CC BY
53
ПАМЯТИ.
«ОН БЫЛ НАСТОЯЩИМ ИСТОРИКОМ.»
Памяти Александра Павловича Новикова
«HE WAS THE REAL HISTORIAN.»
In memory of Alexander Pavlovich Novikov
13 мая 2015 г. скоропостижно ушёл из жизни Александр Павлович Новиков, кандидат философских наук, доцент Саратовского государственного технического университета. И хотя он защищал кандидатскую диссертацию по философским наукам, так как работал на кафедре научного коммунизма и был направлен именно оттуда в целевую аспирантуру, в душе он всегда оставался историком и занимался научными исследованиями именно по историческим сюжетам.
Мне посчастливилось познакомиться с Александром Павловичем почти 40 лет назад, когда он был ещё студентом исторического факультета СГУ, активно участвовал в конкурсах студенческих работ по общественным наукам, стал лауреатом Всесоюзного тура одного из таких конкурсов. Уже тогда студент Новиков отличался способностью к исследовательской работе и умением излагать свои мысли прекрасным литературным языком.
После окончания университета в 1977 г. он был принят ассистентом на кафедру научного коммунизма Саратовского политехнического института и всю свою преподавательскую деятельность связал с этим учебным заведением.
Когда он поступил в аспирантуру (1979 г.), то попросил меня стать его научным руководителем. И с тех пор более 35 лет мы с ним сотрудничали. Это сотрудничество было для меня очень ценным, так как с Александром Павловичем я мог обсуждать любые научные проблемы, и он всегда имел собственное, нередко оригинальное суждение по многим вопросам.
Работать с Новиковым было и легко, и трудно. Легко потому что он всё понимал, ему не надо было разжевывать мои предложения, замечания и т. п. Кроме того, рукописи Александра Павловича не требовалось редактировать, так грамотно и стилистически безошибочно он писал. Я помню, как удивлялись редактора
издательств, получая его тексты: в них нечего было править. Ни один из моих аспирантов, докторантов, соискателей не мог писать так, как Новиков. А трудно было работать потому, что он никогда не выдерживал намеченные сроки, тянул с написанием статей, книг, диссертаций. Так, кандидатскую диссертацию он представил только через два года после окончания аспирантуры, а докторскую не написал и через 10 лет после окончания докторантуры. И это притом, что он собрал материал, которого хватило бы на несколько докторских диссертаций.
Для Александра Павловича был интересен сам процесс поиска источников, фактического материала, а не конечный результат. Поэтому в последние годы он так много внимания уделял отбору, комментированию и публикации документов. Выпущенные им книги, содержащие массу ранее неопубликованных в нашей стране документов и других видов источников, его журнальные публикации такого же типа будут долго служить драгоценным подспорьем при изучении истории партии эсеров, жизни российской эмиграции в 1920-1930-е годы.
Огромный фактический материал по истории партии эсеров переполнял его, он хотел его изложить как можно подробнее. Особенно то, что касалось жизни эсеров в эмиграции после гражданской войны. Это действительно были почти совершенно неизученные сюжеты, которые впервые получили в трудах Новикова солидное освещение. Помню, как при подготовке нами книги о Чернове Александру Павловичу надо было написать главу о деятельности Виктора Михайловича во время пребывания в Эстонии и Германии (1920-1923 гг.) объёмом в 30-35 страниц. Он же представил мне текст в 150 страниц, так как ему хотелось отразить все тонкости взаимоотношений в рядах эсеровской эмиграции. Пришлось нам с большими трудностями, Александр Павлович боролся за каждый эпизод, довести текст до требуемого размера.
А.П. Новиков был очень дотошным исследователем. Приведу один пример. Александру Павловичу обязательно хотелось точно узнать, когда один из видных деятелей ПСР В.В. Сухомлин стал сотрудничать с советскими чекистами. Для этого он добился доступа в архивы ФСБ и нашёл там письмо одного агента, которое, как он считал, принадлежало Сухомлину. Но письмо было подписано явно псевдонимом, который пока не удалось расшифровать. Александр Павлович заявлял, что он не может писать монографию и докторскую диссертацию, пока не выяснит этот вопрос.
На международной конференции по истории мировой социал-демократии (Москва, 2013 г.) он донимал внука Чернова профессора А.Б. Сосинского вопросом о том, какое мнение по этому поводу было в семье Черновых (Сухомлин приходился племянником второй жене Чернова О.Е. Колбасиной). И подобных моментов было очень много.
