CC BY
67
ОЧЕРКИ О ГЛАВНЕЙШИХ УЧЕНИЯХ ПРАВА ЧЕРНЯВСКИЙ Александр Геннадьевич
Аннотация: В статье предпринята попытка проанализировать состояние учений о праве на основе классической научной методологии. Автор подчеркивает, что идея права и его функций как норм согласования и разграничения человеческих интересов является злободневной и стоит в фокусе современного юридического мышления. В ней дается анализ мнений известных мыслителей и ученых по поводу понимания роли государства в разграничении и согласовании интересов различных групп населения. Раскрывается неоднозначность данной теоретической концепции. Одновременно делается попытка обосновать гибкость и универсальность данного подхода в современном правоведении.
Annotation. The article makes an attempt to analyze the state of the teachings on the law on the basis of classical scientific methodology. The author emphasizes that the idea of law and its functions as norms of harmonization and delimitation of human interests is topical and stands in the focus of modern legal thinking. It provides an analysis of the views of well-known thinkers and scholars on the understanding of the role of the state in delineating and harmonizing the interests of various groups of the population. The ambiguity of this theoretical concept is revealed. At the same time, an attempt is made to justify the flexibility and universality of this approach in modern jurisprudence.
Ключевые слова: правовой союз, разграничение интересов, социальная подсистема, правовая идеология, социальное назначение права.
Keywords: legal union, delineation of interests, social subsystem, legal ideology, social purpose of law.
Признав и выдвинув на первый план понятие общества, наука не только изолировала его от государства, а, наоборот, связала их самыми тесными узами, провозгласив устами Л. Штейна, что «государство есть общество, возвысившееся до самоопределяющейся личности и, тем самым, до внешней и внутренней индивидуальности» ("Der Staat ist die zur selbstbestimmten Personlichkeit und damit zur aussern und inner Individualitat erhobene Gemeinschaft"1). Государство есть то же общество, но, так сказать, индивидуализированное и вооруженное принудительной властью: общество есть тот же государственный союз, но только не с точки зрения его принудительного властвования2. Государственные интересы суть те же общественные интересы, и «государственный социализм», и «государственный капитализм» при современном широком развитии социального законодательства, явившегося прямым следствием сознания государством своих общественных задач, - явления живой действительности.
Относительно определения, что такое право, в научной литературе до сего времени
нет согласия3. По этому поводу учеными был создан целый ряд теорий, более или менее остроумно пытавшихся окончательно разрешить вопрос. Теории эти во многом с разных сторон осветили учение о праве и серьезно продвинули вперед правоведение. Однако до сего времени остается много спорных, невыясненных, и при этом весьма существенных, пунктов. Тем не менее нельзя считать, как это в свое время делал Л.И. Петражицкий, состояние современной науки права «безотрадным», а теории, разъясняющие существо права, ненаучными, логически неправильными, уродливыми и т. п. Разногласие в науке в вопросе о понимании права не так уж велико, как кажется некоторым. Большинство юристов понимают под правом правила, регулирующие внешние отношения людей друг к другу в общественном союзе, являющиеся результатом общественной жизни людей и представляющие обязательный порядок взаимоотношений членов общения. Право представляет собой наиболее эффективный регулятор общественных отношений и поведения людей. Оно выражает интересы чело-
1 Stein L. Verwaltungslehre. Stuttgart Cotta, 1866. I. S. 4.
2 Иеринг Р. Цель в праве. СПб., 1881. С. 71, 229.
3 Пашенцев Д.А. Основной вопрос правоведения в контексте типологии правопонимания // Вестник МГПУ. Серия «Юридические науки». 2016. № 4. С. 37.
века и общества и имеет общесоциальную сущность. Право неразрывно связано с государством, которое придает юридическим нормам официальное значение и обеспечивает их реализацию.
