CC BY
50
УДК 342 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2019-10031 © В.Н. Фадеев, Л.В. Тэсс, 2019
Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ОНТОЛОГИЯ И АНТОЛОГИЯ КРИМИНОЛОГИИ БУДУЩЕГО (ЧАСТЬ 1 — XVIII-XIX ВВ.)
Виктор Николаевич Фадеев,
профессор кафедры криминологии, доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: [email protected];
Леонид Владимирович Тэсс, (123298, Москва, ул. Ирины Левченко, д. 1, издательство «Юнити-Дана»)
E-mail: [email protected]
Аннотация. Чтобы понять и эффективно анализировать преступность сегодняшнего дня, разработать меры по ее предупреждению в будущем — неизбежно необходимо заглядывать в ее прошлое, исследовать пути и формы ее исторического развития; где истоки организованной преступности посткоммунистического общества; каким образом развивались и укреплялись организованные криминальные группы; что общее и в чем различие между организованной и профессиональной преступностью; что такое профессионально-организованная преступность? Вот те вопросы, которые требуют своего раскрытия и осознания их сущности.
Ключевые слова: первичная, рецидивная, организованная, профессиональная и профессионально-организованная преступность.
ONTOLOGY AND ANTHOLOGY OF CRIMINOLOGY OF THE FUTURE (PART 1 — XVIII-XIX CENTURY)
Victor N. Fadeev,
Professor of Criminology Department, Doctor of Law, Professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12);
Leonid V. Tess,
(123298, Moscow, ul. Irina Levchenko, d. 1, Unity-Dana publishing house)
Abstract. To understand and effectively analyze the criminality of present days, to develop the measures for its prevention in future — it is inevitably necessary to look in its past, to study the ways and the forms of its historic development. Where are the beginnings of the organized criminality of post-communist society; how organized criminal groups developed and strengthened; what is common and different between the organized and professional criminality; what is professionally-organized criminality? These are the issues that demand to be disclosed and their essence to be realized.
Keywords: primary, relapsing, organized, professional and professionally-organized criminality.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Фадеев В.Н., Тэсс Л.В. Онтология и антология криминологии будущего (часть 1 — XVIII-XIX вв.). Вестник экономической безопасности. 2019;(1):138-54.
Постановка «амбициозной заявки» по формированию направлений развития криминологии предполагает, что для раскрытия ее содержания требуется гораздо больше пространства-времени, но самое главное — глубокого анализа прошлого и настоящего состояния науки криминология для определения путей развития криминологии будущего.
В связи с этим и в порядке развития криминологии будущего, проведем обзор основных концепций столпов криминологической науки по вопросам, фигурирующим в литературе. В принципе этот обзор, во-первых, показывает нашу профессиональ-
ную солидарность с коллегами, а во-вторых, — существенно дополняет научно-практическим смыслом реальное состояние криминологии, во многом с точки зрения ее критической составляющей. Мы выносим этот материал потому, что в профессиональном отношении он, безусловно, интересен, но основная цель данной работы в большей степени связана с криминологией будущего, а не с вчерашним днем, который уже некогда обсуждать.
При этом, рассматривая проблему преступности и преступника в начале проанализируем и посмотрим, как «боролись» с неопределенностью пред-
мета и метода в сфере теоретической криминологии наши предшественники и современники — столпы криминологической мысли, подчеркнув при этом, что в общем случае в истории нужно усматривать не только ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ аспект, т.е. — фактические вехи развития преступности и противостояния ей криминологии и общества в разные эпохи, но и АНТОЛОГИЮ криминологической науки, которая представлена работами разных авторов, исследователей этого социального явления, ученых и просто выдающихся личностей, которые вольно или невольно внесли свой вклад в становление криминологии наукой и праматерью ее приложений в практике борьбы с преступностью.
В этой связи уместно поставить вопрос — как сегодня представляется зарождение и развитие преступности, в формате социального явления?
По всей видимости, это могло быть время исчезновения первобытно-общинного строя и начало формирования классового общества, когда власть над племенем, жрец разделил с вождем.
Появились не только табу, провозглашенные жрецом, но и требования, объявляемые вождем. С тех давних пор конкуренция за приоритет власти религиозной и светской не прекращалась до XX века. В отдельных государствах она живет и сегодня, в XXI веке.
Но если за нарушение религиозных законов (канонов) применялись, как правило, карательные меры морального плана — епитимьи, (за исключением католической инквизиции), то к нарушителям норм обычного права, а позднее и княжеских (государевых) установлений, юстиция того времени жалости не имела.
В чем заключались совершаемые тогда на Руси преступления? Говоря о самых распространенных деликтах, судя по имеющимся историческим документам, это был весьма четкий перечень: татьба обманом (то, что сегодня мы зовем мошенничеством), татьба насилием (грабеж, разбой), татьба простая (унос вещи), лиходейство (злодеяния, убийства, увечья), лихоимство (взяточничество, поборы) и т.п.
Как правило, это как корыстные, так и насильственные преступления, целью которых было получение средств к существованию. Во всех случаях можно говорить о том, что преступления, с самого изначального периода имели своей целью НАЖИ-
ВУ, что являлось главным мотивом и целью правонарушения. Во всяком случае, как корыстные, так и насильственные преступления, скорей всего появились одновременно.
Древнегреческий философ Платон, например, рассматривая мотивы убийств, в современных ему Афинах отмечал, что на первом месте по распространенности — стремление к богатству; на втором —честолюбие; на третьем — стремление скрыть ранее совершенное преступление [19, с. 406].
Судя по историческим документам и литературным источникам, становление цивилизации находилось в прямой зависимости от функций, которые осуществляла власть. По одной из этих функций, вождь племени обязан был заботиться о том, чтобы племя было обеспечено продовольствием, а также отдавать какую-то часть добычи жрецу, на жертву богам. В свою очередь, распределение зависело от охоты, а позднее и от результатов сельскохозяйственных работ, но во всех случаях, даже при неурожае или плохой охоте, вождь, жрец и их родня терпели голод в исключительных случаях, тогда как члены рода, общины или клана могли постоянно жить в нищете. Это первое неравенство наверняка влекло за собой конфликты, кара за которые становилась причиной раскола общества. Вероятно, так и появились преступления и преступники, исходя из чисто логических рассуждений.
С развитием земледелия и ремесел ускорялся и распад первобытного строя, обеспечивая рост и усиление рабовладельчества, экономическая база которого, давала возможность прокормить определенное количество людей, и рабовладелец был заинтересован в наибольшем их количестве, что давало ему преимущество перед другими.
Однако со временем возникло противоречие экономического характера: рабовладелец должен был и содержать свое хозяйство: кормить, одевать, обеспечивать свою челядь всем необходимым для жизни, но рабский труд не позволял получить то количество продуктов, которые были необходимы для пропитания подопечных рабовладельца. Раб был не только не заинтересован в высокой производительности труда, но и работал из-под палки.
Выход определился в освобождении раба с тем, чтобы он сам заботился о своем пропитании, а бывшему хозяину, патрону-барину, отдавал какую-
то часть продуктов своего труда. Этот принцип и стал причиной становления новой социально-экономической формации — феодального строя.
Платон рассматривал нарушение законов, как болезнь государства, главным источником которой он считал междоусобную вражду и раздор бедности и богатства. Во избежание этого он предлагал законодателю установить пределы бедности и богатства. «Допустимо, чтобы имущество самых состоятельных лишь в четыре раза превышало «богатство» самых бедных»[19, с. 219].
С ростом производства возрастает и расслоение общества. Не все земледельцы и ремесленники успешны в своих делах и неудачники побуждаются условиями жизни становиться на путь преступлений, для добычи средств к существованию.
Аристотель, к числу причин преступлений относил бедность, необоснованные привилегии одних и бесправие других, а также национальные противоречия. Осуждая культ богатства, он отмечал, что величайшие преступления совершаются из-за стремления к избытку, а не из-за недостатка предметов первой необходимости [1, с. 416].
Тем не менее, аристократия, правившая страной, для обуздания плебса, свято обеспечивала господствовавший тогда в той среде лозунг «хлеба и зрелищ!», позволявший держать в узде толпы неимущих, но не влиявший на уровень преступности. Что в принципе, продолжает применяться и сегодня, с использованием достижений современной техники, где главную роль «капанья на мозги» и «ве-шанья лапши на уши», имеет любимейший народом «ящик» — телевизор.
