CC BY
89
Пилипенко Н. В. Описание явлений природы в древнерусском тексте (на материале памятников XI—XVII веков) / Н. В. Пилипенко // Научный диалог. — 2016. — № 5 (53). — С. 72—85.
ERIHJM^
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' s
PERKXMCALS DIRECIORV.-
УДК 8П.161.Г04+81Ч2
Описание явлений природы
в древнерусском тексте
(на материале памятников XI—XVII веков)
© Пилипенко Наталья Викторовна (2016), аспирант, ФГБОУ ВО «Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых» (Владимир, Россия), nataliapilipenko@rambler.ru.
Рассматривается вопрос о языковом выражении описаний явлений природы в древнерусских текстах. Автор затрагивает вопрос о структуре и семантике одного из самых распространенных функционально-смысловых типов речи — описания. Уделяется особенное внимание пейзажу как одному из основных содержательно-тематических видов описания. Утверждается, что языковая экспликация пейзажных описаний в древнерусском тексте является отражением языковой картины мира. Доказывается необходимость такой экспликации для постижения мировоззрения средневековых людей. Анализ языкового материала показал, что в качестве минимальной, вычленяемой, повторяющейся синтаксической единицы древнерусского текста, реализующей описание явлений природы, выступает предикативная конструкция. Подчеркивается, что исследуемые предикативные единицы являются устойчивыми единицами древнерусского текста. Представлена классификация предикативных конструкций, основанная на их структурно-семантических различиях. Рассматриваются интенсифицирующие, констатирующие и бытийные предикативные конструкции. Выявлено, что критерием использования той или иной конструкции является установка автора: необходимость сообщить о каком-либо природном явлении (в таких случаях он использует констатирующие или бытийные предикативные конструкции) или указать на исключительность природного явления, повлиявшего на ход каких-то исторических событий (тогда выбирается интенсифицирующая предикативная конструкция).
Ключевые слова: описание; предикативная конструкция; функционально-смысловой тип речи.
1. Структура и семантика описания как функционально-смыслового типа речи
Описание, или дескрипция (от лат. describe — описывать) в современной лингвистике чаще всего интерпретируется как один из компонентов
монологической речи, сущность которого сводится к словесному изображению объекта путём перечисления его характерных признаков. При этом подходе описание рассматривается в двух аспектах: содержательно-тематическом и формально-грамматическом. В основу содержательно-тематического аспекта положено семантическое наполнение описательной единицы, в основу формально-грамматического — её языковое выражение.
Содержательной стороной описания является репрезентация законченной микротемы [Хамаганова, 2003, с. 30], в которой могут быть представлены следующие содержательно-тематические виды описания: пейзаж (описание места действия, природы), портрет* (описание действующего лица), описание события (условий, ситуации, состояния действительности), описание предмета (деталей, из которых он состоит).
Под структурой описания понимается конструкция, строй мысли, выраженный через категории пространства и времени. Исследователи отмечают, что основу структуры описания составляют предикативные единицы, в которых в качестве номинативного аспекта выступает субъект предложения, называющий объект описания или указывающий на него, а его дескриптивные аспекты образует предикат, раскрывающий признаки объекта описания [Нечаева, 1974; Николаева, 2001; Селеменева, 2013; Хамаганова, 2002; и др.]. То есть «описание целиком сосредоточено в предикате» [Тодоров, 1978, с. 453].
Пейзаж наряду с портретом относится к одному из самых распространённых содержательно-тематических видов дескрипции. По своему смысловому содержанию пейзажи в художественных текстах различны: они либо выполняют роль статичного фона происходящих событий, либо отражают динамические процессы, происходящие в природе. Пейзаж имеет антропоцентрическую направленность и выступает средством углублённого разъяснения образа персонажа и его состояния.
Представление о пейзаже закреплено «в лексемах с пейзажной семантикой», которые входят в следующие тематические группы: наименования растительного мира, представителей животного мира, природных явлений, времён года, суток и т. п., объектов неживой природы, видов местности, слова-наименования света, звука, цвета, запаха, оценки [Левина, 2013, с. 16].
Что же касается структуры, то пейзаж в текстах художественной литературы, как правило, оформляется в виде «текстовой пейзажной единицы,
Структура и семантика описаний действующего лица в древнерусском тексте уже были нами рассмотрены в работе «Эвалюативное описание в древнерусском тексте (на материале «Повести временных лет»)» [Пилипенко, 2015].
