CC BY
38
А.В. Пучнин,
кандидат юридических наук
В.В. Горбова,
кандидат философских наук
А.В. Кушнарева,
кандидат юридических наук
ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНЫЕ И КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ НАУЧНЫЕ КЛАССИФИКАЦИИ
OPERATIONAL-PERSONAL AND CRIMINALISTIC SCIENTIFIC
CLASSIFICATIONS
В статье исследованы вопросы построения оперативно-розыскных и криминалистических классификаций. Проанализирован отечественный и зарубежный опыт классификационного подхода.
In the present article questions of the construction of operational-search and forensic classifications are investigated. The domestic and foreign experience of the classification approach is analyzed.
В настоящее время проблемам оперативно-розыскных и криминалистических классификаций преступлений в литературе по праву уделяется повышенное внимание. Так, А. В. Шмонин отмечает, что «практически каждое научное исследование, в том числе проблем методики расследования преступлений, сопровождается уточнением имеющихся или построением новых классификационных конструкций» [29].
Это обусловлено тем, что основной целью исследования преступлений в рамках криминалистики и теории оперативно-розыскной деятельности является установление истины, достижение которой возможно только на основе изученного и обобщенного опыта, эффективность и практическая ценность такого результата зависит от качественного уровня этого знания, основываясь на котором становится возможным построение актуальных «рабочих» методик выявления, раскрытия и расследования (в том числе и предотвращения) преступлений, относящихся к той или иной клас-
сификационной группе, безусловно, включающих в себя рекомендации по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств и оперативно значимой информации.
Анализ, синтез, восхождение от абстрактного к конкретному, классификация, систематизация и другие философско-гносеологические и формально-логические приемы являются методологической основой познания закономерностей «возникновения информации о преступлении и его участниках, закономерностях собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных средствах и методах раскрытия, расследования и предотвращения преступлений» [18].
М. В. Стояновский отмечает: «Учение об общенаучных и специальных методах как фундаментальных теоретических приемах науки является важной составной частью методологии криминалистики» [25], данный тезис в полной мере применим и к оперативно-розыскным исследованиям.
Необходимость постоянной организации и упорядочения науки криминалистики и теории ОРД как беспрерывно развивающегося объекта с целью получения огромного багажа знаний, а также достижения оптимального (обоснованного, максимально эффективного, своевременного) применения этих знаний в практической деятельности предопределило использование классификационного подхода.
Перечень классификаций, применяемых в рассматриваемых теориях, довольно обширен, что обусловлено широким спектром наук, знания которых используются — естественных, технических, гуманитарных и, безусловно, юридических.
Юридические науки, в частности уголовной направленности, исследуют одни и те же объекты. Так, закономерности совершения, раскрытия и расследования преступлений, преступная деятельность в общем являются объектами теории оперативно-розыскной деятельности и криминалистики, но раскрыть сущность этих закономерностей, не познав природу их возникновения, взаимодействия, невозможно. Таким образом, использование юридических понятий «преступление», «преступная деятельность», «выявление», «раскрытие», «расследование» как абстрактных положительного результата не даст. Необходимо их качественное изучение и применение достижений уголовного права, уголовного процесса. Понятия, теории, структуры и классификации других наук ОРД и криминалистика применяют в призме своих задач, разрабатывают технические средства, тактические приемы, методические рекомендации, производят необходимые и многочисленные систематизации.
Так, Р. С. Белкин заметил, что «криминалистика своей продукцией восполняет содержательную сторону уголовно-процессуальной науки» [3] и служит механизмом реализации научных положений материального права. Особо следует отметить, что и ОРД, и криминалистика с другими науками, в том числе и с юридическими, находятся именно во взаимосвязи, т. е. и они тоже оказывают влияние на развитие и формирование теорий в других сферах научного знания. Такое взаимодействие подтверждает ценность классификационной проблематики.
Классификация — это «сложный социальный организм, теснейшим образом связанный со многими сторонами общественной жизни» [24]. Можно с уверенностью утверждать, что классификационный подход является фундаментом для формирования любой науки в целом, что обусловлено необходимостью разграничения знаний на области в зависимости от их системного и структурного положения в науке.
Рассмотрение вопроса о наличии у оперативно-розыскной деятельности и криминалистики своих тесно пересекающихся классификационных теорий, со своими индивидуальными особенностями и предназначением, невозможно без методологического и гносеологического изучения этой проблемы в общем.