Народившийся феодальный строй обеспечил феодалам высокий уровень благополучия, гарантированное получение необходимых продуктов и товаров для личного потребления и для содержания челяди. Однако и в этих условиях сохранились нищие и обездоленные, озабоченные проблемой выживания. Преступность, по сравнению с рабовладением должна была возрасти за счет того, что на «тропу» преступлений становились и разоряющиеся феодалы. Должно было увеличиться не только количество, но и характер совершаемых деликтов. Появляются банды, во главе с таким господином, разнообразятся и виды преступлений за счет прислуги, чиновников, служителей церкви.
Этот исторический период времени характеризуется развитием не только сельского хозяйства, но и ростом промыслов и ремесел. Очевидно, что следом идет увеличение разнообразия криминальных проявлений, их структуризация, специализация и интеграция в действующую социально-экономическую систему.
«Взросление» цивилизации влечет за собой дальнейшее расслоение общества, как «детскую болезнь» его развития, что в свою очередь, приводит к совершенствованию преступного ремесла, а это, в свою очередь, требует улучшения аппарата государственного управления и увеличение валового продукта. В каждой новой формации наступает пора, когда действующая экономическая база не в состоянии обеспечить все население необходимыми продуктами, в результате чего и начинают меняться условия жизни, влекущие за собой изменения в экономике, а также в преступном ремесле.
Именно поэтому из феодализма вырастает следующая, более прогрессивная, социально-экономическая форма — монархизм.
В этот период развития цивилизации находит свое выражение рента, т.е. производители отдают господам прибавочный продукт в виде (или форме) работы, денег, натуры. Здесь уже существуют крупные поселения людей — города, посады, нуждающиеся в продуктах сельского хозяйства и ремесленных товарах. Это и обусловило появление денежной ренты, а все эти явления, в свою очередь, обеспечивали не только рост государственного и политического устройства, но и рост криминальных проявлений, напрямую зависевших от уровня и качества материальной жизни большинства населения страны. Преступность развивается и растет, используя технические новинки, в том числе и от развития промышленного производства.
Растет государство, растет население страны, растет потребление продуктов, растет расслоение общества и сохраняется нищета, толкающая людей на преступления. Нет такого государства, в котором все сыты и имеют кров. Издревле, разложение общества определяется классовой принадлежностью и делится на бедных и богатых, знать и народ. С каждой новой общественно-экономической формацией господа все меньше заботятся о своих работниках, предпочитая получать с них оброк и мате-
риально обеспечивать лишь своих родственников и челядь, отрекаясь от невыгодного обычая кормить членов всей своей общины или рода. Растет число обездоленных — растет и преступность. Правящая элита строит отношения со своим народом, исходя из возможностей экономики государства, в которой она занимает господствующее положение и не имеет никакого желания делиться властью. Именно на этом и основан вывод философов о том, что ПОЛИТИКА — концентрированное выражение ЭКОНОМИКИ. Экономическая основа государства — это та база, основа и фундамент, на котором стоит, живет и жирует политическая надстройка любого государства в любой социально-экономической формации.
С развитием монархизма появляется новый, претендующий на лидерство класс — буржуазия, состоящий из представителей купечества, владельцев мануфактур, других предприятий. Не имея возможности войти в правящие круги в силу своей «незнатности», они начали влиять на господствующую знать своими деньгами. Поэтому начинает стремительно развиваться новая социально-экономическая формация — капитализм, обеспечивающая необходимые условия для развития государства. Но она сохранила в себе все прежние «болячки» предыдущих формаций — нищету, бесправие людей труда и, в первую очередь, преступность, которая развивается как противоправное ремесло. Возникает и бурно развивается новый класс — буржуазия, отстаивающая свои права на участие в управлении государством.
Но и на этой стадии развития общества заботу о неимущих, в некоторой степени сохраняя традиции предыдущих поколений, лишь частично взяло на себя государство. Открываются дома инвалидов, Государственные Общества Призрения (ГОПы — это о них упоминается в «знаменитой» песне «гоп со смыком»), Церковь тоже сохраняет в своих владениях «странноприимные дома», богадельни.
Развитие производственных отношений и производительных сил, безусловно, влекло за собой совершенствование преступной деятельности, которая из ремесла становится профессией, в части присвоения какого-то количества прибавочной стоимости, вопреки существовавшим правилам (законам) государства, но не способствовало уменьшению количества нуждающихся и социально незащи-
щенных людей, что является самой существенной причиной роста преступности.
«Как скоро воровство становится профессией, с ним происходит то же самое, что происходит со всякой профессией, что происходит во всяком труде, в производстве страны» [21, с. 246].
Именно поэтому профессиональная преступность позволяет специализироваться на определенных направлениях деятельности и создавать капитал, дающий возможность преступнику, реализовав необходимую сумму, создать какое-либо легальное производство или вступить в кооперативное (акционерное) общество, явив народу появление нового добропорядочного производителя. Но это не тот способ, который гарантирует снижение преступности. Кроме того, необходимо обратить внимание на качество, если так можно выразиться, преступности. В полном соответствии с выводом М.Н. Гернета, с развитием промышленности, с развитием ремесел, развивается и уголовный мир, появляются совершенно новые виды преступлений. Разве могли при феодальном строе появиться «медвежатники» или «каталы»?
В то же время, капитализм, стремительно развиваясь и способствуя улучшению жизни населения, не в состоянии обеспечить равные условия существования для всего народа. Обеспечивая льготные условия жизни, представителям капитала, одновременно усиливая расслоение общества на бедных и богатых, он создавал все условия, чтобы новый класс — пролетариат, лишенный не только нормальных условий жизни и работы, но и бесправный перед эксплуатирующим его хозяином средств производства, объединялся, для борьбы со своим угнетателем.
Именно поэтому организуется и крепнет явление, названное классиками марксизма-ленинизма «классовая борьба», ставящая своей целью избавление от деспотической власти олигархии и создания государства, господствующей и управляющей силой которого должен стать трудовой народ. Теоретики, создавшие эту теорию, нашли достаточно большое количество своих сторонников, чтобы претворить эту теорию в жизнь.
В свою очередь, капиталист, (империалист) полностью устранился от исторической обязанности избавлять от голода и нищеты своих соотечественников, переложив ее на органы государства, но, не создав должного материального обеспечения,
для выполнения этой задачи. В то же время продолжает дифференцироваться и уголовный мир, главари которого, благодаря накопленным капиталам, становятся «добропорядочными» гражданами, приобретая вполне благопристойное положение в окружающей среде и становясь лидерами преступных профессиональных групп.
Росло количество преступных «специальностей», росла таблица «табели о рангах» преступных профессий, но не менялась категория основных структур уголовного мира: первичная преступность, рецидивная преступность и профессиональная преступность.
В условиях социалистической экономики формировались специфические формы и категории преступной деятельности, особенно в области экономики, но этому явлению власти не придавали должного значения, отказываясь признавать существование профессиональной преступности и объединяя все понятия в категорию «рецидивная преступность», категорически утверждая, что при социализме отсутствуют социальные корни преступности.
Более 80-ти лет тому назад, первыми с этой проблемой столкнулись американцы и, не в силах осмыслить ситуацию, назвали профессиональную преступность «организованной», что и по сей день «прилипло» к этой категории преступности. Казалось бы, профессиональная преступность, в силу самого своего наименования не может быть НЕорганизованной, располагая своими наработанными методами и способами преступной деятельности, но понятие «организованная преступность» и сегодня используется в действующей практике. Больше того, абсурдность определения этого явления уголовного мира подтверждается и результатами работы правоохранительных и правозащитных органов, методы и способы работы которых, могли давать положительный результат, когда они действовали в условиях социалистической системы хозяйства и начали «буксовать» уже в конце 80-х годов прошлого столетия, когда советское государство шло к своему падению.
А с развалом Советского Союза резко усилилась деятельность профессиональной преступности новой формации, осваивая открывшиеся ей возможности, занимая новые позиции в борьбе с государством и осваивая свою новую роль в качестве надстройки над базисом, которым стала для них теневая экономика.
