ОГРАНИЧЕНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СЛОВА В ЭПОХУ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ

Емельянов Дмитрий Сергеевич; Овчинников Алексей Александрович

G^ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА ^D

DOI 10.24412/2076-1503-2021-3-46-53 ЕМЕЛЬЯНОВ Дмитрий Сергеевич,

студент 2-го курса магистратуры Юридического факультета по программе «Юрист для частного бизнеса и власти» Финансового университета

при Правительстве Российской Федерации, е-mail: dmitry.emelyanov@yahoo. com SPIN-код: 8067-4372, AuthorlD: 1101414

Научный руководитель: ОВЧИННИКОВ Алексей Александрович,

кандидат юридических наук, доцент департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, е-mail: mail@law-books.ru

ОГРАНИЧЕНИЕ ПРАВА НА СВОБОДУ СЛОВА В ЭПОХУ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ

Аннотация. Целью настоящей статьи является анализ института свободы слова и ее ограничения в социальных сетях. В статье раскрываются вопросы о разграничений категорий цензуры и ограничения свободы слова, а также о возможных пределах такого ограничения. Особое внимание уделяется проблемам частного характера регулирования свободы слова в социальных сетях, соотношения полномочий государственных органов и владельцев социальных сетей в процессе такого регулирования, а также эффективности административного воздействия государственных органов власти на иностранных владельцев социальных сетей. Кроме того, анализируются научные позиции, судебная практика и зарубежный опыт, связанные с указанными проблемами. В результате проделанной работы автор приходит к выводу о необходимости разработки международных соглашений в сфере регулирования распространения информации в сети-Интернет.

Ключевые слова: свобода слова, социальные сети, цензура, интернет, защита информации.

EMELYANOV Dmitry Sergeevich,

2nd year student of the Master's degree program "Lawyer for Private Business and Government" at the Faculty of Law Financial University under the Government of the Russian Federation

Supervisor:

OVCHINNIKOV Alexey Alexandrovich,

Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Economic Regulation, Financial University under the Government of the Russian Federation

RESTRICTIONS ON THE RIGHT TO FREE SPEECH IN THE AGE OF SOCIAL MEDIA

Annotation. The purpose of this article is to analyze the institution of freedom of speech and its limitation in social networks. The article reveals the distinction between the categories of censorship and restriction of freedom of speech, as well as the possible limits of such restrictions. Particular attention is paid to the problems of private regulation of freedom of speech in social networks, the ratio of powers of state authorities and owners of social networks in the process of such regulation,

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

as well as the effectiveness of administrative impact of state authorities on foreign owners of social networks. In addition, scientific positions, judicial practice and foreign experience related to these problems are analyzed. As a result of this work, the author concludes that it is necessary to develop international agreements to regulate the dissemination of information on the Internet.

Key words: freedom of speech, social networks, censorship, Internet, information protection.

Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому свободу слова. Из анализа статьи следует, что под свободой слова понимается возможность для каждого человека публично выражать свои мысли, не опасаясь негативных последствий, беспрепятственно производить, передавать и распространять информацию. Кроме того, запрещается цензура. В отечественном законодательстве существует ряд ограничений свободы слова, которые вызваны необходимостью обеспечения безопасности государства, сохранением конституционного строя и защитой прав и свобод граждан страны. Так, в статье 5 Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» содержится перечень видов информации, запрещенной к распространению среди несовершеннолетних, а в статье 14 Федерального закона «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» законодатель установил запрет на распространение информации, сообщающей о возможности принятия цифровой валюты в качестве платы за товары или услуги.

Следует различать подобные ограничения и цензуру, которая в России полностью запрещена. Куликова С.А. в своей статье отметила последовательную позицию Конституционного суда Российской Федерации, который отграничивает категории «ограничения свободы слова, права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» и «цензура», при этом ограничение права на свободу слова не должно покушаться на саму основу этого права, оно должно быть четко обосновано, направлено исключительно на защиту правопорядка в обществе и применяться лишь при необходимости в масштабах соразмерных общественной опасности ограничиваемой информации [15]. Представляется, что при несоблюдении указанных условий действия, направленные на ограничение свободы слова, будут представлять собой акт цензуры, которая работает не на защиту правопорядка, а на установление контроля за информационным полем в корыстных, идеологических или иных целях. С такой позиции можно рассмотреть нормы Федерального закона «О средствах массовой информации». В статье 3 этого закона установлен полный запрет цензуры массовой информации, под

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

которой понимается в том числе запрет на распространение каких-либо сведений. Данная норма не предусматривает никаких исключений и не содержит оговорки о возможности введения цензуры через иные законы или посредством актов государственных органов власти. Вместе с тем статья 4 закона говорит о недопустимости злоупотребления права на свободу массовой информации и налагает запрет на распространение различных видов общественно-опасной информации, например, о способах изготовления наркотических веществ. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в рассматриваемом законе установленный государством запрет на распространение вредоносной информации не рассматривается в качестве акта цензуры.

