CC BY
25
Общеизвестность факта введения санкций как основание освобождения от доказывания препятствий российского лица в доступе к правосудию в иностранных государствах: анализ теории и практики применения ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ
Барановский Кирилл Вячеславович,
аспирант кафедры правового обеспечения рыночной экономики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, адвокат Адвокатской палаты Московской области E-mail: baranovskiy91@mail.ru
В статье автор анализирует целесообразность и обоснованность дополнения арбитражного процессуального законодательства Российской Федерации положениями ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ, распространивших исключительную компетенцию арбитражных судов на споры с участием российских и иностранных физических и юридических лиц, в отношении которых иностранными государствами введены меры ограничительного характера. Дается оценка ограничениям в доступе к правосудию на территории иностранных государств, нарушению права на справедливое судебное разбирательство в государственных судах и международных коммерческих арбитражах за пределами территории Российской Федерации. Рассматриваются перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии c содержанием ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ. Проводится анализ практики применения арбитражными судами положений ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ, исследуется динамика изменения стандарта доказывания, применяемого судами при рассмотрении вопроса об исключительной компетенции российских судов. Дается оценка возможности применения судами ч. 1 ст. 69 АПК РФ при исследовании факта наличия препятствий в доступе к правосудию на территории иностранных государств.
Ключевые слова: ограничение доступа к правосудию, освобождение от доказывания, исключительная компетенция, под-санкционный статус, антиисковый запрет.
S2
со см о см
СП
Российские физические и юридический лица, будучи убежденным в том, что высшей ценностью большинства западных государств являются принципы демократии, неприкосновенности частной собственности, равенства всех перед законом и судом, на протяжении нескольких десятилетий выстраивали экономические отношения со своими западными партнерами и при возникновении каких-либо разногласий для разрешения споров охотно обращались в суды, расположенные на территории иностранных государств.
Стабильный процесс политической, экономической и правовой интеграции между Российской Федерацией, с одной стороны, странами Европейского Союза и Соединенными Штатами Америки, с другой, был прерван введением западными странами беспрецедентного количества ограничительных мер в отношении Российской Федерации, российских физических и юридических лиц.
Российские лица столкнулась с несправедливыми и подрывающими демократические основы западного общества ограничениями своих прав, выразившимися, например, в запрете прямых сделок с лицами из России, в заморозке всех активов российских лиц, в аресте счетов и запрете на совершение платежных операций, в запрете на въезд на территорию иностранных государств.
Ввиду действия вышеуказанных ограничений возникли объективные препятствия в доступе к правосудию на территории государств, установивших меры ограничительного характера [17].
В частности, введенные ограничения исключили возможность оплаты российскими лицами арбитражных сборов и гонораров арбитров в арбитражах, государственных пошлин в государственных судах. Некоторые страны, как например Великобритания, установили возможность такой оплаты на основании особого разрешения, выдаваемого специальной комиссией. Следовательно, право российского лица на обращение в суд было поставлено в зависимость от решения чиновника, который, руководствуясь политическими интересами своего государства, мог не выдать такое разрешение.
Помимо сложностей с оплатой подсанкционные лица столкнулись с невозможностью воспользоваться услугами квалифицированных юристов, которым фактически было запрещено сотрудничать с лицами из Российской Федерации.
К вышеуказанным ограничениям добавились запреты на выдачу виз, что ограничило права рос-
сийских физических лиц на личное участие в судебных процессах, либо права участников споров на привлечение свидетелей и экспертов из Российской Федерации [18].
Установленные иностранными государствами ограничительные меры привели к нарушению права российских физических и юридических лиц на доступ к правосудию на территории иностранных государств, а также к созданию неравного положения между участниками споров, исключающего возможность проведения независимого, справедливого, беспристрастного и объективного судебного разбирательства с участием российских лиц.
В сложившейся ситуации законные права и интересы российских физических и юридических лиц могли быть защищены только в пределах территории и юрисдикции Российской Федерации.
