CC BY
314
ЧЕРНОВ ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ (1873 - 1952)
В.М. Чернов
Виктор Михайлович Чернов - одна из наиболее колоритных фигур в истории общественной мысли и революционного движения России. Яркий публицист, экономист и философ, литературный критик, основатель, лидер и главный идеолог крупнейшей политической партии дореволюционной России - Партии социалистов-революционеров, умный и высокообразованный политик, министр Временного правительства и председатель Учредительного собрания... Человек, у которого нерешительность соединялась со стойкостью убеждений. Как демократ он искренне стремился к достижению социальной справедливости и народовластия в России.
Он родился 9 ноября 1873 г. в Новоузенске Самарской губернии. Его отец -бывший крепостной, дослужившийся до уездного казначея и получивший дворянство, мать происходила из обедневшей дворянской семьи.
С 1883 г. он учился в гимназии в Саратове. Во время учебы познакомился с бывшими членами «Земли и воли» и «Народной воли», участвовал в работе кружков, где проникся симпатиями к народникам и обсуждал, возможно ли повторить «хождение в народ» и возобновить террористическую борьбу. В 1890 г. был исключен из гимназии по той причине, что оказался в квартире народовольца
А.В. Сазонова в момент его ареста.
Осенью 1891 г. был переведен для продолжения учебы в гимназию в Дерпт.
По окончании гимназии в 1892 г. поступил на Юридический факультет Московского университета. Активно участвовал в студенческом движении, стал одним из организаторов Всероссийского съезда студентов, призывал студенчество не ограничиваться требованиями академического характера, а активно включаться в общественную жизнь.
В возникших в начале 90-х гг. спорах между марксистами и народниками сначала принял сторону народников, но затем стал искать свое, «третье», решение главных вопросов российской жизни.
В апреле 1894 г. Чернов был арестован и содержался в заключении (в Петропавловской крепости и Доме предварительного заключения) по делу организации «Народное право». Дознание не обнаружило улик, доказывающих его принадлежность к организации, и в январе 1895 г. он был выпущен под залог в 1 000 руб. Предшествующее знакомство с большим числом программных документов и периодических изданий революционных организаций, размышления над новейшими трудами по философии и политэкономии (особенно сильное впечатление произвела на него книга П.Б. Струве «Критические заметки к вопросу о развитии капитализма в России»), дискуссии с революционерами, придерживавшимися разных взглядов, работа над собственными статьями и, наконец, тюрьма окончательно сделали из него социалиста.
В ноябре 1895 г. Чернов был выслан в Саратовскую губернию, в Камышин, но сумел под предлогом лечения зрения добиться перевода в Саратов. Сотрудничал в газетах, работал в местном земстве. Позже по требованию полиции он переехал в Тамбов.
В январе 1898 г. Чернов вступил в брак с А.Н. Слетовой, учительницей воскресной школы. Вел занятия по политэкономии в рабочем кружке, одновременно пытаясь развернуть работу среди крестьян. Ему удалось создать в с. Павлодар Борисоглебского уезда первую революционную крестьянскую организацию «Братство для защиты народных прав». В написанном им уставе «Братства» говорилось об отмене частной собственности на землю и необходимости крестьянского самоуправления. На организованном Черновым небольшом съезде представителей от крестьян нескольких уездов было одобрено написанное им «Письмо ко всему русскому крестьянству», которое призывало крестьян объединяться в тайные организации.
Эмиграция началась для Чернова в мае 1899 г., когда он легально уехал с женой за границу, находясь в розыске в связи с обнаружением в Тамбове тайной типографии. Черновы жили в Швейцарии и во Франции. В декабре 1901 г. вошел в только что созданную Г.А. Гершуни и Е.Ф. Азефом Партию социалистов-революционеров (ПСР) и редакцию ее газеты «Революционная Россия». За последующие три года, публикуя статьи и выступая с лекциями в различных европейских городах, он сформулировал и обосновал программные и тактические принципы ПСР, написал несколько вариантов партийной программы. Он стал ее главным идеологом. По свидетельству И.Г. Церетели, Чернов занимал в партии своеобразное положение: он не был ни организатором, ни практическим руководителем, а ее идейным вдохновителем, создателем идеологии и программы. Чернов выступал за сочетание террористической борьбы с массовым революционным движением.
