CC BY
81
АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ ФИЛЬЧЕНКО,
профессор кафедры уголовной политики, доктор юридических наук, профессор Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8 E-mail: apfilchenko@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право.
ANDREY PETROVICH FILCHENKO,
Professor of the Criminal Policy Department, Doctor of Law, Professor Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: apfilchenko@yandex.ru
Scientific Specialty:
12.00.08 — Criminal Law and Criminology; Penal Enforcement Law.
90
ORCID 0000-0002-0099-731X УДК 343.5
DOI 10.24412/2072-9391-2021-460-90-100
Дата поступления: 2 сентября 2021 г. Дата принятия статьи в печать: 9 декабря 2021 г.
Охрана общественной нравственности от посягательств в форме прямых трансляций противоправного поведения (треш-стримов)
Protection of Public Morality From Encroachments in the Form of Live Broadcasts of Illegal Behavior (Trash Streams)
Аннотация
Актуальность: развитие информационно-коммуникационных технологий привело к появлению новой формы социальной коммуникации, обеспечивающей информационный обмен между участниками в режиме прямой трансляции. В условиях конкуренции за внимание аудитории и недостаточного контроля над поведением пользователей в Интернете, других сетях прямые трансляции (стримы) начали использоваться нечистоплотными организаторами для демонстрации антиобщественного, в том числе преступного поведения. Лишенные общественно-полезной цели, движимые корыстной целью, основанные на эксплуатации низменных чувств зрителей, треш-стримы быстро набирают популярность у морально неустойчивой части населения, особенно у несовершеннолетних и молодежи. Пропаганда насилия и ведения антиобщественного образа жизни, осуществляемая посредством треш-стримов, начала представлять угрозу общественной нравственности, охраняемой нормами административного и уголовного законодательства. Данные обстоятельства обусловливают необходимость исследования треш-стримминга как самостоятельного криминологического объек-
Abstract
The relevance: the development of information and communication technologies has led to the emergence of a new form of social communication that provides information exchange between participants in the live broadcast mode. In the conditions of competition for the attention of the audience and insufficient control over the behavior of users on the Internet and other networks, live broadcasts (streams) began to be used by unscrupulous organizers to demonstrate antisocial, including criminal behavior. Deprived of a socially useful goal, driven by a selfish goal, based on the exploitation of the base feelings of viewers, trash streams are rapidly gaining popularity among the morally unstable part of the population, especially among minors and young people. Propaganda of violence and anti-social lifestyle, carried out through trash streams, began to pose a threat to public morality, protected by the norms of administrative and criminal legislation. These circumstances make it necessary to study trash-streaming as an independent criminological object and subject of legal regulation.
The problem of the study: insufficient legislative regulation and lack of explanations on the issues of judicial practice of the application of existing
та и предмета правового регулирования.
Проблема: недостаточное законодательное регулирование и отсутствие разъяснений по вопросам судебной практики применения имеющихся норм административного и уголовного законодательства в сфере функционирования прямых трансляций противоправного поведения в информационно-коммуникационных сетях препятствует привлечению к ответственности лиц, организующих и участвующих в противоправной треш-стримминговой деятельности.
Цель: установить признаки треш-стримминга как связанного с преступностью социально-правового явления, определить характер его общественной опасности, оценить имеющиеся нормативные инструменты, используемые для борьбы с отдельными видами треш-стримов, и на этой основе сформулировать предложения по совершенствованию действующего административного, уголовного и гражданского законодательства в направлении повышения эффективности выполнения задачи охраны общественной нравственности от новых угроз.
Методы: для выявления и исследования признаков треш-стримминга, формулирования его понятия как негативного социально-правового явления использовались методы анализа и синтеза; при выделении криминологически значимых видов треш-стримов применялся метод классификации; для выявления пробелов в действующем законодательстве, установления его соответствия новым угрозам общественной нравственности, формулирования предложений по его совершенствованию применялись сравнительный и логико-юридический методы исследования.
Выводы: треш-стримминг как негативная форма социальной коммуникации представляет угрозу общественной нравственности, противодействие которой должно носить комплексный характер, включая совершенствование действующих правовых инструментов: 1) уголовно-правовых - путем признания в качестве отягчающего обстоятельства совершения преступления публично с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей и 2) административно-правовых - в части введения ответственности за пропаганду антиобщественного поведения, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, а также расширения инструментов деанонимизации пользователей Интернета.
norms of administrative and criminal legislation in the field of the functioning of live broadcasts of illegal behavior in information and communication networks prevents the prosecution of persons organizing and participating in illegal trash-streaming activities.
The objective: to establish the signs of trash-streaming as a crime-related socio-legal phenomenon, to determine the nature of its public danger, to evaluate the available regulatory tools used to combat certain types of trash-streams and, on this basis, to formulate proposals for improving the current administrative, criminal and civil legislation in the direction of increasing the effectiveness of the task of protecting public morality from new threats.
The methods: methods of analysis and synthesis were used to identify and study the signs of trash streaming, formulate its concept as a negative socio-legal phenomenon; when identifying criminologically significant types of trash streams, the classification method was used; comparative and logical-legal research methods were used to identify gaps in current legislation, establish its compliance with new threats to public morality, formulate proposals for its improvement.
The conclusions: trash streaming as a negative form of social communication poses a threat to public morality, the counteraction of which should be of a comprehensive nature, including the improvement of existing legal instruments: 1) criminal law - by recognizing as an aggravating circumstance the commission of a crime in public with the use of mass media or electronic or information and telecommunication networks and 2) administrative law - regarding the introduction of responsibility for the promotion of antisocial behavior, including through the use of information and telecommunications networks, as well as the expansion of tools for de-anonymization of Internet users.