С целью защиты от несправедливого судебного разбирательства Федеральным законом от 08 июня 2020 года № 171-ФЗ Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации (АПК РФ) был дополнен статьями 248.1 и 248.2, распространившими исключительную компетенцию российских судов на споры с участием российских и иностранных физических и юридических лиц, в отношении которых были введены меры ограничительного характера [3].
В статье 248.1 АПК РФ законодатель сформулировал правило, согласно которому попавшие под санкции российские и иностранные лица могут обратиться в российский арбитражный суд (1) за разрешением спора с иностранным контрагентом при условии, что в производстве иностранного суда отсутствует такой же спор, и (2) за судебным запретом иностранному лицу инициировать или продолжать разбирательство в иностранном суде или арбитраже в случае, если представлены доказательства намерения иностранного лица инициировать такое разбирательство или если такое разбирательство уже было инициировано [1].
В части 4 статьи 2481 АПК РФ законодатель предусмотрительно закрепил условие о том, что наличие в договоре, из которого возник спор, арбитражной или пророгационной оговорки не является препятствием для обращения в российский суд в случае, если заявителем доказано, что из-за введенных в отношении заявителя санкций такой заявитель имеет препятствия в доступе к правосудию в иностранном государстве, а арбитражная или пророгационная оговорки фактически неисполнимы.
Статья 248.2 АПК РФ посвящена известному и общепризнанному в мировой практике институту антиискового запрета. В силу ее положений российский арбитражный суд вправе запретить иностранному лицу инициировать или продолжать уже инициированное разбирательство в иностранном коммерческом арбитраже или государственном суде. При этом для побуждения иностранного лица к исполнению такого запрета суду предоставлено право присудить неустойку на случай неисполне-
ния судебного запрета, которая, откровенно говоря, может вызвать озабоченность иностранного лица лишь в случае наличия у него активов на территории Российской Федерации [11, 20].
Таким образом, попавшие под ограничительные меры юридические и физическое лица из Российской Федерации, а также связанные с ними иностранные лица, получили право обращаться в российские суды за разрешением споров со своими иностранными контрагентами по договорам, предусматривающим в качестве места разрешения спора государственный суд или арбитраж, расположенные на территории иностранного государства.
С принятием комментируемых изменений АПК РФ среди представителей юридического сообщества начались дискуссии относительно целесообразности и законности принятых мер, а также порядка доказывания обстоятельств, дающих российскому суду право признать свою компетенцию в отношении соответствующего спора.
Рассуждая о законности введенного в АПК РФ механизма защиты от несправедливого судебного разбирательства за рубежом, ряд авторов утверждают, что введенные изменения могут быть неэффективными [12] и представляют собой необоснованное вмешательство Российской Федерации в права иностранных судов принимать к производству и разрешать споры на территории иностранных государств [13, 15]. При этом, по их мнению, фактическое ограничение для российских физических или юридических лиц в доступе к правосудию в иностранных государствах отсутствует.
Некоторые авторы отмечают, что комментируемые изменения направлены по своим целям на защиту российской стороны, которая уже является стороной судебного процесса или арбитража за пределами Российской Федерации [19].
С одной стороны, по прошествии времени установленные административные барьеры, например, в части оплаты судебных издержек арбитражных учреждений, начали смягчаться.
Так, 17 октября 2022 года Управление по осуществлению финансовых санкций (OFSI) Министерства финансов Великобритании выдало Лондонскому международному третейскому суду (LCIA) генеральную лицензию (разрешение) на получение денежных средств от подсанционных лиц из России и Белоруссии в качестве оплаты судебных издержек.
18 октября 2022 года Управление по осуществлению финансовых санкций (OFSI) выпустило генеральную лицензию, которая разрешила британским юристам получать денежные средства за услуги, оказываемые российским физическим и юридическим лицам, в размере, не превышающим 1 000 000 (Один миллион) фунтов. Действие р указанной лицензии было продлено до 28 октября Д 2023 года и с высокой долей вероятности будет Е продлеваться и далее. К
Нельзя не отметить, что широкое распростра- ё нение получило использование российскими физи- у ческими и юридическими лицами посреднических А
услуг юристов из нейтральных стран, поддерживающих хорошие отношения с Российской Федерацией.