А как тщательно работал А.Н. Новиков над комментариями и примечаниями к своим статьям, сборникам документов, монографиям! Он бесконечно мог сидеть за компьютером, выискивая нужные данные, проверяя и перепроверяя факты. Он любил усаживаться поздно вечером за компьютер и сидеть до поздней ночи, а иногда и до утра, собирая и обрабатывая интересовавшие его материалы. Ему нужно было всегда досконально разобраться в проблеме, прежде чем начать писать свой текст. Никакой поверхностности он не допускал. Был строг к себе и к другим исследователям.
Нередко между нами возникали конфликтные ситуации, когда надо было срочно написать статью или книгу, а Александр Павлович всё тянул и тянул, вызывая моё возмущение. На моём компьютере сохранилось множество писем Новикову, в которых я ультимативно требовал от него текстов, а он в ответ оправдывался и продолжал оттягивать время. Иногда приходилось мне самому писать и отправлять ему рукописи, чтобы он внёс исправления, добавления, отредактировал, проверил научный аппарат. Это делать ему нравилось больше, чем писать.
Наша книга о В.М. Чернове должна была выйти в 2004-2005 г., а появилось только в 2014 г. Я договорился в своё время с деканом истфака профессором В.С. Мирзехановым, что мы сдадим рукопись в издательство в 2004 г., а он проследит, чтобы её быстро опубликовали. Свои главы книги я в основном написал в срок, а А.П. Новиков и не приступил к работе. После этого я дважды разговаривал с А.К. Сорокиным о возможности издания книги в РОССПЭН и каждый раз слышал в ответ: давайте рукопись. Но рукописи не было. Потом в связи с подготовкой к столетию СГУ я занялся написанием его истории и забросил Чернова. Правда, напоминал Александру Павловичу, что жду его глав монографии. Но так и не дождался. Наконец, после юбилея университета появилась возможность продолжить работу над книгой о Чернове. Опять пытаюсь растормошить Новикова. Бесполезно. Пришлось самому браться за написание глав, которые должен был делать он. Я уже отмечал выше, что одну главу в 150 стр. он подготовил. Наконец, мне удалось добиться включения
книги в план издательства СГУ на 2013 год. Пришлось срочно завершать текст, некоторые главы получились очень короткими. Александр Павлович, наконец, подключился к работе. Книга вышла в начале 2014 г., но тиражом всего в 100 экз. На моём компьютере сохранились письма, которые я посылал Александру Павловичу в 2012-2013 гг. в связи с работой над монографией о Чернове. Они позволяют судить, как трудно было заставить Новикова работать над книгой, как он постоянно оттягивал представление мне написанного текста.
Нам предложили в Москве переиздать книгу большим тиражом. Тогда мы решили её серьёзно переделать, расширить, ввести новый фактический материал. Александр Павлович приложил на этом этапе больше усилий, особенно для расширения материала по третьей эмиграции Чернова, подборки фотографий, редактирования всего текста. К сожалению, он не дожил до выхода этой книги в свет. Думаю, что его порадовало бы её полиграфическое оформление. Он очень трепетно относился к внешнему виду печатной продукции.
Помимо изучения жизни и деятельности В.М. Чернова, Новиков с большим удовольствием занимался краеведением, в частности тем, что было связано с историей его родного Новоузенска. Да и Черновым он стал заниматься потому, что мы первоначально считали, как писал в своих воспоминаниях сам Виктор Михайлович, что он родился в Новоузенске. Александр Павлович убедился, что Чернов и все исследователи ошибались с местом и датой рождения лидера эсеров. Наши поиски привели к обнаружению в метрической книге одной из церквей г. Хвалынска записи о рождении в семье уездного казначея М.П. Чернова сына Виктора. Тогда мы подготовили и опубликовали с комментариями этот документ в «Историческом архиве». С того времени и до последних дней жизни Новиков основное внимание в своей исследовательской работе уделил изучению всех сторон жизни и деятельности Виктора Михайловича. Александр Павлович установил связь со многими архивами в России (ГА РФ, РГИА, РГАСПИ, ГАТО, ГАСО, ГАНИСО и др.) и за рубежом (Гуверовский институт, Бах-метевский архив - в США, архивы в Эстонии, Чехии, Швейцарии, Нидерландах и др.), получая из них ксерокопии документов, связанных с жизнью и деятельностью Чернова. Большую помощь в оплате расходов на приобретение этих ксерокопий нам оказал профессор С.Ю. Наумов, бывший тогда ректором Поволжской акаде-
мии государственной службы им. П.А. Столыпина. Кроме того, нам удалось установить контакт с внуками Виктора Михайловича, проживавшими в Москве, Санкт-Петербурге, США и Франции, которые поделились с нами воспоминаниями, документами, фотографиями. Это позволило осветить многие малоизвестные факты личной жизни Чернова, раскрыть почти неизученные направления его деятельности (переводческая, литературно-критическая, сочинительство раешников и т. д.) У Александра Павловича накопилось такое собрание документов и материалов о жизни и деятельности Чернова, какого нет ни в одном архиве. Очень хочется, чтобы это уникальное собрание поступило на вечное хранение в Государственный архив Саратовской области.