Исследователи едины во мнении, что в целом проблема классификации еще развивается и формируется. Так, Ю. А. Воронин отмечал, что все конкретные исследования данной теории «связаны с использованием накопленного разрозненного опыта классифицирования, неких философ-ско-методологических соображений» [7].
Что касается определения классификации, то у исследователей этой проблемы общего мнения нет. Одни авторы считают, что классификация представляет собой форму распознавания, разделения — своего рода попытку «осмысленно рассортировать объекты, принадлежащие двум или более классам» [8].
Примерно такого же мнения придерживается Н. И. Кондаков, предложивший следующее определение: «распределение предметов какого-либо рода на классы согласно наиболее существенным признакам, присущим предметам данного рода и отличающим их от предметов других родов, при этом каждый класс занимает в получившейся системе определенное постоянное место и, в свою очередь, делится на подклассы» [15]. Ю. А. Воронин определяет классификацию как некую логическую операцию, результат распределения предмета по классам, связанным в систему и различающимся между собой по интересующим нас признакам [6].
Интересное определение дается в Философском энциклопедическом словаре Л. Ф. Ильичева, согласно которому классификацией является «система соподчиненных понятий (классов объектов) какой-либо области знания или деятельности человека, часто представляемая в виде различных по форме схем (таблиц) и используемая как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов, а также для ориентировки в многообразии понятий или соответствующих объектов» [27].
Ю. А. Воронин и Н. И. Кондаков в своих определениях опираются на процедурный характер, выражая классификацию в форме процесса.
По нашему мнению, не совсем верно считать классификацией процесс ее создания, более того, своего рода попытку этого процесса, так как результатом этого процесса, в том числе основанным на разнообразных мыслительных интерпретациях, может и не стать необходимая и отвечающая требованиям классификация-система. Такое положение дел вполне оправданно вынуждает исследователей в методологическом
плане наряду с термином «классификация» использовать такие термины, как «классифицирование» и «теория классифицирования». При этом под классифицированием следовало бы понимать процесс построения научных классификаций, а именно «отнесения классифицируемого объекта к определенному подразделению какой-либо классификации, производимой на основе определения наличия или отсутствия заданного признака (признаков) у данного объекта» [7]. А под теорией классифицирования — систему научных положений, определяющих оптимальные способы этого процесса.
Таким образом, мы присоединяемся к мнению С. С. Розовой в том, что классификация — не только процесс, но и результат. Существование теорий классификации и классифицирования не отграничивает их друг от друга, а приводит к субординационной зависимости, которая предполагает наличие в каждой сфере научного знания классификации, не ограниченной лишь процедурой ее построения, а включающей в себя собственную теорию классифицирования.
Для научных целей использование понятия классификации, которое определяет ее не как процесс, а как уже сложившуюся систему, в форме схем и таблиц со связями между объектами, трудно переоценить, но для всестороннего, истинного отражения природы «процесса-результата» его все же, думается, недостаточно.
Следует оговориться, что наряду с процессом и результатом как самостоятельными величинами выделяют еще третью составляющую классификации — процедуру применения процесса-результата, что, по нашему мнению, является излишним в связи с тем, что применение классификации — неотъемлемая и наиболее значимая процедура созданной теории, своего рода самоподразумевающаяся ее часть, что обусловлено изначальной целевой направленностью разработки и создания конкретных классификаций.
В. А. Образцов обратил внимание на то, что «любая классификация вряд ли может рассматриваться как самостоятельная задача, выдвинутая безотносительно к строго определенному предмету и целям исследования» [22]. Мы уверены, что любая классификация, независимо от теоретического или прикладного характера, всегда опосредована конкретной целью.
В приведенных выше определениях классификации отсутствует единое мнение относительно процесса ее построения, возникает вопрос о том, что для него характерно: систематизация и структуризация предметов материального мира или понятий? Все же большинство ученых классификацию относят к логической категории, а,
как известно, в логике рассматривается взаимодействие между понятиями, а не объектами (предметами) материального мира, поскольку проблемы классификации связаны с систематизацией и группировкой составляющих в логико-методологическом смысле. По этому поводу Р. С. Белкин справедливо утверждал, что «всякое предметное классифицирование, т.е. распределение материальных объектов по группам в соответствии с научной классификацией, не является разновидностью последней, а представляет собой ее материализацию в натуре» [2], что, в свою очередь, подразумевает то, что «члены логической классификации имеют вещественное выражение» [1].
По нашему мнению, следует выделять два аспекта проблемы соотношения предметной и логической классификации. Первый, как уже отмечалось, — это мысленное разложение объема понятий, которые обозначают объекты, разделяемые на классы, предшествующее их научно обоснованному, реальному разложению.