Таким образом, существующие административные барьеры в доступе к правосудию, осуществляемому международными арбитражными центрами, сегодня действительно могут быть преодолены. Однако, этого нельзя утверждать об административных барьерах в иностранных государственных судах, выполняющих функции контроля в отношении арбитражных учреждений.
С другой стороны, несмотря на возможность преодолеть административные барьеры и добиться своего участия в судебном процессе, сам факт существования таких барьеров лишь для одной из сторон спора означает, что стороны спора находятся в неравном процессуальном положении.
Введенные ограничения, особенно такие, как заморозка активов российских лиц, а также запрет на денежные переводы, существенно ограничили или полностью исключили возможность исполнения на территории западных государств решений судов, вынесенных в пользу российских лиц [16]. Российское лицо, преодолевшее десятки административных барьеров и добившееся успеха в иностранном суде, может иметь сложности с исполнением решения суда ввиду отказа государственного суда от исполнения решения международного коммерческого арбитража или ввиду очередной заморозки актива, который был присужден в пользу российской стороны.
Ограничение права на доступ к правосудию для российских физических и юридических лиц может быть обусловлено и возможной предвзятостью по отношению к ним со стороны арбитров в международных коммерческих арбитражах и судей в иностранных судах.
После введения санкций на сайтах большинства арбитражных учреждений, расположенных на территории Европейского союза, появились заявления о том, что, несмотря на введенные ограничения, судебные учреждения являются нейтральными, независимыми и беспристрастными по отношению ко всем участникам спора. Однако, в условиях беспрецедентного давления на Российскую Федерацию подобные заявления воспринимаются скептически.
Следовательно, с точки зрения необходимости защиты законных прав и интересов российских физических и юридических лиц от несправедливого судебного разбирательства в иностранных судах дополнение АПК РФ статьями 248.1 и 248.2 АПК РФ является оправданным.
Оценивая практическое значение статей 248.1 и 248.2 АПК РФ, особенно в части, дающей российскому арбитражному суду право запретить иностранному лицу продолжать или инициировать су— дебное разбирательство в международном ком-2 мерческом арбитраже или суде иностранного го-Я сударства и присудить неустойку на случай неис-° полнения судебного запрета, стоит отметить, что ав оно является далеко не очевидным.
Представляется, что эффективность указанного механизма защиты от несправедливого судебного разбирательства в иностранном суде зависит исключительно от того, где располагаются активы иностранного контрагента. В случае, если иностранное лицо не имеет активов на территории Российской Федерации, то принудить его к исполнению судебного запрета российского суда, либо к исполнению решения суда по иску подсанкцион-ного лица будет практически невозможно, а рассмотрение спора между сторонами в российском арбитражном суде не будет иметь никакого логического завершения.
С принятием комментируемых изменений одним из наиболее дискуссионных по-прежнему остается вопрос содержания установленного законодателем в статьях 248.1 и 248.2 АПК РФ стандарта доказывания обстоятельств, дающих российскому суду право признать свою компетенцию в отношении соответствующего спора.
Из буквального содержания статей 248.1 и 248.2 АПК РФ [1 ] следует, что для признания российским арбитражным судом своей компетенции в отношении спора, возникшего из договора с арбитражной или пророгационной оговоркой, заявителю необходимо доказать как минимум два обстоятельства: (1) введение иностранным государством в отношении заявителя мер ограничительного характера, (2) неисполнимость арбитражного или пророгационного соглашения ввиду наличия у заявителя препятствий в доступе к правосудию [19].
Для установления российским судом запрета иностранному лицу инициировать или продолжать разбирательство в иностранном государственном суде или арбитраже заявитель дополнительно должен доказать намерение иностранного лица инициировать спор или наличие уже инициированного спора в иностранном суде или арбитраже.
Стандарт доказывания обстоятельств введения в отношении заявителя санкций является вполне понятным, поскольку ограничительные меры, введенные в отношении российских физических и юридических лиц, являются либо персонифицированными, либо устанавливают четкие критерии для определения наличия или отсутствия у лица подсанкционного статуса. Представление суду данных о включении заявителя в санкционные списки является достаточным для признания судом обстоятельства введения санкций установленным.