Вернулся Чернов в Россию после октябрьских событий 1905 г. Октябрьская всероссийская стачка вырвала у царизма Манифест 17 октября, а 21 октября была объявлена амнистия. Ею и воспользовались многие революционеры-эмигранты. Как указывалось в циркуляре Департамента полиции, проживающие за границей русские революционеры решили, что могут «безнаказанно прибыть в пределы империи». Среди подлежащих розыску и установлению за ними неусыпного полицейского надзора названы были Виктор Чернов, социалист-революционер, и Владимир Ульянов, социал-демократ. Последующие три года в России Чернов прожил нелегально, без паспорта, не имея постоянного угла. Выступал за бойкот выборов в I Государственную думу, активизацию террора и подготовку вооруженного восстания. Отказавшись от тактики бойкота, был избран по спискам партии эсеров во II Государственную думу, где вошел в аграрную комиссию и участвовал в разработке проекта земельного закона.
В 1906 - 1907 гг. активно занимался литературной работой, был членом редакции и ведущим публицистом нескольких периодических изданий эсеровского направления.
После роспуска II Государственной думы перебрался в Финляндию, а оттуда в 1908 г. вынужден был уехать за границу. Так началась его следующая эмиграция. Он жил в Италии и во Франции, много печатался. В годы Первой мировой войны твердо занимал интернационалистическую позицию, считая недопустимым для социалистов поддерживать какую-либо из воюющих сторон.
8 апреля 1917 г. вместе с группой эсеров через Великобританию он вернулся в Петроград (вновь почти одновременно с Лениным). И того, и другого встречали огромные массы людей и непременный атрибут того времени - броневик, с которого произносили речи. Он с головой ушел в политическую работу, деятельно участвовал во всей работе партии.
В мае 1917 г. он вошел в состав Временного правительства в качестве министра
т /• I 1 ^ о
земледелия. Кроме того, он вошел в Главный земельный комитет, который занимался подготовкой земельной реформы.
В спорах внутри ПСР он всегда стремился занять центристскую позицию. Этим, по мнению его партийного коллеги Н.И. Ракитникова, «лучше, чем какой-либо другой член партии, всегда олицетворял единство партии». Стремление к компромиссам проявлялось у Чернова и в теоретических исследованиях. Это довольно едко отмечал И.М. Майский: «Немножко Канта, немножко Маркса, немножко Михайловского и Лаврова, немножко социализма, немножко отсебятины - такова программа Виктора Чернова и всей партии эсеров». Большинство предложенных им компромиссов не удалось реализовать, как не удалось предотвратить и раскола партии эсеров.
5 января 1918 г. открылось Учредительное собрание, и Чернов был избран его председателем.
После роспуска Учредительного собрания большевиками эсеры решили добиваться его восстановления путем вооруженной борьбы. Активная подготовка вооруженного восстания началась после VIII Совета ПСР, который в качестве неотложных мер «всей демократии» объявил срыв Брестского мира, ликвидацию большевистской власти и санкционировал иностранную интервенцию в Россию. Чернов, противник любых соглашений с большевиками, был среди тех членов ЦК, кто занимались этой работой наиболее деятельно.
Пожив некоторое время в Москве на нелегальном положении, он покинул ее и к сентябрю 1918 г. добрался до Самары, где был создан Комитет членов Учредительного собрания (Комуч).
