CC BY
28
Дважды производственную практику я, студент геологического факультета Киевского университета, провел в Восточном Саяне, в составе одного из отрядов Восточно-Сибирской экспедиции ВСЕГЕИ под руководством А. 3. Кони-кова. Речь идет о “дикой” саянской реке Казыр, где в первый год Великой Отечественной войны разыгралась драма трех изыскателей трассы железной дороги, описанная в повести В. Чивилихина “Серебряные рельсы”. Забегая вперед, скажу сразу, что геологические маршруты по этим безлюдным, но живописным местам были трудными, а зачастую и опасными. На Казыре среди множества сложных перекатов и порогов, имеются три непроходимых порога, где все экспедиционные пожитки приходилось тащить на себе по берегу: “Щеки” длиной два километра, “Базы-бай” — полкилометра и “Гу-ляевский” — более километра.
Но, несмотря на все, я искренне благодарен судьбе, предоставившей мне возможность поработать в этих краях.
Маршрут по Казыру в первый год был в основном рекогносцировочным, поэтому мне в большей степени запомнился наш спуск по этой же реке, выполненный на следующий год. К этому времени я стал больше разбираться в геологии, были определены конкретные разрезы докембрий-ских пород, которые мы должны были изучить с целью уточнения их структурного положения и возраста.
В 1961 году, как и в предыдущем, сбор отряда был назначен в Нижнеудин-ске на второе июля. Туда я после 4-го курса приехал из Киева, а А. 3. Коников
и студент геологического факультета ЛГУ Жора Гончаров (ныне доцент кафедры геохимии СПбГУ) — из Ленинграда. Два дня ушли на сборы. В качестве рабочего был нанят шестнадцатилетний паренек Ваня (фамилию не помню), из местных, прекрасно проявивший себя в полуторамесячном маршруте.
На третий день тремя рейсами самолета Як-12 нас и снаряжение перебросили в пос. Верхняя Гутара в центральной части Восточного Саяна. Эту территорию, по названию населяющей ее народности — тофалары, называют Тофала-рией. Численность народности в настоящее время составляет около семисот человек. Проживают они в основном в упомянутом пос. Верхняя Гутара и в пос. Алыгджер. Основные занятия тофа-ларов — оленеводство и охота.
Пять дней, которые наш отряд провел в Верхней Гутаре в ожидании вертолета Ми-1, запомнились мне встречами с рядом геологов — специалистов по Восточной Сибири и Восточному Саяну. Речь идет, в частности, о недав-
но ушедшем из жизни известном сибирском геологе из Красноярска А. Д. Шел-ковникове. Он, как и мы, добирался в верховье р. Казыр на базу своей геоло-го-съемочной партии. Там же состоялись короткие встречи нашего отряда с геологами из Москвы — аспирантом ИГЕМа О. А. Богатиковым, ныне академиком РАН, и старшим научным сотрудником ГИНа Ю. Б. Горбатовым. С появившимся в Верхней Гутаре на несколько дней коллегой Саши Коникова по Отделу геологии докембрия ВСЕГЕИ В. Б. Ляцким мы успели совершить поездки на лошадях на ряд выходов докембрия в окрестностях поселка.
* * *
Медведи наряду с кабаргой считались наиболее распространенными дикими животными в Восточном Саяне. 3а два полевых сезона я действительно видел множество следов как тех, так и других. Но увидеть их “живьем” пришлось лишь по одному разу.
Встреча с кабаргой произошла в окрестностях Верхней Гутары едва ли не в первый день моего прилета в центр Восточного Саяна. Серая кабарожка размером с маленького олененка испуганно шарахнулась от нас в чащу, когда мы с Ваней по лесной тропе пробирались к скальным выходам диоритового плутона вблизи поселка.
Встреча с медведем была не намного дольше, но запомнилась навсегда.
На исходе третьей недели спуска по Казыру впереди, километрах в двадцатидвадцати пяти, замаячила сопка Базыбайского гранодиоритового плутона. Нам необходимо было исследовать степень метаморфизма вмещающих пород и возможную зональность в его проявлениях. Для этого было намечено сделать два маршрута, которые пересекали бы вмещающие породы вкрест их контакта с интрузией. Решили выполнить оба маршрута одновременно, двумя парами: я с рабочим Ваней по левому берегу реки, а начальник отряда Саша Коников с Жорой Гончаровым — по правому берегу.
Накануне маршрута отряд сплавился на лодках почти до Базыбайско-
Поселок Верхняя Гутара. Семья тофаларов готовится к выезду на оленье пастбище
В тексте использованы фотографии автора. В заголовке фото “Р. Казыр. Верхняя горловина порога “Щеки”
го порога, оставив на месте прежней стоянки у Верхнекитатского порога двухместную резиновую лодчонку. Как раз здесь должна была завершиться на четвертый день маршрутная петля нашей пары. Возвратиться “домой”, в лагерь отряда, мы должны были на этой лодке.
На следующий день, оставив лагерь без присмотра, отправились в путь. Кроме геологических молотков и еды мы прихватили с собой для ночевок телогрейки, плащи из плащ-палатки и по паре теплых носков. Для пущей важности взяли с собой также малокалиберную винтовку.