Известный определенный комплекс таких правил, обыкновенно называемый положительным правом, каковы законы, устанавливаемые государственной властью, и обычное право, самопроизвольно вырабатывающееся в общественных союзах, почти всеми признается за право, и только в дальнейшем идет спор о расширении рамок этого понятия, о допущении понятия наряду с положительным, иначе позитивным, еще так называемого естественного или философского права и о более или менее точных бесспорных признаках отличия правовых норм от сходных с ними норм религиозных, нравственных и так называемых правил обыкновений, нравов. Все эти нормы, наряду с правовыми, принадлежат к нормам этическим, к правилам должного, обращающимся к человеческой воле, свободной исполнить или не исполнить их. Этим они отличаются от законов природы физической, указывающих, что есть, а не что должно быть, действующих неизменно и не зависящих от сознания и воли людей. Этические нормы - не только подмеченный людьми порядок, как законы природы, но и сами люди, которые являются факторами их изменения и создания.
Внимательное рассмотрение того, что признавалось правом, а что - нравственными нормами или простыми обыкновениями в ту или другую историческую эпоху, убеждает нас в следующем: очень многие правила считались у разных народов и в разное время даже у одного и того же народа то за простые обыкновения, то за нравственность, то за право. Такое колебание в жизни затрудняет и теоретическое определение этих видов норм. Несомненно одно: праву присущ по самой его идее характер обязательности, а потому наиболее важные для общества правила поведения обычно получают признание правовых.
Все теории о сущности права и отличии его от сходных с ним других этических норм при всем их разнообразии можно свести к двум группам: 1) определяющие право по содержанию составляющих его норм по так называемому материальному признаку и 2) определяющие его по теме либо другим формальным признакам вне зависимости от содержания.
Наиболее распространенной из первой группы теорий является теория, считающая право известной мерой свободы. Она насчитывает в своих рядах выдающихся философов и юристов (Т. Гоббс, И. Кант, Г. Пухта, Г. Гегель, в России - Б.Н. Чичерин, С.В. Пахман). Однако против нее были озвучены сильные возражения, что в действительности существовали в истории правовые нормы, не только не имевшие никакого отношения к свободе, но в корне ее отрицавшие (среди них законы о пенитенциарной системе). Некоторые ученые пытались укрепить эту теорию указанием на то, что право не только предоставляет, но и ограничивает в известном смысле свободу. Но то же можно сказать о всяких этических нормах вообще, ибо все они не что иное, как известное ограничение свободы. Если же указывается, что здесь регулируется лишь свобода внешняя, то этим дается, пожалуй, критерий отличия права от нравственности, но не от обыкновений. Впрочем, и определение нравственности как внутренней свободы вряд ли всегда справедливо, ибо нравственность запрещает и внешние действия, такие как, например, убийство. Нравственность - внутренний закон человека, здесь он определяется исключительно внутренними мотивами, но нравственные действия не суть лишь действия по отношению к себе самому, ибо есть и альтруистическая нравственность.
Второй весьма распространенной теорией является теория понимающая право как интерес. Эта теория особенно широко была представлена в Германии известным юристом Рудольфом фон Иерингом, а в русской литературе нашла двух выдающихся представителей -Н.М. Коркунова и С.А. Муромцева. При этом Иеринг и Муромцев4 считают правом защищенный юридический интерес, а Коркунов5 видит в праве разграничение интересов, в отличие от нравственности, которая оценивает различные интересы людей. Против этой теории выдвигается аналогичное возражение, что и против первой: не все правовые нормы преследуют защиту или разграничение интересов. Человек может иметь право и на такие объекты, которые не имеют иногда никакого для него интереса.
4 Муромцев С.А. Очерки общей теории гражданского права. М., 1877 ; Его же. Определение и основное разделение права. М., 1879 ; Его же. Что такое догма права? М., 1885.
5 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. М., 1914.
С. 61.
Интерес - могущественный фактор образования права, причина его возникновения, но не всякая норма права тождественна интересу, ее вызвавшему. Иногда даже интерес лица может вступить в прямое противоречие с его правом (интерес неужившихся супругов разойтись - с их обоюдными правами и обязанностями, остающимися в силе до расторжения брака). Возможно ли говорить о разграничении интересов между государством и приговоренным к каре преступником в уголовном праве? Случается иногда, что вследствие дурной законодательной политики законы не только не защищают интересов населения, но прямо наносят им вред. Вообще право регулирует, конечно, не только интересы, но и поступки, действия людей. Рассматривать регулирование правом только разграничение интересов или только поступки, действия было бы однобоко и необъективно.