С другой стороны, любая логическая систематизация (классификация) в рамках процесса познания обусловлена необходимостью накопления первичных эмпирических данных, поскольку гносеологический процесс чувственного познания, предшествует познанию мышления.
Так, группировка материальных объектов являет собой первоначальный этап познания, разграничивающий объекты в зависимости от их сходства и различия, тем самым существенно облегчая построение логических конструкций, способствующих в последующем научно-обоснованной предметно-практической деятельности. «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания ... объективной реальности» [19]. Аналогично как специфические гносеологические методы между собой соотносятся группировка (как непосредственный метод) и классификация (как опосредованный метод, в основе которого лежит чувственно-практическая деятельность). То есть, прежде чем создавать научные понятия и отражать посредством них действительность, прежде чем оперировать формами и приемами мышления, выделять существенные признаки предметов, человек овладевает элементарной способностью отождествлять и различать предметы по каким-либо свойствам, которые познаются посредством ощущений, восприятий и представлений [4, 11, 12]. Практическая ценность классификации зависит от базового материала, лежащего в ее основе, который был получен на первоначальном этапе познания — на этапе группировки.
Логическая классификация только в том случае становится существенным средством работы
с систематизированными ею объектами, имеющими чувственное, материальное выражение, если она подобна теории, созданной на базе эмпирических исследований, применяемой и проверяемой на практике. Происходит своего рода постепенное перевоплощение данных процессов, которые по своей сути и предназначению немыслимы друг без друга, применительно к объектам материального мира. Так, разработавший логику классов английский ученый Венн говорил, что постоянное и непосредственное отношение к природе объектов необходимо для процесса рациональной, научно обоснованной классификации как логического средства в связи с отражением в ней самой природы объектов [21]. Также Платон к идеям относил отражаемые в понятиях и идеях объекты, а К. Маркс, сравнивая свой диалектический метод с гегелевским, отмечал: «У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [20]. Эти высказывания в преломлении необходимости исследования проблемы оперативно-розыскных и криминалистических классификаций с методологическим значением в виде логического средства, а также их соотношения с предметной группировкой имеют существенное значение.
Безусловно, между классификацией и группировкой как категориями существует большое сходство, первоначально даже может показаться их обособление непринципиальным: группировка
— ограниченный вещной, предметно-практической областью применения аналог классификации как категории логической. Однако С. С. Розова, например, обращала внимание на то, что при всем видимом сходстве научная классификация
— нечто отличное от группировки [24].
Можно с уверенностью утверждать: классификация, как категория мыслительных, логических операций, имеет куда более значительный потенциал по сравнению с группировкой, как вещной категорией. Это обуславливается тем, что окружающая действительность имеет не просто материальное выражение, процессы и явления, действия, происходящие в ней, доступны лишь мыслительным операциям.
Выявление структуры мысли, понятия — это операция формальной логики, именно так нам представляется классификация — как формально-логический процесс. При классификации происходит выделение определенных видовых особенностей, различий в интересующих рамках, с целью конкретизации понятия. Такой подход с уверенностью позволяет говорить о том, что учение о понятии носит значимый характер и необходимо для качественного изучения проблемы классификации в ОРД и
криминалистике, поскольку понятие есть форма объединения и отграничения объектов, относящихся к тому или иному значимому классу, основанная на особенностях и признаках этих объектов.
Такое понимание присуще общим понятиям, которые включают в себя определенное множество объектов, признаки которых в полном объеме следует включить в содержание общего понятия. В качестве примера можно привести такие понятия, как «огнестрельное» и «холодное» оружие, которые, безусловно, входят в общий объем понятия «оружие». В данном случае классами являются не реальные предметы материального мира, а обобщенные по наиболее важным признакам для сущности общего понятия абстрактные модели [11]. Тут же необходимо обратить внимание на то, что процедура классификации оптимальна именно для общих понятий, определяющих группы объектов внешнего мира.
Кроме общих понятий в логике существуют единичные, отражающие суть не множества предметов, а только одного, классификация таких понятий зачастую не требуется.
Итак, значение и важность такой формы мышления, как понятие, трудно переоценить, так как оно чувствительную (а также опытную) сферу сокращает до минимума. В связи с этим Е. К. Войшвилло справедливо отмечал, что понятие представляет собой «логический способ выделения и фиксации в языке совокупностей качественно однородных предметов и явлений действительности, различных ее областей и аспектов, и, в конечном счете, того расчленения действительности и классификации ее явлений, без которых невозможно познание ее связей и отношений» [5].