Из этого можно заключить, что конституционное право человека на свободу слова может быть ограничено государством с целью поддержания общественного порядка и сохранения конституционного строя, но при этом установлен абсолютный запрет цензуры, как явления посягающего на саму сущность этого права. Стоит отметить, что, несмотря на все вышесказанное, в отечественной доктрине и судебной практике не сложилось единого мнения относительно этого вопроса. Исследователи отмечают, что в России распространен и подход, предполагающий отождествление категорий цензуры и ограничения права на свободу слова, а соответственно и отсутствие абсолютного запрета цензуры [16]. Однако, в целях настоящей статьи автор будет придерживаться первого подхода, разграничивающего рассматриваемые категории.

В соответствии со статьей 55 Конституции Российской Федерации основные права и свободы человека могут быть ограничены исключительно федеральными законами. В упомянутой ранее статье 3 ФЗ «О средствах массовой информации» говорится о том, что цензура может быть установлена не только государством, но и организациями. Поскольку в России цензура запрещена, то можно заключить, что никто не может препятствовать осуществлению права на свободу слова корме государства. Это значит, что социальные сети не имеют права создавать такие условия своим пользователям, которые ограничивают их свободу поиска, получения, передачи, воспроизведения и распространения информации.

На сегодняшний день в Российской Федерации уже сложилось законодательство, регулирую-

щее деятельность социальных сетей. Такие нормы содержатся в Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». В частности, статья 10.6 закона устанавливает, что социальная сеть — это такой ресурс, с помощью которого пользователи могут зарегистрировать свои аккаунты и через них распространять информацию на русском языке (или на любом другом языке народов, проживающих на территории России). Чтобы попадать под регулирование рассматриваемой статьи такой ресурс должен обладать возможностью распространения рекламы, предназначенной для людей, находящихся на территории России, а также суточная посещаемость такого ресурса должна превышать пятьсот тысяч людей, находящихся на территории России. В приведенной статье нет требования о том, что владелец социальной сети или сервера, на которых она функционирует, должны находиться на территории Российской Федерации. То есть, под действие российского закона попадают любые социальные сети, рассчитанные на российского пользователя независимо от места регистрации компании-собственника. Такой подход был поддержан Верховным судом Российской Федерации, который в решении по одному из дел указал на возможность обращения в российский суд с иском к иностранной компании — владельцу социальной сети, не имеющей представительства на территории России, в частности — Facebook [19].

В соответствии с российским законодательством владельцы социальных сетей обязаны блокировать доступ к своему ресурсу пользователям, распространяющим незаконную информацию, пресекать распространение такой информации. Кроме того, владельцы социальных сетей обязаны осуществлять мониторинг размещаемого пользователями контента, то есть самостоятельно отслеживать и удалять информацию, запрещенную к свободному распространению (например, информацию о методах совершения самоубийства или о способах изготовления взрывчатых веществ), предоставить пользователям возможность обращения с жалобой на размещенную в социальной сети информацию (ответ на такую жалобу должен быть предоставлен не позднее, чем через тридцать календарных дней), а также ежегодно публиковать отчеты о проведенном мониторинге и о работе по поступившим от пользователей обращениям.

Таким образом, можно наблюдать, как государство делегирует свои полномочия по ограничению права на свободу слова в пользу частных лиц — владельцев социальных сетей. Такой подход представляется оправданным, поскольку объ-

емы и скорость обмена информации в сети Интернет требуют значительных ресурсов для отслеживания незаконной информации и быстрой реакции на нее. Данную позицию обосновывал Джек М. Балкин [2]. В своей работе, посвященной свободе слова в эпоху интернета, он разделил сферу правового регулирования свободы слова на два этапа: ранний (XIX-XX вв.) и новый (XXI в.). Отличительной особенностью второго этапа является новая сторона в процессе регулирования — компании, владеющие инфраструктурой в сети Интернет. Автор утверждает, что государственно-частное сотрудничество — это естественное следствие нового типа регулирования свободы слова, поскольку у государств отсутствует технические возможности для эффективного мониторинга интернета и для обработки большого количества жалоб граждан. В результате делегирования государством части полномочий по ограничению свободы слова у частных компаний формируется собственный бюрократический аппарат.