которая имеет тематически обусловленную семантику, структурированность, различную форму языкового выражения, а также функциональную значимость в тексте» [Левина, 2013: 3].
Следует указать, что пейзаж чаще всего становился объектом исследования литературоведов [Агаева, 2004; Курасовская, 1991; Толова, 1993; Ужанков, 1995; и др.], в последнее же десятилетие пейзаж активно изучается лингвистами. Рассматривается лексический состав «пейзажной единицы» [Анисимова, 2011; Левина, 2013; Селеменева, 2011; Книга, 2011; и др.], его стилистические особенности [Маякова, 2014; Борисов, 2014; и др.], структура и семантика [Валиева, 2011; Витрук, 2011; Левина, 2013; Луценко, 2009; хамаганова, 2002; и др.]. Однако до настоящего времени не представлено лингвистического описания пейзажа в древнерусском тексте.
2. Описание явлений природы в древнерусском тексте
Следует указать, что языковая репрезентация пейзажа в тексте является отражением представлений человека об окружающем его мире природы. Как известно, человек в каждую эпоху его эволюции имеет своё специфическое восприятие объективно существующего мира, обусловленное спецификой образа жизни и культуры. Сознание средневекового человека, например, в отличие от современного, не способно было к «чрезмерной отвлечённости, столь свойственной нашему времени» [Колесов, 1986, с. 14]. Человек еще не мог «разъять» описываемый предмет «на дробные признаки» и передать их через «впечатление автора» [Колесов, 2004, с. 170], поэтому говорить о пейзаже в современном понимании этого слова по отношению к древнерусскому тексту мы не можем. «Эстетическое отношение к природе — довольно позднее завоевание человечества», и «пейзажа в современном понимании как объективно-реального изображения природы до XVIII века в литературе не было» [Ужанков, 1995, с. 19]. Однако уже в ранних текстах мы можем усмотреть символическую связь между явлениями природы и описываемыми событиями. Явления природы воспринимаются как знамения, предвещающие благоприятный или неблагоприятный исход событиям (Идущимъ же имъ к Донцю ршы в годъ вечерний, Игорь жь возръве на небо и видъ солнце стояще яко мъсяць (Лет. пов. о пох. кн. Иг.: 350)) или объясняют действия персонажей (И бишяся ти день и до вечера, но бьяхутся не присердно, бяше бо того дни буря и студено велми (Пов. о битв. на Лип.: 120)).
Единственным дошедшим до нас источником отражения мировоззрения человека Древней Руси является древнерусский текст, который «предстает как совокупность синтагменных, рядоположенных формул» [Коле-
сов, 2004, с. 187]. Формулы древнерусского текста — это «традиционные, часто повторяющиеся обороты речи, устойчивые словосочетания, сходные описания сходных ситуаций» [Творогов, 1964, с. 29].
К таким «сходным описаниям сходных ситуаций» мы относим описания явлений природы в древнерусских текстах. Описания явлений природы в древнерусских текстах традиционны, на семантическом уровне это проявляется в использовании определенных лексем, на структурном уровне — в их клишированности, формульности: в качестве структурных единиц, актуализирующих описания явлений природы, выступают синтаксические единицы, представляющие собой сочетания слов, основанные на предикативности (предикативные конструкции), в которых номинативную функцию выполняет субъект, называющий объект описания, а его дескриптивную функцию — предикат, раскрывающий признаки объекта описания. В ходе анализа языкового материала, которым послужили тексты древнерусских письменных памятников XI—XVII вв., опубликованные в сериях «Памятники литературы Древней Руси» и «Библиотека литературы древней Руси», нами было обнаружено 116 таких предикативных конструкций.
По структурно-семантическим признакам все предикативные конструкции, актуализирующие описание явлений природы, делятся на три вида: констатирующие предикативные конструкции, интенсифицирующие предикативные конструкции и бытийные предикативные конструкции.
2.1. КОНСТАТИРУЮЩИЕ ПРЕДИКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ
Констатирующие предикативные конструкции относятся к самому распространенному виду конструкций, актуализирующих описания явлений природы в древнерусском тексте (58 конструкций, или 50 %)
К констатирующим предикативным конструкциям (от фр. constater — устанавливать, удостоверять) мы относим конструкции типа изгаряше земьля, борове изгоряхуся, трясеся земля, состоящие из существительного (номинатива), называющего объект описания, и глагола, служащего для выражения процессуального признака; а также конструкции, состоящие из имени существительного и качественного имени прилагательного, употреблённого в предикативной функции: утро мгляно, лъто бысть тогда сухо, воздухъ хладен и т п.
