CC BY
83
Примечания
1 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. -М., 1999. - С. 7.
2 Лосская В. Марина Цветаева в жизни. Неизданные воспоминания современников. - М., 1992. - С. 23.
3 Шайтанов И. О. Как было и как вспомнилось. - М., 1981. - С. 22.
4 ЦветаеваА.И. Воспоминания. - М., 2005. -С. 98. Далее ссылки на это издание даны в круглых скобках с указанием страниц.
5 Костюкевич М. Анастасия Цветаева. «Легенды и были трёх сестёр» // Московский комсомолец. - 1999. - 27 сентября. - С. 8.
6 Марина Цветаева в письмах сестры и дочери. Письма А.И. Цветаевой (1943-1945) // Нева. -
2003. - №>3. - С. 190.
7 РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 381, л. 16.
8 РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 381, л. 16.
9 Цветаева А.И. О брате моём Андрее Ивановиче Цветаеве // Наука и жизнь. - 1987. - №3. -С. 108.
10АнисимоваМ.С., ЗахароваВ.Т. Мифологема «дом» и ее художественное воплощение в автобиографической прозе русского зарубежья. -Нижний Новгород, 2004. - С. 29.
11 Трефилова Г. Книга жизни // Смена. - 1972. -№8. - С. 19.
12 Шайтанов И. О. Как было и как вспомнилось. - М., 1981. - С. 20.
13 Антокольский П. Дневник. 1964-1968. -СПб., 2002. - С. 66.
Е.Е. Кидярова
ОБРАЗНЫЙ СТРОЙ СТИХОТВОРЕНИЙ И.А. БРОДСКОГО И ИХ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ КОРРЕЛЯТОВ
В англоязычных стихах Бродского порой чувствуется излишнее стремление к предельно точной передаче исходной языковой формы. Тем не менее, эти тенденции совмещаются с необычно яркими решениями, с формулами, сохранившими весь изначальный смысл оригинала, - однако совершенно органично одевшимися в форму английского языка. Бродский подчеркивал ведущую роль языковых образов в восприятии действительности и языковой картины мира. Он считал необходимым стремление к адекватности английского перевода русскому оригиналу как средству введения англоязычного читателя в языковую картину мира народа - носителя языка.
Для поэзии Бродского наиболее характерна тематика одиночества, поиска предназначения и смысла жизни, темы творчества, любви.
Общая тема стихотворения «Ниоткуда с любовью» - любовь, тоска по любимой. Автор передает спонтанное возникновение чувства в связи с воспоминанием о пережитом.
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря, Дорогой, уважаемый, милая, но неважно /Даже кто... [1, с. 130].
Первые строки определяют тему и форму обращения в соответствии со стандартом обращения в эпистолярном жанре. Градационный ряд
нарушен стереотипами восприятия, где эмоциональной памяти противопоставляется визуальная. Сила восприятия раскрывается через систему языковых образов. Чрезвычайно интересно сравнить перевод трансформированной идиомы «пятая часть света, держащаяся на ковбоях», этот оборот создан по модели ФЕ «стоять на трех китах». Ковбои здесь - альтернатива мифическим китам, на чьих спинах, согласно средневековому представлению покоится Земля. Бродский обращается к своей возлюбленной, находясь в Америке, но говорит об этом косвенно. В автопереводе Бродский старается как можно ближе к тексту передать это сочетание: “fifth part of earth resting on whale-like backs of cowherding boys” -пятая часть суши, покоящаяся на китообразных спинах погонщиков скота.
Бродский развивает не только тему любви, но и тему творчества, его истоков, одиночества творца. В стихотворении «Я родился и вырос» образ автора представлен посредством образа «раковина ушная». Она символизирует орган восприятия и познания окружающего мира.
Я родился и вырос в балтийских болотах, подле / серых цинковых волн, всегда набегавших по две, / и отсюда - все рифмы, отсюда тот блеклый голос, /вьющийся между ними, как мокрый волос, /если вьется вообще. Облокотясь
158
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
© Е.Е. Кидярова, 2008
на локоть, /раковина ушная в них различит не рокот, / но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник, /кипящий на керосинке, максимум - крики чаек [5, с. 570].