Ключевые слова: общественная нравственность; треш-стрим; отягчающие обстоятельства; анонимность в Интернете; подстрекатель; донат.
Key words: public morality; trash stream; aggravating circumstances; anonymity on the Internet; instigator; donation.
92
Стремительное развитие цифровых технологий изменило социальную коммуникацию, в структуре которой все больший объем стало занимать потребление пользователями информационного контента посредством подключения к глобальной и другим информационно-телекоммуникационным сетям.
Начиная с конца 2010-х годов русскоязычный сегмент Интернета начал наполняться новой формой дистанционного общения, получившей название стрима (от англ. stream — поток) — непрерывной передачи аудио- и видеоданных в режиме онлайн от провайдера к пользователям.
Первоначально завоевав игровую зону (первые стримы проводились с целью демонстрации прохождения различных компьютерных игр), прямые трансляции в Интернете постепенно прибрели персональный характер и стали использоваться для освещения повседневной жизни не только известными личностями, но и всеми желающими. Появились трансляции путешествий, кулинарного искусства, музыкальные, художественные и другие виды сетевого развлечения в форме онлайн-общения. Распространению такого вида коммуникации, породившего самостоятельный вид информационного обмена, способствовали доступность мобильных устройств, предоставляющих возможность подключения к вещанию в любой удобный момент из любой точки пространства, а также отсутствие необходимости устанавливать дополнительные программные средства, обеспечившее простоту доступа к содержимому информационного потока.
Став не только предметом молодежной моды, но также источником дополнительного заработка, стримы в лице их организаторов начали вовлекаться в конкуренцию за внимание аудитории. Гонка за популярностью требовала от ведущих поиска новых, оригинальных форм подачи информации, что привело к появлению такой их разновидности, как треш-стримы (от англ. trash — мусор) — прямые трансляции аморального и противоправного, включая преступное, поведения.
За последние два десятка лет популярность получали треш-стримы, транслирующие непотребное поведение, содержащее признаки деяний, запрещенных самыми разными нормами репрессивного законодательства. Среди них:
1) употребление алкоголя, одурманивающих, иных психоактивных, наркотических или психотропных веществ, сопровождающееся неадекватным, в том числе конфликтным поведением участников зрелища. Поведение участников подобных трансляций может содержать признаки деяний, за которые предусмотрена административная ответственность:
— за размещение рекламы алкогольной продукции в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, нарушающее законодательство о рекламе. В том случае если участник стрима во время трансляции привлекает внимание к алкогольной продукции в целях формирования или поддержания интереса к ней, а также ее продвижения на рынке (п. 1 ст. 3 Федерального закона от 13 марта 2006 г. № 38-Ф3 «О рекламе» (далее — ФЗ о рекламе)), то это нарушает п. 8 ч. 2 ст. 21 ФЗ о рекламе, запрещающего размещение рекламы алкогольной продукции в Интернете, что является основанием для привлечения виновных к административной ответственности по ч. 1 ст. 14.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ);
— за недопустимую в России рекламу табака, табачных изделий и никотинсодержащей продукции, в том числе курительных принадлежностей и устройств для их потребления, кальянов — по ч. 4 ст. 14.3.1 ст. КоАП РФ в связи с нарушением п. 8 ст. 7 ФЗ о рекламе;
— за пропаганду либо незаконную рекламу наркотиков, а также новых потенциально опасных психоактивных веществ — по ст. 6.13 КоАП РФ, закиси азота - по ст. 6.13.1 КоАП РФ.
Сфера государственного контроля в отношении воспрепятствования рекламе алкогольной продукции и других контролируемых веществ стремится к расширению, о чем свидетельствует направление в Государственную Думу Российской Федерации соответствующего законопроекта1. Весьма интересной инициативой стало сформулированное в 2017 году предложение Центра разработки национальной алкогольной политики о запрете с 6 до 23 часов местного времени демонстрации процессов потребления алкогольной продукции в теле-, видео-, кинопрограммах, документальных и художественных фильмах, что предполагало внесение соответствующего дополнения в ст. 4 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации»2. Предпринятая авторами проекта попытка ограничить пропаганду употребления алкоголя была направлена на решение задач действующей на тот момент Концепции реализации государственной политики по снижению масштабов злоупотребления алкогольной продукцией и профилактике алкоголизма среди населения
1 См.: О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (об установлении ответственности за нарушение запрета на размещение рекламы алкогольной продукции в сети «Интернет»): законопроект № 1150491-7. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/1150491-7 (дата обращения: 14.06.2021).
2 Письмо Председателю Правительства России Д. А. Медведеву (исх. № 311 от 15.05.2017). URL: http://www.alcomarket.info/CRNAP/ print.asp?NewsId=254858 (дата обращения: 14.06.2021).
Российской Федерации на период до 2020 года (утв. распоряжением Правительства РФ от 30 декабря 2009 г. № 2128-р). Данная инициатива не нашла своего завершения и не была реализована, в результате употребление спиртных напитков не только во время прямых трансляций в Интернете, но и в средствах массовой информации (далее — СМИ) по сей день остается нерегламентированным.
С одной стороны, такое положение вещей рассогласуется с позицией законодателя в отношении необходимости охраны общественного здоровья и нравственности от посягательств в форме публичного потребления алкогольной продукции и других контролируемых веществ. Так, сегодня действуют и широко применяются ст. 20.20 КоАП РФ, устанавливающая ответственность за потребление (распитие) алкогольной продукции в запрещенных местах либо потребление контролируемых веществ в общественных местах и ст. 20.21 КоАП РФ «Появление в общественных местах в состоянии опьянения». С другой стороны, формально потребление такой продукции и веществ во время треш-стрима не создает основания привлечения к административной ответственности по указанным статьям, поскольку, во-первых, сеть не подпадает под признаки ни «запрещенного» места, ни места «общественного», а, во-вторых, правоприменитель лишен возможности юридически удостовериться в том, что потребляемая участниками трансляции продукция является алкогольной, вещества — контролируемыми, а сами участники пребывают в состоянии опьянения.
