К проблеме языка в фотографическом изображении: феноменолого- онтологический аспект Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 77.01

Э.О.Кранк

К ПРОБЛЕМЕ ЯЗЫКА В ФОТОГРАФИЧЕСКОМ ИЗОБРАЖЕНИИ: ФЕНОМЕНОЛОГО-ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Специфика языка фотографии заключает в себе сигнификационность информационного контента, а также кодировку феноменолого-онтологических характеристик субъектов фотографического дискурса и экзистенциальных моментов, связанных со способом получения изображения. Текст фотографии определяется механизмом создания иконического артефакта, понимаемого как процесс фрагментированного онтологического высказывания по поводу обстоятельственного поля фотографа для предъявления себе, но в качестве «другого».

Ключевые слова: иконический язык, иконический поворот, феноменология фотографии, онтология фотографии, визуальные исследования, дискурс в фотографии, обстоятельственное поле.

Krank E.O. BY THE LANGUAGE PROBLEM IN THE PHOTOGRAPHIC IMAGE: PHENOMENO-LOGICAL-ONTO-LOGICAL ASPECT

The specificity of the language of photography include significatively of the information content and the encoding of the phenomenological and ontological characteristics of the subjects of photographical discourse and existential aspects associated with the method of obtaining images. The text of the photograph is determined by the mechanism of creating iconic artifact, understood as the process fragmented ontological statement about photographer's circumstancial field for presenting it to him, but as "other."

Keywords: iconic language, iconic turn, phenomenology of photography, ontology of photography, visual researches, photographical discourse, circumstancial field.

Проблема языка фотографии, как и иконического языка в целом, с особой актуальностью явлена в сегодняшней ситуации, характеризуемой обилием визуальных способов коммуникации по сравнению с вербальными и онтологическими. Именно этот фактор определяет проблематику современных исследований в области визуальной культуры вообще и аналитики фотографии в частности. Сообщительности фотографии посвящена наша монография «Дискурс в фотографии», в которой обозначен тот угол зрения (дискурсивный по преимуществу), благодаря которому субстанционально-феноменологические стороны фотографического процесса и инвентаря обретают значимые дискурсивные смыслы [7]. Наша позиция состоит в том, что иконический язык, несомненно, существует, поскольку мы в состоянии читать изображения, однако как система знаков не вовсе определен, более того - его нельзя семиотически уточнить в принципе. Визуальный язык есть область не столько денотатов, сколько коннотативов, дополнительных значений, определяемых антропологическими, обстоятельственными и собственно операциональными факторами, которые воздействуют на прочтение визуальных сообщений взаимодополняющим образом.

У А.Лапина есть положение о том, что чем меньше фотограф рассуждает, тем лучше для самой фотографии [8, с.211]. С этим можно не согласиться. Способность мыслить не менее свойственна человеку, чем способность видеть, если это и вообще не две стороны единого процесса рефлексии. Фотография, как никакой другой вид деятельности, способна соединять сознательное с бессознательным: для создания фотографического высказывания недостаточно одной сноровки и интуиции, необходимо уметь провидеть и формировать смысл того, что находится по эту сторону объектива. Мало оказаться в нужное время в нужном месте и эффективно справиться с определенными технологическими операциями; надо суметь спроектировать кадр в мгновение, которое есть единственное в своем роде и в котором сконцентрированы обстоятельства существования объекта. Тривиальное уподобление фотографа охотнику [12, с.37] грешит тем недостатком, что фотограф, обладая чутьем и повадками сродни охотничьим, занят не уничтожением живого, а напротив, его продлением. Если и сравнивать фотографа с кем-то, то наиболее близок ему коллекционер, знающий о своей коллекции больше, чем кто-либо еще. Разница в том, что фотограф - это не только коллекционер остановленных им мгновений, но и тот, кто эти артефакты производит, являя в едином феномене и объекты, и их историю, и коллекцию в целом, и коллекционера, и даже зрителя коллекции.

Специфика языка фотографии заключает в себе как сигнификационность информационного контента в фотографическом сообщении, так и кодировку феноменолого-онтологических характеристик субъектов дискурса. К последним можно добавить экзистенциальные моменты, связанные со способом получения изображения и операциональностью в отношении предъявления и бытования снимков. Следовательно, для того чтобы уяснить фотографический (и шире - иконический) язык и его специфичность, фотографию необходимо изучать с точки зрения ее инструментария, причем в роли инструментов выступают, вместе с камерой, объективами, носителем изображения и т. п., также и свет, и время, и пространство, и снимок, и сам фотограф, и даже тот, кто является зрителем,

пусть весьма отдаленным и неопределенным в плане его принадлежности к той или иной социальной страте. Каждая из «телесных» составляющих, рассмотренная одна в связи с другой, являет элемент инструментальной (субстанциональной) феноменологии фотографии. Особое внимание при этом необходимо уделить значимым обстоятельствам, связанным с каждым из персонажей съемочного акта: его субъектом, объектом, средством съемки и ее артефактом, т. е. снимком. В этом отношении важны пространственно-временные трансформации, содержащие в себе семантику фрактального и ситуационного подходов в изучении категорий [9, с. 76-93].