Из более или менее распространенных теорий, определяющих право по содержанию его норм, отметим далее теории, считающие право «этическим минимумом», частью нравственности (Вл. Соловьев, А. Шопенгауэр). Исходя из признания известной общности за различными категориями этических норм, считают, что наиболее существенная для жизни данного общества часть нравственных правил и есть то, что обычно называется правом. Но это неправильно потому, что существует очень много правовых норм, не имеющих никакого отношения к нравственности (например, законы о порядке делопроизводства и организации различных учреждений, законы о формах в различных ведомствах и т. п.) или даже противные ей (например, законы о пытках, рабстве). Право в идее своей как целое должно служить нравственности, но в конкретном применении отдельных юридических норм нельзя всегда видеть нравственные начала. Некоторые ученые определяют право как силу (Т. Гоббс, Б. Спиноза, Р. Иеринг, А. Меркель), как порядок мира (Гарейс), примирение равенства и свободы (Вл. Соловьев). Но против всех этих определений можно выставить те же возражения, что и против предыдущих, а именно что право как явление действительной жизни у различных народов и в разные исторические эпохи во многом не соответствует ни одному из этих воззрений. Взгляд на право как силу, отрицающий идеальную сторону в праве, неверен потому, что, как увидим далее, право в отдель-
ных случаях может существовать и не обладая силой, и, кроме того, эта теория вообще разрушает понятие права, так как тогда всякий, имеющий большую силу, законно может нарушать правопорядок. Примирение равенства и свободы и установление мира и порядка хотя и могут быть выставлены конечными идеальными целями права, но в действительности последнее содержит также много норм, не имеющих никакого отношения к равенству и свободе или миру, а иногда и прямо противоположных этим началам.
В новое время юристы все более приходят к тому заключению, что определить право по содержанию его норм нельзя. Являясь продуктом общественной среды, право представляет собой отражение самых разнообразных потребностей и целей этой среды; его содержание пестро и меняется в зависимости от смены тех или иных воззрений людей, в среде которых развиваются и применяются правовые нормы.
Ввиду этого ищут отличия правовых норм от всех других правил общественной жизни людей в каком-нибудь определенном формальном признаке. Главным, наиболее распространенным видом в этой группе теорий являются теории, определяющие право по источнику его происхождения.
Особенно популярной является теория, считающая правом только нормы, установленные или признанные государством. Одним из виднейших представителей этой теории, как и теории «интереса», является Иеринг, который говорит о том, что государство есть единственный источник права. В позднейшее время особенно ярко эту теорию проводил Г. Лассон. Она сильно распространена в Германии и также принимается очень многими учеными в России. Данная теория была более или менее подробно изложена Г.Ф. Шершеневичем в ряде его трудов. Популярность этого воззрения коренится, по справедливому мнению Н.М. Кор-кунова, в потребностях юридической практики. В юридической жизни вопрос о праве действительно сводится большей частью к тому, что предписано законом. Обычное право в новое время играет сравнительно ничтожную роль, общими вопросами права занимаются немногие. Большинство же самым обиходом жизни приучается смешивать понятия права и закона. Эта теория слишком суживает понятие права. Она не дает возможности считать за право право международное, устанавливаемое
волей нескольких государств, обычное право, возникшее раньше государства и не признанное последним, право церковное. Но она неверна также потому, что право является раньше государства, что само государство есть правовое общение, и поэтому определять право как нормы государственные, значит, определять, как говорит Л.И. Петражицкий, х иксом же.
