CC BY
34
евский (именно об этом запросе он говорил в Думе 27 июня). Запрос был признан спешным и направлен военному министру А. Ф. Редигеру. Н. Ф. Николаевский, А. И. Макушин, В. И. Ишерский (не исключено, что кто-то еще, так как подписи нередко неразборчивы) не раз оказывали содействие представителям других территорий России или партийных фракций, поддерживая их заявления о запросах (требовалось не менее 30 подписей для передачи заявления на рассмотрение общего собрания Думы).
Шестеро депутатов от сибирских губерний и областей (А. Н. Ушаков, С. И. Колокольников, Н. Ф. Николаевский, С. А. Ермолаев, В. И. Ишерский и А. И. Макушин) разделили печальную участь 169 депутатов, уехавших 9—10 июля 1906 г. в Выборг и собственноручно подтвердивших свою причастность к составлению воззвания. «Выборжцев» навсегда лишили избирательных прав. Такое решение суда, проходившего в Петербурге с 12 по 18 декабря 1907 г., воспринималось многими бывшими депутатами тяжелее, чем заключение в тюрьму сроком на три месяца.
Сибирские депутаты «первого призыва», несмотря на краткость работы в Думе — в течение нескольких недель — не оказались в Таврическом дворце робкими созерцателями. Их оппозиционность к правительству проявилась отчетливо, и это обстоятельство было учтено организаторами новой думской кампании, пришедшейся на первые месяцы 1907 г.
Библиографический список
1. РГИА. Ф.1278. Оп.1. 1906. Д. 21. Л. 21.
2. Там же. Л. 30.
3. Там же. Д. 63. Л. 38.
4. Там же. Д. 76. Л. 2, 12.
5. РГИА. Ф. 1278. Оп.1. 1906. Д. 104. Л. 332.
6. Там же. Л. 411, 412.
7. Там же. Л. 427.
8. Крестьянское движение в Сибири. 1861 — 1907 гг. — Новосибирск, 1985. — С. 264.
9. Сибирские вопросы. — 1906. — № 1. — С. 105— 106.
10. Государственная дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Сессия первая. Т. II. — СПб., 1906. — С. 2000.
11. Там же. С. 1808.
12. Там же. С. 1864.
13. Там же. С. 1519.
14. Там же. С. 1508.
15. Там же. С. 1519-1520.
16. Там же. С. 952.
17. Там же. С. 1789.
18. Там же. С. 1791.
19. Там же. С. 1812.
20. Правительственный вестник. — 1906. — 20 июня.
21. Государственная дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Сессия первая. Т. II. — СПб., 1906. — С. 1958.
22. Там же.
23. Там же. С. 2000.
24. Цит. по: Работы Государственной думы. По стеногр. отчетам. — СПб., 1906. — С. 480.
25. Государственная дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Сессия первая. Т. II. — СПб., 1906. — С. 1860.
26. РГИА. Ф. 1278. Оп. 1. 1906. Д. 704. Л. 2.
РОДИОНОВ Юрий Петрович, кандидат исторических наук, доцент кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения.
E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 20.02.2009 г.
© Ю. П. Родионов
уДК 930 Э. P. KЛДИKOB
Oмский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ОМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ В 1911 г.__________________________________
Рассмотрена активизировавшаяся после значительного перерыва деятельность эсеровского подполья в Омске в 1911 г.
Ключевые слова: эсеры, революционер, Омск.