Важно подчеркнуть, что такие полномочия владельцев социальных сетей нельзя отождествлять с цензурой, владельцы социальных сетей не должны произвольно блокировать контент пользователей или ограничивать их право на распространение информации. Блокировка вредоносной информации происходит лишь тогда, когда такая информация запрещена законом, а в случае, если владелец социальной сети не может точно установить, является ли информация незаконной, то в соответствии с Федеральным законом «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» он направляет соответствующий запрос в Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (далее — Роскомнадзор). В свою очередь, служба также осуществляет мониторинг социальных сетей с целью выявления и блокировки противоправной информации. Кроме того, несогласный с решением социальной сети о блокировке информации пользователь имеет право обжаловать такую блокировку в самой социальной сети, в Роскомнад-зоре или в суде. Ограничивать доступ к получению или распространению информации социальные сети могут и на основании пользовательского соглашения, которое подписывает каждый пользователь социальной сети, однако, такое соглашение не может содержать положения, нарушающие законодательные нормы, в частности — запрет на установление цензуры. Таким образом, мы видим, что государство передало владельцам социальных сетей лишь часть полномочий по ограничению права на свободу слова, оно плотно сопровождает процесс осуществления этих пол-

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

номочий и продолжает самостоятельно контролировать соблюдение законности в процессе обмена информацией, а также оставляет гражданам возможность оспаривать правомерность того или иного действия социальной сети, связанного с ограничением распространения информации.

Подтверждение того, что по российскому законодательству социальные сети не имеют права произвольно, без законного основания или санкции государства ограничивать распространение информации можно найти в судебной практике. Так, широкую известность получил судебный процесс, в котором прокурор города Москвы обратился с иском к компании Google LLC [20]. Причиной подачи иска послужил факт ограничения доступа к журналистскому фильму о трагедии в Беслане для неавторизированных пользователей видеохостинга YouTube. Видео было доступно к просмотру только после авторизации пользователя и с пометкой о том, что контент может оказаться неприемлемым для некоторых пользователей. При этом, по общему правилу видео на платформе YouTube доступны неавторизированным пользователям, а упомянутая пометка к видео отсутствует. Комментируя такие ограничения доступа к фильму, администрация сервиса ссылалась на жалобы пользователей и правила платформы. В своем иске прокурор потребовал снять описанные выше ограничения. Суд поддержал позицию истца, заявив, что действия администрации YouTube привели к ущемлению прав граждан на свободный поиск, получение и распространение информации. Суд обязал ответчика снять ограничения доступа к фильму, а также удалить предупреждающую пометку.

Таким образом, в соответствии с действующим отечественным законодательством частные компании не имеют права самостоятельно, без оглядки на нормы законов или актов государственных органов исполнительной власти устанавливать ограничения на распространение информации, идущие вразрез с основополагающим конституционным правом на свободу слова.

Однако, не во всех странах существует подобный подход к рассматриваемому вопросу. Так, в США Первой поправкой к Конституции установлен запрет на цензуру со стороны государства [1]. Как указывал Мэтью П. Хукер, Конституция в этом отношении, как правило, служит сдерживающим фактором для правительства, но не для частных лиц. То есть, социальные сети имеют право свободно модерировать контент на свое усмотрение и самостоятельно решать, кому предоставлять доступ к платформе, а кому нет и государство при этом не может вмешиваться во внутреннюю политику компании [8]. На законодательном