Некоторые ученые определяют право как нормы, установленные обществом. Такое определение правильнее предыдущего, но оно слишком неопределенно и, собственно, не дает критерия для отличия права от других этических норм, так как все они в большинстве суть продукты общественной жизни людей. Оно получает несколько большую точность в теориях, считающих право «общей волей» или «волей общения». Эта теория, высказанная, как указал Петражицкий, еще римскими юристами, поддерживалась как представителями школы естественного права (Т. Гоббс, Ж.-Ж. Руссо - теория общественного договора), так и представителями исторической школы юристов (Ф. Са-виньи, Г. Пухта - теория общего убеждения, общего народного духа). Из наиболее выдающихся позднейших юристов к сторонникам этой теории относятся А. Тон (Rechtsnorm und subjectives Recht) и знаменитый Г. Дернбург (Pandekten). Так как общая воля может быть направлена на самые разнообразные объекты, необходимо указать, что общая воля или убеждение здесь направляются на обязательственные правила поведения в отношениях людей друг к другу. Противники этой теории утверждали, что получение такой общей воли в действительности невозможно, поскольку во всяком общении найдутся люди, несогласные с теми либо другими нормами. Эта теория с некоторыми изменениями была талантливо разработана немецким юристом Э. Бирлингом (Juristische Principienlehre), причем основой права он считал «общественное признание». Правом, по его определению, являются нормы, определяющие внешнее отношение людей к людям, признанные в известном союзе. Признавая ряд основных норм права того общества, где он живет, человек последовательно признает и все остальные, существующие в данном союзе. Если же находятся субъекты, не могущие участвовать в признании норм ввиду отсутствия у них сознания, развитой воли (дети, умалишенные), то это в общем исключение. Таких лиц ученый называет «фиктивными» субъек-
тами права. Несмотря на многочисленные нападки, которым подверглась эта теория, она в существе содержит истину. Право, безусловно, опирается в конечном итоге на убеждение лиц, в среде которых оно действует, в его обязательности и необходимости. Дело в том только, что и другие нормы тоже обусловлены признанием лиц, живущих под ними. Разница здесь лишь в том, что нормы права являются наделенными в сознании людей и могут уклоняться от норм, установленных средой, в которой они живут, но, тем не менее, право будет воздействовать и на них и подчинять их своей силе, если только оно признано подавляющей массой членов известного общения.
Здесь нам приходится остановиться, наконец, на той теории, которая видит существенное свойство права в принудительности его норм. Право - это нормы принудительные, этим оно отличается от нравственности, нормы которой свободны, не допускают принуждения. Данная теория, выдвинутая Х. Томазием и развитая И. Кантом и особенно И. Фихте, насчитывает в настоящее время наибольшее число приверженцев в юридической науке. Она подверглась сильной критике с разных сторон, причем было указано, что, принимая эту теорию, приходится выключить из состава правовых следующие нормы: 1) регулирующие деятельность верховных органов государства, так называемое конституционное право; 2) право международное; 3) все те нормы внутреннего-сударственного права, которые не имеют за собой принудительной санкции, т. е. legesim-perfectae. Данная теория имеет две разновидности. Первая под принуждением понимает физическое, а вторая психическое принуждение. Однако очевидно, что очень многие требования права ни в коем случае не могут быть осуществлены путем непосредственного физического принуждения. Сюда относятся все требования, которые предписывают какое-либо личное действие того или другого субъекта. Очень часто в отдельных случаях принуждение не может быть осуществлено в силу каких-либо причин, но то или иное правило не лишится в силу этого своего правового свойства. В связи с этим большинство авторов считают принуждение существенным свойством права, принуждением психическим. Правовые нормы путем приказов и запретов, соединенных в большинстве случаев с теми или другими невыгодными последствиями для их нару-
шителей, действуют на психику людей принудительным образом и получают большую устойчивость, чем иные этические нормы. Критики доктрины принудительности правовых норм указывали, что в отдельных случаях невозможно бывает найти в них элементов этого психического принуждения. С другой стороны, и другие нормы, например нравственные и нормы простых обыкновений, приличий и прочие, также нередко имеют момент психического принуждения, иногда даже более сильный, чем правовые нормы, чем и объясняется иногда неправомерная деятельность лиц в случае коллизии права с теми либо другими нравственными, религиозными либо просто обычными нормами (ср. преследование христиан в Древнем Риме, выход на дуэль, запрещаемую законами, и т. д.).