Без знания этой феноменологической «грамматики» невозможно прочтение фотоизображений, а значит - иконический язык коренится внутри самого феномена фотографии. Т.е. говоря о феноменологии фотографии, нужно иметь в виду задачи, стоящие перед автором снимка при составлении фотографического сообщения, поскольку фотография есть не что иное, как способ коммуникации через предъявление остановленного мгновения, отображенного в плоскостном режиме с помощью конкретного фотографического инвентаря. Иконическая (визуальная) транскрипция всех феноменологических особенностей фотографии так или иначе связана с формулированием некоего послания, в адекватном восприятии которого заинтересован как фотограф, так и зритель (operator и spectator, в терминологии Р.Барта [1], или «коммуникатор» и «реципиент», с точки зрения фотографического дискурса).

Наша точка зрения состоит в том, что феноменологически фотография представляет собой технологически-достоверную визуальную редукцию пространственно-временных моментов обстоятельственного поля фотографа для предъявления зрителю, которым является он сам, поставленный в ситуацию «другого». Это не есть феномен утверждения личного присутствия: всякое самоутверждение на почве фотографии носит характер навязчивости и противоречит субстанциональным основаниям феномена (объективной достоверности технологической копии). Вот почему мы против самодовлеющих, внешних, «авторских» смыслов в пикториальной, концептуальной, абстрактной фотографии и в подобных им способах эксплуатации средства. Напротив, объективируя свои пространственно-временные обстоятельства, фотограф настолько сливается с референтом, что возникает проблема констатировать нечто, связанное с отсутствием субъекта.

Диалектика «присутствия-отсутствия» восходит к Гераклиту Темному: «Хотя тут они, всё же отсутствуют» [3, с. 239], - или, что приложимо и к фотографии: «Коих видели и поймали мы, тех побросали мы, а которых не увидели, не поймали их, этих мы носим» [там же, с.241]. Эта парадоксальная диалектика в метафизике XX в. находит свое актуальное выражение у М. Бланшо, где сочетаются антиномии видимого и невидимого, а онтологическая данность присутствия определяется его апо-фатикой: «„.на самом деле Орфей был всё время обращен к Эвридике: он видел ее незримой; к нетронутой прикасался к ней в ее отсутствии тени, в том затененном присутствии, которое не скрывало ее отсутствия, было присутствием ее бесконечного отсутствия» [2, с.9]. М.Бланшо утверждает па-радоксализм видения и присутствия в их взаимообусловленности и взаимоотрицании.

Следуя этой парадоксальной диалектике присутствия-отсутствия, в которой отсутствие есть неразличаемое (апофатическое, отрицательное, невидимое, ускользающее) присутствие, причем присутствие несколько иного толка, чем бюргерски-очевидное «присутствование» М.Хайдеггера [13, с. 392], - мы приходим к тому, что, будучи субъектом фотографического высказывания, его автор устраняет себя из сферы сообщения. Об этом довольно точно сказал Ж. Бодрийяр: чтобы объект стал событием, необходимо, чтобы субъект исчез: «Фотографический "объект" <...> может быть ситуацией, светом или живым существом. Важно, чтобы это обрело силу объекта или чистого события, а для этого нужно, чтобы субъект исчез. <„> Объект говорит: "I shall be your mirror - Я буду твоим зеркалом", то есть "Я буду привилегированным местом твоего исчезновения - We shall be your favorite disappearing act". <„> Чтобы он [объект. - Э.К.] был схвачен, необходимо, чтобы субъект отказался от своих прав» [цит. по: 4, с.39].

Всё, что бы ни снимал фотограф, будь это жанровая сценка, репортаж, натюрморт, пейзаж, портрет, есть отражение его обстоятельственного пребывания в этом мире, в известном смысле -его самого, но без него. «Насилие взгляда», о котором говорят не только аналитики (Д.Кампер [5], С. Зонтаг [11], В. Савчук [10], В. Флюссер [12]), но и фотографы, даже А.Картье-Брессон [6]), на самом деле не имеет к «чистой» фотографии отношения, поскольку фотография - это взгляд, направленный изнутри-себя через обстоятельства феноменального мира на себя-вовне.

Он лишен интенциональной экспрессии диалога, это, скорее, почти безадресное риторическое вопрошание (что вовсе не отрицает его напряженности), это касание без касательства, это захват без агрессии, это, наконец, взгляд, всматривающийся в существование и фиксирующий без экспансии.

Нам представляется, что именно на основе указанных оппозиций складывается коммуникативная (контентно-сигнификационная) специфика фотографического высказывания; именно здесь кроется причина парадоксальности иконического языка фотографии: его насущной явленности, с одной стороны, и семиотической размытости (неопределенности) - с другой.

