CC BY
12Тарасова Ольга Игоревна,
доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургский государственный экономический университет
ОБЩЕСТВО СОВРЕМЕННОГО СОЦИОТЕХНОСА: ПАРАДОКСЫ «МОДЕРНИЗАЦИИ» СОВРЕМЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Аннотация: В статье представлена авторская попытка осмысления реалий современного общества социотехноса, интерпретации соответствия осуществляемой «модернизации» образования реальным потребностям социума и традициям культуры. Автор статьи акцентирует внимание на философско-педагогических основах современного образования и становлении школы как элемента воспроизводства традиционной культуры.
Ключевые слова: культурная антропология, философия образования, история школы и педагогики, феноменология и онтология культуры, антропологический кризис, дилеммы современного образования, мышление, «человек разумный», «человек понимающий».
УДК 308 ББК 60.5
Парадоксальность современной эпохи стремительных изменений, трансформаций, перемен и метаморфоз состоит в том, что она, неким «инновационным образом» ориентирована на постоянное нарушение законов меры, разрушения динамической устойчивости, избегание принципа золотой середины и так далее. Доминирующая в глобальном пространстве цивилизация техногенного типа - одновременно и область действительности, а также продукт развития техники и технологий. Техносфера - как искусственная область жизнедеятельности людей - это результат проникновения техники и технологий во все сферы жизнедеятельности, что чрезвычайно опасно для человеческой цивилизации, постепенным подчинением человека сущности техники, о чем многократно предупреждал М. Хайдег-гер.
В настоящее время социотехнос оказывается неразрывно связанным с обществом потребления, развитием инновационных технологий и инноваци-оных потребностей, и негативным отношением к традиции, традиционным ценностям и традиционным способностям человека.
С точки зрения философии и культурологии, традиции определяются как всеобщее социальное и культурное наследие, которое передается от поколения к поколению и которое воспроизводится в определенных обществах и социальных группах длительное время, форма закрепления и сохранения социокультурного опыта. Традиция включает в себя, во-первых, объекты наследования, материальные и духовные ценности, во-вторых, процессы социокультурного наследования, в-третьих, способы этого наследования и преемственности.
Традиции - основа коллективной памяти общества и социальных групп, она обеспечивает самотождественность, социально-культурную идентичность, преемственность развития. Каждое поколение получает в свое обращение определенную совокупность образов и образцов традиции, имеет возможность выбора и интерпретаций. Осваивая традиции, каждое поколение выбирает свое прошлое и свое будущее. Соответственно, отрицание традиции - это отрицание своего прошлого и своего будущего. Традиция, в отличие от крайне консервативного и/или воинствующего традиционализма, - основополагающий фактор нормального, гармоничного и устойчивого социокультурного развития. Традиция отвечает за иммунитет социума как целостной системы, сохранение многоуровневых связей и отношений, препятствует деструктивным факторам и развитию противоречий социально и экономически дифференцированного социума.
Традиции выступают как образец поведения, мышления, переживаний и эмоциональных отношений, это особый вид исторического сознания общества, при помощи которого неоднозначное прошлое преобразуется в однозначную ценность современности. В зависимости от понимания или не понимания традиции как феномена социальности, означает способность или неспособность социума осознавать традицию как изначальное условие человеческой деятельности.
Вектор техногенного, т.е нетрадиционного, инновационого развития человека и социума задается фундаментальными особенностями культуры письменного типа. Её важнейшей отличительной
особенностью, как показано в исследованиях Ю.М. Лотмана, является процесс непрерывного производства текстов. Это производство реализуется, как непрерывное умножение информации, перепроизводство сообщений, высказываний, бесконечного спама, «знаков, которые никогда не будут прочитаны» (Ж. Бодрийяр) и прочее.
