CC BY
126
DOI: 10.17805/zpu.2015.2.19
Огамическое письмо в лэ Марии Французской «Жимолость»*
Н. М. Долгорукова (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»)
В статье анализируется произведение французской поэтессы XII-XIII вв. Марии Французской «Жимолость», которое уже не один век вызывает оживленные дискуссии исследователей, связанные с темным смыслом описываемого в лэ послания Тристана.
В лэ описывается встреча Тристана и Изольды. Сначала Мария сообщает, что Тристан вырезал ножом свое имя на сломанной им ветви орешника. Ниже приводится целая история бедствий Тристана, сравнение влюбленных с орешником и жимолостью и даже обращение рыцаря к его прекрасной подруге. Все это, по словам Марии, сообщит Изольде найденная палочка, но такое указание вызывает целый ряд вопросов. Как, например, мог Тристан вырезать на палочке шестнадцать строк, как изольда смогла прочитать их, сидя верхом на лошади, почему Тристан не побоялся оставить на проезжей дороге столь откровенное послание своей возлюбленной?
Автор статьи предлагает трактовать этот эпизод, используя своего рода «теорию аббревиатур», которая не только проливает свет на строки Марии Французской о послании Тристана, но и объясняет ряд загадочных упоминаний употребления рун и огама в древнеанглийской лирике и древнеирландском эпосе.
Ключевые слова: Мария Французская, «лэ», «Жимолость», огамическое письмо, теория аббревиатур.
ВВЕДЕНИЕ
Мария Французская, создавшая в середине XII в. сборник из двенадцати лиро-эпических рассказов — «лэ», внесла свою лепту в создание легенды о Тристане и Изольде. Речь идет о «Жимолости» (Chevrefoil). У этого самого короткого лэ Марии очень сложная композиция: вначале поэтесса сообщает, что желает рассказать нам лэ, которое называют «Жимолость» и которое она сама много раз слышала и даже читала ("l'ai trov? en escrit"). Все последующее повествование — история бедствий Тристана и рассказ о его мимолетной встрече с королевой Изольдой. Далее Мария говорит, что, вспоминая об этой встрече, Тристан сочинил лэ, чтобы в новой разлуке хранить память о любимой. Ниже поэтесса сообщает нам название лэ Тристана на двух языках: "Gotelef l'apelent en engleis, // Chevrefoil le nument Franceis", при этом само лэ Тристана отсутствует. Следуя тексту Марии, можно сделать вывод, что у лэ «Жимолость» было по меньшей мере три «редакции»: сначала лэ сочинил Тристан, чтобы, исполняя его на арфе, вспоминать о встрече с любимой; позже лэ стали исполнять многочисленные странствующие певцы-жонглеры (в этой «редакции» оно пользовалось большой популярностью, так как часто упоминается в средневековых романах);
* Статья подготовлена в ходе проведения исследования (№15-01-0035) в рамках Программы «Научный фонд Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ)» в 2015-2016 гг. и с использованием средств субсидии на государственную поддержку ведущих университетов Российской Федерации в целях повышения их конкурентоспособности среди ведущих мировых научно-образовательных центров, выделенной НИУ ВШЭ.
The article was prepared within the framework of the Academic Fund Program at the National Research University Higher School of Economics (HSE) in 2015-2016 (grant № 15-01-0035) and supported within the framework of a subsidy granted to the HSE by the Government of the Russian Federation for the implementation of the Global Competitiveness Program.
поэтесса слышала его исполнение, читала его в «книге» (вероятно, речь идет об архаической версии легенды, наличие которой допускают практически все медиевисты) и, наконец, создала свое собственное лэ.
ПОСЛАНИЕ ТРИСТАНА: ТЕКСТ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ В настоящей статье мы бы хотели сосредоточить наше внимание на фрагменте лэ (ст. 51-82), в котором описывается, как была подготовлена встреча Тристана и Изольды и который вот уже несколько веков вызывает оживленные дискуссии исследователей:
Une coldre trencha par mi, Тристан отрезал ветвь орешника,
tute quarree la fendi. Обстругал ее с четырех сторон.
