Военная работа социалистов-революционеров в Сибири в начале XX в Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 2 (10). С. 36-55. УДК 940.3(571.1)

Э. Р. Кадиков

ВОЕННАЯ РАБОТА СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ В СИБИРИ

В НАЧАЛЕ XX в.

Рассматривается деятельность сибирских социалистов-революционеров среди солдат местных гарнизонов в начале XX в. Особое внимание при этом уделено попыткам реализации идеи вооруженного восстания в период наибольшей конфронтации власти и общества. В частности, освещается участие эсеров в конце 1905 г. в вооруженном восстании в Красноярске. Характеризуется отношение социалистов-революционеров Сибири к проблемам организационной работы в войсках, прослеживается определенная трансформация основных форм и методов их военной работы вследствие непрекращавшихся полицейских репрессий и изменения общей социально-политической ситуации в стране.

Ключевые слова: эсеры; социалисты-революционеры; военная работа; вооруженное восстание; «Красноярская республика»; Первая российская революция; революционное движение; Сибирь.

E. R. Kadikov

MILITARY WORK OF SOCIALIST-REVOLUTIONARIES IN SIBERIA AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY

It is considered the activities of the Siberian Socialist-Revolutionaries among the soldiers of the local garrison at the beginning of the XX century. Particular attention is paid to efforts to implement the idea of an armed uprising in the period of greatest confrontation of government and society. In particular, it highlights the participation of the Socialist-Revolutionaries at the end of 1905 in an armed uprising in Krasnoyarsk. It is characterized by the ratio of the Socialist-Revolutionaries Siberia to the problems of organizational work in the army, can be traced a certain transformation of the basic forms and methods of their military work as a result of incessant police repression, and changes in the general socio-political situation in the country.

Keywords: Socialist-Revolutionaries; military work; armed uprising; "Krasnoyarsk republic"; The first Russian revolution; the revolutionary movement; Siberia.

Важнейшее место в практической деятельности социалистов-революционеров Сибири занимала военная работа. По вниманию и уделяемым ей силам она стояла сразу после агитационно-пропагандистской и организационной деятельности среди городских слоев населения, но впереди работы среди крестьянства, а также боевой работы [1]. События 1905 г. продемонстрировали значимость поддержки революционеров со стороны армии и флота и показали им, что вооруженное восстание не может быть успешным без участия в нем солдатских масс. «Залогом победы русской революции может быть лишь ее синтетический характер», - писал В. М. Чер-

© Кадиков Э. Р., 2016

нов, обращая внимание на органическое и целесообразное объединение всех «элементов движения», в том числе «внесение оппозиционной и революционной заразы в войско» [2]. Состоявшийся в конце 1905-го -начале 1906 г. I съезд Партии социалистов-революционеров (далее - ПСР) призвал обратить особое внимание на агитационную и организационную работу среди войск [3]. На III Совете партии (июль 1907 г.) было отмечено, что, наряду с террористической борьбой, наиболее дезорганизующее влияние на правительство и «развязывающее влияние на революционную энергию масс» оказывают движения в войсках [4].

Поддержка армии в период открытого революционного противостояния во многом должна была предопределить успех взятого эсерами курса на вооруженное восстание. Главный партийный идеолог В. М. Чернов отмечал, что массовое движение во взаимодействии с террором «перерождается в прямое восстание» [5]. В прокламации ЦК ПСР под заглавием «Народная революция», изданной 15 июня 1905 г. в «Революционной России» (№ 69), вооруженное восстание в сложившихся в стране условиях объявлялось «единственным путем, которым будет обеспечен успех революционному делу» [6]. Самодержавное правительство, по мнению многих социалистов-революционеров того времени, чьи взгляды и выражали авторы названной прокламации, никогда добровольно на уступки в деле демократизации общества и государства не шло и не пойдет. Уступить оно могло «только революционному натиску, планомерно проведенному и, главное, вооруженному». «Массовая революция, - заявлялось в эсеровской прокламации, - требует дела прежде всего. И это дело есть вооружение. Мы, социалисты-революционеры, должны взяться за это дело. <...> Мы должны подготовить вооруженные кадры и направить разгоревшееся движение в городе и деревне к желанной цели». Только восстание с оружием в руках способно было вывести «рабочий народ на широкую арену борьбы за социализм», только оно могло привести к исповедуемой ПСР цели [7]. Московское вооруженное восстание в декабре 1905 г. партийный лидер В. М. Чернов назвал «девятидневной героической уличной борьбой», подчеркивая, что данные события «с новой убедительностью доказали возможность вооруженного восстания». Ответственность за восстание, по утверждению эсеров, несли правительство, правые организации и черносотенцы. Члены Московского комитета ПСР отмечали, что декабрьские дни продемонстрировали «мощь и значение организованного пролетариата», мобилизовали «целые полки революционеров», рассеяли иллюзии российских либералов, подтвердили правильность тактики революционного социализма. Таким было единое мнение рядовых членов партии и ее лидеров [8].

В Сибири вооруженные восстания в конце 1905 г. произошли в Красноярске и

Чите. Наибольшую известность получила так называемая «Красноярская республика» -самоуправление, организованное Объединенным советом депутатов от солдат и рабочих и просуществовавшее с 6 декабря 1905-го по 3 января 1906 г. Красноярская организация ПСР приняла в данных событиях самое непосредственное участие, вместе с комитетом РСДРП возглавив восстание. Последнее стало возможным благодаря переходу на сторону красноярских рабочих 2-го железнодорожного батальона во главе с симпатизирующим эсерам 25-летним прапорщиком А. И. Кузьминым, которого газеты впоследствии окрестили «президентом Красноярской республики», а социалисты-революционеры эту кличку усердно популяризировали. А. И. Кузьмин был избран председателем солдатского комитета и являлся единственным офицером, попавшим в Совет [9]. В его состав, по свидетельству активного участника событий социал-демократа Б. З. Шумяц-кого, входило около 120 человек: 80 - от рабочих, 40 - от солдат. Из эсеров наиболее деятельными членами Совета были рабочие главных Красноярских железнодорожных мастерских и депо А. Аргудяев, М. Шумяц-кий, К. Старцеусов, машинист Лопатин, а также студент Д. Либман и рабочий-столяр Палей. Первые трое являлись при этом членами Исполнительного комитета Совета от ПСР [10]. Но несмотря на рабочие профессии эсеровских функционеров, в рабочем комитете преобладающее влияние имели, безусловно, социал-демократы. Среди избранных же в солдатский комитет представителей солдат имелся лишь один, сочувствовавший РСДРП, большая часть его членов во главе с А. И. Кузьминым тяготела к эсерам [11].

Стремительно развивающиеся в городе события, способствовавшие, пусть и на время, переходу власти в руки Объединенного совета, стали настоящим экзаменом на трезвость, благоразумие, адекватность для местного революционного подполья. В целом революционные организации, несмотря на крайне радикальные настроения части местной организации РСДРП (ее большевистского крыла), не пошли по пути эскалации конфликта, распространения его на соседние территории, применения насилия в отношении представителей официальных властей. Взяв власть в го-

роде, своей первостепенной задачей демократические силы провозгласили подготовку реформы местного самоуправления и проведение выборов в городскую думу на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Данная мысль встретила понимание со стороны общества, в том числе и потому, что избранная 4 декабря 1905 г. на основе действующего Городового положения 1892 г. городская дума не отвечала требованиям момента и не получила признания со стороны широких слоев населения. Только внедрение и развитие демократических принципов функционирования органов самоуправления на местах могло в будущем после длительной серьезной подготовки обеспечить успех Учредительного собрания и изменить в итоге коренным образом российскую жизнь, о чем шла речь в изданных в захваченной революционерами губернской типографии воззваниях к гражданам и солдатам [12].

Для обеспечения проведения выборов в новую городскую думу Объединенный совет создал особую избирательную комиссию, на которую возложил все организационные вопросы и в первую очередь составление путем осуществления всеобщей переписи жителей Красноярска избирательных списков, введя в ее состав представителей от политических партий, профессиональных и общественных организаций. Однако сложившаяся в городе ситуация требовала от Совета немедленного и активного участия в жизнедеятельности Красноярска, остро поставив проблему управления, поскольку полиция, городская дума, управы и другие учреждения бездействовали. Население, по воспоминаниям Б. З. Шумяцкого, требовало от Объединенного совета «ответа на вопросы муниципального, полицейского, административного характера, и он мало-помалу начал их разбирать». Его Исполнительный комитет был разделен на секции: муниципальную, охраны порядка в городе и на железной дороге, охраны труда, охраны здоровья, искусства и зрелищ, управления губернией. Чуть позже была создана судебная секция [13]. Функции правоохранительных органов сначала частично, а потом и полностью (после разоружения полиции) взяла на себя сформированная еще в ноябре 1905 г. боевая дружина, построенная по принципу десятков и сотен. Ядром ее являл-

ся ученический цех главных Красноярских железнодорожных мастерских и незадолго перед тем организованная по преимуществу из рабочих-железнодорожников «дружина народной охраны». Штаб боевой дружины, насчитывавшей около 380-400 бойцов, возглавил социалист-революционер Палей [14]. Начальником рабочей дружины также являлся член ПСР Юрковский [15]. С целью предупредить остановку работы банковской системы и прекратить панику вкладчиков Объединенный совет поставил рядом с банком, а также около его кладовых и казначейства «дружину народной охраны», нарядами которой, вплоть до самого подавления восстания, оберегались банковские и казначейские запасы. Характеристикой степени доверия дружинникам со стороны горожан может служить следующий факт: частные банки неоднократно обращались к Совету с просьбой дать им наряды из «дружины народной охраны» [16]. Однако основной вооруженной силой «Красноярской республики», сумевшей с самого начала парализовать деятельность официальных властей и черносотенцев, был 2-й железнодорожный батальон.