Занимаясь историей своего родного города, Александр Павлович обнаружил, что именно в новоузенских степях великий русский полководец А.В. Суворов преследовал в 1774 г. Пугачева и способствовал его пленению. На основе архивных источников Новиков по дням проследил путь Суворова и опубликовал интересную статью об этом.
Много внимания уделял Александр Павлович изучению истории Саратовской епархии РПЦ. Он подготовил жизнеописания ряда саратовских епископов, исследовал историю некоторых православных храмов и монастырей в Саратовском Поволжье. В его планах было продолжение этих исследований и написание большой книги.
В семье Новиковых Александр был младшим среди сыновей и дочерей, любимцем матери. Он отвечал ей такой же преданной любовью. А как он заботился о своих племянниках и племянницах! Я помню его постоянные хлопоты об их судьбах, помощь в получении ими высшего образования. С какой любовью в течение многих лет собирал он библиотеку для одного из своих внучатых племянников в Новоузенске и регулярно отвозил туда приобретённые книги. Жаль, что Александр Павлович не обзавелся собственной семьей. Он был бы очень заботливым отцом.
Нужно отметить, что в последние годы начал портиться характер Новикова. Он был в молодости жизнерадостным, открытым человеком, легко сходился с людьми, умел дружить. Но жизнь старого холостяка повлияла на него. Становился брюзгой, постоянно ворчал, высказывал недовольство по любому поводу, проявлял необязательность по отношению к другим, но сам обижался, когда встречал такое же отношение. В последние годы он всё чаще говорил мне о том, как надоела ему преподавательская работа, с ка-
кой радостью он бы её бросил и целые дни сидел бы в архивах и библиотеках, выискивая интересный материал. Думаю, что если бы в вузах на кафедрах гуманитарного профиля были бы ставки старшего научного сотрудника, то это было бы для Александра Павловича наилучшим вариантом. Он мог бы тогда основное время посвятить любимому исследовательскому делу.
Было в характере Новикова ещё одно качество, которое могло быть в определённых ситуациях положительным, но чаще оказывалось отрицательным - упрямство. Он, непонятно почему, не хотел съездить за рубеж. Исследовательница из Швейцарии Хузер, с которой он многие годы поддерживал контакт и вместе готовил к публикации сборники документов, неоднократно приглашала его в гости. Мы его постоянно уговаривали поехать, но он был непреклонен. И даже после того, как Хузер побывала в Саратове, и Александр Павлович организовал её насыщенную программу визита, он не захотел отправиться в Швейцарию. Такое же упрямство проявлял он, когда ему в последние годы советовали посетить врачей: он стал хуже видеть, болели зубы, частые простуды. Ему, очевидно, следовало бросить курить. Но на все советы близких людей он не реагировал. Он, наверное, думал, что получил в наследство от матери крепкое здоровье (она прожила более 95 лет), забывая, что отец и братья его умерли в районе 60 лет и от инсульта.
Одиночество в последние годы, конечно, влияло на характер Александра Павловича. Как я уже отметил, он менялся к худшему. А поскольку он был человеком эмоциональным, то сказывалось и на здоровье.
Все люди, хорошо знавшие Александра Павловича, тяжело переживают его смерть. Ведь он мог ещё много интересного и полезного сделать. Но память о нём останется в наших сердцах. Труды его будут служить и новым поколениям: ведь он был настоящим историком!
А.И. Аврус,
доктор исторических наук, почетный профессор Саратовского государственного университета
им. Н.Г. Чернышевского
