CC BY
49
www.volsu.ru
DOI: http://dx.doi.Org/10.15688/jvolsu2.2016.2.2
УДК 811.163.1'42 ББК 81.416.1-51
Дата поступления статьи: 30.03.2016 Дата принятия статьи: 27.04.2016
СПОСОБЫ ОРГАНИЗАЦИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ТЕКСТА
И ВЫРАЖЕНИЕ ОЦЕНКИ1
Доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русского языка,
Владимирский государственный университет им. А.Г. и Н.Г. Столетовых pimenova-vgpu@yandex. ги
ул. Горького, 87, 600000 г. Владимир, Российская Федерация
Аннотация. В статье рассматриваются функционально-семантические единицы древнерусского текста, выражающие оценку. Выделяются три основных типа эва-люативных (франц. еvaluatif- «оценочный») словесных рядов как законченных в смысловом отношении отрезков письменной речи, организующих древний текст.
Первый тип - эвалюативное описание (ключевые компоненты синтагмы с атрибутивными формами), отражающее восприятие действительности в ее пространственных связях - основан на перечислении статичных соответствующих или не соответствующих идеалу постоянных признаков объектов оценки. Подобные словесные ряды встречаются в оригинальных и переводных летописях, житиях, повестях, хождениях.
Второй тип - эвалюативное повествование, отражающее восприятие действительности в ее временных связях - характеризует объект оценки через развивающиеся действия или состояния и выражает значение 'делающий / создающий что-либо в соответствии с идеалом' / 'поступающий вне идеала'. Повествование, ключевыми компонентами которого являются синтагмы с глагольными формами и наречиями, восходит к проповедям учительной литературы и к народным сказаниям, используясь в повестях, житиях, летописях, поучениях.
Третий тип - эвалюативное толкование, ключевыми компонентами которого являются синтагмы с именными формами - оценивает внутреннюю сущность объекта путем установления его совпадения или несовпадения с мелиоративным / пейоративным объектом-эталоном, что чаще всего выражается конструкциями квалификации предмета (явления). Словесные ряды толкования встречаются в житиях, летописях, поучениях, повестях, притчах, апокрифах, «отреченных» книгах, восходя как к Библии, так и к народным загадкам. Отмечается, что в текстах Епифания Премудрого толкование сменяется рассуждением.
Ключевые слова: древнерусский текст, аксиология, семантико-функциональный чо тип текста, описание, повествование, толкование, рассуждение.
Марина Васильевна Пименова
о
(N
И
% Исследователи различных периодов раз- нова-Рагрина, И.Р. Гальперин, Н.Д. Заруби-
g вития языка при широком подходе к способам на, К.Д. Зееман, Н.С. Ковалев, В.В. Колесов,
а организации текста трактуют их как формы, О.И. Кулько, Д.С. Лихачев, О.И. Москальс-
^ч отражающие структуру процесса мышления кая, О.А. Нечаева, А.А. Припадчев, И.П. Смир-
© (Э.Н. Акимова, И.А. Антипова, С.И. Баже- нов, А.А. Селезнева, О.М. Шукова и др.). Наш
материал показывает, что к основным способам организации древнерусского текста принадлежат, во-первых, описание и повествование, являющиеся базовыми и для современного текстообразования, во-вторых, «периферийный» с точки зрения синхронии способ, ставящий своей целью конкретизацию абстрактного значения (духовного плана) высказывания, который мы условно называем толкованием [7, с. 117].
Способ организации текста во многом зависит от базового типа семантико-синтаг-матических текстообразующих единиц - словесных рядов, под которыми А.И. Горшков (вслед за В.В. Виноградовым) понимает «последовательность (не обязательно непрерывную) представленных в тексте языковых единиц разных ярусов, объединенных композиционными функциями и соотнесенностью с определенной сферой языковой коммуникации или определенным приемом языкового выражения» [3, с. 17]. Словесные ряды отражают взаимоотношение объективной ценности реалий окружающего мира и оценки как выражения основанного на ментальных стереотипах субъективного отношения к ценности.