Введение Объединенным советом провозглашенных в Манифесте 17 октября 1905 г. демократических свобод позволило членам местного эсеровского подполья перейти на легальное положение. Социалисты-революционеры открыто выступали на митингах, организовывали и проводили массовые собрания, безбоязненно распространяли по городу партийную литературу, в первую очередь прокламации. Для печатания своих изданий 10 декабря они захватили частную типографию Кудрявцева [17]. В целом восстание в Красноярске способствовало серьезному усилению местной организации ПСР. На очередном созванном эсерами митинге в железнодорожном театре 14 декабря 1905 г. было объявлено о преобразовании группы в комитет. Вероятно, из желания придать большую торжественность этому объявлению инициаторами митинга, как отмечал прокурор Иркутской судебной палаты Е. П. Нимандер, была создана соответствующая обстановка: на сцене впереди трибуны стояло черное знамя с надписью «Вечная память борцам, павшим за свободу» и по два красных знамени с надписями «Земля и во-

ля» и «Слава восставшим. Да здравствует объединение рабочих, крестьян и солдат» [18]. На организованном социалистами-революционерами 17 декабря 1905 г. митинге председатель выступил с сообщением о том, как будет произведена однодневная перепись населения Красноярска и как затем пройдут сами выборы членов городской думы [19]. Революционные партии, активно занимаясь проблемой предстоящих выборов, все же не стремились к преобладающему руководству ими. Напротив, Объединенный совет склонялся к мысли, что возглавлять подготовку к выборам и проводить их должна внепартийная центральная комиссия, составленная, прежде всего, из делегатов от различных классов населения и обществ [20].

Советские историки, изучавшие историю «Красноярской республики», основной акцент делали на соглашательской роли социалистов-революционеров и прапорщика А. И. Кузьмина, являвшегося сторонником «мирной» солдатской забастовки, ставя им в вину: 1) вместо расширения вооруженного восстания стремление перевести революционную борьбу в плоскость легальных выборов новой городской думы на основе всеобщего избирательного права; 2) неоказание поддержки намерению радикального крыла Красноярского комитета РСДРП захватить местный арсенал, банки и казначейство; 3) выступление против предложения большевиков вооружить рабочих [21]. Входившие в Красноярский совет солдатских депутатов эсеры, по словам исследователя И. Зо-бачева, «сеяли иллюзии, что окончательное закрепление победы революции должно дать избранное на основе демократических начал революционное самоуправление» [22]. Автор известного труда о вооруженных восстаниях в 1905 г. Н. Н. Яковлев с горестью отмечал, что А. И. Кузьмин и поддерживавшие его социалисты-революционеры не хотели брать власти [23]. Подобные оценки и обвинения эсеров в срыве дела по развертыванию восстания вполне понятны и практически полностью повторяют суждения и риторику самих большевиков, прежде всего участников восстания в Красноярске. Вместе с тем сегодня демократические намерения и направленные на блокирование революционного экстремизма действия Красноярского коми-

тета ПСР и прапорщика А. И. Кузьмина можно лишь поставить им в заслугу. Сам А. И. Кузьмин впоследствии признавался: «. мое участие в охватившем г. Красноярск и 2-й железнодорожный батальон в декабре 1905 г. движении было результатом не соглашения моего с той или другой революционной партией, а моего личного желания, вызванного моей душевной потребностью принять долю участия в общей работе на благо родины» [24].

Реализовать задуманное Объединенному совету депутатов от солдат и рабочих Красноярска не удалось. После получения известия о поражении вооруженного восстания в Москве, а также появлении сведений о подходе к городу верных правительственных войск от сотрудничества (прежде всего, участия в центральной комиссии) с левыми партиями отказались конституционные демократы и представители городской думы. Утром 24 декабря 1905 г. город был объявлен на военном положении, в Красноярске появились солдаты учебной команды Омского пехотного полка. Вечером того же дня под контроль губернатора перешла почта. Стала активно распространяться 25 декабря информация о прибытии на соседнюю станцию подразделений возвращавшегося из Маньчжурии 7-го Красноярского пехотного полка. На следующий день была занята губернская типография, в город вступили солдаты Красноярского полка. Другие части названного полка прибыли 27 декабря, обеспечив тем самым царской администрации подавляющее большинство в военной силе. Захватив в ночь на 28 декабря продовольственный пункт, где кормились солдаты 2-го железнодорожного батальона, правительственные войска готовились приступить утром к разоружению мятежников [25]. Однако военнослужащие восставшего батальона, стремясь избежать подобной участи, покинули казармы и направились с оружием в сборно-паровозный цех главных железнодорожных мастерских. На состоявшемся днем митинге, организованном Объединенным советом, было принято решение забаррикадироваться в цехе и организовать оборону. Вечером правительственные войска полностью блокировали восставших, которых в общей сложности насчитывалось 800 человек рабочих и солдат [26].

Многие жители города сочувствовали осажденным и оказывали им посильную помощь продуктами, теплой одеждой, дровами, медикаментами, давлением на администрацию. Находившийся тогда за пределами сборно-паровозного цеха член Красноярской организации ПСР С. В. Соколов вспоминал: «Задача оставшихся на воле состояла в организации продовольственной и другой помощи осажденным. Связь была быстро установлена и доставка продуктов и других припасов (бертолетова соль) доставлялась следующим образом: вокруг цеха стоял деревянный забор, около забора проходили железнодорожные пути. Все продукты сдавались на определенную квартиру, а оттуда стаскивались на маневровые паровозы, где были верные машинисты. Паровоз, проходя около забора, выпускал пары и, благодаря морозу, скрывался в облаках пара, в это время продукты перебрасывались через забор во двор цеха» [27]. Переговоры с восставшими позитивного результата не дали вследствие выдвижения ими неприемлемых для официальных властей условий прекращения сопротивления. Верные правительству войска 1 января 1906 г. заняли окружающие цех здания, перекрыли водоснабжение, паровое отопление и отключили электричество [28]. В 9 часов утра 2 января был произведен обстрел здания из ружей и пулеметов. Предполагалось обстрелять мятежников и из артиллерии. Но данный план, по свидетельству С. В. Соколова, по просьбе представителей городского самоуправления и енисейского губернатора был отменен: «... решено было взять осажденных измором, так как было известно, что заготовить припасов на 600 человек не успели и продовольствия хватит на 23 дня» [29].

Вместе с тем затягивающаяся осада не могла не раздражать стремившихся после окончания войны домой солдат, остановленных для подавления «Красноярской республики». Военные власти, опасаясь роста недовольства и в то же время подгоняемые нетерпеливыми распоряжениями иркутского генерал-губернатора о скорейшей ликвидации мятежа, решили взять сборно-паровозный цех приступом. Однако гражданские власти предложили еще раз уладить дело без кровопролития. К осажденным была отправ-

лена представленная депутатами городской думы делегация, которая в ходе длительных переговоров договорилась с ними о сдаче при условии, что во время ареста по отношению к восставшим не будут допускать издевательств, избиений, гарантируют им полную неприкосновенность на пути в тюрьму, а также не станут применять репрессии до суда [30]. После окончания переговоров в ночь на 3 января 1906 г. на общем собрании осажденные приняли решение прекратить сопротивление [31]. Накануне сдачи прапорщик А. И. Кузьмин и ряд наиболее активных деятелей Красноярского восстания, которым грозило суровое наказание (руководители боевых дружин социалисты-революционеры Палей, Юрковский, несколько входивших в Объединенный совет солдат батальона), сумели скрыться [32]. Возможность такая имелась благодаря нейтральному настрою окружавших здание сборно-паровозного цеха солдат. Воспользовавшись, по словам эсера С. В. Соколова, морозной мглой (мороз был около 40 градусов), беглецы поодиночке пробрались между пикетами стражи, гревшейся у костров, - прошли через три цепи пикетов в пяти - десяти шагах от караула и благополучно добрались до квартир надежных знакомых, откуда затем отправились дальше [33]. К самому С. В. Соколову явились трое из бежавших. «Из них, - вспоминал он, - раньше я знал только одного -вольноопределяющегося Рохлина. Этот бедняга отморозил пальцы на ногах, и ему пришлось у меня пролежать около месяца, у него ампутировали три пальца на ноге, а остальные пришлось долго лечить. Двоих же удалось быстро отправить на Восток» [34]. Отправка происходила при помощи машинистов: нелегально покидавшие Красноярск активные участники восстания ехали до первой большой станции на паровозе в качестве кочегара, в то время как настоящий кочегар находился в вагоне, затем они менялись ролями [35]. Тем не менее многие осажденные не пожелали использовать появившуюся возможность бежать, предпочтя остаться с товарищами. По свидетельству социал-демократа Г. Мучника, в окруженном цехе «остался почти весь эсеровский комитет» [36]. В целом в сборно-паровозном цехе были арестованы 296 гражданских лиц, в ос-

новном рабочих железнодорожных мастерских и депо, и 183 военнослужащих [37].

Подавление Красноярского восстания привело к разгрому местного эсеровского подполья. Об этом говорилось в отчете о деятельности социалистов-революционеров Красноярска за 1906 г., опубликованном в № 5 «Партийных известий» от 15 февраля 1907 г. «Новый год, - констатировали авторы отчета, - застал Красноярскую организацию ПСР не на своем посту. Ее боевой строй расстроился, и все ее борцы после покорения знаменитой Красноярской республики либо попали в местную тюрьму, либо принуждены были переселиться в более безопасное место......Весь комитет составлял Дося (Давид) Либман (убит 9 октября 1906 г. при покушении на побег из Иркутской тюрьмы), работа которого в течение января и февраля сосредоточивалась на отправке бежавших товарищей, сосланных в Сибирь, и организации отношений с тюрьмой» [38]. Те же сведения имеются в воспоминаниях эсера С. В. Соколова: «После ликвидации Красноярской республики ряды партий (ПСР и РСДРП. - Э. К.) поредели и оставшимся пришлось немало поработать по созданию Красного Креста для помощи пострадавшим» [39].

