CC BY
317
УДК 34(091) (470.41)
А.РМухамадеев
ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И КУЛЬТУРА ПОВЕДЕНИЯ ЖЕНЩИН В БУЛГАРСКОМ ОБЩЕСТВЕ ДОМОНГОЛЬСКОГО ПЕРИОДА1
В статье на основании источников автор рассматривает вопросы общественного положения и культуры поведения женщин в семье. Статус женщины в обществе волжских болгар языческого периода соответствовал общественному положению женщин в древнетюркском обществе. Женщины, наряду с мужчинами были полноправными членами общества. С принятием ислама волжскими болгарами положение женщин меняется, они принимают шариатские нормы поведения в семье.
Ключевые слова: общество, женщины, тюрки, болгары, волжские болгары, социальное положение, статус, ислам, семья, культура поведения.
Almaz Raisovich Mukhamadеev SOCIAL POSITION AND BEHAVIOR OF WOMEN IN CULTURE BULGAR SOCIETY PRE-MONGOL PERIOD
The paper based on sources the author examines the social status of women and the culture of behavior in the family. Status of women in society Volga Bulgarians pagan period adequate social position of women in the ancient society. Women as well as men were full-fledged members of society. With the adoption of Islam Volga Bulgarians women changing, they take Sharia norms of behavior in the family.
Keywords: society, women, Turks, Bulgarians, the Volga Bulgarians, social status, the status of Islam, family, culture, behavior.
В имеющихся трудах относительно указанной темы даются отдельные, порой противоречивые штрихи. Так, Б.Д.Греков и Н.Ф.Калинин утверждают о бытовании семейного рабства женщины, как характерного явления у булгар, как во всяком классовом обществе. При этом они ссылаются на известия Ибн Фадлана о существовании многоженства, о наследовании сыновьями жен своих отцов (мачех), братьями от умерших братьев, о запрете вдовы выходить замуж раньше двух лет после смерти мужа. Вместе с тем, ученые признают, что в положении булгарской женщины, по крайней мере, для Х в. можно отметить некоторые черты доклассового общества, когда женщина в быту и в хозяйстве играла ведущую роль. Так, они приводят в пример присутствие жены правителя булгар на торжественных мероприятиях рядом с мужем, отсутствие при похоронах унизительного для женщин обычая исполнять роль плакальщиц по принуждению, отсутствия затворничества и обычая закрывать лицо в присутствии мужчин и т.д. [1, с.71-72]. Но, надо заметить, что не все приведенные исследователями примеры касались непосредственно волжских болгар.
Прибывший к волжским болгарам Ибн Фадлан был удивлен многими принципами местных взаимоотношений, в частности, их отношением к женщинам. Во время торжественной встречи араб-ского посольства царем Алмышем, Ибн Фадлан стал раздавать подарки, при этом облек жену царя в дорогой халат в присутствии людей «в то время как она сидела рядом с ним, - таков их закон и обычай. Когда же я облек ее в почетный халат, женщины рассыпали на нее дирхемы, и мы удалились» [2, с.132]. По этому свидетельству мы можем судить, что жены булгарских правителей присутствовали при приеме гостей и принятии важных решений наряду со своими мужьями. Подкрепить картину равноправного положения женщин в булгарском обществе помогают вопросы, предложенные дунайскими болгарами римскому папе Николаю I. Один из вопросов, заданных болгарами гласит: «Когда наш государь по обычаю сидит для вкушения пищи на кресле за столом, никто не садиться с ним, даже жена его, мы же садимся поодаль (на седлах?) и едим на полу» [3, с.68].
О равноправном положении мужчин и женщин в булгарском обществе на бытовом уровне можно судить по факту их совместного купания обнаженными, чему араб так и не смог противостоять. «Муж-чины и женщины спускаются к реке и моются вместе голые», констатировал Ибн Фадлан [2, с.37].