Этот оборот приобретает образность, которая гармонирует с описанием природы в стихотворении, где превалируют образы моря и воды: «балтийские болота», «цинковые волны» (слово «цинковый» усиливает ощущение металлического холода), «рокот волн», «крики чаек». Все жизненные ассоциации лирического героя связаны с морем. Посредством этих образов, с отсутствием ярких красок, специфической ритмикой и интонацией Бродский создает своеобразную стихотворную форму. В стихотворении можно отметить фоносемантическую доминанту, так как в нем преобладают фонетические повторы со звуком «л»: «болота, блеклый, голос, волос, облоко-тясь, локоть, хлопки, ладони и т.д.». В авторском англоязычном переводе медицинского термина «ушная раковина» Бродский использует интернациональный термин «helix».
Стихотворение «Одиссей - Телемаку», написанное в 1972 г, уже в эмиграции, говорит об изгнании как судьбе и подводит своеобразный итог прожитой жизни. Очевидна биографическая соотнесенность мифологических сюжетов и персонажей в поэзии Бродского. Как бы в оправдание своего длительного отсутствия Одиссей говорит: «И все-таки ведущая домой дорога оказалась слишком длинной, как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство» [1, с. 101]. Здесь мы встречаем фразеологизм «терять время». В английском переводе автор употребляет английскую ФЕ “to waste time” (буквально - терять время), которая является полным эквивалентом русской ФЕ. В русском языке глагол растянуть фразеологически связан не с пространством, а со временем. Но характерно, что значение стертой языковой метафоры растянуть время лексикографически определяется посредством глаголов, обозначающих изменение пространственных параметров - «удлинить, продлить время совершения, протекания или употребления чего-л». В странствии Одиссея время растянуто. У Бродского свойства времени приписываются пространству (как диктует язык), а о времени говорится теряли. Бродский, сохраняя обиходное значение выражения терять время - «бездельничать, заниматься пустяками», включает во фразеологизм теряли время и бы-
тийный смысл: утрата времени предстает утратой бытия (для многих это физическая смерть, для Одиссея потерянное время - время, изъятое из жизни). В англоязычном переводе Бродский использует однородные члены - глаголы “stretched and extended space ” (растянул и увеличил пространство).
Жизненные мотивы широко представлены в цикле «Часть речи»: ...и при слове «грядущее» из русского языка / выбегают мыши и всей оравой / отгрызают от лакомого куска /памяти, что твой сыр дырявой [5, с. 574].
В данной цитате представлены две ФЕ: лакомый кусок и трансформированный оборот дырявая память с включением в его состав сравнительного оборота. Они контоминируются, благодаря чему создается единый образ лакомого куска памяти, что твой сыр дырявой. С темой грядущего связано представление поэта об уходе от человека чего-то важного, какой-то части его бытия, связанной не только с памятью о прошлом, но и со всем приобретенным жизненным опытом. Это неотъемлемая часть сознания, на котором должно базироваться грядущее. Что касается английских коррелятов, использованных здесь поэтом ФЕ, то лакомый кусок соответствует английскому piece (кусок чего-либо); дырявая память переведена фразой as hole-ridden as real cheese (продырявленная, как настоящий сыр). Таким образом, в английском переводе частично утрачивается острота и яркость созданного поэтом образа: с утратой определения лакомый при слове кусок (ср. в англ. переводе piece) теряется оценочность. Если в исходном русском варианте Бродский творит на базе узуальной фразеологии, то в английском фразеологизм возникает как переводной эквивалент, частично утрачивающий коннотацию русского коррелята. Здесь же используется яркий образ, аллюзивно связанный с ФЕ народно-разговорной речи:
Жизнь, которой, /как дареной вещи, не смотрят в пасть, /обнажает зубы при каждой встрече. /От всего человека вам остается часть /речи. Часть речи вообще. Часть речи [5, с. 574].