Quant il a paré le bastun, Когда он подготовил палку,
de sun cultel escrit sun nun. Ножом вырезал на ней свое имя.
Se la reïne s'aparceit, Если королева заметит палку,
ki mult grant guarde s'en perneit, Обязательно обратит на нее внимание.
de sun ami bien conuistra Раньше Изольде уже приходилось
le bastun quant el le verra; Замечать ее:
altre feiz li fu avenu Она узнавала о своем друге
que si l'aveit aparceü. По палке, которую видела.
Ceo fu la summe de l'escrit Вот содержание написанного на палке,
qu'il li aveit mandé et dit, О чем она извещала и что говорила:
que lunges ot ilec esté Что долго Тристан был в лесу,
e atendu e surjurné Жил там и ждал,
pur espïer e pur saveir Чтобы выследить и узнать,
coment il la peüst veeir Как он может увидеть королеву,
kar ne poeit vivre senz li. Так как он не может жить без нее;
D'els dous fu il tut altresi Они двое так же,
cume del chievrefueil esteit Как жимолость,
ki a la coldre se perneit: Которая держится за орешник.
quant il s'i est laciez e pris Когда она соединяется и цепляется друг за
e tut entur le fust s'est mis, друга,
ensemble poeent bien durer; И жимолость обвивает весь ствол орешника,
mes ki puis les vuelt desevrer, Они могут долго быть вместе,
la coldre muert hastivement Но после, если кто захочет их разделить,
e li chevrefueilz ensement. Орешник быстро умрет,
"Bele amie, si est de nus: И жимолость тоже.
ne vuz senz mei ne jeo senz vus!" "Прекрасная подруга, так и мы:
La reïne vint chevalchant. Ни вы без меня, ни я без вас".
Ele esguarda un poi avant, Королева ехала верхом на лошади,
le bastun vit, bien l'aparceut, Она смотрела по сторонам,
tutes les letres i conut. Увидела палку, сразу ее приметила,
(Lais de Marie de France, 1990: 264-266) Поняла все написанное на ней
(пер. наш. — Н. Д.).
Посмотрим для начала на структуру этого послания. Есть основания полагать, что структура письма Тристана повторяет структуру жанра «любовных посланий» — "saluts d'amour" трубадуров. Действительно, мы легко выделим первую часть — "salu-
tation": "de sun cultel escrit sun nun", «ножом вырезал на ней свое имя» (сравним с первой частью послания Милона из одноименного лэ Марии: «в начале письма нашла имя своего возлюбленного "Милон"»). Вторая часть — "narration" — сообщает королеве (и читателям), что Тристан долгое время скитался и жил в лесу, наконец, в третьей части — "petition" — Тристан просит возлюбленную о встрече и сообщает, что его жизнь находится в руках королевы.
Отметив в послании Тристана отголоски жанра "salut d'amour" трубадуров, обратимся к главному вопросу, уже несколько веков возникающему у исследователей: что и как написал Тристан на палочке из орешника?
Итак, сначала Мария сообщает нам, что Тристан вырезал ножом лишь свое имя ("De sun cutel escrit sun nun"). Однако ниже приводится целая история бедствий Тристана, сравнение влюбленных со сплетенными орешником и жимолостью и даже обращение рыцаря к его прекрасной подруге (строки 63-78). Все это, по словам Марии, сообщит Изольде найденная ей палочка Тристана, но такое указание вызывает целый ряд недоумений, возникающих из-за неправдоподобности описываемого эпизода. Как, например, мог Тристан вырезать на палочке шестнадцать строк, как Изольда смогла прочитать их, сидя верхом на лошади, почему Тристан не побоялся оставить на проезжей дороге столь откровенное послание своей возлюбленной...
На протяжении долгого времени ученые выдвигали различные гипотезы, касающиеся текста послания Тристана и способа его передачи. Большинство исследователей отвергают возможность написания на палочке такого длинного текста и дают различные объяснения словам Марии. Так, некоторые ученые давали символическую трактовку этому эпизоду, полагая, что Изольда поняла послание своего возлюбленного «сердцем» (Spitzer, 1946), а не прочитала его на палке. С символической трактовкой интересующего нас эпизода связана и гипотеза, в соответствии с которой Мария, создавая лэ, вспоминала о немецком романе Эйльхарта вон Оберга, где Тристан останавливал лошадь Изольды, бросая палочку (Delbouille, 1970). Однако у нас нет никакой уверенности ни в том, что Мария знала средневековую немецкую версию легенды, созданную не ранее середины XII в., ни в том, что брошенная палочка могла превратиться у Марии в ветвь орешника, оплетенную жимолостью и содержащую послание для королевы Изольды.