Таким образом, под классификацией следует понимать логическую процедуру разграничения (деления) объема понятия с целью установления подмножеств, из которых состоит родовое понятие.
Согласно правилу формально-логического деления, которое гласит, что объем делимого должен быть равен сумме объемов членов деления, получить все имеющиеся видовые понятия (классы) в результате деления объема общего понятия возможно, если только оно производится относительно того или иного критерия. В противном случае качественного результата достигнуть невозможно, так как некоторые члены деления не будут выделены или, в качестве ошибки, будут выделены лишние пересекающиеся элементы, опосредующие один и тот же объект деления. Поэтому в науке существует термин «основание классификации», который выступает в роли определенного критерия, признака, выступающего неким «ограничителем», с помощью которого происходит верное с формально-логической
точки зрения деление объема понятия. В случае классификации документов на подлинные и поддельные основанием деления в правовом смысле является их юридическая природа.
В теории классификации ее основание является одной из ключевых категорий. Построение классификации, которая будет эффективно работать в той или иной сфере ее применения, в большей части зависит от выбранного основания. В принципе, основанием для классификации может выступить любой критерий или признак делимого понятия. Но такой формальный подход при построении классификации (в исследуемой сфере) не позволит достигнуть оптимального результата. Таким образом, в качестве оснований должны быть выбраны наиболее значимые, закономерно повторяющиеся для данного классифицируемого множества признаки, опираясь на которые, в одну группу (класс) можно было бы включить объекты, сходные по наиболее существенным признакам. А полученная классификация представляла бы собой достаточно гибкую и в то же время устойчивую систему, способную включать в себя новые появляющиеся элементы, была бы удобной в применении и поиске необходимых объектов и информации о них, не вызывая особого затруднения [25].
Значение выбранного основания классификации будет определять не только практическую ценность полученного результата, но и общий характер классов исследуемого множества. Таким образом, основание классификации, способствуя выделению классов, выступает, образно выражаясь, «техническим устройством», «материалом» [24].
Безусловно, исследователь при построении классификации на первый план выдвигает определенные цели теоретического и прикладного характера, для достижения которых создается и может быть использована классификационная система. Но построение классификации может проводиться и без целевой направленности, а ее основанием может являться даже маловажный критерий. В связи с этим в науке в зависимости от основания выделяют естественные и искусственные основания для классификации.
Так, при создании естественной классификации основанием выступает существенный признак исследуемого понятия (объекта-множества). И такие классификационные системы отражают истинное научное знание, представление об объекте-множестве, его свойствах, выражая подлинную их сущность. Гносеологическая составляющая классификации и заключается именно в том, что исследуемому множеству присущи определенные признаки различного характера, которые могут быть существенными (т.е. сущностными) и не существенными (т.е. малозначительными, поверхностными). И цель
процесса познания достигается именно тогда, когда классификация основана на некоторой совокупности существенных признаков объекта деления. Но, несмотря на это, в случаях необходимости достижения какой-то конкретной узкой цели исследование может быть основано именно на специфике определенного интересующего критерия объекта. В подобных ситуациях внимание исследователя может быть привлечено к определенной классификационной схеме, которая ограничена одним конкретным признаком, являющимся существенным в рамках данного исследования.
В случае создания классификационной системы на основании несущественных критериев будет получена искусственная классификация, не позволяющая судить о свойствах исследуемого объекта и, соответственно, не отражающая его сущностных сторон. Но не следует считать абсолютно бессмысленными и бесполезными такие искусственные классификационные системы. В связи с тем, что построение на основании какого -то внешнего, несущественного признака или критерия обеспечивает, что является важным, наглядность в рамках функционирования определенной деятельности, способствует оперативности принятия решения и отысканию необходимых объектов. Яркими примерами будут некоторые положения подразделов криминалистической техники — криминалистическая регистрация и теории оперативно-розыскной деятельности — оперативно-розыскные учеты, которые включают в себя определенный перечень классификаций, основаниями которых являются несущественные признаки (алфавитный, дактилоскопический учеты и другие виды классификаций).
Необходимо отметить, что не все ученые признают необходимость разделения классификаций на естественные и искусственные. Так, некоторые из них считают, что такое разграничение является логической ошибкой, потому что любая классификационная система есть воплощение модельных (структурных) представлений об объекте исследования (Ю. А. Воронин). Другие отмечают, что с научной точки зрения классификация является чем-то более серьезным и всеобъемлющим, чем просто логическое разделение понятий, основанное на необходимости достижения какой-либо практической цели (М. С. Строгович).