В этой связи единственным средством борьбы с подобным поведением остается возможность применения ст. 10.6 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее — ФЗ об информации), регулирующей особенности распространения информации в социальных сетях. Норма, закрепленная в п. «ж» пп. 5 ч. 1 указанной статьи обязывает владельца сайта/страницы сайта в Интернете осуществлять мониторинг в целях выявления информации, выражающейся в неприличной форме, которая оскорбляет человеческое достоинство и общественную нравственность, явное неуважение к обществу и государству. Соответственно, в случае нарушения указанных требований применению подлежат ст. 6.17 и 13.36 КоАП РФ.
К слову, ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (далее — ФЗ об основных гарантиях прав ребенка) обязывает органы государственной власти России принимать меры по защите ребенка
от распространения аудио- и видеопродукции, пропагандирующей наркоманию, токсикоманию и антиобщественное поведение. Учитывая, что подключение к треш-стриму не обеспечивается удостоверением несовершеннолетия зрителя, полагаем, что употребление (реалистичная имитация употребления) алкоголя, одурманивающих, наркотических, иных контролируемых веществ, сопровождающееся неадекватным, в том числе конфликтным поведением участников трансляции, должно рассматриваться в качестве пропаганды антиобщественного поведения, то есть такого, которое посягает и причиняет ущерб общественной нравственности, развитию несовершеннолетних, и на этом основании подлежащего ограничению к распространению. При этом усиления предупредительного эффекта можно достичь путем введения ответственности за пропаганду антиобщественного поведения, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая Интернет. На сегодняшний день КоАП РФ предусматривает ответственность за пропаганду лишь отдельных видов поведения, чего явно недостаточно для такой борьбы;
2) жестокое обращение с животными. Мучение животных во время прямых трансляций в Интернете, а также выкладывание фото- и видеоотчетов о безжалостном отношении к питомцам оказались не менее популярными, чем демонстрация антиобщественного поведения. Ведущие позволяли себе их подбрасывание с последующим неудачным приземлением, попытки напоить алкоголем, натравливание на других животных, проведение боев, нанесение ударов, травмирование, умерщвление и пр. Грубое обращение с домашними питомцами периодически становится предметом жалоб организаций по защите животных и неравнодушных зрителей, требующих закрыть стримминго-вые каналы на том основании, что такие действия посылают опасные сообщения любому, кто смотрит подобные видео.
Общероссийское голосование о внесении поправок в Конституцию России наделило Правительство РФ новой компетенцией — осуществлять меры, направленные на формирование в обществе ответственного отношения к животным (п. е.5 ч. 1 ст. 114). Правовые гарантии защиты животных содержит Федеральный закон от 27 декабря 2018 г. № 498-ФЗ «Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — ФЗ об ответственном обращении с животными), целями которого провозглашены укрепление нравственности и соблюдение принципов гуманности при обращении с животными. Закрепив понятие жестокого обращения с живот-
94
ными (ст. 3), указанный закон оставил его предельно широким, распространив такое обращение и на случаи угрозы повреждения здоровья животного всевозможными действиями.
Кроме того, грубое обращение с животными во время прямой трансляции нарушает принцип, закрепленный в п. 3 ст. 4 ФЗ об ответственном обращении с животными, — воспитание у населения нравственного и гуманного отношения к животным. Однако имеющихся административно-правовых средств, способных обеспечить соблюдение данного принципа стримерами, явно недостаточно — гл. 6 КоАП РФ, предназначенная для охраны общественной нравственности, не содержит какого-либо запрета на осуществление подобных действий.
Некоторый опыт административно-правового регулирования в этом отношении накоплен на уровне отдельных субъектов Российской Федерации. Так, ст. 5.7 Кодекса города Москвы об административных правонарушениях (утв. Законом города Москвы от 21 ноября 2007 г. № 45) предусматривает ответственность за совершение жестоких действий в отношении животных, повлекшее их гибель или увечье при отсутствии признаков преступления. Причинение животным побоев, истязания, совершение в их отношении других деяний, влекущих за собой увечье, травму, истощение от длительного голодания или гибель животных, жестокое умерщвление животных также при отсутствии признаков состава преступления, предусмотренного ст. 245 УК РФ, влечет административную ответственность по ст. 13 Кодекса Хабаровского края об административных правонарушениях (утв. Законом Хабаровского края от 24 июня 2009 г. № 256).
Надо сказать, что в 2020 году Минюстом России была предпринята попытка восполнить пробел на уровне федерального законодательства, — ведомство подготовило специальный проект Федерального закона о внесении изменений в КоАП РФ3, которым предлагалось ввести административную ответственность за несоблюдение общих требований к содержанию животных, за жестокое обращение с ними при отсутствии признаков уголовно наказуемого деяния, несоблюдение требований к использованию животных в культурно-зрелищных целях и их содержанию, а также несоблюдение требований к осуществлению деятельности по обращению с животными без владельцев.
3 О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части установления ответственности за нарушение законодательства в области обращения с животными: проект федерального закона подготовлен Минюстом России, ID проекта 01/05/10-20/00109819) (не внесен в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28.10.2020). URL: http://www.consultant.ru/cons/ cgi/online.cgi?req=doc&base=PRJ&n=200671#09161082638907221 (дата обращения: 14.06.2021).
