CC BY
57
ОБЫДЕННОЕ ЗНАНИЕ В КЛАССИЧЕСКОМ И НЕКЛАССИЧЕСКОМ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОМ
ГОРИЗОНТЕ
© Сыркина А.Н.*
Санкт-Петербургский государственный экономический университет, г. Санкт-Петербург
В статье автор осуществил историко-философский анализ развития понятия «знание» и различных концепций классификации знаний. Автор выявил особенности обыденного знания, его место в классическом и неклассическом эпистемологическом горизонте. Были продемонстрированы классические подходы к разделению знаний и место обыденного знания в этой классификации.
Ключевые слова знание, обыденное знание, классические подходы к классификации знаний, социолого-лингвистический поворот в эпистемологии: развитие подходов на проблему обыденного знания.
Впервые в истории философии Платон и Аристотель дали началу систематизации знаний, проблемам о знаниях ложных и истинных, о «знании-мнении» и «знании». Это разграничение было первой ступенью к разделению обыденного и теоретического знания. Это противопоставление долго оставалось в философии, например, у Гегеля обыденный здравый смысл расценивается как нечто самоочевидное, и потому не заслуживающее пристального внимания [8], и только в XX веке проявилось внимание философов к обыденному знанию как основе повседневной познавательной деятельности, регулятору поведения и общения человека. В современной гносеологии происходит расширение понятий знания, связанное с изучением его неспециализированных разновидностей, к которым не относятся традиционные свойства - логическая обоснованность, рациональность, возможность однозначной истинностной оценки.
Существуют разнообразные формы знания, разделяемые с точки зрения своих содержательных основ на следующие: врожденное, обыденное, художественное, научное, философское. Фигурирующее среди этих видов «обыденное знание» знание-умение, знание-навык, является осознанием форм и результатов взаимодействия человека с объектами мира, оно «воспроизводит в языковой форме связи практически преобразуемого объективного мира» [24]. Источники определяют понятия «обыденное сознание» и «обыденная культура» и рассматривают основные их свойства: фрагментарность, нерефлексивность, ошибочность [17]; ограниченность [12, с. 421-422].
* Старший преподаватель кафедры Коммуникационных технологий и связей с общественностью.
К обыденному знанию можно отнести знание об общении, бытовое, культово-регулятивное, художественное. Их особенностями являются: синкретизм видов деятельности, формирующих знание; его косвенная обусловленность со стороны практики, способность оказывать обратное влияние на последнюю.
Обыденное знание накапливает, рефлексирует, распространяет познавательный и общественный опыт. Следовательно главным объектом такого знания оказывается процесс и результаты деятельности человека и общения.
Классические подходы к классификации знаний
Тенденция в оценке обыденного знания в философии сложилась в целом критическая, несмотря на то, что начиная с середины XIX века в науке энергично обсуждалась ценность «бесполезного» знания в области экономической активности социума.
Для подтверждения вышеизложенного необходимо провести историко-философский экскурс понимания термина «знание» в философии.
Проблема знания в Античности
Вопрос об «мнимых» и «истинных», «субъективных» и «объективных» составляющих знания был изложен у элеатов и Демокрита. Демокрит размышляет о двух видах знания: в одном случае - чувственно воспринимаемого, в другом - рассуждающего. Дифференциация знания-навыка и знания-мнения возникло с Сократа и его диспута с софистами о природе истинного знания. Труды Платона показывают противопоставление философского, теоретического знания обыденному мнению. Так, например, предмет диалога «Теэтета» - проблема сущности знания, а так же попытка ответить на вопрос - что такое знание само по себе [19]. В диалоге философ пришел к выводу, что мнение, не может быть приравнено к знанию, знание следует отграничивать от чувственности и рассматривать как предшествующее чувствам условие.
В том же диалоге, анализируется относительность всего существующего, в том числе об относительности знания. Платон утверждает, что разграничение обыденного и теоретического происходит уже внутри мнения, практического сознания, и оно осмысливается как противопоставление особого и общего мнений.
В Диалоге «Государство» Платон приводит аналогию земного бытия человека с существованием узников в пещере, которые воспринимают тени за реальных людей. В случае, если люди, которые долгое время находились в пещере будут освобождены, смогут смотреть на предметы при сильном свете то, это будет для них невероятно тяжкий труд, поскольку истинное познание требует усилий, на которые способен не каждый [18]. В «мифе о пещере» Платон показывает ценность значимости идеи самой по себе, т.е. идеи, принадлежащей сфере знания богов.