Известные внешние гарантии для соблюдения того обязательного порядка, который называется правом, все же, думается, безусловно необходимы. Немецкий государствовед Г. Еллинек считал право нормами, «гарантированными внешним авторитетом». Однако в понятии гарантии не заключаются ли представления о некоторой принудительности. Следует признать, что правы писатели, которые, подобно О. Гирке, А. Меркелю, Р. Штаммлеру и российским ученым Н.И. Палиенко и Ю.С. Гамбаро-ву, считают правовые нормы принудительными «по самой сущности их», «по их идее» (право, по мнению Гирке, есть «обнаруженное путем обычая или объявленное призванным к тому общественным органом убеждение общества людей, что в нем существуют внешние нормы воли, т. е. внешне обязывающие и потому по самой идее своей принудительные»). Право основывается на его признании, на убеждении широких масс в существовании и обязательности известных норм поведения. На этом субъективном элементе построен весь правопорядок, как говорит Еллинек, сходясь здесь с Бирлингом. Но, в отличие от последнего, он совершенно правильно говорит далее, что это убеждение надо понимать как среднее типичное убеждение народа. Не требуется «всеобщее» признание, необходимо пренебречь правосознанием отдельных лиц и меньшинства. Таким образом, право коренится в общественной психике. Уже не действующее в обществе право или долженствующее еще превратиться в право не есть право в истинном смысле этого слова. Поэтому представление о праве естест-
венном, существующем наряду с положительным, как идеальный правопорядок, должно быть отвергнуто. Это право, пожалуй, можно называть правом, как называют правом уже не действующие старые законы, но по существу это представление о праве, правовые идеалы, а не само право. Название же «естественное» неправильно, ибо дает повод полагать, что действующее право не естественно, а это, конечно, абсурд. Вернее называть его правом философским.
Признание обязательности известных норм широкими кругами общества составляет субъективный психический элемент в праве, но право немыслимо без объективирования. Одного субъектного правосознания для возникновения правовой нормы недостаточно. К обязательности внутренней приходит момент внешней обязательности. Отличие права от других этических норм, как справедливо указал Штам-млер, дается его властным внешним велением, которое налагается на отдельных лиц вне зависимости от индивидуальных субъективных склонностей. Хотя и в других этических нормах существуют моменты внешней гарантиро-ванности и принудительности, по самому существу своему они опираются на внутренние мотивы. Субъективная сторона в них главная. Религиозные нормы в основном имеют убеждение людей в святость религии, веру в Бога, а нравственные - это сознание внутреннего нравственного долга, внутреннего достоинства личности. Правила же приличия и разные условные обычаи и правила в конечном итоге определяются внутренними мотивами пользы, удобства их для лица, нежелания показаться смешным, невоспитанным и пр. Нормы же права, хотя также не лишены поддержки так называемого правового чувства, и при отсутствии признания их большинством могут лишиться силы, но в них характерным является большая их устойчивость вне зависимости от отдельных субъектов.
Положение права суть волеизъявления, направленные на руководство нашими действиями и там, где они не овладевают нашей мыслью, по мнению Меркеля. Право по самой своей идее есть принудительное веление известной общественной среды или общественного авторитета.
Нормы права не могут быть только личными убеждениями, а являются и сознаются отдельными людьми как принудительные пе-
реживания долженствования, как признаваемые для них обязательными извне другими лицами. В отдельных случаях принуждения в праве не бывает, внешние гарантии очень слабы и внутреннее сознание безусловной обязательности неустойчиво, но эти системы и нормы права суть менее развитые и во многом уже приближаются к простым обыкновениям и правилам нравственности. В большинстве же правовых норм мы встречаемся прямо с принудительной санкцией, и это более развитые нормы с юридической точки зрения. Относительно принудительности норм права следует заметить, что, конечно, не требуется, чтобы она исходила непременно только от государства, но необходимо, чтобы внешний авторитет, ее установляющий, был признан той общественной средой, в которой он действует. Это признание не основывается непременно на праве этого авторитета. Первоначально всякая власть и авторитет в человеческом обществе, как то власть родительская, родовая, государственная, возникают как факт и затем лишь в силу привычки и общественного признания фактически обращается в правомерное. Эту нормативную силу фактического прекрасно выяснил в свое время в ряде своих работ немецкий ученый Еллинек.
