CC BY
56
4. Леман, Х.-Т. Постдраматический театр / Х.-Т.Леман. - М.: Издательская программа Фонда развития искусства драматического театра режиссера и педагога Анатолия Васильева, 2013. - 311 с.
5. Липовецкий, М. Боймерс, Б. Перформансы насилия: литературные и театральные эксперименты «Новой драмы» / М.Липовецкий. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - 376 с.
6. Матушка Медоуз о законах улицы и том, как важно «быстро соображать» / /Альманах «Двери» №3 (9), 2013. - с. 27-37. https://issuu.com/dverifest/docs/alma nah_dveri_09_63mb (дата обращения: 14.03.2016)
7. Фишер-Лихте, Э. Эстетика перформативности / Э. Фишер-Лихте. - М.: Издательство «Канон+», 2015. - 376 с.
8. Шувакович, М. Искусство перформанса и новые теории искусства [Электронный ресурс]: Минск: ЗЕРНЕ, 2013. URL: http://ziernie-performa.net/blog/2013/09/29/lekciya-mishko-shuvakovicha-iskusstvo-performansa-i-no vye-teorii-iskusstva/ (дата обращения: 7.03.2016)
УДК 304.44
Ж.Е.Кайсарова
«ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ» В УСЛОВИЯХ ВЫЗОВОВ ОБЩЕСТВА ПОТРЕБЛЕНИЯ
Исследованы современные вызовы человеку в рамках общества потребления, феномен конкуренции потребителей и социальная ориентация на гедонизм. Рассмотрены вопросы модификации общественного сознания с точки зрения его приближения к духовной патологии. Раскрывается важность отечественной антропологической парадигмы как источника ценностных оснований для национально-культурной идентичности.
Ключевые слова: общество потребления, гедонизм, «новая социальность», ценностные основания национально-культурной идентичности
Kaysarova Zh.E. THE «ONTOLOGICAL REALISM» IN A CONSUMER SOCIENY
Studied modern human spiritual problems in a consumer society, the pheno-menon of «consumers competition and hedonistic orientation. The article analyzes the transformation of social consciousness in terms of the approach to spiritual pathology.Revealed the importance of national anthropological traditions as a source of valuable basis for national and cultural identity.
Keywоrds: consumer society, hedonism, «new sociality», national and cultural identity
Сегодня Россия сталкивается с целым рядом вызовов в политической, экономической, и культурной сферах. Традиционно важнейшими составляющими общественной безопасности были военная, экономическая, экологическая. Наряду с этим, сейчас все актуальнее становится проблема духовной безопасности, которая представляет собой систему условий, позволяющую обществу сохранять свои жизненно важные параметры в пределах исторически сложившейся нормы. [3, c.176] Современная Россия оказалась вовлечена в консъюмеристскую идеологию, распространяющуюся в связи с изменениями в производстве и потреблении посредством масс-медиа, рекламы, печати. Известный французский социолог Жан Бодрийяр называет потребление цепной психологической реакцией, которая направляется современной магией, природа которой бессознательна. Он считает, что общество потребления - это общество самообмана, где невозможны ни подлинные чувства, ни культура, и где даже изобилие является следствием тщательно маскируемого и защищаемого дефицита, имеющее смысл структурного закона выживания современного мира.