Описательный словесный ряд, представляющий восприятие действительности в ее пространственных связях, основан на перечислении статичных, соответствующих (или не соответствующих) идеалу постоянных признаков одушевленных (неодушевленных) объектов оценки. Подобные словесные ряды встречаются в оригинальных и переводных летописях, хрониках, житиях, повестях, хождениях, продолжая как «словесные портреты» устного народного творчества, так и греческие «описания изображения», «описания процесса» (экфрасисы).
В характеризующих описаниях, включающих перечисление постоянных признаков объекта оценки, чаще всего содержится несколько синтагм с синкретичными именами прилагательными, выражающими мелиоративную оценку в линейном ряду в соответствии с единообразным типом внешности и идеальным представлением о наборе моральных совершенств героя, например: О Борискакъ б' възъръм... Т'лъмь бяше красенъ, высокъ, лицьмь круглъмь, плечи велицтънъкъ въ чресла, очима добраама, веселъ лицьмь,
рода мала и усъ младъ бо б' еще, св'тяся цесарьскы, кр'пъкъ т'лъмь, вьсячьскы ук-рашенъ акы цв'тъ цв'тыи въ уности своеи, в ратьхъ хръбъръ, въ съв'т'хъ мудръ и разумьнъ при вьсемь и благодать божия цвьтяаше на немь (СкБГ, с. 302). Пейоративные описания связаны с многообразно-индивидуальными отклонениями от нормы, например: [Фока Мучитель] възрастом же т'лесныим б' средни, злообразень, грозенъ им'я възорь, а космы чръмны и в'ждя, браду же си стрижаше, им'я брадавицу на образ' своем, яже егда разъярьшеся, посин'вааше (пример из: [6, с. 193]).
Описания неодушевленных объектов оценки (например, общего вида какой-либо местности) встречаются в древнерусских текстах относительно редко, причем это исключительно мелиоративные словесные ряды, реализующие значение 'богатый' / 'красивый', например: И нын' по истинн' есть земля та богомъ об'тованна и благосло-вена есть отъ Бога вс'м добром... по го-рамъ т'мъ краснымъ <...> И воды добры суть в м'сте том и вс'мъ здрави, и есть м'сто то и красотою и вс'мъ добром. Не-сказанна есть земля та около Феврона! (ХождИгДан, с. 70). Кроме того, мелиоративная оценка выражается на уровне контекста в целом, характеризуя природные богатства с качественной / количественной стороны: горы (превысокия горы); растительность (и всяким овощом обилна есть з'ло, и овощ-ми преизобилно, и виногради мнози, и древеса много овощнаа стоятъ бес числа); реки, озера, источники (и стремнины глубо-кия, и воды добры суть, источници воднии мнози студени); животный мир (и скотом умножена есть, и овци бо и скоти дважды ражаются л'том, и печелами увязло ту есть) и под. (ХождИгДан, с. 70, 84-86).
Повествовательный словесный ряд, отражающий восприятие действительности в ее временных связях, характеризует объект оценки через развивающиеся действия или состояния и выражает значение 'делающий / создающий что-либо в соответствии с идеалом' (или 'поступающий вне идеала, что приводит к эстетико-этической пейоративности'). Повествование восходит к проповедям учительной литературы и к народным сказани-
ям, используясь в повестях, житиях, летописях, поучениях.
Выражающие мелиоративную оценку повествовательные ряды встречаются в тексте «Домостроя», содержащем перечисление действий, которые соответствуют эстетике поведения христиански ориентированной личности во время таинства богослужения: А въ ц^рькви ни с кЬлъ не б^седовати, с мол-чаниемъ и послуша стояти, никуда не об-зираяся, ни на стену не прикланятися, ни к столпу, ни с посохомъ не стояти, ни с ноги на ногу не преступати, руц% согб%ни к персемъ крестообразно, твердо и непоколебимо молитися со страхом и треп^томъ, и со воздыханиемъ, и со слезами, и до отп^ния из церкви не исходи-ти, а приити к началу (Домострой, с. 82).