Ввиду вышесказанного теории, наиболее распространенные и наиболее удобные для целей практической юриспруденции, для положительно-правовых систем и конструкций, производящие право от государства, считающие правом только те нормы, которые устанавливаются и признаются последним с сообщением им принудительной санкции со стороны государственной власти, вовсе не будут ни абсолютно ложными, ни уродливыми. Они, правда, несколько узко понимают право, но берут в его сферу то, что, несомненно, бесспорно ему принадлежит. Так как в практической жизни огромное большинство норм исходит от государства и имеет принудительную санкцию, эти теории в общем мало грешат против истины, выигрывая с точки зрения ясности и точности своих определений. Большинство излагателей гражданского права поэтому весьма охотно принимают эти теории, называемые Петражицким «теориями официального права». Труднее оперировать с этими теориями ученым в области публично-правовых отношений. Но и здесь очень многими они принимаются, причем выдвигается идея самообязы-
вания государством самого себя в отношении международного и конституционного права, определяющего права и обязанности верховных органов государства (Иеринг, Еллинек). Ученые, принимающие эту идею, стирают границу между правовыми и нравственными нормами, перенося центр тяжести с момента абсолютной обязательности, характеризующего право, на момент обязательности условно-субъективной. Кто сам для себя ставит границы, тот, очевидно, во всякое время может их и переставить. Поэтому последовательнее те ученые, которые, держась этих теорий официального права, считают международное право и право, регулирующее положение верховных органов государства, не правом, а нравственностью (Г. Лассон).
Считая правом то, что налагается на отдельных лиц авторитетом среды, в которой они действуют, считая право нормами принудительными и по «самой идее» их, возможно легче избежать ошибок вышеизложенных теорий и включить в понятие права и международно-правовые, и иные нормы, в повседневной жизни обычно признаваемые за право. В области международного права, придерживаясь такого взгляда, многое придется признать нормами морали и простых обыкновений, но это соответствует и жизни, а теория должна наиболее правильно объяснять жизненные явления. Международное право имеет установленные волей нескольких государств нормы. Они исполняются и признаются обязательными для отдельных государств, причем обязательность эта является и в форме обязательности внешней, реакции со стороны международного общения. Но, поскольку эта реакция, будучи не организованной и не выражаясь в какой-либо установленной над государствами общей власти, не везде содержит в себе момент внешней принудительности, международное право является, по выражению Еллине-ка, правом «анархическим», и многие его положения нисходят до значения нравственных требований.
Итак, правом будут правила внешнего поведения людей в отношениях друг к другу, признанные подавляющим большинством какого-либо общения за обязательные для его членов или установленные в качестве таковых признанным авторитетом, властью в той среде, правила принудительные по самой сущности своей идеи, действующие автократически в от-
ношении отдельных лиц и в большинстве случаев имеющие более или менее сильные внешние гарантии, внешнюю принудительность, каковая поддерживает и укрепляет автократический характер правовых норм. Ясно, что не потому известная норма есть норма права, что исполнение ее может быть вынуждено, а, наоборот, исполнение ее вынуждается потому, что она есть норма права, норма принудительная по самой своей сущности.
Отличие права от различных правил обыкновения, простых обычаев Штаммлер видит в том, что эти последние суть нормы условные (как он их называет, конвенционные). Человек им подчиняется лишь поскольку остается в общении, в котором они действуют. Не желая им подчиняться, он выходит из последнего. Нормы же права не допускают такого условного подчинения. Право само определяет, кто и насколько ему подвластен. Когда государство монополизировало принуждение, большинство правовых норм - нормы, действующие в государстве, которое как общение правовое есть принудительный союз, и от действия норм права, им устанавливаемых, нельзя самопроизвольно освободиться, ибо нельзя выйти из государственного союза без его согласия. То же самое надо сказать и в отношении норм, устанавливаемых и поддерживаемых другими союзами.
В свое время русский юрист Петражицкий
пытался построить свою особую теорию права,
6
развитую им в ряде трудов и получившую в юридической литературе название «психологической». Указывая, что право является результатом психической жизни людей, Петра-жицкий утверждает, что правоведение должно основываться на психологии и учению о праве должно быть предпослано рассмотрение основных моментов психической жизни человека. По его мнению, кроме познания, чувства и воли оно определяется еще особыми, неизвестными традиционной психологии переживаниями, называемыми им эмоциями или импульсами. Право - особое психическое переживание, особая двусторонняя эмоция. Право налицо, когда в психике одного лица является сознание, что он обязан сделать или не делать что-либо по отношению к другому, а другой имеет право требовать со стороны такового
6 Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1907.