Кроме того, в «Государстве» наблюдается новая объективация противоположение знания и мнения. Мнение не есть незнание, но и не есть знание. Вектор знания направлен на бытие, чтобы «схватить» его качества, мнение -на то, чтобы полагать, мнение нельзя отнести не к бытию, не к небытию. Мнение более непопределенно, чем знание, но прозрачнее, чем незнание. Вот поэтому, знает тот человек, который созерцает истину, например, - само по себе прекрасное. Обладатель мнения любит, например, прекрасные цвета, но бессилен видеть природу самого прекрасного (Книга 5, 478 с-ф.
В «Никомаховой этике» Аристотель противопоставляет знание низшее -практическое, высшему - теоретическому. Люди, занимающиеся практикой, «исследуют не вечное, а вещь в ее отношении к чему-то и в настоящее время» [1].
Идолы познания Фрэнсиса Бэкона
Фрэнсис Бэкон в труде «Новый Органон» выделяет идеальные конструкции сознания - идолы. Идолы, которыми одержимо сознание, могут быть или врожденными, или приобретенными. Приобретенные идолы вселились в ум челвоека или из учений мыслителей, или из неверных законов доказательств. Врожденным идолам соответствует природа разума, который оказывается более относящимся к иллюзиям, чем чувства. При этом приобретенных идолов изжить трудно; врожденных идолов изжить вовсе не представляется возможным. Остается только одно: изобличить их, чтобы не произошло так, что от разрушения старых могут возникнуть новые [7, с. 307]. Бэкон считал, что одним из ресурсов прибытия идолов - совмещение естествознания с предубеждением, мифических преданий и теологии.
Своим анализом идолов познания Бэкон, доказал, что пресловутые «идолы» и «призраки» выступают органическими составляющими познавательного процесса.
Мнение и вера в немецкой классической философии
Кант в «Основах метафизики нравственности» ставит вопрос о присутствии теоретического и практического разума в повседневности. «... Нельзя не удивляться тому, как много преимуществ имеет в обыденном человеческом рассудке практическая способность суждения перед теоретической» [11, с. 240-241]. Возникающая в практическом разуме диалектика использует философию, так же, как это делает теоретический разум. Кант выдвинул субъективный принцип, означающий первенство субъекта в созерцании объектов.
Иоганн Готлиб Фихте утверждает, знание всегда субъективно. Таким образом, происходит не познание бытия, но возникает чувство персонального состояния, т.е. свойство вещи возникает из ощущения моего персонального состояния, вещь вне моего сознания есть исключительно результат моей
персональной возможности представления [25, с. 133-138]. А Гегель, раскрывает в «Феноменологии духа» сущность научности в виде «движение чистых существенностей», расширяющийхся до «органического целого», а основную составляющую вненаучного (обыденного) знания - заблуждения, заграждающие вход в науку [8, с. 13, 22]. Ядро обыденных представлений (здравый смысл) Гегель сводит к предрассудкам [8, с. 29]. Фейербах отмечал, что обыденное знание занимает место в философии Гегеля в виде знания «вульгарного, самоочевидного, бессмысленного, само собой понятного» [2, с. 191].
Практика и идеология в марксизме: от классиков философии до франкфуртской школы
В работе Маркса «Немецкая идеология» социальное тело предполагает присутствие сознания, которое «с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди» [14, с. 29]. Итоги общественного развития просматриваются как фиксированные в символике формы культуры, которые включают личность в общественно-исторический процесс и задают основу его индивидуальных «идеалов». Лишь присваивая их смысл, личность приобретает статус социальной единицы. Маркс утверждал, что общественное знание становится напрямую производительной силой существуя не только в виде сердцевины сознания, но и как орган социального праксиса. При этом, социальное знание развивается из повседневного и стимулирует общественный труд.
Прагматизм. Ч. Пирс и концепция сомнения-веры
Прагматизм Ч. Пирса - результат сочетания позитивистского эмпиризма, собирающего суть доступной познанию реальности к субъективно понимаемому опыту и утилитаризма, декодирующего опыт в терминах намерений индивида, поступков, а так же их последствий, приспособительных реакций и их успеха.