Изучив жизнедеятельность и положение женщин в тюркском, и, в частности, в булгарском обществе, опираясь на исторические сведения (Ибн Фадлан, ал-Гарнати, ибн-Русте, и др.), топонимические данные («Девичья гора», «Девичье городище», «Девичье кладбище» и т.д.), героический эпос и фольклор татарского народа (сказания об Алпамыше, о Дафгии и т.д.), Г. Давлетшин приходит к выводу об их высоком общественном и социальном статусе в булгарском обществе [4, с.142-148].
В целом правовое положение женщин доисламского периода Волжской Болгарии определялось древнетюркскими обычаями и традициями, передававшимися из поколения в поколение. Женщины играли в языческом булгарском обществе активную роль в жизни своего народа, племени, рода, семьи. Они не являлись исключительно хранителями домашнего очага. Тюркские женщины не только не закрывали лица в присутствии мужчин, но и наравне с ними скакали на конях, а иногда могли участ-вовать и в настоящих сражениях. Их общественная активность была обусловлена историческим прошлым, где они наравне с мужчинами участвовали в борьбе за выживание.
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ № 13-11-16011.
Как отмечал Л.Н.Гумилев, отношение к женщине у тюрков было подчеркнуто почтительным, рыцарским. Сын, входя в юрту, в первую очередь, кланялся матери, а потом отцу. В орхонской надписи с наибольшим пафосом описан бой, в котором Кюль-тегин отстоял орду, где оставались родственники, которым грозила смерть. У тех народов, где женщины были бесправны, как например, у патанов Гиндукуша, враги их не убивали [5, с.73]. Если женщина в древнем Китае не работала, она рожала и нянчила детей и никаких прав не имела, то тюркские женщины выполняли все домашние работы и являлись владелицами дома. Мужу принадлежало только оружие, так как ему полагалось умереть на войне [6, с.349].
Тюркские женщины, в случае отсутствия мужчин, могли противостоять врагам, что было особо важно в кочевых условиях жизни. Более того, в истории тюрков, в том числе и болгар, встречаются имена женщин-правителей, женщин-военачальников. Такое положение дел встречалось у савиров и утригуров -приазовских болгар, родственных гуннам. Об одной из таковых властных женщин-воительниц под 527 г. упоминает Феофан Исповедник: «В этом же году пришла к ромеям некая женщина из гуннов, именуемых савир, варвар, по имени Боарикс, вдова, имея при себе сто тысяч гуннов. Она стала править в гуннских землях после смерти своего мужа Валаха. Эта (Боарикс) захватила двух царей другого племени внутренних гуннов, по имени Стиракс и Глона, склоненных Кавадом, императором персов, оказать ему военную помощь против ромеев и проходящих по ее землям в (пределы) Персии с двадцатью тысячами. Их-то она и разбила: одного царя из них, именуемого Стиракс, схватив, она отослала в Константинополь императору, Глону же убила в сражении. Таким образом, она стала союзницей и (была) в мире с императором Юстинианом» [7, с.50].
На основании этого СА.Плетнева предполагает, что эта женщина была главой всего гунно-савирского союза и поэтому не могла потерпеть откровенной измены племенных вождей [8, с.17-18]. В 576 г. одной из областей Северного Кавказа управляла наделенная властью правителем утригуров Анагеем болгарка Аккага [4, с.144-145]. Следы древних традиций равноправия между мужчинами и женщинами у болгар и наблюдает посетивший в 922 году Волжскую Болгарию Ибн Фадлан.
В татарской исторической легенде о принцессе Алтынчэч рассказывается о том, как из-за нее разгорелась война между двумя правителями. Иноземный хан просил руку Алтынчэч, но по ее настоянию отец был вынужден отказать неприятелю и, фактически развязать войну. Она на коне, с копьем в руках лично участвует в битве со своей боевой подругой Каракуз [9, с.166-167]. Несмотря на то, что в легенде идет речь о Волжской Болгарии, как о мусульманской стране, налицо отражение в ней положения женщин в доисламском обществе: полная самостоятельность, участие в сражениях, умение обращаться с оружием, наличие коня, боевая подруга и т.д. В татарской версии эпоса об Алпамыше, после внезапного нападения воинов хана Кылтапа, жена Алпамыша Сандугач, не стала будить его, опасаясь причинить вред. Вскочив на коня, сама скачет против врага. В единоборстве с ханом Сандугач получает сильное ранение, и была вынуждена ускакать в отчий дом [10, с.39]. В своих действиях эти две девушки изображаются как типичные богатырские девы. Также налицо отображение пережитков матриархата.