Для формальной логики деление классификаций на естественные и искусственные является традиционным, и построено оно на понятии существенности признака — основания классификации. Однако, как бывает зачастую, независимо от направленности классификации — прикладной или теоретической — изменение цели ее использования с высокой степенью вероятности может
«превратить» существенный признак объекта деления в несущественный и, соответственно, наоборот. Так, Н. И. Кондаков, отмечал: «что было существенно для данных предметов в одних условиях и в отношениях с одними вещами, то окажется несущественным в других условиях и в отношениях с другими вещами» [15]. Безусловно, в данном случае мы рассматриваем классификацию в качестве средства, направленного на достижение какой-либо определенной цели.
Наша позиция основана на том, что более оптимально разделять классификации на естественные и искусственные не в рамках достижения побочных целей, так как любой признак может рассматриваться в качестве существенного, а в свете гносеологии сущности, структуры объекта классификации, не обращая внимания на достижение побочных целей.
Таким образом, классификацию можно представить в двух аспектах ее рассмотрения:
1) классификация — средство достижения целей (частных целей);
2) классификация — способ познания объекта исследования.
Безусловно, второй указанный аспект — познание — также является своего рода целью, значение которой трудно переоценить. Но это скорее внутренняя цель, предусматривающая изучение объекта классификации. Если отрешиться от каких-либо других целей, достижение которых опосредовано познавательной целью, обратить внимание на объект в изоляции и уже после этого осуществить требуемые классификации, то вполне оправданно и целесообразно (именно с такой точки зрения) можно выделять естественные и искусственные классификационные системы.
В научной литературе кроме указанных видов классификаций выделяют и другие. Так, Б. М. Кедров разделяет классификации на формальные и содержательные в зависимости от уровня научного познания объекта. К формальным классификациям он относит предварительно построенные системы, предусматривающие только разграничение объектов по сходствам, где сходство противопоставляется несходству, а тождество — различию и на этом основании происходит отнесение объекта в ту или иную группу. А под содержательными классификациями, с его точки зрения, следует понимать системы, которые главным образом демонстрируют закономерные связи и отношения, возникающие между полученными группами объектов.
По нашему мнению, заслуживающим внимания является подход С. С. Розовой, которая, основываясь на двух последовательных этапах познания, выделяет описательные и сущностные клас-
сификации. Она считает, что описательные классификации представляют собой первоначальный этап деления объектов, выраженный в их предварительной систематизации, что подтверждает факт существования классов и структуры у исследуемого объекта. При этом ученый обращает внимание на то, что на этом этапе основание классификации еще не выделено, так это происходит уже после — при описании полученных классов. Сущностная классификация базируется на необходимости выделения закономерной связи классов исследуемого объекта со значениями какого-то критерия, имеющимися у элементов одних классов и отсутствующими у элементов других [24].
Следует обратить внимание на то, что в ходе изучения и анализа полученных классификаций многие исследователи в условиях четко избранных оснований классификаций не совсем верно с точки зрения лингвистического формулирования оформляют объективные критерии выделяемых классов. Достаточно ярко такую ситуацию можно увидеть у А. В. Кохана, который при квалификации «иных» участников уголовного процесса «по отношению к основаниям для привлечения к участию в уголовном судопроизводстве» разделяет их на два класса. В первый он включает субъектов, вступающих в процесс в силу должностных или профессиональных обязанностей, к которым относит эксперта, специалиста, переводчика. Во второй — субъектов, участвующих в уголовном процессе в силу гражданского долга по содействию правоохранительным органам в борьбе с преступностью — свидетелей и понятых [16].
По нашему мнению, автором не совсем верно определено понятие «гражданского долга», что и вызывает определенное несогласие в свете конкретизации полученных классов субъектов. Так, субъекты, отнесенные к первому классу в рамках добросовестного исполнения своих должностных обязанностей, кроме профессионального также должны руководствоваться своим гражданским долгом, а субъекты (понятые, а еще чаще свидетели), отнесенные ко второму классу, на практике не всегда готовы выполнить свой гражданский долг в полной мере.
Попутно необходимо отметить, что все классификационные системы относительны, особенно когда учитываются какие-либо оценочные критерии, и в связи с этим могут быть не совсем однозначны различные интерпретации полученных классов.