В истории человечества письменность - только одна из форм памяти, которые «производны от того, что считается подлежащим запоминанию, а это последнее зависит от структуры и ориентации данной цивилизации» [6, с. 364]. В рамках западного типа культуры, базирующейся на основе искусства письменности, существуют свои представления о памяти. «Привычное нам отношение к памяти подразумевает, что запоминанию подлежат (фиксируются механизмом коллективной памяти) исключительные события, то есть события единичные или в первый раз случившиеся, или же те, которые не должны были произойти, или такие, осуществление которых казалось маловероятным» [6, с. 364]. То есть письменность, как форма памяти или как коллективный (массовый) механизм, ориентирована на единичные, обособленные и, что очень важно, дискретные события. «Для памяти такого типа, ориентированной на сохранение эксцессов и происшествий, письменность необходима» [6, с. 364]. То есть отбор информации для фиксации и письменные формы памяти существуют во взаимозависимости. «Культура такого типа постоянно умножает число текстов... Этому же закону подчиняется и художественная литература. Возникает частная переписка и мемориально-дневниковая литература, также фиксирующая «случаи» и «происшествия».
Для письменного сознания характерно внимание к причинно-следственным связям и результативности действий: фиксируется не то, в какое время надо начинать сев, а какой был урожай в данном году. С этим же связано и обостренное внимание к времени и, как следствие, возникновение представления об истории. Можно сказать, что история - один из побочных результатов возникновения письменности» [6, с. 364].
Устная культура - внеписьменная, бесписьменная - обладает иным типом памяти. Для устного типа памяти характерно «стремление сохранить сведения о порядке, а не о его нарушениях, о законах, а не об эксцессах.. Здесь на первый план выступят не летопись или газетный отчет, а календарь, обычай, этот порядок фиксирующий, и ритуал, позволяющий все это сохранить в коллективной памяти» [6,с. 365].
Если письменная память стремится к фиксации единичного, дискретного, нарушающего (разру-
шающего), то наоборот, бесписьменная стремится к сохранению, удержанию непрерывности (преемственности). «Культура, ориентированная не на умножение числа текстов, а на повторное воспроизведение текстов, .. требует иного устройства коллективной памяти. Письменность здесь не является необходимой. Ее роль будут выполнять мнемонические символы природные и .созданные человеком. .Если письменная культура ориентирована на прошлое, то устная культура на будущее» [6, с. 365].
Если для традиционной культуры характерен высокий уровень нормативности, то для инновационной - стремление к динамизму, различным новациям и нововведениям. Инновационная культура отнюдь не стремится сохранить традиции, легко допускает различного рода отклонения, нарушения и разрушения. Это ведет и к ослаблению нормативности, деградации жизненных ценностей, появлению и распространению девиантного поведения, которое не осуждается обществом, расшатывается мораль, уничтожается нравственность. В культуре письменного типа высоко оценивается научное много-знание, образовательный статус, критичность, рациональность, самостоятельность и индивидуальность мышления. В этой цивилизации широко распространена вера в могущество человеческого разума. Постоянное стремление к новому - важнейший стимулирующий фактор развития производства, технологий, потребностей и уровня потребления в обществе.
С точки зрения гуманистично и нравственно ориентированой социально-философской мысли, негативной стороной техногенной цивилизации и общества потребления является проблема антропологического кризиса, глобального кризиса интеллекта, повсеместного «бегства от мышления» (М. Хай-деггер), духовного и нравственного отчуждения, умственного потребительства, упадка и деградации культуры и этики. Однако первые симптомы негативного развития индустриальной цивилизации, возможность ситуации «онтологического тупика», были зафиксированы в науке и философии еще в конце XIX века. Тогда впервые заговорили об оппозиции «цивилизации и природы», а затем «цивилизации и культуры», об «эпохе нигилизма», «трагедии культуры». Этот конфликт был позднее обозначен в философии, психологии, культурологии, социологии как экологический, духовный, нравственный, культурный, экзистенциальный кризис человека, а в конце ХХ века в работах «Римского клуба» были убедительно показаны пределы роста потребительской цивилизации и возможность глобального системного кризиса. Такие проблемы, как: предельная рационали-
зация сознания европейского человека, упадок религиозных и нравственных ценностей, победа прагматизма и утилитаризма, перенос центра тяжести с духовного развития на потребление материальной сферы, развитие и гегемония массового потребительского общества - постепенно были проанализированы в социально-философских, культурно-антропологических, психолого-педагогических исследованиях во взаимосвязи с кризисными ситуациями и негативными процессами в системе всеобщего массового образования.