Познание человеком окружающего мира происходило постепенно. Человек сначала выделял слово, потом учился определять его признаки, причем сначала человек научился выделять признаки действия, как более конкретные, а уж потом признаки предметности, поэтому до XIV века
в древнерусских письменных текстах встречаются только такие констатирующие предикативные конструкции, в которых предикативная часть выражена процессуальным глаголом.
Анализ языкового материала показал, что для обозначения признака имени существительного, обозначающего явление природы, в древнерусском тексте используются следующие глаголы: пооблачилося, съниде, въсия, въста, укротившюся, мрькнетъ, изгаряше / изгоряхуся / иссыхати, трясеся, паде, наводнившюся, приспъвши / наставшу, восходящю, потопило.
Начиная с XIV века, когда сознание научилось оперировать отвлеченными признаками, появляются констатирующие предикативные конструкции, функцию предиката в которых выполняют качественные имена прилагательные (мгляно (утро), сухо (лето), мразна).
2.2. Интенсифицирующие предикативные конструкции
Вторым по распространенности видом конструкций, актуализирующих описания явлений природы в древнерусском тексте, являются интенсифицирующие предикативные конструкции (45 конструкций, или 38 %).
К интенсифицирующим предикативным конструкциям (от лат. intension - напряжение, усиление) мы относим предикативные конструкции типа бысть буря велика, трусъ же бъ страшенъ, бяше снъг великъ и т п. Указанные предикативные конструкции состоят из трёх компонентов: глагола / причастия / прилагательного; номинирующего объект действительности, подвергшийся описанию, определяемого слова, выраженного именем существительным в именительном падеже (номинатива); и краткого прилагательного великъ / страшенъ / силна в форме именительного предикативного, содержащего понятийную часть описания.
Следует указать, что в качестве номинатива в интенсифицирующих предикативных конструкциях выступают имена существительные, называющие природные явления: буря, вътръ, зимъ, тишина (отсутствие бури), снъгъ, вода (наводнение), бездождью, буря, дождь, морозъ, тма, зноеве.
Термин интенсифицирующие предикативные конструкции в научный обиход был введён М. В. Пименовой, которая относит рассматриваемые нами конструкции к представляющим собой «большую часть минимальных единиц древнерусского текста синкретемам синтагматического структурно-семантического типа, соединённым подчинительной связью*» [Пи-менова, 2007, с. 61].
Синкретема — устойчивая лексическая единица древнерусского текста, реализующая отражающее древнюю концептуальную форму ментальности синкретичное значение, основанное на метонимии [Пименова, 2007, с. 53].
*
В основе термина интенсифицирующие лежит содержательно-тематический аспект, заключённый в семантике имен прилагательных великъ, страшенъ, силна и т. п., как правило, указывающих на количественную значимость объекта описания. Подобные конструкции, по словам О. П. Ло-путько, передают «высшую степень выраженности каких-либо природных или общественных явлений» [Лопутько, 2011: 115].
К интенсифицирующим предикативным конструкциям мы относим также предикативные конструкции, в которых интенсифицирующую функцию выполняет наречие меры и степени зъло /велми. Например: И бысть в то время мразъ кртокъ зъло (жит. Ир. Рост.: электронный ресурс); И стояша на Лвовъ землъ 2 недъли, кормячесь, не воююче, и не дадяхуть ни из города вылъсти в зажитье: кто же выъхашеть из города, овы избива-ша, а друзии поимаша, а иныя излупивше, пущаху нагы, а тъи от мороза изомроша, зане бысть зима люта велми (Гал.-Волын. лет.: 386); Овем же многочисленным раненым от литовского оружия изнемогши и от многого труда истаевшим, — дню же тогда зъло от солнечных лучь жарост-ну бяше; но токмо Божиим покровом и на него вооруженьем надежным кръпящеся (Пов. о прих. Стеф. Бат.: электронный ресурс); Бяше же земля новоградская озеры и болоты велми наводнена, и того ради в лътняя времена рать конная не бывала на них никогдаже, ни от которыхъ великих князей прежних (О вел. кн. Ив. Вас.: электронный ресурс).