Стандарт доказывания обстоятельств, свидетельствующих о неисполнимости арбитражного или пророгационного соглашения и о наличии у заявителя препятствий в доступе к правосудию, ни в Федеральном законе от 08 июня 2020 года № 171-ФЗ [3], ни в пояснительной записке к законопроекту [2], ни в самом содержании статей 248.1 и 248.2 АПК РФ [1] не установлен. Следовательно, предполагается, что заявитель вправе представлять суду любые доказательства, подтверждающие наличие у него препятствий в доступе к правосудию.
Однако на практике возник вопрос, можно ли считать неисполнимым арбитражное или проро-гационное соглашение в случае, если лицо, обратившееся в российский суд за разрешением спора в порядке ст. 248.1 АПК РФ, активно участвует в процессе в иностранном суде в соответствии с условиями такого арбитражного или пророгаци-онного соглашения.
Арбитражные суды, приступив к применению статей 248.1 и 248.2 АПК РФ, разошлись во мнении относительно стандарта доказывания факта наличия препятствий в доступе к правосудию за рубежом.
В частности, в деле № А60-36897/2020 суд первой инстанции, установив факт активного участия заявителя в процедуре арбитража в Арбитражном институте торговой палаты г. Стокгольма, пришел к выводу, что включение заявителя в санкционные списки не означает, что у заявителя появились препятствия в доступе к правосудию за рубежом. Суд установил, что заявителем не представлены доказательства неисполнимости арбитражного соглашения, поскольку его оппонентом было доказано, что заявитель занимает активную процессуальную позицию в деле, рассматриваемом арбитражным учреждением. Суд применил буквальное толкование статьи 248.1 АПК РФ и заявитель не был освобожден судом от обязанности доказывать факт наличия препятствий в доступе к правосудию [4].
В деле № А40-155367/2020 суд первой инстанции применил иной подход, указав на то, что сам по себе факт введения ограничительных мер в отношении заявителя является достаточном основанием для признания исключительной компетенции российского суда [7].
К идентичным вывода суды пришли и в ряде иных дел, как например в делах № А40-156736/2020 [8], № А56-57238/2020 [9], в которых суды отметили, что в связи с введением санкций в отношении российских физических и юридических лиц их права в настоящее время могут быть защищены только в пределах территории и юрисдикции Российской Федерации.
В вышеуказанных делах суды, несмотря на возложении законом на заявителя бремени доказывания наличия препятствий в доступе к правосудию за рубежом, освободили заявителей от доказывания таких обстоятельств, констатировав общеизвестность факта наличия препятствий в доступе к правосудию за рубежом у лица, в отношении которого установлены меры ограничительного характера.
Данная правовая позиция была окончательно сформулирована и Верховным Судом РФ, который в № А60-36897/2020 указал на то, что сам по себе факт введения в отношении российского лица мер ограничительного характера, предполагается достаточным для вывода об ограничении доступа такого лица к правосудию на территории иностранного государства [10].
Таким образом, возложенное на заявителя законом бремя доказывания наличия препятствий
в доступе к правосудию за рубежом было фактически преодолено судами путем освобождения лица от доказывания указанного обстоятельства ввиду наличия у суда достаточных оснований полагать, что такие препятствия действительно имеются.
Постепенно стандарт доказывания для признания исключительной компетенции российского суда снижался и в судебной практике появились позиции судов, согласно которым заявители были освобождены от обязанности доказывать не только неисполнимость арбитражного или пророгаци-онного соглашения, но и факт введения в отношении них санкций.
То есть буквальное содержание положений 248.1 и 248.2 АПК в части возложения на заявителей бремени доказывания определённых обстоятельств, существование которых и послужило основанием введения указанных статей, не соответствовало практике применения указанных статей судами.
Например, в деле № А40-75861/2022 суд кассационной инстанции отметил, что для распространения исключительной компетенции российского арбитражного суда на спор из договора, имеющего арбитражную или пророгационную оговорку, достаточно общеизвестного факта введения западными странами ограничительных мер в отношении Российской Федерации [6].