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

уровне социальные сети защищены положением статьи 230 Закона о пристойности в сфере коммуникаций 1996 года [5]. Эта статья защищает интернет-платформы от юридической ответственности, связанной с информацией, созданной и распространенной пользователями платформы, а также дает право интернет-компаниям модерировать размещаемый контент третьих сторон на своих платформах. Таким образом, по мнению Мэтью П. Хукера, социальные сети в Соединенных штатах обладают правами, схожими с правами издательств по контролю за размещаемой информацией, но при этом, в отличии от последних, не несут ответственность за распространенный материал. Исследователь приводит ряд примеров непоследовательной деятельности социальных сетей по модерации информации, распространяемой в их пределах. Например, автор упомянул известный случай, когда на платформе Facebook была удалена фотография, удостоенная Пулитце-ровской премии 1972 года, на которой запечатлена обнаженная девятилетняя девочка бежит от бомбардировки во время войны во Вьетнаме. После масштабной общественной реакции Facebook восстановил фотографию. Можно вспомнить и резонансный случай, когда социальная сеть Twitter пожизненно заблокировала доступ бывшему президенту США за предполагаемые призывы к насилию, опубликованные на этой платформе [13]. В результате сложилась ситуация, когда публичная персона лишилась доступа к одному из важнейших средств распространения информации в сети-Интернет из-за действий, которые в ходе слушаний в Парламенте США были признаны недостаточными для вынесения импичмента бывшему президенту [12].

Судебная практика в США сложилась также в пользу владельцев социальных сетей. Как указывал Мэтью П. Хукер, в американской юриспруденции существует точка зрения, что доктрину о Перовой поправке необходимо применять к социальным сетям и признавать их в этом контексте в качестве лиц, выполняющих публичные функции. В деле Manhattan Community Access Corp. v. Halleck, No. 17 Верховный суд США рассматривал вопрос о возможности применения Первой поправки Конституции к частным компаниям, оперирующим в сети-Интернет [10]. В решении суд указал, что истец пользуется иммунитетом от Первой поправки в связи с его статусом частной компании. Эта позиция была основана на том, что Первая поправка применима только к государственному ограничению свободы слова, а не к частному. Для того, чтобы организация подпадала под исключение, связанное с выполнением публичных функций, она должна осуществлять

полномочия, традиционно выполняемые исключительно государством.

Подход российского законодателя к вопросу регулирования свободы слова в социальных сетях представляется более удачным, поскольку он эффективнее обеспечивает предсказуемость и последовательность действий социальных сетей по ограничению распространения той или иной информации, дает гражданам возможность оспаривать такие действия в административном и судебном порядке, а также устанавливает единые правила для всех участников обмена информацией в социальных сетях. Кроме того, российское правовое регулирование исключает неограниченные дискреционные полномочия владельцев социальных сетей в вопросе модерации контента, что представляется оправданным в эпоху, когда социальные сети играют важную общественную роль и являются ключевыми факторами в социальной активности людей.

Однако, выбранная отечественным законодателем модель регулирования ограничения свободы слова в социальных сетях не лишена пробелов, с которыми государственные органы сталкиваются в процессе взаимодействия с владельцами социальных сетей. В частности, существует проблема отсутствия проработанных и эффективных механизмов административного воздействия на иностранных владельцев социальных сетей, работающих с российскими пользователями. Так, в марте 2021 года заместитель главы Роскомнад-зора Вадим Субботин заявил, что в связи с невыполнением требований об удалении определенного контента социальной сетью Twitter, она может быть заблокирована на территории Российской Федерации [17]. Такой подход к разрешению ситуации представляется крайне нежелательным. Здесь можно вспомнить подобный случай с мес-сенджером Telegram, который Роскомнадзор долгое время пытался заблокировать, что приводило к сбоям в работе других интернет-ресурсов, в том числе и государственных, а через некоторое время блокировка была снята [18]. В случае неудачной попытки блокировки социальной сети российское государство может понести репутацион-ные потери и не добьется изменения ее политики, а в случае если блокировка пройдет успешно, то пострадают в первую очередь многочисленные российские пользователи Twitter, для которых платформа является важным средством обмена информацией. Представляется, что подобные меры можно применять исключительно как временные, но при этом необходимо рассмотреть вопрос о проработке нового механизма взаимодействия российского государства и иностранных социальных сетей.

С проблемой эффективности административного воздействия на социальные сети сталкиваются и зарубежные государства. В 2018 году в Германии был принят Закон о сетевом правоприменении (NetzDG), который обязывает интернет-компании в течение 24 часов удалять незаконную информацию в случае поступления жалобы и в течение 7 дней в случае самостоятельного обнаружения такой информации [11]. Как указывают Уильям Эчиксон и Оливия Нодт, остается неясным, достиг ли закон значительных результатов в достижении своей заявленной цели - предотвращения высказываний, разжигающих ненависть [6]. По мнению исследователей, имеющиеся данные свидетельствуют, что платформы уклоняются от строгого его соблюдения. Также они приводят данные о том, что процент удаления запрещенного контента среди трех крупных платформ варьируется от 21,2% для Facebook до только 10,8% для Twitter.