Таким образом, взятый социалистами-революционерами курс на вооруженное восстание, вылившийся в конце 1905 г. в отдельные столкновения в ряде городов России, не был успешным в силу локальности, изолированности, обусловившей отсутствие поддержки со стороны соседних городов и их революционных организаций, обособленности города от деревни (рабочего движения от крестьянского), а главное, несмотря на серьезное брожение в армии, наличия у правительства верной военной силы. «Наша тактика не победила», - резюмировал в итоге главный теоретик партии В. М. Чернов [40], неоднократно настаивавший на проведении более сдержанной и осторожной тактики, базирующейся на «глубоком сознании огромной исторической ответственности» и соображениях «обдуманной политической целесообразности» [41]. Однако призывы партийного руководства к сдержанности шли вразрез с предельно наступательной линией поведения абсолютного большинства мест-

ных эсеровских организаций, увлеченных стихийным революционным потоком и желавших немедленной победы. Все это предопределило отсутствие у ПСР в дни открытого противостояния единой тактики. Ситуация мало изменилась и в первые месяцы 1906 г., когда внимание российского общества переключилось на избрание I Государственной думы, а ожидания многих эсеров революционного взрыва весной не оправдались. Сняв лозунг вооруженного восстания как ближайшую задачу, ЦК ПСР рекомендовал не форсировать революцию, не торопить развязку, использовать все возможности для организации партийных рядов и масс, завоевания сочувствия в широких слоях общества, «внесения оппозиционной и революционной заразы в войско», усиления политического террора [42]. Это были не столько четкие директивы, сколько советы самого общего свойства. Круто повернув руль, партийное руководство потеряло ясность и конкретность цели. Местным организациям в сложившихся условиях оставалось действовать преимущественно на свой страх и риск.

После неудачных вооруженных восстаний в конце 1905 г. ПСР, наряду с РСДРП, приступила к активному развитию военных организаций, в зависимости от ситуации в различные этапы революции по-разному выстраивая их: сначала преимущественно на массовой беспартийной основе, что облегчало работу с солдатскими массами, затем возобладало стремление подчинить военных организаторов-активистов местным партийным комитетам. Это было связано с проявившимся в армии революционным потенциалом, который социалисты-революционеры и социал-демократы и попытались использовать в борьбе с самодержавием, сделав ставку на создание надежных партийных организаций с целью подготовки «народного вооруженного восстания». Однако зачастую военные организации ПСР функционировали автономно от основной партийной структуры и поэтому смогли гораздо быстрее приспособиться к изменениям политической ситуации в стране [43].

В 1906-1907 гг. военную работу вели практически все эсеровские организации, действовавшие в местах дислокации воинских частей [44]. Непосредственно под влия-

нием эсеров находился Всероссийский союз военнослужащих, организации которого имелись во многих городах России [45]. Материалы прошедшего в июне 1906 г. в Петербурге совещания (конференции) работников военных организаций ПСР позволяют говорить о наличии двух типов таковых формирований: партийных и беспартийных. К числу последних, в частности, относилась военная организация в Чите, в состав которой тем не менее входило большое количество эсеров. Организация возникла в октябрьские дни 1905 г. и вначале представляла небольшую группу офицеров, во главе которой стояли социалисты-революционеры. Чуть позже группа объединилась с Советом солдатских и казачьих депутатов Читинского гарнизона. Разработанный в процессе организации союза Устав ставил целью объединение всех солдат и казаков как на почве требований улучшения их материального и правового положения (37 пунктов), так и на почве общенародных требований (10 пунктов). Основной же задачей являлась подготовка военнослужащих к вооруженному восстанию. Членами союза считались все лица, причастные к военной службе. При вступлении в союз каждый член обязан был дать слово не применять оружие против борцов за освобождение России, против восставшего народа и солдат, удерживая от того же своих товарищей [46].

На состоявшемся в апреле 1907 г. III съезде Сибирского союза ПСР делегаты местных комитетов и групп, выступая с отчетами о деятельности своих организаций, непременно касались проблемы военной работы. Представитель Омского комитета ПСР, например, заверил присутствовавших о ведении работы «среди солдат трех родов оружия» [47]. Член Томской организации отметил, что за последнее время ей также удалось оформить связи с военными: «До сих пор среди солдат велась разбросанная работа в кружках постепенно с расширением влияния на солдат, с расширением числа кружков», выдвигалась идея о необходимости прочной организации в форме военного союза [48]. Делегат от Красноярского комитета ПСР «Малков» констатировал «хорошее настроение» солдат, указав при этом, что большинство из них «сознательные». Его слова были

подтверждены на съезде социалистом-революционером «Петровым»: «Я в последнее время был в Красноярске и могу сказать некоторые добавления о работе среди солдат. Влияние наше велико; иллюстрацией чему служит следующий факт: был момент, когда мы имели возможность поднять всех солдат. В настоящее время решено устраивать массовки и выпускать листки к солдатам. Таковых уже выпущено две, разъясняющих значение ГД и нашей фракции в ней» [49]. Представитель Читинской организации ПСР в своем выступлении указал на наличие связей среди офицеров и образование в начале марта 1907 г. «обещающей быть довольно устойчивой» беспартийной военной организации под названием «Забайкальский отдел Всероссийского военного союза», который имел обширный комитет и начал стремительно приобретать влияние в среде нижних чинов местного гарнизона, в особенности благодаря изданию «Солдатского листка» [50]. Правда, работа среди войск местного гарнизона, по словам делегата из Читы, велась эсерами только последние 3-4 месяца. К апрелю 1907 г. пропаганду и организационную работу среди военнослужащих осуществляла специально выделенная группа из 6 человек [51].

Нередко инициативу проявляли сами военнослужащие, о чем, например, свидетельствует обнаруженная чинами политической полиции в ходе обыска в квартире Медницких в Иркутске шифрованная записка от 23 ноября 1906 г., автор которой, законспирированный представитель беспартийной военной организации по кличке «Инвалид», настаивал на более активной работе социалистов-революционеров среди солдат, требуя решительных действий. «Товарищи, мы, -писал он от имени своих единомышленников, - близко стоящие к интересам ПСР, решили так: не зная Вашей последней тактики, силы и организованности вследствие репрессий, полагаем, что в настоящее время решительный момент, для выступления походящий, имея в виду 1) ограничения рабочих и крестьян на выборах, 2) ввиду сбора новобранцев на сборных пунктах, 3) голод в 28 губерниях, в которых необходима организованность, надо не дожидаться созыва ГД, так как с думой может явиться улучшение

крестьян, а, следовательно, они явятся тогда плохими помощниками» [52]. На предложение эсеров вступить в блок с социал-демократами или конституционными демократами автор записки передавал мнение своей военной организации: «. вступать должно не с одной фракцией, а с обоими, хотя программа к.д. далеко не та, но они могут способствовать успеху нашего дела, имея в виду численность и капитал этой партии». Вследствие слабости поставленной организации он предлагал назначить «исключительно для военного дела» одного человека из партии или энергичного сотрудника, чтобы именно с ним сносились солдаты, не доверяя, однако, многого последним. «Вы, господа, - замечал "Инвалид", - много ошибаетесь в солдатах, ему, т. е. солдату, можно вполне доверять тогда, когда его воспитаешь, а потому имеете ошибочно преувеличенное мнение об них в лучшую сторону, они на словах согласны, а на деле выходит совсем противоположное. Удобнее поставить дело так, чтобы солдаты не знали, кроме его, никого из партии... Вы должны сами убедиться по событиям, что солдаты страшно не подготовлены» [53]. Кроме того, в записке констатировалось подавленное настроение солдат. Эсерам давались некоторые рекомендации о ведении работы среди военных частей: «Полки 2-й Военно-телеграфный, 5-й Саперный и 2-я Искровая рота стоят все вместе, недурно бы было поселиться из агитаторов или устроить какую-нибудь лавочку, или ходить булочником, или разносчиком, тогда можно узнать настроение солдат, нам необходимо иметь связь, чтобы не бросалось в глаза, лучше женщина под видом сестры или родственницы». С целью повышения эффективности пропаганды автор записки просил прислать ряд «подходящих для солдат» брошюр («На конспиративной квартире», «Солдатский подвиг» и др.), а также «рассказы из русской истории в двух частях» [54].

Сами иркутские социалисты-революционеры неоднократно пытались наладить работу среди солдат и оформить военную организацию. После очередного разгрома местного эсеровского подполья в сентябре 1906 г. за устройство внутренних дел разбитой организации взялся Н. Бородин, направивший главную деятельность «членов со-

общества», по данным политической полиции, на пропаганду среди нижних чинов Иркутского гарнизона. Видным деятелем на данном поприще, то есть «главным руководителем среди нижних чинов», являлся рядовой 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка К. Медницкий, в квартире которого и была обнаружена шифрованная записка. Однако, во избежание ареста 24 февраля 1907 г., он вынужден был покинуть воинскую часть [55]. В марте того же года начальник Иркутского охранного отделения ротмистр М. Л. Гаврилов сообщал в Департамент полиции, что из числа расположенных в городе войсковых частей в революционном отношении обращали на себя внимание, прежде всего, инженерные войска: железнодорожный, понтонный, саперный батальоны, телеграфный парк и искровая рота. Именно среди инженерных войск имелись «совершенно самостоятельные» «внутренние организации» ПСР и РСДРП. Остальные подразделения (7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия и артиллерия) стали предметом усиленной агитации и пропаганды революционных организаций лишь в начале 1907 г. При этом ПСР, как указывал жандарм, пользовалась в войсках преобладающим влиянием, взяв за опорную точку пропаганды неудовлетворительные бытовые условия проживания солдат [56]. Благоприятным обстоятельством, существенно облегчавшим революционную пропаганду среди войск в Иркутске, являлось их квартирное расположение: большая часть концентрировалась в трех-четырех верстах от города в «казенных бараках», предназначавшихся в военное время под госпитали Красного Креста. Поэтому довольно быстро первоочередной задачей руководителей действовавших в инженерных подразделениях военных организаций стала пропаганда в других воинских частях. Благодаря влиянию инженерных войск, вместе с которыми всю зиму (1906-1907 гг.) провел 26-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, в некоторых ротах последнего наблюдались случаи демонстративных отказов от приема пищи, коллективных требований об устранении неугодных старших воинских чинов, ненавистных солдатам, и т. п. [57]. «В настоящее время, - сетовал ротмистр М. Л. Гаврилов, -этот так называемый военный городок пред-

ставляет собою совершенно обособленный пункт, не поддающийся наружному наблюдению силами Отделения; наблюдение же военного начальства не достигает цели» [58].

