CC BY
54
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
7. Havryliv O. Pejorative Lexik. Untersuchungen zu ihrem semantischen und kommunikativ-pragmatischen Aspekt am Beispiel moderner deutschsprachiger, besonders sterreichischen Literatur. - Peter Lang: Frankfurt a. M., 2003. - 155 S.
8. Kognition, Sprache und phraseologische/ paromiologische Graduierung / H. Jachnow, A. Kiklevic, N. Meckovskaja, B. Norman B., etc. -Wiesbaden, 2005. - 230 p.
9. Schwarz-Friesel M. Sprache und Emotion. -Tbingen u. Basel: A. Francke Verlag, 2007. - 401 S.
УДК 81'282
Смерчинская Анастасия Александровна
Военный университет Министерства обороны Российской Федерации
ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ КОНСТРУКТИВНОЙ СЕМАНТИКИ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ДИАЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА ИМПЛИЦИТНЫМИ ТЕОРИЯМИ ОБЩЕНИЯ
Статья посвящена изучению феномена имплицитных теорий речевого общения в рамках когнитивной семантики организации диалогического дискурса. Имплицитные теории речевого общения представляют особый интерес для исследователей с практической точки зрения, так как их применение позволяет составить более полное представление об их функциональной значимости в организации диалога как интерактивной знаковой конструкции, направленной на обеспечение успешного речевого взаимодействия. Явление вербального обозначения элементов имплицитной теории общения в конструктивной семантике диалогического дискурса рассматривается как статус особого способа знаковой координации поведения участников речевого общения. В статье исследуется соотношение элементов имплицитных теорий общения и их влияние на организацию диалогического дискурса. Раскрываются механизмы речевого воздействия говорящего на коммуникативное поведение реципиента. Кроме этого, в статье приводится обзор научных изысканий выдающихся отечественных и зарубежных ученых, отражающих современный взгляд на исследуемую проблему. Чтобы наглядно продемонстрировать применение имплицитной теории общения, предлагается к рассмотрению ряд высказываний диалогического дискурса из художественной литературы. Каждый пример анализируется в рамках исследуемого вопроса.
Ключевые слова: диалогический дискурс, конструктивная семантика, имплицитные теории речевого общения, знаковая координация, речевое взаимодействие.
В настоящее время в рамках психолингвистики отмечается возросший интерес к изучению вопроса речевого взаимодействия людей, связанного с порождением, восприятием и пониманием речи с точки зрения того, как структуры языкового знания представляются и участвуют в процессе ментальной переработки получаемой информации. Нередко мы не можем выразить в доступной форме не только то, о чем не хотим говорить прямо, но и то, что не можем выразить точно и полно эксплицитно. Передавая сообщение с намеренно скрытым смыслом, говорящий оказывает речевое воздействие на слушающего. Это значит, что воспринимаемая информация подвергается дополнительной ментальной обработке со стороны реципиента, то есть интерпретации услышанного, что способствует пониманию того, что именно говорящий хотел донести в имплицитной форме. Кроме этого, следует отметить, что в процессе интерпретации имплицитного содержания высказывания в сознании коммуникантов создается целостная совокупность психических образов, возникающая в связи с производством и восприятием высказываний участников диалогического дискурса в ходе речевого взаимодействия.
Высказывания диалогического дискурса как фрагменты интерактивной знаковой конструкции для управления деятельностями коммуникантов соотносятся в той или иной степени с элементами имплицитных теорий общения, семантическое со-
держание которых определяется представлениями о природе общения. Добавим, что феномен имплицитных теорий речевого общения и его влияние на организацию семантики диалогического дискурса, реализуемого в определенной коммуникативной ситуации, тесно связаны со знаковой координацией деятельностей участников диалога [7, с. 40].