Ключевое понятие современного социального устройства - счастье. А каково это счастье, преследующее современную цивилизацию с такой идеологической силой? Бодрийяр отвечает на свой же вопрос так: «Счастье должно быть измеримо. Нужно, чтобы оно было благосостоянием, измеримым в вещах и знаках, «комфортом». Счастье как внутреннее наслаждение, являющееся независимым от знаков, которые могли бы его продемонстрировать взглядам других и нам самим, такое счастье, не имеющее потребности в доказательствах, оказывается сразу же исключенным из идеала по-требления.[2] Как указывает Г.Сунягин, «Новейшее общество возвращает нас от производящей к потребительской, в сущности атавистической экономике, в которой самое главное состояло в том, чтобы найти и присвоить, а производит природа сама по себе, подобно тому как какой-нибудь самонастраивающийся японский станок может наштамповать сколько хочешь и чего хочешь. Главное найти на это «чего хочешь» потребителя. [7, с.164]
Но современный мир не дает развиться даже рациональному потребителю, самостоятельно осуществляющему свой выбор. Индивидуальный, продиктованный реальными потребностями человеческий выбор иллюзорен - он продиктован самой структурой общества потребления, придающей значение не предметам, а абстрактным ценностям, тождественным отчуждённым от них знакам. В основе выбора товара или услуги, как отмечает Е.Пушкарев, лежит стремление к социальному отличию, и, поскольку поддержка таких отличий есть жизненное условие существования современ-
ной цивилизации, потребность всегда остаётся неудовлетворенной. Социальная обеспеченность, «счастье» становятся императивами общества потребления, которое не поощряет пассивность и экономность, поскольку за ними следует утрата потребительской способности. Общество потребления превращает человека в биосущество для переработки все возрастающих и совершенствующихся продуктов и услуг, причем границы нормы давно пройдены. В психологии появилось новое направление - NLP по научному навязыванию продуктов и услуг, которое ныне называется «методом успешных продаж». В политике это же назвали политтехнологиями. Когда общество потребления еще только зарождалось, действовал принцип: при хорошей рекламе можно продать даже дохлую крысу. Сейчас действуют более изощренные и гламурные научные методы, чтобы обмануть критические функции сознания и навязать обывателю уже на подсознательном уровне все? что угодно рекламодателю. [6] Бизнес производит такие феномены, как вкусы, желания, ценности, нормы поведения, интересы. Важную роль в этом играет реклама. Конкуренция производителей порождает конкуренцию потребителей. Человек в обществе потребления стремится потреблять так, чтобы, с одной стороны, быть «не хуже других», а с другой - «не сливаться с толпой». Таким образом, функциональный, обслуживающий характер человека в обществе потребления приводит к синтезу индивидуальности из знаков и подчёркнутых отличий. В сфере знаковых различий не остаётся места для подлинного различия, основанного на реальных особенностях личности. Даже искренний поиск утраченной действительности, познание себя имеют эффектом лишь произведённое социальное различие - основной движущий механизм общества потребления. Хорошим подспорьем в получении прибылей капиталистов является гедонизм, поэтому гедонистическая мораль активно культивируется и насаждается. Как полагают социологи З.Бауман и Д.Бэлл, рост гедонистских и эгоистических настроений является знаковым для нашего времени. Один из американских идеологов П.Дж. Бьюкенен среди причин демографического кризиса, коллапса института семьи и брака особо выделяет гедонистическую мораль. Следование императиву «живи для себя и наслаждайся жизнью», стремление к максимальному комфорту, приоритет карьеры в ущерб семье, освобождение женщины (понимаемое радикальными феминистками как отказ от традиционной роли жены, матери и хозяйки дома), эгоизм и культ удовольствий - все это приводит к разрушению семьи и брака. «Какая сила, - задается Бьюкенен вопросом, - может противостоять песне сирен гедонистской культуры, песне столь обольстительной и призывной, песне, которую повторяют едва ли не все, кто обращается к молодежи, - Голливуд, MTV, «мыльные оперы», телепередачи, глянцевые журналы, популярная музыка, дамские романы и прочие бестселлеры?» Этот вопрос остается без ответа. В контексте постмодернистской культуры тема гедонизма, удовольствия и соблазна становится особенно актуальной. Постмодернистское общество избрало своим императивом наслаждение, а своей стратегией - соблазн. [6].
Отсутствие ценностных оснований для национально-культурной идентичности, ориентация на гедонизм существенно модифицируют общественное сознание, опасно приблизив его к черте духовной патологии. И в этом плане как никогда актуальными становятся вопросы образования и воспитания личности в сложившихся условиях. В обществе потребления школа и университет превращаются в учреждения, оказывающие образовательные услуги, в задачи которых входит лишь дать определенный набор знаний, умений, навыков, компетенций. А ведь в традициях отечественного образования главным всегда был процесс приобщения человека к подлинным культурным ценностям, воспитание его духовно-развитой личностью.