Однако даже реализация рассматриваемой инициативы оставляет открытой проблему ответственности за жестокое обращение с животными во время прямых трансляций в Интернете. Во-первых, предложенный вариант не служит охране общественной нравственности, а направлен на расширение области охраны окружающей среды и природопользования. Во-вторых, треш-стримы вряд ли могут считаться разновидностью культурно-зрелищного мероприятия ввиду отсутствия какой бы то ни было их культурной ценности и направленности на достижение общественно полезной цели. В этой связи разумным решением может стать дополнение рассматриваемого законопроекта положением в части охраны общественной нравственности от жестокого обращения с животными, а также использования термина «культурно-зрелищные и иные развлекательные цели». Данное решение позволит не только обеспечить гарантии защиты животных от жестокого обращения, но и поставить в этой части под охрану административного законодательства общественную нравственность, выполнить требования ст. 12 ФЗ об ответственном обращении с животными, запрещающей пропаганду жестокого обращения с животными, включая изготовление, показ и распространение подобных аудио-, кино-, видео — и фотоматериалов в Интернете и других информационно-телекоммуникационных сетях.
Многочисленные петиции и обращения к Президенту Российской Федерации, к правительственным и правоохранительным органам, бурное обсуждение в СМИ, стимулируемые резонансными уголовными делами, привели к усилению уголовной ответственности за уголовно наказуемое жестокое обращение с животными4. Федеральным законом от 20 декабря 2017 г. № 412-ФЗ состав преступления, предусмотренный ст. 245 УК РФ, был дополнен квалифицирующим признаком публичной демонстрации жестокого обращения с животными в Интернете, других информационно-телекоммуникационных сетях, а также СМИ. Своим решением законодатель признал наличие повышенной степени общественной опасности, достигаемой подобными деяниями за счет причинения дополнительного существенного вреда общественной нравственности в сфере взаимоотношений человека и животных. Увеличение вреда объясняется способом совершения преступления, позволяющим транслировать применение насилия массовой индивидуально не-
4 Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в статью 245 Уголовного кодекса Российской Федерации и статьи 150 и 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». URL: https://sozd.duma.gov.ru/ bill/308781-7 (дата обращения: 14.06.2021).
определенной аудитории, имеющей возможность беспрепятственно и в любой момент подключаться к просмотру видеоконтента.
Вместе с тем за три года действия внесенного дополнения судебная практика не смогла накопить опыта применения данного квалифицирующего признака. Фактическое отсутствие обвинительных приговоров по п. «г» ч. 2 ст. 245 УК РФ может свидетельствовать как о реализовавшем себя предупредительном эффекте, так и обращении органов исполнительной власти к другим, более быстрым и менее затратным способам правового реагирования. В частности, в структуре принимаемых решений преобладает такая мера противодействия рассматриваемому поведению, как удовлетворение судом административных исков о признании информационных материалов, содержащихся в информационно-телекоммуникационных сетях, противоречащими требованиям закона о допустимой к распространению в России информации.
Согласно п. 3 ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» запрещается для распространения среди детей информация, обосновывающая или оправдывающая допустимость насилия и/или жестокости либо побуждающая осуществлять насильственные действия по отношению к животным. Решение суда о признании размещенного в Интернете информационного материала направляется в Роскомнадзор для последующей блокировки обращения пользователей к соответствующему интернет-адресу.
В отсутствие доказанного участия несовершеннолетних в просмотре фото- и видеоматериалов с жестоким обращением с животными практика прибегает к использованию прокурорами при подаче заявлений в суд ч. 6 ст. 10 ФЗ об информации, где установлен запрет на распространение информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность. Однако данная модель обладает тремя уязвимостя-ми, снижающими ее эффективность. Во-первых, как уже указывалось выше, это отсутствие в федеральном административном законодательстве ответственности за жестокое обращение с животными; во-вторых, достаточно длительный (не менее 3 месяцев) период судебной процедуры признания информации запрещенной к распространению на территории России; в-третьих, доступ к имеющей признаки запрещенной информации на ресурсах Интернета не ограничивается до вступления в законную силу решения суда и его последующей передачи в Роскомнадзор для введения ограничения доступа. Данные обстоятельства оправдывают инициативу по введению досудебного порядка ограничения досту-
па к информации о жестоком обращении с животными путем дополнения ФЗ об информации новым видом информации, содержащей материалы о жестоком обращении с животными5;
3) приставание к гражданам, организация розыгрышей, связанных с оскорблением, провоцированием или унижением их участников, заставляющие объект шутки испытывать негативные эмоции. Далеко не все пранки (от англ. prank — шалость) являются безобидными. Часто телефонные розыгрыши или спланированные шутки на улице выходят из-под контроля организаторов и причиняют потерпевшим физический и моральный (чаще — репутационный) ущерб. Навязчивые телефонные звонки мешают частной жизни, а уличные пранки могут затрагивать общественный порядок. Сами по себе подобные действия (вне трансляции) могут содержать составы хулиганства (ст. 213 УК РФ), мелкого хулиганства, если речь идет о федеральном законодательстве (ст. 20.1 КоАП РФ), либо, если мы имеем в виду законодательство об административных правонарушениях субъектов Российской Федерации, — некоторые самостоятельные правонарушения против общественного порядка либо личности. В случае нарушения неприкосновенности частной жизни возникает основание для привлечения к уголовной ответственности по ст. 137 УК РФ.
Трансляция пранков, использующих изображение гражданина, допускается только с его согласия — права гражданина в этом отношении охраняются ст. 1521 ГК РФ. Обнаружение видео с розыгрышем является основанием для удовлетворения администратором ресурса просьбы гражданина о его удалении и последующего возмещения морального вреда.