Последняя категория профессиональной преступности разделилась на преступность социально-политическую и социально-экономическую, которые в XXI веке оформились в категорию антигосударственную и антиобщественную.
Октябрьская социалистическая революция по своей значимости была не менее великой, чем Великая Французская революция, но как первая, так и вторая были уничтожены не естественным ходом истории, а силою власти капитала, на чье благополучное существование революции посягнули.
С возникновением СССР, впервые в мире были реализованы такие планы, о которых могли только мечтать народы, находившиеся под ярмом капитала. Впервые в мире появилось государство, обеспечившее трудовому народу восьми часовой рабочий день, гарантированную работу, бесплатное образование, здравоохранение и социальное обеспечение. Оно не только провозгласило эти принципы в своей конституции, но и гарантировало их исполнение всей мощью власти. Это был яркий пример для всех неимущих, пролетариев в мире капитала, что не только беспокоило, но и пугало олигархов. Справилось ли государство нового типа с преступностью? В некоторой степени, но не совсем, однако добилось значительных результатов по сравнению с результатами юстиции Запада.
Новые подходы в борьбе с преступностью позволили создать места исполнения наказания нового типа. Осужденные становились не изгоями, а категорией людей, приучаемых к правилам социалистического общежития, в условиях трудового коллектива с одновременным культурно-воспитательным воздействием в процессе производственного обучения. Это была абсолютно новая система исполнения наказания, завершавшая розыскную, следственную и судебную стадии уголовного процесса. Больше того, это была единственная структура в системе МВД, которая вносила в бюджет государства значительные суммы в возмещение вреда, нанесенного обществу преступностью.
По мере освоения и развития новых принципов и методов работы в условиях социалистической системы органы внутренних дел, юстиция и исправительно-трудовая система успешно выполняли поставленные перед ними задачи. Как показывает статистика, учитывая темпы прироста населения, можно говорить о том, что система работала вполне успешно.
В частности, доктор юридических наук, профессор Лунеев В.В. об этом пишетследующее: «.. .население в СССР за анализируемое драматическое (выделено — авт.) тридцатилетие (1930—1960 гг.) возросло более чем в 1,5 раза (156%), а общее число осужденных сократилось в 2 раза (до 47,4). Коэффициент судимости также снизился почти в 2 раза (до 55,4%). А если взять за базу коэффициент судимости по РСФСР за 1992 год, то сокращение судимости превысит пятикратное значение (до 17,7%)» [17, с. 56—58].
«Драматическим» автор, вероятно, считает время с 1930 по 1960 год, но здесь возникает другой вопрос: в чем же заключается драматизм? В том, что население возрастает более чем в 1,5 раза?!
И далее: «Скажу больше: анализируя судимости за уголовные преступления в отрыве от «политических», «трудовых», «военных» осужденных и административно репрессированных, в отрыве от тенденций тотального контроля над поведением и деятельностью людей, можно назвать сокращение судимости по уголовным делам объективным статистическим фактом» [17, с. 56—58].
Более того, с 1922 года и до контрреволюционного переворота Горбачева — Ельцина народы нашей страны не вымирали, а прирастали ежегодно, за исключением тяжких лет Великой Отечественной войны. Поэтому есть все основания говорить о том, что социалистическая система хозяйства на практике показала всему миру, что была единственной формой государственного устройства, обеспечивавшая в исторических условиях того времени, всем своим народам социально защищенные условия жизни, ВСЕМ, а не меньшинству населения.
Однако преступность в СССР продолжала существовать, хотя и имела свои особенности, при этом, показатели преступности в нашей стране всегда отличались в положительную сторону, по сравнению с ведущими индустриально развитыми странами Запада. Но при всех индустриальных успехах цивилизации, добиться устранения преступности или значительного сокращения ее проявлений не удалось ни одному государству. Почему?
Существует много мнений по этому поводу. Например, такое:
• «Общество не знает всех факторов преступности, поэтому не устраняет их, а те соответственно продолжают генерировать преступность;
• общество не нашло способов эффективного воздействия на эти факторы (устранения или блокирования их);
• у общества не достает возможностей устранить криминогенные факторы, несмотря на то, что и сами эти факторы и способы эффективного воздействия на них открыты наукой и проверены практикой». И далее...
«Задача ученых-криминологов заключается в обеспечении политиков эффективной стратегией воздействия на преступность, стратегией, которая позволила бы с максимальной результативностью распределить ресурсы общества в противостоянии социальному злу» [10].
Но все эти государственные мероприятия, в целом, были направлены на индивидуального преступника, на субъекта преступления, в котором социология и криминология видели основного носителя зла, не желающего соблюдать законы. В то же время, совершенно в стороне оставалась преступность как ремесло, как образ жизни, как средство производства для противозаконного добывания денег.
В противостоянии преступность — общество, высказывались различные предположения и выдвигались всяческие аргументы, направленные на избавление государства от преступности. Актуальность проблемы способствовала развитию различных теорий, что, в свою очередь, стало причиной появления множества направлений и школ. Сегодня в странах Западной Европы наиболее популярными являются три школы уголовного права: классическая, которую представляют Чезаре Беккариа, Иеремия Бентам, Пауль Фейербах; антропологическая — создатель ее Чезаре Ламброзо и социологическая — представители которой ЭнрикоФерри, Эмиль Дюркгейм и Эдвин Сатерленд. Сущность каждой из них будет рассмотрена ниже, а сейчас они упомянуты лишь для того, чтобы показать, что многочисленные ученые-философы, правоведы, психологи и многие другие, разрабатывая тему преступности, создали целые школы, не только анализировавшие это явление, но и предлагавшие какие-то конкретные предложения по рассматриваемой проблеме.
При этом не стоит забывать и о том, что кроме теории существовала и практика, которая далеко не всегда пользовалась наработками ученых, более того, подчас практика, не глядя на предложения ученых,
создавала такие ситуации, которые лишь усугубляли положение. Правда, здесь существует и другая сторона — представители научного мира выдвигают иногда такие теории, которые практики просто не в состоянии понять, но это уже экзотика науки...
Монополизация капитала, позволяющая сконцентрировать рычаги власти в руках кучки финансовых воротил ведет и к монополизации в экономике. Отсюда и «растут ноги» желания и жажды на мировое господство у олигархов, а жестокое противостояние дельцов теневой экономики, отстаивающих свое право на свой кусок капитала и власти, вызывает хроническую болезнь любой власти капитала, именуемой коррупция, от которой у этой системы лекарства нет. А преступность в этой ситуации, с точки зрения марксистской диалектики, всего лишь форма производственной деятельности теневой экономики и бороться с ней государство не в состоянии.
Именно поэтому, к началу двадцать первого века в мире появился, «золотой миллиард» (примерно один миллиард — средний класс или приближенный по доходам к этой категории) и шесть миллиардов всех народов планеты Земля, имеющих «доходы» ниже прожиточного минимума, фактически голодающих. Могут ли правительства государств мира говорить о реальном снижении преступности?
Могут, но не все.
В этих государствах проблема борьбы с преступностью потребует всего лишь реконструкции и модернизации правозащитных и правоохранительных органов, а также некоторых изменений в законодательстве. При условии, что они сумеют защититься от непрекращающейся яростной атаки сил международного капитала, прежде всего, транснациональных компаний (ТНК), являющимися над-государственно-правовой системой, нацеленные на ликвидацию границ между государствами, в рамках проводимой политики глобализации, ради достижения основной цели — получение максимальной прибыли за счет основной части населения мира в угоду реализации концепции «золотого миллиарда».
В ситуации сегодняшнего дня необходимо поставить вопрос — а хочет ли государство бороться с преступностью?
Слом социалистической системы хозяйства, экономики, которая функционировала на этом бази-
се, привели к фактической ликвидации правоохранительной системы, которая строилась на этой базе. В итоге, экономическая база страны оказалась полностью разваленной, а государство отброшенной на сто лет назад, в эпоху первоначального накопления капитала, в ту пору, о которой В.И. Ленин писал в 1895 году о развитии капитализма в России.
