CC BY
23
УДК 316.6
doi: 10.21685/2072-3016-2022-1-5
Образно-символические аспекты формирования государственной идентичности молодежи в эпоху Интернета
В. П. Воробьев1, В. Н. Ретинская2
1,2Пензенский государственный университет, Пенза, Россия [email protected], [email protected]
Аннотация. Актуальность и цели. Цифровизация социальных взаимодействий означает коренное изменение условий социализации подрастающих поколений, что предполагает, в частности, необходимость социологического анализа эволюции традиционных методов и форм конструирования государственной идентичности. Целью работы является исследование места, которое в условиях экспансии Интернета в молодежную среду занимают социализирующие воздействия на образно символическом уровне. Материалы и методы. Использована методология анализа «эстетической информации» (А. Моль) как важнейшего фактора социального влияния на формирование личности. Эмпирической основой работы стали итоги авторского анкетного опроса молодежи, проведенного в Пензенской и Саратовской областях, а также в г. Москве и Московской области в сентябре - октябре 2021 г. Кроме того, в статье использовались итоги качественного анализа тех элементов контента российских социальных сетей, которые направлены на дискредитацию символов и ценностей российской государственности. Результаты. Авторы приходят к выводу о снижении значимости персональных взаимодействий в процессе социализации индивида и постепенном вытеснении этих взаимодействий безличными контактами, ориентированными на рост количественных показателей информации в ущерб ее образному содержанию. Усиление значения Интернета в жизни молодежи снижает и социализирующую роль художественной культуры. Все это предполагает ослабление влияния национальной элиты на процесс формирования государственной идентичности молодежи. Выводы. Перед российским государством и гражданским обществом встает задача ослабления негативного влияния цифровизации общественных отношений на процессы формирования российской гражданской идентичности и переосмысления роли образно-символических элементов национальной культуры в данном процессе с учетом возможного использования потенциальных возможностей самих цифровых технологий.
Ключевые слова: молодежь, социализация, государственная идентичность, Интернет, цифровизация, виртуализация, образ, эстетическая информация
Финансирование: исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31769.
Для цитирования: Воробьев В. П., Ретинская В. Н. Образно-символические аспекты формирования государственной идентичности молодежи в эпоху Интернета // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2022. № 1. С. 59-71. doi:10.21685/2072-3016-2022-1-5
© Воробьев В. П., Ретинская В. Н., 2022. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License / This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
Figurative and symbolic aspects of the youth identity's formation in the era of the Internet
V.P. Vorob'ev1, V.N. Retinskaya2
1,2Penza State University, Penza, Russia [email protected], [email protected]
Abstract. Background. Digitalization of social interactions means a radical change in the conditions of socialization of the younger generations, which implies, in particular, the need for a sociological analysis of the evolution of traditional methods and forms of constructing state identity. The purpose of the research is to study the place that socializing influences occupy at the figuratively symbolic level in the conditions of the expansion of the Internet into the youth environment. Materials and methods. The work uses the methodology of the analysis of "aesthetic information" (A. Mole) as the most important factor of social infl u-ence on the formation of personality. The empirical basis of the work was the results of the author's questionnaire survey of young people conducted in the Penza and Saratov regions, as well as in Moscow and the Moscow region in September - October 2021. In addition, the article used the results of a qualitative analysis of those elements of the content of Russian social networks that are aimed at discrediting the symbols and values of Russian statehood. Results. The authors conclude that the importance of personal interactions in the process of socialization of an individual is decreasing and these interactions are gradually replaced by impersonal contacts focused on the growth of quantitative indicators of information to the detriment of its figurative content. The increasing importance of the Internet in the lives of young people also reduces the socializing role of artistic culture. All this implies a weakening of the influence of the national elite on the process of forming the state identity of young people. Conclusions. The Russian state and civil society are faced with the task of reducing the negative impact of digitalization of public relations on the processes of formation of Russian civic identity and rethinking the role of figurative and symbolic elements of national culture in this process, taking into account the possible use of the potential of digital technologies themselves.
Keywords: youth, socialization, state identity, internet, digitalization, virtualization, image, aesthetic information
Acknowledgments: the reported study was funded by RFBR and EISR within the research project № 21-011-31769.