В современной социально-гуманитарной мысли распространяется критика неполноты человеческого существования в техносфере, неполноценности социально-технологического бытия. Современное человечество не осознает сложившейся ситуации, продолжая наращивать технические достижения и массированное потребление, развитие сверхпотребления, которое превышает жизненные потребности. В результате, в обществе потребления люди потребляют друг друга и окружающий мир, человеческие потребности становятся врагами способностей. «Веками длившаяся борьба за ежедневный кусок хлеба превратилась в борьбу с ожирением, а зрелищ столько, что их нельзя пересмотреть в принципе. Вместо рая как селения божьих праведников или коммунизма как строя совершенных людей возникло общество самовозрастающего производства и сверхразумного потребления. .. .Апокалипсис в раю - так можно определить содержание кризиса современной цивилизации» [5, с. 20].
Процесс социотехнической трансформации реальности отразился и на процессе становления, взросления и образования человека. На заре Нового времени возникла и затем повсеместно распространилась массовая система образования, которая постепенно и максимально незаметно для общественного сознания, превратилась в систему формализованной массовой обученности. В настоящее время система всеобщей массовой обучен-ности, играет важнейшую роль в процессе «забвения бытия» (М. Хайдеггер) и отрицания человеком самого себя, что происходит под воздействием репрессивной идеологии социотехноса - «техника - все, человек - ничто; потребности - все, ценности - ничто».
В социально-гуманитарных исследованиях последних десятилетий много говорится о глобальном системном кризисе цивилизации, о кризисе человека, его бегстве от свободы, от мышления, от сознания, от понимания, о кризисе образованности, отсутствии культуры и новой волне «цивилизованного варварства», о надвигающейся
угрозе глобальной антропологической катастрофы. Признается, что в современном социотехно-се, состоящем из набора формализованных и забюрократизированных социальных институтов, система образования - одновременно и точка порождения системного кризиса цивилизации, и важнейшая сфера проявления антропологического и социокультурного кризиса.
Напротив, в работах авторов, тяготеющих и/ или придерживающихся апологетического мировоззрения в отношении техники и технического прогресса, в отношении технической перспективы развития цивилизации, присутствуют рассуждения о том, что материально-индустриальная цивилизация, доминировавшая в предыдущие столетия, постепенно сходит с исторической арены и уступает место новой формации, новому технологическому укладу. Индустриальный мир интенсивно перестраивается под воздействием новых технологий, «третьей волны» (Э. Тоффлер), и эволюци-онно преобразуется в мир постиндустриальный, для которого сущностно необходима и новая модель образования, и новая система/инфраструктурная организация образования.
XXI век - век новейшей информационно-технологической революции - характеризуется широкомасштабным внедрением новых коммуникативных технологий, стремительной «сетевизацией» социальных отношений. За несколько десятилетий осуществились глубокие изменения в современной цивилизации, человечество переходит к новому технологическому укладу, вступает в новую стадию своего развития - информационное (технотронное, сетевое) общество.
Информация становится важнейшим интеллектуальным и социально-экономическим ресурсом, под воздействием которого изменяются общественные взаимоотношения и взаимодействия, трансформируется социальная структура общества. Постепенно эпоха информации, информационно-сетевое общество, экономика знаний из теоретических проектов становятся новой социальной реальностью.
В конце XX века, очередную стадию социально-экономического развития непосредственно связанную с информационно-технической революцией, в науке определяли как «постиндустриальное общество». Основной характеристикой этого общества является формирование информационно-технологического уклада, фундаментом общества выступают наукоемкие и ресурсосберегающие технологии. Приоритетное развитие имеет сфера услуг, которая превалирует над промышленным производством. Начинает трансформироваться социальная струк-
тура - с одной стороны, возрастает количество людей, занятых в сфере обслуживания, с другой, формируется новая информационно-технократическая элита. В конце ХХ века понятие «постиндустриальное общество» было вытеснено понятием «информационное общество», которое в философии рассматривается как возможность новой социальной организации, нового социального порядка.