В январе 1911 г. начальник Томского охранного отделения ротмистр Д.И. Знаменский сообщил начальнику Омского жандармского управления (ОЖУ) полковнику А. П. Орлову, что по полученным агентурным сведениям «в г. Омске сорганизовалась группа социалистов-революционеров» [1]. В своем ответе
А. П. Орлов отрицал наличие в городе эсеров, а начальнику Иркутского губернского жандармского управления полковнику М. И. Познанскому доклады вал: «Сведений нет, сплоченной организации с.р. в Омске абсолютно нет, а есть лишь только отдельные личности, по убеждению принадлежавшие к ПСР. Но
таковые между собой связи не имеют» [2]. Однако уже в феврале начальник ОЖУ получил от своих секретных сотрудников информацию, что к 50-летию освобождения крестьян от крепостной зависимости местные эсеры предполагают выпустить прокламацию [3]. И действительно, в ночь на 19 февраля на улицах города были разбросаны и частично расклеены в небольшом количестве листовки «19 февраля» издания Омского комитета ПСР. Единичные экземпляры распространялись до этого в Пушкинской библиотеке, большая же часть листовок была распространена на танцевальном вечере в Омской централь-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (81) 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (81) 2009
ной фельдшерской школе, директор которой, доктор медицины К. И. Тарутин, отобрал около 100 экземпляров и приказал их сжечь [4]. Буквально через пару недель в городе появилась гектографированная прокламация «Хлеб и Воля», адресованная ко всем гражданам. И хотя листовка эта была выпущена от имени «Группы анархистов-коммунистов», полковник
A. П. Орлов усмотрел, что почерк писавшего подлинную прокламацию очень схож с почерком весьма активного местного эсера М. М. Федорова [5]. Во время проведения обысков по делу о листовке «19 февраля» в ночь с 14 на 15 марта в Омске были разбросаны эсеровские печатные прокламации под заглавием «К молодежи» [6].
Организация ПСР, заявившая о себе выпуском листовок, находилась в стадии своего становления. Проведенные по горячим следам аресты, бесспорно, нанесли серьезный урон подполью. 15 марта 1911 г. были арестованы Н. П. Басов (А. Брудерер), А. Л. Бессонов, П. П. Касенко, И. А. Горошков, В. А. Шевелев, Г. П. Михайлов. Причем у землемера переселенческого управления Акмолинского района А. Л. Бессонова жандармы изъяли партийную библиотеку, состоящую из 119 социал-демократических и эсеровских книг и брошюр, как тенденциозного содержания, так и запрещенных. 16 марта был задержан М. С. Трофимов. По результатам проведенного расследования В. А. Шевелева, П. П. Касенко и А. Л. Бессонова в административном порядке выслали сроком на 3 года в северные уезды Тобольской губернии под гласный надзор полиции [7]. Впрочем, последнего — только на бумаге — в действительности он был отправлен в находящийся недалеко от Омска Тюка-линский уезд, поскольку согласился сотрудничать с «охранкой», получив псевдоним «Спокойный». Важнейшим же секретным агентом ОЖУ, регулярно предоставлявшим сведения об организации в рассматриваемый период, являлся типографский наборщик М. С. Трофимов, носивший кличку «Защитник».
Численность эсеровской группы весной 1911 г. составляла, по подсчетам исследователя А. П. Толоч-ко, примерно 15 человек [8]. Вместе с тем были также особы, симпатизирующие эсерам и общающиеся с ними, поэтому список лиц на 1 июня того же года, проходящих по наблюдению по Омской организации ПСР, содержал 26 имен [9]. Наиболее активными из них, по оценкам полиции, являлись М. М. Федоров,
B. М. Осипов, А. К. Попов, братья Н. В. и И. В. Рымш, Н. Н. Ваньков [10]. Средний возраст 22 человек из 26 (данные на 5 декабря 1911 г.) составлял 22,7 года. Причем средний возраст актива (первые 6 человек в списке, сформированном по степени значимости лиц) — 20,7 лет [11]. Для сравнения: у местных социал-демократов средний возраст актива (также 6 человек, но данные на 1 декабря 1910 г.) был равен 28 годам [12]. Таким образом, среди эсеров преобладала молодежь, на что обратил внимание современный историк К. Н. Морозов. «С 1910—1912 гг., — пишет исследователь, — все заметнее становится новая тенденция — во вновь возникающих эсеровских группах и организациях все более и более важную роль стала играть «неопытная» молодежь. Многочисленные свидетельства с мест точно передавали сложившуюся ситуацию: в организациях работает одна «зеленая молодежь», «стариков» единицы» [13]. По своему «званию» 10 человек из 21 являлись крестьянами, 6 — мещанами, 1 — дворянин, 1 — сын священника, 1 — сын чиновника, 1 — коллежский секретарь, 1 — подданный Германии. Преобладали представители учащейся молодежи и средних городских слоев: ученики фельдшерской
школы, железнодорожного технического училища, учительской семинарии, землемерного училища, почтово-телеграфные чиновники, музыканты, были также мелкий торговец, приказчик, чиновник из Акмолинского областного правления, типографский наборщик, землемер, конторщик службы движения и др. [14]. В целом, Омская организация ПСР являлась довольно аморфной, ее члены отчаянно нуждались, особенно после ареста Н. П. Басова, в поддержке со стороны более опытных товарищей, для чего обращались за помощью в Томск. После кратковременного импульса в начале 1911 г. вследствие провокации и произведенных ОЖУ арестов происходило постепенное ослабление центростремительных сил.