For citation: Vorob'ev V.P., Retinskaya V.N. Figurative and symbolic aspects of the youth identity's formation in the era of the Internet. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki = University proceedings. Volga region. Social sciences. 2022;(1):59-71. (In Russ.). doi:10.21685/2072-3016-2022-1-5
Цифровизация социальных взаимодействий, в значительной степени определяющая характеристики современного этапа развития цивилизации, кроме всего прочего, означает коренное изменение условий социализации подрастающих поколений. Это актуализирует, в частности, необходимость социологического анализа эволюции традиционных методов и форм конструирования государственной идентичности.
Указанная проблема находится в центре внимания современных отечественных ученых-обществоведов, рассматривающих ее различные аспекты [1-5]. При этом следует отметить, что интерес современных исследователей сосредоточен в основном на анализе особенностей виртуальной коммуникации и на связи этой специфики с изменениями социокультурных установок
населения. Парадоксально, но меньшее внимание уделяется тому, как на социум влияют содержательные особенности самой информации, циркулирующей в Интернете.
Еще в конце прошлого века немецкий ученый Райнер Фабиан обратил внимание на то, что современные СМИ (в частности, телевидение) представляют собой сомнительный инструмент формирования социальной идентичности молодежи там, где речь идет о чувстве принадлежности к более-менее крупным социальным группам. По его мнению, это связано с ростом информационного содержания СМИ в ущерб образному содержанию. В данном случае количество информации не столько обогащает молодежь, сколько дезориентирует ее, заставляя сосредотачивать свой интерес на уровне «понятной и прозрачной среды» семьи и ровесников [6, с. 70]. Можно предположить, что указанные процессы усугубляются в эпоху Интернета, специфика информационного наполнения которого в еще большей степени ориентирована на количественные показатели. Известно, к примеру, что степень распространения, уровень престижности и даже возможность монетизации тех или иных сообщений в сети прямо зависит от «кликов», «лайков», «диз-лайков» и пр., количество которых вполне может быть обеспечено чисто техническими методами. Здесь в буквальном смысле количество преобладает над качеством.
Весьма важным, по нашему мнению, является вопрос о степени художественно-образного наполнения интернет-коммуникаций. В предыдущих работах на основе веберовской модели харизматического господства и теории эстетической информации А. Моля нами была сделана попытка продемонстрировать особую роль художественно-образного компонента культурного пространства в формировании автономного ценностного сознания и конструировании социетальной (государственной) идентичности. Эта роль, по нашему мнению, вырастает в условиях перехода от ценностно-рационального типа социального поведения к целерациональному [7, 8].
Для эмпирического анализа идентификационной иерархии современной российской молодежи и влияния художественно-образных компонентов культуры на данную иерархию использовались данные авторского анкетного опроса молодежи от 16 до 30 лет, проведенного в Пензенской и Саратовской областях, а также в г. Москве и Московской области в сентябре - октябре 2021 г. (п = 1000). Выборка квотная, квотирование осуществлялось по критериям пола и возраста.
Прежде всего нас интересовала сама социально-идентификационная иерархия респондентов. Опрошенным было предложено оценить по пятибалльной системе субъективную значимость тех или иных составляющих их социальной идентичности (рис. 1). Результаты анкетирования показали, что прежде всего респонденты ценят свою принадлежность к семье. Менее значима для опрошенных поселенческая и региональная идентичность. Самые низкие оценки получила позиция, фиксирующая принадлежность к религиозной общности.
Значимость принадлежности к государственному сообществу достаточно высока (средняя оценка - 3,65 балла); в то же время она не превалирует над национально-этнической идентичностью (средняя оценка практически такая же - 3,69 балла). Интересно, что почти все оценки опрошенных
представителей столичного региона практически не отличаются от оценок провинциальной молодежи. Единственное более-менее серьезное различие в том, что москвичи более высоко ценят свою принадлежность к поселенческому сообществу (средний балл - 3,41 при средней оценке во всей выборке 3,27 балла). Московские респонденты не отличаются и превалированием «космополитических» установок (что можно было бы ожидать): в данной подвыборке ценность позиции «часть человечества» даже несколько ниже, чем в среднем по всей выборке (соответственно 3,67 и 3,84 балла).
Гражданином своей страны
Представителем своего народа (русским, татарином и пр.)
Верующим, принадлежащим к определенной религии
Частью человечества Членом своей семьи
Жителем региона (области, края и пр.)
Жителем населенного пункта (города, села и пр.)