Тем не менее деятельность военной организации Иркутского комитета ПСР в феврале 1907 г. была значительно парализована вследствие ареста полицией «представителей от отдельных частей». После взятия под стражу «вожаков» из числа нижних чинов социалистами-революционерами было решено ни в коем случае не допускать хранения солдатами литературы в казармах и рекомендовано пользоваться лишь устной агитацией и пропагандой [59]. Наиболее энергичными в данном деле являлись нижние чины инженерных войск, которые, по сведениям жандармов, «на каждом шагу» стремились воздействовать на самолюбие стрелков, обращая внимание на разницу внутреннего распорядка, отношения начальства и довольствия саперных частей в сравнении со стрелковыми, подчеркивая при этом, что подобных результатов они достигли благодаря активным проявлениям борьбы за улучшение экономического быта и свободу, включая и забастовки. «Описанный способ пропаганды, - замечал ротмистр М. Г. Гаврилов, - принимая во внимание действительную разницу в дисциплине и внутреннем распорядке сказанных частей, является крайне опасным и не поддающимся наблюдению ввиду совместного квартирования этих частей» [60].

Весной 1907 г. деятельное участие в организации военных групп в Иркутске принимал вольноопределяющийся стрелкового полка Мальцев. В частности, под его руководством еще в конце февраля 1907 г. за «военным городком» состоялась сходка, для чего был использован праздничный день - под предлогом посещения города нижние чины отправились на сходку [61]. В загородной местности, расположенной за циклодромом, 24 апреля 1907 г. должна была произойти сходка членов военной организации Иркутского комитета ПСР [62]. Но после появления в 12 часов дня недалеко от циклодрома социалистов-революционеров Б. П. Берлян-чикова и А. Я. Волкова в указанный район был направлен наряд полиции с казаками, задержавший первого, являвшегося, как указывала агентура, «проводником к месту сбо-

рища» (причастность Б. П. Берлянчикова к делам военной организации была выявлена жандармами еще в декабре 1906 г., когда в результате обыска в его квартире было найдено шифрованное письмо, повествующее о положении дела организации пропаганды среди войск). В ходе личного досмотра у него был обнаружен экземпляр нелегального издания под названием «Военный союз» (орган Северного организационного комитета офицерского союза). Вслед за тем в той же местности были арестованы эсеры А. Я. Волков, С. Ф. Катников и Б. В. Гринберг. Остальные участники предполагавшейся сходки успели скрыться до появления полиции и казаков. У Б. В. Гринберга было изъято значительное количество нелегальных изданий, предназначавшихся для распространения на сходке, а также записная книжка, содержимое которой свидетельствовало о его принадлежности к местному эсеровскому подполью [63].

Вследствие произошедшего в конце апреля 1907 г. провала иркутских социалистов-революционеров массовые агитационные собрания с участием нижних чинов были приостановлены. Все выясненные жандармами «сознательные нижние чины» оказались под «должным наблюдением» с целью полной ликвидации военной организации [64]. Однако аресты эсеров, работавших с военным группами, лишь временно приостановили воздействие Иркутской организации ПСР на войска. В определенной степени это объяснялось позитивными результатами нового подхода к организации антиправительственной деятельности среди нижних чинов, на что с сожалением обращал внимание ротмистр М. Л. Гаврилов: «... подвергаемые аресту нижние чины, замеченные в принадлежности к военной группе той или другой революционной организации, не всегда могли быть привлечены к следствию, так как, согласно преподанных организациями указаний, они ничего компрометирующего их у себя не хранили, ограничиваясь лишь устной агитацией и пропагандой среди товарищей, а последнее может быть доказано на суде лишь свидетельскими показаниями, что, безусловно, повлечет за собою провал агентурных источников» [65]. В итоге «неблагонадежные элементы» в войсках Иркутского

гарнизона, готовые к трансляции «революционной заразы», сохранялись.

В мае 1907 г., воспользовавшись освобождением из-под стражи некоторых своих членов, эсеровская и социал-демократическая военные организации Иркутска занялись, как указывали жандармы, «устройством правильной военной организации с особой техникой», действуя в данном вопросе «соединенными силами без различия фракций». Особая активность социалистов-революционеров в деле агитации и пропаганды среди военнослужащих объяснялась ожиданием в преддверии роспуска II Думы всеобщего вооруженного восстания. В числе серьезных деятелей и организаторов чины политической полиции называли унтер-офицера из вольноопределяющихся А. С. Аникина, (33 года, кличка «Чудак»), сына надворного советника Н. А. Красина (23 года, кличка «Пловец», бывший студент), крестьянина Воронежской губернии И. Ф. Моловцова (26 лет, кличка «Отрепьев», без определенных занятий), иркутского мещанина П. И. Щеголева (35 лет, кличка «Щеголь»), верхнеуральского мещанина Г. Ф. Ветовец-кого (28 лет, по профессии наборщик) [66]. С целью усиления эффективности агитации и пропаганды войска Иркутского гарнизона были разделены на два района: городской и «Красного Креста», с отнесением к последнему расположенных в «военном городке» воинских подразделений. Для связи с «центральной военной группой при Иркутском комитете ПСР» были избраны представители от войск одного и другого района, в частности от «военного городка» - молодой солдат 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Центнер, прибывший по призыву из Одессы. Все технические вопросы должен был решать эсер Н. А. Красин, намеревавшийся одновременно организовать в городе особую группу максималистов с привлечением в нее «сознательных нижних чинов» [67].

Кроме того, для достижения эффективности агитационно-пропагандистской работы между социалистами-революционерами было введено распределение обязанностей по различным отраслям деятельности. Видный член организации и ее главный, по словам жандармов, руководитель И. Ф. Моловцов с помощью Зинаиды Вайнштейн и Марии

Семеновой, а также Б. В. Гринберга и Б. П. Брильянщикова (до их ареста 24 апреля 1907 г.) взял на себя функции по организации революционных групп среди войск местного гарнизона для последующего формирования из них «особой военной организации ПСР», для воспитания нижних чинов «в духе революции и политической борьбы с правительством», для обеспечения в конечном итоге успеха вооруженного народного восстания [68]. М. Семенова, З. и С. Вайнштейн, проживая в одной квартире с И. Ф. Моловцо-вым, являлись исполнителями различных конспиративных поручений Иркутского комитета ПСР. Квартира названных лиц была явкой как для членов эсеровского подполья, так и для нижних чинов гарнизона, входивших в состав военной организации, и регулярно использовалась последними «для получения литературы и устройства бесед» [69]. В частности, этот дом посещался партийными функционерами Н. А. Красиным, Г. Ф. Ветовецким, С. Ф. Катниковым, Н. Я. Бородиным, Баскаковым и нижними чинами 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Центнером и 27-го ВосточноСибирского стрелкового полка Гримпладом, а также вольноопределяющимся Мальцевым -«сознательными членами» военной организации, занимавшимися пропагандой среди военнослужащих. К числу «сознательных нижних чинов», принимавших активное участие в военной организации, жандармы относили и рядовых 26-го полка Светлейшого и 27-го полка Носкова [70].

Стремясь парализовать деятельность военной организации Иркутского комитета ПСР и предотвратить какое бы то ни было ее выступление в случае разгона II Государственной думы, в ночь на 3 июня 1907 г. жандармы провели обыски и аресты ее членов [71]. В результате информация полицейской агентуры об активной и руководящей деятельности И.Ф. Моловцова в деле организации военных групп была подтверждена: в квартире у эсера изъяли нелегальные издания «Военного союза» и задержали унтер-офицера 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка В. Бочека [72]. У Г. Ф. Ветовецкого был обнаружен печатный экземпляр отдельного оттиска под заглавием «Омский Военный Союз», переправленного с целью печати

от имени «Иркутского Военного Союза» [73]. Обыски подтвердили связи видных деятелей местной организации ПСР с Раисой и Сарой Шульц (сестры Шульц находились под наблюдением жандармов с 1906 г., когда были получены агентурные сведения об их связях с членами боевой группы Иркутской организации ПСР, занимавшимися подготовкой покушения на генерал-лейтенанта П. К. Ренненкампфа, принимавшего участие в водворении порядка в Забайкальской области, в ходе которого был казнен брат Шульц как один из главных руководителей революционного движения в названной местности в конце 1905 г.), Марией Семеновой, Зинаидой и Семеном Вайнштейн, Н. Я. Бородиным и другими лицами [74].

После прошедших арестов активное участие в делах Иркутской организации ПСР, главным образом в деле образования военных групп в частях местного гарнизона, принимала оставшаяся на свободе камыш-ловская мещанка А. П. Шерлаимова, заведовавшая бесплатной народной библиотекой-читальней. Ее квартира, находившаяся при библиотеке, стала новым явочным пунктом для нижних чинов, входивших в состав «военных групп ПСР», где они получали соответствующую литературу и инструкции по ведению агитации и пропаганды среди своих товарищей. По сведениям жандармов, А. П. Шерлаимова прибыла в Иркутск в конце 1906 г. из Петербурга, где проживал ее «политически неблагонадежный» брат, и почти сразу установила контакты с членами местного эсеровского подполья, став энергичным его деятелем [75]. Активизация ее в июне 1907 г. на «военном поприще» не могла остаться без внимания со стороны политической полиции, проявлявшей серьезное беспокойство относительно настроений местного гарнизона после разгона II Думы. Жандармам было известно, что солдаты нескольких рот 4-го батальона 26-го ВосточноСибирского полка, увлеченные эсеровской агитацией, выразили согласие после заступления 1 июля 1907 г. в городские караулы поддержать намерение инженерных войск по примеру Красноярска силой освободить политических заключенных на главной гауптвахте и в тюрьме [76]. В целях пресечения дальнейшей деятельности А. И. Шерлаимо-

вой в ночь на 1 июля 1907 г. в ее квартире и библиотеке был произведен обыск, в ходе которого было изъято значительное количество брошюр тенденциозного характера и на политические темы, а также обнаружена переписка, свидетельствующая о причастности к делам Иркутского комитета ПСР и его военной организации, а именно указывающая на активную работу среди военнослужащих местного гарнизона и тесную связь с главными руководителями «военных групп». Кроме того, у эсерки были найдены рукописные денежные отчеты партийной организации за апрель, май и частью июнь 1907 г. Взятая под стражу А. И. Шерлаимова была привлечена к следствию, но позже освобождена под поручительство [77].