Вместе с тем уголовной или административной ответственности за трансляцию «жестких» пранков в российском уголовном законодательстве не предусмотрено. Общественный резонанс толкает правоприменителя к принятию некорректных решений, применению норм закона, лишь косвенно охватывающих признаки такого противоправного поведения. Примером может служить вменение ст. 213 УК РФ «Хулиганство» к лицам, распространяющим панику посредством инсценировки приступов от заражения коронавирусом, в том числе в Интернете [2]. Вполне закономерным на этом фоне стало дополнение в 2020 году УК РФ статьей 2071 «Публичное распространение заведомо ложной
5 О внесении изменения в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в части оперативного ограничения доступа к информации в сети «Интернет», содержащей материалы жестокого обращения с животными: проект Федерального закона (законопроект № 812541-7). URL: https://sozd. duma.gov.ru/bill/812541-7 (дата обращения: 14.06.2021).
96
информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан».
С учетом возможного дополнения КоАП РФ в части ответственности за пропаганду антиобщественного поведения в целом перечень существующих гражданско-правовых, административно-правовых и уголовно--правовых средств противодействия провокационному поведению треш-стримеров следует признать достаточным;
4) сцены издевательства в форме унижения, побоев, применения иного не наказуемого в уголовном порядке насилия к жертве. Внешнее проявление признаков противоправного поведения во время треш-стрима часто является лишь имитацией применения насилия, что не позволяет обнаружить в подобных действиях основания уголовной или административной ответственности. В таких стримах ведущий («агрессор») и участник («жертва») выполняют заранее подготовленные роли, являясь обоюдозаинтере-сованными выгодоприобретателями. Это объясняет, почему «потерпевшие» в ролевых играх с коммерческой составляющей не обращаются в полицию и продолжают терпеть «унижение».
С позиций уголовно-правовой охраны подобное поведение является допустимым, если относится к делам частного или частно-публичного обвинения (ст. 20 УПК РФ). Умышленное причинение легкого вреда здоровью, некоторые виды побоев, клеветы в отсутствие частного обвинителя не обнаруживают всех признаков преступности деяния. Нежелание жертвы подавать заявление о нарушении ее прав является процессуальным обстоятельством, исключающим виновность агрессора, и на этом основании не позволяющим привлечь его к ответственности.
Вместе с тем согласие на применение не всякого насилия исключает преступность деяния. Насилие перестает быть допустимым поведением и зависеть от согласия потерпевшего на его применение при причинении вреда здоровью средней и большей степени тяжести. Также деяние не утрачивает преступности, если совершается в отношении лиц, которые находятся в беспомощном состоянии. Поэтому треш-стримы, в которых ведущий причиняет побои, иное насилие к маргиналам, инвалидам, просящим милостыню, страдающим психическими расстройствами, малолетним, иным лицам, находящимся в уязвимом состоянии, должны проверяться на предмет обнаружения основания уголовной ответственности в этом отношении;
5) совершение преступления в прямом эфире. Данные стримы хотя и встречаются в сетях, однако не показывают большой распространенности. Формирование криминальной ситуации в мире связано в основном с торговлей видео-
материалами, запечатлевающими преступное, как правило, связанное с сексуальным насилием поведение — именно данная проблема широко наполнила объект исследований западной криминологии. Наиболее глубокому изучению подвергались резонансные случаи разоблачений, представленные в делах по обвинению Matthew Graham [12, c. 9; 11] (создателя и администратора сети сайтов по обмену детским порно, включающим видео пыток-изнасилований); Andrew Picard [10] (уличен в хранении и распространении порнографических изображений детей в возрасте от 2 лет, включая изображения пыток-изнасилований и зоофилии, которые производил сам); Peter Gerard Scully [9, с. 16] (виновен в сексуальном насилии над маленькими детьми и загрузке видео для клиентов из Европы) и др.
Российским правоприменителем также накоплен некоторый опыт противодействия организации видеоблогов, предлагающих к просмотру, в том числе платному, сцен реального насилия. Ярким примером является неоднократное привлечение к уголовной ответственности по ст. 282 УК РФ видеоблогера неонацистского толка М. Марцинкевича. В качестве экстремизма суд расценил деяния участников созданной им организации по нападению на граждан, которых виновные относили к числу гастар-байтеров, бомжей, наркоторговцев и педофилов. Все издевательства фиксировались на видео, а затем видеоролики продавались или размещались в открытом доступе в Интернете. Интересно отметить, что квалификацию в качестве экстремистского получило также распространенное в Интернете видео инсценировки казни «таджикского наркоторговца». В результате созданное М. Марцинкевичем межрегиональное общественное объединение «Формат-18» было признано экстремистским, а его деятельность запрещена решением Московского городского суда от 20 декабря 2010 г.6
Ввиду очевидно преступного характера совершаемых действий оборот видеоматериалов, запечатлевающих преступления, а также объявления треш-стримов, связанных с трансляцией их совершения, скрываются организаторами в поле DarkNet — сети ресурсов, обеспечивающих анонимность своих пользователей посредством специальных способов шифрования информации и расположения сайтов в защищенном домене.
6 См.: п. 20 Перечня общественных объединений и религиозных организаций в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». URL: https://minjust.gov.ru/ru/documents/7822/ (дата обращения: 27.07.2021).
Ставшие известными случаи организации обмена и торговли запрещенными к распространению видеоматериалами показали, что абсолютное большинство из них были организованы среди участников закрытых клубов, с объявленным платным членством. Также следует констатировать, что судебная практика не располагает доказанными случаями организации треш-стримов совершения тяжких насильственных преступлений, хотя объявления о подобных трансляциях имели место в Интернете и даже получили название «красные комнаты» («red room» — измененное от обратного прочтения англ. murder — убийство), дав почву для сложения легенд среди пользователей [5]. Теоретически организация подобных сообществ может содержать признаки преступления вплоть до уровня уголовной ответственности по ст. 210 УК РФ.