Рис. 1. Средние оценки при ответе на вопрос «Насколько для вас ценно то, что вы являетесь членом определенной группы?» (в баллах, max - 5, n = 1000)
Значительный интерес представляет вопрос об основных информационных источниках, содержание которых влияет на формирование позитивной государственной идентичности. В связи с этим респондентам был задан вопрос о том, где они получают информацию об исторических и культурных достижениях России и о символах российского государства (табл. 1). Во главе рейтинга - позиции «в школе и вузе» (этот вариант ответа выбрали 83,9 % респондентов), «Интернет», «семья», «кинофильмы советского периода» (57,7, 46,6 и 46,0 % соответственно). Здесь наиболее показательным является как сохранение информационной роли института образования, так и неуклонный рост значимости Интернета как источника знаний об исторических и культурных достижениях России.
Отметим, что более ранний авторский массовый опрос молодежи (2014)1 демонстрировал наличие несколько другой иерархии информационных
1 Анкетирование проводилось в сентябре 2014 г. среди молодежи г. Пензы (и = 547) в рамках реализации госконтракта с Администрацией президента РФ № УД-889д «Разработка методики воспитания государственно-ориентированной личности на основе использования сложившейся в российской исторической традиции системы образов и символов государства и власти».
источников: на первом месте была позиция «обучение в школе и вузе» (выбор 87,7 % респондентов), на втором и третьем - «семья» (60,1 %) и «Интернет» (45,5 %). Как видим, интернет-ресурсы играют все большую роль в процессе информирования молодых людей об истории и культуре России, вытесняя в этом процессе на третьи роли даже институт семьи.
Таблица 1
Распределение ответов на вопрос «Где в основном Вы получаете (получали) информацию об истории и культурных достижениях нашего государства, о его символах?» (в процентах, п = 1000)
Варианты ответов Всего г. Москва и Московская область г. Саратов и Саратовская область г. Пенза и Пензенская область
В семье 46,60 45,5 45,8 47,8
В школе, в вузе 83,90 85,4 87,8 79,5
Разговоры с друзьями 21,50 25,2 20,8 21,0
Телепередачи 38,10 38,2 40,8 35,5
Русская классическая литература 38,80 43,1 43,8 32,5
Литература советского периода 24,60 32,5 23,3 23,5
Современная литература 13,00 17,1 13,3 11,5
Кинофильмы советского периода 46,00 50,4 49,8 41,0
Современные кинофильмы 23,00 25,2 25,8 19,5
Советские мультфильмы 13,70 12,2 13,3 14,5
Современные мультфильмы 2,70 0,8 3,5 2,5
Интернет 57,70 52,8 63,3 53,8
Другое 1,20 3,3 0,8 1,0
В то же время с точки зрения влияния художественно-образных элементов информационного пространства на государственную идентичность имеются и позитивные тенденции: так, достаточно резко выросла информационная роль современного игрового кинематографа (23 %). Соответствующий показатель в опросе 2014 г. составлял всего 10,6 %. В целом же следует констатировать, что бремя приобщения молодежи к отечественным историко-культурным традициям на художественно-образном уровне несут на себе прежде всего русская классическая литература и образцы советской художественной культуры. При этом итоги опроса заставляют предположить, что речь идет в основном о том информационном влиянии, которое приходится на школьные годы.
Дело в том, что актуальное присутствие художественной культуры в жизни респондентов нельзя не признать весьма скромным: лишь 19,6 % респондентов читают не менее одной-двух художественных книг в месяц, в то
время как остальные ограничиваются прочтением нескольких книг в год либо вообще почти не читают художественную литературу. 76,4 % опрошенных не чаще одного-двух раз в год посещают кино и театр либо вообще не ходят в кинотеатры и на театральные спектакли. Интересно, что здесь московские респонденты не выделяются из общей выборки ни с точки зрения популярности художественной литературы, ни в плане приобщения к театральной и кинематографической жизни столицы. Впрочем, кинофильмы присутствуют в жизни респондентов не столь редко - но только в виде их копий в Интернете.
Отвечая на вопрос о времени проведения в сети Интернет (без учета времени пользования мессенджерами), 40,7 % опрошенных выбрали вариант ответа «более пяти часов в сутки». 29,5 % заявили, что пользуются Интернетом от трех до пяти часов ежесуточно, 23 % пользуются Интернетом от одного до трех часов в день. При выборе ответа на вопрос о том, чем опрошенные в основном занимаются в Сети, наибольшей популярностью пользовался вариант «общение, обмен информацией» (82 %).