Если СССР был индустриально развитым государством до своего поражения в «холодной» войне, то сегодня мы зависимая страна, которую как матерого двоечника выкинули из Университета в церковно-приходскую школу (ЦПШ), но «выбрасыватели» не учли, что по своей подготовке «социалистический двоечник» будет гигантом мысли в среде учеников ЦПШ. Именно так выглядим мы сегодня.
Уровень уголовного профессионализма российских воров «в законе» был настолько высок, что спецслужбы США столкнувшись с деятельностью «русской мафии» были вынуждены обратиться к России за помощью в борьбе с российскими мафиози, (что было отмечено даже в отечественных СМИ), успешно проводившими свои многомиллионные противоправные сделки на территории США.
То, что пытается сделать Европа в государственном строительстве сегодня, СССР прожил до 30-х годов прошлого века и с успехом решил те задачи, на которых ломает свою «шею старушка» Европа. Ибо за годы Советской власти уголовный мир СССР только к середине 80-х годов XX века, благодаря активной деятельности Н.С. Xрущева. развалившего опытные кадры правоохранительной системы страны, смог успешно реализовать бум профессиональной преступности в экономике. А государственный аппарат стран Европы, как раковой опухолью поражен диверсифицированной кор-рупцией1, с которой до сих пор не справился и не предвидится.
Насколько успешно уголовный розыск боролся с рецидивной и профессиональной преступностью, настолько непрофессионально и примитивно работала система БXСС2, исходя из неверных предпосылок в понимании диалектики развития уголовного мира. Все попытки государства бороться с преступ-
1 Диверсифицированная коррупция является неотъемлемой частью государственного управления, способствующая деятельности профессиональной преступности.
2 Структура милиции по Борьбе с хищениями социалистической собственности — БXСС.
никами путем «завинчивания гаек» ни к чему не привели (из того, что хотелось при этом). Начиная с 1947 года, в СССР трижды усиливалась уголовная ответственность за хищения государственного имущества, и каждый раз за это определялась высшая мера: то 25 лет лишения свободы, то расстрел, а суммы хищений все росли и росли! В Х1Х и ХХ веке криминологи Европы и России, как рефрен повторяли одно и то же мнение: усилением кары, «завинчиванием гаек» законность не укрепить! Но эти слова власть не слышала (или не хотела слышать), а примеров было больше чем достаточно.
В свое время король Англии объявил смертную казнь за курение табака. Бросила Англия курить? В некоторых странах и сегодня ворам рубят руку. Помогает? А 18 декабря 2003 года, выступая по радио и ТВ Президент России В.В. Путин, на вопрос об усилении борьбы с наркоманией и ее распространителями сказал, что законодатель УСИЛИЛ наказание за торговлю наркотиками до 20 лет лишения свободы и он надеется, что это даст положительный результат. Значит, опять мы наступаем на те же грабли. И результат будет тот же. Вспомните Колумбию: там же США ведет настоящую войну своими вооруженными силами с наркобаронами, а панамского «хозяина» — Норьегу «упекли» в тюрьму и чем все это кончилось? Ликвидировали наркоторговлю?
Рассматривая ситуацию, которая сложилась сегодня в уголовном мире и правоохранительной системе, необходимо отказаться от инерционных оценок состояния преступности в стране и мире, осознать те изменения, которые произошли в экономике России и понять, как эти изменения повлияли на уголовный мир.
Как известно, в условиях СССР криминальная составляющая теневой экономики незначительно влияла на ВВП государства, в сравнении с потерями, которые несли капиталистические страны от своей преступности. Существенная разница состоит в том, что в условиях рыночной экономики профессиональная преступность является явным и реальным конкурентом государства. При этом преступность профессиональная является «производственной базой», можно сказать финансово — промышленной структурой теневой экономики, а главари этой преступности, используя прибыль своего «базиса», выступают в качестве
его политической надстройки, обеспечивая законодательное лоббирование интересов криминальных структур. А разница между ними состоит в том, что преступность рецидивная есть явление социально-экономическое, а преступность профессиональная — это явление социально-политическое, владеющее позициями не только в структурах государственной власти, но и располагающее своими силовыми, финансовыми и экономическими структурами, а также международными связями.
Например, треть экономики вне зоны видимо-сти.Международный валютный фонд (МВФ) опубликовал работу, оценивающую размеры теневой экономики в 158 странах мира на основании развивавшихся в 2010—2017 годов новых методов ее оценки. Данные МВФ оценивают для России долю «тени», учитывающую, в отличие от большинства других методов, незаконный бизнес и ряд других аспектов, в 33,7% ВВП — это высокий уровень, почти достигающий уровень стран Африки и превышающий оценки для всей Восточной Европы. Работа пока не подтверждает тренд на сокращение российской «тени» после 2014 года, хотя после 1998 и 2008 годов это, по данным МВФ, происходило [13].
Слом старого государственного строя и экономики, позволил профессиональной преступности на территории «убитого» Советского Союза не только выйти из подполья, но и развернуть международные криминальные связи, включившись в мировую уголовную среду, создав свои структуры криминального интернационала.
Можно сказать, что с начала 90-х годов прошлого века и по настоящее время преступность проходит очередной этап своего развития и из ремесла стала профессией, прорастая и разворачиваясь в различных областях экономики страны, укрепляя свои позиции в теневой экономике, выводя из сферы юрисдикции России в офшоры целые предприятия, носящие экономико-стратегический характер, при этом «освоила» новые преступные профессии: торговцы людьми, человеческими органами, хакерами, специалистами денежных «прачечных» и т.п.
В частности, значительное число крупных российских компаний зарегистрированы за рубежом и платят налоги там, а не в России, причем, как, когда и почему так получилось, толком никто не знает.
Например, большинство копаний, входящих в «Базовый элемент», юридически принадлежит BasicElementLtd., зарегистрированной на острове Джерси. Сама BasicElementLtd. — 100-процентная «дочка» зарегистрированной на Британских Виргинских островах фирмы A-Finance, бенефициаром которой выступает Олег Дерипаска. 70,8% акций холдинга EvrazGroup S.A., которым владеют Александр Абрамов и Роман Абрамович, юридически записаны на кипрскую фирму MastercroftLtd. А это две трети от таких предприятий, как ОАО «Западно-Сибирский металлургический комбинат», ОАО «Нижнетагильский металлургический комбинат» и ОАО «Новокузнецкий металлургический комбинат». ХК «Металлоинвест» Алишера Усманова принадлежит кипрским офшорам GallagherHoldingsLtd. (43,7%), SeropaemHoldingsLtd. (30%), CoalcoMetalsLtd. (20%) и SamInvest (6,3%). ОАО «Северсталь» Алексея Мордашова владеют кипрские офшоры AstroshineLtd. (20%), Pearlgreen Ltd. (20%), Loranel Ltd. (20%) иRayglow Ltd. (10,9). Итакдалее... [39].
За последние десятилетия из страны «де юре» выведено значительное число крупнейших [38], носящих стратегический, градообразующий характер предприятий: металлургической, трубной, нефтегазовой, энергетической, горно-рудной, жилищно-коммунальной, химической, сельскохозяйственной, транспортной, машиностроительной, строительной, перерабатывающей и многих других отраслей народного хозяйства страны, с общим оборотом десятки триллионов рублей, из них: чистой прибыли десятки миллиардов долларов США в год и свыше двух миллионов работающих3 [40], которые управляются через оффшорные компании, зарегистрированы в других странах вне России и платят налоги в них, а не в нашей стране, так что у государства хронически не хватает денег внутри страны. «.Денег нет. Но вы держитесь здесь. Всего доброго и хорошего настроения.» — публично ответил 23 мая 2016 года пенсионерам в Крыму председатель правительства РФ Д.А. Медведев [41].
Что противопоставляют сегодня индустриально развитые государства этой системе теневой экономики и ее политической надстройке — професси-
3 Надо иметь в виду, что из общего числа трудоспособного населения (~ 63 млн чел.) в сфере материального производства работает ~ 20 млн человек).
ональной преступности? Практически ничего. Более того, спецслужбы государств в какой-то степени даже заинтересованы в сотрудничестве с ними. Это облегчает им работу на определенных направлениях деятельности, а Правительства не в состоянии имеющимися средствами справиться с профессионалами, ибо этот конкурент официальной власти имеет достаточную мощь, чтобы противостоять ей, что наглядно подтвердил случай с убийством Президента США Кеннеди, не устраивавшем кого-то.