Сложный маршрут прошел успешно, если не считать случившегося со мной небольшого ночного приключения, о котором расскажу ниже. Был собран хороший материал, получивший впоследствии высокую оценку при приемке полевых сборов отряда во ВСЕГЕИ.
В середине четвертого дня мы с Ваней со вздохом облегчения замкнули маршрутную петлю и вышли к своей предыдущей стоянке.
Лодка была на месте. Вскоре мы спустили ее на воду, и быстрое течение понесло нас “домой”. Я сидел на веслах, но почти не работал ими, лишь изредка поправляя лодку. Ваня с малоколиберкой расположился у кормы. Где-то на полпути речка заметно сузилась, течение стало еще стремительнее. Солнце уже начинало клониться к закату, и его отблески мешали смотреть вперед. Вдруг впереди, в какой-то паре сотен метров, в реке замаячил темный предмет. Мы начали пристально всматриваться вперед, пытаясь разгадать, не коряга ли это. Попытки наши были тщетными. Удалось лишь заметить, что темный предмет как будто передвигается поперек реки. И вот, когда мы были уже метрах в семидесяти, “предмет” вдруг повернулся в нашу сторону: на фоне водных отблесков отчетливо вырисовывалась огромная голова с характерными для медведей округлыми ушами.
Пристать к берегу мы при всем желании уже не могли — стремительное течение несло нас на зверя. На наше счастье, медведь, услыхав и увидев нас, испугался, по-видимому, не меньше нашего, так как заметно прибавил скорость. И вот в тот момент, когда нашу
лодку проносило мимо, он наконец достиг берега, стремглав выскочил из воды и буквально вознесся по крутому береговому откосу высотой метра три. Там, у кустов, он на мгновение остановился и вполоборота повернул голову, чтобы посмотреть, что же это такое странное неслось на него. В этот момент раздался свист Вани, что-то нечленораздельное закричал и я. Медведь, не мешкая, сильным движением стряхнул с себя воду и мощными прыжками скрылся в кустах. Ваня в охотничьем порыве пальнул вдогонку ему из малокалиберки. Надеюсь, что он не попал. Да если бы и попал, вряд ли малокалиберная пуля могла серьезно ранить такого мощного зверя.
Через полтора часа мы были в лагере отряда. К вечеру вернулась и вторая маршрутная пара. Больше таких сложных маршрутов не предвиделось.
Лет через десять мне на глаза попался рассказ-быль о том, как один геолог в ситуации, подобной нашей, ранил медведя выстрелом из карабина. Случай едва не кончился для него трагически — раненый зверь бежал по берегу вслед за плотом, на котором плыл геолог, и несколько раз бросался в воду, чтобы схватить обидчика. К счастью для геолога, силы оставили медведя раньше, чем он смог осуществить свой замысел.
Случай в маршруте, о котором вскользь я упоминал выше, произошел во время ночевки на второй день маршрута. Мы с Ваней расположились на ночь под кроной большого кедра. Рядом, с наружной стороны, устроили нодью.
После ужина наломали лапника. Затем натянули на себя телогрейки, ноги
завернули в плащи. Минут через десять мы уже спали сном праведника.
Среди ночи мне приснился сон, как будто я оказался в Африке. На улице стоит жара, а я без обуви ступаю по раскаленному песку. Не помню, сколько это продолжалось, но во сне я довольно долго выбирал места, где можно было ступать без опаски.
Проснулся я от нестерпимого жара — мне почудилось, что ступил босыми ногами на раскаленные угли. Наяву, оказалось, что мое видение очень близко к истине: полы моего плаща уже дотлевали, а огонь перекинулся на шерстяные носки. Пришлось покидать свое убежище и заливать тлевший плащ и носки водой из котелка. Ночью я, по-видимому, основательно ворочался, в результате мои ноги оказались в непосредственной близости от костра. Что было дальше, вы уже знаете.
В общем, я отделался легким испугом. Вспоминая этот случай, каждый раз благодарю провидение за счастливый его конец. Ведь случись что посерьезнее, нам бы пришлось очень туго. Радиосвязь для таких маленьких отрядов, как наш, была тогда несбыточной мечтой, а до ближайшего селения — около двухсот километров, включая два непроходимых порога.
* * *
В конце третьего дня, после встречи с медведем, мы, с трудом обойдя Базы-байский порог по суше, остановились у начала редкого для Казыра широкого спокойного плеса. Разгрузили лодки и вдруг увидели в нижнем конце плеса четырех плавающих диких гусей. Тут же всем захотелось нежного гусиного мяса. На охоту были отряжены я с парабеллумом начальника отряда и Ваня с малокалиберной винтовкой. Мы дошли по лесу до гусей и начали подкрадываться к берегу: я — ниже по течению, а Ваня — выше. Гуси спокойно плавали далеко от берега и, судя по всему, не торопились в нашу кастрюлю. Мы стали выжидать, когда они приблизятся. Минут через десять гуси начали понемногу смещаться в нашу сторону. Вдруг я уловил едва слышный щелчок. Мне показалось, что малокалиберка Вани дала осечку. Еще через две-три минуты, видя, что Ваня почему-то не стреляет, я попробовал прицелиться и дваж-
Спуск по Казыру. В. Цыганко (слева) и Г. Гончаров (справа)
ды выстрелил из пистолета. Результат был нулевой — гуси с шумом поднялись и улетели. По пути в лагерь я догнал вдруг захромавшего Ваню и спросил, почему он не стрелял. Он остановился и кивком указал на ступню своей правой ноги. В одном месте из ботинка сочилась кровь. Оказалось, подобравшись к берегу, он сразу взвел курок. Но поскольку гуси были далеко, стал ждать их приближения, забыв про курок. Чтобы лучше видеть птиц, он попытался раздвинуть ветки, а ствол винтовки, находившейся в правой руке, опустил вниз и, чтобы в него не попала земля, упер его в ботинок.