Рассмотрение методологических аспектов оперативно-розыскной и криминалистической классификации, по нашему мнению, подразумевает рассмотрение проблемы деления по принципу «род — вид» и деления по принципу «целое — часть». Так, Ю. В. Ивлев, являющийся автором учебника по логике, отмечает, что классификация
— «особого вида деление или система мереологи-ческих или таксономических делений» [14]. Причем автор к системе мереологических делений относит деление целого на части, а к таксономическим — родовидовое. Бесспорно, такой подход включает в себя как процедуры и классификацию, и анализ. Мысленное непосредственное разделение (деление целого на части) выступает в качестве анализа. Классификация же предполагает разделение множества на подмножества — рода на виды. Определение классификации, данное Ю. В. Ивлевым, с точки зрения методологии является справедливым, так как классификация сама по себе есть разновидность анализа, которая по своей сущности основывается на методологии части и целого, без которой невозможно качественное проведение системного исследования. Такой подход позволяет рассматривать какое-либо множество как нечто целое, а его подмножество как часть (элемент) этого целого, и наоборот.
Необходимо отметить, что операция анализа объемнее процедуры классификации, так как первая включает в себя вторую. Поэтому если рассматривать анализ в его узком смысле — как процедуру деления целого на части, то при отождествлении этих двух процедур в процессе классифицирования допускается логическая ошибка. Такое классифицирование является совершенно неверным и недопустимым отождествлением множества (как рода) с целым, его подмножества (как вида) с частью этого целого, что вызывает сомнения в необходимости параллельного выделения указанных категорий в науке. Нельзя процедуру классификации (деления объема понятия) приравнивать к абсолютно другой с практической стороны операции разделения объекта, несмотря на то, что они основываются на одних и тех же методологических положениях. Мы согласны с В. Е. Жеребки-ным, который утверждал, что при делении объема родового понятия каждой член деления (вид) может включить обозначение, которым называлось делимое понятие, при разделении объекта на части такое обозначение невозможно [13]. Данное утверждение можно легко продемонстрировать на примере. В объем понятия транспорт входят пять основных видовых понятий: воздушный, железнодорожный, водный, автомобильный, трубопроводный. К каждому члену деления с точки зрения элементарных привил логики применимо обозначение «транспорт» — «водный транспорт», «железнодорожный транспорт» и т.д. По перевозимому грузу транспорт можно разделить на грузовой и пассажирский. Но в случае расчленения целого на части: силовая установка (двигатель), корпус, система управления, обозначение «транспорт» неприме-
нимо. Ярким примером может также быть следующий: в объем криминалистически значимого понятия «холодное оружие» входят такие видовые члены деления, как нож, шпага, меч, копьё, эспадрон и т.д. Так же к каждому члену деления абсолютно применимо обозначение «холодное оружие» — «шпага есть холодное оружие». По характеру нанесенных повреждений можно выделить: колющее, рубящее, колюще-рубящее, ударно-раздробляющее, ударное с пробойником, любое из них так же может принять общее родовое понятие «холодное оружие». В случае расчленения целого на части рассматривается определенная единица множества «холодное оружие», которая может состоять из:
- лезвия (клинка),
- рукояти,
- гарды.
Очевидно, что теперь к каждой части, члену деления, невозможно применить обозначение «холодное оружие». Кроме того, сама процедура разделения целого на части осуществляется отрешенно от категории основания расчленения.
Несмотря на сходство между классификацией и анализом (в указанном выше смысле), налицо их значительное отличие в практическом применении как операций. А их расположение в одном научном ряду обуславливается единством методологии и важностью как гносеологических методов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белкин Р. С., Винберг А. И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). — М., 1969. — 216 с.
2. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории. — М., 1987. — 270 с.
3. Белкин Р. С. Общая теория советской криминалистики. — Саратов, 1986. — 397 с.
4. Виденин В. И. Некоторые вопросы классификации, группировки и установления групповой принадлежности в теории и практике советской криминалистики // Вопросы борьбы с преступностью. — 1974. — Вып. 21. — С. 77—90.
5. Войшвилло Г. К. Диалектические аспекты в учении о понятии // Диалектика научного познания. Очерк диалектической логики. — М., 1978. — С. 354—382.
6. Воронин Ю. А. Введение в теорию классификаций. — Новосибирск, 1982. — 194 с.
7. Воронин Ю. А. Теория классифицирования и ее предложения. — Новосибирск, 1985. — 231 с.
8. Гейссер С. Распознавание: отнесение и разделение. Линейные аспекты // Классификация и кластер. — М., 1980. — С. 248—274.
9. Головин А. Ю. Криминалистическая систематика. — М., 2002. — 305 с.