Эксплицирующее пейоративную оценку повествование представлено, например, в эсхатологическом апокрифе «Хождение Богородицы по мукам». При помощи синтагм с глагольными формами настоящего и прошедшего времени перечисляются мучительные состояния, в которых пребывают грешники после смерти: ростовщик (и увид% святая богородица мужа висяща за нози, и чер-вии ядяху его); сплетница (вид% жену ви-сящу за зубъ, и различныя змия исхожаху изо устъ ея и ядяху ея); расхититель церковного добра (вид% святая на друз%мъ м%ст% висяща мужа за четверо, за вся края ноготь его, исхожаше кровь велми з%ло, и языкъ его вязашеся отъ пламени огненаго); священнослужители, которые роняли на землю крупинки просвиры (и вид% попы висяща отъ краи ногти, исхожда-ше огнь отъ т%мяни ихъ и опаляше я); попадьи, которые после смерти своих мужей вновь вышли замуж (и вид% пресвятая жены висяща за вся ногти и пламени исхожаше изо устъ ихъ и опаляше вся, и змия исхожаше изъ пламени того и прил^пяху къ нимъ); монахини-блудницы (вид% другия жены во огни лежаша и различныя змия ядяху ихъ) и прочие грешники (и близъ тоя р%ки бяше тма мрачна: ту лежаше множество мужъ и женъ, и клок-таху яко въ котл% и яко морския волны, и ображаются надъ грешники, да егда волны возхождаху, и погружаху грешники
1000 локоти) (Хождение Богородицы, с. 170, 172, 174, 176).
Толкование восходит как к экзегезе библейских притч, так и к вопросно-ответной форме народных загадок, встречаясь в притчах, апокрифах, поучениях, житиях, летописях, повестях, «отреченных» книгах. В словесных рядах толкования объект оценивается путем установления его совпадения (или несовпадения) с каким-либо отвечающим идеальным требованиям объектом-эталоном.
Первый вид толкования, проявляющийся на уровне словосочетания - определительный (Е.М. Верещагин называет его мен-тализацией и рассматривает как прием тер-минотворчества: [2]; см. также: [1]) - состоит, во-первых, в употреблении атрибутивных словосочетаний (Лй] + N / N + Лй] конкретное существительное + имеющее абстрактное значение прилагательное), во-вторых, в применении восходящих к греческим текстам гене-тивных конструкций ^ + N2; конкретное существительное + существительное абстрактного значения в родительном падеже).
Сравним не содержащий толкования символов (объектов-эталонов) «исходный» текст Григория Богослова и его толкование Кириллом Туровским в «Слове на антипасху».