Особое место в целостной семантике диалогического дискурса занимают понятия, представления, образы как элементы знаковой конструкции, связанные с имплицитными теориями речевого общения (англ. трИ^ - невыраженный, греч. theoria - исследование), свойственными человеку. Имплицитная теория общения содержит совокупность ментальных представлений субъекта об окружающей действительности, позволяющих воспринимать и домысливать невыраженный прямо смысл сообщения на семантическом уровне, что способствует общему пониманию или прогнозированию коммуникантами того, как должно происходить речевое взаимодействие. Поэтому можно предположить, что семантика высказываний диалогического дискурса обусловлена имплицитными теориями общения говорящего и потенциального реципиента. Например:
.Until I get some answers that make sense, there is no way I will raise any sort of alarm. Vigilance and discretion are my duty... [9, p. 70]. (.До тех пор, пока я не получу от вас ответов, в которых будет хоть какой-то смысл, тревоги я не стану под-
128
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
© Смерчинская А.А., 2015
Обусловленность конструктивной семантики высказываний диалогического дискурса...
нимать. Моя служба требует как бдительности, так и сдержанности...1) Семантика данного высказывания определена представлениями говорящего о том, как осуществляется общение между начальником и его окружением в силу своих (начальника) должностных обязанностей.
- You know, it’s good to be around people, Hol. Friends and family can help you [8, p. 20]. (Знаешь, тебе надо чаще бывать с людьми, Хол. Друзья и семья - хорошая поддержка.) Семантика данного высказывания определена представлениями говорящего о нормах речевого поведения между друзьями и родственниками в сложных жизненных ситуациях.
Однако следует также отметить, что семантика высказываний диалогического дискурса обусловлена представлениями об элементах имплицитной теории общения не только говорящего, но и адресата как потенциального реципиента. Кроме этого, учитываемые коммуникантами правила речевого поведения происходят на определенном социальном фоне и в силу этого сопровождаются правилами социального поведения коммуникации.
Механизм речевого воздействия в первую очередь определяется прагматикой номинации. Как отмечает О.С. Иссерс, феномен речевого воздействия, главным образом, связан с целевой установкой говорящего - субъекта речевого воздействия. Быть субъектом речевого воздействия - значит регулировать деятельность партнера по коммуникации (как физическую, так и ментальную). При помощи речи говорящий побуждает собеседника начать, изменить, закончить какую-либо деятельность, влияет на его представления о мире или на принятие им решений [2, с. 284].
Следовательно, анализ речевого воздействия в большинстве случаев проводится с позиции одного из коммуникантов в отношении партнера по коммуникации. Поэтому можно предположить, что речевое воздействие представляет собой однонаправленное речевое действие. Аналогичной точки зрения придерживается Р. Лакофф, полагая, что персуазивный дискурс следует рассматривать лишь в том случае, когда он неравноправный, то есть когда один из коммуникантов осознанно осуществляет попытку воздействия на другого [4, с. 354].
Для понимания того, какое место занимают элементы имплицитных теорий общения в персуа-зивной коммуникации, необходимо кратко охарактеризовать имеющиеся классификации речевого воздействия: 1) волеизъявление; 2) разъяснение, информирование; 3) социальный; 4) оценочный и эмоциональный типы речевого воздействия. Все речевые действия, направленные на то, чтобы объект выполнил волю говорящего, Р. Лакофф относит к волеизъявлениям, т. е. речевые акты, представляющие собой просьбы, приказы, советы, отказы и т. д. Замечено, что в одном ряду могут быть пе-
речислены не совсем равнозначные по установке речевые действия (например, для реализации такого речевого акта, как молитва, наличие реального собеседника вообще не предполагается, поэтому в ней используются стандартные модели речевого воздействия, точнее речевые формулы).
Согласно предложенной классификации, к социальному относится воздействие в таких ситуациях, когда присутствуют определенные социальные акты (прощание, приветствие, клятва, молитва), но фактически передача информации не осуществляется. Такие типы речевого воздействия, как оценочный и эмоциональный, связаны либо с принятыми в обществе морально-правовыми установками, либо с областью межличностных субъективно-эмоциональных отношений (оскорбление, угроза, порицание, обвинение, похвала). К типу «разъяснение и информирование» относят доклад, сообщение, объяснение, признание.