10. Головин А. Ю. Теория и практика классификационных исследований в криминалистической науке. — Тула, 2000. — 228 с.
11. Горский Д. П. Логика. — М., 1963. — 297 с.
12. Домбровский Р. Г. Логика и теория судебных доказательств (методологические вопросы криминалистики) // Оптимизация расследования преступлений. — Иркутск, 1982. — С. 12—16.
13. Жеребкин В. Г. Логика. — Харьков, 1968. — 256 с.
14. Ивлев Ю. В. Логика. — М., 1992. — 269 с.
15. Кондаков Н. И. Логический словарь. — М., 1971. — 658 с.
16. Кохан А. В. Теоретические аспекты взаимодействия следователя с «иными участниками уголовного судопроизводства». — Воронеж, 2009. — 52 с.
17. Криминалистика / под ред. И. Ф. Пантелеева, И. Л. Селиванова. — М., 1993. — 591 с.
18. Криминалистика : краткая энциклопедия / авт.-сост. Р. С. Белкин. — М., 1993. — 111 с.
19. Ленин В. И. Полное собрание сочинений.
— Т. 29. — 782 с.
20. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 23. — 730 с.
21. Метлов В. И. Проблема оправдания индукции // Логика и эмпирическое познание. — М., 1972. — С. 66—73.
22. Образцов В. А. Классификация преступлений на криминалистической основе — важнейшее условие совершенствования теории и практики расследования преступлений // Оптимизация расследования преступлений. — Иркутск, 1982.
— С. 22—23.
23. Образцов В. А. Криминалистическая классификация преступлений. — Красноярск, 1988. — 157 с.
24. Розова С. С. Классификационная проблема в современной науке. — Новосибирск, 1986. — 223 с.
25. Стояновский М. В. Классификационный подход в криминалистической науке и практике: на примере криминалистической тактики : дис. ... канд. юрид. наук. — Воронеж, 2001. — 213 с.
26. Урманцев Ю. А. Начала обшей теории систем // Системный анализ и научное знание. — М., 1978. — С. 7—41.
27. Философская энциклопедия / под ред. Ф. В. Константинова. Т. 2. — М., 1962. — 575 с.
28. Философский энциклопедический словарь / под ред. Л. Ф. Ильичева [и др.]. — М., 1983. — 840 с.
29. Шмонин А. В. Методика расследования преступлений : учебное пособие. — М., 2006. — 214 с.
30. Якушин С. Ю. Тактические приемы и критерии их допустимости при расследовании преступлений : дис. ... канд. юрид. наук. — Казань, 1983. — 175 с.
31. Якушин С. Ю. Тактические приемы при расследовании преступлений. — Казань, 1983. — 102 с.
REFERENCES
1. Belkin R. S., Vinberg A. I. Kriminalistika i dokazyivanie (metodologicheskie problemyi). — M., 1969. — 216 s.
2. Belkin R. S. Kriminalistika: problemyi, ten-dentsii, perspektivyi. Obschaya i chastnyie teorii. — M., 1987. — 270 s.
3. Belkin R. S. Obschaya teoriya sovetskoy krim-inalistiki. — Saratov, 1986. — 397 s.
4. Videnin V. I. Nekotoryie voprosyi klassi-fikatsii, gruppirovki i ustanovleniya gruppovoy prinadlezhnosti v teorii i praktike sovetskoy kriminal-istiki // Voprosyi borbyi s prestupnostyu. — 1974. — Vyip. 21. — S. 77—90.
5. Voyshvillo G. K. Dialekticheskie aspektyi v uchenii o ponyatii // Dialektika nauchnogo poz-naniya. Ocherk dialekticheskoy logiki. — M., 1978. — S. 354—382.
6. Voronin Yu. A. Vvedenie v teoriyu klassi-fikatsiy. — Novosibirsk, 1982. — 194 s.
7. Voronin Yu. A. Teoriya klassifitsirovaniya i ee predlozheniya. — Novosibirsk, 1985. — 231 s.
8. Geysser S. Raspoznavanie: otnesenie i razdele-nie. Lineynyie aspektyi // Klassifikatsiya i klaster. — M., 1980. — S. 248—274.
9. Golovin A. Yu. Kriminalisticheskaya sistemat-ika. — M., 2002. — 305 s.
10. Golovin A. Yu. Teoriya i praktika klassi-fikatsionnyih issledovaniy v kriminalisticheskoy nauke. — Tula, 2000. — 228 s.