Чувашские легенды о Темени гласят, что в древности женщины были обучены военному искус-ству, носили, как и мужчины, военные доспехи и шлемы. Они участвовали в набегах и в войнах наравне с мужчинами, в воспоминание и доказательство чего, по мнению исследователей, чувашские женщины и по настоящее время носят шлемообразные головные уборы. В чувашском фольклоре известны предания об отважной женщине Юраке, или Чумаре, являвшейся предводительницей войск и жившей тысячу лет назад. Как пишет В.Д.Димитриев, кроме матриархата, в более близкое время участие женщин (своего рода амазонок) в войнах было характерно для североиранских племен сарматов, обитавших в конце I тысячелетия нашей эры на Северном Кавказе, Нижней Волге и в Южном Приуралье [11, с.23-24].
В огузском сказании о Салор-Казане, его жена Бурла-хатун, подобно другим богатырским женам степного эпоса прославлена и воинскими подвигами. Во главе 40 дев она отправляется вслед за Казан-беком на выручку своего сына Уруза, попавшего в плен, и принимает участие в сражении с врагами вместе с беками Огузов [14, с.560].
Нередко женщины древнеболгарского общества являлись активными участниками обществен-но-политических процессов, в т.ч. и международных. У византийских авторов (Никифор, Феофан) имеются указания на то, что один из предшественников болгарского хана Кубрата (по заключению Л.Н. Гумилева и М.ИАртамонова, Органа-Моходу, дядя Кубрата по материнской линии) в 619 г. приехал в Константинополь вместе со своей дружиной и в сопровождении женщин. По словам Никифора, «ромейские архонты были восприемниками гуннских архонтов, а их жены - гуннских жен» [3, с.57].
Семейное положение женщины в древнетюркском обществе было довольно прочным, если и не всегда равноправным, то почетным. Несмотря на то, что наследование жен и предполагало полигамию, это не делало тюркскую женщину бесправной. Если даже положение женщины можно было бы считать зависимым, то влияние ее на мужа подчеркивали современники. Так, Табари писал: «У турок всего можно добиться через женщин».
Происхождению по линии матери у тюрков придавалось большое значение. Так, мотивом отстранения от престола царевича Торэмена было «низкое происхождение» его матери. Конечно, пишет Л.Н.Гумилев, это
был только предлог его политических противников, но очень любопытная аргументация. Женщину охраняли строгие и жесткие правовые нормы: изнасилование замужней женщины каралось смертью, соблазнитель девушки должен был немедленно на ней жениться. У древних тюрков изнасилование было поставлено в один ряд с тяжкими преступлениями: бунтом, убийством, изменой [5, с.73-74]. Развивающиеся патриархальные отношения хотя и упразднили фактическое доминирование женщин, но сохранили их значение в семье и обществе, что, вероятно, нельзя объяснить только пережитками матриархата.
Описывая положение женщин в тюркском обществе, Л.Н.Гумилев приводит в пример достопримечательный обычай, сведение о котором дошло до нас потому что он был перенят у тюркютов в эпоху Тан студентками музыкального училища в Чанъани. Девушки, числом от 8 до 15 человек, торжественно заключали между собой братский союз. Эти девушки называли себя «братьями», а если юноша женился на какой-либо из них, он получал женское имя и подруги ходили к новобрачным «отведать невесту», т.е. мужа. Молодая жена не ревновала к своим «братьям», тогда как с другими «братствами» подобная связь не допускалась. Исследователь не взялся решать вопрос о наличии или отсутствии у тюрков группового брака, но предположил, что само наличие подобных отношений исключает вопрос о приниженном положении женщин в обществе. Автор сделал вывод, что ограничение прав женщины в кочевом мире - явление, позднее, и возможно, связанное с общим упадком в послемонгольский период [5, с.74].