В один из напряженных моментов ожидания Иван нечаянно нажал на спуск и прострелил ступню.
В лагере мы, как могли, перебинтовали ногу. Решено было на следующий день в темпе, без выполнения работ, спускаться вниз до первого фельдшерского пункта или другого лечебного заведения. Ваню, судя по всему, нога пока не очень беспокоила. Иногда, сидя на носу лодки, которой управлял Саша Коников, он даже помогал грести.
Нам очень повезло. Проплыв за день около тридцати километров, к вечеру мы добрались до базы какой-то геологической партии, отряды которой были разбросаны по объектам. На базе были только сторож и, на наше счастье, опытный фельдшер — женщина. Она осмотрела ногу и заявила, что Ване очень повезло — пуля пробила только мягкую ткань и не задела ни одной косточки ступни. Затем она прочистила рану, пропустив через нее свернутый в виде тонкого жгута и смоченный в риваноле бинт. Перевязав, она сказала, что дней через пять рана полностью затянется. Через день мы тронулись дальше. Через неделю нога Вани полностью зажила, и он стал выполнять работы наравне со всеми.
* * *
В конце августа, после маршрута по Казыру, мы добрались до Минусинска. Здесь к нашему отряду присоединил-
ся известный палеонтолог — специалист по кембрийским археоцитам Константин Конюшков. Основное поле он отработал в Западном Саяне. Сейчас же хотел вместе с нами собрать фауну археоциат из выходов кембрийских известняков на Енисее у с. Торгашино, что в полусотне километров выше
Красноярска.
На следующий день мы вместе погрузились на теплоход и отчалили вниз по Енисею. Подошедшая ночь была ясной. На небо выкатил щекастый, “гладко выбритый” месяц. Температура воздуха опустилась почти до нулевой отметки, и более теплая речная вода дохнула туманом. Теплоход остановился и бросил якорь — плыть дальше по обме-
левшему Енисею было опасно.
В середине следующего дня мы спустились по трапу у с. Торгашино. Три дня я с увлечением помогал искать остатки археоциат—маленькие кубки едва ли не древнейших организмов, обладавших скелетом. Затем на своих лодках мы
совершили двухдневный переход до Красноярска. И вот уже “проплыли” по берегам одноэтажные дома пригорода. Впереди замаячил железнодорожный мост — единственный тогда такой мост через реку Енисей, соединявший Западную и Восточную Сибирь. Мост, естественно, был стратегическим и охранялся военными.
Но мы этого не знали и весело шутили по поводу предстоящей встречи с “цивилизацией”. Причаливать наметили ниже моста, поэтому держались поближе к левому берегу. Когда до моста оставалось немногим более ста метров, вдруг послышались какие-то крики. Мы в лодках не сразу поняли, откуда идет крик, так как на берегу людей не было видно. И тут, подняв головы, мы все обомлели: на мосту, истошно крича, метались и рвали с плеч автоматы двое военных. При этом они энергично размахивали руками, требуя, судя по жестам, чтобы мы уходили на середину реки. Только тогда мы увидели висящие на мосту знаки. Они указывали, что проход разрешен только под двумя средними пролетами моста.
До моста оставалось всего ничего, течение было быстрым и уйти под ближайший из этих пролетов при всем желании мы уже не могли. Реальной оставалась возможность стать мишенями для охраны моста. И, как всегда в минуты опасности, — откуда-то взялись силы. Мы энергично начали грести к берегу. Наши усилия оказались не напрасны. Через несколько минут обе лодки ткнулись носами в берег почти у самой “колючки”, очерчивающей пятидесятиметровую охранную зону моста. Мы с облегчением вздохнули. По-видимому, то же самое сделали и военные на мосту.
Через несколько минут, отдышавшись, Саша Коников отправился ловить грузовую машину, а мы принялись разгружать лодки. Жизнь была прекрасной и удивительной. Красноярск на несколько дней был в нашем распоряжении. Затем небольшой маршрут на реку Ба-заиху — и по домам. Прощай Восточный Саян!
К. г.-м. н. В. Цыганко --------------------------------21
Верхнее течение р. Казыр. В. Цыганко проходит обучение по прохождению перекатов
Маршрут по Казыру завершен.
Слева направо: Ваня, начальник отряда А. Коников, Г. Гончаров, В. Цыганко