Ср.: (Григорий Богослов) Нын% же ратаи рало погружаеть... и подъ яремъ ве-деть вола орачь, и прочертаеть сладкую бразду, и надеждами веселится... и рыбарь глубины прозираетъ, и мрежу очищаетъ, и камениемъ прес^дитъ... Нын% же гнездо птица устрояетъ, и ово убо привосходитъ, ова же вселяется, ова же обл^таетъ, и оглашаетъ лугъ и приглаголюетъ человеку (цит. по: [5, с. 434]) - (Кирилл Туровский) Нын%ратаи слова, словесныа юнца къ духовному ярму приводяще, и крестное рало въ мысленыхъ браздахъ погружающе, и бразду покааниа прочертающе, и с%мя духовное вс%вающе, надеждами будущихъ благъ веселятся... и рыбари глубину божия въчелов^чения испытавше, полну церковную мрежю ловитвы обр%тають... Ныня вся доброгласныя птица церковных ликов гн%здящеся веселяться. И птица бо, рече пророк, обрате гнездо себ% алтаря твоя... и свою каяждо поющи п%снь сла-вять Бога гласы немолчьными <...> Ныня
зима греховная покаяниемь престала есть (КТур, с. 417). Приведем еще иллюстрации из «Слова о законе и благодати» киевского митрополита Илариона: Иуд'и бо при св'шти законн'и д'лааху свое оправдание, хрис-тияни же при благод'тьним солнци свое спасение зиждють (ИларСлЗак, с. 585); По всеи бо земли суша б' пр'жде, идольст'и льсти языкы одержашти и росы благод'тьныа не приемлющемь (ИларСлЗак, с. 586); И законное езеро пр'съше, еван-гельскыи же источникъ наводнився и всю землю покрывъ, и до насъ разлиася (ИларСлЗак, с. 589); Пуст' бо и пр'съхл' земли нашеи сущи, идольскому зною исушивъши ю, вънезаапу потече источникъ евангельс-кыи, напаая всю землю нашу, яко же рече Исаия: «Разверзется вода ходящиимъ по бездн' и будеть безводнаа въ блата, и въ земли жажущии источникъ воды будеть» (ИларСлЗак, 590); Тогда начатъ мракъ идольскыи от нас отходити, и зор' благов'рия явишася, тогда тма б'сослугания погыбе и слово евангельское землю нашю осия (ИларСлЗак, с. 592).
Таким образом, в «Слове...» К. Туровского конструкция Лй] + N / N + Лй] реализуется в следующих словосочетаниях: сло-весныа юнца, къ духовному ярму, крестное рало, въ мысленыхъ браздахъ, с'мя духовное, зима гр'ховная, полну церковную мрежю, доброгласныя птица, при св'шти законн'и, при благод'тьним солнци, росы благод'тьныа, законное езеро, евангельскыи источникъ, идольскому зною, мракъ идольскыи, зор' благов'рия, тма б'сослуганиа; конструкция N + N2 реализуется в словосочетаниях ратаи слова, бразду покааниа, надеждами будущихъ благъ, глубину божия въчелов'чения и др.
В отдельных случаях атрибутивное словосочетание объединяет абстрактное существительное и конкретное прилагательное, например: Бчелы ничим же хужшу ему быти разумею, медоточныа глаголы испущаа, цв'товных словес сотъ съпл'таа, да кл'тца сладости сердцю исплънить (СлЖитДмДон, с. 222); предс'даниемь словес учитель препираше, и философ уста смотрениемь загражаше (СлЖитДмДон, с. 224).
Второй вид толкования - идентифицирующий (прием транспозиции по терминологии Е.М. Верещагина: [2]) - заключается в использовании на уровне предложения конструкций квалификации В (есть) А ('что есть что / кто есть кто / что есть кто' и под.). Ср.: (Григорий Богослов) «Нын' небо св'тл'ише, ныне солнце высочаише и златовидн'ише» (цит. по: [5, с. 434]) - (Кирилл Туровский) Нын' солнце красуяся к высот' въсходить и ра-дуяся землю огр'ваеть, - взиде бо нам от гроба праведное солнце Христос и вся в'рующая ему спасаеть (праведное солнце -Христос); Днесь весна красуеться оживля-ющи земное естьство, и бурьнии в'три тихо пов'вающе плоды гобьзують <...> Весна убо красная есть в'ра Христова, яже крещениемь поражаеть челов'ческое паки естьство; бурнии же в'три -гр'хотворнии помыслы, иже покаяниемь претворьшеся на доброд'тель душеполез-ныя плоды гобьзують (КТур, с. 416).
Третий вид толкования - сравнительный - осуществляется при употреблении в сложном предложении сравнительных оборотов, толкующих внутреннюю сущность символа путем использования мелиоративных / пейоративных образов - А сходно / не сходно с В (по признаку С): (как пчела) Азъ бо, княже, ни за море ходилъ, ни от философъ научихся, но бых аки пчела, падая по розным цв'там, совокупляя медвеныи сотъ, тако и азъ, по многим книгамъ исъбирая сладость словесную и разум (Моление, с. 398); (как звери) акы зв'рье жадають на-сытитися плоть, тако и мы жадаемъ и не престанемъ, абы вс'хъ погубити, а гор-кое то им'ньи и кровавое к соб'пограбити: зв'рье 'дше насыщаються, мы же насы-титися не можемъ: того добывше, друга-го желаемъ (СВл, с. 448).