Авторский окказионализм «смотреть в пасть дареной вещи» образован от пословицы «дареному коню в зубы не смотрят» посредством ее замены сравнительным оборотом. Существительное с конкретным значением «конь» заменено абстрактным субстантивом «вещь», что придает образу большую обобщенность. Также предлож-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
159
но-падежное сочетание «в зубы» заменено сочетанием «в пасть», что служит не только созданию рифмы, но и усиливает экспрессию авторского окказионализма. Здесь сравнение жизни с «дареной вещью, которой не смотрят в пасть» переходит в развернутую метафору (см. «жизнь обнажает зубы»). Образ коня аллюзивно присутствует в тексте и структурирует его. Имплицитно этот образ представлен через элемент «зубы». В англоязычном переводе Бродский использует усеченную идиому «like that gift horse’s mouth» (как в рот дареному коню). Здесь представлена трансформация, аналогичная русской, где сохраняется и синтаксическая структура, и афористичность высказывания. Тема утраты важного, создающего смысл жизни, присутствует в этой фразе имплицитно. В контексте общей аллегории следующие строки «От всего человека вам остается часть /речи. Часть речи вообще. Часть речи» наводят на мысль, что жизнь отнимает у человека все, кроме слова, что для личности и для поэта имеет особую ценность. В метафоре «обнажает зубы» передается идея угрозы (ср. «скалить зубы») Образ коня перерастает в образ зверя, угрожающего звериным оскалом. Бродский говорит о жизни, как о тяжком испытании, на которое человек обречен. Жизнь беспощадна. Как следствие такой жизни «от всего человека вам остается часть». Последние слова создают каламбур с использованием контаминации и наложения образов. Слово часть повторяется, но уже в словосочетании - часть речи, воспринимаемом одновременно в буквальном значении и в переносном, терминологическом. Возникает сложный динамический образ «части речи» как «части», остающейся от человека. Одновременно с горькой иронией здесь звучит жизнеутверждающее начало: оборот часть речи в этом контексте воспринимается как синоним слова, логоса как средства самопознания и проникновения в тайны жизни и мироздания.
Автоперевод эквивалентен тексту стихотворения - оригинала, тем не менее, англоязычный вариант актуализирует существительное «часть», а не словосочетание «часть речи». Поэт создает градационный ряд образов: «часть человека» - «часть произнесенная, озвученная» - «часть речи».
What gets left of a man amounts / to a part. To his spoken part. To a part of speech (все что остается от человека - это часть. Его произнесенная часть. Часть речи).
Динамический образ «части человека», перерастающей в «часть речи», подчеркивает дуализм жизни. С одной стороны, это конечная утрата всех материальных ценностей выраженных через физическую сторону человеческой природы. С другой, Бродский говорит о наследии человека поэта и том вкладе, который он делает в окружающий его мир.
Оба варианта стихотворения (русский и английский) пронизаны идеей утраты лучшего в жизни, создающего ее смысл.
В следующем стихотворении Бродского наблюдается авторское осмысление ФЕ «оставить след»: Это - ряд наблюдений. В углу - тепло. / Взгляд оставляет на вещи след. / Вода представляет собой стекло. / Человек страшней, чем его скелет [5, с. 569].
ФЕ оставить след приобретает индивидуальное авторское осмысление: каждый человек вносит в образ воспринимаемой вещи свою индивидуальность. Здесь под следом, оставленным человеческим взглядом, понимается особое философское мировосприятие роли человека в освоении окружающей его действительности, эта роль мыслится в историческом масштабе. Образ здесь строится на синекдохе и олицетворении, так как «взгляд» символизирует человека, осваивающего окружающий мир. В английском переводе стихотворения дословно скалькирован этот образ: «A glance leaves an imprint» («взгляд оставляет след»). На базе фразеологизма «оставить след» Бродский создал индивидуализированный образ, фразеологический окказионализм Взгляд оставляет на вещи след, являющийся авторским афоризмом и дословно передал его в английском переводе.
Бродский преобразует традиционные образы, выражаемые в системе языка устойчивыми сочетаниями слов. В стихах Бродского эти образы трансформируются, служат выражению художественных концептов, возникающих в тексте; концептуальное содержание, как и языковая форма образов в большинстве случаев художественного авторского перевода не калькируется полностью. Текст перевода обнаруживает стремление автора-переводчика передавать стилистические средства оригинала соответствующими средствами языка перевода. Каждый индивидуально осмысленный фразеологический образ выполняет одновременно номинативную и эмоциональнооценочную функции, создающие образ лирического героя, отражающие его переживания, пред-
160
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
ставляя различные ситуации, часто имеющие реальные исторические корни.
