CC BY
87
Мы рассматриваем диалог как социальное взаимодействие субъектов, осуществляемое с использованием вербальных средств. Содержание диалога состоит в межличностной интеракции, основной механизм которой состоит в знаковой координации деятельностей его участников [1]. Диалогический дискурс - это вербальная часть диалога, совокупность высказываний его участников. Совокупность высказываний диалога образует общую сферу соотнесения с областью денотатов, которую следует понимать как семантическую организацию диалогической речи.
«Жизнь по природе своей диалогична, - писал видный русский литературовед, философ, эстетик М.М. Бахтин. - Жить - значит участвовать в диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п. В этом диалоге человек участвует весь и всею жизнью: глазами, губами, руками, душой, духом, всем телом, поступками. Он вкладывает всего себя в слово, и это слово входит в диалогическую ткань человеческой жизни» [2, с.258-281]. Стало быть, именно в диалоге реализуются основные потребности людей по организации речевого взаимодействия для достижения необходимых им целей. Именно в диалоге (или полилоге) наглядно реализуется координационно-деятельностная сущность языка: ведь участники диалога, вступая в необходимое взаимодействие, координируют деятельность друг друга в тот момент и том месте, где поля их деятельностей пересеклись. Диалог, как форма общения, является своего рода моделью использования языковых средств для знаковой координации человеческой деятельности. В частности, в диалогах мы можем исследовать то, как образы личности реализуют соотнесенность высказывания с миром действительности.
Под знаковой координацией понимается базовый механизм речевой коммуникации, состоящий в том, что деятельность говорящего закономерным и необходимым образом соотносится с деятельностью слушающего (читающего) и наоборот. Эта закономерная тенденция связана с непреложной данностью Другого, о которой один из глубочайших умов ХХ века писал следующее: «Мы постоянно наталкиваемся на сложную действительность других, а не на простое о них понятие. Наша извечная растерянность перед самодовлеющей тайной другого и упорное нежелание ближнего соответствовать нашим о нем представлениям и составляют его полную независимость, заставляя ощущать как нечто реальное, действительное, неподвластное любым усилиям нашего воображения»[3, с. 139]. Другой, которым в диалоговом общении является партнер по диалогу, обретает статут наиболее важной области реальности, с которой приходится считаться го-
ворящему. Важнейшим следствием действия указанной тенденции является то, что она определяет коммуникативную сущность текста (высказывания, дискурса) как сопряженной знаковой модели коммуникативных деятельностей отправителя и адресата сообщения [1]. Важнейшим следствием указанной тенденции является также и то, что образ личности, в частности в форме имплицитной теории личности, выступает в качестве фактора, определяющего употребление языковых средств в диалоге.
Заметим, что под имплицитной теорией личности подразумеваются предположения «наивного субъекта» о том, как в личности соотносятся друг с другом две или более черт, так что если есть одна, следует предполагать и наличие другой [4, с. 151]. Иными словами, это такая организация информации о другом человеке, при которой существует сеть ожиданий относительно взаимосвязанности некоторых черт личности. Имплицитные теории личности не являются теориями в строгом смысле этого слова: «теория» - категория научного познания, имплицитные же теории личности - типичная категория обыденного познания. Как когнитивный феномен обыденного сознания имплицитная теория личности реализуется в речевой деятельности субъекта.
Языковой материал указывает на существенную роль, которую играют в семантической организации диалогической речи нормативные образы личности коммуниканта, образующих имплицитные теории личности. Последние, как это следует из специальных научных наблюдений, составляют определенную часть когнитивной базы коммуниканта, оказывающую влияние на выбор знаковых средств общения.
Явление имплицитной теории личности - это обыденная, повседневная реальность речевой коммуникации. Например, в обмене диалогическими репликами:
- Ты явилась меня шантажировать!
- Ну как ты мог такое подумать! (Донцова Д.).
Семантика высказывания построена на имплицитной теории личности, включающей в себя представление о наличии в личности такого свойства, как способность к шантажу. Семантическое построение ответной реплики демонстрирует наличие в когнитивном базисе говорящего имплицитной теории личности, в которой способность к шантажу оценивается крайне негативно. Наличие и функционирование в речевой деятельности участников данного обмена диалоги-
ческими репликами нормативного образа личности, не способной к шантажу, определяет семантическую организацию данного диалога.
Другой пример.