Следующие виды толкования проявляются только на уровне текста в целом. Сопоставительная параллелизация - В и А, D и В, тако и А ('этот как тот'), например: Не съставить бо ся корабль без гвоздии, ни праведьник бес почитания книжьнааго. Красоту воину оружие и кораблю ветрила, тако и правьднику почитание книжь-ное (Изб 1076, с. 259). Противопоставительная параллелизация - не В, но А; не D, но
В... ('не тот, но этот'), например: И уже не идолослужителе зовемся, нъ христиане, не еще безнадежници, нъ уповающе въ жизнь вечную. И уже не капище сътонино съграждаемъ, нъ Христовы церкви зиж-демь, уже не закалаемь б%сомъ другъ друга, нъ Христос за ны закалаемь бываеть и дробимъ въ жертву Богу и Отьцю. И уже не жерьтвеныя крове въкушающе, погыба-емь, нъ Христовы прчистыя крове въкушающе, съпасаемся (ИларСлЗак, с. 589).
Современная метафора реализуется в контекстах, построенных по тем же принципам, что и древнерусское толкование: 1) атрибутивные словосочетания (горький упрек, жидкие аплодисменты, мутное сознание, парафиновое лицо, постная физиономия, свежая злоба, сладкая мелодия, тусклый голос); 2) генетивные конструкции (закат жизни, калейдоскоп событий, колонна демонстрантов, нос лодки, паутина лжи, прелюдия боя, пролог событий, эхо похвал); 3) конструкции квалификации, выражающие синтаксически обусловленное значение ('кто есть кто / кто есть что' (по отношению к человеку) - бревно, ворона, заяц, колода, кряж, лиса, медведь, огарок, орел, свинья, слон, шляпа, чурбан) и др. [8]. При помощи конструкций квалификации строится также современное толкование, сохраняющееся в лексикографии и учебной литературе.
Наш материал показывает, что в «Слове о житии и учении святого отца нашего Стефана» Епифания Премудрого толкование впервые заменяется современным нам функционально-семантическим типом речи - рассуждением, устанавливающим причинно-следственные связи между явлениями при помощи доказательства истинности какого-либо утверждения.
Епифаний Премудрый доказывает глобальность деяний Стефана путем сопоставления значимости создания эстетически совершенной церкви Благовещения в Пермской земле с значимостью самого праздника Благовещения и месяца марта в священной истории, что подчеркивается многократным повторением ключевых лексических единиц: Оус-тави же ся таковы праздникъ празднова-ти месяца марта в 25 день, рекше, яко сии праздникъ есть зачало вс%мъ праздникомъ
великымъ господьнскым, и яко се есть на-чатокъ спасению нашемоу, емоу же и тропарь настоящии послоушествоуетъ рекыи: день спасению нашемоу начатокъ, и в%чн%и таин% явление... Яко се есть мартъ месяць начало вс%мъ месецемъ, иже первыи наречется въ месецехъ, емоу ж свид^тельствоует Моисии законода-вець, глаголя: месець же вамъ первы въ месецехъ да боудеть мартъ <...>. Да елма ж оубо мартъ начало есть вс%м месецемъ, и всемоу л%тоу, и вс%м еже в годоу временомъ, поне ж бо мартъ есть начал-ныи месець, и в началном месец% начал-ныи праздникъ [да яко ж благовещение началны есть праздникъ] праздникомъ и спасению нашему начятокъ, и в^чн^и тайне явление <...>. Тако же и церкви пермьскаа, начатокъ спасению Пермьс-киа земля, и Христов% явление
(ЖитСт, с. 23). (Ср.: начатокъ спасению нашемоу / день спасению нашемоу начатокъ / начало / началныи / в началном / началныи / началны / начятокъ - начатокъ спасению Пермьскиа земля, в^чн^и тайн% явление - Христов% явление). В за-
вершающем аргументе рассуждения Епифа-ния Премудрого происходит отождествление церкви Благовещения, созданной Стефаном, с Церковью вообще, с верой в Христа: Събе-ри, Господи, люди своя расточеныя и овца своя заблоуджьшаа, и введи я' въ церковь святоую твою, приедини я' къ святки своеи съборн^и апостольст^и церкви (ЖитСт, с. 23-24).