После прекращения деятельности Комуча и Директории Чернов вместе со всем эсеровским ЦК перебрался в Екатеринбург. После ноябрьского переворота в пользу адмирала А. В. Колчака он участвовал в попытке созвать Съезд членов Учредительного собрания и объявить борьбу с Колчаком. Эта попытка была пресечена чешским генералом Гайдой. Чернова арестовали, затем благодаря заступничеству чешских легионеров освободили и, посадив в вагоны для скота, отправили в Челябинск, а потом в Уфу. Когда в город вступили войска Колчака, Чернов ушел в подполье и вскоре перебрался в Советскую Россию. Он был убежден в возможности войны на два фронта: сначала, временно прекратив вооруженную борьбу с большевиками, открыть фронт против белых военных диктаторов, используя освободившиеся войска Комуча и все средства «вплоть до террора и восстания», а после победы над Колчаком вновь развернуть антибольшевистский фронт.
В марте 1919 г. Чернов нелегально вернулся в Москву. Он не доверял принятому в феврале 1919 г. (после отказа части эсеров от вооруженной борьбы с Советской властью) постановлению ВЦИК, отменявшему «в виде опыта» прежнее решение
об исключении правых эсеров из Советов, то есть фактически легализовавшему партию. Поэтому он настаивал на сохранении партийного аппарата в подполье и сам продолжал оставаться на нелегальном положении. Призывая народ на борьбу с Колчаком и Деникиным, он вместе с тем резко критиковал политику большевистского режима.
В декабре 1919 г. большая группа эсеров была арестована ВЧК. В Бутырской тюрьме оказалась и его жена. Оставшиеся на свободе члены ЦК ПСР настояли на том, чтобы Чернов выехал за границу для организации издательской деятельности. И в начале 1920 г. он покинул Советскую Россию через Ревель.
Обосновавшись в Праге, Чернов начал издавать журнал партии эсеров «Революционная Россия» (до октября 1921 г. он редактировал его единолично, затем коллегиально). Он стремился сохранить за собой положение лидера и главного идеолога партии, пусть даже и потерпевшей поражение. Вместе с тем он старался сберечь имидж председателя Учредительного собрания, стремясь играть роль своеобразного партийного центра в целях как реализации собственных
политических устремлений, так и консолидации распадающейся партии и объединения различных группировок эсеровской эмиграции.
Он объявил себя и оставшихся в России членов ЦК ПСР А.Р. Гоца и Е.М. Тимофеева «партийным центром», причем решающее слово принадлежало в этой «тройке» ему. Чернов утверждал, что при выезде из России ЦК предоставил ему «чрезвычайные полномочия», как члену Заграничной делегации ПСР и представителю за рубежом партийного центра. В этом качестве он и пытался проводить левоцентристскую политику.
В этом же качестве он участвовал в так называемом частном Совещании членов Учредительного собрания, которое состоялось в январе 1921 г. в Париже. На нем были представлены все бывшие союзники эсеров по коалиции: кадеты, октябристы, народные социалисты. Совещание призвало народные массы России к «повсеместным восстаниям», а иностранные государства - не признавать власть большевиков. Вместе с тем Совещание отвергло идею возобновления интервенции.
О Совещании он отзывался очень критично, отказывался даже появляться на нем, ссылаясь на свою должность председателя Учредительного собрания и неприемлемость коалиции с «цензовиками». Однако он принял участие в работе эсеровской фракции. Позицию Чернова ЦК партии поддержал, хотя сам ЦК осудил Совещание и даже пригрозил тем, кто войдет в созданный им исполком, исключением из партии. По поводу этой последней части решения сам Чернов резко возражал, опасаясь раскола. Так или иначе, его участие в работе эсеровской фракции частного Совещания членов Учредительного собрания стало одним из его наиболее значительных в политическом отношении компромиссов ради сохранения формального единства партии.
Сразу после начала выступления моряков Кронштадта Чернов прибыл в Ревель, чтобы установить связь с восставшими. Берлинская эмигрантская газета «Голос России» писала, что он «готовился в случае падения Петербурга провозгласить новое русское правительство». По свидетельству же самого Чернова, В.В. Сухомлин еще 7 марта предложил ему создать в Ревеле «Комитет действия». Его органом должна была стать газета «Воля России», объявившая себя беспартийной. Чернов прямо предложил свои услуги повстанцам: «Готов прибыть лично и предоставить на службу революции свои силы и свой авторитет».