- I have been happy to indulge him in this...my father would have said weakness, I suppose (Chandler, Parker). (Я, пожалуй, простил бы ему эту. как сказал бы мой отец, слабость).
Семантика данного высказывания построена на ряде компонентов имплицитной теории личности: на представлении о способности прощать людям некоторые слабости, на представлении о наличии у людей определенных слабостей, на представлении о том, что некоторые люди (имеется в виду отец говорящего) определенные свойства людей считают слабостями.
Рассмотренные примеры демонстрируют существенную роль феномена имплицитной теории личности в семантической организации диалогической речи, поскольку нормативные образы личности, входящие в имплицитную теорию личности, служат когнитивным основанием, или источником, построения семантики высказываний в диалоге. Можно утверждать, что имплицитные теории личности являются значимой функциональной частью когнитивного базиса речевой деятельности, понимая под когнитивным базисом совокупность знаний о мире, используемых субъектом в речевой деятельности [5].
Имплицитные теории личности успешно исследуются в социальной психологии главным образом как способ организации информации для ее хранения. Они используются преимущественно тогда, когда речь идет о познании прежде всего другого человека. Вместе с тем обращается внимание на явление имплицитной теории личности как когнитивной единицы речевой коммуникации.
Имплицитные теории личности не являются теориями в строгом смысле этого слова: «теория» - категория научного познания, имплицитные же теории личности - типичная категория обыденного познания. Под имплицитными теориями личности подразумеваются предположения «наивного субъекта» о том, как в личности соотносятся друг с другом две или более черт, так что если есть одна, следует предполагать и наличие другой [4, с.151]. Иными словами, это такая организация информации о другом человеке, при которой существует сеть ожиданий относительно взаимосвязанности некоторых черт. Таким образом, если оценивающий убежден, что черта X всегда встречается вместе с чертой У, то, наблюдая у воспринимаемого человека черту X, он автоматически полагает, что у него обязательно присутствует и черта У. Имплицитная теория личности напоминает так называемую «иллюзорную корреляцию», однако это в действитель-
ности более широкое понятие, поскольку оно включает в себя не просто идею о связи двух черт, но представление о целостной системе организации черт внутри человека, что и порождает определенные ожидания от его поведения. Такую систему ожиданий строит каждый обыденный человек, и поэтому каждая имплицитная теория личности - строго индивидуальна.
Традиционный подход рассматривает ИТЛ как присутствующее у каждого человека представление о психологической организации других людей. В этой психологической организации выделяются различные уровни. Первый уровень -философский. На нем задается некоторая общая «рамка представлений» о человеке, человеческой природе - ожидания того, что люди имеют вообще определенные черты и ведут себя определенным образом. Описано шесть основных делений, в которых на общем философском уровне люди всегда так или иначе оценивают других людей: доверие, рациональность, альтруизм, независимость, изменяемость, сложность.
Последние два отражают преимущественно взгляд на индивидуальные различия других людей. Первые же четыре комбинируются в общий положительный или отрицательный взгляд на мир. Такой или иной взгляд создает «базисную рамку» для оценки других людей. Выявлено, что люди значительно различаются между собой по тому, положительно или отрицательно им свойственно судить о других людях.
Второй уровень включает в себя представления о том, каким образом связаны в человеке разделяемые им ценности, смыслы, мотивы поведения и его цели. И, наконец, третий уровень, психологический. На нем существуют различного рода имплицитные предположения о связках более конкретных свойств и качеств у людей. В данном случае мы получаем имплицитные теории личности, которые имплицитны потому, что не выражены в формальных терминах («так кажется») и зачастую вообще не являются плодом сознательного рассмотрения вопроса (опять-таки «наивному наблюдателю» просто кажется, что умный — скорее дружественный, чем «центрированный на себе»).
Существование имплицитных теорий личности отражено в художественной литературе: например, Т. Драйзер в «Галерее женщин» описывает 15 женщин, которые в восприятии других людей обладают обязательным «сцеплением» некоторых черт. В рамках традиционного подхода очень детально разрабатываются вопросы о зависимости представляемых качеств другого человека от ка-
честв самого познающего субъекта, даже от его социальной роли, профессии и т.п.
Имплицитные теории личности предполагают определенную систему коммуникативных категорий как единиц структуризации когнитивной базы коммуниканта. Коммуникативные категории, как и любые мыслительные категории, тем или иным образом упорядочивают ментальные представления о нормах и правилах коммуникации. Надо пролагать, что это упорядочение осуществляется нежёстко, вероятностно, многие категории взаимно накладываются друг на друга и пересекаются друг с другом - явление, характерное для всех когнитивных категорий. Основное назначение коммуникативных категорий - не упорядочение сведений о нормах и правилах общения, а обеспечение, организация речевого общения индивида в обществе [6].