Другие исследователи (Hatcher, 1950; Frappier, 1957) предлагали компромисс: Тристан вырезал на палочке лишь имя и, возможно, строки 77-78: "Bele amie, si est de nus: // Ne vuz sanz mei, ne mei sanz vus" (Le Gentil, 1951). Также было выдвинуто предположение о существовании письма, предуведомляющего Изольду о палочке, которая будет являться знаком скорой встречи влюбленных (Sudre, 1886).
Однако сама Мария ни словом не обмолвилась ни о символической роли ветки орешника, ни об отдельно вырезанных строках, ни о ранее посланном письме Тристана. Поэтесса очень ясно говорит: "Tutes les lettres i conut", «распознала на ней все знаки» (ниже мы еще раз обратимся к этой строке).
Поэтому мы вслед за рядом исследователей (Schoepperle, 1909; Frank, 1948; Cag-non, 1970; Demaules, 1995) склонны видеть в послании Тристана огамическую надпись.
Вандриес свидетельствует: «...огам на протяжении всего Средневековья оставался хорошо известным эрудитам. Многие рукописи содержат огамический алфавит» (Vendryes, 1952: 247; пер. наш. — Н. Д.). Название алфавита «было известно латинским грамматикам, в частности Варрону и Присциану» (Королев, 2003: 7), на которого в общем прологе к сборнику «Лэ» ссылалась Мария Французская: "Ceo tes[ti]moine Prec ïens..."
По данным А. А. Королева, на территории Южного Уэльса, Корнуолла и других графств Англии было найдено довольно много огамических надписей (напомним, что именно в этих местах происходит действие лэ Марии, которая все свои произведения создавала в Англии). Как поясняет Т. А. Михайлова, «огамический алфавит состоит из 20 основных знаков, представляющих собой наборы от 1 до 5 одинаковых для каждого знака поперечных или косых черт — для согласных и коротких зарубок — для гласных...» (Михайлова, 2011: 36). Итак, форма знаков кельтского огамического письма — «насечки в виде линий и точек, нанесенные направо и налево от ребра камня» (Фридрих, 2001: 143), дерева или кости.
Отметим, что в лэ «Жимолость» Тристан сначала обстругал ветвь орешника, как уточняет Мария, "tute quarree la fendi", то есть «с четырех сторон». Палка, таким образом, приняла форму прямоугольника с четырьмя ребрами, на которых Тристан легко мог сделать насечки. Как германское руническое письмо, так и кельтское огамиче-ское изначально использовалось только в магических целях: руны и огам служили для заклятий, колдовства, белой и черной магии, предупреждения несчастья (Королев, 2003: 9-13).
Однако мы предположили, что в «Жимолости» Тристан пишет им любовное послание. Знает ли средневековая литература подобные прецеденты? Обратимся к текстам. В одной из песен «Старшей Эдды» («Гренландские речи Атли») Гудрун рунами написала письмо своим братьям, желая предупредить их об опасности. А в «Саге о Гисли» Гисли, подобно Тристану, режет на палочке руны, чтобы вызвать на свидание своего брата: «Тогда Гисли берет палочку, режет на ней руны и бросает в дом. Торкель видит это, подымает палочку и, взглянув на нее, встает и выходит к Гисли» (Исландские саги ... , 1973: 58). Руническое послание на дереве упоминается и в «Саге о Гамлете» из «Деяний датчан» Саксона Грамматика (Зарубежная литература средних веков, 2004: 75). Аналогичные эпизоды есть и в ирландских текстах, несколько примеров которых приводятся в статье Кэгнона.