Следует указать, что в интенсифицирующих предикативных конструкциях нет строго закрепленного порядка слов. Компоненты интенсифицирующих предикативных конструкций могут располагаться по-разному относительно друг друга. Например, в предикативных конструкциях В се же лъто вода бысть велика во Днъпръ, и въ Деснъ, и въ Припетъ (ПВЛ: 228); Та же зима была студена, а съно дорого (Сев. лет св. 1472: 420) на первом месте стоит определяемое слово, выраженное именем существительным в именительном падеже, на втором месте — бытийный глагол, а на третьем — краткое прилагательное.
В предикативной конструкции Во един же от дний тъх, еще убо тогда во градъ Троецкомъ Сергиеве монастыръ множество воиньства храбрь-ствующих на враги и борющееся, дни освътающу недълному, бысть велика мгла в зимнее время (Сказ. Авр. Пал.: электронный ресурс) на первом месте стоит бытийный глагол, за ним следует краткое прилагательное, определяемое слово находится на третьем месте.
Третья предикативная конструкция отличается от предыдущих тем, что бытийный глагол оказывается в ней в постпозиции по отношению и к имени существительному, и к имени прилагательному. Ср.: Ятвязем
же пожавшим на помощь Данилу, не могоша доъхати, зане снъзи велицъ быша (Гал.-Волын. лет.: 324).
В следующих предикативных конструкциях на первом месте стоит бытийный глагол, на втором — имя существительное в именительном падеже, а на третьем — имя прилагательное или сочетание слов, включающее в свой состав имя прилагательное и наречие меры и степени: И бысть буря велика (ПВЛ: 168), И бяше снъг великъ (ПВЛ: 180), И бысть в то время мразъ кртокъ зъло (жит. Ир. Рост.: электронный ресурс) и т. п.
Подобное варьирование, на наш взгляд, связано не с разрушением устойчивости предикативной единицы, а с «затемнённостью» синтаксической функции кратких имён прилагательных. Известно, что в древнерусском языке краткие прилагательные могли выполнять как предикативную, так и атрибутивную функцию, так как изначально относились к нечленному имени, то есть могли выступать одновременно и как прилагательные, и как существительные без какого-либо изменения формы. Эта «затемнённость» синтаксической функции кратких имён прилагательных, способных «совмещать идею вещи и идею о её существенных признаках» [Уржумова, 2013, с. 201], проявляется в том, что они имеют формальную связь как с именем существительным, называющим объект описания, так и с глаголом.
2.3. БытийныЕ предикативные конструкции
Бытийные предикативные конструкции, актуализирующие описания явлений природы, в древнерусских текстах встречаются редко (13 предикативных конструкций, или 11 %).
Они представляют собой двухкомпонентные соединения, состоящие из бытийного глагола и имени существительного в именительном падеже, которое выражает и номинативный, и дескриптивный аспект описания: Того же лъта помраченье бысть въ солнци августа (ПВЛ: 98); Бъ бо уже въ заморозъ (ПВЛ: 156); Данилови же пошедшу на войну на литву и на Новъгородокъ, бывшю раскалью, посла сына си Лва на Бакоту (Гал.-Волын. лет.: 332) и т. п.
В отличие от интенсифицирующих предикативных конструкций, констатирующие и бытийные предикативные конструкции лишь указывают на наличие природного явления, случившегося в определенный отрезок времени, не выражая при этом оценки.
Все три вида конструкций: констатирующие, интенсифицирующие и бытийные предикативные конструкции — относятся к минимальным устойчивым и воспроизводимым единицам древнерусского текста. Устойчивость обозначенных предикативных конструкций основана как на общ-
ности формулы, так и на повторяемости определенной семантически несвободной фразы (например, констатирующая предикативная конструкция въсходящю солнцю встречается в трех текстах: в «Галицко-Волынской летописи», «Житии Александра Невского», «Летописной повести о Куликовской битве»; конструкция зимъ же приспевше встречается в тексте «Галицко-Волынской летописи» четыре раза).
Предикативные конструкции, актуализирующие описания явлений природы, могут распространяться за счет включения в их состав локативных и темпоральных синтаксем: И тое нощи бысть дождь великъ (Гал.-Волын. лет.: 268); Во един же от дний тех, еще убо тогда во граде Тро-ецкомъ Сергиеве монастыре множество воиньства храбрьствующих на враги и борющеся, дни осветающу неделному, бысть велика мгла в зимнее время (Сказ. Авр. Пал.: электронный ресурс). В то же время зноеве бяху велицы (Алекс.: 70); А февраля 5 трясеся земля пред зорями в нощи (ПВЛ: 274); Того же лета в Ноегородь иде Волхово вьспять дний 5 (ПВЛ: 176). Локативные темпоральные синтаксемы не разрушают устойчивость формулы, а лишь указывают на связь с повествовательным контекстом, в котором исследуемые нами предикативные конструкции выполняют функцию описательного сообщения.