Стремительно повышается значимость производства и распространения знания, формируется новая «информационная экономика», которая основана на различных информационных и цифровых технологиях, ориентирована на производство, переработку, трансляцию и анализ информации. Различные информационные продукты становятся важнейшим социальным, технологическим, инновационным ресурсом для развития общества. В повседневной жизни человек становится все более зависимым от скорости и объемов потоков информации, доступа к информации, комфортности информационных процессов и технологий. Тем не менее, при всей значимости научно-технических инноваций, важнейшим фактором развития информационного общества выступает социальный капитал (человеческий капитал), т.е. профессиональные, обладающие высоким качеством образования специалисты, а научные знания составляют основу социально-экономических инноваций. Как следствие, изменяется роль системы образования в становлении человека информационной эпохи, в развитии и дальнейшей эволюции социума. Как отмечает Л.В. Ба-ева, «современная информационная эпоха, ставшая из проекта реальностью, уже обнаруживает как сильные, так и слабые стороны, проявляется в новых формах и феноменах, порождает небывалые возможности и риски» [1, с. 76]. При этом информационная эпоха - это не только новый этап социо-технического развития и период нового технологического уклада, но и возникающий новый тип культуры, экономики, коммуникации, иного качества интеграции человечества в единое информационное пространство, в котором взаимосвязаны новыми связями и взаимодействиями природный мир, общество и человек.
Согласно статистике, за последние пятьдесят лет стоимость передачи информации упала в тысячу раз, а скорость передачи возросла в 300 тысяч раз [7, с. 123]. Симультанные технологии поиска и обработки информации - основа развития информационной цивилизации. Однако информационное ускорение неизбежно отражается в системе образования не только умножением учебных курсов и дисциплин, но и колоссальной перегрузкой человеческого сознания. Одним из
следствий глобального перепроизводства информации является возникновение теории и практики непрерывного образования, образования в течение всей жизни.
Ускоряющееся производство информации оборачивается чрезвычайным ростом объема знаний и количеством учебных дисциплин. Если в середине ХХ века объем знаний удваивался каждые пятьдесят лет, что позволяло человеку, получившему образование, пользоваться им в течение всей жизни, то на рубеже веков возникла необходимость обновлять знания каждые пять лет. Сегодня эксперты считают, что объем знаний удваивается уже каждые три года. Но чем больше становится объем знаний, подлежащий постоянному освоению, тем быстрее совершается «полураспад компетенции» специалиста, возникает необходимость не только обновления багажа знаний, но и постоянной переподготовки и переобучения. Новые знания и технологии, научные достижения воздействуют на общество, быстро и радикально изменяют его потребности и запросы. Потому задачей образования становится не только успевать за производством знаний, но и опережать информационный прогресс. Возросшая скорость перемен делает личность с ограниченным набором готового знания и операциональных навыков социально опасной.
Человеческий потенциал - это мера совершенства общества и интегральная характеристика его жизнеспособности. Как отмечает Б.Г. Юдин, «в ближайшие десятилетия человек будет становиться все более ограниченным и дефицитным ресурсом» [10; 19]. Современная социокультурная и образовательная ситуация такова, что необходимо преодолеть вековой стереотип, согласно которому «людской ресурс у нас всегда в избытке - дело только за тем, чтобы его мобилизовать» [11, с. 8]. Публикации последних лет, посвященные проблематике социально-нравственного развития молодежи, «кризису культуры», констатируют «трагическое несовпадение планов «реформаторов» и первых выразительных «итогов» «реформ», в обществе набирает силу явный протест, ропот, несогласие с курсом «модернизации», с внедряемыми «новшествами», которые не опираются на традиции и нормы национальной культуры, на опыт отечественного образования, а откровенно отвергают их, идут вразрез с этим опытом. Все это - неопровержимые свидетельства кризиса не только собственно образования, - кризиса культуры! ... Это особенно характерно для рубежа ХХ-ХХ1 вв., когда на судьбе культуры сказывается столкновение духовно-нравственных идеалов с реальной жизнью: растут пре-
небрежение и цинизм к традиционным этическим нормам культурного человека, усиливаются озлобленность, агрессивность, нигилизм, предается забвению элементарная вежливость. Обостряется тревога за завтрашний день, множатся мрачные сценарии и прогнозы; распространяется эстетическая всеядность и пошлость. В ситуации системного кризиса особо актуализируется вопрос о значении культуры, духовности, норм нравственности и их безопасности. Безопасность культуры, в широком смысле, предполагает защиту граждан страны от насильственных духовно-нравственных потрясений, столкновений и разрушений. На передний план выходит проблема тесной взаимосвязи культуры, науки, образования, воспитания, искусства, религии и их влияния на человека», - пишет И.Е. Булатников [2, с. 24].