Мыже, во-первых, вспомним «Повесть о Байле доброй славы», которая интересна не только упоминанием сделанных из деревьев табличек, на которых старинным алфавитом (огамом) была вырезана история трагической любви Байле и Айлен, но и одним сравнением: «И тогда одна (табличка. — Н. Д.) сама прыгнула к другой, и они соединились так, как жимолость обвивается вокруг ветви; и невозможно было разъединить их» (Исландские саги . , 1973: 675).
В уже упоминавшейся нами выше статье Пьер ле Жанти писал, что особый мотив жимолости, соединенной с орешником, не обнаруживается в кельтской традиции, он полностью определен вкусами французов. Далее исследователь предположил, что этот мотив впервые возникает у Марии Французской (Le Gentil, 1951). Этой же мысли придерживался в своей статье и Делбуй (Delbouille, 1970: 216). Однако «Повесть о Байле доброй славы» убеждает нас в обратном и указывает на кельтское происхождение этого мотива.
Во-вторых, мы обратимся к двум примерам, предложенным Т. А. Михайловой, затрагивающих проблему, связанную с длиной текстов, воспроизводимых огамически-ми знаками (Михайлова, 2011). В саге «Похищение быка из Куальнге», в эпизоде «детские подвиги Кухулина», есть следующее упоминание: «Стоял на поле каменный столб, а вокруг него обруч железный тянулся, обруч геройских деяний с письменами огама на деревянном креплении. Надпись гласила: Кто б ни явился на поле, если окажется воином, да воспретит ему гейс удалиться, не сразившись в поединке» (Михайлова, 2011: 43). Как замечает Т.А.Михайлова, «содержащаяся в данном тексте ин-
формация предполагала текст такой длины, который принципиально физически не мог бы быть воспроизведен огамическими знаками» (Михайлова, 2011: 43). То же можно сказать и о «программе обучения» профессионального ирландского поэта-филида, один из пунктов которой гласил: «...в течение первых трех лет обучения требовалось выучивать по "50 огамов" (т. е. всего 150). Поскольку огамический алфавит насчитывает всего 20 знаков (плюс еще 5 поздних дополнительных), понятие "50 ога-мов" нуждается в какой-то интерпретации» (там же: 44).
Если же мы вернемся к интересующему нас посланию Тристана и разделяемой нами теории, в соответствии с которой это послание представляет собой огамическую надпись, мы окажемся перед тем же затруднением, о котором сторонники огамиче-ской теории (Schoepperle, 1909; Frank, 1948; Cagnon, 1970; Demaules, 1995) не обмолвились ни словом. Послание Тристана в пересказе Марии занимает целых 16 строк, естественно, что в таком виде оно не могло быть записано огамическими знаками.
«ТЕОРИЯ АББРЕВИАТУР»
Процитируем «осторожное предположение» Т. А. Михайловой по поводу изначального использования огамического алфавита. Оно предполагает своего рода «теорию аббревиатур», которая объясняет «ряд странных упоминаний употребления огама в сагах и в трактатах, посвященных поэтическому ремеслу в Древней Ирландии» (Михайлова, 2011: 44). В соответствии с данной теорией на камнях и деревянных объектах высекался или вырезался не полный текст сообщения, но его шифр, своего рода аббревиатура, расшифровать которую мог любой посвященный человек.
Кажется, нам даже удалось найти пример такого зашифрованного письма с аббревиатурами, правда, с использованием рун, а не огама. Речь идет о «Послании мужа» — древнеанглийской элегии (The Anglo-Saxon World, 1999: 57-59).