3. Заключение
Описания природы в древнерусских текстах отличаются от современных описаний природы своей традиционностью, проявляющейся в использовании определенных лексем, и формульностью, проявляющейся в структурной общности; они не связаны ни с образом автора, ни с образом персонажа, однако имеют символическую связь с описываемыми событиями.
В основе структурной формулы описаний явлений природы в древнерусском тексте лежат предикативные конструкции трех видов: констатирующие предикативные конструкции, интенсифицирующие предикативные конструкции и бытийные предикативные конструкции. Главным критерием использования той или иной конструкции является установка автора: необходимость сообщить о каком-либо природном явлении (в таких случаях он использует констатирующие или бытийные предикативные конструкции) или же указать на исключительность природного явления, повлиявшего на ход каких-то исторических событий (в таких случаях в повествовательный контекст включается интенсифицирующая предикативная конструкция).
Как показывает наш материал, предикативные конструкции, актуализирующие описания явлений природы, могут служить языковой экспли-
кацией других содержательно-тематических видов описания: портрета
(И бысть отроча красно), описания события (Бысть сеча зла), описания предмета (Бяху же хлтби оны тепли суще и мягци).
Источники и принятые сокращения
1. Александрия / подгот. текста Е. И. Ванеевой // Памятники литературы Древней Руси : вторая половина XV века. — Москва : Художественная литература, 1982. — С. 22—173.
2. Галицко-Волынская летопись / подгот. текста О. П. Лихачевой // Памятники литературы Древней Руси XIII век. — Москва : Художественная литература, 1981. — С. 236—424.
3. Житие Иринарха Ростовского[Электронный ресурс] / подгот. текста И. А. Лобаковой // Библиотека литературы Древней Руси. — Санкт-Петербург : Наука, 2006. — Т. 14 — Режим доступа : http://lib.pushkinskijdom.ru.
4. Летописные повести о походе князя Игоря / подгот. текста. О. В. Творогова // Памятники литературы Древней Руси XIII век. — Москва : Художественная литература, 1981. — С. 345—373.
5. О ... великом князе Иване Васильевиче, государе и самодержце всея России [Электронный ресурс] / подгот. текста. Н. В. Понырко // Библиотека литературы Древней Руси. — Санкт-Петербург : Наука, 2003. — Т. 12 — Режим доступа : Й1р:// lib.pushkinskijdom.ru.
6. ПВЛ — Повесть временных лет / подгот. текста О. В. Творогова // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI—начало XII века. — Москва : Художественная литература, 1978. — С. 23—279.
7. Повесть о битве на Липице / подгот. текста Я. С. Лурье // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. — Москва : Художественная литература, 1980. — С. 114—228.
8. Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков [Электронный ресурс] / подгот. текста. В. И. Охотниковой // Библиотека литературы Древней Руси. — Санкт-Петербург : Наука, 2005. — Т. 13. — Режим доступа : М1р://ЛЬ. pushkinskijdom.ru.
9. Севернорусский летописный свод / подгот. текста Я. С. Лурье // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. — Москва : Художественная литература, 1982. — С. 410 — 440.
10.Сказание Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря / под-гот. текста Е. И. Ванеевой // Библиотека литературы Древней Руси. — Санкт-Петербург : Наука, 2006. — Т. 14. — Режим доступа : http://lib.pushkinskijdom.ru.
Литература
1. Агаева З. А. Пейзаж как атрибут национального мировосприятия и художественного своеобразия в творчестве Расула Гамзатова : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.02 / З. А. Агаева. — Махачкала, 2004. — 196 с.
2. Анисимова И. Н. Функциональные особенности лексем в пейзажных описаниях русской классической литературы / И. Н. Анисимова // Русский язык и литература в тюркоязычном мире: современные концепции и технологии : материалы Международной научно-практической конференции. — Казань : Отечество, 2012. — С. 95—97.
3. Борисов А. А. Модели стилистического осмысления описания природы: композиционно-речевая форма «статическое описание» и композиционно-речевая форма «динамическое описание» / А. А. Борисов // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2014. — № 3 (33). — С. 48—52.
4. Валиева Г. Д. Структура пейзажных микротекстов в башкирском языке / Г. Д. Валиева // Вестник Башкирского университета. — 2011. — № 3 (I). — С. 1064—1065.