Рассмотренные виды треш-стримов объединяет ряд общих связанных между собой признаков, совокупность которых допускает их выделение в качестве самостоятельного объекта криминологического исследования и правового воздействия:
1. Использование развлекательной формы, эксплуатирующей низменные чувства человека и не обеспеченной культурным содержанием. Треш-стримы сложились и проявили себя в качестве элемента треш-культуры — доведенной до абсурда и вывернутой наизнанку культуры общества, распространяемой лицами с не-сформированной или растерянной нравственностью. Накопление антикультурных образцов поведения привело даже к формированию мирового тренда, заключающегося в поиске эстетичного в безобразном (треш-эстетики) [1].
Готовность транслировать преступное поведение на публику, игнорирование, а зачастую и намеренное создание доказательств собственной вины свидетельствуют о высшей степени цинизма организаторов, которая должна учитываться как значимая характеристика личности преступника при назначении наказания (ч. 3 ст. 60 УК РФ). В целях конкретизации закона и формирования правоприменительного правила в этом отношении целесообразно рассмотреть вопрос о дополнении ч. 1 ст. 63 УК РФ отягчающим обстоятельством совершения преступления публично с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет). Предложение о необходимости введения отягчающего обстоятельства «совершение преступления в условиях видеодемонстрации его события в прямом эфире» уже высказывалось исследователями [4, с. 36]. Полагаем, что расширение перечня отягчающих обстоятельств в силу своей уни-
версальности обеспечит более эффективное выполнение задач уголовного закона нежели предложения о введении уголовного наказания за трансляцию в сети актов насилия путем дополнения ст. 282 УК РФ [6; 7]. Внесение указанного дополнения позволит учитывать повышенную общественную опасность преступных деяний, в составах которых отсутствует квалифицирующий данный признак их совершения с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая Интернет).
2. Консенсусный (согласованный, взаимозаинтересованный) характер взаимодействия организаторов треш-стрима со зрителями-участниками. Данный признак означает взаимную заинтересованность всех причастных к треш-стриму лиц, организаторов и зрителей, в его проведении. Подключение и участие зрителей в форме донатирования желаемого поведения ведущих треш-стрима являются результатом их свободных, исключающих принуждение выбора и решения. Стримеры обслуживают спрос на низкопробные развлечения той части общества, которая формирует запрос на подобные услуги в силу уже имеющейся деформации этической и эстетической сферы личности. Другими словами, треш-стримы ориентированы на потребителей, которые в силу отсутствия, неразвитости или извращения вкуса, дефицита общения, привлекательности острых эмоциональных переживаний, потребности в самоутверждении, ощущения себя частью неформального сообщества готовы к вовлечению в процесс антиобщественного поведения и не считают себя потерпевшими.
Условием, способствующим возрастанию интереса к треш-стримам аудитории, является анонимность в сети, поскольку в ее условиях участники коммуникации ощущают большую безопасность и склонны к более раскованному поведению [8, с. 61]. Нравственность потребителей треш-контента, искажаясь, превращается из объекта уголовно-правовой охраны в почву для соучастия в антиобщественном, включая преступное, поведении.
С позиций уголовно-правового учения о соучастии донатирование зрителями преступных действий, производимых ведущими, представляет собой не что иное, как подстрекательство к совершению преступления. При этом дистан-ционность взаимодействия - отсутствие физического контакта между зрителем и ведущим -не исключает взаимообусловленности и взаимосвязанности действий (бездействия) соучастников. Предварительное оглашение ведущим стоимости произведения конкретных актов насилия охватывается понятием склонения к совершению преступления путем подкупа, поскольку донатирование воздействует на созна-
98
ние и волю исполнителя, определяя его решение совершить преступление. Таким образом, донаторы не обнаруживают признаков новой роли соучастника, которая в этой связи не требует ее закрепления в уголовном законе, а правоприменитель способен и должен пользоваться имеющимися уголовно-правовыми инструментами ст. 33 УК РФ.
Препятствием на пути установления донаторов-подстрекателей остаются механизмы ано-нимизации в сети — участники треш-стримов используют псевдонимы и уникальные имена для разных сайтов, регулярно чистят историю просмотров, используют программные методы «луковой» (TOR) и «чесночной» (SOCKS) маршрутизации, а также прокси-серверы и VPN-сервисы.
Обеспечиваемая за счет использования информационно-коммуникационных технологий анонимность названа угрозой информационной безопасности в п. 54 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента Российской Федерации от 2 июня 2021 г. № 400). Преодоление анонимности в Интернете является одной из самых обсуждаемых проблем на уровне государственной власти, органы которой постоянно ведут поиск эффективных в этом отношении инструментов. В частности, обсуждаются возможности привязки почтового адреса к номеру мобильного телефона, обязательной авторизации через банковский счет при пополнении интернет-кошельков, развитие цифрового профиля и создания «суверенного» контролируемого Интернета. Выработка системы доверия, исключающей анонимность и безответственность пользователей, а также безнаказанность правонарушителей поставлена задачей развития российского сегмента Интернета в пп. «д» п. 34 Стратегии развития информационного сообщества в Российской Федерации на 2017—2030 гг. (утв. Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203). Нет никаких сомнений в том, что принимаемые меры по преодолению анонимности в Интернете окажутся эффективными в противодействии распространению треш-стримов в его российском сегменте.