Это уникальное произведение, в котором лирический голос принадлежит дощечке с рунической аббревиатурой, адресованной женщине, находящейся в разлуке с мужем, с просьбой о встрече. Мы видим, что ситуация, описанная в «Послании мужа», во многом сходна с той, что обрисована в «Жимолости». В элегии, так же как в лэ, приводится и текст послания, более того, он записан рунами (в латинской транскрипции: S, R, EA, W, M — «солнце», «дорога», «океан» или «земля», «радость», «муж»). Из этих рун несложно составить и сам текст послания. Так, английский исследователь Р. У. В. Эллиотт предлагает следующее прочтение: «Плыви солнечной дорогой по морю к радости с мужчиной, что ждет тебя» (Elliott, 1955: 7; пер. наш. — Н. Д.). Итак, перед нами такое же, как и в «Жимолости», зашифрованное послание, записанное древним письмом, с просьбой о встрече, которая принесет радость. Логично предположить, что Тристан, составляя послание своей любимой, использовал ряд огамиче-ских аббревиатур, смысл которых был ясен лишь посвященным. Изольда, ирландская принцесса, врачевательница и знахарка, разобрала в нем все знаки, ведь именно так и переводятся слова Марии "tutes les letres i conut"1. Ничем не приметная лежащая на проезжей дороге палочка орешника, оплетенная жимолостью, для Изольды была знаком того, что Тристан рядом, и содержала знаки письма, разобрать которые было подвластно лишь королеве.
Завершая разговор о долгой дискуссии вокруг послания Тристана, упомянем еще одно произведение средневековый литературы — сборник прозаических переводов французских лэ, выполненных через несколько десятилетий после создания лэ Марией, "Strengleikar" («Песни для струнных») (Strengleikar ... , 1979). В нем есть и текст «Жимолости» на древнескандинавском языке. Норвежский средневековый перевод-
чик, хорошо знакомый с традицией рунического письма, очень просто и понятно переводит «темное» место, вызвавшее в новое время так много дискуссий у исследователей (там же: 197-199).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, мы пришли к выводу, что лэ «Жимолость» еще хранит память о своих кельтских истоках, и письмо Тристана — красноречивое тому подтверждение. Мы присоединились к точке зрения исследователей, предлагающих видеть в письме Тристана огамическую надпись. Однако такое допущение окончательно не решило бы проблемы, и мы впервые предложили применить к посланию Тристана «теорию аббревиатур», допустив, что Тристан, как и некоторые другие персонажи средневековой литературы, пользовался огамическим шифром, аббревиатурами, чтобы передать королеве свое послание. Такое допущение снимет целый ряд противоречий, которые до сих пор затрудняли чтение и понимание проанализированного нами фрагмента лэ.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 «Распознала на ней все буквы» (пер. наш. — Н. Д.).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Зарубежная литература средних веков (2004) : хрестоматия / сост. Б. И. Пуришев ; предисл. и подг. к печати В. А. Лукова. 3-е изд., испр. М. : Высшая школа. 816 с.
Исландские саги. Ирландский эпос. (1973) М. : Художественная литература. 864 с.
Королев, А. А. (2003) Древнейшие памятники ирландского языка. 2-е изд. М. : УРСС. 208 с.
Михайлова, Т. А. (2011) Огамические надписи: смысл и осмысление (предварительные замечания) // Атлантика. Записки по исторической поэтике. Вып. IX. М. : Изд-во Моск. ун-та. 212 с. С. 34-49.
Фридрих, И. (2001) История письма. М. : УРСС. 464 с.
Cagnon, M. (1970) "Chievrefueil" and the ogamic tradition // Romania. T. 91. No. 362. P. 238-255.
Delbouille, M. (1970) Ceo fu la summe de l'escrit... (Chievrefoil, 61 ss.) // Mélanges de langue et de littérature du Moyen Age et de la Renaissance offerts à Jean Frappier : 2 vols. Genéve : Droz. T. I. (Publications romanes et fran çaises, 112). 559 p. P. 207-216.
Demaules, M. (1995) Notices sur le lai du Ch èvrefeuille // Tristan et Yseut. Les premières versions européennes. Paris : Gallimard. (Bibliothèque de la Pleéiade, 422). 1728 p. P. 1287-1305.
Elliott, R. W. V. (1955) The runes in "The Husband's Message" // The Journal of English and Germanic Philology. Vol. LIV. No. 1. P. 1-8.
Frank, G. (1948) Marie de France and the Tristram Legend // Publications of the Modern Language Association of America. Vol. LXIII. No. 2. P. 405-411.
Frappier, J. (1957) Contribution au débat sur le "Lai du Chèvrefeuille" // Mélanges de linguistique et de literature romanes à la mémoire d'Istvan Frank. Saarbrücken : Universität des Saarlandes. 695 p. P. 215-224. (Annales Universitatis Saraviensis. Philosophie-Lettres, vol. 6).