Что же за люди стояли во главе организации? Признанным лидером омских эсеров до своего ареста был 26-летний А.А. Брудерер, живущий по подложному паспорту на имя тобольского мещанина Н. П. Басова. Во время задержания он назвался Ф. А. Вольфовичем, бежавшим в 1909 г. из тобольской ссылки и разыскиваемым Департаментом полиции (ДП). Однако перехитрить жандармов не удалось, поскольку практически одновременно настоящий Ф. А. Вольфович был арестован в Петербурге. А. А. Брудерер, также разыскиваемый «охранкой», являлся «родившимся в Москве швейцарцем». В 1902 г. он окончил Московское реальное училище, принял российское подданство и, поступив вольноопределяющимся в один из гренадерских полков, в 1905 г. добровольно был отправлен на войну с Японией. Однако в сражениях не участвовал, по окончании войны вернулся в Москву, где и закончилась его военная служба. В 1908 г. за принадлежность к Московской организации ПСР он был приговорен военно-окружным судом к ссылке на поселение в Туруханский край Енисейской губернии. Свое настоящее имя А. А. Брудерер скрывать от жандармов не стал, откровенно признавшись, что назвался Ф. А. Вольфовичем, желая быть сосланным в Тобольскую губернию, нежели Енисейскую, дабы облегчить себе бегство оттуда. Все подробные сведения о Ф. А. Вольфовиче он давал точно, будучи лично с ним знаком. После бегства из ссылки А. А. Брудерер скрывался в разных сибирских городах, работая репетитором и сотрудником в газетах. Очутившись в Омске, он занимался «преподаванием частных уроков», именуясь учителем, и принял живое участие в деятельности местного эсеровского подполья, составив названные прокламации и организовав лиц для их печатания [15].
Другим активным деятелем местной организации ПСР являлся омский мещанин М. М. Федоров, носивший партийное прозвище «капитан» [16]. Родился он в 1889 г., образование в гимназии не закончил, будучи исключен в ноябре 1907 г. из 5-го класса за хранение 4-х запрещенных брошюр. М. М. Федоров был выслан в административном порядке в Вологодскую губернию, однако бежал оттуда и самовольно возвратился в 1908 г. в Омск. Чуть позже за хранение партийной переписки и подписного листа «Омского комитета ПСР» его вновь отправили в ту же губернию. Вернуться ему удалось только осенью 1909 г. после снятия в городе военного положения. По сведениям жандармов, М. М. Федоров, живя с матерью, каких-либо определенных занятий (одно время был корректором журнала «Думы») не имел и все свое время посвящал революционной работе [17]. После арестов в марте 1911 г. оставшийся на свободе «капитан» проявил наибольшую инициативу в деятельности местного эсеровского подполья и по праву назывался секретными сотрудниками ОЖУ «главным лицом в органи-
зации», группирующим и пропагандирующим местную молодежь и приезжих нелегальных. Данные внутренней агентуры о высокой степени активности М. М. Федорова подтверждались и сведениями наружного наблюдения. Он посещал наибольшее количество адресов (в том числе Пушкинскую библиотеку), чаще других встречался с разными лицами, имел у себя явочную квартиру [18].