3. Причинение ущерба общественной нравственности. На то обстоятельство, что треш-стримы посягают на общественную нравственность, уже обращалось внимание исследователями [3, с. 206]. Есть у данного заключения и правовые предпосылки. Так, в соответствии с ФЗ об информации на территории Российской Федерации право передачи информации неопределенному кругу лиц (распространение информации) ограничивается требованиями к ее содержанию. При этом нравственность в соответствии с ч. 1 ст. 9 упомянутого закона
называется вторым по степени важности объектом (после основ конституционного строя), защита которого может обеспечиваться путем ограничения доступа к информации.
Практика сетевого поведения пользователей показывает, что треш-стримы обладают способностью к стремительному массовому воспроизведению. Существующая прямая зависимость количества просмотров от степени безрассудства и дикости демонстрируемого поведения приводит к его распространению подражателями, переснимающими получившие популярность маргинальные видео. При этом наиболее уязвимой в плане некритичного восприятия антикультурного информационного продукта категорией граждан остаются несовершеннолетние, которые в силу незрелости и несформиро-ванности защитных механизмов личности могут вовлекаться участниками в треш-стримы, воспроизводить их, в результате чего их нравственному развитию причиняется ущерб. На данном основании разумным представляется рассмотреть вопрос о расширении понятия «антиобщественных действий», использованном в ст. 151 УК РФ, до пределов, охватывающих помимо правонарушений любые опасные для нравственного и физического развития несовершеннолетних поступки, имея в виду, что они совершаются с использованием информационно-телекоммуникационных сетей.
4. Корыстная цель, достигаемая получением донатов от потребителей контента, заказывающих исполнение ведущими треш-стрима конкретных насильственных и других антиобщественных действий. С юридической точки зрения донат (от англ. Donate — жертвовать, безвозмездно предоставить) рассматривается в качестве благодарности, не обусловленной обязанностью по осуществлению какого-либо встречного предложения. Используя семантическое толкование рассматриваемого термина, треш-стримеры пытаются придать донатам правовой режим подарков и таким образом приравнять получаемые деньги к не облагаемым налогом пожертвованиям в порядке использования ст. 217 Налогового кодекса Российской Федерации.
Однако с позиции действующего законодательства (гл. 32 Гражданского кодекса Российской Федерации) подарок предполагает безвозмездность, тогда как в случае с треш-стримами деньги переводятся участникам за оказание хотя и весьма специфических, передаваемых в видеоформате, но все-таки услуг. В целях ограничения, перекрытия финансирования стримов финансовыми донатами целесообразно рассмотреть возможность регистрации их организаторов в качестве индивидуальных предпринимателей, чья деятельность направлена на получение дохода, подпадающего под на-
логообложение. Такое решение могло бы коснуться стримов, остающихся в рамках правового поля. В случае пересечения стримерами границы правовой дозволенности донаты должны подлежать конфискации в административно-правовом (ст. 3.7 КоАП РФ) или же уголовно-правовом порядке (ст. 1041 УК РФ).
Проведенное исследование позволяет сформулировать ряд имеющих значение для теории и практики противодействия противоправной деятельности в форме треш-стрима положений.
1. Треш-стримминг — имеющая консенсус-ный характер и направляемая корыстью организаторов развлекательная форма социальной коммуникации, обеспечивающая информационный обмен в режиме прямой трансляции и причиняющая ущерб общественной нравственности посредством пропаганды противоправного и другого антиобщественного поведения на основе эксплуатации низменных чувств пользователей компьютерных сетей.
2. Среди причин, препятствующих привлечению к ответственности лиц, осуществляющих противоправную деятельность в формате треш-стримов, следует указать недостаточное законодательное регулирование и отсутствие разъяснений по вопросам судебной практики применения имеющихся норм административного и уголовного законодательства в сфере функционирования прямых трансляций противоправного поведения в информационно-коммуникационных сетях.
3. Действующих мер ответственности для обеспечения эффективного противодействия распространению запрещенной информации в формате треш-стримов недостаточно. Предупреждение нанесения ущерба от треш-стримов требует принятия комплекса мер по совершенствованию действующего российского законодательства:
1) уголовного — в части: а) дополнения ч. 1 ст. 63 УК РФ отягчающим обстоятельством совершения преступления публично с исполь-
зованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет); б) расширения понятия «антиобщественные действия» в ст. 151 УК РФ до пределов, охватывающих помимо правонарушений любые опасные для нравственного и физического развития несовершеннолетних поступки.
Требуются официальные разъяснения в адресованных правоприменителю руководящих документах, включая методические рекомендации, возможность привлечения к ответственности донаторов треш-стрима в качестве подстрекателей совершаемого в процессе трансляции преступления, учета при квалификации их действий положений ч. 4 ст. 33 УК РФ, а в отношении самих донатов — ст. 1041 УК РФ «Конфискация имущества»;
2) административного — в части: а) введения ответственности за пропаганду антиобщественного поведения, в том числе с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая Интернет, б) дополнения КоАП РФ отдельным составом правонарушения — жестокого обращения с животными, посягающего на общественную нравственность, при отсутствии признаков уголовно наказуемого деяния; введения досудебного порядка ограничения доступа к информации о жестоком обращении с животными путем дополнения Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»; в) введения инструментов деанонимизации пользователей Интернета;
3) гражданского — в части обязательной регистрации организаторов стримов в качестве индивидуальных предпринимателей с целью налогообложения их деятельности (при ее законности), направленной на получение дохода.
Применение мер правового совершенствования может стать эффективным только в условиях формирования общей культурологической основы противодействия треш-культуре.
Список литературы:
References:
1. Антонян К. Г. «Очарование дурного вку- 1. са»: трэш, кич, кэмп как тенденции // Вестник психофизиологии. 2014. № 3.