По мнению известного философа образования, «мы сегодня являемся свидетелями колоссального отрыва общественных ожиданий от реальных условий социального бытия людей. Действительно, кажется, что цивилизация, научно-технический прогресс создали невиданную прежде основу для комфортной жизни человечества, для всеобщего счастья и блага, но, оказывается, что доступ к этим благам имеют далеко не все люди, что пользуются благами цивилизации незначительная часть людей, тогда как большинство населения дрейфует в социальное дно, в маргинальную часть общества, влачит нищенское существование, оказывается на пороге физического исчезновения» [2, с. 34].
В каждой конкретной культуре всегда одновременно сочетается и традиционное, и инновационное. Далеко не всегда культуры можно однозначно отнести к какому-либо типу. Считается, что общей тенденцией в истории человечества является постепенный переход от традиционной культуры к инновационной. На протяжении XX века инновационный тип культуры стал доминирующим в пространстве Западной цивилизации. Согласно культурологическим прогнозам, возможно дальнейшее развитие инновационной культуры, связанное с прогрессом техники, информационных, когнитивных, и коммуникативных технологий. Необходимо признать существование несбалансированных отношений традиции и инновационности в современной социокультурной ситуации. Всевозможный, поливариантный спектр взаимодействия традиции и новации взаимоопределяются механизмами адаптации в исторических и онтологических обстоятельствах бытия человека и его культуры. Традиции всегда несут ответственность за возможность самобытного, а не заимствованного культуротворчества, за
иммунитет общества как целостной динамической системы. Так же, как система образования выступает фактором национальной, интеллектуальной, научной и информационной безопасности человека и общества.
Список литературы:
1. Баева, Л.В. Электронная культура, опыт сетевого анализа // Вопросы философии. - 2013. - № 5. - С. 75-84.
2. Булатников, И.Е. Развитие системы нравственных ценностей молодежи в условиях кризиса культуры: диалектика вечного и временного // Психолого-педагогический поиск. - 2012. - №4 (24). - С.23-35.
3. Булатников, И.Е. Социально-нравственное развитие молодежи в условиях деструкции общественной морали // Психолого-педагогический поиск. - 2012. - №3 (23). - С.60-72.
4. Булатников, И.Е. Этические основы русского образования в философско-педагогической концепции Е.П. Белозерцева // Русский мир и русское образование в условиях глобализации культуры. Перечитывая философско-педагогическую антропологию Е.П. Белозерцева / Под ред. И.Е. Булатникова. М. АИРО-XXI, 2015. - С.71-105.
5. Кутырев, В.А. Время Mortido // Вопросы философии. - 2011. - № 7. - С. 20.
6. Лотман, Ю.М. Семиосфера. СПб.: «Искусство СПб», 2000. - С. 364.
7. Панарин, И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. - М., 2006. - С. 123.
8. Репринцев, А.В. Антропологическое измерение социальных реформ: от кризиса идентичности к деструкции культуры этноса // Психолого-педагогический поиск. - 2013. - №1 (25). - С.26-39.
9. Репринцев, А.В. Русская школа в контексте глобализации культуры: от буржуазных реформ к пробуждению самосознания этноса. Предисловие ко второму изданию книги // Белозерцев Е.П. Образ и смысл русской школы. Изд. 2-е. - Курск: Мечта, 2013. - С. 519.
10. Юдин, Б.Г. Еще раз о перспективах человека // Человек. - 2004. - № 4. - С. 19.
11. Юдин, Б.Г. Человеческий потенциал России // Человеческий потенциал как критический ресурс. - М., 2007. - С. 8.