Из представленной классификации становится очевидным, что ее основой является не способ воздействия на партнера, а определенный тип речевых действий, исследуемый в рамках иллокуции. Как и многие лингвистические классификации, эту типологию можно назвать условной, так как в реальном речевом общении часто бывает сложно разграничить эмоционально-оценочные и информационные типы воздействий (например, сложно представить себе признание без эмоций и оценивания).
Анализ речевого воздействия также необходимо рассмотреть в рамках перлокутивного аспекта в отношении реакции адресата на соответствующую коммуникативную деятельность: 1) изменение отношения к определенному объекту, изменение коннотативного значения объекта для субъекта (к примеру, в лозунгах, призывах, рекламе); 2) создание общего эмоционального настроя (лирика, политическое воззвание, гипноз); 3) введение в категориальную структуру индивидуального сознания новых категорий, ее перестройка. Несмотря на то, что все приведенные виды воздействия имеют стандартные образцы, используемые в качестве способа более оригинальной «обработки» собеседника, большая часть коммуникативных действий предполагает применение целого комплекса перло-кутивных реакций, включающих и изменение когнитивных значений, и формирование общего эмоционального настроя, и коррекцию категориальной структуры, существующей в сознании реципиента.
Отмечается несомненная значимость такого фактора, как положительный эмоциональный настрой в ходе речевого общения. Это находит отражение в специальных речевых стратегиях, нацеленных на создание эффекта «добрых отношений». В узком смысле речевое воздействие находит свое применение в сфере так называемых координатив-ных отношений, когда коммуникантов объединяют отношения равноправного сотрудничества, а не
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015
129
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
отношения субординации (формальные или неформальные). Данный тип речевого воздействия предполагает, что один из коммуникантов - субъект речевого воздействия - регулирует деятельность другого, в приведенном контексте он (субъект) поступает в соответствии со своими потребностями и в определенной степени свободен в выборе своих действий. Пример подобного типа отношений можно найти в средствах массовой информации, в агитационном выступлении в рамках предвыборной кампании непосредственно перед аудиторией и т. д.
В широко известной работе «Лингвистическая семантика» Дж. Лайонз отмечает, что интерпретация большинства высказываний, как устных, так и письменных, зависит, в разной степени, от контекста, в котором они употребляются. А в контекст высказывания включаются убеждения собеседников, многие из которых определены фактором культурологическим и, хотя они воспринимаются как обычное явление, могут подвергаться сомнению или же отвергаться. Подавляющее количество высказываний в естественных языках обладают более широким диапазоном значений и интерпретаций, чем те, что приходят нам в голову, когда они представлены нам вне контекста [3, с. 12]. Это одна из проблем, которой не всегда уделяется достаточно внимания в семантике.
В ходе нашего исследования замечено, что особенными значениями и интерпретациями наделены высказывания, обозначающие элементы имплицитной теории общения. Используя данные вербальные обозначения, коммуникант принимает во внимание некоторые знания (допущения) в отношении личности и деятельности партнера. Говорящий намерен побудить реципиента как к желаемому внутреннему действию понимания и разделения точки зрения, так и к внешнему действию - реализации соответствующей линии поведения реципиентом. Ответная реплика партнера с вербальными обозначениями фрагментов имплицитной теории общения выражает внутреннее согласие и является завершением элементарного цикла знакового согласования деятельностей коммуникантов в диалоге. В совместной деятельности партнеры действуют на основании индивидуальных мотивов и преследуют индивидуальные цели, - отмечает К. Менг, - но при этом, по крайней мере в определенной степени, у них должны совпадать цели. В противном случае индивидуальные действия не смогут быть скоординированы в коллективную деятельность [5, с. 224]. Рассмотрим пример:
- У тебя такой счастливый вид!