Показательны и ответы на вопрос о профессиях, представители которых могли бы стать авторитетными людьми с точки зрения степени их влияния на мировоззрение молодых людей (табл. 2).
Таблица 2
Распределение ответов на вопрос «Как Вы думаете, представитель какой профессии мог бы стать для Вас наиболее авторитетным, сильнее всего влияющим на Ваши убеждения?» (в процентах, и = 1000)
г. Москва г. Саратов г. Пенза
Варианты ответа Всего и Московская область и Саратовская область и Пензенская область
Писатель (писательница) 10,0 7,3 13,5 7,2
Ученый 31,3 43,9 31,5 27,3
Политик, государственный деятель 11,4 9,8 10,8 12,5
Спортсмен 6,0 1,6 6,3 7,0
Композитор, музыкант 6,8 0,8 7,0 8,5
Представитель шоу-бизнеса 0,9 0,8 0,5 1,3
Бизнесмен 19,2 21,1 15,5 22,3
Деятель кино, театра 4,4 4,1 5,5 3,5
Известный 3,1 4,9 2,8 3,0
интернет-блогер
Другое 6,9 5,7 6,8 7,5
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0
Анализ ответов респондентов показывает, что в молодежной среде в роли «инженеров человеческих душ» выступают сейчас прежде всего не деятели художественной культуры, а успешные бизнесмены и ученые. Характерно, что авторитет экономического успеха здесь превалирует над
традиционным, привычным для старших поколений представлением о величайшем воспитательном значении художественной культуры. На первый взгляд еще больший авторитет науки, продемонстрированный респондентами в их ответах (особенно это характерно для представителей столичной молодежи), является весьма позитивной тенденцией с точки зрения условий гражданского воспитания. В реальности ценность особого уважения к объективному неличностному (научному) знанию не столь очевидна: основой социальной идентичности является привязанность и любовь, а не наука. Это прекрасно понимал еще М. Вебер, указывавший, что «задачей эмпирической науки не может быть создание обязательных норм и идеалов, из которых потом будут выведены рецепты для практической деятельности» [9, с. 272-273].
Если «мировоззренческая конкуренция» в процессе социализации молодежи, в том числе конкуренция различных вариантов социальной идентичности, осуществляется прежде всего на фактологическом и интерпретативном уровнях (а особый авторитет объективного научного знания в глазах респондентов означает именно это), то преимущество в ходе такой конкуренции заведомо имеют те социальные субъекты, которые просто количественно преобладают в информационном поле. В этом случае шансы внешних сил на формирование у части российской молодежи альтернативных и девиантных вариантов государственной идентичности при условии дальнейшей цифрови-зации и глобализации социальных взаимодействий многократно возрастают. И наоборот, при сохранении значения интимно-личностных (в том числе ориентированных на художественно-образные феномены) взаимодействий в системе «формирующаяся личность - система социализации» возрастает воспитательный потенциал отечественных агентов социализации [8, с. 375].
В сущности, эти выводы косвенно подтверждаются и относительно низким авторитетом среди молодежи современных интернет-блогеров -вопреки тому, что о весьма значительной и постоянно возрастающей роли Интернета в формировании гражданского мировоззрения современной молодежи говорят ответы тех же респондентов, обнародованные нами выше. Данный парадокс объясняется просто: Интернет воспринимается респондентами скорее как поле безличных, анонимных информационных контактов, чем как пространство личностных взаимодействий, соответственно, интер-нет-блогеры не рассматриваются в качестве «мировоззренческих авторитетов». Чаще всего им отводится роль ценных источников интересной информации.
По нашему мнению, объективная роль блогеров все же не столь низка; просто в цифровом пространстве данная роль маскируется тем, что они выступают именно не как носители какого-то мировоззрения, а как простые посредники в передаче информации. Такой внешне «нейтральный» статус бло-гера не позволяет ему входить в референтную группу большинства индивидов, но в то же время создает вполне благоприятные условия для манипулирования социальными установками потребителей информации - особенно тогда, когда в офлайне количество живых контактов с потенциально авторитетными людьми постоянно снижается, так же как снижается и роль художественной культуры в жизни молодежи.