В современном мире социальные сети играют важную роль в процессе глобализации и приобрели большое значение на международном уровне. Так, феврале 2021 года социальная сеть Facebook заблокировала страницы средств массовой информации на территории Австралии в связи с рассмотрением в парламенте страны законопроекта об обязании социальных сетей выплачивать денежные средства за определенный контент, размещаемый официальными акка-унтами СМИ на этой платформе [7]. Такие действия привели к переговорам между органами власти Австралии и менеджерами Facebook, в результате которых блокировка была снята, а в законопроект предполагается внести поправки. Таким образом, мы можем констатировать, что крупные социальные сети на сегодняшний день имеют настолько большое значение, что государства вынуждены считаться с их интересами и вести переговоры.

Представляется, что на данном этапе именно переговоры и последующая договоренность — это ключ к разработке наиболее эффективного взаимодействия между государством и крупными интернет-компаниями. В качестве примера можно привести Кодекс поведения по борьбе с незаконной ненавистнической речью в сети интернет [3]. Как указывала Даниэль Китс Цитрон, после волны террористических атак и преступлений на почве ненависти в 2015 году, европейские законодатели приняли позицию, что социальные медиа-компании, отчасти несут ответственность за произошедшее, поскольку на их платформах распространялись призывы к совершению актов насилия [4]. В декабре 2015 года Европейская комиссия организовала Европейский ИнтерОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

нет-форум с целью выработки совместного подхода к обнаружению и удалению онлайн-инфор-мации, содержащей поощрение действий, террористического характера и речь, разжигающую ненависть, по в результате чего в 2016 году и был принят указанный Кодекс. В разработке документа приняли участие официальные лица европейских стран, полицейская служба Европейского союза и технологические компании Microsoft, Facebook, YouTub, и Twitter. Позднее к Кодексу присоединился ряд других социальных сетей. Технологические компании согласились ограничивать ненавистническую информацию, определяемую как речь, разжигающую насилие или ненависть. Сообщения о высказываниях, разжигающих ненависть, должны рассматриваться в течение 24 часов и удаляться. В свою очередь Европейская комиссия имеет право проводить периодические проверки соблюдения технологическими компаниями соглашения по борьбе с ненавистническими высказываниями. Стоит отметить, что и такой подход к взаимодействию с социальными сетями нельзя признать в полной мере эффективным. Так, Даниэль Китс Цитрон приводит данные о том, что в декабре 2016 года Европейская комиссия опубликовала свою первую оценку того, как технологические компании работают с сообщениями о ненавистнических высказываниях и эта оценка оказалась весьма низкой. Европейская комиссия раскритиковала эффективность работы социальных сетей в этом направлении в связи с систематическим неудалением информации, на которую поступали жалобы.

Исходя из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что на уровне одного отдельно взятого государства крайне сложно построить эффективный механизм административного воздействия на иностранные социальные сети, не прибегая к их блокировке. Поскольку блокировка представляется крайней мерой, ввиду негативных ее последствий для пользователей социальной сети, существует необходимость создания нового подхода к рассматриваемой проблеме. Очевидно, что если государство самостоятельно не способно должным образом воздействовать на иностранные социальные сети, то эту проблему необходимо разрешать на международном уровне. Если ряд государств договорится о едином подходе к регулированию ограничения информации в сети-Интернет, то социальным сетям станет значительно сложнее игнорировать законодательные требования стран-участниц такого соглашения. В 2012 году силами ООН на Всемирной конференции международных телекоммуникаций (WCIT) была осуществлена попытка заключить такое соглашение по поводу ограничения террористиче-

ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 3 • 2021

ской деятельности в интернете [9]. Однако, итоговый документ подписали лишь 89 из 144 стран-участниц. Но, несмотря на такой результат, некоторыми исследователями именно международное сотрудничество рассматривается в качестве наиболее эффективного механизма регулирования информации в интернет-пространстве [14].