В деле № А40-98907/2022 в качестве обоснования своего решения об освобождении заявителя от доказывания обстоятельств наличия препятствий в доступе к правосудию за рубежом суд сослался на правовые позиции Европейского суда по правам человека, отметив, что в связи с введением в отношении Российской Федерации санкций у судов отсутствует уверенность в беспристрастности иностранных судей и арбитров в отношении российских лиц [10].
Важно отметить, что в указанных делах суды не приводили нормативно-правового обоснования своего решения об освобождении заявителей от доказываний определенных обстоятельств со ссылкой на конкретные положения статьи 69 АПК РФ.
Между тем, учитывая утверждение судов об известности факта введения санкций и презумпции несправедливости судебного разбирательства в отношении российского лица за рубежом, можно предположить, то судами фактически применялось положение части 1 статьи 69 АПК РФ, освобождающее лицо от доказывания обстоятельств, которые признаны судом общеизвестными.
Вместе с тем, с правовой точки зрения вопрос законности освобождения заявителей от доказывания обстоятельств, указанных в статьях 248.1 и 248.2 АПК РФ является весьма спорным. Ведь, сформулировав положения ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ в том виде, в котором они были включены в АПК РФ, законодатель установил конкретные условия применения данных норм процессуального права.
5 -о
сз ж
■с
CM СП
Однако сформулированные законодателем условия не предполагают распространение исключительной компетенции арбитражных судов Российской Федерации на споры с участием лиц, в отношении которых не введены санкции.
В случае освобождения арбитражным судом заявителя от доказывания обстоятельства введения в отношении него санкций, суд фактически констатирует, что введение санкций в отношении конкретного заявителя является общеизвестным фактом. Между тем не ясны критерии общеизвестности, применяемые судом.
Если общеизвестность означает общедоступность информации о включении заявителя в санк-ционный список, то предполагается, что у суда есть возможность удостовериться в том, что заявитель включен иностранными государствами в такой список. Однако отсутствие заявителя в таком списке влечет невозможность констатации судом общеизвестности факта введения ограничительных мер и, следовательно, освобождения заявителя от доказывания обстоятельств согласно части 1 статьи 69 АПК РФ.
Если же суд, приходя к выводу об общеизвестности факта введения санкций в отношении заявителя, в своих рассуждениях опирается на общеизвестность факта введения санкций в отношении большинства российских компаний и физических лиц, то такой факт вовсе не свидетельствует о введении санкций в отношении конкретного заявителя и исключает возможность освобождения заявителя от доказывания на основании части 1 статьи 69 АПК РФ.
При этом, исходя из буквального содержания комментируемых положений АПК РФ, именно включение заявителя в санкционный список предоставляет ему право обращения в российский суд.
Таким образом, освобождение арбитражными судами заявителей от доказывания обстоятельств, подлежащих доказыванию согласно статьям 248.1 и 248.2 АПК РФ, осуществляется в противоречие с буквальным содержанием данных статей и, вероятно, с замыслом законодателя, заложенными в основу указанных положений АПК РФ.
Представляется, что условия освобождения заявителей судами от доказывания обстоятельств согласно статья 248.1 и 248.2 АПК РФ должны иметь четкую правовую регламентацию, исключающую риск развития судебной практики в существенном противоречии с нормами процессуального права.
Литература
1. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 г. № 95-ФЗ (ред. от 18.03.2023) // СЗ РФ. 2002. № 46. Ст. 3012.
2. Пояснительная записка к Законопроекту № 754380-7 «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты прав физических и юридических лиц в связи с мерами ограничительного характера, введенными иностран-
ным государством, государственным объединением и (или) союзом и (или) государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения и (или) союза» // https://sozd.du-ma.gov.ru/bill/754380-7.
3. Федеральный закон от 08.06.2020 N 171-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты прав физических и юридических лиц в связи с мерами ограничительного характера, введенными иностранным государством, государственным объединением и (или) союзом и (или) государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения и (или) союза» // СЗ РФ. 2020. № 24. Ст. 3745.
4. Определение Арбитражного суда Свердловской области от 24 ноября 2020 года по делу № А60-36897/2020 // СПС «Консультант Плюс».
5. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 09 декабря 2021 года № 309-ЭС21-6955 (1-3) // СПС «Консультант Плюс».
6. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 26 января 2023 года по делу № А40-75861/2022 // СПС «Консультант Плюс».
7. Решение Арбитражного суда горда Москвы от 20 апреля 2021 года по делу № А40-155367/2020 // СПС «Консультант Плюс».
8. Решение Арбитражного суда горда Москвы от 08 октября 2021 года по делу № А40-156736/2020 // СПС «Консультант Плюс».
9. Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 29 апреля 2021 года по делу № А56-57238/2020 // СПС «Консультант Плюс».
10. Решение Арбитражного суда города Москвы от 24 августа 2022 года по делу № А40-98907/2022 // СПС «Консультант Плюс».
11. Вялвок А.В. Антиисковые запреты с точки зрения российского права // Новые горизонты международного арбитража / Под ред. А.В. Асоскова, А.И. Муранова, Р.М. Ходыкина. М., 2015. С. 197-224.
12. Гальперин М.Г. Битва юрисдикций: есть ли процессуальное оружие у российских судов? Комментарий к изменениям, внесенным в АПК РФ Федеральным законом от 08.06.2020 г. № 171-ФЗ // Вестник экономического правосудия Российской Федерации.2021.№ 1. С. 72-81.
13. Гландин С. Антиисковой запрет, или Мина замедленного действия для бизнеса. Как протекционизм по «Закону Лугового» победил право // Закон.ру. 2020. 8 июня.
14. Гландин С. Закон для своих: какую новую защиту получат в России бизнесмены под санкциями // Forbes. 2020. 16 июня.
15. Карабельников Б.Р. Российское правосудие защитит обиженных россиян // Закон. 2020. N 7. С. 117.
16. Старженецкий В.В., Очирова С.Б. Влияние санкций на разрешение внешнеэкономических споров: сохранение status quo или поиск альтернативных юрисдикций? // Международное правосудие. 2020. N 4. С. 144-167.
17. Улетова Г.Д., Смагина Е.С. К вопросу о новых правилах исключительной подсудности арбитражных судов в условиях действия экономических санкций // Право: в поисках единообразия: Сборник статей. - М.: РГУП, П 68, 2022. С.169-190.
18. Щукин А.И. Совершенствование российского судопроизводства в условиях экономических санкций: неисполнимость юрисдикционного соглашения и антиисковый запрет (часть 2) // Закон. 2021. N 2. С. 131-149.
19. Ярков В.В. Применение ст. 248.2 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в судебной практике // Арбитражный и гражданский процесс. 2022. N 7. С. 40-42.
20. Ярков В.В. О возможности приостановления производства по делу российским судом на основании приказа иностранного суа (п. 5 ст. 144 АПК РФ) // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. № 12. С 17-19.
COMMON KNOWLEDGE OF THE IMPOSITIONS OF SANCTIONS AS A BASIS FOR EXEMPTION FROM PROVE THE OBSTACLES OF THE RUSSIAN PARTIES TO ACCESS TO JUSTICE IN FOREIGN COUNTRIES: ANALYSIS OF THE THEORY AND PRACTICE OF APPLICATION OF ARTICLES 248.1 AND 248.2 OF THE ARBITRATION PROCEDURAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Baranovskiy K.V.
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration
In the article the author analyzes the expediency and validity of amendments to the arbitration procedural legislation of the Russian Federation with the provisions of Articles 248.1 and 248.2 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation, which extended the exclusive competence of arbitration courts to disputes involving Russian and foreign individuals and legal entities included to restriction list by foreign countries. The article overviews the restrictions of access to justice in foreign countries, violation of the right to a fair trial in state courts and international commercial arbitrations outside the territory of the Russian Federation. The article analyzes the list of circumstances to be proved in accordance with the content of Articles 248.1 and 248.2 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation. The article analyzes the practice of applying the provisions of Articles 248.1 and 248.2 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation, examines the dynamics of changes in the standard of proof used by courts to consider the issue of the exclusive competence of Russian courts. Special attention is paid to the application of part 1 of Article 69 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation.