Hatcher, A. G. (1950) Le Lai du Chievrefueil // Romania. T. LXXI. P. 330-344.
Lais de Marie de France (1990) / éd. par K. Warnke, traduits, présentés et annotés par L. Harf-Lancner. Paris : Librairie g én éral fran çaise. 350 p.
Le Gentil, P. (1951) A propos du Lai du Chévrefeuille et de l'interprétation des textes médiévaux // Mélanges d'histoire littéraire de la Renaissance offerts à Henri Chamard. Paris : Libr. Nizet. 357 p. P. 17-27. (На фр. яз.).
Schoepperle, G. (1909) "Chievrefoil" // Romania. T. XXXVIII. P. 196-218.
Spitzer, L. (1946) La "Lettre sur la baguette de coudrier" dans le Lai du Chievrefueil // Romania. T. LXIX. P. 80-90.
Strengleikar: An Old Norse translation of twenty-one Old French lais (1979) / ed. from the Manuscript Uppsala De la Gardie 4-7 — AM 666b, 4° for Kjeldeskriftfondet by R. Cook, M. Tveitane. Oslo : Norsk historisk kjeldeskrift-institutt. (Norrane tekster, no. 3). 292 p.
Sudre, L. (1886) Les allusions à la légende de Tristan dans la littérature du moyen âge // Romania. T. XV. P. 534-557.
The Anglo-Saxon world (1999) : An anthology / transl. with an introduction and notes by K. Crossley-Holland. Oxford ; N. Y. : Oxford University Press. 308 p.
Vendryes, J. (1952) L'écriture ogamique et ses origines // Vendryes J. Choix d'études linguistique et celtiques. Paris : Klincksieck. 352 p. P. 247-276.
Дата поступления: 16.02.2015 г.
oghamic symbols in chevrefoil, A lai by marie de france N. M. Dolgorukova (National Research University Higher School of Economics)
The article considers a fragment of "Chevrefoil", a lais by Marie de France, which describes how the meeting between Tristan and Isolde was prepared. For more than a century this fragment has remained a topic of lively debate due to its unclear meaning.
According to Marie de France, Tristan broke a twig off a hazel tree, cut it with a knife and carved his name into it. This is followed by a long story of Tristan's disasters, a comparison of the enamored couple with the hazel tree and honeysuckle, and the knight's appeal to his lady. Marie makes this information come to Isolde as a message on a hazel wand found by the lady. This seems most implausible and raises a number of issues. How is it possible that Tristan could cut sixteen lines onto a stick, or that Isolde was able to read them on horseback, and finally, why was Tristan not afraid to leave such a frank message on the road?
We propose an interpretation ofthis fragment using a kind ofabbreviations theory, which not only sheds light on the abovementioned lines by Marie de France, but also explains a number of references to mysterious runes and ogams in Old English lyrics and Old Irish epic literature.
Keywords: Marie de France, lai, "Chevrefoil", oghamic symbols, abbreviations theory.
REFERENCES
Zarubezhnaia literatura Srednikh vekov [Foreign literature of the Middle Ages] (2004) : A reader / ed. by B. I. Purishev ; foreword and prepress by V. A. Lukov. 3rd edn., revised. Moscow, Vysshaia shkola Publ. 816 p. (In Russ.).
Islandskie sagi. Irlandskii epos [Icelandic sagas. Irish epic] (1973) Moscow, Khudozhestvennaia literatura Publ. 864 p. (In Russ.).
Korolev, A. A. (2003) Drevneishie pamiatniki irlandskogo iazyka [The most ancient monuments of the Irish language]. 2nd edn. Moscow, URSS Publ. 208 p. (In Russ.).
Mikhailova T. A. (2011) Ogamicheskie nadpisi: smysl i osmyslenie (predvaritel'nye zamechaniia) [Ogamic inscriptions: Meaning and interpretation (preliminary observations)]. In: Atlantika. Zapiski po istoricheskoi poetike [Atlantica. Notes on historical poetics]. Issue IX. Moscow, Moscow State University Publ. 212 p. Pp. 34-49. (In Russ.).