Пирс, верой называет привычки или типы действий, заменяющие человеку животные инстинкты и соответствующие различным обстоятельствам. Содержательная характеристика веры заключается в готовности действовать определенным образом [5]. Вера делается отражением мира, а так же истинным знанием об этом мире. «Стоит только достигнуть твердого верования, как мы будем полностью удовлетворены, независимо от того, будет ли верование истинным или ложным...» [27, с. 92-124]. Проблема правдивости или ложности идеи, разрешается вопросом об их возможности побеждать сомнение и приносить морально-психологическое удовольствие.
Социолого-лингвистический поворот в эпистемологии: развитие подходов на проблему обыденного знания
Проведенный анализ показывает, что в истории классической философии синонимами обыденного знания выступали понятия: «практический ра-
зум», «практическое сознание», «практический здравый смысл» и др. Обыденное сознание является формой понимания:
1) собранных, но не совершенно интеллектуально постигнутых знаний, могущих являться результатом прямого индивидуального личного жизненного опыта и в отдельных проблемах уточняться научным опытом;
2) коллективного общественного социального опыта, усваиваемого индивидом в процессе его социализации.
3) теоретических знаний, которые в своей онтологической природе находятся вне обыденного сознания и непосредственной повседневной практики. Следовательно, понимание обыденного знания, как только стихийно-эмпирического является поверхностной.
Социологические взгляды к изучению проблемы обыденного знания
В социологии знания объект анализа - субъективная реальность - повседневная жизнь. В границах эмпирической социологии эта реальность осознается как данность, а некоторые ее феномены - как факты. Философской мыслью была проведена попытка совершить анализ объективации индивидуальных явлений, с помощью которых возникает интерсубъективная повседневная реальность. Феноменологический анализ повседневности, уклоняется от причинных теорий, а так же утверждений онтологического статуса анализируемых феноменов. Обыденное мышление включает много до и квазинаучных пониманий повседневной реальности. В совокупности реальностей есть одна, которая воплощает реальность par excellence - реальность повседневности, высшую реальность. Следовательно, именно она вынуждает быть к ней предельно осторожным.
Как считали Питер Бергман и Томас Лукман, социология знания обязана исследовать то, что считается в социуме «знанием», несмотря на аргументированность или неаргументированность подобного знания [3, с. 12]. Поскольку любое знание человека расширяется, передается и сохраняется в обществе, социология знания обязана попытаться понять и увидеть явления, через которых это возникает и в итоге чего знание есть само собой разумеющееся действительность для обыденного индивида. Иначе утверждая, социология знания имеет дело с исследованием общественного конструирования действительности.
Обыденные стороны сознания и бытия человека изучал и Г. Гарфин-кель, являющийся создателем этнометодологии [10]. Этнометодология раздвигает границы «экстраординарных» и «ординарных» событий, продвигает свой метод как радикальную альтернативу предшествующей социологии, показывая особое внимание к будничным, «сущностно неинтересным» аспектам повседневной жизни. Гарфинкель обнаруживает в данных аспектах
«систематический и организованный характер», являющийся результатом упорядочения людьми своих взаимодействий. Этнометодологический анализ взаимодействия, раскрыл, что он базируется на общих, обыденных представлений.
Одним из непосредственных предшественников социологии знания являются марксизм, от которого она унаследовала проблему определения общественного сознания общественным бытием, а так же некоторых сущностных понятий, среди которых - идеология как оружие социальных интересов и «ложное сознание» как мышление, отчужденное от реально мыслящего общественного бытия.
Феноменологическая социология знания, ориентирована на «повседневное знание», реальность «жизненного мира» - понятия обозначающие знание и мир, который разделяется с другими людьми в обыденности жизни.
Поскольку знания фиксируются в языковых формах, постольку социологи знания оказывали основное внимание повседневному языку. Реальность повседневной жизни полна подобных объективаций и возможна лишь благодаря им. Одним из важных случаев объективации - процесс обозначения - осознание знаков. Именно знак отличается от остальных объективаций своей открытой интенцией являться фактором субъективных значений.