Таким образом, рассмотренные способы организации древнерусского текста демонстрируют процесс представления действительности в языковой картине мира Древней Руси от описания - повествования - толкования к описанию - повествованию - рассуждению, что отражает смену концептуальных форм ментальности и, по образному выражению В.В. Колесова, «взросление мысли в категориях языка» [4, с. 5].
В заключение необходимо подчеркнуть, что проблема выражения оценки в древнерусском тексте в рамках взаимодействия основных типов восприятия действительности (концептуальных форм мышления) и представления действительности (способов текстообра-
зования) требует дальнейшего изучения в плане диахронии.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ); проект «Оценка и концептуальные формы русской ментальности в диахронии» №> 16-34-00020 а1.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Антипова, И. А. Способы толкования символа в древнерусском тексте : дис. ... канд. филол. наук / Антипова Ирина Александровна. - Владимир, 2010. - 157 с.
2. Верещагин, Е. М. У истоков славянской философской терминологии: ментализация как прием терминотворчества / Е. М. Верещагин // Вопросы языкознания. - 1982. - №9 6. - С. 105-114.
3. Горшков, А. И. Теория и история русского литературного языка / А. И. Горшков. - М. : Высшая школа, 1984. - 319 с.
4. Колесов, В. В. Философия русского слова / В. В. Колесов. - СПб. : ЮНА, 2002. - 448 с.
5. Никольская, А. Б. К вопросу о пейзаже в древнерусской литературе / А. Б. Никольская // Сборник ОРЯС АН СССР. - Т. 101, № 3. - Л. : Наука, 1928. - С. 433-439.
6. Никольская, А. Б. К вопросу о «словесном портрете» в древнерусской литературе / А. Б. Никольская // Сборник статей к 40-летию ученой деятельности А.С. Орлова. - Л. : Наука, 1934. - С. 191-200.
7. Пименова, М. В. Красотоюукраси: выражение эстетической оценки в древнерусском тексте / М. В. Пименова. - СПб. ; Владимир : Филол. фак. СПбГУ : ВГПУ, 2007. - 415 с.
8. Скляревская, Г. Н. Метафора в системе языка / Г. Н. Скляревская. - СПб. : Филол. фак. СПбГУ, 2004. - 166 с.
ИСТОЧНИКИ
Домосторой - Домострой / подгот. текста
B. В. Колесова // Памятники литературы Древней Руси. Сер. XVI в. - М. : Хуцож. лит., 1985. - С. 70-173.
ЖитСт - Житие св. Стефана, епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым / под-гот. текста В. Г. Дружинина. - Спб. : Тип. Императорской Академии наук, 1897. - 112 с.
Изб 1076 - Изборник 1076 года / под ред.
C. И. Коткова. - М. : Наука, 1965. - 1090 с.
ИларСлЗак - Митрополит Иларион. Слово о Законе и Благодати / подгот. текста А. М. Молдова-на // Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Книга третья. - М. : Хуцож. лит., 1994. - С. 583-619.
КТур - Литературное наследие Кирилла Туровского / подгот. текста И. П. Еремина // Труды отдела древнерусской литературы. - М. ; Л. : АН СССР, 1957. - Т. 13. - С. 409-426.