2. Воронов А. Пранкер пострадал от коро- 2. навируса // Коммерсантъ. 2020. 10 фев. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4250864 (дата обращения: 07.08.2021).
3. Грачева Ю. В., Маликов С. В. Треш-стрим: 3. социальная обусловленность криминализации // Актуальные проблемы российского права. 2021. Т. 16. № 6 (127).
Antonyan К. G. «Ocharovanie durnogo vku-sa»: tresh, kich, kemp kak tendencii // Vest-nik psihofiziologii. 2014. № 3. Voronov A. Pranker postradal ot koronavirusa // Kommersant. 2020. 10 fev. URL: https://www. kommersant.ru/doc/4250864 (data obrash-cheniya: 07.08.2021).
Gracheva Yu. V., Malikov S. V. Tresh-strim: social'naya obuslovlennost' kriminalizacii // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2021. T. 16. № 6 (127).
100
4. Григорьев В. Н, Терехов А. Ю. Об усилении уголовной ответственности создателей треш-стримов // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2021. № 2 (57).
5. Кадочникова С. Смотри и убивай. URL: https://lenta.ru/articles/2018/04/27/redrum/ (дата обращения: 07.08.2021).
6. Полунина Е. Н, Антонова А. В. Проблемы законодательного регулирования ответственности за «треш-стрим» в Интернете // Закон и право. 2021. № 3.
7. Смирнов А. М. «Треш-стримы» как новая криминологическая проблема современного мира // Дневник науки. 2021. № 5 (53).
8. Титлова А. С. Шейминг в онлайн-коммента-
рии как следствие анонимности интернет-коммуникации // Тенденции развития науки и образования. 2021. № 71-4.
9. Darknet Cybercrime Threats to Southeast Asia — United Nations Office on Drugs and Crime (UNODC). 2020. URL: https://www.unodc. org/documents/southeastasiaandpacific/ Publications/2021/Darknet_Cybercrime_ Threats_to_Southeast_Asia_report.pdf (дата обращения: 07.08.2021).
10. Fenton S. 'Eton Pupil Andrew Picard Spared Jail after Creating and Sharing Thousands of "Appalling" Child Abuse Images', Independent, 26 February 2016. URL: http:// www.independent.co.uk/news/uk/crime/eton-pupil-andrewpicard-convicted-of-creating-and-sharing-child-abuse-images-a6896966. html (дата обращения: 07.08.2021).
11. Morgans J. Everything We Know About the Melbourne Teen Who Founded a Child Porn Empire, 2016. URL: https://www.vice.com/ sv/article/7bd394/heres-everything-we-know-about-the-teenager-who-founded-a-child-porn-empire (дата обращения: 07.08.2021).
12. Pringle H. Submission 324. Senate Environment and Communications References Committee Inquiry, 2016. Harm being done to Australian children through access to pornography on the Internet. URL: https://www.aph.gov.au/ DocumentStore.ashx?id=a3b86ec0-802f-4f8b-ba55-313a115e19c2&subId=411021 (дата обращения: 07.08.2021).
Для цитирования:
Фильченко Андрей Петрович. Охрана общественной нравственности от посягательств в форме прямых трансляций противоправного поведения (треш-стримов) // Труды Академии управления МВД России. 2021. № 4 (60). С. 90-100.
4. Grigor'ev V. N, Terekhov A. Yu. On strengthening the criminal liability of the creators of trash streams // Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 2 (57).
5. Kadochnikova S. Smotri i ubivaj. URL: https:// lenta.ru/articles/2018/04/27/redrum/ (data obrashcheniya: 07.08.2021).
6. Polunina E. N, Antonova A. V. Problemy zakonodatel'nogo regulirovaniya otvetstvennos-ti za «tresh-strim» v Internete // Zakon i pravo. 2021. № 3.
7. Smirnov A. M. «Tresh-strimy» kak novaya krim-inologicheskaya problema sovremennogo mira // Dnevnik nauki. 2021. № 5 (53).
8. Titlova A. S. Shejming v onlajn-kommentar-ii kak sledstvie anonimnosti internet-kommuni-kacii // Tendencii razvitiya nauki i obrazovani-ya. 2021. № 71-4.
9. Darknet Cybercrime Threats to Southeast Asia — United Nations Office on Drugs and Crime (UNODC). 2020. URL: https://www. unodc.org/documents/southeastasiaandpacif-ic/Publications/2021/Darknet_Cybercrime_ Threats_to_Southeast_Asia_report.pdf (data obrashcheniya: 07.08.2021).
10. Fenton S. 'Eton Pupil Andrew Picard Spared Jail after Creating and Sharing Thousands of "Appalling" Child Abuse Images', Independent, 26 February 2016. URL: http://www.inde-pendent.co.uk/news/uk/crime/eton-pupil-an-drewpicard-convicted-of-creating-and-shar-ing-child-abuse-images-a6896966.html (data obrashcheniya: 07.08.2021).
11. Morgans J. Everything We Know About the Melbourne Teen Who Founded a Child Porn Empire, 2016. URL: https://www.vice.com/ sv/article/7bd394/heres-everything-we-know-about-the-teenager-who-founded-a-child-porn-empire (data obrashcheniya: 07.08.2021).
12. Pringle H. Submission 324. Senate Environment and Communications References Committee Inquiry, 2016. Harm being done to Australian children through access to pornography on the Internet. URL: https://www.aph.gov.au/Docu-mentStore.ashx?id=a3b86ec0-802f-4f8b-ba55-313a115e19c2&subId=411021 (data obrash-cheniya: 07.08.2021).
For citation:
Filchenko Andrey Petrovich. Protection of Public Morality From Encroachments in the Form of Live Broadcasts of Illegal Behavior (Trash Streams) // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 4 (60). P. 90-100. '