Одновременно члены военной организации столкнулись с серьезными трудностями: доступ посторонних лиц в «военный городок» был прекращен, а сам лагерь окружен отдельными заставами, и, следовательно, проникнуть в него стало практически невозможно. В некоторых частях (25, 26 и 27-м Восточно-Сибирских стрелковых полках) политической полицией были завербованы секретные сотрудники, с помощью которых жандармы намеревались вычислить главных руководителей в инженерных частях. Однако «единственною и самою радикальною мерой к парализованию пропаганды среди войск местного гарнизона» чины политической полиции считали «удаление саперной бригады от стрелковых и артиллерийских частей путем перевода лагеря этой бригады в отдельный пункт» [78]. Поскольку, несмотря на принимаемые меры, «нижние чины саперной бригады продолжали свое дело, пользуясь каждым удобным случаем: идут ли стрелки и артиллеристы на реку мыть белье, в город, в патруль и в отхожие места - лагерь еще не устроен, а потому последние отведены позади лагеря в кустах - к ним сейчас же подходят специалисты-агитаторы из солдат и начинают всеми способами склонять отдельных лиц и целые группы на сторону революции и к полному неповиновению начальству, указывая при этом, что улучшение экономического быта инженерных войск и отсутствие в них более строгой дисциплины добыты ими благодаря непрерывной борьбе сознательных товарищей и массовым демонстра-

тивным выступлениям этих частей на защиту своих требований» [79].

Вопросы военной работы обсуждались на III съезде Сибирского союза ПСР в апреле 1907 г. В частности, социалист-революционер «Андрей» высказался за создание партийных военных организаций, акцентировав внимание на необходимости «при организации военных союзов руководствоваться принципом постепенного введения политических требований в устав военных организаций» [80]. В ответ на данное предложение делегат из Томска заявил о важности сохранения оппозиционного настроения солдат, вследствие чего призвал не вносить в устав «наших специфических программных требований (социализация земли)», ограничиваясь общими лозунгами наподобие «Учредительного собрания». Представитель Ачинской организации ПСР, отметив, что большинство солдат пополняется из рядов крестьянства, а значит, они еще не полностью оторваны от земли, чтобы их не интересовали такие вопросы, как аграрный, более продуктивным находил устройство военных союзов на партийной платформе (с включением, соответственно, программных требований социализации земли и решения национального вопроса). Позицию томского эсера поддержал делегат из Читы: «Наши задачи сейчас не столько вести работу вглубь, как вширь. Ввиду возможности скорого выступления нам необходимо оппозиционное настроение солдат. Я высказываюсь за беспартийный военный союз. Старайтесь влиять на военные союзы в интересах партии, создавайте там партийное ядро, но союз в целом должен оставаться беспартийным» [81]. Той же точки зрения придерживались эсеры «Михаил» и «Петя», в ответ на реплики которых выступавший по этому вопросу первым «Андрей» заметил, что совершенно согласен с «Читин-цем», разногласие же вышло по причине различных подходов к решению данной проблемы. Председатель заседания, со своей стороны, призвал к созданию и развитию «профессиональных политических военных союзов», так как только они способны будут решить задачу «разрушения оплота бюрократии - военной силы». В ходе обсуждения вопросов военной работы была затронута также проблема взаимодействия в войсках с со-

циал-демократами. Вслед за решениями центральных органов партии III съезд Сибирского союза ПСР высказался за возможность соглашений с РСДРП в процессе работы среди солдат [82].

С новой силой вопрос о вооруженном восстании был поднят после разгона 9 июля 1906 г. I Думы и особенно в 1907 г. в преддверии неизбежного роспуска II Государственной думы. Уже на состоявшемся в феврале 1907 г. II (экстренном) съезде ПСР была выработана тактическая линия партии на случай разгона Думы. С весьма яркой и длительной речью, закончившейся долго несмолкаемыми дружными аплодисментами, выступил один из лидеров партии Г. А. Гершуни. «Здесь, - заявлял он, - со всех сторон говорилось: "Вооруженное восстание! Дума - нуль, нам нечего рассчитывать на Думу! Только вооруженное восстание способно спасти страну!" И я с недоумением думаю, зачем так много и так страстно говорить о вещах, так для всех очевидных и о которых никто не спорит! Кто из нас, да и не только из нас, соц.-рев., но и из всех более или менее сознательных людей сомневается теперь в том, что без вмешательства самого народа победа невозможна? Вопрос теперь не в том, чтобы признать необходимость восстания - с этим согласны все, а в том, что делать, чтобы восстание, нами давно признанное, было признано народом и начато им? Вот вопрос, вокруг которого должны были здесь сосредоточиться прения» [83]. Подобная постановка проблемы в очередной раз выявляла стратегическое направление деятельности ПСР - организацию и революционизирование масс, или, как было сформулировано по итогам двухдневных дебатов в резолюции о тактике в «текущий момент», развитие «широкого и активного движения, имеющего перейти во всеобщее революционное восстание» [84].

После II съезда ПСР было опубликовано «Письмо Центрального комитета № 1», в котором говорилось о вооруженном восстании как «единственно достойном ответе» на посягательство правительства в отношении Государственной думы [85]. При этом III Совет партии призвал не представлять вооруженное восстание «как единовременный и повсеместный взрыв по раз данному сигналу», исходя из точки зрения, что это естественное

явление, в которое могут разрастись достаточно широкие и удачные местные движения [86]. Вместе с тем ПСР, как заметил в своем фундаментальном труде жандармский генерал А. И. Спиридович, несмотря на всю свою предварительную агитацию и угрозы, касающиеся роспуска Думы, по совершении его особенных активных действий не проявила [87]. В прокламации ЦК ПСР от 3 июня 1907 г. декларировалась обязанность каждого гражданина оказать сопротивление «правительству государственного переворота» и следовал призыв готовиться к «надвигающейся всеобщей забастовке» [88].

Реакция на местах оказалась куда более радикальной. В изданных сибирскими социалистами-революционерами листовках выражалась солидарность с провозглашенной партийным руководством накануне разгона II Думы тактической линией. Томские эсеры, например, в прокламации «К роспуску Думы» призывали народные массы приступить к осуществлению «великого народного восстания». «Народное восстание неминуемо, - писали авторы листовки. - Грозным пламенем вспыхнет оно по вольной шири России и потопит своими мстящими волнами и преступника Николая II Кровавого, и кучку его залитых золотом слуг» [89]. Возглавить восстание, как утверждалось в прокламации, должна была ПСР. Омские эсеры в воззвании «Ко всем» также обратились к гражданам с призывом готовить вооруженное восстание, чтобы «быть в состоянии в момент грядущей последней схватки народа с правительством произвола, беззакония и насилия оказаться на высоте положения и тем увенчать вековую борьбу с угнетающим его правительством славной победой» [90]. Более того, в некоторых городах Сибири социалисты-революционеры попытались перейти от пропаганды восстания к прямой агитации и организации вооруженных выступлений, опираясь на свои военные организации в местных гарнизонах. Однако предпринятые попытки поднять вооруженное восстание оказались крайне неудачными вследствие резкого спада массового движения, разгрома многих нелегальных организаций, политической усталости средних городских слоев.

Полным крахом закончилась попытка поднять вооруженное восстание 8 июня

1907 г. в Красноярске [91]. В ответ на разгон II Государственной думы местный комитет ПСР выпустил прокламацию «К рабочим и солдатам» (июнь 1907 г., 4 тыс. экземпляров), в которой говорилось об «открытом и прямом» объявлении царским правительством войны собственному народу. «Мы, - отмечали красноярские эсеры, - должны принять его вызов и показать всему миру, что в нас не погасла жажда свободы, что мы не сложим покорно оружие и готовы бороться за лучшую жизнь» [92]. Рабочие призывались ответить на третьеиюньский переворот всеобщей трехдневной забастовкой, солдат же социалисты-революционеры просили не стрелять в народ и вести свои роты на помощь восставшим рабочим. Опираясь на военно-революционный союз и приняв сочувствие его членов освободительному движению за готовность выступить на стороне революции с оружием в руках, Красноярский комитет ПСР решил начать вооруженное восстание, считая, что примерно так же, как члены союза, настроена значительная часть всех солдат [93]. Ко времени восстания, как стало позже известно политической полиции, в город должны были прибыть прапорщик А. И. Кузьмин, поручик П. Н. Маслов, подпоручики В. С. Ситников и М. И. Деев, принадлежавшие к военному союзу ПСР в Красноярске [94]. Однако А. И. Кузьмин давно уже был в эмиграции и вряд ли бы вернулся в Сибирь ради столь сомнительного предприятия. Подпоручик В. С. Ситников также покинул регион и впоследствии, будучи привлеченным к суду по делу о вооруженном восстании в Красноярске в декабре 1905 г., бежал в Париж, затем перебрался в Антверпен, где, по данным жандармов, отошел от революционного движения, начал изучать выделку искусственных камней и намеревался заняться торговлей щетиной и волосом [95]. Скрылся из Сибири и подпоручик М. И. Деев, служивший в 31-м Восточно-Сибирском стрелковом полку, расквартированном в 1904-1905 гг. во Владивостоке и передислоцированном затем в Красноярск [96].

В жандармском делопроизводстве сохранились любопытные сведения о конфликте между М. И. Деевым и подполковником того же полка Козловским, назначенным впоследствии на должность коменданта

Красноярска и убитым социалистами-революционерами в феврале 1907 г. Заметив, что подпоручик в разговорах часто непочтительно отзывался об особах царской фамилии, Козловский заявил командиру полка и офицерам, что перестанет подавать ему руку, что и произошло на одном из собраний офицеров: придя в собрание позднее М. И. Деева, подполковник оставил последнего с протянутой рукой. После этого, оказавшись вместе с М. И. Деевым в частном доме, Козловский опять не подал ему руки, вследствие чего между ними произошел крупный разговор, в результате которого подпоручик, замахнувшись на подполковника, задел его рукой по уху [97]. Имея разрешение на увольнение в отпуск, М. И. Деев сразу же выехал к матери в город Елатьму Тамбовской губернии. Но в первой половине 1906 г. по делу об оскорблении им «Священной Особы Государя Императора», а также подполковника Козловского военным следователем Приамурского военного округа в Хабаровске производилось следствие, поэтому 11 августа 1906 г. подпоручик под конвоем был привезен в Красноярск и помещен на местную гарнизонную гауптвахту, а в сентябре того же года исключен из 31-го полка по приговору суда общества офицеров. За время пребывания на гарнизонной гауптвахте М. И. Деев, как указывали жандармы, занимался революционной пропагандой среди караульных нижних чинов и 19 октября 1906 г. бежал, был задержан через некоторое время в квартире одного из сидевших вместе с ним нижних чинов и, будучи вторично заключен на гарнизонную гауптвахту, 5 ноября 1906 г. вновь бежал, направившись в Борисоглебск. В бытность свою в полку М. И. Деев, по имевшейся у полиции информации, дружил со всеми офицерами, но особенно близко стоял к поручику 30-го Восточно-Сибирского стрелкового полка П. Н. Маслову [98], возглавившему эсеровские боевые силы в ходе попытки поднять вооруженное восстание.