Моление - «Моление» Даниила Заточника / подгот. текста Д. С. Лихачева // Памятники литературы Древней Руси. XII век. - М. : Худож. лит.,
1980.- С. 388-399.
СВл - «Слова» Серапиона Владимирского / подгот. текста В. В. Колесова // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. - М. : Худож. лит.,
1981.- С. 440-455.
СкБГ - Сказание о Борисе и Глебе / подгот. текста Л. А. Дмитриева // Памятники литературы Древней Руси. XI - начало XII века. - М. : Худож. лит., 1978. - С. 278-303.
СлЖитДмДон - Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича / подгот. текста М. А. Салминой // Памятники литературы Древней Руси. XIV - середина XV века. - М. : Худож. лит., 1981. - С. 208-229.
Хождение Богородицы - Хождение богородицы по мукам / подгот. текста М. В. Рождественской // Памятники литературы Древней Руси. XII в. -М. : Худож. лит., 1980. - С. 166-183.
ХождИгДан - Хождение игумена Даниила / подгот. текста Г. М. Прохорова // Памятники литературы Древней Руси. XII в. - М. : Худож. лит., 1980.- С. 24-115.
REFERENCES
1. Antipova I.A. Sposoby tolkovaniya simvola v drevnerusskom tekste. Dis. ... kand. filol. nauk [Methods of Interpretation of Symbol in the Ancient Text. Cand. philol. sci. diss.]. Vladimir, 2010. 157 p.
2. Vereshchagin E.M. U istokov slavyanskoy filosofskoy terminologii: mentalizatsiya kak priem terminotvorchestva [At the Origins of the Slavic Philosophical Terminology: Cognitive Complication as a Creative Technique in Term Building]. Voprosy yazykoznaniya, 1982, no. 6, pp. 105-114.
3. Gorshkov A.I. Teoriya i istoriya russkogo literaturnogo yazyka [Theory and History of the Russian Literary Language]. Moscow, Vysshaya shkola Publ., 1984. 319 p.
4. Kolesov V. V. Filosofiya russkogo slova [The Philosophy of Russian Words]. St. Peterburg, YUNA Publ., 2002. 448 p.
5. Nikolskaya A.B. K voprosu o peyzazhe v drevnerusskoy literature [On Landscape Description in
Old Russian Literature]. Sbornik ORYaS AN SSSR, vol. 101, no. 3. Leningrad, Nauka Publ., 1928, pp. 433-439.
6. Nikolskaya A.B. K voprosu o "slovesnom portrete" v drevnerusskoy literature [On the Issue of "Verbal Portrait" in Old Russian Literature]. Sbornik statey k 40-letiyu uchenoy deyatelnosti A.S. Orlova [Collected Articles to the 40th Anniversary of Academic Activity of A.S. Orlov]. Leningrad, Nauka Publ., 1934, pp. 191-200.
7. Pimenova M.V. Krasotoyu ukrasi: vyrazhenie esteticheskoy otsenki v drevnerusskom tekste [Beauty Decorate: the Expression of Aesthetic Evaluation in the Ancient Text]. St. Peterburg, Vladimir, Filol. fak. SPbGU Publ., VGPU Publ., 2007. 415 p.
8. Sklyarevskaya G.N. Metafora v sisteme yazyka [Metaphor in the Language System]. St. Peterburg, Filol. fak. SPbGU Publ., 2004. 166 p.
SOURCES
Domostroy [Domostroj]. Text edition by V.V Kolesov. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. Seredina XVI v. [Literature Monuments of Old Rus. Mid. 16th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1985, pp. 70-173.
Zhitie sv. Stefana, episkopa Permskogo, napisannoe Epifaniem Premudrym [The Life of St. Stephen, Bishop of Perm, Written by Epiphanius the Wise]. Text edition by V.G. Druzhinin. St. Peterburg, Typ. Imperatorskoy Akademii nauk, 1897. 112 p.
Kotkov S.I., ed. Izbornik 1076 goda [The Izbornik of 1076 Years]. Moscow, Nauka Publ., 1965. 1090 p.