Библиографический список
1. Бродский И. Новые стансы к Августе. -Азбука-классика, 2004.
2. Воробьева А.Н. Поэтика времени и пространства в поэзии И. Бродского // Возвращенные имена русской литературы. Аспекты поэтики, эстетики, философии. Межвузовский сб. научных трудов / Под ред. В.И. Немцева. - Самара: Самарский гос. пед. ин-т, 1994.
3. Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. -Анн Арбор: Ардис, 1984.
4. Солодуб Ю.П., Альбрехт Ф.Б., Кузнецов А.Ю. Теория и практика художественного перевода. - М.: Академия, 2005. - С. 296.
5. Сочинения Иосифа Бродского: В 4 т. - СПб.: Пушкинский фонд, 1992-1995.
6. Финкель А.М. Об автопереводе (на материале авторских переводов Г.Ф. Квитки-Основья-ненко) // Теория и критика перевода. - Л., 1962. -С. 104.
7. Ярхо В.Н. Одиссей // Мифы народов мира: В 2 т. Т. 2. - М.: Сов. энциклопедия, 1992.
8. Brodsky Joseph. To Please a Shadow // Less Than One. Selected Essays. - London, 1986.
Н.А. Кладова
КОНЦЕПЦИЯ ДОЛГА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ ПЕРЕД НАРОДОМ В 70-е гг. Х!Х в.
(Ф.М. Достоевский и народники-социалисты)
В настоящей статье рассматривается концепция долга интеллигенции перед народом в интерпретации народников-социалистов и Ф.М. Достоевского. Исследование основано на поэзии народников 70-х гг. и публицистических высказываниях Ф.М. Достоевского на страницах «Дневника писателя» за 1873, 1876—1877 гг.
Поэзия народников 1870-х гг. выражала стремление авторов изменить русскую жизнь по законам социальной справедливости, их веру в скорое возникновение нового мира, выражала представление интелли-гентов-народников о своем долге, о своей общественно-исторической миссии в России этого периода. Ф.М. Достоевский тоже часто размышлял о долге интеллигенции, он прямо не спорил с поэтами-народниками, но многие его мысли, высказанные на страницах «Дневника писателя», явно противостоят народническим идеям и надеждам, витавшим тогда в воздухе.
У народнической поэзии была особая цель. «“Слово” в поэзии революционных народников <.. .> мыслится как поступок, как прямое продолжение революционной практики, за вычетом которой теряет жизненную ценность. Поэты-народники чаще всего обращаются при этом к традициям некрасовского искусства, но делают это по-своему, публицистически заостряя и закрепляя их» [1, с. 599], - пишет Ю.В. Лебедев. Очень много позаимствовали поэты от образа некрасовского подвижника, однако дали ему свое прочтение. Лирический герой стихотворений внешне напоминает пророка: он гоним, его не понимают (А.К. Шелер-Михайлов «Пророк»), он умирает
мученической смертью, не отрекшись от своей веры (А.П. Барыкова «Мученица»). В образе пророка или Христа была воплощена идея подвижничества. «Народничество сделало нормой поведения всей передовой молодежи беззаветное служение идеалу, безоговорочную веру в идею и подвижничество» [2, с. 111]. Но пророк или Христос - образ не только мученический, подвижнический, в нем был заложен еще один смысл: такой образ оказывался проекцией авторов на самих себя. Они возвели себя в ранг пророков, знающих истину о жизни и несущих в народный мир новое слово о справедливом жизнеустройстве. Создать новый, справедливый социальный строй, в котором не будет обездоленных и угнетенных, -в этом народники видели свой долг перед народом. Поэтому они понимали свой долг как долг исключительно перед народом.
Крестьянская община мыслилась как прообраз социалистического устройства жизни, поэтому Россия должна была «осуществить лучше и раньше Запада социальную правду, верили в возможность для России избежать ужасов капитализма» [3, с. 30]. Тем не менее, методы установления нового строя в России предлагались на западный манер. Так, в стихотворении Ф.В. Волховского «Там и здесь» читаем:
© Н.А. Кладова, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 4, 2008
161