Председатель Временного революционного комитета Кронштадта П.И. Петриченко так охарактеризовал смысл предложения Чернова: «Чтобы все руководство делом борьбы с Советской властью было предоставлено Учредительному собранию». Предлагал Чернов и вооруженную помощь. Однако руководители восстания не откликнулись. ВРК принял решение сохранить в тайне как предложение Чернова, так и факт его отклонения.
Тем не менее большевистские руководители настоятельно подчеркивали роль
эсеров, и особенно Чернова, в Кронштадтских событиях. Об этом говорил Троцкий. Ворошилов, докладывая о событиях в Кронштадте, цитировал слова Чернова: «Советская власть столь сильна, что сразу свергнуть ее нельзя без трудящихся. Действовать нужно осторожно. Открыто нужно действовать только против коммунистов, но не против Советской власти».
Действительно, эсеровский лозунг «Власть Советам, а не партиям!» был воспринят кронштадтцами, тем не менее предложение Чернова о помощи они отвергли. Возможно, руководителей восстания не устаивало то, что восставший гарнизон Кронштадта мог потребовать его возвращения, ведь авторитет Чернова в массах еще сохранялся. Возможно, они считали, что для свержения большевизма нужна диктатура, а Чернов в этом плане не подходил. Кроме того, он сохранил верность идее Учредительного собрания и постоянно напоминал, что сам является его председателем. Их также могла не устроить и политическая платформа Чернова. Мотивы, по которым они отвергли лозунг возврата к Учредительному собранию, понятны. В начале Гражданской войны этот лозунг был поддержан даже монархически настроенными офицерами, а на востоке страны возникли различные органы власти, так или иначе связанные с идей Учредительного собрания. Эти органы власти быстро дискредитировали себя, и теперь поднять народ на защиту Учредительного собрания стало невозможно. Вместе с тем население должно было выбирать между властью Советов и властью белогвардейцев. Поэтому авторитет Советов в контрастной ситуации
I 1 »_/ »_/ гр *_/ *_/
Гражданской войны укрепился. Те, кто это понял, выдвинули новый тактический лозунг: «Власть Советам, а не партиям!»
Таким образом, Чернов потерпел фиаско в своей попытке возглавить движение. Его лозунги устарели, а новые принадлежали не ему. В свое время он не придал достаточно внимания тому, что власть учредиловцев скомпрометировала себя сотрудничеством с белыми, которые мстили крестьянству за 1917 г. Чернов возражал против Уфимского соглашения, считая, что эсеры должны вести борьбу на два фронта - против белых и против большевиков. В этом он получил поддержку ЦК ПСР (принятое решение так и называлось - «Черновская грамота»). Однако созданную Уфимским соглашением Директорию он не отвергал. Тем не менее эту «грамоту» потом использовал Колчак как доказательство «ненадежности» эсеров.
Чернов часто критиковал эсеровскую партию за опоздания в действиях. Так было и с нэпом. После введения нэпа эсеры заявили, что большевики обокрали их партию, в очередной раз заимствовав их программу. Чернов опять сетовал: опоздали. Он считал, что эсерам надо воспользоваться открывшимися легальными возможностями и некоторой либерализацией для возвращения в Советы, завоевания при малейшей возможности фабрично-заводских комитетов, профсоюзов и «вообще всех низовых рабочих органов».
Он не был сторонником экстремистской политической линии и заявил, что встал на позиции «длительного изживания коммунизма», а основное оружие партии в
этом деле - журнал «Революционная Россия».
Практически вся публицистика Чернова в эмиграции и выходившие труды носили антибольшевистский характер. Позиция Чернова и его сторонников в эмиграции оценивалась по-разному. Какое-то время группа Чернова (возглавляемая им редакция), по его мнению, занимала промежуточное положение (правые причисляли его самого к левой группе), но вскоре присоединилась к «парижским оппозиционерам».