5. Витрук О. А. Пейзаж как текстовое явление : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.19 / О. А. Витрук. — Ростов-на-Дону, 2012.—173 с.
6. Книга А. В. Контрастивное описание лексико-семантического поля «наименования явлений природы» в русском и английском языках / А. В. Книга // Вестник Томского государственного университета. — 2011. — № 9 (101). — С. 226—230.
7. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси / В. В. Колесов. — Ленинград : Издательство Ленинградского государственного университета, 1986. — 312 с.
8. Колесов В. В. Слово и дело : из истории русских слов / В. В. Колесов. — Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский государственный университет, 2004. — 703 с.
9. Курасовская Ю. Б. Лингвопоэтика описания природы (на материале романов Дж. Остин и В. Вульф) : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук : 10.02.04 / Ю. Б. Курасовская. — Москва, 1991. — 25 с.
10. Левина В. Н. Пейзажная картина мира в системе русской языковой культуре : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / В. Н. Левина. — Тамбов, 2013. — 46 с.
11. Лопутько О. П. Устойчивая формула в истории русского литературного языка (X—XV вв.) / О. П. Лопутько. — Новосибирск, 2001. — 226 с.
12. Луценко Р. С. Концепт «пейзаж» в структуре англоязычного прозаического текста : автореферат диссертации ... кандидата филологических наук : 10.02.04 / Р. С. Луценко. — Иваново, 2007. — 21 с.
13. МаяковаЕ. С. Стилистические приемы в пейзажных описаниях: роль, значение и функции / Е. С. Маякова // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. — 2014. — № 6 (62). — С. 248—250.
14. Нечаева О. А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение) / О. А. Нечаева. — Улан-Удэ : Бурятское книжное издательство, 1974. — 261 с.
15. Николаева Ж. В. Структурно-семантические разновидности опиательно-го типа речи по характеру протекания ситуации (бытийно-статальные, бытийно-процессуальные, характеризующие) : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / Ж. В. Николаева. — Улан-Удэ, 2001. — 167 с.
16. Пилипенко Н. В. Эвалюативное описание в древнерусском тексте (на материале «Повести временных лет») / Н. В. Пилипенко // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. — 2015. — № 3. — С. 297—300.
17. Пименова М. В. Красотою украси : выражение эстетической оценки в древнерусском тексте / М. В. Пименова. — Санкт-Петербург; Владимир : Владимирский государственный педагогический университ, 2007. — 415 с.
18. Селеменева О. А. Простые предложения со значением «состояние природы» в русском языке XIX — XX веков : диссертация ... доктора филологических наук : 10.02.01 / О. А. Селеменева. — Москва, 2013. — 457 с.
19. Творогов. О. В. Задачи изучения устойчивых литературных формул Древней Руси / О. В. Творогов // Труды Отдела древнерусской литературы. — Москва: Ленинград, 1964. — Т. 20. — С. 29—41.
20. Тодоров Ц. Грамматика повествовательного текста / Ц. Тодоров // Новое в зарубежной лингвистике. — Москва : Прогресс, 1978. — Выпуск VIII : Лингвистика текста. — С. 450—463.
21. Толова Г. Н. Пейзаж в литературе и искусстве / Г. Н. Толова // Пейзаж в литературе и живописи : сб. науч. тр. / Перм. гос. пед. ин-т. — Пермь, 1993. — С. 3—10.
22. Ужанков А. Н. Эволюция пейзажа в русской литературе XI — первой трети XVIII веков / А. Н. Ужанков // Древнерусская литература. Изображение природы и человека. — Москва : Наследие, 1995. — С. 19—35.
23. Уржумова А. А. Об одном типе конструкций с нечленным именем в предикативной функции в древнерусском языке (на материале подкорпуса древнейших русских летописей и подкорпуса Евангелий) / А. А. Уржумова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2013. — № 7. — С. 197—202.
24. Хамаганова В. М. Структурно-семантическая и лексическая модель текста типа «описание» (проблемы семиотики и онтологии) : диссертация . доктора филологических наук : 10.02.01 / В. М. Хамаганова. — Москва, 2003. — 332 с.
Description of Natural Phenomena in Old Russian Texts (on Material of Monuments of XI—XVII Centuries)
© Pilipenko Natalya Victorovna (2016), post-graduate student, Vladimir State University named after Aleksander and Nikolay Stoletovs (Vladimir, Russia), nataliapilipenko@rambler.ru.