Если, кроме всего прочего, учесть серьезные тенденции в системе российского образования, связанные с многочисленными попытками «сэкономить» на живых педагогах и максимально внедрить в учебный процесс более
обезличенные дистанционные формы обучения, то можно сделать вывод о перспективах дальнейшего роста социализирующего влияния глобального интернет-пространства, центры реального контроля за которым находятся за пределами нашей страны.
Проблемы борьбы с девиантными формами социальной идентичности в Интернете нередко связываются только с вопросом о «суверенизации» Сети, в частности, о возможности ограничения влияния на молодежь со стороны контента социальных сетей, прямо или косвенно подконтрольных зарубежным информационным (либо политическим, экономическим и пр.) центрам. В то же время не стоит забывать о возможности атак на социетальную и государственную идентичность молодежи через отечественные информационные ресурсы.
Проводя выборочный мониторинг социальных сетей «Яндекс-дзен», «Одноклассники» и «ВКонтакте» (октябрь - декабрь 2021 г.), мы обнаружили многочисленные посты, ориентированные на разрушение символов государственного единства российского общества. При этом сходные и довольно тонкие технологии «размывания идентичности», используемые в этих постах, заставляют предположить, что и фабрикация соответствующих информационно-пропагандистских схем, и их тиражирование, а также продвижение в сетях осуществляются далеко не стихийно.
Подчеркнем: речь здесь идет не о пропаганде, нацеленной на критику социально-экономического и внешнеполитического курса российской власти, на критику конкретных политических деятелей либо правящей элиты в целом. Мы имеем в виду информационные сообщения, где оппозиционная повестка дня начинает очень умело вплетаться именно в процесс дискредитации ценностей и символов, связанных с российской государственной идентичностью. В сущности, мы имеем дело с информационными атаками на те ценности, которые априори константны при сохранении исторической российской государственности. Эти ценности не зависят не только от возможных смен лидеров, правительств, политического курса и политического режима, но и от фундаментальных изменений самих форм государственного устройства, форм правления и даже социально-экономического строя. Учитывая этот момент, можно сделать вывод о том, что подобные атаки вряд ли могут исходить от вменяемых представителей сколь угодно радикальной оппозиции, ориентированной на сохранение и воспроизводство российской государственности. Рассмотрим наиболее популярные пропагандистские схемы таких скрытых информационных атак1.
Схема первая: вплетение критики патриотизма в пропагандистские сообщения, внешне направленные на разоблачение реальных пороков современной российской власти либо современного российского общества. Пример такого сообщения: «Это в америках бензин дешевый, потому что его делают из нефти. У нас бензин другой, сакрально-патриотический, он состоит из яхт Сечина, дворцов Миллера, самолетов Шувалова, любовниц Костина и активов других выдающихся людей». Здесь социальное негодование (не будем оценивать степень его справедливости) тончайшим образом «разбавлено» скрытой профанацией патриотизма. При этом отнюдь не случайно в перечень
1 В тексте без искажения смысла сообщения заменены явно оскорбительные реплики.
лиц, в адрес которых направлено негодование, включены только те чиновники и менеджеры, которые связаны именно с государственным капиталом либо с государственным управлением. Условно говоря, «яхты Прохорова» или «яхты Абрамовича» остаются в тени, а объектом критики являются лишь «яхты Сечина».
Еще один похожий пример: «Президент призвал россиян готовиться к войне. Неужели он правда думает, что люди с копеечными зарплатами пойдут воевать за миллиардные оффшоры его и его окружения?». В данном примере социальная критика переходит в пропаганду тезиса о том, что любая война, в том числе, естественно, и война с агрессором, не может быть справедливой, если сама власть несправедлива с точки зрения уровня и характера неравенства в обществе. Понятно, как подобный тезис мог бы работать, к примеру, во время Отечественной войны 1812 г.