11. Gorskiy D. P. Logika. — M., 1963. — 297 s.
12. Dombrovskiy R. G. Logika i teoriya sudebnyih dokazatelstv (metodologicheskie voprosyi kriminalistiki) // Optimizatsiya rassledovaniya prestupleniy. — Irkutsk, 1982. — S. 12—16.
13. Zherebkin V. G. Logika. — Harkov, 1968. — 256 s.
14. Ivlev Yu. V. Logika. — M., 1992. — 269 s.
15. Kondakov N. I. Logicheskiy slovar. — M., 1971. — 658 s.
16. Kohan A. V. Teoreticheskie aspektyi vzai-modeystviya sledovatelya s «inyimi uchastnikami ugo-lovnogo sudoproizvodstva». — Voronezh, 2009. — 52 s.
17. Kriminalistika / pod red. I. F. Panteleeva, I. L. Selivanova. — M., 1993. — 591 s.
18. Kriminalistika : kratkaya entsiklopediya / avt.-sost. R. S. Belkin. — M., 1993. — 111 s.
19. Lenin V. I. Polnoe sobranie sochineniy. — T. 29. — 782 s.
20. Marks K., Engels F. Soch. — T. 23. — 730 s.
21. Metlov V. I. Problema opravdaniya induktsii // Logika i empiricheskoe poznanie. — M., 1972. — S. 66—73.
22. Obraztsov V. A. Klassifikatsiya prestupleniy na kriminalisticheskoy osnove — vazhneyshee uslovie sovershenstvovaniya teorii i praktiki rassle-dovaniya prestupleniy // Optimizatsiya rassledo-vaniya prestupleniy. — Irkutsk, 1982. — S. 22—23.
23. Obraztsov V. A. Kriminalisticheskaya klassifikatsiya prestupleniy. — Krasnoyarsk, 1988. — 157 s.
24. Rozova S. S. Klassifikatsionnaya problema v sovremennoy nauke. — Novosibirsk, 1986. — 223 s.
25. Stoyanovskiy M. V. Klassifikatsionnyiy pod-hod v kriminalisticheskoy nauke i praktike: na pri-mere kriminalisticheskoy taktiki : dis. ... kand. yurid. nauk. — Voronezh, 2001. — 213 s.
26. Urmantsev Yu. A. Nachala obshey teorii sis-tem // Sistemnyiy analiz i nauchnoe znanie. — M., 1978. — S. 7—41.
27. Filosofskaya entsiklopediya / pod red. F. V. Kon-stantinova. T. 2. — M., 1962. — 575 s.
28. Filosofskiy entsiklopedicheskiy slovar / pod red. L. F. Ilicheva [i dr.]. — M., 1983. — 840 s.
29. Shmonin A. V. Metodika rassledovaniya prestupleniy : uchebnoe posobie. — M., 2006. — 214 s.
30. Yakushin S. Yu. Takticheskie priemyi i krite-rii ih dopustimosti pri rassledovanii prestupleniy : dis. ... kand. yurid. nauk. — Kazan, 1983. — 175 s.
31. Yakushin S. Yu. Takticheskie priemyi pri rassledovanii prestupleniy. — Kazan, 1983. — 102 s.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Пучнин Александр Васильевич. Старший преподаватель кафедры оперативно-разыскной деятельности. Кандидат юридических наук.
Воронежский институт МВД России. E-mail: lex-puch@yandex.ru.
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-23.
Горбова Варвара Вячеславовна. Старший преподаватель кафедры оперативно-разыскной деятельности. Кандидат философских наук.
Воронежский институт МВД России. E-mail: varvara.vyacheslavovna@yandex.ru.
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-23.
Кушнарева Анна Васильевна. Заместитель начальника научно-исследовательского отдела. Кандидат юридических наук.
Воронежский институт МВД России. E-mail: elizar2666@mail.ru.
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-51-21.
Puchnin Alexander Vasilyevich. Senior lecturer of the chair of Operational and Investigative Activities. Candidate of Juridical Sciences.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: lex-puch@yandex.ru.
Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-23.
Gorbova Varvara Vyacheslavovna. Lecturer of the chair of Operational and Investigative Activities. Candidate of Philosophy.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: varvara.vyacheslavovna@yandex.ru.
Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-23.
Kushnareva Anna Vasilyevna. Deputy head of the research department. Candidate of Juridical Sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: elizar2666@mail.ru.
Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-51-21.
Ключевые слова: теория криминалистики; теория оперативно-розыскной деятельности; классификации; построение классификаций; классификационный подход.
Key words: theory of criminalistics; theory of operational-search activity; classifications; construction of classifications; classification approach.
УДК 343