Об ограничении прав женщин в древнетюркском обществе действительно говорить не приходиться. Вместе с тем, развитие общества накладывало все больше отпечатков особого положения женщин и мужчин, наложения на них отдельных обязательств, соблюдения определенных обычаев и правил поведения. Так, ритуальное закрывание волос замужних женщин, как и у многих народов, было распространено у дунайских болгар. Среди вопросов, заданных болгарами римскому папе был вопрос, свидетельствующий о строгом соблюдении ими вышеупомянутого обряда. Болгар интересовал вопрос о возможности болгарским женщинам стоять в церкви с полотняной повязкой на голове, что подтверждает прочность этой традиции. Один из вопросов касался ритуала принятия гостей [3, с.43, 83]. В целом, вопросы свидетельствует о сохранении в семейно-общественном быту Болгарского государства на Дунае древнетюркских элементов.
Исследователь быта и культуры среднеазиатских народов О.А.Сухарева полагает, что традиция ношения женщинами покрывал, покрывающих волосы, характерная для большинства тюркских народов, связана с древним обычаем предохранения женщины от возможности в определенные периоды ее жизни (обычно связанные с деторождением и продолжением рода) магически вредить ей через волосы [3, с.50]. Как видно из исследований О.А.Сухаревой этот ритуал не был проявлением какого-либо особого положения женщины в семье и обществе, а продиктован чисто «практическими» целями.
Все же постепенное укоренение патриархальных отношений все больше отражалось на положении женщин в древнеболгарском обществе. Ал-Бекри писал о дунайских болгарах: «Что касается борджанов „.Они веры языческой „Они не ездят верхом, разве только на войне. По их обычаям, когда кто умрет, то они его кладут в глубокую яму, и спускают его туда. Вместе с ним они туда же заставляют войти его жену и его слуг и они там остаются пока не умрут. Другие же сжигаются вместе с покойным» [13, с.64].
Принятие ислама волжскими болгарами в начале Х в., переход на шариатские нормы, обусловил и изменение положения женщин в обществе и семье. В отношении женщин «Кутадгу Билиг» рекомендует придерживаться мусульманских правил, держать их в строгости. Чужих нельзя пускать в дом, женщинам запрещается сидеть за одним столом с мужчинами. Женщин надо любить, дарить «что любо их взорам», и в то же самое время держать двери «от мужчин под запором». Место женщины - дом, но ты должен обеспечить им жизнь и благополучие [14, с.344-345].
Однако надо полагать, что в жизни процесс переориентации на мусульманские семейные ценности был явлением не быстрым. В памяти были еще свежи воспоминания о равноправии, о девах-воительницах. В упомянутом предании «Принцесса Алтынчеч» второй пол. XIII в. можно увидеть образ молодой женщины, которая желает и способна решать свою судьбу самостоятельно, она наравне с мужчинами защищает свою страну [9, с.165-167]. Отголоски основополагающей и решающей роли женщины в булгарской семье мы можем видеть и в других памятниках устного памятниках татарского народа. Одна из них - древняя поэтическая легенда «Сак-Сок», которая, по мнению исследователей, имела хождение у волжских болгар и их потомков [15, с.83]. В легенде рассказывается о двух детях, превратившихся в птиц, которых мать прокляла за шалости. Они никогда не встретятся друг с другом, будут пребывать в вечном одиночеству, пока над ними довлеет материнское проклятие. Согласно сюжету, они могут приобрести свой первоначальный вид и встретиться только в судный день (киямат).
Итак, в обществе языческих волжских болгар, как на высшем уровне, так и среди рядового населения, положение женщин было высоким. Они пользовались теми же правами, что и мужчины. Их общественное и социальное положение был обусловлено исторически сложившимися обстоятельствами и основано на древнетюркских традициях. Особое положение в обществе им обеспечивал статус жены и матери. С принятием ислама правовое положение булгарских женщин меняется, они принимают шариатские нормы поведения в обществе и семье.
Литература
1. История Татарской АССР. Т. I. - Казань: Таткнигоиздат, 1955. - 550 с.
2. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Статьи, переводы и комментарии. - Харьков: Издательство Харьковского государственного университета им. М. Горького, 1956. - 348 с.