Схема вторая: трансформация критики власти (социально-экономической политики, правящей элиты) в критику тех структурных элементов (институтов) государства, которые связаны с защитой суверенитета, являются символами государственности и, соответственно, при всех дефектах конкретной власти или конкретной политики играют позитивную роль. Пример соответствующего информационного сообщения: «Страна - позор. Зенит-Арена -43 млрд. Фонтан в Грозном - 60 млрд. Кортеж Путина - 24 млрд. Газопровод "Сила Сибири" - 4620 млрд. Трасса "Красная Поляна" - 622 млрд. Космодром "Восточный" - 300 млрд. Керченский мост - 230 млрд. Детское пособие - 300 руб. Средняя пенсия - 10 000 руб.» (данный пост появился в Твит-тере, но затем стал кочевать и по отечественным соцсетям). Здесь ведущий принцип манипуляции - «смешивание мух и котлет» - отражается наиболее ярко. Это проявляется в следующем:
- изъятие из перечня «недопустимых» расходов того, что может быть названо самым несправедливым с точки зрения уровня неравенства (роскошные особняки, оффшоры, вложения в американские ценные бумаги, яхты и пр.) и включение в данный перечень исключительно того, что так или иначе связано с безопасностью и престижем страны и государства;
- смешение абсолютно разных по целям государственных расходов и включение в указанный перечень как менее очевидных с точки зрения целесообразности (кортежи, фонтаны), так и тех, которые направлены на явно необходимые и популярные проекты (Крымский мост, новый космодром);
- неявно проводимый тезис о том, что сокращение любых серьезных расходов, связанных с безопасностью и престижем государства, непременно улучшит положение простых людей, что далеко не очевидно.
Приведем содержание еще одного поста в российских социальных сетях как примера реализации указанной схемы: «За 15 лет число силовиков выросло более, чем вдвое. Численность силовиков РФ вместе с армией около 5 млн, т.е. 12 % трудоспособного мужского населения страны не производит ничего. Ежегодно эта орава агрессивных бездельников обходится в 10 трлн руб. Теперь вам понятно, почему на пенсии в РФ "денег нет?"». В предложенном тексте негодование по поводу низких пенсий сочетается не только с возмущением, связанным с высокими расходами бюджета на нужды силовых структур (что было бы вполне допустимо), но и с моральными выпадами против всех представителей этих структур («агрессивные бездельники»),
включая не только полицейских, но и офицеров Вооруженных сил, пограничников и т.д. Очевидно, что реальная цель поста - не протест против бедности пенсионеров, а именно дискредитация важнейших государственных институтов как таковых и попытка стигматизации их сотрудников.
Схема третья: дискредитация исторических символов государственности под видом критики бедности и социального неравенства. Прежде всего «косвенному развенчанию» подвергается победа в Великой Отечественной войне и символы этой победы: «Знаете, когда Миллеры, Сечины и Путины действительно вздрогнут? Они вздрогнут, когда Иван-дурак перестанет, наконец, орать "спасибо деду за Победу". Это будет страшный сигнал, что Иван все понял и начинает возвращать украденную страну. Ту самую страну, за которую и погибали те самые деды». Содержание данного текста тонко убеждает нас в том, что отсутствие гордости за победу в войне непонятным образом должно трансформироваться в активную деятельность по «возвращению страны», за которую воевали деды. Иначе говоря, предполагается, что сохранение исторической гордости мешает борьбе за лучшее будущее - видимо, на том основании, что власти используют тему исторических побед для легитимизации «антинародной системы». Здесь самое интересное в том, что «властная приватизация» победы трактуется как безальтернативная, что вместо логичного вывода о необходимости идеологической борьбы с такой приватизацией - реальной или воображаемой - провозглашается необходимость борьбы с уважительным отношением к самому историческому свершению.
В отечественных социальных сетях можно обнаружить и более изощренные методики использования рассматриваемой манипуляционной методики: «Предлагаю в День пенсионера (1 октября) по примеру "Бессмертного полка" провести шествие памяти в честь родных и близких, не доживших до пенсии, с их портретами. Пусть все увидят, сколько народу платило деньги непонятно куда и непонятно за что». Неискушенному пользователю Интернета сложно обнаружить в содержании данного призыва что-то сомнительное. В реальности нормальный протест против повышения пенсионного возраста здесь сопряжен с косвенной профанацией важнейшей патриотической традиции, возникшей относительно недавно, - марша «Бессмертного полка». Использование основной схемы «Бессмертного полка» в целях клонирования многочисленных протестных акций («Бездомный полк», «Голодный полк» и т.д.) означает одновременно и десакрализацию и девальвацию исходной идеи чествования простыми гражданами своих воевавших предков в День Победы. Между тем сама по себе мысль о протесте против пенсионной реформы вполне может быть реализована в иных формах, исключающих сомнительные аналогии с популярной патриотической акцией.