Friedrich, J. (2001) Istoriia pis'ma [A history of writing]. Moscow, URSS Publ. 464 p. (In Russ.).
Cagnon, M. (1970) "Chievrefueil" and the ogamic tradition. Romania, vol. 91, no. 362, pp. 238-255.
Delbouille, M. (1970) Ceo fu la summe de l'escrit... (Chievrefoil, 61 ss.). In: Mélanges de langue et de littérature du Moyen Age et de la Renaissance offerts à Jean Frappier : in 2 vols. Genéve, Droz. Vol. I. (Publications romanes et fran çaises, 112). 559 p. Pp. 207-216. (In Fr.).
Demaules, M. (1995) Notices sur le lai du Ch èvrefeuille. In: Tristan et Yseut. Les premières versions européennes. Paris, Gallimard. (Bibliothèque de la Pleéiade, 422). 1728 p. Pp. 1287-1305. (In Fr.).
Elliott, R. W. V. (1955) The runes in "The Husband's Message". The Journal of English and Germanic Philology, vol. LIV, no. 1, p. 1-8.
Frank, G. (1948) Marie de France and the Tristram legend. Publications of the Modern Language Association of America, vol. LXIII, no. 2, p. 405-411.
Frappier, J. (1957) Contribution au débat sur le Lai du Chèvrefeuille. In: Mélanges de linguistique et de literature romanes à la mémoire d'Istvan Frank. Saarbrücken, Universität des Saarlandes. 695 p. Pp. 215-224. (Annales Universitatis Saraviensis. Philosophie-Lettres, vol. 6). (In Fr.).
Hatcher, A. G. (1950) Le Lai du Chievrefueil. Romania, vol. LXXI, pp. 330-344. (In Fr.).
Lais de Marie de France (1990) / éd. par K. Warnke, traduits, présentés et annotés par L. Harf-Lancner. Paris, Librairie g én éral fran çaise. 350 p. (In Fr.).
Le Gentil, P. (1951) A propos du Lai du Chévrefeuille et de l'interprétation des textes médiévaux. In: Mélanges d'histoire littéraire de la Renaissance offerts à Henri Chamard. Paris, Libr. Nizet. 357 p. Pp. 17-27. (In Fr.).
Schoepperle, G. (1909) "Chievrefoil". Romania, vol. XXXVIII, pp. 196-218. (In Fr.).
Spitzer, L. (1946) La "Lettre sur la baguette de coudrier" dans le Lai du Chievrefueil. Romania, vol. LXIX, pp. 80-90. (In Fr.).
Strengleikar: An Old Norse translation of twenty-one Old French lais (1979) / ed. from the Manuscript Uppsala De la Gardie 4-7 — AM 666b, 4° for Kjeldeskriftfondet by R. Cook, M. Tveitane. Oslo : Norsk historisk kjeldeskrift-institutt. (Norrane tekster, no. 3). 292 p. (In Nor. and Engl.).
Sudre, L. (1886) Les allusions à la légende de Tristan dans la littérature du moyen âge. Romania, vol. XV, pp. 534-557. (In Fr.).
The Anglo-Saxon world (1999) : An anthology / transl. with an introduction and notes by K. Crossley-Holland. Oxford ; New York, Oxford University Press. 308 p.
Vendryes, J. (1952) L'écriture ogamique et ses origines. In: Vendryes, J. Choix d'études linguistique et celtiques. Paris, Klincksieck. 352 p. Pp. 247-276. (In Fr.).
Submisson date: 16.02.2015.
Долгорукова Наталья Михайловна — кандидат филологических наук, преподаватель факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Адрес: 107078, Россия, г. Москва, Старая Басманная ул., д. 21/4, к. 518-528. Тел.: +7 (495) 772-95-90. Эл. адрес: natalia.dolgoroukova@gmail.com
Dolgorukova Natalia Mikhailovna, Candidate of Philology, Lecturer, Faculty of Humanities, National Research University Higher School of Economics. Postal address: R. 515-528, 21/4 Staraya Basmannaya St., 107078 Moscow, Russian Federation. Tel.: +7 (495) 772-95-90. E-mail: natalia.dolgo-roukova@gmail.com