В этой ситуации правоохранительная система и уголовное законодательство России не в состоянии справиться с задачей обуздания преступности, ибо они не учитывают этих изменений в уголовном мире всегда очень чутко реагирующим на любые изменения в экономике страны проживания. А с учетом интернационализации уголовного мира и его кооперации (это то, что сегодня называют глобализацией) — менять необходимо не только методы, принципы и технологию, но и законодательство, изменяя процедуру правосудия, темпы следствия, систему отбывания наказания и постпенитенциарную практику, а это уже почти революция.
Можно предположить, что морально, общество уже готово к таким переменам, но практически — государство встретит ожесточенное сопротивление не только отечественного лобби, но и международного криминалитета, под аккомпанемент «воплей» о свободе и правах человека. В то же время уже сегодня можно предложить государству концепцию и программу решения этих вопросов, на основе имеющихся разработок отечественных криминологов, взяв за основу принцип: успешная борьба с преступностью — в использовании экономических рычагов!
Именно в этом залог успеха борьбы с преступностью, как таковой в любых ее направлениях.
Далее рассмотрим, как выглядит обзор исторических научных взглядов, на противостояние общества и преступности, из которого «выросли» используемые сегодня научные направления в криминологии и уголовном праве с тем, чтобы попытаться получить «сухой остаток», как говорят химики и определить на каких позициях стоит сегодня борьба с преступностью.
Классическая школа уголовного права — XVIII век
Испокон веков ученые мужи всех времен и народов пытались установить причины преступности и средства для ее ликвидации. С древних времен и до наших дней споры эти не становятся меньше, но прийти к единому выводу все же не могут. Нет единой точки зрения на причины преступности, на методы и средства раскрытия преступлений, на условия отбывания наказания, на условия, способствующие развитию преступности.
Просветители XVIII века — Вольтер, Дидро, Монтескье в основу своих трудов заложили принцип гуманизма, как итог переосмысления результатов жестокости, господствовавший в средневековье. Идеи этих гуманистов Чезаре Беккариа изложил в своем труде «О преступлениях и наказаниях». Говоря о подразделении преступлений, он указывал: «Мнение, что каждый гражданин вправе делать все, что не противно законам, не опасаясь никаких последствий, кроме тех, которые могут быть порождены самим действием, является политическим догматом, в который народы должны верить и который высшие власти должны исповедовать путем нерушимого соблюдения законов. Это священный догмат, без которого не может существовать законное общество, справедливое вознаграждение за принесенную жертву по отношению ко всей природе, присущую всем существам, одаренным чувствами, и находящую предел только в своих собственных силах» [3, с. 99].
Говоря о цели наказания, он отмечал: «Простое рассмотрение изложенных до сих пор истин с очевидностью показывает, что цель наказаний заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы сделать несуществующим уже совершенное преступление.
...цель наказания заключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же» [3, с. 103].
«Чем скорее следует наказание за преступлением, чем ближе к нему, тем оно справедливее и полезнее. Справедливее — потому что избавляет виновного от излишних и жестоких мучений, которые вызываются неизвестностью и возрастают от силы воображения и от ощущения своей слабости. Справедливее и потому, что будучи наказанием, лишение
свободы не должно предшествовать приговору, если это не вызывается необходимостью» [3, с. 115].
«Смертная казнь не может быть полезна, потому что она подает людям пример жестокости. Если страсти или необходимость воевать научили проливать человеческую кровь, то законы, задача которых смягчать нравы людей, не должны были бы подавать лишний пример жестокости, тем более печальный, что убийство в силу закона совершается хладнокровно и с соблюдением формальностей» [3, с. 120].
«Лучше предупреждать преступления, чем наказывать. В этом главная цель всякого хорошего законодательства, которое является искусством вести людей к возможно большему счастью или к возможно меньшему несчастью, если говорить об общем итоге добра и зла в жизни» [3, с. 150].
К представителям этой же школы относят и английского филантропа Д. Говарда. Именно ему принадлежит заслуга в достижении упорядочения содержания арестантов, чтобы мужчины и женщины раздельно содержались в тюрьмах, а также отдельно от них содержались несовершеннолетние.
Другой представитель этой школы Иммануил Кант, высказывал интересные идеи о наказании. Он же разработал концепцию «карающего императива»: «Карающий императив есть категорический императив, и горе тому, кто в изворотах учения о счастье попытается найти нечто такое, что по соображениям обещанной законом выгоды избавило бы его от кары или хотя бы от какой-то части ее согласно девизу фарисеев: «Пусть лучше умрет один, чем погибнет весь народ»; ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности» [11, с. 367].
Свою теорию наказания разработал Иеремия Бентам, считавший, что одной из причин преступности, являются несовершенные законы, и выступал противником ужесточения наказаний.
В этой же области разрабатывал свои идеи Пауль, а также И.А. Фейербах, издавший учебник по уголовному праву. Его можно считать родоначальником процесса создания криминологии, как науки.
К представителям классической школы относится и великий немецкий философ Г.В. Фридрих Гегель, разработавший философскую систему объективного идеализма. Все они, вместе со своими последователями и создали классическую школу уголовного
права, в рамках которой развивались и криминологические идеи. В России этими вопросами занимались З.А. Горюшкин, А.П. Куницын, В.Д. Спасович.
Основными идеями классической школы были:
• человек является носителем свободной воли, и преступление есть результат его произвольного выбора; в силу того, что лицо, обладая нравственной свободой, избирает зло, оно должно нести наказание за свой выбор;
• процесс принятия решения о совершении преступления носит исключительно рациональный характер. Человек совершает преступление лишь в случае, если считает его полезным для себя, после взвешивания всех pro и contra;
• усиливая наказание, общество делает преступления менее привлекательными, что позволяет удерживать людей от их совершения;
• искусство законодателя и его гуманизм заключаются в том, чтобы ужесточение наказания проводилось не по принципу «чем больше, тем лучше», а по принципу «ужесточать лишь настолько, чтобы сделать преступление непривлекательным» [10, с. 33].
Отсюда вывод: преступник рассматривался как субъект нарушающий установленный правопорядок, за что должен быть наказан. А мера наказания за содеянное, должна делать совершение такого преступления непривлекательным. Но в анализе явления отсутствовали статистические, социологические и иные структурные направления научной деятельности из которых в следующем веке возникнет наука криминология, которая позволит не только расширить изучение предмета «ПРЕСТУПНОСТЬ», но и проанализировать это явление более основательно, по сравнению с проведенной работой в XVIII веке.
Развитие науки уголовного права, в дальнейшем, в Х1Х веке, повлекло за собой возникновение различных научных школ, рассматривавшими преступность и преступников с различных точек зрения, однако на уровень преступности это не влияло. Вероятно, что-то в исследованиях преступности учеными не учитывалось, она продолжала увеличиваться и «совершенствоваться», требуя новых подходов к изучению этого явления.
Рассматривая под различными углами зрения преступника, как субъекта преступления, ученые
почему-то не принимали во внимание, что для профессионального преступника ремесло, которое обеспечивало ему соответствующий образ жизни, со временем совершенствовалось и развивалось. Вместе с этим рос арсенал и технология преступных проявлений, а также и квалификация преступника и структура преступности, чему никогда должного внимания криминологи не уделяли. Динамика развития противозаконных ремесел и условий этому способствующих не рассматривалась и не учитывалась.
Основное внимание ученого мира было привлечено к субъекту преступления, минуя динамику развития самого преступного ремесла, структуризацию криминальных специальностей в сфере профессиональной преступности. Но никто не рассматривал направления развития преступных ремесел, векторы развития преступных специальностей, условия их возникновения и исчезновения.
Не обратили внимание на этот момент и в следующем веке.
XIX век
Дальнейшим развитием науки уголовного права и в то же время началом развития криминологии, как самостоятельной науки, стал X1X век.