По воспоминаниям бывшего железнодорожного машиниста Водена, ответственного в Красноярском комитете РСДРП за военную работу и познакомившегося с П. Н. Масловым осенью 1906 г. в Красноярске на собрании представителей ротных комитетов, «партийных программ Петр Николаевич и знать не

хотел. Он расценивал партии с своей особой точки зрения. Эсеры вот скорей - на его взгляд - поднимут восстание, значит, они и революционнее...» [99]. Социалисты-революционеры, как уверял Воден, намеревались захватить Красноярск и, оставив прикрытие на случай подхода правительственных войск с востока, двинуться на Москву, рассчитывая на присоединение к повстанческим силам гарнизонов попутных населенных пунктов [100]. Надеялись эсеры и на поддержку местных социал-демократов. Однако последние отказались принять участие в реализации данного плана, призвав солдат и рабочих воздержаться от открытого выступления.

Тем не менее в ночь на 8 июня 1907 г. боевые группы во главе с поручиком П. Н. Масловым попытались захватить гарнизонную гауптвахту, в которой помещались дожидавшиеся военно-полевого суда арестованные по политическим мотивам военнослужащие [101]. Расчет эсеров строился на том, что солдаты военного караула, среди которых имелись и члены военно-революционного союза, перейдут на их сторону, что позволит освободить содержавшихся на гауптвахте, а также заключенных располагавшейся поблизости тюрьмы и развернуть дальнейшие действия по захвату города. В тюрьме, по словам участника революционного движения В. В. Дунаева, тогда находились деятели эсеровского подполья С. С. Франкфурт, Н. Д. Баранов, П. М. Кози-мировский, братья Полонские (Алексей, Яков, Григорий), Н. А. Скрыпник, Н. А. Кондратьев [102]. Надежды самого П. Н. Масло-ва были связаны с военнослужащими его роты, которые должны были ночью заступить на гауптвахте в караул. Однако вместо своих солдат он столкнулся с незнакомыми военнослужащими. На предложение поручика примкнуть к нему старший караула выхватил револьвер, завязалась перестрелка [103]. В итоге атака на гауптвахту была отбита, причем в нападавших, подчиняясь воинской дисциплине, стреляли даже те солдаты, которые были связаны с военно-революционным союзом. Эсеры потеряли 5 человек убитыми и несколько ранеными [104]. Поручик П. Н. Маслов успел скрыться, однако в скором времени был арестован и в 1908 г. по приговору военного суда расстрелян [105].

Красноярская организация ПСР (а заодно и социал-демократическая) оказалась разгромленной.

Потерпели провал усилия социалистов-революционеров совместно с анархистами-коммунистами поднять восстание летом 1907 г. в Омске [106]. Анархист Н. П. Касен-ков на допросе в конце декабря 1907 г. весьма подробно рассказал о данном эпизоде. После роспуска II Думы к нему пришел примкнувший в то время к эсерам С. М. Цвиллинг (конспиративная кличка «Муля»), предложив явиться 10 июня на собрание, где предполагалось обсудить вопрос о возможном вооруженном восстании в Омске при помощи местных войск. На собрание, по сведениям Н. П. Касенкова, были избраны и присланы представители как от солдат, так и от рабочих «по расчету от каждого десятка». Итого, вместе с членами революционного подполья пришли около 200 человек, преимущественно военнослужащие: солдаты Семипалатинского полка, прежде всего от пулеметной роты, часть саперного и воздухоплавательного батальонов и даже несколько казаков (6-8 человек) [107]. Собрание, как указывал Н. П. Касенков, проходило в лесу за кладбищем и продолжалось шесть ночей подряд. Омские социалисты-революционеры, выступившие инициаторами подготовки восстания, находились в постоянном сношении с Екатеринбургской и Томской партийными организациями. Н. П. Касенков, будучи почтово-телеграфным работником, принимал непосредственное участие в поддержании этой связи: «. с партиями по телеграфу сносился я сам, пользуясь ночными дежурствами, переводил эти телеграммы. Ленту на получение ответа я вырывал и уничтожал. Условным паролем для начала переговоров служил "71", ответ - "Ре-вошель"». Для личных переговоров в Томск ездил С. М. Цвиллинг, в Екатеринбург -А. Щеглов [108].

Результатом собрания представителей революционного подполья, солдат и рабочих Омска стало принятие следующего постановления: «Вооруженное восстание при содействии войск должно служить сигналом для общего восстания Сибири». По свидетельству Н. П. Касенкова, «представители войск проявили полное согласие, причем ре-

шено было подать сигнал из Омска». При этом делегаты дислоцированных в городе воинских соединений, состоявшие в организациях социалистов-революционеров и анархистов-коммунистов, считали необходимым не только поднять восстание, но и устроить террористические акты в отношении «начальствующих лиц» [109]. Против принятого на собрании решения выступили омские социал-демократы, однако первоначально они оказались в меньшинстве. И только когда началось коллективное голосование для составления комитета, на который предполагалось возложить руководство всей боевой операцией, социал-демократам, находившим восстание неуместным, а войска недостаточно подготовленными, удалось сорвать собрание. Всего на коллективном заседании было около 40 человек: 15 партийных деятелей и 25 военнослужащих, среди которых имелись два офицера (артиллерист и пехотный), обещавшие оказать содействие вооруженному восстанию [110].

Внезапное взятие под стражу 17 июня 1907 г. нижних чинов саперного батальона, отлучившихся на сходку, внесло определенные коррективы в планы эсеровского подполья. Арест возмутил остальных солдат, решивших убить обнаружившего «самоволку» дежурного офицера и, не ожидая сигнала, выступить. Тогда-то с целью удержать до времени нижних чинов было принято принципиальное решение поднять вооруженное восстание 23 июня, но на последующем заседании, посвященном вопросу о времени операции, предложено было начать восстание в ночь с 29-го на 30 июня в день «Петра и Павла» [111]. Омский комитет РСДРП, стремясь воспрепятствовать возможному выступлению, выпустил прокламацию, адресованную военнослужащим. Листовка была распространена в саперном и воздухоплавательном батальонах, в остальных же полках солдаты отказались ее читать, поскольку эсеры и анархисты, пользующиеся там влиянием, потребовали ее не распространять. Большая часть экземпляров прокламации была брошена в Иртыш. Тем не менее, хотя и в незначительном количестве (около 100 экземпляров), воззвание было распространено и возымело, по словам Н. П. Касенкова, совершенно обратный эффект, чем предполага-

лось: солдаты потеряли доверие ко всем партиям вообще ввиду того, что их призывают к вооруженному восстанию, но в критический момент отступают и боятся [112]. После произошедшего военнослужащие на собрание не явились. Наступило временное затишье, в конце же июня 1907 г. началась новая пропаганда в войсках. Анархисты-коммунисты пропагандировали в Семипалатинском, Омском полках, а также у казаков, социалисты-революционеры - в саперном и воздухоплавательном батальонах, а также у артиллеристов [113]. Однако вернуться к вопросу о подготовке вооруженного восстания местным эсерам так и не удалось.

Настроение «последнего и решительного боя», способного склонить чашу весов в пользу революции, господствовало среди социалистов-революционеров в течение нескольких месяцев после «третьеиюньского переворота» [114]. Вместе с тем предпринимаемые ими неудачные попытки поднять восстание свидетельствовали о неуместности и нецелесообразности данного средства борьбы, прежде всего по причине отсутствия необходимой поддержки. Не в состоянии оказались они и организовать массовую про-тестную кампанию в связи с разгоном II Государственной думы. Население страны не откликнулось на призывы эсеровского подполья. Не добившись успеха в осуществлении своих замыслов, социалисты-революционеры, однако, не отказались от идеи военного восстания. В период с 1907-го по 1914 г., как это видно из резолюций III, IV, V Советов ПСР и статей всех видных эсеров, «народное вооруженное восстание» оставалось для социалистов-революционеров единственным магистральным направлением будущей революции. Правда, они откладывали его на более далекую перспективу, связывая с серьезным революционизированием политической ситуации в стране [115].

К концу 1907 г. в результате репрессий властей ведущие организации ПСР в Сибири оказались либо разгромленными, либо понесли значительные потери в партийных рядах. Оживление в деятельности социалистов-революционеров наметилось лишь весной 1908 г. По мере консолидации партийных рядов эсеры предпринимали попытки восстановить свое влияние среди демократиче-

ских слоев населения и, как и прежде, большое внимание уделяли военной работе. Деятельность неонародников среди солдат более заметно проявлялась в тех местах, где им удалось воссоздать военные организации. Так, в Западной Сибири наиболее активно действовали военные организации, созданные эсерами в Томске и Новониколаевске. Деятельность членов ПСР нашла свое выражение в проведении сходок и собраний нижних чинов, распространении нелегальных изданий и вовлечении наиболее подготовленных солдат в военные организации. Томскими эсерами, в частности, в 1908 г. была издана прокламация «К солдатам», а участники Новониколаевской организации ПСР распространяли в войсках нелегальные газеты «Голос труда» (1908) и «Социалист-революционер» (1909) [116]. Если в Томске, вследствие арестов, деятельность военной организации в конце 1908 г. фактически приостановилась, то в Новониколаевске эсерам удалось расширить свою работу в войсках. В первой половине 1909 г. в рядах военно-революционной организации в Новоникола-евске состояло около 15 человек. Организация имела налаженные связи с солдатами дислоцированных в городе Енисейского и Иркутского полков, среди которых было немало сочувствовавших ей лиц. Для придания большей эффективности военной работе она в начале 1909 г. была разделена на 4 отдела: 1) отдел использования гектографа и типографского шрифта; 2) отдел сбора и доставки корреспонденции для нелегальных изданий в воинских частях; 3) отдел распространения нелегальных изданий; 4) библиотека и масса [117].