действия либо бездействия. Обязанность одного закреплена в его сознании за другим. Право - повелительно-предоставительные или, по терминологии Петражицкого, императивно-атрибутивные переживания. В отличие от этих двусторонних переживаний, нравственностью будут двусторонние психические представления только повелительного или императивного характера, при которых лицо сознает себя обязанным по отношению к другому, но права требования по этим последним не признает. Как пишет Петражицкий, извозчику, возившему нас, мы сознаем себя обязанными уплатить установленную плату и признаем у него вместе с тем право требовать такой уплаты. Относительно же нищего, которому мы в силу нравственного долга считаем необходимым помочь, мы права требования у него не признаем. Двусторонние повелительно-предоставительные переживания, вызываемые какими-либо нор-моустановительными фактами или авторитетом тех или других властей, законами, обычаями и пр., являются позитивным правом. Такие же переживания, самостоятельно, свободно возникающие в психике лица, вне зависимости от каких-либо внешних нормоустанови-тельных фактов должны быть названы внутренним «интуитивным» правом этого субъекта.
Как неоднократно справедливо указывалось, теория Петражицкого смешивает право как явление с правом как переживанием. Он утверждает, что право может существовать и в отношениях человека к животным и к несуществующим, мистическим, воображаемым субъектам. Если в психике человека появляется сознание двусторонней связанности, он сознает себя обязанным в отношении другого, признавая за этим последним право требования к нему, налицо право. В понятие права, таким образом, вводятся всевозможные личные субъективные представления о праве, до галлюцинаций включительно. Но известное правосознание еще не есть право. Право - явление общественное. Оно возникает лишь в отношениях действительно существующих людей друг к другу, и под ним необходимо понимать правила, которые не только управляют сознанием того либо другого человека, но и имеют объективное значение, регулируют взаимные отношения людей. Как в Древней Греции школа софистов, исходя из положения Протогора о том, что человек есть мера всех вещей, уничтожила всякий объективный элемент в праве, так и у Петражицкого право в конечном
итоге всецело является продуктом индивидуальной психики.
Как указывалось критикой7, Петражицкий не в состоянии с точки зрения своей теории отграничить право от нравственности. Право действительно является двусторонним отношением. Это понимали еще римские юристы, когда говорили "jus et obligato correlate sunt". Но и так называемая альтруистическая мораль с точки зрения внутреннего сознания нравственно настроенного субъекта явится двусторонним переживанием, вопреки противоположному утверждению Петражицкого. В психи-
ке нравственно настроенного лица нередко будет корениться сознание о праве ближнего на его помощь, особенно когда тот в свою очередь когда-либо ему помог. Правда, нравственный долг не может быть вынужден к исполнению. Но Петражицкий не считает какие бы то ни было внешние гарантии необходимыми для понятия права. У него всегда идет речь лишь о внутренних психических переживаниях, а с этой точки зрения несомненно, что многие нравственные нормы будут двусторонними переживаниями, ничем не отличающимися от правовых.
Библиографический список
1. Иеринг, Р. Цель в праве. - СПб., 1881.
2. Коркунов, Н.М. Лекции по общей теории права. - М., 1914.
3. Муромцев, С.А. Определение и основное разделение права. - М., 1879.
4. Муромцев, С.А. Очерки общей теории гражданского права. - М., 1877.
5. Муромцев, С.А. Что такое догма права? - М., 1885.
6. Пашенцев, Д.А. Основной вопрос правоведения в контексте типологии правопонимания // Вестник МГПУ. Серия «Юридические науки». - 2016. - № 4.
7. Петражицкий, Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. - СПб., 1907.
8. Stein, L. Verwaltungslehre. - Stuttgart Cotta, 1866.
7 Критику теории Петражицкого см. в статьях профессоров Е. Трубецкого в журнале «Вопросы философии и психологии» (1901. Кн. 57. Март - апр.) и Павлиенко Н. «Временник Демидовского юридического лицея» (1901. Кн. 82), а также профессора В. Сергеевича в «Журнале Министерства юстиции» (1909. Февр.).