The problem of linguistic expression of descriptions of natural phenomena in Old Russian texts is considered. The author touches on the question of structure and semantics one of the most common functional-semantic types of speech — description. Special attention is paid to the landscape as one of the main thematic kinds of description. It is argued that the linguistic explication of the landscape descriptions in Old Russian text is a reflection of language world picture. The need for such explication for understanding the worldview of medieval people is proved. Analysis of the linguistic data showed that predicative construction acts as a minimum, distinguished, repetitive syntactic unit
of Old Russian text that implements the description of the phenomena of nature. It is emphasized that the investigated predicative units are stable units of Old Russian text. The classification of predicative structures based on their structural and semantic differences is presented. The intensifying, ascertaining and existential predicative construction are considered. It is found that the criterion of using one or another construction is the author's intention: the need to report about any natural phenomenon (in such cases, he uses summative or existential predicative construction) or to indicate the uniqueness of a natural phenomenon, that influenced some historical events (intensifying predicative construction is then chosen).
Key words: description; predicative construction; functional-semantic type of speech.
Material resources
Likhachevoy, O. P. (ed.). 1981. Galitsko-Volynskaya letopis'. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi XIII vek. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Lobakovoy, I. A. (ed.). 2006. Zhitiye Irinarkha Rostovskogo. In: Biblioteka literatury Drevney Rusi. Sankt-Peterburg: Nauka. 14. Available at: http://lib.pushkin-skijdom.ru. (In Russ.).
Lurye, Ya. S. (ed.). 1980. Povest' o bitve na Lipitse / podgot. teksta. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XIII vek. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Lurye, Ya. S. (ed.). 1982. Severnorusskiy letopisnyy svod. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi. Vtoraya polovina XV veka. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Okhotnikovoy, V. I. (ed.). 2005. Povest' o prikhozhdenii Stefana Batoriya na grad Pskov.
In: Biblioteka literatury Drevney Rusi. Sankt-Peterburg: Nauka. 13. Available at: http://lib.pushkinskijdom.ru. (In Russ.).
Ponyrko, N. V. (ed.). 2003. O ... velikom knyaze Ivane Vasileviche, gosudare i samoder-zhtse vseya Rossii. In: Biblioteka literatury Drevney Rusi. Sankt-Peterburg: Nauka. 12. Available at: http://lib.pushkinskijdom.ru. (In Russ.).
Tvorogova, O. V. (ed.). 1981. Letopisnyye povesti o pokhode knyazya Igorya. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi XIII vek. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Tvorogova, O. V. (ed.). 1978. Povest' vremennykh let. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi. Nachalo russkoy literatury. XI—nachalo XII veka. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Vaneevoy, E. I. (ed.). 1982. Aleksandriya. In: Pamyatniki literatury Drevney Rusi: vtoraya polovinaXVveka. Moskva: Khudozhestvennaya literature. (In Russ.).
Vaneevoy, E. I. (ed.). 2006. Skazanie Avraamiya Palitsyna ob osade Troitse-Sergieva monastyrya. In: Biblioteka literatury Drevney Rusi. Sankt-Peterburg: Nauka. 14. Available at: http://lib.pushkinskijdom.ru. (In Russ.).
References
Agaeva, Z. A. 2004. Peyzazh kak atribut natsionalnogo mirovospriyatiya i khudozhest-vennogo svoeobraziya v tvorchestve Rasula Gamzatova: dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Makhachkala. (In Russ.).
Anisimova, I. N. 2012. Funktsionalnyye osobennosti leksem v peyzazhnykh opisani-yakh russkoy klassicheskoy literatury. In: Russkiy yazyk i literatura v ty-urkoyazychnom mire: sovremennye kontseptsii i tekhnologii: materialy Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii. Kazan': Otechestvo. (In Russ.).
Borisov, A. A. 2014. Modeli stilisticheskogo osmysleniya opisaniya prirody: kompozitsi-onno-rechevaya forma «staticheskoe opisanie» i kompozitsionno-rechevaya forma «dinamicheskoe opisanie». Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki, 3 (33): 48—52. (In Russ.).
Khamaganova, V. M. 2003. Strukturno-semanticheskaya i leksicheskaya model' teksta tipa «opisanie» (problemy semiotiki i ontologii): dissertatsiya ... doktora filologicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Kniga, A. V. 2011. Kontrastivnoye opisaniye leksiko-semanticheskogo polya «naimeno-vaniya yavleniy prirody» v russkom i angliyskom yazykakh. Vestnik Tom-skogo gosudarstvennogo universiteta, 9 (101): 226—230. (In Russ.).