Keywords: restriction of access to justice, exemption from proof, exclusive competence, sanctioned status, anti-suit injunction.
References
1. Arbitration Procedural Code of the Russian Federation dated July 24, 2002 No. 95-FZ (as amended on March 18, 2023) // CZ RF. 2002. No. 46. Art. 3012.
2. Explanatory note to Draft Law No. 754380-7 "On amendments to the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation in order to protect the rights of individuals and legal entities in connection with restrictive measures introduced by a foreign state, state association and (or) union and (or) state (interstate) institution of a foreign state or state association and (or) union" // https://sozd.duma.gov.ru/bill/754380-7.
3. Federal Law of 06/08/2020 N 171-FZ "On amendments to the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation in order to protect the rights of individuals and legal entities in connection with restrictive measures introduced by a foreign state, state association and (or) union and (or) a state (interstate) institution of a foreign state or state association and (or) union" // SZ RF. 2020. No. 24. Art. 3745.
4. Ruling of the Arbitration Court of the Sverdlovsk Region dated November 24, 2020 in case No. A60-36897/2020 // ATP "Consultant Plus".
5. Ruling of the Supreme Court of the Russian Federation dated December 9, 2021 No. 309-ES21-6955 (1-3) // SPS "Consultant Plus".
6. Resolution of the Arbitration Court of the Moscow District of January 26, 2023 in case No. A40-75861/2022 // ATP "Consultant Plus".
7. Decision of the Moscow City Arbitration Court dated April 20, 2021 in case No. A40-155367/2020 // ATP "Consultant Plus".
8. Decision of the Moscow City Arbitration Court dated October 8, 2021 in case No. A40-156736/2020 // ATP "Consultant Plus".
9. Decision of the Arbitration Court of St. Petersburg and the Leningrad Region dated April 29, 2021 in case No. A56-57238/2020 // ATP "Consultant Plus".
10. Decision of the Moscow Arbitration Court dated August 24, 2022 in case No. A40-98907/2022 // ATP "Consultant Plus".
11. Vyalvok A.V. Anti-suit prohibitions from the point of view of Russian law // New horizons of international arbitration / Ed. A.V. Asoskova, A.I. Muranova, R.M. Khodykina. M., 2015. pp. 197-224.
12. Galperin M.G. Battle of jurisdictions: do Russian courts have procedural weapons? Commentary on the changes made to the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation by Federal Law No. 171-FZ dated 06/08/2020 // Bulletin of Economic Justice of the Russian Federation. 2021. No. 1. P. 72-81.
13. Glandin S. Anti-suit ban, or time bomb for business. How protectionism under the "Lugovoi Law" defeated the law // Law.ru. 2020. June 8.
14. Glandin S. A law for our own: what new protection will businessmen under sanctions receive in Russia // Forbes. 2020. June 16.
15. Karabelnikov B.R. Russian justice will protect offended Russians // Law. 2020. N 7. P. 117.
16. Starzhenetsky V.V., Ochirova S.B. The impact of sanctions on the resolution of foreign economic disputes: maintaining the status quo or searching for alternative jurisdictions? // International justice. 2020. N 4. P. 144-167.
17. Uletova G.D., Smagina E.S. On the issue of new rules of exclusive jurisdiction of arbitration courts in the context of economic sanctions // Law: in search of uniformity: Collection of articles. -M.: RGUP, P 68, 2022. P. 169-190.
18. Shchukin A.I. Improving Russian legal proceedings in the context of economic sanctions: unenforceability of the jurisdictional agreement and anti-suit prohibition (part 2) // Law. 2021. N 2. pp. 131-149.
19. Yarkov V.V. Application of Art. 248.2 of the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation in judicial practice // Arbitration and civil process. 2022. N 7. pp. 40-42.
20. Yarkov V.V. On the possibility of suspending proceedings in a case by a Russian court on the basis of an order from a foreign court (clause 5 of Article 144 of the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation) // Arbitration and civil process. 2018. No. 12. pp. 17-19.
5 -a
C3 ж
<