Структурализм, постструктурализм и постмодерн: лингвозависимость знания
Организующая обыденную жизнь типизация выражается в виде языка. Фуко М. считал, что знание - «совокупность элементов, сформированных закономерным образом дискурсивной практикой и необходимых для образования науки, хотя их предназначение не сводится к созданию таковой» [26, с. 181]. Это - сфера, в которой субъект может сформулировать позицию и размышлять об объекте, с которым он находится в дискурсе. Знание может являться комплексом общепринятых истин и практик [6, с. 168]. Знание конституируется возможностями использования определенными данным дискурсом. Есть знания, независимые от наук - но не могут быть знания, с отсутствующим дискурсом.
Барт Р. утверждает, что знание является смыслом только тогда, когда действия или предметы названы. Мир означаемых есть мир языка [2, с. 1150]. Доктрина постструктурализма - выражение философского релятивизма и скептицизма, «эпистемологического сомнения» - реакция на позитивистские представления о природе человеческого знания. Практически вся философия периода постструктурализма переживала «поворот к языку» (a linguistic turn) и поэтому вопросы познания приобретают у нее языковой характер.
Согласно Лиотару, знание не сводится к научным формам. Речь, идет о компетенции, выходящей за границы определения и испольования истины
как единственного критерия, и оценивается, по деловым, моральным, эстетическим и т.д. принципам. Подобное понимаемое знание делает человека способным произносить «хорошие» денотативные и прескриптивные высказывания [13]. Оно определяет возможность получить хорошие достижения по многим видам дискурса, которые нужно решить, познать, изменить, оценить. Отсюда выходит то, что подобное знание совпадает с широким образованием компетенции, воплощенной в субъекте.
Другой важной характеристикой является близость такого знания к обычаю. «Хорошим» прескриптивное высказывание считается тогда, когда оно соответствует критериям, установленным в социуме «знающего», в мнении. Высказывание, которое позволяет очертить такое знание и является культурой народа.
Лиотар, говорит о том, что принцип, согласно которому получение знания связано с формированием разума будет выходить из использования. Возникают две тенденции: меркантилизация (знание как объект купли-продажи) и социологизация (Можем ли мы считать информацию тогда знанием, когда она помещена в неизвестное нам общество) знания.
Структура обыденных знаний в современном социуме разнообразно: нравственные, политические, эстетические, философские, правовые представления. Но главной составляющей обыденных знаний - результат практического самосознания человека.
В методологии науки середины XX века утвердился антифундаментализм рассматривающий бессмысленной задачу поиска теоретических основ, которые обеспечивают достоверное знание [23]. Это выражено в трудах М. Ма-мардашвили, А. Моля, К. Поппера, П. Фейерабенда и других представителей философско-методологической школы второй половины XX столетия.
Современная философия расширила сферу для гносеологии, в результате чего появились непонятные области и методологические ловушки. Сегодня, - говорит Бодрийяр [4]. - индивид не располагает сообщением, а сообщение располагает им. Возникает способ обращения с селективной расшифровкой - люди выстраивают свое бытование как «читатели» и «отбиратели» (lecteurs et sélecteurs) информации. Вышеизложенное аппелирует к цитате Маклюэна: «Medium is message» - коммуникация - сообщение, которое означает доминирующее в настоящее время принцип социальной организации, выступающий как аккумулятор критериев общественного и личностного восприятия [28]. Бодрийяр утверждает, что эмпирическая сфера своей социальной теории располагается в повседневности, которую организует потребление.
Обыденное знание - неотъемлемый и значимый элемент познания. Оно -основа, обеспечивающая базу представлений о повседневности. В основе этого знания лежит повседневный опыт, подвергаемый синтезу и анализу, инструментом которого выступает здравый смысл.
Все теоретические трудности по выявлению природы обыденного знания означает то, что оно не имеет четко определенной структуры [20, с. 3]. Главное место в обыденном знании уделяется практическому знанию, источник которой содержится в массовом и индивидуальном жизненном опыте. Только «на основе обыденных знаний создается образ мира, общая картина мира, вырабатывается схема повседневной, практической деятельности» [9, с. 105]. Обыденное знание открыто, обладает неполнотой, но незаменимо в повседневности.
Обыденное знание из-за своего качественного и количественного многообразия, не может в достаточной степени быть вербализовано и оформлено в виде рационально выстроенной схемы.