Ближайшим товарищем М.М. Федорова еще со школьной скамьи являлся сын чиновника В.М. Осипов, родившийся 20 декабря 1887 г. в Томской губернии. Омскую гимназию он также не закончил, «выйдя» из 4-го класса «по недостатку средств». Средства к существованию изыскивал слесарным делом и преподаванием уроков музыки на балалайке и мандолине. Вполне разделяя революционную работу М. М. Федорова в местной эсеровской организации, В. М. Осипов давал приют нелегальным лицам, для печатания прокламаций «К молодежи» уступил свою квартиру, хранил у себя зарытую в подполе небольшую типографию, а также печать «Омского Комитета ПСР». Именно в его доме под предлогом учиться музыке собиралась местная молодежь, сюда же приходил «глава революционной партии С. Р. Федоров и они вдвоем, своими разговорами группировали в революционную партию молодых людей, через что многие из них сделались убежденными революционерами, примкнув к партии» [19]. Кроме того, В. М. Осипов снабдил подложным документом при побеге из Омска «серьезного члена ПСР» И.Е. Деденко по кличке «Иван Долгий», оказавшего немалое влияние на местных эсеров. Последний с апреля 1911 г. нелегально проживал в городе под именем фельдшера Н. И. Бердюгина и, работая сотрудником газеты «Омский вестник», а затем и «Омский телеграф», предпринял ряд усилий по оживлению деятельности организации ПСР. Старания «Ивана Долгого» оказались напрасными и в конечном итоге 30 августа 1911 г. он выехал в Челябинск, где по требованию омских жандармов и был задержан [20].
Данные об идеологических воззрениях членов местного эсеровского подполья в 1911 г. чрезвычайно скудны. Об их взглядах на основные проблемы развития страны можно в определенной степени судить только по сохранившимся в жандармском делопроизводстве листовкам, в частности, прокламациям «19 февраля» и «К молодежи», в которых развивались положения, характерные в целом для ПСР [21]. Однако подобные прокламации являлись прежде всего политической рекламой, а потому серьезные проблемы (реформа 1861 г., революция 1905 — 1907 гг. и др.) в них рассматривались с использованием популистских приемов, что приводило к большой степени тенденциозности. Вслед за программой ПСР омские эсеры видели себя выразителями интересов не какого-то отдельного класса, а всего трудового народа, о чем свидетельствовало и обращение к читателям в прокламации «19 февраля» — «товарищи рабочие крестьяне». Напомним, в партийной программе все слои трудового населения (пролетариат физического и умственного труда, трудовые слои крестьянства, ремесленников и кустарей) должны были осознавать себя единым рабочим классом, т.к. они связаны общностью своих трудовых интересов [22].
Отмена крепостного права в 1861 г. характеризовалась в листовке как «урезанная, изуродованная воля», обманный акт, на который пошел царь в целях успокоения народа и, «пользуясь временным успокоением, подсунул ему вместо свободы то же рабство, только под иным соусом». Крестьянская реформа, по
мнению неонародников, «ничего или почти ничего» не дала народу. Более того, за видимость свободы крестьянство заплатило тяжкими материальными жертвами, поскольку к бремени прежнего рабства присоединилась еще и материальная необеспеченность. В конечном итоге помещик не только получил деньги, но и якобы сохранил свою власть над крестьянами: дворяне по-прежнему угнетали крестьян, как и в «старое доброе время». Эсеры признавали, что в начале XX столетия в «авангарде народного движения» шел уже городской пролетариат. Революцию 1905— 1907 гг. они рассматривали как всеобщее и стихийное движение, которое должно было привести к победе народа. Однако царь снова «обманул» народ, издав Манифест 17 октября. Ни одно из требований, выставленных революцией, не было удовлетворено правительством — «у народа нет по-прежнему ни земли, ни воли». Жесткой критике подверглась и Столыпинская аграрная реформа, которая, как полагали неонародники, грубо нарушила весь уклад крестьянской жизни, явно способствуя «экспроприации крестьян в пользу кулаков-мироедов».