В самой России позиция Чернова также оценивалась по-разному, но вспоминали его и ссылались на него очень часто. Некоторые крупные советские работники обращались в ЦК РКП(б) с предложениями о корректировке политической линии в соответствии с теми или иными практическими шагами и политической позицией эсеровского руководства. Довольно часто фигурировало имя Чернова на судебном процессе над социалистами-революционерами в 1922 г. В обвинительном заключении В.М. Чернов и другие вожди ПСР были выделены в отдельную группу. Причем на процессе от подсудимых добивались показаний против Чернова, что говорит о сохранении им несомненного авторитета и влияния. В адрес самого Чернова на процессе звучали обвинения в том, что осенью 1917 г. он вместе с Гоцем заявили, что, если большевики воспрепятствуют созыву Учредительного собрания, то тогда они прибегнут к старой, испытанной тактике - индивидуальному террору. Подсудимые не попытались объяснить, что Чернов имел в виду не террор, а восстание в защиту Учредительного собрания.
От подсудимых требовали отмежеваться от заграничной части партии, то есть в первую очередь от возглавляемой Черновым Заграничной делегации, которая, по утверждению обвинителей, стремилась к вооруженному свержению Советской власти. Организатором его объявлялся Административный центр Внепартийного объединения эсеров, созданный в 1920 г. После распада Заграничной делегации ПСР эти обвинения во многом подтвердил и Чернов, и другие авторы меморандума об отношении к Административному центру (1929 г.), последовавшего за расколом организации. Они писали, что Административный центр создавался правыми эсерами именно с целью вооруженного свержения Советской власти, хотя ЦК ПСР этой линии не придерживался.
На процессе требовали от подсудимых публичного осуждения Чернова, в связи с его позицией по отношению к конференции членов Учредительного собрания. Однако подсудимые отвергли попытки разъединить российскую и заграничную части партии. Сам Чернов попытался публично опровергнуть обвинения Заграничной делегации ПСР. Когда издававшаяся в Берлине на русском языке газета «Новый мир» повторила на своих страницах выдвинутые на процессе обвинения, он предъявил ее редактору Керстену судебный иск за клевету. Чернов объявил клеветой статьи, в которых эсеров обвиняли в покушении на вождей большевистской партии и в получении денег от немецкого генштаба, русских епископов и французской дипломатической миссии. Опубликованные газетой материалы были признаны содержащими оскорбления, и Керстен был
оштрафован. Но попытка Чернова провести своеобразный контр-процесс не удалась.
Российский процесс над эсерами сильно ударил по авторитету ПСР. В марте 1928 г. распалась и главная опора Чернова - Заграничная делегация ПСР. Ее члены не хотели признавать Чернова своим руководителем и отказали ему в чрезвычайных полномочиях, позволявших выступать от имени партии и вести переговоры как политического, так и финансового характера. Тогда меньшинство делегации, вместе с Черновым вышедшее из Заграничной организации ПСР, образовало Заграничный комитет ПСР и выступило с вышеупомянутым меморандумом об отношении к Административному центру.
Таким образом, авторитет Чернова как политика падал. В то же время его авторитет ученого и теоретика держался довольно прочно. В 1925 г. в Праге вышла в свет его работа «Конструктивный социализм». Это, пожалуй, наиболее значительная работа из всего, что он написал в эмиграции. В ней он проводит центральную идею о том, что социализм в своем развитии проходит три фазы: утопическую, научную и конструктивную. Книга была табуирована в СССР, как и вся эмигрантская литература, относимая по авторству к противникам Советской власти. Тем более что Чернов показывал, что до конструктивного социализма Россия не доросла. Поэтому до российского читателя книга не дошла.