3. Денисов П.В. Этнокультурные параллели дунайских болгар и чувашей. - Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1969. - 176 с.
4. ДэYЛЭтшин Г. Терки-татар рухи мэдэнияте тарихы. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1999. - С. 142-148.
5. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. - М.: Товарищество «Клышников - Комаров и К», 1993. - 526 с.
6. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. - М.: Айрис-пресс, 2008. - 736 с.
7. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бреварий» Никифора. Тексты, перевод, комментарии. - М.: «Наука», 1980. - 215 с.
8. Плетнева С.А. Хазары. - М.: Изд-во «Наука», 1976. -
93 с.
9. Хан кызы Алтынчеч / Борынгы татар эдэбияте. -Казан: Татарстан китап нэшрияте, 1963. - 165-168 б.
10. Алпамша / Борынгы татар эдэбияте. - Казан: Татарстан китап нэшрияте, 1963. - 37-46 б.
11. Димитриев В.Д. Чувашские исторические предания. Ч.1. О жизни и борьбе народа с древних времен до XVI века. - Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1983. - 112 с.
12. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Ленинград: «Наука», 1974. - 728 с.
13. Куник А. Розен В. Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Часть 1. - Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии наук, 1878. - 192 с.
14. Баласагунский Юсуф. Благодатное знание. - М.: «Наука», 1983. - 600 с.
15. Халиков А.Х. Татарский народ и его предки. - Казань: Татарское кн. изд-во, 1989. - 222 с.
1. Istorija Tatarskoj ASSR. T. I. - Kazan': Tatknigoizdat, 1955. - 550 s.
2. Kovalevskij A.P. Kniga Ahmeda Ibn-Fadlana o ego puteshestvii na Volgu v 921-922 gg. Stat'i, perevody i kommentarii. - Har'kov: Izdatel'stvo Har'kovskogo gosudarstvennogo universiteta im. M. Gor'kogo, 1956. - 348 s.
3. Denisov P.V. Jetnokul'turnye paralleli dunajskih bolgar i chuvashej. - Cheboksary: Chuvashskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1969. - 176 s.
4. DaYlatshin G. Terki-tatar ruhi madanijate tarihy. - Kazan: Tat. kit. nashr., 1999. - S. 142-148.
5. Gumilev L.N. Drevnie tjurki. - M.: Tovarishhestvo «Klyshnikov - Komarov i K», 1993. - 526 s.
6. Gumilev L.N. Drevnjaja Rus' i Velikaja Step'. - M.: Ajris-press, 2008. - 736 s.
7. Chichurov I.S. Vizantijskie istoricheskie sochinenija: «Hronografija» Feofana, «Brevarij» Nikifora. Teksty, perevod, kommentarii. - M.: «Nauka», 1980. - 215 s.
8. Pletneva S.A. Hazary. - M.: Izd-vo «Nauka», 1976. - 93 s.
9. Han kyzy Altynchech / Boryngy tatar jedjebijate. - Kazan: Tatarstan kitap njeshrijate, 1963. - 165-168 b.
10. Alpamsha / Boryngy tatar jedjebijate. - Kazan: Tatarstan kitap njeshrijate, 1963. - 37-46 b.
11. Dimitriev V.D. Chuvashskie istoricheskie predanija. Ch.1. O zhizni i bor'be naroda s drevnih vremen do XVI veka. -Cheboksary: Chuvashskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1983. - 112 s.
12. Zhirmunskij V.M. Tjurkskij geroicheskij jepos. Leningrad: «Nauka», 1974. - 728 s.
13. Kunik A. Rozen V. Izvestija al-Bekri i drugih avtorov o Rusi i slavjanah. Chast' 1. - Sankt-Peterburg: Tipografja Imperatorskoj Akademii nauk, 1878. - 192 s.
14. Balasagunskij Jusuf. Blagodatnoe znanie. - M.: «Nauka», 1983. - 600 s.
15. Halikov A.H. Tatarskij narod i ego predki. - Kazan': Tatarskoe kn. izd-vo, 1989. - 222 s.