- Есть причины: нижнюю комнату только что сняла Мария Дэвис, знаменитый повар, автор самых популярных кулинарных книг! Я в восторге, она пообещала готовить для нас, когда мы захотим [8, с. 88].
Первый коммуникант демонстрирует свое удивление относительно «счастливого вида» своего собеседника, ожидая объяснений от собеседника, так как у него нет представления о причине хорошего настроения и ему сложно понять ситуацию в целом. При этом вопроса как такового нет. Реципиент и так понимает, что должен ответить. Он рассказывает о новом жильце и делится своими впечатлениями о нем. При этом актуализируется такая устойчивая когнитивная модель как элемент имплицитной теории речевого общения, при которой объяснение причины находит свое отражение в желании адресата поделиться радостной новостью, своим знанием с собеседником, позволяет построить дальнейшую линию речевого поведения и снимает возможное непонимание или эмоциональное напряжение в процессе общения. Вербализация когнитивных элементов имплицитной теории речевого общения в данном высказывании предполагает создание семантической базы для формирования представления говорящего о ситуации и определенному типу обработки формируемых смыслов.
По мнению Е.В. Сидорова, феномен речевого воздействия следует рассматривать в качестве фрагмента знаковой координации коммуникативных деятельностей говорящего и адресата (реципиента) [7, с. 40]. Мы полагаем, что знаковое управление деятельностями партнеров осуществляется через вербальное обозначение элементов имплицитной теории общения партнера по диалогическому взаимодействию. Наиболее ясно это назначение просматривается в императивах и пропозитивах. Однако тот же принцип управления интерпретативным, а впоследствии и общим поведением реципиента выявляется в констатативных высказываниях.
Таким образом, высказывания с семантикой имплицитных теорий общения партнера по диалоговому взаимодействию представляют собой коммуникативную реализацию концептуальных систем особого рода - систем представлений о структурах и нормах общения, специфических коммуникативных знаний. Говорящий действует под влиянием представлений о личности и деятельности адресата; он производит высказывание, которое побуждает адресата совершить интерпретирующую, а вслед за ней и в связи с ней и моторную деятельность, в которой он (говорящий) заинтересован. Обозначение элементов имплицитной теории общения также обусловлено со стороны адресата, поскольку говорящий допускает, что приводимый им аргумент будет убедительным для данного адресата с его жизненным опытом, склонностями, ценностями и знаниями. Однако остается открытым вопрос о том, в чем состоит мотивация вербального воплощения этих знаний. Объяснение, состоящее в утверждении прямо отражатель-
130
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
Обусловленность конструктивной семантики высказываний диалогического дискурса...
ного характера дискурсивной (речевой) семантики, представляется неудовлетворительным.
По-видимому, описание значения высказываний подобного рода возможно в рамках «семантического апрагматизма», состоящего в истолковании значения высказываний в плане его строгой соотнесенности с действительностью, без вовлечения каких бы то ни было субъективных, ценностных отношений и оттенков, а также избирательности по отношению к референтной ситуации [1, с. 830]. Типичные примеры апрагматизма в семантике можно найти в работе Н.Д. Арутюновой «Язык и мир человека», которой она пишет следующее: «предложение в норме должно быть максимально адаптировано к тому, что оно обозначает. Это касается двух его аспектов: выбора номинаций по их соответствию предмету мысли и выбора модальности по ее соответствию знаниям говорящего о положении дел» [1, с. 830]. В рамках семантического апрагматизма смысл высказываний (как собственно говорящего, так и партнера) с обозначением элементов имплицитной теории общения может быть истолкован только как констатация объективного положения дел: предполагается, что партнер по диалогу будет предпринимать определенные действия.