В Восточной Сибири социалисты-революционеры смогли установить достаточно тесные контакты с солдатами военных гарнизонов в Иркутске, Чите и Верхнеудинске. В Иркутске, например, летом 1908 г. при содействии эсеров была воссоздана военная организация. На состоявшемся 30 августа 1908 г. собрании представителей от воинских частей был избран гарнизонный комитет военной организации, а также принято решение приступить к сбору денежных средств среди солдат на приобретение литературы [118]. В ноябре 1908 г. гарнизонным комитетом военной организации была выпущена лис-

товка «Товарищи-новобранцы», которая распространялась во время призыва новобранцев на службу во дворе городской управы [119]. Весной 1909 г. в рядах военной организации в Иркутске состояло уже свыше 80 членов. Ее руководители обратили в это время особое внимание на организацию массовок, которые, по сравнению с кружковой пропагандой, позволяли вести агитационную и организаторскую работу среди значительного числа солдат [120]. Так, только в апреле 1909 г. гарнизонным комитетом военной организации было проведено 3 массовки в окрестностях Иркутска, где располагался военный городок. На массовке 12 апреля присутствовало около 250 солдат, 19 апреля -300 нижних чинов, 26 апреля - от 400 до 600 солдат [121]. На массовках военнослужащим раздавалась нелегальная литература, выступали опытные агитаторы из числа местных эсеров с разъяснением общеполитической ситуации в стране, а также по аграрному вопросу, звучали призывы к организации и участию в революционной борьбе.

В тех местах, где эсеровские военные организации отсутствовали, работа в войсках велась непосредственно через отдельных представителей ПСР или сочувствовавших им лиц. После новых потерь, понесенных социалистами-революционерами в 1909-м -начале 1910 г., в их рядах усилились легалистские настроения, последствием чего стало заметное сокращение к 1910 г. военной работы. Тем не менее члены эсеровского подполья не оставляли попыток по налаживанию деятельности среди военнослужащих региона. Воссозданная, например, в мае 1910 г. в Верхнеудинске группа социалистов-революционеров изначально основные усилия сосредоточила на постановке организаторской и агитационной работы среди солдат местного гарнизона, полагая, что военнослужащие, большая часть из которых являлась призванными в армию крестьянами, наиболее восприимчивы к эсеровской пропаганде. Наряду с устной агитацией верхнеудинские неонародники развернули печатную пропаганду. В мае - июне 1910 г. на гектографе ими были изданы и распространены 4 прокламации под общим названием «Товарищи солдаты», в которых разоблачалась антинародная политика самодержавия и содержался призыв

объединяться в военные союзы и присоединяться к ПСР [122]. Члены организации выпустили также специальный листок для военнослужащих «Солдатская жизнь» [123]. Данная работа, безусловно, содействовала росту революционных настроений в солдатской среде и пробудила у части тягу к организации [124]. Тюменские социалисты-революционеры, как и их верхнеудинские партийные товарищи, в 1910 г. тоже большое значение придавали организационной работе среди солдат [125].

В эсеровском подполье Иркутска, где в рассматриваемое время доминировали ликвидаторские элементы, осенью 1911 г. сторонниками продолжения нелегальной работы была сформирована беспартийная революционная организация - комитет «Товарищи -вперед», в программе которой особое внимание обращалось на необходимость развития энергичной деятельности среди солдат с целью подготовки «военной армии революции» [126]. Следуя данной установке, члены комитета приступили к активной агитационной и организационной работе в войсках Иркутского гарнизона. По словам жандармов, деятельность организации была «направлена к распространению среди народных масс и главным образом среди войск местного гарнизона революционных идей для низвержения государственного строя», для чего ее члены «организовали кружки среди войск. они предпринимали поездки в лагерное расположение войск, где ими устраивались массовки и распространялась литература» [127]. В сентябре 1913 г. функционирование комитета «Товарищи - вперед» было прервано в связи с арестами руководителей и части участников, после чего попыток восстановить работу уже не предпринималось [128].

В годы Первой мировой войны, несмотря на дальнейшее укрепление в эсеровской среде легалистского крыла, занявшего к тому же оборонческие позиции, имели место отдельные проявления работы, направленной на военнослужащих. Так, в Иркутске «молодыми эсерами» во главе с А. Сартаковым от имени «Руководящего коллектива Иркутской организации партии социалистов-революционеров» 28 июля 1914 г. была издана прокламация, в которой начинающаяся война называлась «чудовищной бойней», несшей

неисчислимые жертвы и бедствия, не отвечающей интересам трудового народа и необходимой «только тем, кто за миллионами несчастных русских солдат, крестьян и рабочих, за их спинами, в коленах их крови будет черпать свое богатство». Листовка призывала не терять времени, объединяться «в мощные солдатские и другие военные союзы» и заканчивалась энергичными демократическими и антивоенными призывами [129]. К 10-й годовщине Кровавого воскресенья группой «молодых эсеров» было выпущено посвященное этому трагическому событию воззвание [130], которое через Ф. Панфилова и Я. Ивановского, призванных к тому времени в армию, решено было распространять среди солдат. Однако член эсеровской группы Моисеенков, которому была поручена миссия снабдить названных лиц прокламациями, сразу же после выхода из подпольной типографии был задержан [131].

В дальнейшем сибирские эсеры-интернационалисты, стремившиеся к ведению нелегальной работы, в том числе военной, действовали преимущественно в рамках нелегальных межпартийных организаций (Союза сибирских рабочих, Военно-социалистического союза). В Томске, в частности, 8 ноября 1916 г. состоялось собрание руководства Военно-социалистического союза и представителей местных организаций ПСР и РСДРП для выработки плана работы среди войск [132]. Один из лидеров Союза, большевик И. Н. Смирнов, позже вспоминал: «Местные революционные организации были очень бедны и людьми, и средствами, нам не хотелось слишком тесно связываться с ними, так как работа наша очевидно была опасной и требовала большой осторожности. На этом собрании мы постановили образовать отдельную, тайную, военную организацию из солдат. В нее вошли представители от социалистов-революционеров и социал-демократов, которые должны были добывать средства, устраивать свидания нам на вольных квартирах, поставить тайную типографию для печатания прокламаций и пр. С первого же дня нашего пребывания в казармах мы задумали поставить типографию для печатания прокламаций. Нужны были деньги, люди, квартира, шрифт и пр. Местные организации - эсдеки и эсеры - влачили жалкое су-

ществование и могли давать нам только по 25 рублей в месяц. Но мы получили из Москвы в первые же дни приезда 300 рублей в помощь политическим, призванным в армию. Эти деньги мы конфисковали и на них стали ставить типографию» [133]. Последняя была успешно поставлена, и 18 февраля 1917 г. члены Союза распространили прокламацию, призывающую военнослужащих объединяться для борьбы за мир и социализм [134]. «Товарищи солдаты, братья крестьяне и рабочие, - говорилось в ней, - соединяйтесь в тайный военный союз для борьбы за мир, за свободу, за счастье наших детей. Долой войну! Долой царское правительство! Да здравствует мир! Да здравствует революция! Долой капиталистов! Да здравствуют рабочие всего мира! Да здравствует социализм!» [135]. В целом, несмотря на отдельные проявления военной работы в годы нового революционного подъема и Первой мировой войны, преодолеть организационный кризис и приобрести устойчивые связи в дислоцированных в Сибири войсках местные эсеры так и не смогли.

Таким образом, деятельность сибирских социалистов-революционеров среди солдат местных гарнизонов в начале XX в. свидетельствует о понимании ими степени важности привлечения армии на сторону революции. В период открытой конфронтации власти и общества эсеры предпринимали попытки реализовать идею вооруженного восстания. Наибольшего успеха им удалось добиться в конце 1905 г. в Красноярске. Военная работа включала в себя, прежде всего, агитацию и пропаганду в солдатской среде демократических, социалистических и антивоенных идей, устройство с этой целью многолюдных собраний и массовок, создание в войсках военных организаций. В вопросах организационной работы в армии единства в эсеровском подполье не наблюдалось: одни члены ПСР выступали за создание в войсках строго партийных организаций, другие - за формирование беспартийных военных союзов. В ходе работы, в зависимости от конкретной ситуации, эсеры порой действовали совместно с социал-демократами и анархистами. Революционный спад и усиление реакции привели к изменению масштабов и систематичности военной работы: если по-

началу она велась повсеместно и регулярно, то в дальнейшем носила уже эпизодический характер. Полицейские репрессии вынуждали социалистов-революционеров корректировать и формы агитационно-пропагандистской деятельности, а именно: был осуществлен переход от печатной пропаганды к устной агитации, выпуск печатной продукции резко сократился. Многолюдные солдатские массовки также ушли в прошлое. Однако, несмотря на явное ослабление, военная работа сибирских эсеров полностью не прекратилась. Так или иначе, деятельность социалистов-революционеров среди солдат в регионе способствовала их организации, вовлечению в революционно-демократическое движение, выработке гражданского сознания, росту политической активности и в конечном итоге расширению антисамодержавного фронта.

ЛИТЕРАТУРА

1. Афанасьев А. Л. Военная работа эсеров в Восточной Сибири в период отступления революции 1905-1907 гг. // Проблемы истории революционного движения и борьбы за власть Советов в Сибири (1905-1920 гг.). - Томск, 1982. - С. 80.

2. Чернов В. Прошлое и настоящее // Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы : в 3 т. - Т. 1 : 1900-1907 гг. - М., 1996. - С. 193.

3. Памятная книжка социалиста-революционера. Вып. 1. - [Б. м.], 1911. - С. 64.

4. Там же. - С. 68.

5. Чернов В. Записки социалиста-революционера. - Кн. 1. - Берлин ; Пг. ; М., 1922. -С. 335-336.

6. Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. - Т. 1 : 1900-1907 гг. -М., 1996. - С. 175.

7. Там же.

8. Леонов М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. - М., 1997. - С. 214.

9. Ансон А. 1905 год в Красноярске // Сибирские огни. - 1924. - № 1. - С. 145.