Схема четвертая: использование критики территориального неравенства для скрытого продвижения сепаратистской повестки дня. Приведем весьма яркий пример реализации подобной схемы: «Якутия - самый богатый и самый большой регион в России. Якутия - родина алмазов России... Население Якутии - 980 000 человек. Население Москвы - 12 500 000 человек. Все богатства Якутии от А до Я забирает Москва. За эти богатства Якутия может нанять в качестве пожарников все население Москвы. однако Якутия горит, как солома, и Москве нет дела до людей Якутии, кроме ее богатств, тогда зачем Якутии нужна Россия, если России Якутия не нужна?».
В данном случае сепаратистское содержание поста более явное («Зачем Якутии нужна Россия?»), но и здесь оно частично замаскировано за счет противопоставления республики купающейся в роскоши столице - а такое противопоставление находит отклик даже в чисто русских регионах, большинство из которых живет хуже Москвы.
Схема пятая: приучение к мысли о возможности апелляции к внешним силам для реализации социальных или иных прав, коль скоро свое государство делает это недостаточно эффективно. Эта схема представляется наиболее грубой, «топорной», тем не менее она также укладывается в общую стратегию информационной манипуляции, что заставляет предположить, что за ней стоит один и тот же разработчик. Пример: «Байден пригрозил Путину самой страшной санкцией: перевести все миллиарды с западных счетов олигархов на российские счета пенсионеров».
Отметим, что реакция пользователей Сети на аналогичные информационные провокации, прежде всего их комментарии, свидетельствуют о достаточной эффективности предложенной манипуляционной схемы: поддержка многими пользователями социально-протестной информационной повестки приводит к тому, что они невольно высказывают позитивное либо нейтральное отношение и к антигосударственной составляющей сообщения.
Таким образом, при рассмотрении проблем формирования государственной идентичности молодежи в условиях цифровизации и виртуализации общественных отношений можно выделить следующие тенденции.
Тенденция первая: снижение значимости персональных взаимодействий в процессе социализации индивида и постепенное вытеснение этих взаимодействий виртуальными, в том числе безличными.
Тенденция вторая: рост влияния на процессы социализации молодежи тех информационных каналов, которые в минимальной степени контролируются отечественными элитами, прежде всего Интернета.
Тенденция третья: увеличение числа примеров использования Интернета (в том числе отечественных социальных сетей) в целях размывания государственной идентичности российских пользователей. При этом применяются весьма изощренные технологии выстраивания пристрастных интерпретаций реальных социальных проблем современного российского общества, манипулятивная эффективность которых достаточно высока.
Тенденция четвертая: снижение социализирующей роли художественно-образных социокультурных феноменов. Она связана:
- со спецификой цифровых СМИ и Интернета, обуславливающей рост количества транслируемой информации в ущерб ее образному оформлению (Р. Фабиан);
- с экспансией иностранных образцов массовой художественной культуры, что наблюдается как в сети Интернет, так и за ее пределами. Здесь следует отметить, что в последние годы на нескольких направлениях (популяризация отечественного массового игрового кино и отечественной детской мультипликации) имеются позитивные сдвиги, тем не менее эти тенденции, по нашему мнению, способствуют лишь замедлению процессов, затрудняющих формирование ценностных основ государственной идентичности молодого поколения россиян.
Учитывая указанные тенденции, можно выделить две важнейшие задачи, стоящие перед российским гражданским обществом и российским государством в сфере воспроизводства государственной идентичности молодежи:
- определить возможные пути нивелирования или ослабления негативного влияния цифровизации общества на процессы формирования российской гражданской идентичности, переосмыслить роль образно-символических элементов национальной культуры в данном процессе;
- наметить основные направления трансформации информационной политики, осуществляемой российским государством и гражданским обществом и направленной на использование потенциальных возможностей циф-ровизации социума в целях усиления влияния образно-символической информации на процессы гражданской социализации молодежи. Последнее предполагает реализацию попыток максимальной «эстетизации» отечественного интернет-пространства.
Список литературы
1. Белинская Е. П., Франтова Д. К. Активность в виртуальном взаимодействии как фактор конструирования идентичности пользователями социальных сетей: межпоколенные различия // Вестник РГГУ. Сер.: Психология. Педагогика. Образование. 2017. № 3. С. 22-27.
2. Титов В. В. К вопросу о конструировании национально-гражданской идентичности российской молодежи в цифровую эпоху // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2020. № 57. С. 257-264.