Содержание коммуникативной категории представляет собой некоторую (не очень жёстко) упорядоченную совокупность суждений, установок, ментальных стереотипов, правил, касающихся общения.
К коммуникативным категориям относятся категория общения, категории вежливости, грубости, коммуникабельности, коммуникативной неприкосновенности, коммуникативной ответственности, эмоциональности, коммуникативной оценочности и др.
Имплицитная теория личности, с которой отправитель сообщения участвует в коммуникации, по необходимости становится сопряженной, или бинарной, поскольку она соотносится с имплицитной теорией личности, предполагаемой у адресата [7, с. 219]. Имплицитная теория личности может рассматриваться в качестве одного из системных оснований коммуникативной организации дискурса; при этом имплицитная теория личности демонстрирует свойства, отличающие ее от аналога в некоммуникативном существовании, как она обычно рассматривается в социальной психологии.
Широко популярные произведения Дейла Карнеги, известного американского специалиста в области человеческих отношений, дают весьма показательный образец того, какую роль в общении играют наши представления о людях. Приведем в качестве иллюстрации хотя бы следующие выдержки из книги этого автора: «В своих взаимоотношениях с людьми не забывайте, что имеете дело не с логически рассуждающими созданиями, а с созданиями эмоциональными, исполненными предрассудков и движимыми в своих поступках гордыней и тщеславием»; «Любой глупец может критиковать, осуждать и выражать недовольст-
во - и большинство глупцов так и делают» [8]. В приведенных наблюдениях представлены элементы имплицитной теории личности, свойственной самому Д.Карнеги как говорящему.
В современной прагматически ориентированной лингвистике речевое общение рассматривается как взаимодействие (интеракция). Для этого есть достаточные психологические основания. Было бы неверно, - писал Б.Ф. Ломов, -представлять себе процесс общения просто как последовательность перемежающихся актов, выполняемых каждым из его участников поочередно. Общение - это не сложение, не накладывание одна на другую параллельно развивающихся индивидуальных деятельностей, а именно взаимодействие субъектов. Поэтому все включенные в него акты (действия или операции) выступают как сопряженные и обладающие специфическими качествами, которые, в частности, выражаются в том, что общение детерминирует каждого из его участников по-разному [9, с. 243 - 244].
Б.Ф. Ломов отмечал, что общение как взаимодействие между людьми, в котором проявляется отношение «субъект - субъект(ы)», составляет существенную сторону реальной человеческой жизни. Поэтому оно выступает как важнейшая детерминанта формирования и развития всей системы психических явлений, в том числе и познавательных процессов. Эта детерминанта имеет системное строение, то есть является многомерной, многоуровневой, полифункциональной и весьма динамичной [9, с. 242].
Отмечая влияние образа другого человека на речевое поведение говорящего, Ш. Балли отмечал, что то, что чуждо личности говорящего, инстинктивно рисуется ему как препятствия, которые нужно преодолеть, чтобы его «я» предстало перед собеседником во всем блеске и своеобразии. Однако может случиться также, что в сознании говорящего возникнет представление о каком-то другом лице или других лицах, с присущими ему или им социальными признаками, и это оказывает на характер речи совершенно особое влияние [10, с. 331].
Диалог мы рассматриваем в качестве социальной целостности, выстраиваемой совместными, но нередко разнонаправленными усилиями его участников. Соответственно, диалогический дискурс мы предлагаем рассматривать в качестве вербальной целостности, обеспечивающей целостность диалога как социального образования. В этом вербальном образовании обычно обращают внимание на различие «партии» говорящего и «партии» партнера. Вместе с тем, структурная организация диалогического дискурса имеет и другие измерения. В частно-
сти, диалогический дискурс обладает целостной семантикой, обладающей естественной сегментацией, обусловленной различием областей референции знаков, входящих в диалоговый дискурс. Под семантикой диалогического дискурса понимается целостная совокупность психических сущностей, возникающих в деятельности участников диалогового взаимодействия в связи с производством и восприятием высказываний диалогического дискурса. Определенное место в целостной семантике диалогического дискурса занимают образы, понятия, представления, связанные с имплицитной теорией личности, имеющейся у говорящего.