Таким образом, проблема языка в фотографии упирается в ее инструментальное своеобразие, поскольку экзистенциально-феноменологический смысл фотографии состоит в переводе субъекта в объект (и наоборот) в наиболее чистой, бессловесной и - благодаря особенностям технологии, не слишком зависящей от степени интенциональности волящего субъекта, - форме сосредоточения человека на себе самом. Язык фотографии есть, следовательно, столь же язык иконический, сколь и язык онтологический: констатируя наличие обстоятельств фотографа, фотографический язык утверждает бытие фотографа как способность видения, но утверждает его не аксиологически (когда ценностность такого рода утверждения сопрягалась бы с вербальным способом коммуникации, носящим в той или иной мере оценочный характер), не агрессивно, не самодовлеюще, а через запечатленные фрагменты его обстоятельственного поля. Эти фрагменты предъявляются отнюдь не в качестве аргументов в пользу неотменимости этого бытия, но в качестве лишь свидетельств, которые - что немаловажно - могут быть истолкованы совершенно амбивалентно, или даже в качестве иллюзорных, т.е. недостаточно достоверных.

Язык фотографии, утверждающий присутствие в качестве необязательного и/или отсутствие в качестве не необходимого, есть некое новое «агрегатное состояние» онтологического языка, расшифровка которого носит характер феноменологической редукции в отношении объектов внешнего мира, в той или иной мере запечатленных на носителе изображения.

Литература

1. Барт, Р. Camera Lucida : комментарий к фотографии [Электронный ресурс] / Ролан Барт ; пер. с фр. -http://nova.iatp.by/03/barthes_camera_lucida.pdf.

2. Бланшо, М. Ожидание забвение / Морис Бланшо; пер. с фр. В.Левицкого. - СПб. : Амфора, 2000. - 175 с.

3. Гераклит Эфесский. Фрагменты сочинения, известного позже под названиями «Музы» или «О природе» / Гераклит Эфесский / / Лукреций, Т. К. О природе вещей; пер. с латин. - М. : Худож. лит., 1983. - С. 237-268.

4. Дьяков, А.В. Фоторобот: от Барта к Бодрийяру /А.Дьяков / / Метафизические исследования. Выпуск 214. Дагерротип. - СПб. : изд-во СПбГУ, 2010. - С. 34-43.

5. Кампер, Д. Тело. Насилие. Боль : сб. статей / Дитмар Кампер ; пер. с нем. - СПб. : изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2010. - 174 с.

6. Картье-Брессон, А. Диалоги / А. Картье-Брессон; пер. с фр. М. Михайловой. - СПб. : Клаудберри, 2015. - 160 с.

7. Кранк, Э. Дискурс в фотографии / Эдуард Кранк. - Чебоксары : изд-во Чув. гос. пед. ун-та, 2009. - 220 с. : ил.

8. Лапин, А.И. Фотография как... / АИ.Лапин. - Изд. 5-е, испр. М. : Эксмо, 2010. - 306 с. : ил.

9. Меньчиков, Г.П. О «переоткрытии» пространства и времени и их специфике в социально-гуманитарном знании / / Учён. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. - 2008. - Т. 157, кн.1. - С.76-93.

10. Савчук, В. Философия фотографии / В.В.Савчук. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2005. - 256 с.

11. Сонтаг, С. О фотографии / С.Сонтаг; пер. с англ. - М. : Ад Маргинем Пресс, 2013. - 272 с.

12. Флюссер, В. За философию фотографии : пер с нем / Вилем Флюссер. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2008. - 146 с.

13. Хайдеггер, М. Время и бытие: статьи и выступления / Мартин Хайдеггер; пер. с нем. - М. : Республика, 1993. - 447 с.

УДК 37.018.1

А.Р.Шавалеева

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В УСЛОВИЯХ РЕАЛИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЕМЕЙНОЙ ПОЛИТИКИ

В статье рассматриваются теоретические аспекты проблемы изучения культуры семейных отношений, так как в настоящее время необходим новый подход к семейной политике, предусматривающий в качестве первоочередных задач поднятие нравственности общества, духовно-нравственного воспитания молодежи. Поэтому, понятие культуры по отношению к супружеской паре рассматривается в значении нравственности, семейной морали и как оценка воспитанности членов семьи в отдельности и морального климата семьи как коллектива. Её социальная активность, структура, нравственно-психологическая атмосфера зависят не только от общих условий и закономерностей, но и от тех специфических обстоятельств, в которых семья формируется, живёт и функционирует. Среди этих обстоятельств - уровень образования и культура супругов, традиции и ценности, которых они придерживаются и на которые ориентируются в своих жизненных планах и устремлениях.

Ключевые слова: Культура семейных отношений, супружеская пара, нравственно - психологическая атмосфера, моральный климат семьи.