Значительным вкладом в развитии уголовного права являются статистические исследования различных областей социума, сделанные бельгийским профессором математики и астрономии Л.А. Жаком Кетле. Он пришел к выводу о том, что «все совершаемые в обществе преступления суть одно явление, развивающееся по определенным законам. Попытка избавиться от преступности, строго карая нарушителей, обречена на неудачу. Необходимо выявлять законы развития преступности, силы, которые влияют на ее рост или уменьшение. И именно в соответствии с этими закономерностями необходимо воздействовать на данное явление с тем, чтобы добиться благоприятных для общества перемен». И в своих рекомендациях Кетле достаточно радикален: «Если мы изменим общественный строй, то мы сейчас же увидим, как изменятся явления, которые прежде происходили с таким постоянством».
Большевики в России оказались первыми, кто реализовал на практике данную рекомендацию. Кет-ле, а позднее, когда в 1945 году мировое сообщество разделило побежденную Германию на зоны, был
проведен грандиозный социальный эксперимент, подтвердивший истинность предсказаний Кетле: в социалистической Германии уровень преступности за несколько десятилетий стал почти в десять раз ниже, чем в Германии капиталистической» [10, с. 33—36].
К. Маркс и Ф. Энгельс изложили свою концепцию воздействия на преступность. К числу основных факторов преступности они отнесли социальное неравенство, эксплуатацию трудящихся, последствия которой — безработица, крайняя бедность и нищета, низкий уровень образования и воспитания в рабочей среде.
«Какие могут быть основания у пролетария, чтобы не красть? Очень красиво звучит и очень приятно для слуха буржуазии, когда говорят о «святости частной собственности». Но для того, кто не имеет никакой собственности, святость частной собственности исчезает сама собой. Деньги — вот Бог на земле. Буржуа отнимает у пролетария деньги и тем самым превращает его в безбожника. Что же удивительного, если пролетарий остается безбожником, не питает никакого почтения к святости и могуществу земного Бога! И когда бедность пролетария возрастает до полной невозможности удовлетворить самые насущные жизненные потребности, до нищеты и голода, то склонность к пренебрежению всем общественным порядком возрастает в еще большей мере.
Нищета предоставляет рабочему на выбор: медленно умирать с голоду, сразу покончить с собой или брать то, что ему требуется, где только возможно, т.е. попросту говоря, красть. И тут мы не должны удивляться, если большинство предпочитает воровство голодной смерти или самоубийству» [33, с. 248].
Чезаре Ломброзо внес свою лепту в исследование преступности, став основоположником антропологической школы, пытавшимся создать новую науку — уголовную антропологию. Он создает типологию преступников и, даже предлагал вместо судов, ввести медицинские комиссии, которые бы и решали, как поступать с преступниками. Именно он создал первый сфигмограф, который сегодня именуется детектор лжи, определенное значение имели его работы в области графологии, в описании и расшифровке смысла татуировок, которыми «украшали» себя преступники. Имя Чезаре Ломбро-зо и сегодня не очень на слуху, ибо редко появля-
лись публикации, оценивающие его заслуги в области уголовного права, чаще всего его критикуют как основателя уголовной антропологии.
Статистические исследования Жака Кетле вывели науку уголовного права на совершенно новый уровень исследований, на абсолютно иной взгляд, иную точку зрения, по сравнению с предыдущим уровнем изучения преступности, Тем не менее, уменьшения преступности от этого не последовало. Не решила проблему и антропологическая школа созданная Ч. Ламброзо.
Реализация идей классической школы уголовного права к середине 19 века не оказала серьезного влияния на уровень преступности. Продолжились поиски новых путей воздействия на преступность. Появляется новая школа уголовного права.
Социологическая школа
Типичным представителем этой школы считают Энрико Ферри, считавшего, что наказание, как эффективное средство воздействия на преступность, не достигает своей цели и нужны новые средства и методы, которые должны защитить общество и снизить уровень преступности. Представителями этой школы в России были И.Я. Фойницкий, С.В. Познышев.
Энрико Ферри считается сторонником позитивного метода, под которым подразумевается применение экспериментальных исследований при изучении преступлений и наказаний. Суть его концепции в рассмотрении преступления, как результата трех естественных факторов: антропологических, физических и социальных.
«Рост и уменьшение преступности зависят главным образом от социальных факторов, т.е. от факторов, которые легче других могут быть изменены и исправлены по воле законодателя» [28, с. 193].
И далее: «Наука о преступлении и наказании была прежде изложением силлогизмов, созданных одною силою логического мышления; наша школа сделала из нее науку позитивного наблюдения, которая, опираясь на антропологию, психологию и уголовную статистику, а также на уголовное право и на тюрьмоведение, составляет ту синтетическую науку, которую я назвал уголовной социологией» [28, с. 35].
Таким образом, в науке уголовного права структурно оформилось новое направление, получившее свое название — криминология.
С позиций позитивистской школы выступал и Рафаэль Гарофало, автор капитального труда под названием «Криминология», в которой он разделил преступников на две группы: одну, угроза наказания может удержать от преступления, а на другую, не оказывает такого воздействия. Кстати, он отрицательно относился к институту суда присяжных, называя его судом дилетантов, не способных принять правильное решение по делу.
В этой работе он предложил взять за общий принцип наказания заключение преступника на неопределенный срок, ибо как считали сторонники этой точки зрения, для случайных преступников тюрьма бесполезна, штраф или условное осуждение вполне достаточны. Для привычных преступников тюрьма недостаточна, если изъятие из общества не будет продолжаться неопределенное время, т.е. пока не будет доказательств действительного исправления. Гарофало был сторонником смертной казни. Как практик, он доказывал, что отмена смертной казни значительно уменьшит сдерживающую силу уголовных законов. Э. Ферри уточнил это положение, доказав, что сдерживающее воздействие оказывает не наличие смертной казни в законах, а реальное и масштабное ее применение. Если она применяется 8—10 раз в год, то эффект от этого будет отрицательный.
Несогласные с этой теорией создали свою школу, занявшие в уголовном праве позиции, определенные как НЕОКЛАССИЦИЗМ. Представителями этого направления являются Адольф Принс и Франц фон Лист. В своих работах А. Принс наглядно доказывает, что для снижения уровня преступности развитие репрессивных мер не дадут должного результата. Для этого надо проявлять заботу о неимущих. Чем больше в обществе обездоленных, тем выше уровень преступности. Он считает, что увеличение тюрем, школ, рабочих жилищ, улучшение странноприимных домов, больниц, приютов, расширение мер благотворительности и попечения — все это принесло много добра, не понизив, однако, сколько-нибудь значительно преступности... Неудачи филантропических усилий и многочисленных попыток реклассации взрослых преступников доказывают нам необходимость взяться за самый корень зла. В основе материальной нищеты лежит нищета физиологическая и нравственная.
И далее. «Мы не можем ограничиваться математическим исчислением продолжительности тюремного заключения и исследованием деталей организации тюремной кельи... Криминалисты и пеноло-гии должны создать разнообразный и специальный режим, приспособленный к природе преступников» [10, с. 87—88].
В свою очередь Лист в единую науку уголовного права включает такие составляющие как криминология и уголовная политика, где криминология занимается изучением преступника и преступности, а уголовная политика — уголовно-правовыми мерами борьбы с преступностью. Но и криминологию он делит на ряд отраслей.
«Можно было бы попытаться различать в самой криминологии — криминальную биологию (или антропологию) и криминальную социологию. Первая занималась бы преступлением как явлением в жизни отдельного человека, исследовала бы наклонность к преступлению в индивидуальном проявлении и его индивидуальные условия. В качестве отделов криминальной биологии или криминальной антропологии явились бы при этом криминальная соматология (анатомия или физиология) и криминальная психология. Задачей криминальной социологии было бы, напротив, изучение преступления как явления общественной жизни, исследование его в социальном проявлении и определение его социальных причин» [10, с. 90].
Если задачей социальной политики является, по крайней мере, ограничение общественных факторов преступления, считал Лист, то уголовная политика должна заниматься отдельным преступником. Главная цель наказания, считал он, является предупреждение преступлений с помощью репрессий и, детально, разъяснял этот постулат, формулируя концепцию общего и специального предупреждения.
На этом основании он делит наказание на три категории: устрашающие наказания — выговор, штраф, тюрьма, для преступников случайных; исправительные наказания — рабочие дома, для преступников исправимых и наказания обеспечивающие безопасность общества — смертная казнь, каторжная тюрьма, для неисправимых.