Представленный вариант интерпретации смысла данных высказываний, отражающий, как отмечает Дж. Остин, одно из направлений современного критического осмысления сложившегося на протяжении веков философского допущения, согласно которому сказать что-то всегда означает попросту утверждать это [6, с. 30], оставляет чувство неудовлетворенности, поскольку в высказываниях подобного рода помимо того, что утверждается, чувствуется нечто еще, а именно побуждение партнера к определенному типу речевого и, как правило, неречевого поведения. По-видимому, мотивом высказывания с обозначениями элементов имплицитной теории общения является не просто констатировать положение дел, но через это констатирование - побудить партнера к определенному действию, например, к тому, чтобы осознать целесообразность, уместность или неуместность («релевантность») своих действий и действий партнера.
Во всяком случае, в понятия «предмета мысли» и «знания говорящего о положении дел», составляющих то, что определяет в высказывании выбор номинации, следует, так или иначе, включить идею побуждения партнера к определенному поведению. Что же касается вербального обозначения элементов имплицитной теории общения, то номинации, выбираемые для этого, нередко обозначают то, чего еще нет, например: «...until I get some answers that make sense, there is no way I will raise any sort of alarm. Vigilance and discretion are my duty...» [9, p. 70]. (.До тех пор, пока я не получу от вас ответов, в которых будет хоть какой-то смысл,
тревоги я не стану поднимать. Моя служба требует как бдительности, так и сдержанности...) В данной ситуации общения начальник не может сразу отдать своим подчиненным приказ о дальнейших действиях по устранению угрозы жизни людей в связи с тем, что ему не было представлено достаточно реальных доказательств о том, что она существует. Речь идет о «положении дел», которого к моменту речи еще не существует (доказательства угрозы жизни людей) и относительно которого нельзя с полной уверенностью утверждать, что оно сложится как ментальная реальность. Аналогичным образом во втором примере:
- You know, it’s good to be around people? Hol. Friends and family can help you [8, p. 20]. (Знаешь, тебе надо чаще бывать с людьми, Хол. Друзья и семья - хорошая поддержка.)
Партнер по диалогу (Хол), к которому обращается говорящий, переживает сложный период в своей жизни и отстраняется от друзей и членов своей семьи, отказываясь от их помощи и поддержки. Семантика данного высказывания определена представлениями говорящего о нормах речевого, а также неречевого поведения между близкими людьми и обозначает то, чего в самой ситуации общения еще нет, но что должно быть.
Итак, приведенные выше примеры использования элементов имплицитной теории общения в семантике высказываний указывают на то, что имплицитные теории речевого общения - это психическая структура, основанная на создании целостного образа представлений коммуникантов. Явление вербального обозначения элементов имплицитной теории общения заслуживает того, чтобы ему был присвоен статус особого способа знакового управления поведением партнера по диалоговой интеракции, так как понятие имплицитных теорий речевого общения и его влияние на организацию семантики диалогического дискурса имеют общее назначение - осуществлять знаковую координацию деятельностей коммуникантов, направленную на обеспечение успешного речевого взаимодействия.
Примечание
1 Здесь и далее перевод мой. - А.С.
Библиографический список
1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.
2. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 288 с.
3. Лайонз Дж. Лингвистическая семантика: пер. с англ. - СПб.: Языки славян и культур, 2003. -398 с.
4. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. Линг-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова «S> № 6, 2015
131
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
вистическая семантика. - М.: Прогресс, 1981. -
С. 350-368.
5. Менг К. Семантические проблемы лингвистического исследования коммуникации // Психолингвистические проблемы семантики. - М.: Наука, 1983. - С. 221-238.
6. Остин Дж.Л. Слово как действие: пер. с англ. / Теория речевых актов / Новое в зарубежной лингвистике / сост. и вступ. ст. И.М. Кобозевой и В.З. Демьянкова; общ. ред. Б.Ю. Городецкого. -
Вып. 17. - М.: Прогресс, 1986. - С. 30.
7. Сидоров Е.В. Онтология дискурса. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 232 с.
8. Стил Д. Чарльз-стрит, 44 / пер. с англ. УВ. Сапциной. -М.: АСТ, 2015.