Залогом возрождения былой геополитической мощи России являются не только природные ресурсы и военно-технический потенциал, но и уникальность духовного опыта, огромный ресурс гуманитарной культуры. Именно этот пласт культурной системы обеспечивает передачу духовных ценностей от одного поколения у другому, фиксирует и сохраняет язык нации, картину мира, свойственную тому или иному культурному сообществу, выполняет функцию национального самосознания и культурной самоидентификации поколений, задает жизненные ценности и нормы. [3, c.178] Наступило время, когда мы должны прислушаться к словам русского философа С.Франка, которые и сегодня не потеряли своей актуальности. Он писал: «Мы, материально и духовно обнищавшие, все потерявшие в жизни, ищем поучения и осмысления у вождей европейской мысли, у которых большинство из нас привыкло раньше учиться, мы, заранее склонные к смирению, всегда чуждые национального самомнения и менее всего способные на него в эту несчастную для нас эпоху, с изумлением узнаем. что собственно учиться нам не у кого и нечему, и что даже наученные горьким опытом наших несчастий, испив до дна чашу страданий, мы, пожалуй, сами можем научить кое-чему полезному человечество». [8] Настало время вернуть в актуальное пространство языка понятие «просвещение», которое в толковом словаре В.Даля трактуется как « развитие умственных и нравственных сил чело-
века». Просвещать - означает« даровать свет умственный, научный и нравственный, поучать истинам и добру, образовать ум и сердце». В связи с этим необходимо обновить прежде всего воспитательную составляющую образовательного процесса. Русский философ И.Ильин считал, что образование без воспитания есть дело ложное и опасное, ибо создает людей самомнительных и заносчивых, напористых и беззастенчивых карьеристов. Оно ведет к развращающей человека полуобразованности, вооружает его антидуховные силы, развязывает и поощряет его низкие стихии. [4, с.31]
Отечественная антропологическая парадигма должна сыграть важную роль в замещении образа «человека - потребителя счастья» на образ «человека- Личности». Н.Бердяев, критикуя западную гуманистическую антропологию, писал, что « признание самодостаточности человека есть источник его унижения»[1]. Европейские и американские педагогические системы не способны актуализировать и гармонизировать человеческую экзистенцию в целостности: они частично и фрагментарно формируют образ человека, из которого вытесненные атрибуты человеческого бытия: боль, страдание, несчастия (а человеческое бытие не может не быть трагедийным уже хотя бы потому, что человек осознает свою смертность). Воспитанного на таком материале человека при столкновении с драматической реальностью неизбежно ожидает разочарование, опустошенность и кризис смысла жизни. Часто духовное самоопределение личности, понимание своего призвания лежит через страдания, которые помогают человеку обрести полноту бытия. В нравственном переживании страдания формируется нравственная глубина, человек становится культурной личностью, способной « слагать новую науку», «созидать новое искусство», формулировать «новое право», водворять « новую социальность». Таким образом, как указывает А.С.Запесоцкий, содержание образовательного процесса должно строиться по принципу «онтологического реализма» - в стремлении охватить мир в его целостности и всеобщей взаимосвязи, вобрать в себя боль жизни, сосредотачиваясь на вечных вопросах бытия. [3,с. 201] В связи с этим одной из самых острых проблем образования является его «усеченный» в сравнении с реальной жизнью характер. «Вот почему традиционные педагогические системы не способны актуализировать и гармонизировать человеческую экзистенцию в целостности. Возвратить образованию онтологическую полноту можно за счет потенциала отечественной гуманитарной культуры (философско-богословской мысли, литературы, искусства и т.д.)» [5]. Судьбы отечественных подвижников, биографии героев войн, жизненный путь писателей и философов показывают несостоятельность концепции воспитания «человека счастливого». Так же необходимо вернуть педагогу качество высокого профессионального и духовного ориентира. Образ учителя сегодня, к сожалению, все больше утрачивает свой былой авторитет и значимость. С развитием новых технологий, в том числе и дистанционных, преподаватель может вообще исчезнуть из жизни учеников. Сама личность педагога нивелируется, так как его главной современной функцией провозглашается оказание образовательных услуг [9]. Учитель - духовный наставник и воспитатель должен снова закрепиться в общественном сознании в качестве одного из главных звеньев культурного процесса. Он должен вновь стать одним из главных проводников культуры, наряду с представителями литературы и искусства.
Литература
1. Бердяев Н.А. Самопознание.Л.: Лениздат, 1991. - 416 с.
2. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006. - 142 с.
3. Запесоцкий А.С. Образование:философия, культурология, политика. М.: Наука, 2002. - 456 с .
4. Ильин И. Путь духовного обновления. Мюнхен,1962. - 289с.
5. Куприянов Р.В. Влияние глобальных тенденций в области развития высшего образования на процесс подготовки социальных работников в России.// Вестник Казанского технологического университета. 2014. -Т. 17. - №9. -С.349-355
6. Пушкарев Е. Общество потребления и его антилюбовная сущность [Электронный ресурс] Режим дос-тупа:URL http://www.lyubi.ru/psy26.php, свободный. Дата обращения 10.04.2016
7. Сунягин Г.Ф. Монологи скорбного патриота. Спб.: Изд-во СПбГУ, 2007. - 279с.
8. Франк С. Крушение кумиров. Берлин, 1924. - 104с.
9. Юртаева Н.И.Формирование у студентов профессиональной направленности на инженерную деятельность: акмеологический аспект//Вестник Казанского технологического университета. 2014. - Т.17. -№3. -С.342-346.