Ярким представителем психологической школы в социологии был Габриэль Тард. В России, пред-
ставителем этой школы был Л.И. Петражицкий. Основной работой Тарда в области криминологии считается его книга «Философия наказания», в которой глубоко проанализировал основополагающие концепции позитивистской школы, теорию способностей и теорию врожденных недостатков.
Вот, что он говорит о профессиональной преступности: «Да не упрекнут меня в том, что я слишком большую честь оказываю преступлению, ставя его в ряды ремесел. Если мелкий преступнический промысел, прозябающий в трущобах наших городов, приносит только зло, так же как и мелкие лавчонки, где переживает само себя первобытное производство, то крупный преступнический промысел имел в прошлом свои великие и страшные дни, принесшие пользу в форме милитаризма и деспотизма; в форме же финансовых мероприятий он оказывает, как утверждают, неоценимые услуги.
... Затем, не следует ли, к несчастью, сознаться, что от отъявленного преступника к честному негоцианту ведет целая серия переходных форм, что всякий коммерсант, обманывающий своих клиентов, — вор, что всякий кондитер, подмешивающий вино, — отравитель, и что вообще всякий фальсификатор — подделыватель. Я не говорю уже о том обилии промыслов, которые в той или иной мере живут непосредственно доходами от преступления: подозрительные гостиницы, дома терпимости, игорные дома, лавки старьевщиков — столько мест служащих для убежища и укрывательства преступников. У последних есть много других соучастников даже в высших классах общества: сколько взяток, сколько грязных сделок, фиктивных торгов не обходятся без участия людей богатых и признаваемых честными, извлекающих отсюда выгоды, не всегда неумышленно» [25, с. 43—44].
А вот как Тард видел физическое и физиологическое объяснение преступления: «Многие возразят, быть может, на мою аналогию, что к воспроизведению себе подобных нас толкает естественная сила, в то время как такой силы, которая толкала бы нас прямо на преступление, не существует. Но это лишь кажущаяся разница. Никакой естественный импульс не возбуждает в нас желание стать отцом; если половое влечение в результате дает появление ребенка, то вначале оно все же не имело в виду этой цели. Точно так же мы имеем врож-
денное стремление к обеспеченному существованию, которое не совсем прямым путем приводит нас к воровству, мошенничеству, злоупотреблению доверием, а врожденное чувство гордости в известных случаях может привести нас к убийству из мести.
... Странное зрелище, заметим в скобках, представляет собой общество богатое, деятельное, просвещенное и благоденствующее, но все более бедное детьми и изобилующее пороками; общество, которое имеет все, кроме детей, накладывает на себя все ненужные обязанности, какие только в силах выполнить, и которое оплачивает всякую роскошь, кроме роскоши многочисленной семьи.
... Но зараза окружающих примеров, искусственных наслаждений так сильна, что заставляет его забыть это основное стремление; его предусмотрительность беспрестанно делается все ниже и все недальновиднее, она распространяется на все его минутные прихоти, которые нужно удовлетворить, но ограничивается лишь горизонтом его короткой жизни, — можно бы сказать, что современное общество имеет то число детей, которое оно в состоянии прокормить на средства, оставшиеся после удовлетворения всех искусственных потребностей.
Не так легко выразить одной формулой закон преступности, но представляется, что накопление искусственно привитых потребностей и возрастающее стремление их удовлетворить должны считаться одними из главнейших причин преступности и бездетности. Сравнение французских департаментов, так же, как и сравнение провинций в различных европейских государствах, открыло Тальквисту постоянное, полное соответствие между относительной плодовитостью браков и количеством книжек сберегательных касс и страхований от пожара. Та же причина — прогресс предусмотрительности (такой, каким только что охарактеризовал), по его справедливому мнению, объясняет эти параллельно идущие явления. Примечание: прогресс образования также сопровождается возрастающим бесплодием браков. Прибавим, что с 1872 года число браков регулярно уменьшается во Франции — с 8,8 на 1 000 жителей до 7,4 (Revuescientifique, 8 мая 1890)» [25, с. 97—98].
Своеобразной была у него и точка зрения на профессиональную преступность: «Отчего вообще зависит, — говорил я в одном из моих предыдущих сочинений, — процветание какого-нибудь ремесла? Прежде всего от того, что затраты на него невелики, наконец, и главным образом от того, что умение им заниматься и необходимость в нем стали появляться чаще. Следовательно, все эти условия соединились в наше время для того, чтобы покровительствовать промышленности особого рода, состоящей в том, чтобы обирать другие виды промышленности.
Примечание: обирать их, то есть эксплуатировать их без взаимности; только этим преступность и отличается от других ремесел. Мы сказали бы, что она представляет собой индустрию, пользующуюся прогрессом всех других индустрий, в силу «закона сбыта» Батиста Сея, согласно которому производство какого-нибудь нового продукта вызывает производство других, иногда даже, как мы уже сказали, производство тех самых прежних продуктов, которые новый должен собой заменить. С этой точки зрения между преступлением и всяким другим ремеслом существует полная аналогия (авт.). Преступное ремесло отличается, тем, что не служит никакому другому ремеслу, кроме контрабандных профессий, которые им живут. Правда, это последнее исключение очень растяжимо: разве мелкая пресса не живет судебной хроникой? И если бы преступление приостановилось в своем развитии, то разве не сократилось бы до чрезвычайности количество ее экземпляров?» [25, с. 167].
Именно Тарду принадлежат слова — «Преступность — это тень, отбрасываемая обществом», что справедливо и сегодня. Можно считать, что именно Тард, первый обратил внимание на необходимость изучения структурных преобразований в среде профессиональной преступности.
Другой представитель французской социологической школы Эмиль Дюркгейм в своих трудах предпочитал использовать метод объективизма. Он не только конструировал теории, но и предлагал направления преобразования общества. Анализируя преступность, Дюркгейм пришел к выводу, что «Преступление наблюдается не только в большинстве обществ того или иного вида, но во всех обществах всех типов. Нет такого общества, в котором не существовала бы преступность. Правда,
она изменяет форму: действия, квалифицируемые как преступные, не всегда одни и те же, но всегда и везде существовали люди, которые поступали таким образом, что навлекли на себя уголовную репрессию. Если бы, по крайней мере с постепенным культурным ростом общества, пропорция преступности (то есть отношение между годичной цифрой преступлений и цифрой народонаселения) понижалась, то можно было бы думать, что, не переставая быть нормальным явлением преступление все-таки стремиться утратить этот характер. Но у нас нет никакого основания признать существование подобного регресса. Многие факты указывают, по-видимому, скорее на движение в противоположном направлении. С начала столетия статистика дает нам основание следить за ходом преступности; последняя повсюду увеличилась. Во Франции увеличение достигает почти 300%. Нет, следовательно, явления, представляющие более несомненные симптомы нормальности, потому что оно является тесно связанным с условиями коллективной жизни. Делать из преступления социальную болезнь, значило бы допускать, что болезнь не есть нечто случайное, а, наоборот, вытекает в некоторых случаях из основного устройства живого существа; это значило бы уничтожить всякое различие между физиологическим и патологическим» [8, с. 72].
Основным объектом исследований Дюркгейма являлся механизм воздействия фактов социальной жизни принуждающих человека к тем или иным поступкам. Воздействие это бывает естественно, что сам человек даже не воспринимает это как принуждение, а считает, что по-другому он и не может поступить. Этот постулат и является основой концепции воздействия на преступность по Дюркгейму. В период общественной стабильности общественный порядок основывается на целом ряде условий и в том числе на религиозных стереотипах сознания и поведения; семейных связях; социальных традициях и привычках, системе авторитетов. Авторитет коллектива, по его мнению, в значительной мере зависит от авторитета традиций, выражением которых он считал стариков. Уважение их — индикатор прочности устоев общества. Отсутствие — признак аномии, т.е. полного или преимущественного игнорирования морально-нравственных и правовых норм и ценностей, господ-
ствующих в обществе, членом которого является индивид.
Дюркгейм определяет два вида солидарности: низший — механическая и высший — органическая. Первый предполагает, что человек растворяется в обществе и теряет индивидуальность, а второй — предполагает, что человек имеет собственную сферу действия, является личностью. Отсутствие солидарности (дезорганизация) является источником абсолютного большинства отрицательных общественных проявлений. Поэтому особое внимание он уделяет анализу социальной дезорганизации (аномии) как фактору, инициирующему различные негативные явления, а также и преступность.