Установившийся в России после поражения революции порядок социалисты-революционеры называли не иначе как «черной тьмой безудержной реакции», «тяжелым временем всеобщей подавленности», вызванной «небывалым разгулом реакционных сил». Конечно, самодержавие, по мысли эсеров, было все еще физически сильным, ему удалось временно водворить в стране внешнюю тишину. Однако внутреннего успокоения оно создать не смогло. И как только «давление этой грубой силы хоть несколько ослабнет, тотчас последует новый взрыв народного гнева». Эсеры считали этот взрыв неизбежным, призывали ждать его, готовиться к нему, сделать все для того, чтобы «стихийное народное движение вылилось в организованные формы». Но кто же должен был «во время всеобщей апатии подготовить солдат для будущей революции?» Свои надежды неонародники связывали прежде всего с молодежью, всегда «отличавшейся любовью к народу», «чуткостью к его страданиям и мукам». Именно молодежь в союзе с пролетариатом и революционным крестьянством «высоко поднимет славное знамя земли и воли, так обагренное народною кровью, смело понесет его на последний и отчаянный бой», который со всей жестокостью «потребует тысячи новых жертв, но тем славнее будет победа, тем прочнее результаты ее». Социалисты-революционеры верили, что в третий (после 1861 и 1905 г.) раз «восставший народ не поддастся уже ни на какую удочку и в жестокой борьбе, борьбе, которая сметет с лица русской земли и дворянскую нечисть и их чиновничьих прихвостней, завоюет себе «землю и волю».
Главным направлением в тактике Омской организации ПСР в рассматриваемый период являлись агитация и пропаганда, поэтому основной упор делался на издательскую деятельность. Предполагалось постепенно печатать прокламации к «Молодежи», «Рабочим», «Солдатам» и «Крестьянам». По подсчетам Н. П. Курускановой, местные эсеры выпустили в 1911 г. 6 наименований прокламаций (в хронологической последовательности: «Рекрут», «19 февраля», «От Омского комитета ПСР. Отчеты за январь и февраль 1911 г.», «К молодежи», «Крестьяне», «Хлеб и воля») [23]. В распоряжении группы имелись гектограф и небольшая типография, хранившаяся сначала, как уже говорилось выше, в доме у В. М. Осипова, а затем в разобранном виде в разных местах. Была также большая типография, зарытая за городом в
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (81) 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (81) 2009
лесу. Выпуску прокламаций во многом способствовала связь эсеров с редакцией газеты «Омский вестник» и местными легальными типографиями. Так,
В. А. Шевелев работал наборщиком в типографии «Иртыш», П. П. Касенко — наборщиком в «Сибирской типографии». Сама листовка «19 февраля» была отпечатана эсерами в ночь на 17 февраля 1911 г. в типографии «Иртыш» после окончания работ [24]. Важную роль при этом играл М. М. Федоров, скрывавшийся после выпуска прокламации в Атаманском хуторе [25]. Именно он вместе с Н. П. Басовым и вышеназванными лицами приготовил и отпечатал в квартире В. М. Осипова прокламацию «К молодежи», для чего в ночь с 11 на 12 марта 1911 г. из «Сибирской типографии» П. П. Касенко и И. А. Горошко были похищены типографские принадлежности [26]. При печатании для разбивки букв по группам М. М. Федоров позаимствовал у владельца маленькой типографии «Муравей» Терентьева типографскую кассу, возвратив ее выпачканной в краске, причем в кассе оказалось несколько типографских букв, совершенно схожих со шрифтом, каким были напечатаны прокламации [27].
После ареста служащих в легальных типографиях эсеров, в условиях отсутствия обеспечивающих подпольную издательскую деятельность резервов ставка была сделана на зарытую в 3-х верстах от Омска партийную типографию. Для этого за город в начале апреля неоднократно выезжали омские мещане братья Василий и Лавр Васильевичи Лавровы. Но поскольку снег в лесу еще не растаял, они не смогли сразу ее отыскать. Найти типографию ПСР удалось 8 апреля 1911 г. филерам и жандармам, информированным секретной агентурой об истинной цели поездок Лавровых в лес. Вместе с типографией полицией были изъяты три оболочки бомб, нелегальная литература и денежные отчеты Омского комитета ПСР за 1909 г. Братья Лавровы были арестованы [28].