По своей природе обыденное знание представляет собой весьма сложную, многоплановую систему.
Обыденное знание носит открытый характер, обладает неполнотой, но вместе с тем является незаменимым и необходимым в повседневной жизни. Именно в таком знании находят выражение повседневные феномены. Повседневность воспринимается часто как видимое, но не замечаемое.
К сущностным чертам обыденного знания, отражающим его специфику, относят: прагматичность (особая напряженность сознания, связанная с це-ледостижением), а, следовательно, рецептуальность и стандартность; интерсубъективность (повседневное знание возникает и формируется лишь в процессе коммуникации, в постоянно возобновляемом контакте между людьми); интерпретацию и реинтерпретацию (в нем все толкуемо, прочитывается и перечитывается, создаются различные варианты понимания, прибывают и убывают смыслы) [20, с. 32].
Таким образом, в ходе историко-философского анализа, было выявлено, что обыденное знание рассматривалось не столько само по себе, сколько в различных оппозициях к отличным от него формам знания, в первую очередь по отношению к знанию теоретическому. В истории философии сложилась в целом критическая оценка обыденного знания, несмотря на то, что в течение последних полутора столетий понимается вопрос о ценности «бесполезного», не выраженного в явной форме знания.
Список литературы:
1. Аристотель. Метафизика. Кн. 2. - М.: Эксмо, 2006.
2. Барт Р. Начала семиологии // R. Barthes. Oeuvres completes. Tome 1. -Seuil, 1993.
3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: Медиум, 1995.
4. Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. - Екатеринбург. 2000.
5. Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века. - М., 1974.
6. Бурдье П. Практический смысл. - СПб.: Алетейя, 2001.
7. Бэкон Ф. Великое восстановление наук // Бэкон Ф. Соч.: в 2-х тт. Т. 1. -М.: «Мысль», 1977.
8. Гегель Г.В.Ф. Сочинения: Том IV Система наук. Часть первая. Феноменология духа / Г.В.Ф. Гегель. - М.: Книга по Требованию, 2012.
9. Горелова В.Н. Обыденное знание / В.Н. Горелова. - Пермь, 1993.
10. Давыдова И.В. Формирование этнометодологии: влияние Т. Парсон-са и А. Шютца на теоретическую позицию Г. Гарфинкеля // Социологический журнал. - 2002. - № 1.
11. Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 4, Ч. 1. - М., 1965.
12. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. - М.: Академический проект, 2000.
13. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. - СПб.: Алетейя, 2013.
14. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. Т. 3. - Издательство политической литературы, 1984.
15. Маркс К. Экономические рукописи 1857-58 гг. // Соч. - Изд. 2. -1955. - Т. 49.
16. Пирс Ч. Соч.: в 2-х тт. Т. 1: Начала прагматизма. - СПб., 2000.
17. Психология. Словарь / Под общ. ред. A.B. Петровского, М.Г. Яро-шевского. - 2-е изд. - М., 1990.
18. Платон. Государство. - М.: Наука, 2005.
19. Скворцов Н.Е. Платон о знании в борьбе с сенсуализмом и рассудочным эмпиризмом. Анализ диалога «Теэтет». - М.: Книжный дом «ЛИБ-РОКОМ», 2013.
20. Тельнова Н.А., Турбина И.С. Природа и функции обыденного знания // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - 2007. - № 3.
21. Турбина И.С. Обыденное знание в контексте повседневности и науки // Вестник ВолГУ - 2007. - Серия 7, Вып. 6.
22. Фейербах Л. Соч. Т. 1. - М.: Наука, 1955.
23. Фейерабенд П. Против методологического принуждения // Фейера-бенд П. Избранные труды по методологии науки: Переводы с англ. и нем. / Общ. ред. и авт. вступ. ст. И.С. Нарский. - М.: Прогресс, 1986.
24. Философский словарь. - М., 1972.
25. Фихте И.Г. Назначение человека // Соч.: в 2-х тт. Т. 2. - СПб.: Миф-рил, 1993.
26. Фуко М. Археология знания. - СПб.: Гуманитарная Академия, 2004.
27. Peirce Ch. S. The Collected Papers. - Cambr. (Mass.), 1965. - Vol. 5.
28. McLuhan М. The Medium is the Message. - 1967.