3. Немчина В. И. Идентичность индивида в социальных интернет-практиках // Философия права. 2017. № 1 (80). С. 128-132.
4. Малых С. В. Формирование виртуальной идентичности университетской молодежи // Социология. 2020. № 1. С. 312-316.
5. Солдатова Е. Л., Погорелов Д. Н. Феномен виртуальной идентичности: современное состояние проблемы // Образование и наука. 2018. Т. 20, № 5. С. 105-124.
6. Фабиан Р. Социальная обусловленность формирования идентичности современной молодежи // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11, Социология: Реферативный журнал. 1997. № 3. С. 66-71.
7. Воробьев В. П., Фролов Б. А. Об эстетическом аспекте культурной коммуникации // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2003. № 5. С. 101-106.
8. Ивченков С. Г., Воробьев В. П., Еремина Е. В. Соотношение мифологических, идеологических и образно-символических механизмов конструирования государственной идентичности // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер.: Социология. Политология. 2021. Т. 21, вып. 4. С. 372-376.
9. Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. 3-е изд. М. ; СПб. : Центр гуманитарных инициатив, 2013. С. 271-320.
References
1. Belinskaya E.P., Frantova D.K. Activity in virtual interaction as a factor in the construction of identity by users of social networks: intergenerational differences. Vestnik RGGU. Ser.: Psikhologiya. Pedagogika. Obrazovanie = Bulletin of the Russian State University for the Humanities. Series: Psychology. Pedagogy. Education. 2017;(3): 22-27. (In Russ.)
2. Titov V.V. On the issue of constructing the national-civil identity of Russian youth in the digital age. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsio-logiya. Politologiya = Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Poli-tology. 2020;(57):257-264. (In Russ.)
3. Nemchina V.I. Individual identity in social internet practices. Filosofiya prava = Philosophy of law. 2017;(1):128-132. (In Russ.)
4. Malykh S.V. Formation of virtual identity of university youth. Sotsiologiya = Sociology. 2020;(1):312-316. (In Russ.)
5. Soldatova E.L., Pogorelov D.N. The phenomenon of virtual identity: the current state of the problem. Obrazovanie i nauka = Education and science. 2018;20(5):105-124. (In Russ.)
6. Fabian R. Social conditioning of the formation of the identity of modern youth. Sotsial'-nye i gumanitarnye nauki. Otechestvennaya i zarubezhnaya literatura. Ser. 11, Sotsio-logiya: Referativnyy zhurnal = Social and human sciences. Domestic and foreign literature. Series 11, Sociology: abstract journal. 1997;(3):66-71. (In Russ.)
7. Vorob'ev V.P., Frolov B.A. On the aesthetic aspect of cultural communication. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Gumanitarnye nauki = University proceedings. Volga region. Humanities. 2003;(5):101-106. (In Russ.)
8. Ivchenkov S.G., Vorob'ev V.P., Eremina E.V. The ratio of mythological, ideological and figurative-symbolic mechanisms for constructing state identity. Izvestiya Sara-tovskogo universiteta. Novaya seriya. Ser.: Sotsiologiya. Politologiya = Proceedings of Saratov University. New series. Series: Sociology. Politology. 2021;21(4):372-376. (In Russ.)
9. Veber M. "Objectivity" of socio-scientific and socio-political knowledge. Izbrannoe: Protestantskaya etika i dukh kapitalizma = Selected: the protestant ethic and the spirit of capitalism. 3rd ed. Moscow; Saint Petersburg: Tsentr gumanitarnykh initsiativ, 2013: 271-320. (In Russ.)
Информация об авторах / Information about the authors
Владимир Павлович Воробьев Vladimir P. Vorob'ev
доктор социологических наук, доцент, Doctor of sociological sciences, associate
профессор кафедры государственного professor, professor of the sub-department
управления и социологии региона, of public administration and regional
Пензенский государственный sociology, Penza State University
университет (Россия, г. Пенза, (40 Krasnaya street, Penza, Russia) ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Вера Николаевна Ретинская
кандидат социологических наук, доцент кафедры государственного управления и социологии региона, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Vera N. Retinskaya Candidate of sociological sciences, associate professor of the sub-department of public administration and regional sociology, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов / The authors declare no conflicts of interests.
Поступила в редакцию / Received 13.12.2021
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 11.01.2022 Принята к публикации / Accepted 20.01.2022