Даже видя паралич заграничных эсеровских организаций, Чернов-политик не сдавался. Летом 1927 г. он выдвинул идею создания «Лиги Нового Востока», которая объединила бы представителей социалистических партий украинцев, белорусов и армян. Чернов отправился в длительное турне по США и Канаде с лекциями. Он пытается объединить сторонников его позиции. В США он содействовал созданию эсеровской группы. Мексиканскому правительству он предложил план создания в этой стране земледельческих колоний из русских эмигрантов. В своих лекциях он доказывал, что скорое падение Советской власти неизбежно. Он считал, что большевистская диктатура может быть или свергнута народным восстанием, или сдаться перед его угрозой. Роль главы «всеобщего напора на правящую госкапиталистическую корпорацию» (а установившийся в России строй он считал госкапитализмом, а не социализмом) он отводил партии эсеров. Однако лекции его большим успехом не пользовались. Великолепный оратор, он, вероятно, допускал чисто тактический просчет: обстановка в мире менялась и выступления против Советской власти уже не были столь модными, как раньше.
Чернов продолжал доказывать, что партия эсеров продолжает действовать. В интервью газете «Новая жизнь» (Сан-Франциско) он утверждал, что она пользуется влиянием на крестьянство. Однако за этим заявлением не стояло что-либо действительно реальное. В условиях нэпа еще существовали частные издательства, в том числе и эсеровские. А о каких-либо действиях эсеров после коллективизации вряд ли можно было говорить вообще.
В 1933 г. в эмиграции широко отметили 60-летие В.М. Чернова. Это отразила эмигрантская печать. Его приветствовали не только бывшие соратники по партии, но и меньшевики. «Многолетним другом-противником» называл его в свое время Ю. Мартов. Многие отмечали не только его роль в революционном движении, но и теоретические заслуги. Юбилейный комитет собрал некоторые средства для издания его работ по истории российских революций. Однако свет вскоре увидела лишь одна - «Рождение революционной России - (Февральская революция)». Она сразу же стала использоваться зарубежными историками в качестве источника по истории России.
В середине 30-х гг., когда ясно обозначилось нарастание фашистской угрозы, Чернов поддерживал предложение создания в европейских государствах широкого народного фронта с участием коммунистов. В октябре 1938 г. он предложил Исполкому Социалистического интернационала проект резолюции о стремлении содействовать сближению Англии, США и Франции с СССР, чтобы предотвратить его сближение с Германией.
С октября 1938 г. Чернов жил в Париже. В 1940 г., после оккупации страны немцами, он уехал в США вместе с другими русскими социалистами и поселился
с/
в Нью-Йорке. Здесь он сотрудничал в «Новом журнале». Опубликовал в нем несколько литературоведческих статей.
После нападения Германии на СССР он подчеркивал необходимость «стать на защиту России при условии, если советское правительство прекратит войну с собственным народом и объявит политическую амнистию».
После окончания Второй мировой войны он вместе с 14-ю русскими социалистами подписал обращение «На пути к единой социалистической партии». В нем утверждалось, что история сняла все спорные вопросы между различными социалистическими течениями и поставила перед ними задачу объединения в единую социалистическую партию.
В.М. Чернов скончался в Нью-Йорке 15 апреля 1952 г.
В 1953 г. там же увидели свет его мемуары «Перед бурей».
Сочинения:
Чернов В.М. Очередной вопрос революционного дела. Лондон, 1900.
Чернов В.М. Марксизм и аграрный вопрос. СПб., 1906.
Чернов В.М. Философские и социалистические этюды. М., 1907.
Чернов В.М. Аграрный вопрос и современный момент. М., 1917.
Чернов В.М. Война и третья сила. Пг., 1917.
Чернов В.М. Конструктивный социализм. Т. 1. Прага, 1925.
Чернов В.М. Рождение революционной России. Париж; Прага; Нью-Йорк, 1934. Чернов В.М. Перед бурей: Воспоминания. Нью-Йорк, 1953.
Литература:
Аноприева Г., Ерофеев Н. Чернов Виктор Михайлович//Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века: Энциклопедия. М., 1996.
Гусев К.В. В.М. Чернов: Штрихи к политическому портрету. (Победы и поражения Виктора Чернова). М., 1999.
Документы:
Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-5847 - Чернов Виктор Михайлович