Kolesov, V. V. 1986. Mir cheloveka v slove Drevney Rusi. Leningrad: Izdatelstvo Lenin-gradskogo gosudarstvennogo universiteta. (In Russ.).
Kolesov, V. V. 2004. Slovo i delo: iz istorii russkikh slov. Sankt-Peterburg: Sankt-Peter-burgskiy gosudarstvennyy universitet. (In Russ.).
Kurasovskaya, Yu. B. 1991. Lingvopoetika opisaniya prirody (na materiale romanov Dzh. Ostin i V. Vulf): avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Levina, V. N. 2013. Peyzazhnaya kartina mira v sisteme russkoy yazykovoy kulture: avtoreferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Tambov. (In Russ.).
Loputko, O. P. 2001. Ustoychivaya formula v istorii russkogo literaturnogoyazyka (X— XVvv.). Novosibirsk. (In Russ.).
Lutsenko, R. S. 2007. Kontsept «peyzazh» v strukture angloyazychnogoprozaicheskogo teksta: avtoreferat dissertatsii . kandidata filologicheskikh nauk. Ivanovo. (In Russ.).
Mayakova, E. S. 2014. Stilisticheskiye priemyy v peyzazhnykh opisaniyakh: rol', znacheniye i funktsii. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kultury i iskusstv, 6 (62): 248—250. (In Russ.).
Nechaeva, O. A. 1974. Funktsionalno-smyslovyye tipy rechi (opisanie, povestvovanie, rassuzhdenie). Ulan-Ude: Buryatskoe knizhnoe izdatelstvo. (In Russ.).
Nikolaeva, Zh. V. 2001. Strukturno-semanticheskiye raznovidnosti opiatelnogo tipa re-chi po kharakteru protekaniya situatsii (bytiyno-statalnyye, bytiyno-protses-sualnyye, kharakterizuyushchiye): dissertatsiya ... kandidata filologicheskikh nauk. Ulan-Ude. (In Russ.).
Pilipenko, N. V. 2015. Evalyuativnoe opisaniye v drevnerusskom tekste (na materiale «Povesti vremennykh let»). Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, 3: 297—300. (In Russ.).
Pimenova, M. V. 2007. Krasotoyu ukrasi: vyrazheniye esteticheskoy otsenki v drevnerusskom tekste. Sankt-Peterburg; Vladimir: Filologicheskiy
fakultet Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta; Vladimirskiy gosudarstvennyy pedagogicheskiy university. (In Russ.).
Selemeneva, O. A. 2013. Prostyye predlozheniya so znacheniem «sostoyaniye prirody» v russkomyazykeXIX—XXvekov: dissertatsiya ... doktora filologicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Todorov, Ts. 1978. Grammatika povestvovatelnogo teksta. In: Novoye v zarubezhnoy lingvistike. Moskva: Progress. VIII: Lingvistika teksta. (In Russ.).
Tolova, G. N. 1993. Peyzazh v literature i iskusstve. In: Peyzazh v literature i zhivopisi. Perm': Perm. gos. ped. in-t. (In Russ.).
Tvorogov, O. V. 1964. Zadachi izucheniya ustoychivykh literaturnykh formul Drevney Rusi. In: Trudy Otdela drevnerusskoy literatury. Moskva: Leningrad. 20. (In Russ.).
Urzhumova, A. A. 2013. Ob odnom tipe konstruktsiy s nechlennym imenem v predika-tivnoy funktsii v drevnerusskom yazyke (na materiale podkorpusa drevney-shikh russkikh letopisey i podkorpusa Evangeliyj Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki, 7: 197—202. (In Russ.).
Uzhankov, A. N. 1995. Evolyutsiya peyzazha v russkoy literature XI—pervoy treti XVIII vekov. In: Drevnerusskaya literatura. Izobrazhenie prirody i cheloveka. Moskva: Nasledie. (In Russ.).
Valieva, G. D. 2011. Struktura peyzazhnykh mikrotekstov v bashkirskom yazyke. Vestnik Bashkirskogo universiteta, 3 (I): 1064 — 1065. (In Russ.).
Vitruk, O. A. 2012. Peyzazh kak tekstovoe yavleniye: dissertatsiya . kandidata filolog-icheskikh nauk. Rostov-na-Donu. (In Russ.).