Несмотря на этот провал, М. М. Федоров прилагал максимум усилий для налаживания издательской деятельности. Еще в марте 1911 г. он написал черновую прокламацию под заглавием «К рабочим», которую передал товарищам для прочтения и одобрения, настаивая на ее выпуске к 1 мая. «Капитан» предполагал также поехать в Томск, чтобы, во-первых, «получить от Областного комитета ПСР указания относительно распространения пропаганды в г. Омске летом текущего года по случаю предстоящей Западно-Сибирской выставки и ожидаемого большого съезда на выставку партийных лиц», во-вторых, «привести с собой из Томска двух неизвестных лиц, которые бы могли работать по типографскому делу в партии» [29]. Планировавшаяся поездка М. М. Федорова в Томск состоялась в начале мая, однако оказалась неудачной. По сведениям ротмистра Д. И. Знаменского, «капитан» произвел весьма плохое впечатление на членов Томской организации ПСР, вследствие чего к нему отнеслись с недоверием и отказались от активного участия в деятельности омских эсеров [30]. Определенную роль здесь, вероятно, сыграли произведенные в Омске обыски и аресты партийных лиц. Тем не менее М. М. Федоров не терял надежды на приезд из Томска некоего работника, обещавшего привести шрифт для усиления маленькой типографии ПСР. В случае же недостаточности шрифта «капитан» рассчитывал пополнить таковой из «Сибирской типографии» посредством кражи, о чем он просил некоторых лиц. К открытию Западно-Сибирской торговопромышленной выставки эсеры намеревались выпустить журнал, имеющий следующие разделы: 1) коррес-
понденция, 2) из партии, 3) из ссылки, 4) из жизни деревни, 5) из рабочей жизни, 6) тюрьма, 7) на злобу дня. Материал для журнала, по данным секретного сотрудника «Защитника», предполагалось собирать кроме Омска и Томска также в Таре и Тюмени, для чего «капитан» намеревался «поехать на пароходе в г. Тару и завязать связь с находящимися там политическими ссыльными, а в г. Тюмень для этой же цели командировать нелегального Бердюгина» [31].
Помимо издательской деятельности местные социалисты-революционеры пытались вести организационную работу среди учащейся молодежи. В частности, по полученным в начале декабря 1911 г. агентурным сведениям, в Центральной фельдшерской школе ученики А. К. Попов и некто Васильев стремились организовать кружок, но результатов никаких не добились [32]. И хотя неонародники старались поддерживать себя в состоянии работы, их деятельность, однако, практически ни в чем не проявлялась. Революционные идеи не находили понимания и поддержки в обществе: еще в июле эсеры по инициативе Н. И. Бердюгина делали сбор денег (прежде всего среди железнодорожных, типографских рабочих, трудящихся чугунно-литейного завода Рандруп), но собрали только 11 рублей [33].
В ночь на 17 декабря 1911 г. была произведена ликвидация членов Омской организации ПСР. Произведено 15 обысков, подвергнуты задержанию 9 человек: М. М. Федоров, В. М. Осипов, Н. О. Павловский,
С. Н. Митятин (А. С. Селезнев), Н. Н. Ваньков, Н. В. Рымш, А. К. Попов, О. П. Орлов, М.С. Трофимов. Серьезное обвинение жандармы смогли предъявить только М. М. Федорову и В.М. Осипову. У первого были обнаружены план лекций по программным вопросам ПСР, схема типографской кассы, 3 запрещенные брошюры, адреса и разная переписка; у второго — квитанционные книжки для сбора денег, написанные шифром заметки, краска, несколько букв шрифта, одна запрещенная брошюра и 40 картонных коробок, бывших в употреблении для хранения шрифта при печатании прокламации «К молодежи». Остальные лица по окончании расследования подлежали освобождению [34]. В конечном итоге по постановлению МВД М. М. Федоров был выслан в пределы Нарым-ского края Томской губернии под гласный надзор полиции на 3 года, В. М. Осипов подчинен гласному надзору полиции в месте его постоянного жительства — Омске — на 2 года [35].
Таким образом, после понесенных в марте — апреле 1911 г. потерь местные социалисты-революционеры не смогли наладить какую бы то ни было конструктивную работу. «Охранка» с помощью секретной агентуры и наружного наблюдения была хорошо информирована не только о деятельности, но и о планах организации. Поэтому жандармам не составляло особого труда пресекать любые попытки активизации подпольной деятельности. В целом, несмотря на неоднократно предпринимавшиеся усилия по оживлению деятельности Омской организации ПСР, добиться каких-либо существенных результатов ее лидерам не удалось, вследствие не столько их личностных качеств, сколько общей атмосферы, установившейся на тот момент в России.
Библиографический список
1. Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 270. Оп. 1. Д. 529. Л. 2.
2. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 529. Л. 3.
3. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 4 об.
4. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 510. Л. 52-52 об.
5. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 511. Л. 9.
6.ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 511. Л. 32.
7. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 59. Л. 2 об.; Д. 511. Л. 32 об., 42-42
об., 55, 89, 90-91 об., 174-174 об.
8. Толочко А.П. Политические партии и борьба за массы в Сибири в годы нового революционного подъема (1910 — 1914 гг.). — Томск, 1989. - С. 97.
9. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 226-227 об.
10. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 80-80 об.
11. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 230-231 об.
12. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 524. Т.11. Л. 301-305 об.
13. Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров в 1907- 1914 гг. - М., 1998. - С. 611.
14. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 230-231 об.
15. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 511. Л. 89-89 об.
16. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 523. Л. 9; Д. 526. Л. 47 об.
17. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 527. Л. 62-63, 71-72.
18. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 530. Л. 8, 10, 21-27 об., 28 об.-47, 48 об.-59, 62-69, 81-83, 88-88 об. 92 об.-95 об., 101 об., 108
об. — 110 об.
19. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 527. Л. 60-61, 72-72 об.
20. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 529. Л. 142-142 об., 173-176, 183183 об., 198.
21. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 510. Л. 109; Д. 511. Л. 127 а.
22. Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. : в 3-х т. Т.1. 1900 - 1907 гг. - М., 1996. - С. 121, 113.
23. Курусканова Н.П. Нелегальная печать сибирских эсеров в период борьбы с самодержавием (1901 — февраль 1917 гг.) : учеб. пособие. — Омск, 2000. — С. 52 — 54.
24. Курусканова Н.П. О состоянии полиграфической базы эсеровского подполья Сибири в период нового революционного подъема(1911 — 19 июля 1914 гг.) // Человек в меняющемся мире. — Омск, 2002. - С.78.
25. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 511. Л. 9.
26. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 511. Л. 32-32 об.
27. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 527. Л. 71 об.
28. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 59. Л. 2 об.-3; Д 529. Л. 66-67 об., 70-71.
29. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 23 об., 44 об.
30. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 529. Л. 148.
31. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1 .Д. 526. Л. 57 об.-58 об.
32. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 209 об.
33. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 526. Л. 110 об., 139 об.
34. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 527. Л. 18-18 об.
35. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 523. Л. 9 об.
КАДИКОВ Эльдар Рашитович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры дореволюционной отечественной истории и документове-дения.
E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 26.01.2009 г.
© Э. Р. Кадиков
УДК 930 О. В. ЧУДАКОВ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ФОРМИРОВАНИЕ
ДОХОДНОЙ ЧАСТИ БЮДЖЕТА
ОРГАНАМИ ГОРОДСКОГО
САМОУПРАВЛЕНИЯ
В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(1914 - ФЕВРАЛЬ 1917 гг.)____________
Рассматриваются основные направления в формировании доходной части бюджетов органов городского самоуправления в Западной Сибири в годы Первой мировой войны (1914 — февраль 1917 гг.).
Ключевые слова: Первая мировая война, городское самоуправление, бюджетная политика, доходы.
Органы городского самоуправления в рамках своей деятельности особое внимание уделяли формированию бюджетов, прежде всего доходной части. Согласно Городовому положению 1892 г., доходы городов, в зависимости от способа их извлечения, можно объединить в следующие группы: 1) доходы с городских имуществ и оброчных статей и с муниципальных предприятий; 2) налоги и сборы; 3) пособия городам из казны и 4) разные поступления.
Городские доходы крупных городов Западной Сибири за период с 1913 г. по 1917 г. значительно
выросли (например, в Омске - в 2 раза, в Кургане -в 2,5 раза, в Новониколаевске - в 2,2 раза, в Тобольске - в 1,8 раза), а в среднем доходная часть бюджетов крупных городов в Западной Сибири увеличилась за этот период в 1,7 раза [1].
Весьма значительную роль в годы Первой мировой войны, как и раньше, играли источники поступлений первой группы: сборы с городских имуществ и оброчных статей и поступления с городских сооружений и предприятий. Наиболее прогрессирующим доходом, который начинал играть все более и более круп-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (81) 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