По своей референциальной отнесенности семантика диалогическго дискурса представлена в виде определенного общего поля, подразделяющегося на различные области значений (сегмент самообозначения, сегмент обозначения партнера, сегмент обозначения самой коммуникации, сегмент обозначения предметной ситуации, сегмент обозначения общих знаний и др.). Семантика диалогового дискурса в целом, а также в каждом ее сегменте, обладает многомерным смысловым содержанием, обнаруживаемым при коммуникативно-прагматическом анализе. Кроме пропозиционального значения высказываний в репликах, в них содержится объемный коммуникативный смысл, состоящий из интенциональной, модальной, эмоциональной, социальной информации, интерпретируемой партнером. Ясно, что эти информативные пласты разнородны, организованы разными языковыми средствами, однако их совокупность образует тот смысловой объем, которым обмениваются коммуниканты для согласования своей речевой и практической деятельности [11].
Для реалистического понимания семантики диалогического дискурса важно иметь в виду, что его референциальная отнесенность к имплицитной теории личности может быть эксплицитной, и имплицитной, когда в высказывании нет знаков, обозначающих референты соответствующих компонентов ИТЛ, но она подразумевается. Имплицитное содержание высказывания, связанное с имплицитной теорией личности, зачастую очень важно, а иногда составляет весь смысл сообщения. В имплицитной форме мы можем выразить не только то, о чем мы не хотим говорить прямо, но и то, что вообще не может быть выражено эксплицитно полно и точно. Говорящий, выражая связь употребляемых значений с имплицитной теорией личности имплицитно, предоставляет слушающему возможность диалога с самим собой. Подчас только в результате такого диалога слушающий может до конца понять, что же имел в виду говорящий.
Сегменты диалогического дискурса характеризуются, как правило, констатирующей семантикой, отражающей некоторую уже сложившуюся референциальную (денотативную) ситуацию, соотносимую с ИТЛ. Однако это имеет место не всегда. Семантика сегментов может иметь вид логической операции выводного знания.
Форма выводного знания и семантическая многоплановость придают сегментам особенную логическую живость и объемность, что способствует прагматической действенности высказываний в психологическом воздействии на собеседника в рамках координации деятельностей участников диалога с опорой на ИТЛ говорящего и ИТЛ слушающего.
В силу интерактивного характера диалога природа семантики диалогового дискурса принципиально интерактивна. Интерактивный характер семантики дискурса выявляется в феномене понимания. Стало очевидным существование различных видов понимания языкового сообщения. Отмечается, что в данном процессе используются два основных класса когнитивных средств: языковые и прагматические. Первый класс - это знания, закрепленные в семантике языка, а второй - это цели, направляющие использование внеязыковых знаний в сочетании с языковыми.
Многофакторность понимания и его активность составляют фундаментальные свойства рассматриваемого процесса. Прагматические факторы понимания охватывают место и роль высказывания в составе интеллектуальной и практической деятельности участника диалога, включающей данную речевую ситуацию. Та или иная экстралингвистическая задача побуждает коммуниканта руководствоваться при понимании текста определенной целеустановкой и определенной имплицитной теорией личности. Для этого необходимо определить тему высказывания, ознакомиться с новыми фактами, установить связь фактов, понять мнение говорящего о сообщаемом, выработать решение о практических действиях, получить эстетическое наслаждение, определить смысловую близость данного сообщения и некоторого другого текста, найти нужный класс сведений, вывести некоторое множество умозаключений. Возможна разная степень приблизительности-точности понимания. Разной бывает и оценка слушающим того внере-чевого акта, который стремится осуществить, посредством данного высказывания, говорящий. Понимание высказывания оказывается связанным с такими сторонами человеческого интеллекта, как память, целеполагание, планирование деятельности, эвристики и т.д. [12]. Для нашей работы существенным является
то, что все указанные факторы понимания реализуются через семантическую и прагматическую соотнесенность диалогического дискурса с имплицитными теориями личности, выступающими в качестве существенного фактора понимания, что определяет когнитивную роль самого феномена сегментации целостной семантики диалогического дискурса.
Общее понимание дискурса становится результатом понимания всех сегментов его целостной семантики при наличии в этом процессе как общих свойств, так и частных особенностей, отличающих технику понимания семантически различных сегментов целостной семантики. При этом очевидна определяющая роль в указанных процессах имплицитных теория личности говорящего и слушающего в их функциональной взаимосвязи.