9. Ahern C.P.S. I Love You. - London: HarperCollins Publishers, 2004.
10. Brown D. Angels and Demons. - New York: Pocket Books, 2000.
УДК 811.112.2'366
Аверина Анна Викторовна
доктор филологических наук, доцент Московский городской педагогический университет
СОЧЕТАЕМОСТЬ МОДАЛЬНОЙ ЧАСТИЦЫ JA С МОДАЛЬНЫМИ СЛОВАМИ И ОЦЕНОЧНЫМИ НАРЕЧИЯМИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются возможности сочетаемости модальной частицы ja с модальными словами и оценочными наречиями в немецком языке. Показано, что модальная частица ja занимает позицию преимущественно в верхней части среднего поля немецкого предложения. Она может сочетаться с модальными словами с эписте-мической и эвиденциальной семантикой, а также с оценочными наречиями, обнаруживая в этой сочетаемости ряд особенностей. Если модальная частица ja стоит после модальных слов с эпистемической семантикой, то в высказывание зачастую дополнительно включаются частицы dock, auch, eben. В случае употребления частицы после модальных слов с эвиденциальной семантикой имеет место тенденция к включению отрицательных компонентов, что позволяет в ряде случаев подчеркнуть контраст между очевидным положением дел и ожиданиями некоего третьего лица, о котором идет речь. Модальная частица ja сочетается преимущественно с теми оценочными наречиями, в семантике которых содержится положительная коннотация. В случае использования модальной частицы ja после оценочных наречий в большинстве случаев наблюдается соблюдение закона триады, описанного В.Г. Гаком.
Ключевые слова: модальная частица, эпистемическая модальность, эвиденциальность, оценочные слова, сочетание, среднее поле, высказывание.
В немецком языке существуют разнообразные средства выражения модальной семантики, что получило детальное рассмотрение в целом ряде работ отечественных и зарубежных лингвистов, например в исследованиях Л.Н. Ваулиной [3], А.В. Авериной [1], М. Турмэр [15], В. Абрахама [5], Э. Лайс [12]. М. Конильо [8] и других ученых. Однако вопрос о возможностях сочетаемости модальных частиц с модальными словами еще не был предметом лингвистического анализа ни в отечественном, ни в зарубежном языкознании. Особенности комбинации модальных частиц подверглись детальному анализу в монографии М. Турмэр [15], где она показывает как возможные, так и неприемлемые, то есть грамматически невозможные, сочетания. Наблюдения М. Турмэр имеют большое значение для понимания семантики так называемых комплексов частиц и обнаруживают их ранги, что очень важно для построения высказывания. Мы полагаем, что выявление возможных комбинаций модальных частиц с модальными словами также имеет немалое значение. Это позволит лучше понять скрытые семантические составляющие компонентов сочетаний.
Особое место занимают и наречия с оценочной семантикой. Под оценкой нами понимается «суж-
дение говорящего, его отношение - одобрение или неодобрение, желание, поощрение - как одна из основных частей стилистической коннотации» [2, с. 305]. Выявление сочетаемости частицы ja с оценочными элементами также позволяет дополнить наше представление о ее семантических особенностях.
Таким образом, цель нашей статьи состоит в выявлении возможных и невозможных сочетаний модальных частиц с модальными словами и оценочными наречиями. Мы ограничились в нашей статье анализом сочетаемости лишь одной модальной частицы - частицы ja - с модальными словами и наречиями с оценочной семантикой из-за объемности данного исследования. В качестве материала для лингвистического анализа послужил корпус DeWaC Гумбольдтовского университета.
Прежде всего нам хотелось бы обратиться к вопросу о семантических и синтаксических особенностях частицы ja, которая указывает на уже известное знание [15, S. 104] и, отсылая к уже известному, подтверждает, усиливает это знание [11,
S. 59; 7, S. 97]. К. Ринас выделяет следующие семантико-прагматические свойства частицы ja: известность, то есть говорящий подразумевает, что слушателю знакома та или иная информация; обоснование и аргументация - обстоятельство может
132
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 6, 2015
© Аверина А.В., 2015