Literaturnoe nasledie Kirilla Turovskogo [Literary Heritage of Cyril of Turov]. Text edition by I.P. Eremin. Trudy otdela drevnerusskoy literatury. T. 13 [Works by the Department of Old Russian Literature. Vol. 13]. Moscow, Leningrad, AN SSSR Publ., 1957, pp. 409-426.
Mitropolit Ilarion. Slovo o Zakone i Blagodati [Sermon on Law and Grace]. Text edition by A.M. Moldovan. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XVII v. Kniga 3 [Literature Monuments of Old Rus. 17th cent. Book 3]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1994, pp. 583-619.
"Molenie" Daniila Zatochnika ["The Prayer" Daniel the Exile]. Text edition by D.S. Likhachev. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XII v. [Literature Monuments of Old Rus. 12th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1980, pp. 388-399.
Skazanie o Borise i Glebe [The Legend of Boris and Gleb]. Text edition by L.A. Dmitriev. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XI- nachalo XII v. [Literature Monuments of Old Rus. 11th - beg. 12th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1978, pp. 278-303.
"Slova" Serapiona Vladimirskogo ["Words" of Serapion of Vladimir]. Text edition by V.V. Kolesov. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XIII v. [Literature Monuments of Old Rus. 13th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1981, pp. 440-455.
Slovo o zhitii i prestavlenii velikogo knyazya Dmitriya Ivanovicha [An Account of the Life and Death of Grand Prince Dmitry Ivanovich]. Text edition by M.A. Salmina. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XIV- seredina XV v. [Literature Monuments of Old Rus. 14th - mid. 15th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1981, pp. 208-229.
Khozhdenie bogoroditsi po mukam [The Circulation of the Virgin on Torments]. Text edition by M.V. Rozhdestvenskaya. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XII v. [Literature Monuments of Old Rus. 12th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1980, pp. 166-183.
Khozhdenie igumena Daniila [The Circulation of Abbot Daniel]. Text edition by G.M. Prokhorov. Pamyatniki literatury Drevney Rusi. XII v. [Literature Monuments of Old Rus. 12th cent.]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1980, pp. 24-115.
MODES OF ANCIENT TEXT ORGANIZATION AND EVALUATION EXPRESSION
Marina Vasilyevna Pimenova
Doctor of Philological Sciences, Professor,
Head of the Department of Russian Language,
Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs
pimenova-vgpu@yandex. ru
Gorkogo St., 87, 600000 Vladimir, Russian Federation
Abstract. The article considers functional-semantic units that present evaluation in Old Russian text. There are three types of evaluative (fr. evaluatif - estimated) word group series offered, every series is viewed as a semantically completed segment of written language that builds an ancient text.
The first type is an evaluative description that is marked with attributive structures, it reflects the reality perception by enumeration of stative features of the object that might correspond or not correspond to the ideal of evaluation. These language units are found in original and translated Chronicles, hagiographies, stories, circulations.
The second type is an evaluative narrative, it reflects the reality perception in its temporal relations, that characterize the object of evaluation by means of action development or state changes with the meanings 'make / create anything in accordance with the ideal of' / 'coming out of the ideal'. The narration is composed of verbal-adverbial patterns, it is typical of stories, hagiographies, Chronicles, sermons, its content dates to sermons and didactic literatures, folk tales.
The third type is an evaluative interpretation, it is marked in nominations which reflect assessment of internal essence of the object by setting its match or mismatch with ameliorative / pejorative object-the-model, it is represented in the patterns of object (phenomenon) qualification. These word group series are characteristic of hagiographies, Chronicles, sermons, stories, parables, Apocrypha, "renounced" books, dating both to the Bible and folk riddles. It is noted that in the text of Epiphanius the Wise interpretation is replaced by reasoning.
Key words: ancient text, axiology, semantic and functional types of text, description, narrative, interpretation, reasoning.
