156 (in Russian).
Vorontsov S. (2020) "Sviashchennik v svete stilei myshleniia: ierarhicheskaia i dolzhnostnaia spetsifikatsii" [The priest in the light of the thought style theory: hierarchical and official description"]. VestnikPSTGU. Seriia I:Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie, vol. 91, pp. 32-54 (in Russian).
Weber Max (2018) Khoziaistvo i obshchestvo. Ocherki ponimaiushchei sotsiologii [Wirtschaft und Gesellschaft. Grundriss der verstehenden Soziologie]. Vol. 3. Moscow: Izdatel'skii Dom VShE (Russian translation).
Статья поступила в редакцию 13.05.2022
The article was submitted 13.05.2022