Список литературы:

[1] Amendment 1 Freedom of Religion, Speech, Press, Assembly, and Petition // https://constitution-center.org/interactive-constitution/interpretation/ amendment-i/interps/266;

[2] Balkin, Jack M., Free Speech is a Triangle (May 28, 2018). Columbia Law Review, 2018, Forthcoming, Yale Law School, Public Law Research Paper No. 640 // https://ssrn.com/abstract= 3186205;

[3] Code of conduct on countering illegal hate speech online // https://ec.europa.eu/info/sites/info/ fi les/cod e_of_conduct_o n_co untering_illegal_hate_ speech_online_en.pdf;

[4] Citron, Danielle Keats, Extremist Speech, Compelled Conformity, and Censorship Creep (2018). 93 Notre Dame Law Review 1035 (2018), U of Maryland Legal Studies Research Paper No. 2017-12, // https://ssrn.com/abstract=2941880;

[5] Department Of Justice's Review Of Section 230 Of The Communications Decency Act Of 1996 // https://www.justice.gov/archives/ag/department-jus-tice-s-review-section-230-communications-decen-cy-act-1996#:~:text=As%20part%20of%20its%20 broader,of%20content%20in%20certain%20circum-stances;

[6] Echikson, William and Knodt, Olivia, Germany's NetzDG: A Key Test for Combatting Online Hate (November 22, 2018). CEPS Policy Insight, // https:// ssrn.com/abstract=3300636;

[7] Facebook reverses ban on news pages in Australia // https://www.bbc.com/news/world-aus-tralia-56165015;

[8] Hooker, Matthew, Censorship, Free Speech & Facebook: Applying the First Amendment to Social Media Platforms via the Public Function Exception (December 13, 2019). Washington Journal of Law, Technology & Arts, Vol. 15, No. 1, 2019 // https://ssrn. com/abstract=3512905;

[9] International Telecommunication Union (ITU), World Conference on International Telecommunications, Dec. 3-14, 2012, Final Acts of the World Conference on International Telecommunications, Resolution Plen/3(e), // https://www.itu.int/en/wcit-12/ Documents/final-acts-wcit-12.pdf;

[10] Manhattan Community Access Corp. v. Halleck // https://www.supremecourt.gov/opin-ions/18pdf/17-1702_h315.pdf;

[11] Network Enforcement Act (Netzdurchsetzunggesetz, NetzDG) // https://germanlawarchive.ius-comp.org/?p=1245;

[12] Senate Acquits Trump In Impeachment Trial — Again // https://www.npr.org/sections/ trump-impeachment-trial-live-up-dates/2021/02/13/967098840/senate-acquits-trump-in-impeachment-trial-again;

[13] Twitter says Trump ban is permanent -even if he runs for office again // https://www.the-guardian.com/us-news/2021/feb/10/trump-twit-ter-ban-permament-social-media;

[14] Wu, Paulina (2015) "Impossible to Regulate: Social Media, Terrorists, and the Role for the U.N.," Chicago Journal of International Law: Vol. 16: No. 1, Article 11 // https://chicagounbound.uchicago. edu/cjil/vol16/iss1/11;

[15] Куликова Светлана Анатольевна Конституционный запрет цензуры в решениях Конституционного Суда РФ // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. Экономика. Управление. Право. 2018. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kon-stitutsionnyy-zapret-tsenzury-v-resheniyah-konstitut-sionnogo-suda-rf (дата обращения: 01.03.2021);

[16] Хамнуев Юлий Григорьевич, Тетерин Алексей Николаевич О чем говорит конституционный запрет цензуры // Сибирский юридический вестник. 2019. №3. URL: https:// cyberleninka.ru/

article/n/o-chem-govorit-konstitutsionnyy-za-pret-tsenzury (дата обращения: 01.03.2021);

[17] В РКН сообщили, что Twitter не реагирует на требования ведомства // https://www.interfax.ru/ russia/756823;

[18] Роскомнадзор разблокировал Telegram // https://www.kommersant.ru/doc/4381003;

[19] Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 09.06.2020 N 5-КГ20-49, М-10004763/19 // http://vsrf.ru/stor_pdf. php?id=1894460;

[20] Решение Таганского районного суда города Москвы от 22 октября 2020 года по делу № 2-3007/2020 // https://mos-gorsud.ru/mgs/services/ cases/appeal-civil/details/97f442e0-6080-11eb-b29c-d7ed2fbeb928?participants=google.

Spisok literatury:

[1] Amendment 1 Freedom of Religion, Speech, Press, Assembly, and Petition // https://constitution-center.org/interactive-constitution/interpretation/ amendment-i/interps/266;

[2] Balkin, Jack M., Free Speech is a Triangle (May 28, 2018). Columbia Law Review, 2018, Forthcoming, Yale Law School, Public Law Research Paper No. 640 // https://ssrn.com/abstract=3186205;