УДК 77.01
Э.О.Кранк
К ПРОБЛЕМЕ ЯЗЫКА В ФОТОГРАФИЧЕСКОМ ИЗОБРАЖЕНИИ: ФЕНОМЕНОЛОГО-ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Специфика языка фотографии заключает в себе сигнификационность информационного контента, а также кодировку феноменолого-онтологических характеристик субъектов фотографического дискурса и экзистенциальных моментов, связанных со способом получения изображения. Текст фотографии определяется механизмом создания иконического артефакта, понимаемого как процесс фрагментированного онтологического высказывания по поводу обстоятельственного поля фотографа для предъявления себе, но в качестве «другого».
Ключевые слова: иконический язык, иконический поворот, феноменология фотографии, онтология фотографии, визуальные исследования, дискурс в фотографии, обстоятельственное поле.
Krank E.O. BY THE LANGUAGE PROBLEM IN THE PHOTOGRAPHIC IMAGE: PHENOMENO-LOGICAL-ONTO-LOGICAL ASPECT
The specificity of the language of photography include significatively of the information content and the encoding of the phenomenological and ontological characteristics of the subjects of photographical discourse and existential aspects associated with the method of obtaining images. The text of the photograph is determined by the mechanism of creating iconic artifact, understood as the process fragmented ontological statement about photographer's circumstancial field for presenting it to him, but as "other."
Keywords: iconic language, iconic turn, phenomenology of photography, ontology of photography, visual researches, photographical discourse, circumstancial field.
Проблема языка фотографии, как и иконического языка в целом, с особой актуальностью явлена в сегодняшней ситуации, характеризуемой обилием визуальных способов коммуникации по сравнению с вербальными и онтологическими. Именно этот фактор определяет проблематику современных исследований в области визуальной культуры вообще и аналитики фотографии в частности. Сообщительности фотографии посвящена наша монография «Дискурс в фотографии», в которой обозначен тот угол зрения (дискурсивный по преимуществу), благодаря которому субстанционально-феноменологические стороны фотографического процесса и инвентаря обретают значимые дискурсивные смыслы [7]. Наша позиция состоит в том, что иконический язык, несомненно, существует, поскольку мы в состоянии читать изображения, однако как система знаков не вовсе определен, более того - его нельзя семиотически уточнить в принципе. Визуальный язык есть область не столько денотатов, сколько коннотативов, дополнительных значений, определяемых антропологическими, обстоятельственными и собственно операциональными факторами, которые воздействуют на прочтение визуальных сообщений взаимодополняющим образом.
У А.Лапина есть положение о том, что чем меньше фотограф рассуждает, тем лучше для самой фотографии [8, с.211]. С этим можно не согласиться. Способность мыслить не менее свойственна человеку, чем способность видеть, если это и вообще не две стороны единого процесса рефлексии. Фотография, как никакой другой вид деятельности, способна соединять сознательное с бессознательным: для создания фотографического высказывания недостаточно одной сноровки и интуиции, необходимо уметь провидеть и формировать смысл того, что находится по эту сторону объектива. Мало оказаться в нужное время в нужном месте и эффективно справиться с определенными технологическими операциями; надо суметь спроектировать кадр в мгновение, которое есть единственное в своем роде и в котором сконцентрированы обстоятельства существования объекта. Тривиальное уподобление фотографа охотнику [12, с.37] грешит тем недостатком, что фотограф, обладая чутьем и повадками сродни охотничьим, занят не уничтожением живого, а напротив, его продлением. Если и сравнивать фотографа с кем-то, то наиболее близок ему коллекционер, знающий о своей коллекции больше, чем кто-либо еще. Разница в том, что фотограф - это не только коллекционер остановленных им мгновений, но и тот, кто эти артефакты производит, являя в едином феномене и объекты, и их историю, и коллекцию в целом, и коллекционера, и даже зрителя коллекции.
Специфика языка фотографии заключает в себе как сигнификационность информационного контента в фотографическом сообщении, так и кодировку феноменолого-онтологических характеристик субъектов дискурса. К последним можно добавить экзистенциальные моменты, связанные со способом получения изображения и операциональностью в отношении предъявления и бытования снимков. Следовательно, для того чтобы уяснить фотографический (и шире - иконический) язык и его специфичность, фотографию необходимо изучать с точки зрения ее инструментария, причем в роли инструментов выступают, вместе с камерой, объективами, носителем изображения и т. п., также и свет, и время, и пространство, и снимок, и сам фотограф, и даже тот, кто является зрителем,