Предлагая решения по выходу из кризисного состояния аномии, Дюркгейм считает, что «Лекарство против зла состоит не в том, чтобы воскресить, во что бы то ни стало, традиции и обычаи, которые, не отвечая более настоящим условиям социального положения, могли бы жить только искусственной и кажущейся жизнью. Что нужно — так это прекратить аномию, найти средство заставить гармонически сотрудничать органы, которые еще сталкиваются в несогласных движениях, внести в их отношения более справедливости, все более и более ослабляя внешние неравенства, эти источники зла» [9, с. 330].
Свое видение было у Дюркгейма и на роль наказания: «Оно играет полезную роль. Только роль эта не в том, в чем ее обычно видят. Она не служит — или служит второстепенным образом — для исправления виновного или для устрашения его возможных подражателей; с обеих этих точек зрения польза его по справедливости сомнительна и во всяком случае, посредственна. Его истинная функция — сохранить в целостности общественную связь, удерживая всю ее жизненность в социальном сознании» [9, с. 85].
Таким образом, наука криминология в Х1Х веке обогатилась совершено новыми данными, позволившими сделать вывод о том, что между преступлением и всяким другим ремеслом существует полная аналогия.
Однако, все ведущие криминологи того времени не исследовали развитие преступности, с точки зрения специализации преступности и структуризации. Как с позиций технологии ремесла, так и во взаимосвязи с правоохранительной системой, при-
званной на борьбу с преступностью и, в данном случае, они выступают как органически связанные друг с другом структуры, зависят и обуславливают друг друга, в полном соответствии с законом единства и борьбы противоположностей.
Исследования шли по линии «преступление — наказание (криминалистика — раскрытие преступлений, наказание — суд, пенитенциарная практика и постпенитенциарный период) в то время, как в мире произошли революционные перемены и на свет вышла преступность совершенно нового качества — преступность, в условиях социалистической системы хозяйства, радикально отличавшаяся от преступности в условиях рыночной экономики империализма.
В условиях рыночной экономики профессиональная преступность, приспосабливаясь к условиям существования, все больше приобретала черты специальности, теряя признаки ремесла.
В то же время, преступность в условиях социализма, не специализировалась в плане насильственных преступлений, а развивалась в направлении хозяйственных преступлений, изыскивая прорехи в правовом поле советской социалистической системы.
Литература
1. Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т. 4 / Перев. и ред. А.И. Доватура. М.: Мысль, 1983.
2. Барихин А.Б. Большой юридический энциклопедический словарь. М., Книжный мир, 2005.
3. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / Беккария Ч. М.: Инфра-М, 2004.
4. Бизнес вести [Газета]. 2015. 28 апреля.
5. Буйвид Э. Латвийский путь: из Российской империи в СССР и ЕС: Легенды и действительность (Путевые заметки ): сб. статей. Рига, 2007.
6. Буйвид Э. Латвийский путь: к новому кризису: сб. статей / Эрнест Буйвид; Предисл. Л.В. Тэсс. Рига: Б.и., 2009. На рус. яз.
7. Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество / Долгова А.И. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2003.
8. Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев-Харьков, 1899.
9. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Одесса, 1900.
10. Зарубежная криминология / Иншаков С.М. М.: Норма, Инфра-М, 1997.
11. Кант И. Метафизика нравов: Метафизические начала учения о праве / И. Кант. Сочинения. В 6 т. Т. 6. М., 1997.
12. Кларк Р. Преступность в США: замечания по поводу ее природы, причин, предупреждения и контроля / Р. Кларк; пер. с англ., ред. и вступ. ст. Б.С. Никифорова. М.: Прогресс, 1975.
13. Коммерсантъ 07.08.2017 г. URL:https:// news.mail.ru/economics/32475197/?frommail=1 (дата обращения 08.09.2018).
14. Корецкий Д.А., Тулегенов В.В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение / Корецкий Д.А., Тулегенов В.В. Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2006.
15. Криминология: учебник для юридических вузов. М.: Издательство: Инфра-М, 1997.
16. Лунеев В.В. // Общая газета. 1996. № 10.
17. Лунеев В.В. Преступность XX века: Мировые, регион. и рос. тенденции: Мировой криминол. анализ / В.В. Лунеев; Ин-т государства и права РАН. М.: Норма, 1997.
18. Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М.: Издательство МГУ, 1980.
19. Платон. Сочинения. В 3-х т.: пер. с древне-греч. Т. 3 / Платон; Ин-т философии АН СССР; ред. А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1972.
20. Подольско-измайловская ОПГ. 39. иИ!: // https://ru.wikipedia.org/ (дата обращения 07.09.2018).
21. Преступный мир Москвы: сб. ст. / Под ред. и с предисл. [с. 1-ХЫ] М.Н. Гернета. [Репринт. изд.]. М.: МXО «Люкон», 1991. ХЫ, 245,[3] с.
22. Русская мафия // Диена [газета Латвии] 1994. 31октября.
23. Солопанов Ю. Рецидив и рецидивисты / Ю.В. Солопанов, В.Е. Квашис. М.: Изд-во ВНИИ МВД СССР, 1971.
24. Строкань С. Щит и меч Якудзы // Совершенно секретно. 2002. № 22. 1мая.
25. Тард Габриель. Преступник и преступление. Сравнительная преступность. Преступления толпы: учеб. пособ. М.: Инфра-М, 2010.
26. Тарновский Е.Н. Движение числа несовершеннолетних, 10—17 лет, осужденных в связи с общим ростом преступности в России за 1901— 1910 года [Текст] / Е.Н. Тарновский. //Журнал Министерства юстиции. 1913. № 10. Декабрь.
27. Теневая экономика в Латвии и других странах Европы: что мы (не) знаем? // Деловой телеграф. 2010. 7 октября.
28. Ферри Э. Уголовная социология. Перевод с 5-го французского издания 1905 г. / Ферри Э.; под ред.: Познышев С.В. (предисл.); пер.: Позны-шева О.В.; предисл.: Э. Ферри. М.: В.М. Саблин, 1908.
29. Фромм Э. Анатомия человеческой деструк-тивности / Э. Фромм; пер.: Э.М. Телятниковой, Т.В. Панфиловой; ред. П.С. Гуревич; вступ. ст. С.Я. Левит. М.: Республика, 1994.
30. Чавкин С. Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга / С. Чавкин; пер. с англ. С. Пономаренко, И. Гавриленко. М.: Прогресс, 1981.
31. Чертков В. За преступников берется контрразведка // Правда. 1990. 21 сентября.
32. Шур Э. Наше преступное общество: социал. и правовые источники преступности в Америке / Э.М. Шур; пер. с англ. Ю.А. Неподаева; предисл. и ред. В.Н. Кудрявцева. М.: Прогресс, 1977.
33. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2, М.: Политиздат, 1955.
34. Яковлев А.М. Преступность как образ жизни / Яковлев А.М. М.: Юрид. лит.,1967.
35. Bell D. The End of Ideology, 1960, p. 150 Bell D. The end of ideology: On the exhaustion of polit. ideas in the fifties / By Daniel Bell. Glencoe (Ill.): The Free press of Glencoe, Cop. 1960. 416 p.
36. Burton B. Turkus, Sid Feder. Murder Inc.: The Story of the «Syndicate». New York, 1952.
37. Earl Jr. Johnson. Organized Crime: Challenge to the American Legal System // Journal of Criminal Law and Criminology. 1963 march. vol 54. № 1.
38. URL:http://genocid.net/news_content. php?id=4588 (дата обращения 12.08.2018).
39. URL:http://publikatsii.ru/stats/5653-nu-chto-barany-gotovimsya-na-kolbasu-oligarhi-okazalis-v-ofshornoy-lovushke.html (дата обращения 21.07.2018).
40. URL:http://www.finanz.ru/novosti/aktsii/ rosstat-zafiksiroval-rekordny-za-8-let-obval-promyshlennosti-1011550704 (данные Росстата на 19.12.2017) (дата обращения 25.07.2018).
41. URL:vetonet.ru/clubs/85_-deneg-net-... (дата обращения 11.08.2018).