10. ГАНО. Ф. 5. Оп. 2. Д. 204. Л. 7-8.

11. Мельников А. А. Красноярская республика 1905 г. // Сибирские огни. - 1925. - № 4-5. -С. 140.

12. Романова О. «Красноярская республика» // «Мой Красноярск» : народная энциклопедия. - ЫЯЬ: http://region.krasu.ru/node/322.

13. ГАНО. Ф. 5. Оп. 2. Д. 204. Л. 2-3.

14. Там же. Л. 3, 6-7.

15. Мучник Г. Воспоминания подпольщика (Эпоха 1905 года) // Сибирские огни. - 1925. - № 3. -С. 127-128.

16. ГАНО. Ф. 5. Оп. 2. Д. 204. Л. 3.

17. Шиловский М. В. Первая русская революция 1905-1907 гг. в Сибири. - Новосибирск, 2012. - С. 165.

18. Обзор революционного движения в округе Иркутской судебной палаты за 1897-1907 гг. -СПб., 1908. - С. 28.

19. Там же.

20. Романова О. Указ. соч.

21. См., например: Ветошкин М. Сибирские большевики в период первой русской революции. -М., 1939. - С. 204 ; Зобачев И. 1905 год в Сибири. - Новосибирск, 1940. - С. 34 ; Миль-штейн А. Вооруженное восстание в Сибири в 1905 году (К 35-летию революции 1905 г.) // Историк-марксист. - 1940. - № 8. - С. 7-8, 12 ; Дулов В., Кудрявцев Ф. 1905 год в Восточной Сибири. - Иркутск, 1941. - С. 123, 126 ; Яковлев Н. Н. Красноярское вооруженное восстание 1905 г. // Исторические записки. - 1952. - Т. 40. - С. 31, 34-35.

22. Зобачев И. Указ. соч. - С. 34.

23. Яковлев Н. Н. Вооруженные восстания в декабре 1905 года. - М., 1957. - С. 472.

24. Цит. по: Шиловский М. В. Указ. соч. - С. 164.

25. Романова О. Указ. соч.

26. Шиловский М. В. Указ. соч. - С. 167.

27. ГАНО. Ф. Д-144. Оп. 1. Д. 6а. Л. 65-65 об.

28. Шиловский М. В. Указ. соч. - С. 169.

29. ГАНО. Ф. Д-144. Оп. 1. Д. 6а. Л. 65.

30. Там же. Л. 65 об.

31. Романова О. Указ. соч.

32. ГАНО. Ф. Д-144. Оп. 1. Д. 6а. Л. 65 об. ; Мучник Г. Воспоминания подпольщика (Эпоха 1905 года). - С. 133.

33. ГАНО. Ф. Д-144. Оп. 1. Д. 6а. Л. 65 об.

34. Там же. Л. 66.

35. Там же.

36. Мучник Г. Указ. соч. - С. 133.

37. Шиловский М. В. Указ. соч. - С. 169.

38. Цит. по: Обзор революционного движения... -С. 30-31.

39. ГАНО. Ф. Д-144. Оп. 1. Д. 6а. Л. 66.

40. Леонов М. И. Указ. соч. - С. 215.

41. Чернов В. Прошлое и настоящее. - С. 193.

42. Леонов М. И. Указ. соч. - С. 261.

43. Оксенюк А. А. Механизмы формирования массовых нелегальных организаций социалистических партий в России в начале XX века : ав-тореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 2013. -С. 14, 18.

44. Афанасьев А. Л. Указ. соч. - С. 81.

45. Розенблюм К. Военные организации большевиков 1905-1907 гг. - М. ; Л., 1931. - С. 188.

46. Там же. - С. 186-187.

47. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 63. Л. 115 об.

48. Там же. Л. 126 об.

49. Там же. Л. 106.

50. Там же. Л. 107 об.-108.

51. Там же. Л. 108.

52. Там же. Ч. 17. Л. 32.

53. Там же.

54. Там же. Л. 32-32 об.

55. ГАИО. Ф. 245. Оп. 1 ОЦ. Д. 130. Л. 35 об. ; ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 2222 об.

56. Там же. Л. 47.

57. Там же. Л. 100, 104-105.

58. Там же. Л. 47 об.

59. Там же. Л. 47-47 об.

60. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 48.

61. Там же. Л. 47 об.

62. Там же. Л. 54.

63. ГАИО. Ф. 600. Оп. 1. Д. 240. Л. 91-92.

64. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 67 об.

65. Там же. Л. 105-105 об.

66. ГАИО. Ф. 600. Оп. 1. Д. 240. Л. 96 ; ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 67.

67. Там же. Л. 67-67 об.

68. ГАИО. Ф. 600. Оп. 1. Д. 240. Л. 96-96 об., 101 об.-102.

69. Там же. Л. 101 об.-102.

70. Там же. Л. 96 об.

71. Там же. Л. 97.

72. Там же. Л. 98.

73. Там же.

74. Там же. Л. 101-101 об.

75. Там же. Л. 120-120 об.

76. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 100.

77. ГАИО. Ф. 600. Оп. 1. Д. 240. Л. 120 об., 147 об.-148.

78. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 17. Л. 104 об., 105 об.

79. Там же. Л. 104 об.-105.

80. Там же. Ч. 63. Л. 115 об.

81. Там же. Л. 115 об.-116.

82. Там же. Л. 116.

83. Протоколы второго (экстренного) съезда партии социалистов-революционеров (12-15.02. 1907) // Партия социалистов-революционеров : документы и материалы. - Т. 1 : 19001907 гг. - М., 1996. - С. 525-526.

84. Там же. - С. 530, 538.

85. Морозов К. Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 гг. - М., 1998. - С. 278.

86. Памятная книжка социалиста-революционера. - С. 68.

87. Спиридович А. И. Революционное движение в России в период империи: Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. 1886-1916. - Пг., 1918. - С. 355.

88. Спиридович А. И. Указ. соч. - С. 356 ; Морозов К. Н. Указ. соч. - С. 280.

89. Цит. по: Курусканова Н. П. Об отношении эсеров Сибири к вооруженным методам борьбы в период реакции (по материалам нелегальной печати сибирских организаций ПСР) // Гражданские войны. Политические кризисы. Внутренние конфликты. История и современность. - Омск, 1998. - С. 63.

90. Курусканова Н. П. Об отношении эсеров Сибири к вооруженным методам борьбы... - С. 63.

91. Шиловский М. В. Указ. соч. - С. 289.

92. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1907. Д. 9. Ч. 16. Л. 67.

93. Афанасьев А. Л. Указ. соч. - С. 86.

94. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1909. Д. 9. Ч. 16. Л. 27.

95. Там же. Л. 24, 25, 29.

96. Там же. Л. 43.

97. Там же. Л. 43-43 об.

98. Там же. Л. 43 об.-44.

99. Воден. 1905 год в Сибири (Из воспоминаний бывшего железнодорожного машиниста) // Молодая гвардия. - 1925. - № 12. - С. 139.

100. Там же. - С. 139-140 ; Афанасьев А. Л. Указ. соч. - С. 86.

101. Толочко А. П. Деятельность эсеров в Сибири среди солдат в период реакции (1907-

1910 гг.) // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни России (XIX - начало XX вв.). - Омск, 1994. -С. 106.

102. Дунаев В. История одной голодовки. - 11К1_: http://www.krasrab.com/archive/2004/08/ 20/36/view_article.

103. Там же.

104. Афанасьев А. Л. Указ. соч. - С. 86-87 ; Морозов К. Н. Указ. соч. - С. 294.

105. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1909. Д. 9. Ч. 16. Л. 44 ; Афанасьев А. Л. Указ. соч. - С. 88.

106. ГИАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 398. Л. 174-175 ; Циндик А. А. Военная и боевая работа революционного подполья в Западной Сибири в 1907-1914 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Омск, 2002. - С. 14.

107. ГИАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 398. Л. 174-174 об.

108. Там же. Л. 174 об.

109. Там же.

110. Там же. Л. 174 об.-175.

111. Там же. Л. 175.

112. Там же. Л. 175-175 об.

113. Там же. Л. 175 об.

114. Морозов К. Н. Указ. соч. - С. 286.

115. Там же. - С. 301.

116. Толочко А. П. Деятельность эсеров в Сибири среди солдат. - С. 107.

117. Там же. - С. 108.

118. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1908. Д. 9. Ч. 17. Л. 117.

119. Там же. Л. 106-107.

120. Толочко А. П. Деятельность эсеров в Сибири среди солдат. - С. 109.

121. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1909. Д. 9. Ч. 17. Л. 99.

122. Толочко А. П. Общественное движение в Сибири в годы нового революционного подъема (1910-1914 гг.). - Омск, 2012. - С. 74-75.

123. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1910. Д. 9. Ч. 27. Лит. Б. Л. 160 ; Курусканова Н. П. Полиграфическая база эсеровского подполья Сибири (июнь 1907 года - 1910 год) // Клио. - 2003. -№ 3. - С. 162 ; Ее же. Нелегальные издания сибирских эсеров (1901 - февраль 1917 г.). -Томск, 2004. - С. 22.

124. Толочко А. П. Общественное движение в Сибири. - С. 75.

125. ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1910. Д. 9. Ч. 80. Лит. Б. Л. 28-29.

126. Там же. Ф. ДП ОО. 1913. Д. 9. Ч. 27. Л. 16.

127. Там же. Л. 11.

128. Толочко А. П. Общественное движение в Сибири. - С. 82-83.

129. Сорокина О. Ю. Эсеры в Сибири в годы Первой мировой войны: июль 1914 - февраль 1917 гг. : дис. ... канд. ист. наук. - Омск, 2006. - С. 92-93.

130. ГАИО. Ф. 245. Оп. 1. ОЦ. Д. 170. Л. 4.

131. Сорокина О. Ю. Указ. соч. - С. 96-97.

132. Там же. - С. 107.

133. Смирнов И. Накануне революции. (Из истории «Социалистического Военного союза») // Былое Сибири. - 1923. - № 2. - С. 2-3.

134. Сорокина О. Ю. Указ. соч. - С. 108.

135. Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. 1914 -февраль 1917 г. : сборник документов. - М., 1966. - С. 302.